- Искусство сносное и искусство поносное - вам, извиняюсь, какое?
- Видел ли ты - наверняка видел - в какой-нибудь занюханной деревне дорогу, которая заросла чертополохом и прочими сорняками, дорогу, обочина коей прячется в пышно цветущих зарослях борщевика - ох, и въедливое растение, не приведи, господи! - не выведешь...
Так вот, видел ли ты в такой деревне мостик через ручей - гнилые досточки, скрипучие перила...
- Видел - и что?
- Как что? как что? именно такая дорога и этот хлипенький мостик соединяют простодушное искусство и душевнобольное творчество.
- Скажите, пожалуйста, а что такое "подпольная культура"?
- Подпольная культура - это картошка в погребе, а вот когда она прорастает - так это уже полный андеграунд.
"Абсурд - это "наше все", - убеждены поборники актуального искусства.
И, действительно, кому сегодня нужен здравый смысл?
Симона де Бовуар утверждала: "Между жизнью и смертью лежит абсурд". С юных лет помню это её выражение, а вот где прочитал, забыл.
Ответьте, пожалуйста, что барахтается в беглом промежутке между рождением индивида и его смертью? Да тот же самый абсурд - разве нет? Во всяком случае современное искусство грубо, бестактно подталкивает нас к такой мысли, и потому суицид является благоразумным выходом из бесцельного состояния материи и духа.
Вера наполняла наше бренное существование хоть каким-то смыслом, подпитывая вселенское многообразие живительными соками. Забвение христианских ценностей обессмыслило не только бытие, но и искусство.
И вся-то наша жизнь, как оказалось, есть инсталляция с непонятными целями и философией...
Зрители натужно втягиваются в лабиринт обманов, бродят по бесконечным переходам в поисках Минотавра, но, не имея нити Ариадны, блуждают в потёмках, время от времени, затепливая свечу. И даже рёв зверочеловека где-то далеко-далеко, в таинственной темноте, не облегчает задачу...
А где же сама - Ариадна?
Снюхалась с Дионисом и спилась на крошечном безымянном острове, брошенная всеми, в том числе богом выпивки и шатаний. Алкаш - он и есть алкаш, что с него возьмёшь? Грек, обанкротивший Элладу.
Пафос отрицания неотвратим. В очередной раз молодые люди готовы похерить всю прошлую культуру. В лучшем случае - искромсать на кусочки, на чёрные квадраты, пустить по ветру. Зачем, спрашивается, почему? никто из них даже не догадывается о причинах иссушающей душу страсти.
Пока одни учатся в Строгановке, Вагановке и Щуке, постигая азы классического мировосприятия, тщательно копируя, осмысливая и постигая, другие пророчат смерть искусства, даже не подозревая, что оно давно уже почило в бозе, и умертвили его предыдущие поколения отпетых гонителей и неподражаемых инквизиторов, во главе которых значится безукоризненный, как восклицательный знак, Владимир Маяковский
- Не думайте о прошлом, - убеждал поэт современников, - "живой лучше, чем мёртвый Толстой. Бросьте благоговение столетних юбилеев. Живым статьи! Хлеб живым! Бумагу живым!"
И поэтический рецепт, звучащий, как приказ: "Берутся классики, свёртываются в трубку и пропускаются через мясорубку".
Визуальное искусство тоже под ноготь: "Ломать, революционизировать всё, что есть ветхого в театре".
"Нет такой пьесы, которая не становилась бы старой через неделю..."
"Нужно ли ставить "Ревизор"? Наш ответ - лефовский ответ - конечно, отрицательный. "Ревизора" ставить не надо".
И апофеоз: "Стопятидесятимиллионная масса недостаточно культурна", - утверждал Маяковский, и кто бы спорил: большевистская культура давалась с большим трудом, она и сейчас мало кому по зубам.
"Её, массу, нужно сто раз переделывать и переучивать".
Думаете с тех пор что-нибудь изменилось? "Большевики не исправили Россию за семьдесят лет, и христианство - за 1000", - сетует ортодоксальный атеист Михаил Гаспаров.
Лефы проповедовали: - Всякое искусство в революционной стране имеет тенденцию стать контрреволюционным. Вот причина почему сегодня пропагандируют актуальное искусство.
- На х..., на х..., на х... и вашу западную модель, и нашу восточную политику! Вашего Кандинского и вашего Ларионова, мелкого пакостника Малевича, Филонова, Татлина, Альтмана, Глебова и Гончарову - будь она неладна! Кончаловского, Машкова, Пуни и Фалька! Ваших концептуалистов и всех других дегенеративных оболтусов - фовистов, кубистов, футуристов, абстракционистов, дадаистов, сюрреалистов, поп, гоп и те ещё арты!
Всех, кто покупает это фуфло, и всех, кто его продаёт!
На х... ваши перформансы, месседжи и парадигмы! Ваши инсталляции, биеннале и реди-мейды, бодиарты и флэш-мобы - в форме групповухи, пропагандирующей коллективное творчество над созданием идеального дитяти.
