Отвратное зрелище, кстати, - оглянитесь вокруг и раскиньте мозгами, прекрасны ли королевы ныне царствующих династий...
Мы высоко забираться не будем - спустимся на ступеньку...
Голая герцогиня съехала по навощённым перилам. Придворная корова, украшенная венком, и немногочисленные зрители, взирали на неё с некоторым раздражением.
- Му-у, - отметилась корова своим, как всегда, неуместным возгласом, и несколько новомодных лепёшек - шлёп, шлёп, шлёп - украсили мозаичный пол старинного замка.
Потенциальные подданные зевали, лениво хлопали в ладоши и привычно обозревали достопримечательности тощего тела влиятельной особы. Андреевская полоса сизой чертой пересекала её худосочную задницу.
Это мероприятие называлось утренним шокингом.
И был ещё праздничный шокинг, когда к герцогине присоединялись начальник дворцовой стражи, стюард и два лорда Сэндвич и Бутерброд. Немецкие корни последнего не вызывали сомнений.
- Конечно, в таком возрасте приличной женщине стыдно появляться голой на людях, - сказала бывшая фрейлина нынешней королевы, - но традиции... традиции... и ещё раз - традиции... Куда от них денешься?.. Вспомним леди Годиву...
Бывшая фрейлина нынешней королевы тоже когда-то принимала участия в утренних шокингах. Стыдливость её, однако, показалась герцогине крайне несуразной.
В замке, который только с недавнего времени стал называться дворцом, насчитывалось несколько десятков комнат - впору затеряться.
На туалетном столике герцогини стоял портрет отсутствующего мужа. Он пребывал в Германии, выполняя какую-то секретную миссию. Муж, кстати, носил множество имён, полученных при крещении. Перечисление этих имён заняло бы пару минут, но я попробую сократить список - Эдуард, Альберт, Христиан, Георг, Эндрю, Патрик, Дэвид...
Сам герцог предпочитал последнее имя.
Дэвид окончил Оксфордский университет. Играл на волынке и банджо. Пил. Увлекался стипль-чезом. Лихо гонял на "даймлере". Управлял самолётом. Произносил официальные речи, сажал деревья, спускал корабли, закладывал здания. Путешествовал по белу свету и, как дикую лошадь, объезжал Британскую империю...
Наследным принцем был в то время Дэвид - вы, наверное, уже догадались об этом...
Ему приписывали множество любовных историй.
- Ах, он так неразборчив в связях, - говорили родственники. - То графиня, то княгиня, то контесса, то принцесса.
Да, Дэвид любил женщин, предпочитая, однако, мужчин...
Любил охоту. Однажды на пару с королём убил четыре тысячи фазанов. В следующий раз такое количество убоины он увидел на всемирной империалистической охоте, став очевидцем битвы на Сомме, где только в первый день погибли пятьдесят семь тысяч человек...
Герцогиня вздохнула и зачем-то перекрестилась.
Её отличала смелость вкуса, но она всё время пыталась что-то скрыть - плоскую грудь, многочисленные любовные связи, диетические предпочтения, среди которых особое место занимали водка и виски.
Ко времени знакомства с Дэвидом 35-летняя миссис С. (так звали герцогиню всего лишь несколько месяцев назад) прожила яркую, насыщенную жизнь: успела побывать замужем за лейтенантом военно-морских сил США, провела год в Поднебесной. Китайские шалости были знакомы ей не понаслышке: бирманский колокольчик звенел в её вагине, когда она появлялась на светских приёмах ...
Придёт время и "Шанхайское досье" составят и обнародуют секретные британские службы, аккуратно подобрав документы и свидетельства её предосудительного поведения. Половая нечистоплотность и распущенность миссис С. шокирует чопорных англичан.
Затем, разом покончив с военно-морским флотом США, она вышла замуж за богатого, добродушного бизнесмена, несколько лет носила его фамилию и подолгу жила в Лондоне.
Почитатели герцогини (а их у неё хоть отбавляй) отмечают её более чем благородное происхождение. Тем не менее, когда её знакомили с принцем, она не сумела сделать примитивный книксен, в то время как фрейлины королевы, даже садясь на стульчак, с лёгкостью умудряются изображать затейливые реверансы; и не важно, видит их кто-нибудь в этот момент или нет. Иногда, увлекшись приседаниями, они промахиваются мимо фаянсового предмета, но это - частность, не имеющая к нашему затейливому повествованию никакого серьёзного отношения...
Как бы то ни было, Дэвид стал частым гостем четы С. Таким частым, что мистера С. охотно высмеивали в англоязычной прессе...
А дальше начались злоключения, неприятные настолько, что она захлопнула память о них, как раскрытую книгу...
- Ваша Милость Благороднейшая Герцогиня, - обратился к ней стюард, пряча в горсти пустопорожние сосуды, - вы сегодня прекрасны, как никогда...
