Кохинор : другие произведения.

Фантош. Книга вторая. Главы 4-6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  Глава 4.
  Прощай, старая жизнь!
  
  "Беги, Эсти, беги", - билось в голове, и Эстениш бежал. Бежал, не разбирая дороги, машинально защищая глаза согнутой в локте рукой. Спотыкался, падал, понимался и бежал, бежал, бежал...
  Бессмысленный, сумасшедший бег закончился внезапно. Эсти споткнулся о ребристый, еловый корень, упал лицом вниз, попытался встать на четвереньки, но не смог - кто-то навалился на него и сжал в стальных объятьях.
  - Пустите! - пискнул несчастный беглец, ему показалось, что это Дигнар догнал его и сейчас сделает с ним что-то очень-очень плохое. Что конкретно, Эсти придумать не успел - сильные руки подняли его с земли и поставили на ноги. И стало совсем плохо! Эстениша окутывала непроглядная, страшная, как в кошмарном сне, темнота. Ноги ослабли, подогнулись, и он повис в чьих-то крепких руках, точно в железных тисках. "Сопротивление бесполезно", - обречённо подумал развозчик и, издав парочку нечленораздельных звуков, обмяк, провалившись в небытие.
  - Так, пожалуй, и лучше, - пробормотал Каломуш, устраивая безвольное тело возле дерева. - Хоть не орал как резаный. А то бы здесь пол-леса собралось с Дигнаром во главе. - Он сел рядом с юношей, стянул с него геб и сунул себе за пазуху. - Маска нам пока не нужна, да и форма тоже.
  Некоторое время маг разглядывал чёрные одежды, а потом, словно придя к какому-то решению, тряхнул головой и стал медленно водить руками над бессознательным телом. Не прошло и четверти часа, а под деревом уже сидел симпатичный каштанововолосый эльф в тёмно-коричневом дорожном костюме и мягком берете с разноцветным пером. Маг полюбовался на дело рук своих, заправил под берет несколько спадавших на лицо прядей и легонько похлопал Эстениша по щеке.
  - Очнись, красавчик!
  - Мама! - вдруг всхлипнул юноша и из-под закрытых век потекли слёзы. - Я ослеп, мама! Кому я теперь нужен такой?!
  Он подтянул ноги к животу, уткнулся лицом в колени, и его плечи затряслись от рыданий.
  - О как! - Каломуш с сомнением и некоторой опаской посмотрел на Эстениша, принюхался: - Безумием вроде не пахнет. Хотя... - Маг легонько потряс юношу за плечо и ласковым голосом произнёс: - Просыпайся, мой мальчик, пора вставать. Завтрак на столе.
  - Завтрак? - оживился Эсти, поднял голову и повернулся к Каломушу. - И мои любимые булочки с повидлом? - Улыбка тронула коралловые губы и тотчас погасла, как свеча на ветру. Юноша шмыгнул носом и истерично прошептал. - Но я всё равно ничего не вижу...
  Он собрался зарыдать вновь, но Каломуш был настороже:
  - Хватит ныть как девчонка! Глаза открой и смотри!
  - А?! - Эстениш послушно выполнил команду и уставился на мага. - Ты кто?
  - Я Каломуш, а ты?
  - Я... Я... Оникс!.. Нет. Я... Эсти! Эсти! Я вспомнил! - Он вскочил, задел головой ветку, дёрнулся и уронил берет. - Ой! Я сейчас! - Изящная кисть сжала мягкую ткань, тонкий палец коснулся цветастого пера. - Красиво! - Развозчик стал натягивать берет. Рука скользнула по острым кончикам ушей, замерла и бессильно повисла вдоль тела. - Я - эльф. Эльф. Я... Но это не так. Я... - Юноша опустился на землю, с безумной надеждой посмотрел на Перта и дрожащим голосом заговорил: - Объясни мне, что происходит? Со мной, со всеми ими... Я запутался и я боюсь! Всех боюсь! И красноглазого, и Дигнара с его фантошами. Что они сделали со мной? Кто я теперь?
  Эстениш вглядывался в открытое, немного простоватое лицо мага и ждал ответа. Его глаза лихорадочно блестели, пальцы мяли край шерстяной дорожной куртки. И впервые за много лет Каломуш почувствовал себя сволочью. Безжалостной и циничной. По совести, ему следовало бы избавить мальчишку от заклинаний, успокоить, чуточку подкорректировать память и переместить в Бершан, под опеку многочисленного и дружного семейства Шагоров. И зажил бы парень обычной жизнью: развозил хлеб, по танцулькам бегал, со временем бы женился, детишек народил. Но нет! Угораздило же его оказаться не в том месте, не в то время. Вот уж действительно любимец Рока! Это надо постараться - встрять между сильными мира сего, да так что не выдерешь, разве что убить... Хотя и это не вариант. Судьба мстит за своих любимцев и мстит жестоко. Поэтому лучше держать мальчишку под присмотром. И использовать. Да, Перт собирался использовать Эсти, просто потому, что другой настолько подходящей кандидатуры ему не найти. Да и страховка есть, хорошая такая - Тель зовут.
  - Э... Господин... Каломуш, с Вами всё в порядке? - Голос Эстениша вырвал мага из задумчивости.
  - Всё нормально, Эсти. Я всего лишь задумался. Всё будет хорошо.
  - Всё хорошо... - Юноша с сомнением взглянул на мага и отрицательно покачал головой. - Не будет! Не будет хорошо. Потому что всё уже плохо. И со мной, и с ним, и с девочкой тоже. А ведь они мне помогли, телегу починили. Интересно, дошла потом Кашка до дома? Не хотелось бы её потерять... - Он похлопал глазами, с силой потёр виски, потрогал заострённые ушки и тяжко вздохнул: - Эльфы не работают развозчиками хлеба, даже полукровки! И раздвоением личности не страдают. Тем более столь явным. Я вроде бы и здесь, и там. И не понятно, кто из нас настоящий. Ты знаешь, маг?
  - Знаю. - Каломуш серьёзно кивнул и похлопал ладонью по земле. - Садись, друг мой, поговорим.
  Эсти покорно уселся рядом с магом и приготовился слушать - он очень надеялся, что этот лохматый, располагающий к себе мужчина всё ему объяснит, успокоит и защитит от страшных красноглазых магов, злобных дигнаров и других нехороших людей.
  "Вот ведь незадача! - простонал Каломуш, прочитав мысли юноши. - Он всё ещё верит людям и мне верит. Ну, честное слово, прямо ребёнка обманываю. А может, не обманывать? Может, рассказать ему всё как есть?"
  На первый взгляд пришедшая в голову идея выглядела безрассудной. Это всё равно, что рассказать первому встречному о закрытых заседаниях Совета - бессмысленно и опасно. И цели никакой не добьёшься, и старейшин подставишь. Но если задуматься... Перт запустил пальцы в волосы и украдкой посмотрел на юношу, который вертел в руках сухую травинку, терпеливо ожидая, когда маг снизойдёт до беседы.
  "А что я собственно собираюсь ему рассказать? Всё - звучит, конечно, красиво, но не стоит забывать об осторожности. Если Дигнар (или, скорее, Шанир) почувствует подвох - мальчишке не жить. И смерть его лёгкой не будет. Даже если он расскажет всё, что знает... Жалко его ужасно. Бедняга. Вот поэтому он и должен остаться в неведенье! Хотя... кое-что узнать ему не помешает".
  Каломуш криво усмехнулся и сообщил:
  - Ты - Эстениш Шагор, сын пекаря. Ты человек, заколдованный в эльфа-фантоша по имени Оникс. Того, кто помог тебе в Бершане и кого сегодня ночью отняли у Геды и вернули наследнику. А тебя отпустили, чтоб под ногами не путался.
  - Слава Солнцу! - Из груди Эсти вырвался радостный, облёгчённый вздох. - Значит, я не безумец, мне просто не повезло больше, чем обычно! Расколдуйте меня, пожалуйста, а до дома я как-нибудь сам доберусь!
  - Не могу. - Перт состроил горестную мину и развёл руками. - Над тобой целых четыре фантоша поработали. А они очень сильные маги! Не чета мне. Здесь кто-то посильнее нужен. Где такого мага взять? Не знаю.
  - И я не знаю, - пригорюнился юноша, отбросил измочаленную травинку и мечтательно проговорил: - Вот если бы с той эльфийкой встретиться. Она бы точно помогла!
  - Почему ты так думаешь?
  - Ну... - Эсти с некоторой опаской и недоверием посмотрел на мага, пожевал губами и доверительным шёпотом сообщил: - Она меня с первого взгляда раскусила.
  - В смысле раскусила? - тоже шепотом уточнил Кало.
  - Только глянула - сразу поняла, что я - невезучий, что рядом со мной всегда несчастья случаются. Поломки, пожары и прочие неприятности... - Он со значением посмотрел на мага и добавил: - Так что меня лучше расколдовать и домой отправить. Меньше проблем будет.
  "А может, и впрямь, в Бершан его отправить? Пусть продолжат плюшки развозить. Всё равно от него хлопот больше, чем пользы..." Маг оценивающе взглянул на Эстениша, который с отсутствующим видом теребил очередную травинку, и приготовился вернуть жертве фантошей привычный вид, и тут его будто по затылку шлёпнули. Перт тряхнул головой, удивлённо крякнул и едва не расхохотался, сообразив, что Эсти, полностью пришёл в себя и теперь, как бы исподволь, пытается заставить его помочь. "Нет уж, дорогой мой, я под твою дудку плясать не буду, - разозлился маг и решительно поднялся. - И плевать на мораль и прочие условности!"
  - Значит так, Эсти. Сейчас мы с тобой отправимся к Тель, будешь изображать её племянника, спешившего в Ликану, чтобы попрощаться с любимой тётушкой. К несчастью, в пути тебя свалил приступ лихорадки и ты опоздал. Но Совет пошёл тебе навстречу и поручил мне, его секретарю, проводить тебя к любимой родственнице. Всё ясно?!
  - Так Вы тот самый Каломуш, который Перт? - изумился бершанец, вскочил и почтительно поклонился. - Для меня честь путешествовать с Вами.
  - Да какое там путешествовать?! Я отведу тебя к Тель порталом и уйду! У меня своих дел хватает, с тобой возится некогда! - Он схватил Эсти за руку. - Пошли!
  - Подождите, а Тель это...
  - Да! - потерял терпение маг. - Да! Да! Да! Та самая эльфийка! Она поможет и приголубит и всё такое!
  Предупреждая новые вопросы, Каломуш до боли сжал ладонь юноши и вместе с ним шагнул вперёд. Желание отделаться от любимца Рока становилось непреодолимым.
  
  Впервые за пятнадцать лет жизни в Бершане, Тель жалела о том, что согласилась стать няней и наставницей дочери главы Совета Ликаны. Геда всегда была живой, озорной девчонкой и порой доставляла няни немало хлопот. Особенно после того как рядом с ней появился Каломуш Перт. Учитель и друг. Иногда Тель казалось, что разница в возрасте Геды и Кало уверенно стремиться к нулю - учитель, вопреки всем известным методам, правилам и обычаям, с огромным удовольствием участвовал в проделках своей подопечной и не просто участвовал - некоторые из них вообще не могли случиться без его деятельной помощи. Время от времени эльфийка ловила себя на мысли, что у неё не один, а два воспитанника. Конечно, всем своим видом она показывала, что не одобряет поведения и методов воспитания Перта, а к нему самому относится с прохладцей (если не хуже!), но в глубине души привязалась к Каломушу не меньше, чем к Гедерике. И как бы ни шалили её "детки", как бы ни злилась на них Тель, ей ни разу не приходило в голову пожалеть о принятом много лет назад решении. Но сегодня... Лёжа в походной постели, эльфийка чуть ли не с содроганием вспоминала прошедший день. Проблемы начались с пробуждением Алемики. Девочка с малых лет прислуживала в доме Совета и, видимо, всей душой завидовала знатным дамам и мечтала стать одной из них. Мечты сбылись странным, неожиданным образом, и если вначале мнимая жена наследника вела себя тише воды ниже травы, то уже к ужину освоилась и тут же закатила скандал. И, как выяснилось, неправильно сложенная салфетка стала первым камушком в лавине скандалов следующего дня. Вода для умывания - горячая, завтрак - холодный, ехать верхом - сложно, в карете - скучно. Каприз следовал за капризом, и в результате Тель устала больше, чем за все годы жизни вдали от родичей и благословенной тишины Великого леса. К тому же Алемике пришло в голову познакомиться с "друзьями" дорогого мужа и отъезд отложился сначала на полчаса, потом на час, потом до обеда... В путь тронулись, когда по-хорошему нужно было на ночлег останавливаться. Так и получилось, что ночевать пришлось буквально в чистом поле. Спасибо фантошам, которые прекрасно владели бытовой магией. Тель оглянуться не успела, как для них с Алемикой поставили шатёр, а спустя полчаса пригласили ужинать. Походная обстановка благоприятно повлияла на бывшую горничную. Ужин прошёл вполне спокойно и, можно сказать, обыденно. Девочка строила из себя знатную даму, снисходительно принимала комплименты тиратцев и, сияя как новенькая монета, послушно отправилась в постель. Тель, довольная мирным исходом ужина, от всей души поблагодарила Великий лес и тоже улеглась в кровать, однако сон не шёл. Эльфийку терзало смутное беспокойство, ожидание чего-то неотвратимого, и, проворочавшись с боку на бок почти всю ночь, она лишь под утро забылась тревожным, поверхностным сном.
