"Здесь явно побывала Эос, - говорят, просыпаясь, эллинки и нюхают липкие пальцы. - Ну, так и есть - опять опередила, негодница!"
А ведь почтенная дама - богиня. И муж под стать, ветреный, правда, зато титан, а титаны, знаете ли, на одно поколение старше Кронидов.
А дочь у неё - Утренняя звезда! - первая красавица на небосклоне, а небосвод, как известно, это не какие-нибудь заплёванные театральные подмостки в окрестностях Эдинбурга.
Четыре сына, четыре могучих ветра у Эос от Астрея - Эвр, Борей, Зефир и Нот.
И чего, спрашивается, ей не хватает? Брат - бог солнечного света Гелиос, сестра - богиня лунного сияния Селена - та ещё штучка, кстати. Пятьдесят дочерей родила она от Эндимиона, а бедняга спит непробудным сном и даже не догадывается, что вытворяет с ним вселенская блудня лунного света.
Обе они хороши - Селена и Эос.
Впрочем, сейчас мы рассказываем об Эос.
А всё началось с того, что соблазнил её весёлый и беспутный бог войны Арес, соблазнил походя, не задумываясь о последствиях. Узнала об этом Афродита и опечалилась. Арес - её вечная любовь. С другими мужчинами она сходится из служебного рвения или в благодарность за поддержку в трудную минуту, и даже детей рожает от них, но дети - ровным счётом ничего не значат, они - издержки производства, во время которого меньше всего думаешь о последствиях.
Когда любовники в очередной раз сошлись в нешуточной схватке, их застала врасплох ревнивая Афродита. Как водится, бог войны бежал сломя голову, а Эос не успела, замешкалась.
- И тебе не стыдно? - спросила у неё Афродита.
- А что, собственно говоря, произошло? - удивилась Эос. - Ну, перепихнулись разок - с кем не бывает!
- Он - мой муж.
- Впервые слышу, что мужья перестали быть общественной собственностью! - рассмеялась Эос. - Да и не муж он тебе вовсе, а так - одно недоразумение. Твой муж - колченогий кузнец, от которого разит потом и дёгтем. А если этот брак фиктивный, то наберись смелости и объяви о нём во всеуслышание!
- А ведь ты шлюха, - сказала Афродита. - Грязная, подзаборная шлюха.
- Ой! ой! ой! - да ты на себя посмотри, сучка драная, не знающая родителей! Я, может, в первый раз мужу-то изменила, да и то ненароком, волей случая.
- В первый раз, говоришь? - улыбнулась Афродита. - Ну так - лиха беда начало. Отныне ты будешь влюбляться в каждого встречного-поперечного и, теряя стыд и приличие, домогаться внимания маленьких мальчиков.
Не поверила ей высокомерная Эос и, хихикая, удалилась.
А зря...
Первым стал Орион, приёмный сын Посейдона. Всем был хорош паренёк, немного, правда, попахивал мочой, но это обычное дело - с кем не бывает в те или иные патетические минуты? Эос влюбилась в Ориона без памяти и увезла на священный остров Делос, где словом и телом доказала свою преданность.
Урион - Орион. Одна буква - и совсем иное значение.
Вскоре Орион приглянулся непорочной, как зачатие, сестре Аполлона. Ничего подобного раньше за нею не наблюдалось - Артемида обходила сильный пол стороной, предпочитая слабый, а тут - на тебе! Аполлон всполошился, как бы сестрёнка не пустилась во всё тяжкое, и обманом принудил её убить юношу.
Тёмная история, трагическая ошибка - и концы в воду: Орион утонул, поражённый стрелой богини дикой охоты, которая, как водится пуще неволи.
К тому времени Эос уже подзабыла Ориона, ибо влюбилась в Кефала, мужа капризной Прокриды. Долго обхаживала его, пока не предложила заняться тем упоительным времяпрепровождением, коим является супружеская измена. Но Кефал на уговоры не поддался - он, видите ли, был связан с Прокридой клятвой вечной любви и супружеской верности.
"А если она нарушит эту клятву, могу ли я рассчитывать на твою благосклонность?" - полюбопытствовала настырная Эос. И рассмеялся глупый Кефал, уверенный в своей жене, как в самом себе.