Герцогиня слушала его в пол-уха, но - с улыбкой на устах, ибо знала цену каждому слову. Минувшей ночью, в постели, он обратился к ней со словами "ваше худородие", назвал пятипенсовыми её славные шарики для гольфа и хилыми ягодицы. А потом плакал горючими слезами. Он всегда плачет после любовного апофеоза - как баба. Плакал и говорил: "Англия, твою мать! Был Стюартом, стал стюардом"...
Никаким Стюартом он, конечно же, не был. Герцогиня навела справки и обнаружила, что династия Стюартов пресеклась ещё в 1807 году, но стюард был нежен и аккуратен, не в пример другим англоязычным любовникам - имя им легион...
И потому она прощала ему милые честолюбивые вымыслы, которые вызывали слёзы на глазах у мыслителя...
Мир, между тем, пребывал в движении, никто, однако, не утверждает, что оно было упоительно, как русский балет.
Итальянские танки утюжили Эфиопию. Муссолини раздувал щёки, говорил напыщенные речи и строил глазки собственному народу.
Глазки были фашистские.
Итальянцы внимали ему с придыханием. А потом кричали, выбрасывая руку: "Дуче! Дуче! Мы твои - отсель и досель" - и показывали пальцем - докуда.
Генералиссимус Франко добивал республиканцев и звонил, звонил в колокол. И никто не понимал - по ком...
Да и теперь не понимает...
Теперь - даже более, чем давеча...
Когда-то герцог был королём. Был, правда, недолго - меньше года...
Потом его попросили вон. Кто попросил? Сильные мира сего - британская элита, лондонские банкиры, оппозиционная партия лейбористов, родственники...
Прогитлеровские взгляды короля смущали многих.
Шептали: вместо нательного креста король носит фашистскую свастику, портрет Гитлера висит над его кроватью, по-немецки он говорит как истинный ариец, любит немецкие песни и - о, ужас! ужас! - обожает немецкое пиво!
А как иначе, если кайзер Вильгельм приходится ему двоюродным братом, отвечали оппоненты. "Германская и другая родственная кровь" (выражение Гитлера) течёт в его жилах. На три четверти король немец. Весь британский королевский дом, кстати, - это немецкая династия, переименованная во время Первой мировой войны. Немцы правят сегодняшней Англией...
А ещё он не любит евреев, говорили злые лейбористские языки, и одного этого достаточно, чтобы гнать его вон...
И поборники короля замолкали и опасливо, как профессиональные футболисты, прикрывали руками пах, ибо довод сей бил без промаха - точно мячом по тестикулам...
Король имел небольшую - с гулькин нос - реальную власть. Тем не менее, его попросили подвинуться, а чтобы подданные не догадались, придумали какую-то фантастическую любовь, ради которой он готов был на любые безумства. Брак с разведённой особой ему, как главе англиканской церкви, возбранялся. Любить - люби, говорили священнослужители, жениться не имеешь право. Брак - дело святое.
Акт об отречении, подписанный королём, заверили три свидетеля. Этими свидетелями были его родные братья. Один из них стал новым королём Англии. Монарх этот оказался слабоумным, каждое слово произносил с трудом, можно сказать, натужно и от усердия часто пукал. Имбецилом прозвали его подданные. Царствование имбецила ознаменовалось распадом империи. Он был последним императором Индии и столь же неудачным королём Ирландии...
Текст отречения Дэвид зачитал по радио. Слушая выступление, миссис С. горько рыдала и время от времени восклицала: "Дурак, ой дурак! Ну, придурок! Свет не видывал таких идиотов!"
Роль любовницы короля ей казалась милее звания некоронованной супруги...
После отречения Дэвид получил титул герцога и покинул Англию. Вообще-то это была депортация, но все делали вид, что речь идёт о добровольном изгнании. Британские секретные службы неустанно следили за каждым шагом бывшего короля...
Свадьбу сыграли во Франции, постоянным местожительством молодожёны определили Австрию.
Ездили по белу свету...
Глазели...
В октябре пожаловали в Германию.
Герцога и герцогиню встречали с фашистским размахом. Весь состав кабинета министров при полном параде выстроился на перроне. Герцогиню именовали "Вашим королевским высочеством". Герцог отвечал на восторженные крики толпы нацистским приветствием.
Герцогиня чрезвычайно понравилась фюреру. "Она была бы отличной королевой", - заявил он во всеуслышание.
Ей, в свою очередь, понравился Гитлер. Она не могла оторвать от него глаз. "Вот у кого реальная власть, не то, что у моего придурка. О, этот сделает с Европой то, что не посмели другие!"
В один из промозглых октябрьских вечеров Дэвид и его супруга встретились за ужином с Рудольфом Гессом. Перебрав сверх меры, герцог открыто заявил собеседнику, что давно уже мечтает о том дне, когда на белом коне сможет вернуться в Англию. И Гесс заверил его, что этот день наступит раньше, чем герцог предполагает.
Секретные протоколы зафиксировали сговор. Мюнхенским надо бы назвать предтечу множества договорённостей подобного рода. Согласно этим документам герцог соглашался стать новым английским королём в оккупированной нацистами Великобритании.