  Разбудило Тель тихое покашливание. Она распахнула глаза, готовясь применить боевое заклинание против наглых нарушителей личного пространства, но тревога оказалась ложной. Возле её походной койки стояли Каломуш и молоденький эльф, кого-то ужасно напоминающий.
  - Оникс? Нет! Не он...
  Тель повнимательнее всмотрелась в смущенного гостя и наконец узнала его.
  - Глазам не верю! Эстениш Шагор. Как тебе удалось забрать его и где настоящий Оникс?
  - Настоящий достался Дигнару, а этого выкинули за ненадобностью. Но, сама понимаешь, бросить столь ценный экземпляр в лесу, было бы непростительной роскошью. Вот я и решил поручить его тебе.
  - Ага, - неожиданно влез в разговор Эстениш. - Господин маг сказал, что Вы поможете мне избавиться от личины и прочих вредоносных заклинаний и вернуться в Бершан.
  Эльфийка с удивлением взглянула на Перта, и, предупреждая её вопрос, бывший учитель Геды поспешно заговорил:
  - У меня совершенно нет ни времени, ни сил, чтобы возиться со столь сложным и запутанным нагромождением магических переплетений. Зато ты скрасишь своё скучное путешествие и разберёшься с бедой Эсти. Думаю, твой племянник может без проблем сопровождать тебя до границы, а там посмотрим.
  Каломуш серьёзно посмотрел на Тель, и та согласно кивнула, поняв, что ему очень надо, чтобы Эстениш до поры до времени оставался при тиратской делегации. И эльфийка догадывалась почему. Причина была ей неприятна, но спорить Теверель не стала, ибо в глубине души осознавала: всё, что она ни сказала и ни сделала бы, пропадёт втуне, что события будут разворачиваться так, как должны разворачиваться, вне зависимости от чьих бы то ни было желаний. И всё из-за паренька, который, смиренно сложив руки на груди, стоит перед ней, смотрит как на богиню и ждёт ответа. "А если кто-то всё ещё надеется что-то изменить, пусть пытается. В конце концов, может, в этом и заключается его роль!" Горькая усмешка коснулась идеально очерченных губ, но Тель не позволила себе раскиснуть. Усмешка перетекла в дружелюбную улыбку, голос прозвучал ласково и мягко:
  - Я помогу тебе Эсти. Но, чтобы разобраться в хитросплетении магических заклятий, наложенных на тебя, нужно время. Тебе придётся немного попутешествовать со мной, родич.
  От такого обращения сын бершанского пекаря немного опешил, однако кто он такой, чтобы оспаривать слова великой эльфийской колдуньи? Раз назвала его родичем, значит он, правда, её родич, даже если на пару дней. Всё равно приятно. И Эсти расплылся в радостной улыбке:
  - Спасибо госпожа... э... - Юноша беспомощно взглянул на Перта.
  - Теверель Доро, - подсказал тот. - Но лучше - тётушка Тель, если дама не возражает.
  - Да, пожалуйста, - рассмеялась эльфийка. - Согласитесь, что обращение "госпожа" по отношению к родственнице будет звучать несколько странно.
  - Согласен, - улыбнулся Эсти, с восторгом глядя на новоприобретённую родственницу. - Спасибо Вам за участие и помощь.
  - Вот и славненько! - обрадовался Перт и похлопал юношу по плечу. - Слушайся тётушку, дружок, и всё будет хорошо. А мне пора!
  - Кало!!! - истеричный воль, сотрясший шатёр и разбудивший, наверное, весь лагерь, заставил вздрогнуть всех троих. - Не уходи, Кало! Я так рада тебя видеть!
  С соседней койки вскочила растрёпанная со сна Алемика и бросилась на шею "учителю". Каломуш, не ожидавшей такой бурной реакции со стороны псевдо-Геды, едва не упал, а Тель схватилась за голову:
  - Сумасшедшая девчонка! Ты же всех перебудила. Зачем так кричать?
  - А почему он собирался уйти, не поздоровавшись со мной? - капризно надула губки девушка. - Я хочу, чтобы он остался на завтрак. Мой друг обязательно должен познакомиться с друзьями моего мужа.
  - Госпожа Алемика! Что у Вас происходит? - раздался за пологом, закрывающим вход, громкий властный голос.
  В ту же секунду плотная ткань колыхнулась - не дожидаясь ответа, в шатёр вошёл пожилой мужчина с короткими седыми волосами. За его спиной маячили двое фантошей.
  - Что здесь происходит? Почему на женской половине посторонние? И как вы попали в лагерь, господин Перт?
  - К чему глупые вопросы, господин Саттол? Мне нужно было срочно увидеть Тель, и я сделал это.
  - Зачем?
  При упоминании эльфийки в голосе тиратца появились агрессивные нотки. Вообще-то он относился к первородным нормально и при случае с удовольствием побеседовал бы с дуэньей Гедерики, но возле шатра уже собрались остальные члены делегации, и приходилось вести себя как подобает, то есть выказывать к представителям малых рас неприятие и враждебность.
  Каломуш скривился. Он не собирался показываться на глаза тиратцам, но вопли истерички-горничной поставили жирный крест на его планах. "Вот же зараза крикучая!" Перт разомкнул руки цеплявшейся за него девушки, усадил её на кровать и повернулся к министру:
  - Вчера вечером в Бершан прибыл племянник госпожи Теверель Доро. Он специально ехал в Ликану, чтобы попрощаться с любимой тётушкой, но по независящим от него причинам задержался в пути. Совет принял решение помочь родичам встретиться, и, исполняя волю старейшин, я перенёсся в ваш лагерь вместе с господином Доро.
  Перт замолчал, а Эсти почтительно склонил голову, удостоившись одобрительных взгляда "тёти".
  - Племянник, говоришь... - взглядом, полным сомнения и неприязни, Саттол осмотрел юношу с головы до ног и с нескрываемым сарказмом поинтересовался: - И как долго он собирается прощаться со своей ненаглядной родственницей? День, два, неделю? Или они до самой Исанты расставаться не собираются?
  Каломуш чуть заметно улыбнулся. У него сложилось впечатление, что министр принял симпатичного эльфёнка за любовника Тель. "А что? Это было бы забавно". Он представил строгую и немного чопорную эльфийку в объятьях сына пекаря и едва не расхохотался, ибо выражения лиц у "любовников" были настолько обескураженные, что дальше ехать некуда. Однако веселиться было некогда и не к месту. И, нацепив маску предельной строгости, произнёс:
  - Не понимаю, что Вас смущает, уважаемый Нигмар. Эсти проводит любимую тётушку до границы и повернёт назад. Он же не самоубийца, чтобы сунуться на территорию Тирата и оказаться вне закона.
  - Вот-вот! - Неожиданно вмешалась в разговор Алемика. - Пусть остаётся. Я люблю Тель и хочу сделать ей приятное! А если Вас волнует реакция моего мужа, так я сумею уговорить его не сердиться. - Девушка мило улыбнулась и похлопала глазками. - А теперь прошу вас покинуть шатёр. Нам с нянюшкой нужно одеться.
  - Как пожелает госпожа.
  Саттол изящно поклонился и фамильярно подхватил Кало под руку:
  - Вы же не откажетесь разделить с нами завтрак, господин Перт?
  - Не откажусь... - вздохнул Кало, мысленно костеря и Алемику, и Саттола, и всех тиратцев.
  Он мог бы сослаться на государственные дела и уйти, но тогда пришлось бы на глазах изумлённой публики шагнуть в никуда, то есть попросту исчезнуть, а это вызвало бы ненужные вопросы. Вот и пришлось принять настоятельное приглашение министра, который как клещ вцепился в его руку, словно боялся, что гость вот-вот ускользнёт.
  Министр был недалёк от истины - бывший секретарь очень хотел смыться, точнее, перенестись в Бершан, к жене и только что родившемуся сыну. Он ощутил, как в мир пришло существо одной с ним крови, что с мальчиком всё в порядке, однако где-то в глубине души ворочался червячок тревоги. Мелкий, но весьма активный. Первый раз он почуял смутное беспокойство во время разговора с Эстенишем, но значения этому не придал, списав волнение на общее нервозное состояние. Сейчас же, прогуливаясь с Нигмаром по проснувшемуся лагерю, он с опаской прислушивался к себе, осознавая, что "червячок" медленно, но верно превращается в "червя" и тревога за жену и сына усиливается с каждой минутой. Желание немедленно перенестись в Бершан и на месте выяснить, что происходит, росло, но Саттол и не думал отпускать секретаря Совета. Крепко держа за локоть, он подвёл Кало к раскладному столу, усадил на стул и самолично наполнил кубок вином.
  - За наше продуктивное сотрудничество! - провозгласил он и пригубил вино.
  Перт последовал его примеру, отметив, что даже в походных условиях тиратцы умеют окружить себя комфортом - вино было не просто хорошим, а превосходным. И это понятно - дриады считались лучшими в Иртане виноделами. "И когда только успели договориться?" - поразился Каломуш, одарил собеседника дежурной улыбкой и светским тоном заметил:
  - Смотрю, вы уже начали получать выгоду от нашего договора.
  - О, да! - Бледные губы растянулись в улыбке, но взгляд остался цепким и настороженным. - Ликана - настоящее золотое дно для тиратских дельцов. Думаю, в самое ближайшее время по дорогам наших стран потянутся доверху нагруженные караваны.
  И как ни был озабочен Каломуш своими личными проблемами, фраза Нигмара удивила его несказанно, ибо обе стороны прекрасно понимали, что договор - лишь отсрочка военных действий. О какой торговле может идти речь? Маг недоумённо взглянул на Саттола, а тот, продолжая улыбаться, внимательно изучал его самого.
  - Заманчивые перспективы, - протянул секретарь Совета, гадая, что же они упустили. - И вас не пугает, что при производстве большинства наших товаров использовались магические технологии? А некоторые - Перт демонстративно глотнул вина - и вовсе не людьми сделаны. Не побрезгуете?
  Министр усмехнулся и нарочито медленно обвёл глазами лагерь, предлагая гостю сделать то же самое.
  - Смотрите. Вы ведь прекрасный маг, господин секретарь Совета.
  Каломуш с некоторым удивлением взглянул на собеседника, но совету последовал. Откинувшись на спинку складного стула, он стал внимательно осматривать просыпающийся лагерь. Между шатрами мелькали слуги в коричневой униформе, скользили затянутые в чёрное фантоши. Все они были заняты обычным делом - прислуживали своим хозяевам. С помощью бытовой магии, конечно. В отношении ликанских аристократов вопросов не возникало, но и тиратцы, умываясь подогретой с помощью волшебства водой, не спешили повторять официальные лозунги, общей темой которых являлась мысль о том, что магия есть зло и подлежит немедленному уничтожению.
  - Ну, это ещё ни о чём не говорит, - равнодушно пожал плечами Каломуш. - Вы пользуетесь услугами Ваших рабов-телохранителей, как бы ни замечая, что они маги. Сами же магией не пользуетесь, считая её занятием грязным и недостойным ваших нежных ручек, не так ли?
  - Так-то оно так, но, думаю, что в Тирате достаточно людей с магическим даром, и если запрет на использование магии будет снят, они станут открыто пользоваться своими способностями. И представители высших слоёв не будут исключением. Им, кстати, труднее всех приходится - всегда на виду у сатрапа, а кто обратит внимание на крестьянку, заговорившую свой огородик от сорняков? А учитывая, что в их деревне все так делают, можно доносов не опасаться.