Кстати, а "Бессмертный полк" - это тоже флэш-моб? или какая иная акция, которая выскальзывает из цепких лап современного искусства, а ведь куда современнее и масштабней - равных нет и не предвидится!
А, скажите, нашествие гастарбайтеров в исполнении турецкоподанного Бендера-Эрдогана - это тоже флэш-моб или не флэш-моб? Ну, что молчите, сизокрылые? Почему в рот воды набрали?..
Ась?.. ась?.. ась?.. ась?..
- Записывайте, - сказал наставник. - Поп-арт - это золотая рыбка, намалёванная на попке белой женщины.
Концептуальное искусство - та же самая рыбка, но на чёрной заднице американского президента
Концептуализм по сути своей это такое положение, когда идея важнее, чем её реализация. По форме своей концептуализм представляет мафиозное движение, реализованное в области пластического искусства и литературе.
Протестное искусство - это в сущности материализованная ненависть к классике.
Реди-мейд - это событие вселенского масштаба, в результате которого унитаз по мановению волшебной палочки теряет своё прямое предназначение и нежданно-негаданно становится произведением искусства более известным, чем Сикстинская мадонна.
Китч - это деревянные птицы счастья (завтрашнего дня, разумеется) и механические игрушки, имитирующие трудовые процессы.
Биеннале - двухгодичная забава для некогда прогрессивного человечества. Проводятся, за редким исключением, на задворках современного мира. Наиважнейшим мероприятием в художественном отношении поклонники актуального искусства считают Венецианскую бьеннале - событие, по их мнению, равное Великой французской революции. Октябрьская - отдыхает...
Слово "икона" у поборников актуального искусства ассоциируется с акцией Авдея Тер-Оганяна во время открытия художественной ярмарки "Арт-Манеж, 98". А запомнилась акция тем, что этот маргинал публично рубил иконы топором, за что попал под суд и вынужден был бежать из России. И бежал он не столько от суда, сколько от праведного гнева истинно верующих.
И последнее, - произнёс менторским тоном наставник, - запомните, как отче наш: приверженцы актуального искусства открыто признают, что для среднестатистического россиянина художник-авангардист "существо инородное, никому не нужное, хотя порой и забавное". Самое интересное, однако, заключается в том, что им, этим адептам, среднестатистический лох тоже не нужен и в общем-то не интересен. Им толстосумов подавай, чтобы оплачивали художественные прихоти, творческие забавы и обширные меркантильные запросы. И толстосумы-то им нужны не простые, а заграничные - типа Сороса, потому как без импортных грантов они никто. Падаль. Пыль под ногами. Фуфло.
- Концепт, милые мои, он и в Африке - концепт. Но вот вопрос: а что бы ему, концепту, делать в Африке? Вот то-то и оно, что нечего. Другое дело Европа. Ярким примером концептуального искусства является "творчество" жгучей англичанки Трейси Эмин (отец турок, мать цыганка).
В 1995 году Трейси создала арт-объект "Все, с кем я спала в 1963-1995 годы", и представлял этот арт-объект-палатку с именами людей, с которыми она когда-либо имела дело в указанный промежуток времени. Среди счастливчиков, угодивших в список (и постель, разумеется), значатся брат художницы и два её так и не родившихся ребёнка.
В 1999 году Трейси осчастливила художественное сообщество другим своим шедевром, называемым "My Bed". Работа представляла собой кровать художницы с характерными жёлтыми пятнами на мятых простынях, использованными презервативами, пустыми пачками сигарет, старыми домашними тапочками, трусами с менструальными подтёками и другими знаковыми вещицами, входящими в традиционный набор свободной до эпилепсии современной чувырлы. Своеобразное приданое.
Неудивительно, что этот скандальный объект попал в шорт-лист премии Тёрнера, апологета современного искусства. Чарльз Саатчи, величайший дефлоратор невиданных ранее авторитетов художественной бессмыслицы, еврей, родившийся в Багдаде, но обитающий вдали от исторической родины, приобрёл "кроватку" за сто пятьдесят тысяч фунтов; в 2014 году на аукционе Кристи продал её уже за два с половиной миллиона.
В настоящее время Трейси Эмин является членом Королевской Академии художеств и командором ордена Британской империи.
- Когда появляется очередной арт, первый вопрос, который приходит в голову каждому здравомыслящему человеку, звучит ошеломляюще просто и изыскано: так арт это, мать вашу, или не арт? И, если не арт, то что? Неужели профанация? Так мы и слово такое забыли: "про-фа-на-ци-я". Не модно оно сегодня в нашем профанированном флаконе...