Вести о предосудительном поведении бывшего короля достигли Туманного Альбиона. Возмущение элиты не знало границ. Физические недостатки герцогини стали достоянием гласности. Газеты именовали её "дурнушкой". Появились слухи о том, что она имела любовную связь с Риббентропом. Высший свет открыто называл её немецкой шлюхой...
- И как же я их ненавижу! - сказала она сэру Сэндвичу. - Слышать не могу! Видеть не желаю!
- Кого? - удивился лорд.
- Скверноподанных Его королевского Величества...
- Да плюньте вы на них!
- На кого?
- И на короля, и на скверноподанных...
- И на вас?
- И на меня.
И чтобы она чихала на короля, он подарили ей табакерку с портретом Его королевского Величества. Чихайте, ваша милость! И будьте здоровы!
Накануне её посетила Жозефина Гензи, знаменитая тем, что пересчитала Гитлеру яйца, Сталину пальцы - на ногах, разумеется, Черчиллю...
У Черчилля считать было нечего, кроме сигар - неинтересное занятие, не женское, но она всё-таки их сосчитала - для отчёта.
Двум агентам спецслужб было о чём поговорить. Но герцогиня недооценила визитёршу, попыталась было валять дурочку, рассказывая о великой любви герцога к ней:
- Мой муж ради меня отказался от королевской власти! Пожертвовал всем, что у него было!..
- Да бросьте вы нести ахинею! - перебила её Жозефина. - А то я не знаю вашу подлинную подленькую историю. Во-первых, герцог предпочитает солдат - последствия Оксфорда необратимы, во-вторых, я очень сомневаюсь, что вы когда-нибудь спали вместе. И самое главное: британские законы не запрещают королю жениться на разведённой женщине. Так что не будем, ваша милость... Я кому сказала: не будем?! Давайте-ка о деле...
И герцогиня сдалась - испугалась...
Чьим агентом была Жозефина? Скорее всего она работала на Intelligence Services. До 1994 года эта организация существовала, не имея правовой базы. Фильмы о Джеймсе Бонде являлись её единственным юридическим обоснованием. Невозможно перечислить преступления, которые совершила сия террористическая организация...
Лорд Сэндвич поведал герцогине замечательный сон.
Психоаналитическое видение явилось ему.
- Королева Англии... нет не Англии, а Уэллса - от Англии остался один Уэллс - снилась мне, - рассказывал он. - Незнакомая и прекрасная. Такая прекрасная, что у меня проснулись к ней интимные чувства. Помнится, я обнял её, приник к губам, тронул бестактной рукой очаровательные возвышенности, но она оттолкнула меня. "Вы уж простите, - сказала королева, - но я не той ориентации". - Как это не той? - удивился я. - Вы и наследника родили, и целую кучу наследниц произвели на белый свет... - "А это я через силу, - улыбнулась королева. - Стиснув зубы. Через "не могу". Для процветания нации и государства старалась..."
Я давно уже, честно признаться, ни на что не способен. А тут проснулся и чувствую - остолбенел, в прямом и переносном смысле...
- А на меня она похожа - эта ваша королева? - прервала его измышления герцогиня.
- На вас? Честно? Ничуть... - ответил лорд Сэндвич. И, смягчая сказанное, добавил: - Вы, ваша милость, намного красивее... Куда ей до вас...
Герцогине самой в эту ночь привиделось, будто по тихому немецкому городу идут американские пехотинцы. Нацистские флаги осеняют их путь. Идут, чётко печатая шаг. Идут и орут речитативом: "Why do you cray, Villy, why do you cray? Way, Villy? Way, Villy? Way, Villy? Way?" Десять шагов в тишине - и опять:
"Way do you cray, Villy, way do you cray?"
К чему бы это, удивилась она, проснувшись? Загадка...
Вечером наконец-то приехал Дэвид. Они - герцог и герцогиня - заперлись в кабинете и долго, очень долго шушукались. Новости привёз он многообещающие.
- Скоро, - сказал Дэвид. - Теперь уже - скоро...
Она покинула кабинет с сияющим лицом. Дух перехватывало от мысли, что она может стать английской королевой...
Вот с этими перехваченными чувствами она и уснула...
Под утро пошёл дождь. Долго нашептывал что-то, шелестел, вкрадчиво перебирая струны необъятного - во всё небо - щипкового инструмента.
Плечистая дворничиха, оставшись не у дел, пила чёрный чай - то ли по-английски, то ли по-казахски, щедро добавив в него тёплое молоко. Из репродуктора неслись бравурные марши. Потом наступала тишина. "Ахтунг! Ахтунг!" - говорил гнусавый голос и раз за разом повторял одну и ту же речь, часто произнося непривычное ещё слово "аншлюс".
И раз за разом дворничиха, прикладывая к уху ладонь, вслушивалась в сказанное...
Наконец, махнула рукой и с досадой воскликнула:
- Наша семья пятый век метёт двор в здешнем замке. И ещё пять веков мести будет... Традиция у нас такая - дворы мести... И что нам какой-то там аншлюс?.. Нашли чем напугать, олухи!..