  - И зачем Вы мне всё это рассказываете? - Каломуш впился взглядом в лицо тиратца. В том, что тот говорит правду, сомнений не было, но зачем ему эта правда? Какое ему дело до связанных идиотскими законами аристократов и втихую колдующих крестьян? Или?..
  Перт моргнул и с неподдельным изумлением уставился на собеседника.
  "Именно так, дорогой мой Каломуш, именно так. Война войной, но Тират и так поглотил треть материка. Как бы несварения желудка не случилось..."
  "Но ваш сатрап преследует несколько другие цели и вряд ли Вам удастся уговорить его сменить приоритеты".
  "Вы правы, но что мешает нам сменить сатрапа?"
  "И, правда, что?"
  "Подумайте".
  Каломуш нервно потёр лоб и вдруг сообразил, что они с Нигмаром перешли на мыслеречь. Это означало, что перед ним сидит маг высокого уровня с прекрасным контролем над силой.
  "А дар скрывает какой-нибудь хитрый амулет, так? - Саттол утвердительно кивнул, а Перт продолжил: - И что же вы от меня хотите?"
  "Ну, поскольку Вы теперь свободны от государственной службы..."
  "Откуда Вы знаете?!" - не удержался Кало и вцепился в край стула - осведомлённость тиратца настораживала.
  "Неужели Вы думаете, что я раскрою Вам свои секреты? Лучше послушайте, что я хочу Вам предложить. - Нигмар поймал взгляд собеседника. - У Дестанаты есть один, но очень влиятельный защитник, который целиком и полностью разделяет его захватнические идеи, особенно в отношении Федерации. Он одержим идеей переделать всех эльфов в фантошей, а тех, кто для этих целей непригоден - убить".
  "Вы говорите о Кальсоме?"
  "Да".
  "И причём здесь я?"
  "Мы предлагаем Вам убить мастера".
  С минуту Каломуш пялился на министра, потом взял бокал, допил вино и ехидно поинтересовался:
  "Я похож на наёмного убийцу?"
  "Вы похожи на мага, который потенциально способен справиться с этой задачей. И ещё - цена вопроса значения не имеет".
  "Даже так... Что ж, я подумаю над Вашим предложением. А пока разрешите откланяться. Дела".
  Каломуш Перт поднялся, вежливо кивнул и направился прочь из лагеря. Он ждал, что Саттол попытается его задержать, и собирался дать достойный отпор (наплевав на последствия, нырнуть в портал), но лагерь продолжал жить своей жизнью, и маг беспрепятственно покинул его пределы. О скандале, что закатила Алемика, выяснив, что её дорогой друг и учитель ушёл не прощаясь, он так и не узнал...
  
  У бывшего секретаря Совета родился сын. Как и ожидалось. Только вот никто (ни жрицы, ни Каломуш) не думал, что рождение ребёнка настолько обессилит мать. Ульрика слабо улыбнулась младенцу, закрыла глаза и больше не открыла их. И ничто и никто не смог ей помочь. Ни Килиника с Терикой, принявшие не один десяток детей, ни словно с неба свалившийся Перт... От заклинаний в спальне искрился воздух, от запахов настоек кружилась голова. Забыв о вражде и разногласиях, троица магов слажено хлопотала над умирающей, всеми силами и всеми возможными способами пытаясь вернуть её к жизни, но их усилия потерпели крах.
  - Но почему? - Килиника устало опустилась на кровать. - Почему она умерла? Всё шло как обычно. Никаких осложнений, патологий. Здоровая роженица, здоровый плод...
  - Будто кто-то взял и выпил её жизнь... Или она вылилась, как вода из внезапно прохудившейся кастрюли. И я не вижу ни единой причины, почему это могло случиться! И ребёнок... А где мальчик? Я точно помню, что запеленала его и...
  Терика испуганно завертела головой, и вдруг застыла, точно поражённая заклинанием неподвижности - возле окна стояла высокая женщина в желтых одеждах с младенцем на руках. А в следующую секунду в спальне появились ещё несколько служительниц Солнца.
  Каломуш, крепко сжимавший руку мёртвой жены, поднял голову, обвёл жриц тяжёлым взглядом, отвернулся, поцеловал холодные пальцы Ульрики и поднялся.
  - Я к вашим услугам, дамы!
  Его рот искривился в подобии улыбки, на бледном лице проступил едва заметный румянец. Внутри клокотал гнев, но выпустить его наружу и обрушить на ненавистных желтушниц маг не мог - маленький свёрток на руках главной жрицы защищал их лучше самых мощных щитов.
  - Что вы хотите от меня?
  Каломуш смотрел в скрытое капюшоном лицо, и в глазах его полыхала ненависть.
  - Для начала поговорить. - Голос главной жрицы был тих и твёрд. - Жду тебя в Храме.
  - Хорошо, - прошипел Перт, провожая служительниц Солнца яростным взглядом. - Не могу отказаться от столь лестного приглашения.
  Ответа на свою ядовитую реплику он, конечно, не получил. Разве что Килиника осуждающе покачала головой, а Терика неодобрительно поджала губы. Да только Перт всего этого не видел. Несколько долгих мгновений он смотрел на захлопнувшуюся дверь спальни, потом повернулся к кровати, на которой лежала его Ульрика. К глазам подступили слёзы, и будь Кало один, он не стал бы сдерживаться. Однако в присутствие жриц позволить себе заплакать не мог. "Я знал, что рано или поздно потеряю её, только не ожидал, что это случится настолько рано. Улечка моя..." Перт скрипнул зубами, склонился над покойницей, легко поцеловал её в лоб и, прошептав: "Прощай, любимая!", вышел в коридор.
  Хлопок двери, прозвучавший в осиротевшем доме как маленький взрыв, лёг на душу финальной точкой, ознаменовав конец очередного жизненного этапа. Зная, что вряд ли когда-нибудь вернётся в этот дом, Каломуш решительно пересёк гостиную, вышел на крыльцо и направился к храмовой площади. Пользоваться порталом, как наверняка сделали это жрицы, он не стал. Хотелось пройтись по шумным бершанским улицам, впитывая особый, ни с чем не сравнимый дух города, поглазеть по сторонам, изображая впервые попавшего в столицу провинциала, и, спрятав глубоко в душе тянущую боль потери, поулыбаться прохожим, которые радовались солнечному дню, первым зеленым листочкам и весёлому щебету неугомонных городских птиц. Отрешившись от всех и вся, маг шёл по столичным улицам к центру. Время от времени он останавливался, чтобы полюбоваться стайкой хлопотливых серых птичек, или молоденькой травкой на газоне, или детьми, что носились по дорожкам сквера, не обращая внимания на сердитые окрики нянь.
  В парке, расположенном в пяти минутах ходьбы от храма, Каломуш присел на скамейку, раскинул руки и уставился в высокое весеннее небо. Солнце то и дело скрывалось в пелене лёгких белых облаков, свежий ветерок холодил лицо, а доносившийся с детской площадки смех отзывался в сердце щемящей тоской. Он только что потерял жену, а в самое ближайшее время мог потерять и сына. Жрицы забрали младенца отнюдь не из альтруистических побуждений. И если он не сделает того, что хотят безумные служительницы культа, жизнь его мальчика не будет стоить и фальшивой монеты. "А кстати, чего они от меня хотят? Я, конечно, догадываюсь, но пусть главная желтушница подтвердит мои предположения... Да и выхода у меня иного нет, всё равно я должен явиться перед её капюшоном. Пора!" Маг криво усмехнулся, поднялся и зашагал к Храму, перестав обращать внимание и на прелести весны, и на красоты столицы.
  У помпезных, украшенных золотым орнаментом ворот его уже ждали. Молоденькая, судя по голосу, жрица поприветствовала его и пригласила следовать за собой. Они пересекли главный зал храма, внутренний двор и подошли к белокаменному двухэтажному дому, неуловимо похожему на казармы: строгость линий, абсолютно одинаковые окна и полное отсутствие каких-либо архитектурных излишеств. Возле массивной железной двери в центре фасада девушка поклонилась и отправилась восвояси, а Кало толкнул тяжелую дверь и оказался в просторном холле. Направо и налево тянулся широкий коридор - бежевые стены с белыми прямоугольниками дверей, прямо перед ним лестница на второй этаж - широкие каменные ступени, литые перила. У подножия, явно в ожидании, стояла жрица. Она сделала знак магу следовать за собой и, не оборачиваясь, начала подниматься по лестнице. Маг покорно пошёл за ней, решив до поры до времени играть по чужим правилам. Женщина привела его к очередной двери, распахнула её и жестом предложила войти. Кало перешагнул порог и оказался в гостиной, самой обычной гостиной, с круглым столом мягкими диванами и креслами у стен и привычными в быту ликанцев цветами в расписных глиняных вазонах. За столом чаёвничала главная жрица. Маг заинтересованно проследил, как чашка из тончайшего фарфора исчезает в недрах глубокого капюшона и появляется обратно. Сей процесс показался ему забавным, полноватые губы растянулись в улыбке, а настроение чуточку поднялось.
  - Завидую Вашему самообладанию, господин Перт, - донёсся из-под свисающих на лицо жёлтых складок глухой, хрипловатый голос. - Смеяться в Вашем положении способен лишь безумец.
  - Так с вашими выкрутасами и с ума сойти недолго! - Не дожидаясь приглашения, Кало отодвинул стул с изогнутой резной спинкой, уселся за стол, налил себе чая и взял с тарелки бутерброд с мясом, украшенный веточкой свежей зелени. - Кушать очень хочется, - сообщил он, надкусывая бутерброд. - С самого утра ни крошки во рту не было.
  - Да... Хорошими манерами вы не обременены...
  - Бросьте, я просто чуть-чуть опередил события: если бы вы не собирались предложить мне чаю, второй чашки на столе не стояло бы. Не так ли?
  Жрица пожала плечами:
  - Хотела договориться по-хорошему. Но, чувствую, что не выйдет.
  - Почему же? - Каломуш поставил чашку на блюдечко и с ехидной усмешкой воззрился на собеседницу. - Ты вернёшь мне сына - я поклянусь не убивать твоих дамочек.
  - Говорю же, не выйдет, а жаль... Взять его!
  В тот же миг, соткавшись прямо из воздуха, к Перту устремилась магическая сеть но, не долетев до цели пару десятков сантиметров, столкнулась со щитом и с шипением испарилась. Маг презрительно хмыкнул:
  - Всерьёз думаешь, что я пришёл к тебе с пустыми руками?
  Главная жрица не удостоила его ответом, впрочем, Кало и не собирался ждать: едва попав на территорию храма, он тотчас же начал разыскивать сына. Родная кровь не подвела. Мальчик обнаружился в том самом здании, куда препроводили самого Перта. Правда, охраняли его целых пять боевых магов-жриц, но вступать с ними в поединок Кало не планировал. Просто решил забрать то, что принадлежит ему по праву, и уйти. Не вставая из-за стола, маг переместился к сыну, выхватил из колыбели спеленатое тельце и исчез - жрицы ахнуть не успели.
  - Сбежал? - бросила в пустоту главная жрица, откинула капюшон и устало провела по густым русым волосам, собранным в хвост.
  - Да, госпожа.
  В гостиной материализовалась высокая статная женщина в желтых одеждах.
  - Хорошо. Теперь нам остаётся только ждать...
  
  Прижимая к себе свёрток с младенцем, Каломуш шёл по лесной малоезжей дороге. Ещё вчера, размышляя о том, где спрятать Ульрику и сына, он вспомнил о затерянной в дебрях Бершанского леса деревушке. Было в ней всего несколько дворов, кузница и маленький постоялый двор - тайное убежище для тех, кто по той или иной причине оказывался в неладах с законом. Деревенька так и называлась - Убежище. Главной в ней была Зарика Старон - владелица постоялого двора и жена местного кузнеца Кевиша. Колоритная парочка - мужик под два метра ростом с пудовыми кулаками и добродушной улыбкой и миниатюрная женщина со стальными глазами и железной волей - была хорошо известна в определённых кругах. И не только преступных. Кало, например, готов был руку дать на отсечение, что тот же Тарго не раз и не два гостил в Убежище.