Значит - арт? Похоже на то, но не совсем. Чтобы убедиться, что этот артефакт является "артом", нужны подтверждения величайших адептов современного искусства (язык не поворачивается назвать их художниками), таких, например, как Илья Кабаков, Марат Гельман, одиозные Саша Тренер, Олег Кулик и иные приверженцы того нового, что входит в набор хорошо забытого старого - из той самой эпохи, когда художники не умели рисовать и изъяснялись между собой с помощью междометий, мата и нецензурных жестов.
Как и сейчас, милые мои, как и сейчас...
- Жить на скорую руку. Ничего про запас. Всё на потребу дня.
Жить бегло, но празднично.
Объясняться преимущественно скороговоркой. А как иначе? Жизнь - товар скоропортящийся. Оглянуться не успеешь, как зима катит в глаза.
Жить, не думая, не размышляя, и так же - бездумно - творить. Измазать, например, первый попавший под руку фасад чужого дома, не испрашивая разрешения у хозяина. Раньше стены матом крыли, теперь - краской...
Бегать вприпрыжку, прыгать на месте, вопить несусветным голосом: "Кто не с нами, тот мудак!" Вата! Недоумок! Тупица!..
- Я в детстве, когда учился в школе, часто в Третьяковку забегал. Уж очень мне нравились картины Врубеля и Куинджи. Но более всего я обожал коринские портреты. Стоял и каждую деталь, каждый мазок изучал, глазами ощупывал. И первым художником, о котором я статью в журнале прочёл, был Корин. И узнал я, что он родился в Палехе в семье потомственных парсунописцев. После окончания школы был принят в иконописную палату Донского монастыря, руководитель которой, заметив талант юноши, сказал ему: "Учись, милый, Рафаэлем станешь".
И ведь стал! Нет, не Рафаэлем, но Кориным! На долгие века - Кориным!
- Авангардизм - это, конечно, хорошо. Можно сказать, отлично!
А кто у вас, милые мои, значится в арьергарде? Толстой? Достоевский? Суриков? Репин? Нет, не они? Классики, как я понимаю, вам даже в арьергарде не надобны?
Так кто же тогда ваши тылы защищает, кто прикрывает ягодные места от неприятельских поползновений? Или вам такие происки по нраву?
Неужели...
- У, файфоклоки несчастные! Лоботрясы, шалопаи, лодыри и разгильдяи, тунеядцы и шаромыжники, охламоны и халявщики, обалдуи, оболтусы и раздолбаи, баклушники и распиздяи!
Задохнулся в гневе, захлебнулся желчью - замолчал.
- Кстати, о файфоклоках, - сказал розовощёкий мужчина в самом расцвете сил, пытаясь снизить градус беседы. - Изумительная писательница серебряного века Надежда Тэффи составила рецепт приготовления файфоклока: один килограмм миндального печенья; кекса на пять франков, ибо жила она в Париже; килограмм конфект; на десять франков ещё какой-нибудь дряни; один лимон. Всё это порезать и разложить по тарелкам в виде разнообразных геометрических фигур - ромбов там всяких, квадратов, концентрических кругов, спиралей. А сделать это надо для того, чтобы поразить воображение гостей, дабы они осознали, что попали в дом, где ценят и понимает искусство.
"Красота - это страшная сила", - пишет в заключении Тэффи намного раньше, чем эти слова произнесла Раневская. Полнейший плагиат, чистейшее воровство...
- Молодой человек, - сказал блюститель порядка, - для того, чтобы попасть в лесопарковую зону, не обязательно лезть через забор. Для этого существуют ворота. Прошу соблюдать установленные порядки.
- Я в лес хочу, понимаешь? - сказал молодой человек. - В лес, а не вашу лесопарковую зону. Как раньше. Как всегда. Чтоб никто не мешал. Чтоб птички пели, чтобы белочки прыгали. И чтоб не было этой трескучей музыки, этих бетонных нагромождений, разукрашенных всевозможными граффити. Чтобы не было малых форм, похожих на перформансы одичавших от безделья художников. Я просто хочу войти в лес, на опушке которого отсутствуют рекламные баннеры.
- А штраф вы заплатить не желаете? - вежливо поинтересовался страж порядка.
- Да пошёл ты! - сказал молодой человек и, понуро свесив голову, направился в противоположную от
лесопарковой зоны сторону.
- Ну не люблю я современное искусство! Терпеть ненавижу! Все их акции игнорирую. В блогосфере, если случайно наткнусь, плюю через левое плечо, приговаривая: "Плюну три раза - не моя зараза!", крещусь и быстренько-быстренько покидаю страницу.
- Неужто так опасаетесь?
- Не опасаюсь, а презираю. Мазурики они. Шулеры и авантюристы, жулики и мошенники, обманщики и пройдохи...
- Ну, хорошо, хорошо, хотя чего уж тут хорошего... А если скажут: выбирайте - или любовь к современному искусству или расстрел, что выберете?
- Что выберу?.. что выберу?.. что выберу?..
А слово "расстрел", извиняюсь, - я без извинений не могу - рабская натура понимаете ли... Так вот, слово "расстрел" пишется с двумя буковками "с" или одной?