Тогда Эос сделала его похожим на лучшего друга Кефала, и, когда он вошёл к Прокриде, та с лёгкостью небожительницы превратилась в клятвопреступницу, а потом ещё и ещё раз...
Потрясённый Кефал бросился к Эос, и она утешила его со всем пылом своей божеской сути.
После Кефала был Клит, сын царя Мелампа, ничем не примечательный бело-розовый мальчик, пухляш, у которого молоко на губах не обсохло.
И пошло и поехало.
Стыд её пообтёрся, и она уже без зазрения совести лазила в окна приглянувшихся мальчиков.
У царя Троса, именем которого названа многострадальная Троя, было пятьдесят сыновей, а самыми красивыми среди них считались Ганимед и Титон. Вот к ним-то и зачастила блудливая Эос. Мальчики установили очерёдность посещений, которую сами же и нарушали, потому как жили в одной комнате - чего уж тут церемониться?
И пылкие скалы пылали краской стыда за негодницу Эос.
Однажды предрассветный ветер Астрей, пролетая над Троей, заметил необычное свечение. Не подозревая, что видит шашни собственной супруги, он доложил обо всём Зевсу. Тот, снедаемый любопытством, ринулся вниз, где и увидел Ганимеда, старавшегося убедить Эос в непогрешимости происходящего. С первого - педерастического - взгляда Громовержец влюбился в мальчика, благо лежал он сверху на Эос. Выхватил его из объятий богини - так срывают покрывало с приглянувшейся женщины - и унёс на Олимп.
Чувствуя вину за отнятую игрушку, поборник античной педофилии наделил Титона бессмертием, а мужа её отослал далеко-далеко инспектировать звёзды.
Медовый месяц молодые провели в эбонитовой стране Эфиопии, где обитают чёрные эбонки, ушлые эбонцы и крошечные эбонята.
А знаете ли вы, что у эбонцев чёрное семя? Это крайне любопытное обстоятельство выявил Геродот, родоначальник правдивой истории. А Монтень, живший позже него на две тысячи лет по старой хронологии (по новой они почти что современники), подтвердил: да, чёрное. И у Пушкина, говорят, было чёрное, чему немало потешалась Наталья Николаевна, урождённая Гончарова, а маменька её, узнав об этом, черкалась и плевалась на все четыре стороны, попадая в лакеев, вертевшихся под ногами. Она и с ума-то сошла поэтому...
Астрей, загуляв с очередной звездой, возвращаться домой не спешил, и Эос, не теряя времени даром, родила сыновей - Мемнона, будущего царя этих самых эбонцев, и Эматиона. Говорят, от Титона, но так ли это на самом деле не знает никто, даже Эос, ибо по-прежнему лазила в окна в поисках маленьких мальчиков. И всё бы ничего, да поутратил пыл её верный любовник Титон. Волосы покрылись сединой, а личина - морщинами. Жалобы стали тоскливее некуда. И поняла Эос, что наряду с бессмертием, забыла выпросить для Титона вечную и беспечную молодость. Но делать было нечего, да и надоел он ей пуще супруга. Поселила она его в дальней комнате своего дома, посещала редко - по праздникам. Праздников, впрочем, у греков было много. Почти как у нас.
И Титон усыхал, можно сказать, на глазах, и голос становился противнее некуда, и вот наступил день, когда она, войдя в комнату, едва нашла его, да и то по несносному звуку, ибо Титон превратился в цикаду - ту самую, что порой не даёт покоя нормальным людям и призракам...
Авророй зовут Эос римлянки и так же, как эллинки, возмущаются:
- Твоему сыну сколько лет - десять? А моему - девять. И что же ты думаешь - захожу сегодня утром в его комнату, а там - эта бесстыжая тварь! Выгнала я её в дверь, а она в окно лезет! А сынишка трёт кулачками сонные глазки и спрашивает: "Мама, а кто эта тётя? Проститутка, да?" Ну что ты будешь делать! Управы на неё нет!
- Никакой, - соглашается собеседница и кроет Аврору последними и предпоследними словами...