  В воздухе появились запахи человеческого жилья, донёсся крик петуха, лошадиное ржание, и маг прибавил шаг. День неумолимо клонился к вечеру, а у Перта опять появилось нехорошее предчувствие. С Гедой что-то происходило, что-то непонятное и, пристроив сына, он собирался наведаться к ней. Маг прошёл по шатким деревянным мосткам, перекинутым через мелкую речушку, поднялся на пригорок и остановился, любуясь расположенным в живописной лесной ложбине Убежищем. Добротные деревянные дома с обязательными палисадниками и небольшими огородами, полукругом обступали постоялый двор, выделявшийся резными наличниками и флюгером в виде заморской птицы с длинным разноцветным хвостом. Чуть поодаль - кузница с черепичной крышей и массивной трубой, из которой сейчас валил дым. Возле крайнего из домов играло несколько детей, а на завалинке, то ли греясь под закатными лучами солнца, то ли наблюдая за детворой, сидел старик с длинной седой бородой. В руках у него дымилась трубка.
  "Идиллия", - с усмешкой подумал маг, шагнул вперёд, переступив охранный контур деревни, и тут же почувствовал, что оказался под прицелом луков и арбалетов.
  Дети мгновенно прервали игру и гурьбой бросились в дом, а курительная трубка старика преобразилась в редкое магическое оружие, которое тоже называлось трубкой и стреляло отравленными шариками. Попав на кожу, шарик растекался по ней и мгновенно впитывался, парализуя жертву. Старик подслеповато прищурился, разглядывая нарушителя границы, а узнав, приветственно кивнул и неожиданно зычным голосом рявкнул:
  - Отбой!
  Из дома тут же высыпали дети, направленное на мага оружие опустилось - жители, потревоженные внезапным вторжением, вернулись к своим делам.
  На пороге гостиницы Кало встретила сама Зарика Старон. Она широко улыбнулась гостю, а увидев младенца, всплеснула руками и, распахнув дверь в общий зал, крикнула:
  - Валика! Иди сюда!
  Раздался громкий топот, хлопнула дверь и в комнату вбежала босоногая, простоволосая девушка:
  - Что случилось, мама?
  Девушка откинула свесившуюся на глаза прядь смоляных волос, посмотрела на гостя и точь-в-точь как мать взмахнула руками.
  - Господин Перт! С малышом?!
  - Этой мой сын... - будто через силу проговорил Кало, подошёл к Валике и протянул ей свёрток. - Его мать умерла, прошу Вас, позаботьтесь о нём. Я знаю, у Вас недавно родилась дочь...
  Голос мага становился всё тише, тише и смолк совсем.
  - Конечно, господин Перт, - Валика приняла ребёнка и с тревогой взглянула на гостя. - Вам плохо? Вы ранены?
  - Нет... - прошептал Каломуш. - Просто устал...
  Он тяжело опустился на стул, уронил голову на руки и замер. Его тело было здесь, в уютном зале маленького постоялого двора, а вот сознание - там, в лесу, рядом с Гедой, которая брела навстречу беде, и маг ничем не мог помочь ей. Перед тем, с чем столкнулась его подопечная, он был бессилен.
  
  Глава 5.
  Дитя Шуара.
  
  Гедерика Теригорн, единственная и горячо любимая дочь главного старейшины Ликаны, очнулась ото сна где-то в глуши Бершанского леса, на краю большой, основательно вытоптанной поляны. Правда, то, что её зовут Гедерика, равно как и то, что вокруг простирается Бершанский лес, девушка не знала. Лежала себе на боку и смотрела на тёмное кострище, на многочисленные следы ног и копыт и ни о чём не думала. В голове было пусто и светло, как в новенькой, только что выбеленной комнате, где ремонт закончили, а мебель не внесли, и голые стены ничего не могут рассказать о жильцах, которые этот ремонт затеяли. Впрочем, отсутствие мыслей с лихвой заменяли иные ощущения. Геда слышала, как тонкими нитями пробиваются к солнцу ростки, отталкивая микроскопические крупинки земли и с наслаждением вытягивая влагу из сырой земли. Как подрагивают нежные лепестки цветов, приоткрывая сердечки бутонов навстречу ласковым солнечным лучам. Как радостным шелестом листвы приветствуют весну деревья и кусты. Слышала Гедерика и далёкое пение соловья, и щебетанье жаворонка, и стрекотание многочисленного сорочьего семейства, и треск коры, крошащейся под напором острых беличьих зубов, и довольное фырканье ежа, который нашёл улитку и собирался ею полакомиться. Звуки леса умиротворяли, заставляя сердце биться размеренно и ровно.
  Лесная идиллия была бы полной, если б к ней не примешивался какой-то посторонний звук. Поначалу едва различимый, он медленно нарастал, словно пожирая остальные, как тля методично и неотвратимо пожирает приглянувшийся ей листок, и вскоре превратился в прерывистый тревожный гул. Гедерика насупилась: хотелось и дальше упиваться мелодией леса, однако, как ни гнала она от себя раздражающий гул, тот ни в какую не желал исчезать. Более того, гул зазвучал громче и через мгновение распался на сотни шепчущих голосов. Женских, мужских, детских. Высокие и низкие, тонкие и басистые, они несли в себе сотни различных эмоций, но произносили одно: "Здравствуй, дитя Шуара".
  Что это значит, Геда не задумывалась, однако повторяющаяся на все лады фраза смущала и заставляла нервничать, будто девушка забыла что-то очень-очень важное, то, от чего зависит её жизнь.
  - Глупости, - пробормотала она и осеклась: в хоре теперь солировали три женских голоса.
  "Здравствуй, дитя Шуара", - настойчиво твердили невидимые дамы, и Геда скорее почувствовала, чем поняла: если не ответить, от неё не отстанут. Вздохнула, сдаваясь, и мысленно произнесла:
  "Здравствуйте".
  "Ты с нами!" - завопили голоса, и сознание Гедерики заполонил ужасающий вой - невидимки демонстрировали ликование от контакта. Слава Солнцу, вопли быстро смолкли, и в голове зашелестело многогласое бормотание. Геда понадеялась было, что от неё отстали, но зря - три невидимые леди пожелали общаться дальше.
  "Ты - недостающее звено", - сказала одна.
  "Ты заменишь то, что утеряно", - добавила вторая.
  "Ты должна прийти!" - заявила третья.
  "Куда прийти?" - без особого интереса спросила Гедерика и, перевернувшись на спину, уставилась в голубое небо, напрочь игнорируя тот факт, что шерстяное платье, в которое она была одета, всё больше и больше намокает от росы.
  "Мы ждём тебя дома".
  "Ты дитя Шуара и сумеешь найти путь".
  "Ищи энергетические перекрёстки".
  Над поляной кружилась небольшая пёстрая птица, и Геда, забыв о голосах, стала с интересом наблюдать за её пируэтами. Птица то замирала на месте, часто-часто махая крыльями, то поднималась вверх, почти теряясь в кроне раскидистой липы, вновь опускалась, зависала в полуметре от земли и крутила головой, словно что-то искала. Следить за ней было куда интереснее, чем слушать непонятные речи, однако невидимки не отступили. Голоса стали громкими и колючими, заставляли вздрагивать от каждого слова.
  "Ты часть целого!"
  "Ты не можешь жить сама по себе!"
  "Шуар не простит! Его магия покарает тебя!"
  "Вы что, угрожаете мне?" - возмутилась Гедерика, но объясняться с ней никто не собирался. Невидимки приказывали, жёстко и властно, точно имели на это право.
  "Вставай и иди!"
  "Если не сумеешь сама, мы поможем найти нужную точку!"
  "Да вставай же, неразумное дитя! Тебе нужно торопиться!"
  Геда хотела спросить, почему ей вообще надо куда-то идти, но в последний момент передумала. Вместо этого поднялась и пошла, не зная куда и зачем. В конце концов, любоваться природой и слушать мелодию леса можно было и на ходу. Чем девушка и занялась, благо голоса, удовлетворённые её покладистостью, наконец-то замолкли, и в голове опять стало пусто и светло. А лес всё пел и пел, и его захватывающая мелодия несла душе теплоту и очарование лета. Гедерика словно перенеслась на пару месяцев вперёд, она слышала, как шелестит густая листва, как стрекочут неугомонные кузнечики, а перед глазами пёстрым вихрем носились бабочки-шоколадницы. Да и сам воздух светился мириадами радужных искр, точно какой-то чудаковатый маг поднялся в небо и вытряхнул над лесом мешок разноцветной пыльцы. Это было настолько чудесно, что Геда приоткрыла рот от восхищения и остановилась, а потом подняла руку и попыталась поймать хотя бы одну сверкающую песчинку, но те раз за разом проходили сквозь ладони.
  - Жаль, что вы не настоящие, - одними губами произнесла девушка и зашагала дальше, любуясь нереальной красотой искорок, но больше не пытаясь дотронуться до них.
  - Геда! Подожди!
  "Вот кто их звал?!" - возмущёно воскликнула первая невидимая леди.
  "Такие проныры всегда появляются не вовремя", - согласилась вторая.
  "Убить их и все дела!" - с непререкаемой убеждённостью припечатала третья.
  Дамы кричали так громко, что Гедерика сбилась с шага и остановилась, растеряно глядя перед собой. Мужской голос, позвавший её, "стараниями" Оникса она не узнала, произнесённое им имя - тоже, поэтому кто там стоит за спиной девушку не заинтересовало. Да и что говорят голоса, волновало мало. А вот то, что вопли невидимок в очередной раз прервали мелодию леса - очень. Однако говорить что-либо или делать Геда не собиралась, поскольку из опыта предыдущего общения с фантомными женщинами знала: в конце концов они замолчат сами. "Нужно лишь подождать", - решила Геда, но её желания остались лишь её желаниями. У невидимок имелось собственное мнение на сей счёт, и они не постеснялись его высказать, причём поддержали их все остальные невидимки. Многоголосый гул, словно цунами, обрушился на ликанскую магичку, заставив зажмуриться и затаить дыхание. Что именно кричали голоса, понять было невозможно, да Геда и не пыталась. В ней вдруг вскипело и забурлило раздражение, пока ещё неосознанное и слабое, но уже острое, как бритва. Где-то в районе солнечного сплетения стало нестерпимо горячо, а мгновение спустя жар растёкся по телу горячими тонкими ручейками, принуждая назойливые голоса смолкнуть и что-то неуловимо меняя в самой Гедерике. Тёмная чужеродная магия пульсировала в венах, покалывала кожу, заставляла волосы на голове шевелиться. Было в ней что-то до боли родное, забытое, и если б не громкое пение птиц, не назойливое стрекотанье кузнечиков, не эта настырная мелодия леса, она обязательно вспомнила бы, узнала....
  За спиной прозвучали шаги и мужской голос произнёс:
  - Леди Гедерика, с Вами всё в порядке?
  "Как некстати!" - с досадой подумала девушка и скривилась как от зубной боли: голоса леса и голоса людей в её сознании слились в жутковатую какофонию, но, хвала Солнцу, звучащую достаточно тихо. Лишь три голоса привычно выделялись на общем фоне.
  "Он пришёл, чтобы помешать тебе уйти!" - взъярилась первая леди.
  "Ты должна вернуться домой!" - прорычала вторая.
  "Убей их и шагай дальше!" - проявила завидную категоричность третья.
  "Убить? Почему бы и нет". Геда усмехнулась, тряхнула короткими волосами и медленно повернулась к окликнувшему её мужчине, который тут же подался назад, точно узрев пред собой чудовище. "Это я-то чудовище? Вот мерзавец!" И, кипя от праведного негодования, Гедерика подняла руку, мысленно повторяя слова заклинания, любезно продиктованные ей первой леди-невидимкой. А мужчина смотрел ей в глаза и не делал попыток защититься.
  - Берегись!
  Возглас коренастого гнома с окладистой бородкой и выбивающимися из-под шляпы тёмно-жёлтыми волосами сбил боевой настрой. "Что я делаю? Зачем мне их смерть?" - мелькнула и пропала нелепая мысль, и волна тёмной жгучей магии хлынула из ладони, накрыв обоих мужчин вместе с их лошадями. Магический выплеск принёс с собой облегчение, спокойствие и некую отрешённость.
  "Ты весьма оригинальна, дитя Шуара", - прошелестела первая леди.
  "Разберёмся со всем потом, когда она будет дома!" - с нетерпением произнесла вторая.
  "Почему она не убила их? Это не правильно", - недоумевала третья.
  - Уйдите. Вы мне надоели, - одними губами прошептала Гедерика и, как ни странно, невидимки замолчали. То ли сказали всё, что хотели, то ли решили не злить девушку.
  "Плевать!" Геда окинула бездыханных мужчин равнодушным взглядом и зашагала дальше. Куда и зачем, она по-прежнему не задумывалась, да и в конечном итоге, ей это было без разницы.
  
  Тягучая муть заклинания сковала эштенца, повалила на колени, а потом и на бок. Веки отяжелели настолько, что удерживать их открытыми стало невозможно. Зрительный контакт прервался, незнакомая магия подавила эмоциональную связь со спутником, и накатило одиночество, гнетущее и тревожное. Чуткие ноздри жадно втягивали воздух, пытаясь уловить знакомый запах, а перед внутренним взором возникло радостное сердцу воспоминание: светловолосый эльфёнок с восторженными синими глазами прижимает ладошки к груди. "Папа, это он? Мой эштенец? Спасибо! - Маленький шажок, лёгкое касание и высокий, мило щебечущий голосок. - Здравствуй, Ано, я так ждал нашей встречи. Надеюсь, тебе нравится твоё имя? Я буду заботиться о тебе, даю слово!"
  Йолинель сдержал обещание. Они вместе больше шестидесяти лет, и все эти годы эштенец купался в заботе и понимании. Ано сроднился со своим чутким и добрым спутником и не представлял себе жизни без него. А ещё он считал, что всегда сумеет предупредить своего эльфа об опасности. Так что же случилось в этом треклятом лесу? Почему верный конь почувствовал колдовство только тогда, когда оно вступило в силу? Или темноволосая человеческая девчонка одним своим присутствием парализовала его мыслительные процессы?
  Ано напряг литые мышцы и с трудом, но оторвал голову от земли. Отдышался, рывком поднялся на ноги и только потом открыл глаза. Магички рядом не оказалось, что, несомненно, радовало. Как противостоять непонятной магии эштенец не знал, даже закрыть Йоля собой не получилось бы. Атака девчонки походила на утренний туман, клубящийся у земли и покрывающий собой всё сразу: и дороги, и луга, и реки. Если бы Ано умел говорить, он бы выругался, а так лишь раздражённо фыркнул и, покачиваясь, приблизился к эльфу. Вытянул шею, осторожно коснулся губами холодной щеки. Горячее дыхание оживило едва заметную вязь на коже, по изогнутым линиям пробежали зелёные искорки, и синие глаза распахнулись.
  - Ано... - Эштенец удовлетворённо вздохнул и оскалил крупные зубы. - Рад тебя видеть, приятель, - немного хрипло продолжил Йоль и сел, вяло глядя по сторонам. Но едва взгляд наткнулся на гнома, оцепенение и слабость как рукой сняло: - Най!
  Эльф вскочил и одним прыжком оказался рядом с напарником. Приложил ухо к его груди, пытаясь уловить сердцебиение, и облегчённо выдохнул:
  - Жив. - Йолинель обернулся к эштенцу: - Я займусь Наем, а ты - его конём.
  Ано ткнулся носом в плечо приятеля, призывая не нервничать, и гордой поступью направился к могучему жеребцу гнома, лежащему на земле, словно отколовшаяся от горы глыба. Слава Великому лесу, магия человечки почти развеялась, и тело вновь слушалось беспрекословно, разве что лёгкая скованность мыслей напоминала о недавнем кошмаре. Ано понимал, что едва Найлин очнётся, напарники бросятся за девчонкой, и дал себе слово, что сделает всё, чтобы не допустить её новой атаки. Успокоенный этой мыслью (долго волноваться эштенцы не умели) Ано приступил к выполнению задания. И если для приведения жеребца в чувства эштенец использовал врождённую магию, то Йолинель обратился к подручным средствам. Достал из нагрудного кармана крохотный серебряный флакон, отвинтил крышку и влил в рот Наю две капли бесцветной жидкости с ароматом луговых трав. Короткое заклинание, усиливающее действие эликсира, и Найлин Батор пришёл в себя.
  - Кто она, Йоль?
  Эльф осуждающе качнул головой: в этом был весь Най. В первую очередь дело - остальное, включая собственную жизнь, потом. Впрочем, и сам Йолинель был таким, поэтому причитать на тему "Тебе нужно отдохнуть" не стал, а сосредоточился на вопросе: "А действительно, кто она?" Первородный вздрогнул, вспомнив горящие багрово-красным пламенем глаза девушки, её мертвенно бледную кожу и короткие змеящиеся волосы. Он никогда не видел, не слышал и не читал ни о чём подобном.
  - Возможно, Гедерика использует запретную магию.
  Най недоверчиво хмыкнул, сел скрестив ноги и водрузил на голову слетевшую при падении шляпу:
  - Не смеши меня, Йоль. Девчонка с рождения жила под опекой Тель. А мы с тобой прекрасно знаем, кто такая Теверель Доро! Да стоило в доме Совета запретную книгу только открыть, как об этом узнала бы и она, и король Фалинель! Поверь мне на слово, запретная магия здесь не причём. Не знаю как сказать, только глядя на Гедерику, я чувствовал... Внутри неё прячется нечто непонятное. Нечто мрачное и тёмное. Она не человек, Йоль!
  - Аккуратней с сенсационными заявлениями, - осадил друга эльф. - Не хватало, чтобы нас обвинили в опорочивании семьи главного старейшины Ликаны.
  - О-ё-ё... Это что же получается? Кто-то из их семейки сходил на сторону? Или младенца подменили? Не верю, что жрицы Солнца не в курсе. А это значит...
  - Значит, нужно держать рот на замке!
  - Не нуди, Йоль. Своими соображениями я ни с кем делиться не собираюсь. Только с тобой.
  Йолинель нервно провёл ладонью по волосам и уселся на траву рядом с напарником:
  - Меня больше волнует, как мы девчонку поймаем.
  - Для начала хорошо бы узнать, кто она, а потом решать, как её ловить.
  - Легко сказать. Лично я с подобными существами сталкиваюсь впервые. А ты?
  - Ну, честно говоря, я на тебя надеялся. Ты ж всё время книжки читаешь.
  - Ясно... Знаешь, что я думаю, - после небольшой паузы произнёс эльф. - Тель знала, что с Гедерикой что-то не так, поэтому и сидела столько лет в Бершане. И травяной сбор, что она так настойчиво нам пихала, наверняка не простой.
  - А ведь и правда... - Най просунул пальцы под шляпу и почесал затылок. - Вернёмся в Бершан?
  - И признаемся в провале задания? Ни за что!
  - Н-да, согласен, не вариант. Да и не только перед Теверель стыдно. Тарго, небось, над нами до конца дней подтрунивать будет - завалить первое самостоятельное задание!
  - И я о том же. - Эльф вздохнул, бросил взгляд на мирно пасущихся коней и предложил: - Давай исходить из самого худшего. Предположим, что Тель всё-таки прозевала воспитанницу, и она каким-то образом освоила запретную магию. Вопросы, когда и зачем, опустим. Главное, что запретная магия изменила её суть.
  - Погоди! А как быть с тем, что ты ощущал Гедерику как родича?
  Йолинель нахмурился:
  - Нет у меня объяснений. Раньше я воспринимал её как человека, а теперь вижу в ней родича. Кровь первородных сияет, как маяк в ночи, словно Геда чистокровная эльфийка. Только запятнавшая свою ауру тёмным колдовством. И эта тьма колышется и разрастается, грозя со временем поглотить её целиком.
  - А вдруг это дело рук Оникса?
  - Хочешь сказать, что мальчишка с помощью какого-то заклинания превратил Гедерику в монстра? Да ещё породнил этого монстра с эльфами? Абсурд! Чтобы настолько изменить тело человека, нужен запредельно сложный и длительный ритуал, куча магов и ворох подручных средств, которые ещё отыскать надо...
  - Это по твоему мнению, - с кривой ухмылкой заметил гном. - Может, в Ордене чистого духа нашли более простой способ. Что мы знаем об их магии? Ни-че-го!
  - Даже если на секунду представить, что ты прав, появляется множество вопросов. Например: почему Орден, имея в своём распоряжении столь выдающихся магов, до сих пор на побегушках у сатрапа? С таким потенциалом нужно мир захватывать, а не ютиться в захудалом Геббинате, где, кроме обители, только десятка три крестьянских дворов!
  - Так может их мало?
  - Кого?
  - Фантошей. - Найлин похлопал себя по карманам, вытащил тонкую изящную трубку и шёлковый кисет. Он знал, что напарник терпеть не может его вредную привычку, поэтому отсел чуть в сторону и, с предвкушением набивая чашечку сухими табачными листьями, принялся развивать свою мысль. - Орден создаёт фантошей лет триста, так? Поначалу их были единицы. Скорее всего, процесс не сразу пошёл на лад, это ж тебе не табуретку выстругать. Столько факторов учесть надо - мрак! Да и теперь, насколько нам известно, Кальсом продаёт в год не больше десятка. Что из этого следует?
  - То, что процесс создания фантоша долгий и трудоёмкий.
  - Ага. Но это не всё. Если подсчитать количество фантошей, выпущенных за триста лет, их окажется не больше трёх тысяч. На армию не тянет, не находишь?
  - Не нахожу. - Йоль недовольно посмотрел, как гном зажигает огонь и раскуривает трубку, и поднял глаза к небу. - Три тысячи сильных магов - огромная мощь. Да и кто знает: быть может, за стенами Геббината ждёт своего часа ещё пара-другая тысяч фантошей!
  - Жуть... - протянул Найлин и поёжился, словно ему вдруг стало очень-очень холодно. - Если так, то дела Федерации плохи.
  - Поэтому очень важно доставить в Картр не только Гедерику, но и Оникса. Мальчишка провёл в Геббинате пятнадцать лет, он - кладезь уникальной информации. Если он заговорит, наша победа будет выглядеть не столь призрачной.
  Эльф говорил так убеждённо, что его напарник невольно проникся верой в светлое будущее Федерации. Он точно наяву увидел праздничный фейерверк над столицей и счастливые лица соотечественников: гномов, сильфов, эльфов и многих-многих других, громким пением прославляющих долгожданную победу. "Но пока их судьба висит на волоске", - напомнил себе Най, и эйфорию как ветром сдуло. Батор глубоко затянулся, ощущая на языке приятную горечь, выпустил изо рта сизоватый дымок и посмотрел на Маро:
  - Так что будем делать? Девчонку ловить? Или Оникса поищем? - Гном замолчал, растерянно хлопая глазами, ибо от внезапно возникшей мысли по спине пробежал холодок. - Гнилые рудники! Кажется, у нас проблемы, Йоль.
  - Только сообразил? - с ехидцей усмехнулся Йолинель, но Найлин нетерпеливо взмахнул рукой, призывая напарника замолчать:
  - Оникс же фантош, так?
  - Так.
  - Ему полагается хамир.
  - К чему ты клонишь?
  - Фантоши всегда отираются рядом с хозяином.
  - О, нет! - Эльф вскочил на ноги и закрутил головой, с подозрением осматриваясь. - Получается, мальчишка крутится где-то поблизости, а я его не чувствую?
  - Есть ещё вариант, но тебе он вряд ли понравится. Что если Дигнар вернул свою собственность, бросил жену и порталом ушёл в Тират?
  Йоль застыл, словно пришпиленное булавкой насекомое, а потом медленно повернул голову и посмотрел на напарника. В синих глазах царил ужас.
  - Нужно немедленно найти Гедерику. Не знаю как, но мы должны заставить её рассказать, что случилось.
  - У меня ещё после предыдущей встречи голова болит.
  - Вставай, Най! Не время прохлаждаться! Девчонка вырубила нас больше часа назад, и за этот час могло произойти, что угодно! - выпалил эльф и бросился к эштенцу.
  - Всё! Переклинило на родиче, - с досадой сообщил себе гном, но возражать напарнику не стал. Сидеть посреди лесной чащи действительно не имело смысла, поэтому он поднялся, стряхнул с одежды налипшие травинки и кусочки земли и послушно зашагал к своему жеребцу: - Как себя ощущаешь, дружище? - спросил он коня и, кряхтя, забрался в седло. - Нормально? Счастливчик!
  Привычку разговаривать с конём Най подцепил у напарника. Йоль вечно болтал со своим эштенцем, как будто тот его понимал. "А может и в самом деле понимает, вот Руднику же приятно, что я с ним болтаю", - привычно отметил гном и тронул повод.
  
  "Стой!" - недружным хором выкрикнули дамы, и Гедерика послушно замерла на месте, с недоумением оглядываясь по сторонам. Мелодия леса оборвалась с резким окриком невидимок, а вместе с ней исчезли и птичий гомон, и стрекотанье кузнечиков - вокруг вновь простирался сонный весенний лес с клоками нерастаявшего снега, голыми ветвями и унылой тишиной, изредка нарушаемой уханьем совы, которая проснулась в преддверии ночи и дисциплинированно оповещала лесных обитателей о предстоящей охоте. "Или она смёется надо мной? Над тем, как легко я поддалась иллюзии лета?" Девушке стало ужасно обидно, что кто-то играл с её сознанием, а она не почувствовала подвоха. Обида стремительно переросла в злость, в желание разорвать наглеца голыми руками. Однако других людей Геда рядом не почувствовала, так что её агрессия быстро схлынула, оставив толику разочарования и сухость во рту.
  - Нужно найти воду.
  Короткая мелодичная трель, несколько блестящих искр перед глазами, и девушка краем уха уловила нежное журчание. Повернулась на звук и зашагала через поляну, к одинокому вековому дубу, в корнях которого брал начало маленький шустрый ручеёк.
  "Стой!" - взвыли голоса, и Геда остановилась на середине пути.
  - Что вам опять надо?! - в сердцах воскликнула она и хотела продолжить путь, но следующие слова заставила её вновь замереть на месте.
  "Разрушение и тлен", - мелодично пропела первая дама.
  "Упадок и запустение", - поддержала её вторая.
  "Мы нашли идеальное место!" - сообщила третья, и невидимки радостно засмеялись.
  Гедерика с недоумением повертела головой. Поляна как поляна, самая обычная. Чёрная земля с островками молодой травы, поваленное дерево, почти скрытое под буро-серым ковром прошлогоднего мха, на самом краю, возле куста бузины, "радующего" глаз мёртвыми сухими ветками, остатки какого-то строения. Настолько старого и дряхлого, что не сохранилось ни крыши, ни стен, лишь потрескавшийся, тёмный от влаги фундамент, усыпанный древесной крошкой и прелой листвой.
  "Это оно, то самое место!"
  "Оно усилит твой дар и поможет открыть портал!"
  "Скоро ты будешь дома, дитя Шуара!"
  Гедерика выслушала невидимок, не отводя глаз от развалин и испытывая при этом противоречивые чувства: возбуждение и усталость, растерянность и решимость, надежду и страх. Она точно знала, что дамы не лгут и перед ней действительно идеальное место для использования странной магии, что клубилась в районе солнечного сплетения и растекалась по венам. Но колдовать не хотелось. У Геды появилось скверное ощущение, что странная магия только и ждёт момента, чтобы поглотить её без остатка.
  "Что за глупости бродят в твоей голове, дитя Шуара!"
  "Отринь сомнения и приступай!"
  "Ты же хочешь обрести семью, которая будет любить и ценить тебя?"
  - Хочу. Что нужно делать?
  Леди-невидимки некоторое время неразборчиво перешептывались, видимо, что-то для себя решая, а потом заговорила та, которую Геда мысленно окрестила "номер три", самая категоричная, обладающая воистину менторским тоном.
  "Кровь укажет дорогу! - заявила она и тут же потребовала: - Сосредоточься, дитя, ты должна уловить биение чужого сердца".
  Гедерика закрыла глаза и прислушалась. Шелестели на ветру мелкие, едва народившиеся листья деревьев, откуда-то издалека доносилась одинокая птичья трель, а под землёй, прямо под ногами девушки, крот прокладывал очередной туннель.
  "Он слишком мелкий, как и птица. Ищи кого-нибудь покрупней!"
  Девушка молча кивнула, хотя и понимала, что невидимка этого не увидит, но говорить, даже мысленно, не хотелось, из опасения нарушить сосредоточенность и упустить добычу. Слух обострился до предела, тысячи звуков хлынули со всех сторон. Геда хладнокровно и методично просеивала их в поисках нужного, как старатель просеивает горы песка, отыскивая крупицы золота. И вот усилия вознаграждены: метрах в ста от поляны обнаружилась красавица-лань, щиплющая свежие листики орешника.
  "То, что надо! - радостно воскликнула "номер три" и скомандовала: - Веди её сюда!"
  "Но как?"
  "Ты знаешь".
  Слова невидимки попахивали сумасшествием. Как сделать то, чего никогда не делала, без объяснений или хотя бы намёка? Оказалось - легко. Стоило уловить радостное биение ланьего сердца, и губы сами собой зашептали слова заклинания, точно где-то в самых дальних уголках сознания таились древние знания иноземных магов, и теперь, дождавшись своего часа, вылезли наружу. А может, это невидимые леди нашёптывали на ухо нужные слова и Геда, сама того не осознавая, их повторяла. Так или иначе, заклинание подействовало. Лань прервала трапезу, осмотрелась, тревожно прядая ушами, и сорвалась с места. Изящными прыжками пересекла небольшой осинник, лихо перемахнула через поваленный старый вяз, и выскочила на поляну. По инерции пробежала ещё пару метров и встала, напряжённо глядя на магичку.
  Гедерика открыла глаза и улыбнулась:
  - Привет.
  Лань была чудо как хороша: стройная, совсем юная, с белыми пятнышками на красновато-коричневых боках. Так и хотелось её погладить. Геда протянула руку, и лань безропотно приблизилась к ней. Ткнулась влажным носом в распахнутую ладонь и замерла, будто смирилась с чем-то неизбежным. Девушка провела ладонью по прохладной шкуре, успокаивающе похлопала животное по холке, а потом обхватила рыжеватую морду ладонями, потянула вверх и ласково заглянула в печальные шоколадные глаза. "Я всё понимаю, - шептали они, - и прощаю тебя".
  "Налюбовалась? - сердито поинтересовалась "номер три". - А теперь перережь ей глотку!"
  - Вы с ума сошли? - Геду настолько ошеломили слова невидимки, что она уронила руки и отступила от лани, таращась на неё с таким ужасом, будто животное само потребовало для себя смертной казни. - Ни за что!
  Невидимая связь, соединившая человека и животное, лопнула, и лань стремительно кинулась прочь. Прыжок, ещё один и красно-коричневый хвостик исчез за деревьями.
  "Немедленно верни её обратно!"
  - И не мечтай! - решительно заявила Гедерика и упёрла руки в боки, как это делала старшая горничная Жаника, когда собиралась отчитать нерадивых помощниц. Разумеется, никакой Жаники она не помнила, просто сочла эту позу наиболее убедительной для демонстрации собственного "фу" противным кровожадным невидимкам. - Вы меня обманули! Вы говорили, что меня ждёт понимающая и любящая семья. Но что это за семья, которая требует убивать?! Так не должно быть!
  "Откуда ты знаешь?"
  - Оттуда! - выпалила девушка и задумалась: "А ведь действительно, что я знаю о своей семье? Была ли она у меня?"
  Светловолосый мужчина, которого она не убила, называл её Гедерикой, но от этого имени было ни тепло, ни холодно. Незнакомец и его коренастый спутник не вызывали ни единого отклика в душе, зато невидимые леди ощущались как что-то родное и правильное. "Тогда почему я сопротивляюсь? Почему не могу сделать так, как они велят? Я же хочу домой?" Геда растерянно похлопала глазами, посмотрела на развалины и вздохнула:
  - А нельзя ли найти дорогу каким-то иным способом?
  Невидимые леди, бурно спорившие между собой, разом примолкли. Ни одна из них не спешила отвечать на вопрос. Пауза затягивалась, и когда девушке стало казаться, что ответа не будет, женщины заговорили.
  "Она не чиста. Кровь разбавлена сверх всякой меры".
  "Но мы учуяли её дар".
  "Потому что кто-то стёр остальное".
  "Дадим ей шанс".
  "Это разумно: кровь сама решит, жить ей или умереть".
  "Итак, дитя Шуара, ты готова рискнуть?"
  - Рискнуть? - испуганно переспросила Гедерика. - А без риска никак нельзя?
  "Не бойся, всё пройдёт как надо, если ты будешь точно следовать нашим инструкциям".
  - Но вы говорили: я могу умереть.
  - Все мы смертны, дитя. Но разве тебе не претит влачить безрадостное существование вдали от семьи?
  Геда с сомнением посмотрела вокруг: ласково припекало солнышко, первые весенние цветы забавно качали разноцветными головками, радовали глаз распускающиеся почки. На краю сознания дрогнули струны, слабеньким эхом зазвучала мелодия леса.
  - Не знаю. Разве моя жизнь такая уж безрадостная?
  "Несомненно!" - припечатала "номер три", и мелодия леса угасла.
  - Ну, ладно, я постараюсь сделать всё, как надо.
  "Умница. Ложись и повторяй за мной!"
  Гедерика опустилась на землю, раскинула руки в стороны и уставилась в ясное синее небо. Невидимые леди ненадолго примолкли, словно собираясь с духом, а затем хором забормотали какую-то тарабарщину. Слов девушка не понимала, но старательно повторяла их, постепенно погружаясь в состояние полного безразличия. Краски блекли, звуки стихали. Геда бессмысленно таращилась в небо и следом за невидимками бормотала заклинание, не замечая, как шерстяное платье мало-помалу пропитывается кровью, как тонкие струйки стекают на землю и впитываются, окрашивая её в тёмно-бурый цвет...
  Когда федералы на полном скаку влетели на поляну, в первый момент им показалось, что Гедерика мертва.
  - Бейги нас раздери! Мы не можем потерять её, Най!
  Эльф спрыгнул с эштенца, упал на колени и оглядел девушку, пытаясь найти раны, но их не было. Ни порезов, ни даже малюсенькой царапины - кровь текла отовсюду, кровоточила каждая пора на коже Гедерики. В этом отчётливо прослеживалось влияние незнакомой магии, но как обратить её действие Йолинель не знал.
  - Что за колдовство, Йоль?
  Такого хриплого и дрожащего голоса у напарника эльф не слышал ни разу, но он мог его понять: юная девушка, вчерашний подросток, истекала кровью, а они только и могли сидеть и смотреть, как она умирает.
  - Сделай хоть что-нибудь, Йоль! - не дождавшись ответа, взмолился гном. - Ну, не сиди как статуя! Ты же дитя Великого леса, у тебя наверняка какой-нибудь нужный артефакт имеется!
  - Мне льстит твоё высокое мнение о моей запасливости, Най, но никогда раньше я не сталкивался ни с чем подобным. И, думаю, артефакт здесь не поможет. Нужно что-то другое. - Йолинель покусал губу, провёл руками над животом Гедерики и нахмурился: - Ерунда какая-то.
  - Что там? Да не молчи ты!
  - Геда колдует.
  - Это я и без тебя вижу! Только в толк не возьму, зачем ей понадобилось себя убивать?
  - Она и не убивает, то есть не совсем. Гедерика использует магию крови и с помощью неё... Только не сочти меня сумасшедшим, Най, хорошо?
  - Да говори уже!
  - Судя по всему, она строит портал.
  - Ты псих!
  - Так и думал, что не поверишь.
  Найлин раздосадовано покачал головой:
  - Придётся поверить. В этой миссии всё наперекосяк: из земли прут мерзкие черви, фантоши меняют хозяев и перемещаются, телепаты живут как обычные люди... Так почему бы пятнадцатилетней девчонке не построить портал из собственной крови? - Гном с кислой миной взглянул на красные, как раскалённые угли, глаза ликанки и добавил: - Она и на девочку-то больше не похожа - монстрюга какая-то.
  - Неважно, как она выглядит, - отмахнулся эльф. - Лично меня заботит портал, что Геда так старательно пытается открыть. Он ведь может вести куда угодно, и неизвестно, что из него появится.
  - Вот засада! - Най метнулся к коню, отвязал притороченный к седлу молот и с плотоядной улыбкой взвесил его в руке: - Теперь я готов к любым неожиданностям.
  Йолинель машинально коснулся лука и упрямо тряхнул светлыми длинными волосами:
  - Нет! Нельзя допустить, чтобы этот портал открылся. - Он кинул быстрый взгляд на воинственно оскалившегося напарника, шумно выдохнул и, сжав ладонями виски девушки, взглянул ей в глаза: - Кто бы ты ни была, услышь меня!
  Геда не отреагировала ни на магию, ни на слова, и Йолинель усилил напор. Воззвав к Великому лесу, он прорвался в сознание девушки и остолбенел. Эльф собирался достучаться до Гедерики, но её здесь не было - личность леди Теригорн была уничтожена подчистую. А остаточный магический фон заклинания ясно говорил, что сделал это первородный, скорее всего Оникс.
  - Странно, что этот остаточный фон вообще присутствует, - пробормотал Йоль, но заострять внимание на сём факте не стал. В конце концов, об очередной выходке мальчишки можно было подумать позднее, ибо Йолинель обнаружил то, что так его смущало - родную кровь. Кто-то из пращуров девушки однозначно был первородным, и пусть для полноценной связи эльфийской крови было недостаточно, её наличие вселяло надежду. "Главное, понять, что осталось от Гедерики. Ведь осталось же? Иначе она походила бы на младенца или на куклу!.. Но что если личность девчонки была лишь вершиной айсберга, и стоило ей исчезнуть, открылось то, что было надёжно спрятано... Что теперь с этим делать?"
  "Убирайтесь в Картр!" - истерично выкрикнул низкий женский голос.
  Голос определённо не принадлежал Гедерике. Йоль растерялся, ослабил концентрацию, но вовремя опомнился, восстановил напор и заодно окружил свой разум щитом. Энергии на всё это уходило много, эльф понимал, что долго не продержится, а, значит, нужно было торопиться.
  "Услышь меня, Геда! Услышь и поговори со мной, взываю к тебе как родич!"
  "Убирайся прочь, мерзкий лесопоклонник! Это дитя Шуара!"
  "Оставьте её! Великий лес на нашей стороне. Он не допустит..."
  "Поздно! Ты проиграл!" - расхохоталась невидимая женщина, и в тот же миг эльф услышал громкий крик напарника:
  - Йоль! Смотри!
  Йолинель вынырнул из сознания Гедерики и распахнул глаза: в трёх шагах от него мириадами серебристых искр переливалась чёрная арка портала. Два удара сердца, и тёмная поверхность начала стремительно светлеть, становясь всё более прозрачной и тонкой. За ней уже виднелись такое же, как в Иртане, синее небо. Лишь чёрный полукруглый контур говорил о том, что расстояние между мирами пусть зыбкое, но ещё остаётся. Однако исчезновение границ было делом одной-двух минут.
  - Кого нам ждать, Йоль?
  - Шуаров.
  Гном побледнел как полотно и крепче сжал пальцами рукоять молота, но, когда он посмотрел на напарника, в глазах горела яростная решимость:
  - Ты понимаешь, что они не должны пройти?
  - Понимаю, - Йолинель выхватил из ножен кинжал. - Они не пройдут, Най! Ни за что! - звонко выкрикнул он и вонзил клинок в сердце Гедерики.
  
  Глава 6.
  Кошке игрушки, а мышке слёзки.
  
  То, что жизнь изменилась окончательно и бесповоротно, Оникс понял во время первой же остановки, когда отряд наследника целиком оккупировал скромную, но чистую и ухоженную гостиницу в маленьком городке Фельгаран. В другое время Дигнар даже не взглянул бы на столь скромное заведение и наверняка потребовал бы от мэра Фельгарана освободить для постоя самый большой и респектабельный особняк, однако сегодня наследника мало интересовали удобства. Как и конспирация. Оникс всю дорогу ехал рядом с вновь обретённым хамиром, и прекрасно слышал, как Саттол час за часом твердил другу о том, что нужно и дальше придерживаться звериных троп, чтобы ликанцы не смогли отследить их передвижения. Поначалу Дигнар согласно кивал и благодушно улыбался, притупив тем самым бдительность Шанира, но когда солнце пустилось в бреющий полёт над макушками деревьев, заявил, что ночевать под открытым небом больше не намерен. Саттол на мгновение дар речи потерял, а потом принялся торопливо убеждать наследника в необдуманности его решения. Тщетно. Расправившись с женой и вернув фантоша-эльфа в своё полное, единовластное распоряжение, Дигнар не просто воспарил духом, он разошёлся так, словно уже завоевал Ликану и стал её безраздельным правителем. Шанир и державшийся тише мыши Ланир старались выглядеть невозмутимыми, но в их глазах то и дело мелькали недоумение и опаска. Однако если Ужага не вмешивался в происходящее, будучи слишком мелкой рыбёшкой, то Саттол до последнего пытался остановить друга. Он убеждал, умолял, требовал, а на пороге гостиницы преградил Дигнару путь и заявил:
  - Ты осознаёшь, что собственными руками разрушил нашу легенду? Теперь каждая собака будет знать, что мы не в Исанту ездили, а по Ликане шатались. И все будут задаваться вопросом: зачем?
  - А мне-то что?! - Наследник набычился и упрямо поджал губы: - Я не обязан отчитываться ни перед кем кроме отца. А с ним я теперь всё улажу. Запросто!
  - Но твоя репутация, Диги...
  - Если понадобится, фантоши исправят!
  Шанир хотел сказать, что не всё в жизни можно исправить, даже имея в подчинении магов, но не успел: Дигнар решительно отодвинул друга в сторону и вступил в общий зал гостиницы с оглушительным рыком:
  - Хозяин! Сюда! Живо!
  Низенький худосочный мужичок в чёрной рубашке и брюках, подпоясанных широким красным поясом, на котором крупными радостно-жёлтыми буквами было вышито название заведения "Ешь от пуза", подскочил к важному гостю, поклонился до пола и растянул губы в заискивающей улыбке:
  - Что угодно сиятельному господину?
  Не иже сомневаясь, наследник представился, и его имя решило всё: несмотря на надвигающуюся ночь, немногочисленных постояльцев гостиницы выдворили на улицу. Горничные и слуги в полном составе ринулись на второй этаж перестилать бельё в номерах, а хозяин и выскочивший из дверей кухни повар стали наперебой предлагать гостям вина и закуски. Дигнар зыркнул на Шанира, и маг поспешно отвёл ликанцев к барной стойке, где они тихим шёпотом принялись обсуждать меню ужина, наследник же уселся за стол, закинул ногу на ногу и посмотрел на Оникса.
  Повинуясь молчаливому приказу, фантош приблизился к хамиру, опустился на колени шагах в пяти от него, стянул с головы геб и застыл, бесстрастно глядя в одну точку. Остальные фантоши вытянулись у стен по периметру зала. Оникс, как всегда, чувствовал их присутствие, но понимал, что ему больше нет места рядом с ними. "Какая ирония, ведь именно они бездушные марионетки, но роль живой куклы почему-то досталась мне!" Одного взгляда хватило, чтобы осознать: Дигнар жутко соскучился по нему, своему эльфёнку, и больше не желает видеть в нём ни воина, ни советника. Только покорного мальчишку, умильного и забавного, как ручной зверёк.
  По спине Оникса пробежались мурашки - он вспомнил приказ Кальсома: выглядеть так, как пожелает наследник. "Какое унижение! Ещё и геб заставил снять! Чтобы все видели, каким жалким и ничтожным может быть первородный!.. Хотя к чему распаляться? Мастер сказал, что это не надолго..." Оникс сглотнул подступивший к горлу комок и сфокусировал взгляд на хамире. Оказалось, что, погрязнув в мрачных думах, он пропустил момент, когда на столе появились скатерть и серебряные приборы, а рядом с Дигнаром уселись Шанир и Ланир. Тиратцы о чём-то тихо переговаривались, пока хозяин гостиницы лично расставлял перед ними блюда с закусками и кувшины с водой и вином. Ликанец изо всех сил старался не смотреть в сторону сидящего на коленях эльфа, но его взгляд магнитом притягивало красивое юное лицо, острые уши и чёрные кожаные одежды. "Пялься сколько влезет, придурок, всё равно ничего не запомнишь! Саттол об этом позаботится. Повезёт, если в живых останешься!" - со злым раздражением подумал Оникс, покосился на сына министра, потом на хозяина и наткнулся на внимательный взгляд узких карих глаз.
  - О чём ты думаешь, Оникс? Боишься, что я тебя не простил?
  - Да, - выдохнул эльф и покраснел, ощущая себя пустым и никчемным. Утлым судёнышком, брошенным на волю коварных волн и обречённым разбиться о прибрежные скалы. И ни единого шанса что-либо изменить или исправить.
  - Не трусь, малыш, Я знаю, что по собственной воле ты бы меня не покинул. Я прав?
  - У меня нет собственной воли, господин.
  - А если б была?
  "Я бы убил вас всех!" - мысленно прокричал фантош, но губы сами собой разомкнулись, чтобы исторгнуть слова, которые жаждал услышать хамир:
  - Я бы остался с Вами, ибо нет чести выше, чем служить наследнику великой Сатрапии.
  Дигнар расцвёл, точно майская роза, и улыбка осветила его широкое простоватое лицо.
  - Надеюсь, ты понимаешь, что это ложь, Диги?! - не выдержал Саттол. - Дай мальчишке свободу, и он удерёт в свой Великий лес!
  - Какой ты скучный, Шани... Конечно, я знаю, что собой представляют эльфы. Но Оникс другой!
  - И какой? - подал голос Ланир.
  Наследник повернул голову, смерил Ужагу насмешливым, исполненным царственного превосходства взглядом и заявил:
  - В нём нет ни грамма высокомерия, присущего ушастым выродкам. Оникс ласков, послушен и предан мне как собака. Он умён и обучен убивать всевозможными способами, но при этом он милый, а временами откровенно наивный мальчик.
  - В самом деле? - Ланир зыркнул на юношу и недоверчиво покачал головой: - Странно такое слышать, Ваше высочество. Я, разумеется, не смею опровергать Ваши слова, да и фантоша у меня нет, а значит, и сравнивать не с чем, но, насколько я слышал, воспитанник мастера Кальсома верно служит тому, кто владеет его кольцом.
  - И что?
  - Получается, верность его ненадёжна.
  Дигнар скрипнул зубами от досады: перед глазами встала утренняя сцена у лесной реки. Оникс, лохматый, грязный, отчаянный, загораживает собой Гедерику, а над его ладонями кружат смертоносные огненные шары. Ярость жгучей волной окатила наследника. Он готов был вскочить и ударить эльфёнка, обвинив в предательстве, но неожиданно вспомнил искреннее сожаление, на миг сверкнувшее в травянисто-зелёных глазах, и ярость схлынула, оставив после себя лишь горечь досады и сожаления. Дигнар смотрел на любимого фантоша, и ему казалось, будто мерзкие наглые ручки ликанской ведьмы оставили на нём несмываемые отпечатки. Он прямо-таки видел вызывающе блестящие, потные следы ладоней на тёмной одежде Оникса. И без того узкие глаза наследника превратились в гневные щёлки. "Я обошёлся с ней излишне мягко! Нужно было растоптать, унизить. Отдать на поругание! И чтобы понимала за что! Я слишком милосерден... Как я мог позволить ей забыть?"
  - Спокойно, Диги, - раздался над ухом вкрадчивый голос Саттола. - Ты же всех запугаешь своим разъярённым видом. Может, стоит притормозить? Поешь, выпей. Ты победил.
  Наследник взглянул на тарелку, где в окружении помидорных роз и веточек зелени красовалась салатная башня, поморщился и резко поднялся:
  - Спать хочу!
  Саттол и Ужага вскочили на ноги и полонились. Ответив им небрежным кивком, Дигнар направился было к лестнице, но остановился, когда перед ним, словно из-под земли, возникла молоденькая белокурая горничная в широкой приталенной юбке и облегающей кремовой блузе.
  - Я провожу Вас, господин!
  Изобразив вполне сносный реверанс, ликанка с откровенным восторгом уставилась на высокородного гостя и неосознанно облизнула пухлые губы, видимо, прикидывала в уме, как здорово было бы стать его возлюбленной. Эта мысль так явственно читалась на смазливом девичьем личике, что наследник мысленно захихикал. "А почему нет? Я уже месяц воздерживаюсь, словно в Орден вступать собрался. Прямо весь из себя чистый духом! - Дигнар ощупал горничную придирчивым взглядом: чистенькая, фигуристая, порочная до кончиков ногтей. - Сойдёт!" Он подмигнул девчонке, отчего та польщёно зарделась, и скомандовал:
  - Веди.
  - Приятной ночи, Диги! Зови, если что, - не удержался от ехидной реплики Саттол.
  - Остряк! - фыркнул наследник и, обернувшись к другу, добавил: - Пусть подадут вина. И ещё: хочу, чтобы бейги не спускали глаз с гостиницы. Маг, укравший моего фантоша, до сих пор жив. Рано или поздно, он узнает, что его афёра провалилась. Нужно быть начеку, Шани.
  - Само собой, Ваше высочество.
  Шанир снова поклонился наследнику, сел на стул и махнул рукой, подзывая хозяина, а Дигнар бодро зашагал вслед за горничной, не сводя глаз с её тонкой талии и плавно покачивающихся бёдер.
  Лучший номер гостиницы оказался хоть и просторным, но по-ликански скудно обставленным. Узкий шкаф с медными ручками, большая деревянная кровать, стол, пара кресел, неглубоких, с потёртыми на сгибах деревянными подлокотниками. Над изголовьем кровати крупными посеребрёнными гвоздями был приколочен овальный шерстяной ковёр с изображением пасущихся оленят. Ковёр и узкая стеклянная полка, заставленная фарфоровыми статуэтками, скрашивали убогий декор номера. Дигнар пробормотал под нос короткое ругательство и пошарил глазами по стенам.
  - Смежных комнат не предусмотрено. Ванна в конце коридора, - отрапортовал Змей.
  Горничная с робким восхищением оглядела фантошей, на несколько мгновений задержала взгляд на лице юноши-эльфа и вновь уставилась на наследника сатрапа - настоящего, живого принца. Венец мечтаний!
  - В этом крыле ванна что надо, - проворковала она, кокетливо поведя плечиком. - Мраморная, большая...
  От мысли, что разнеженным и распаренным ему придётся тащиться по коридору, Дигнар скривился, и горничная тотчас исправилась:
  - Но для Вас, господин, ванну доставят прямо сюда. Я мигом!
  Девушка метнулась было к двери, но Дигнар удержал её за руку:
  - Не ты! Пепел, распорядись. - Хищно улыбнувшись, наследник притянул служанку к себе и с интересом заглянул в низкий вырез блузы: - У тебя были мужчины, милашка?
  Девушка покраснела, смущённая прямолинейным вопросом, но мигом взяла себя в руки и, слегка наклонившись, чтобы тиратец смог лучше разглядеть её прелести, с придыханием вымолвила:
  - Один.
  - Чудесно. - Дигнар провёл кончиками пальцев по кромке выреза, чуть задевая нежную матовую кожу, и сжал ладонью острую высокую грудь: - Как тебя зовут, лапуля?
  - Таника.
  - Ты прелесть, Тани.
  Наследник облапил девушку за ягодицы и накрыл её губы властным, требовательным поцелуем. Таника часто задышала, чувственно изогнулась, стремясь притиснуться к тиратцу каждой клеточкой тела, и обняла его за шею так крепко, словно хотела задушить. "Как течная сука!" - хмыкнул про себя Дигнар, оборвал поцелуй и толкнул служанку к кровати. Таника и не подумала артачиться. Она была бойкой девушкой и в отличие от своих глупых подружек прекрасно знала, как доставить удовольствие мужчине. Не зря же она с лёгкостью выбралась из родной деревни и нашла работу в Фельгаране. "И это только начало!" Таника забралась на постель, разлеглась на спине и задрала юбку, обнажив острые худые коленки. Старательно игнорируя взгляды фантошей, сосредоточилась на высокородном здоровяке и сладострастно взглянула в карие узкие глаза.
  - Ах ты, маленькая шлюшка, - беззлобно усмехнулся наследник.
  Скинув камзол на руки Нырку, Дигнар уселся на край кровати и вытянул ноги. Змей и Лис мгновенно оказались рядом и принялись осторожно стягивать с хамира сапоги. И только Оникс по-прежнему стоял посреди комнаты, стискивая холодными пальцами мягкую кожу геба. Он старательно демонстрировал невозмутимую мину, правда, вкупе с алеющими как у девицы щеками и бегающим взглядом, выглядело это неубедительно. Мальчишка нервничал, однако успокаивать его наследник не собирался. Наоборот, хотелось, чтобы эльфёнок плакал, смеялся, обижался, смущался, боялся и желательно всё сразу. "Будет! Так и будет!" - пообещал себе Дигнар и, повернувшись к ликанке, ухмыльнулся:
  - Долго ещё прохлаждаться будешь?
  Таника понимающе улыбнулась, рывком перевернулась на живот и поползла к наследнику, урча и мурлыча как кошка. Белокурые кудряшки забавно прыгали при каждом движении, острая грудь выскользнула из декольте, обнажив тёмно-красные соски, и настроение Дигнара взлетело до небес. Он откинулся на спину, закинул руки за голову и с благосклонным видом стал наблюдать, как рьяно служанка борется с застёжкой на его штанах...
  Оникс отвёл взгляд от постели и уставился на зашторенное окно. Казалось, ничего нового не происходит. Подумаешь, наследник развлечься решил! Но эльфа отчего-то упорно не покидало ощущение, что сегодня как всегда не будет. Напряжение так и витало вокруг наследника, и смазливой ликанке вряд ли было под силу умерить его. Лис, Змей и Нырок привычно уселись возле стены. Обманчиво расслабленные позы, закрытые лица, мечи за спиной. Оникс многое бы отдал за то, чтобы оказаться сейчас рядом с ними, стать бесцветной тенью, с холодным сердцем и непререкаемой преданностью Кальсому. Ни мыслей, ни желаний, лишь служение Ордену. Просто и понятно. Да только ему, Ониксу, не повезло. Мастер избрал для него иную роль. Роль, которая рвёт сознание болью утраты и невозможностью отомстить за смерть родичей и свою исковерканную жизнь.
  До слуха донеслись сладострастные стоны ликанки. Оникс мазнул взглядом по совокупляющейся парочке и вновь уставился в окно. На душе было настолько погано, что хотелось обернуться птицей, выпорхнуть из гостиницы и лететь в высь до тех пор, пока не кончатся силы. "А потом камнем вниз. И конец. Всему. Раз и навсегда!" Юноша смежил веки и точно наяву увидел стремительно приближающуюся землю: квадраты полей, макушки деревьев. В предвкушении спасительного удара он мысленно раскинул руки, улыбнулся и рухнул на пол от сокрушительной затрещины. Вскрикнул, распахнул глаза и оторопело взглянул на хамира. Обнажённого, взъерошенного, злого.
  - Что происходит, Оникс?
  - Не знаю, - сухими губами пробормотал фантош и, приложив руку к пылающей щеке, огляделся.
  Взгляды. Острые и бесстрастные - Лиса, Змея и Нырка, разочарованный и недоумённый - Таники, требовательный, неспокойный - Дигнара.
  - Оникс!
  - Простите, хамир.
  Наследник присел на корточки, положил ладонь на затылок эльфёнка и притянул его к себе, больно сжав золотисто-каштановый хвост:
  - Я задал вопрос.
  Лицо фантоша исказила гримаса отчаянья, бледная кожа пошла красными пятнами, а глаза расширились до предела. Мальчишка явно сопротивлялся, хоть и понимал, что это бесполезно. С губ сорвался приглушённый то ли всхлип, то ли стон, и наконец слова, которые совсем не понравились Дигнару. Он ожидал чего угодно, только не этого.
  - Я хочу умереть, потому что моя жизнь бессмысленна, - едва слышным шепотом произнёс Оникс. По телу пробежала короткая судорога, и он затараторил так часто, точно от скорости речи зависела его жизнь. - Простите, простите, хамир, я сказал глупость. Всё потому, что Вы разочарованы во мне. Я вижу, что Вам неприятна сама мысль, что леди Гедерика была моим хамиром. Что я вынужден был защищать её... Сможете ли Вы простить меня, хамир?
  - Я уже простил тебя, малыш.
  Лицо наследника, ставшее непроницаемо-мрачным, едва он услышал первые слова эльфёнка, понемногу разгладилось, в узких глазах замерцало что-то отдалённо напоминающее жалость, и Оникс вздохнул с облегчением: боль, чуть не разорвавшая тело пополам, едва он дал себе слабину и начал откровенничать, исчезла, едва стоило выдать то, что было приятно слышать хамиру.
  - Спасибо, господин.
  - Пожалуйста. - Дигнар усмехнулся и строгим тоном добавил: - Я запрещаю тебе винить себя. С этого момента я хочу, чтобы ты вновь стал самим собой. Сосредоточься на своей службе и больше не вспоминай о Гедерике.
  Приказ огненной плетью опалил спину. Фантош испуганно дёрнулся, ибо исковерканная Кальсомом память была самой большой его драгоценностью, но выставить защиту не посмел. С немым сожалением смотрел, как события последних дней исчезают с чудовищной скоростью, отбрасывая его к моменту прибытия в Бершан, к тому часу, когда он ещё не встретил юную ликанскую магичку. Хлопок и картинка замерла: Оникс въезжал в ворота ликанской столицы...
  Дигнар ощутил, как мальчишка сначала расслабился в его руках, а потом вдруг выпрямился и захлопал глазами, будто соображая, где находится.
  - Тебе лучше? - заботливо поинтересовался наследник.
  - Со мной всё хорошо.
  Фантош произнёс это спокойно и сдержано. Сейчас он удивительно походил на того Оникса, которого Дигнар именовал "ледышкой", и это успокаивало. Наследник вновь чувствовал, что эльфёнок целиком и полностью в его власти. "Теперь нужно решить, как мой мальчик должен выглядеть и вести себя, - подумал он, с азартом разглядывая бесстрастное лицо любимой игрушки. - Ты гений, Кальсом! И как я раньше не сообразил, что могу не только отдавать простые приказы, но и распоряжаться его сознанием. Ты станешь идеальным, мой маленький Оникс, я уж постараюсь!" Настроение наследника взлетело до высшей отметки и, потрепав фантоша по щеке, он вернулся в постель.
  Таника немедленно расплылась в счастливой улыбке и принялась с энтузиазмом доказывать тиратцу свою симпатию, оглашая номер громкими стонами и страстными пошловатыми возгласами. На этот раз Оникс даже не поморщился. Смотрел равнодушно на сплетённые в любовной горячке тела и думал о том, что хорошо бы постараться выслужиться и заработать выходной, хотя бы на одну ночь. "Я уже месяц торчу рядом с наследником, пора передохнуть", - подумал он и вздрогнул. Взгляд травянисто-зелёных глаз пробежал по стенам гостиничного номера и остановился на окне. Плотные цветные занавески не позволяли увидеть пейзаж за окном, но Оникс твёрдо знал, что встань он сейчас и раздвинь занавески, Бершана бы не увидел. "Мы уже покинули столицу? Но как же так? Почему я ничего не помню?"
  Ледяная маска невозмутимости и спокойствия треснула и рассыпалась. Жаль, что Дигнар в эту минуту был слишком занят, иначе его вряд ли порадовали последствия, к которым привело вмешательства в сознание любимой игрушки. На лице опасного воспитанника Кальсома царил вселенский ужас. "Я пятнадцать лет провёл в Геббинате, но сохранил свою память неприкосновенной, - в отчаяние думал Оникс. - Я сумел обмануть мастера! Или нет? Чего я не помню, бейги меня раздери?! Кто поигрался с моим сознанием? - Юноша с подозрением и ненавистью посмотрел на Змея, Нырка и Лиса, перевёл взгляд на Дигнара и тихонько выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. - Кто? Мастер? Хамир? Фантоши? Кто? Великий лес! Не допусти, чтобы я забыл!" Оникс опустил голову и уставился на свои руки, сжимающие кожаный геб, а губы привычно зашевелились, шепча спасительную мантру:
  - Таар... Лине... Каен... Дале... Саан... Шуам...
  Перед глазами мелькнули весёлые улыбки друзей, мгновенно сменившиеся мёртвыми оскалами, и сердце сжалось от привычной боли. "Я должен отомстить. Только это имеет значение". Оникс чуть сильнее сжал пальцы, сминая тонкую кожу, и сосредоточился, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. Он во что бы то ни стало должен был понять, что с ним сотворили: стёрли из памяти какие-то события или наложили заклинание, которое будет медленно, но верно менять его изнутри. Через пару секунд фантош облегчённо вздохнул: кто бы ни сотворил колдовство, далеко идущих последствий оно не имело. "Хотя я пока не знаю, что забыл, и о последствиях рассуждать рано!" Фантош покосился на коллег, пристально вглядываясь в бесстрастные глаза, тускло мерцающие в прорезях гебов, но ни Змей, ни Лис, ни противный Нырок - никто из троих не выказал интереса к "экспериментам" эльфа.
  - Значит, не они, - пробормотал себе под нос Оникс и отвёл взгляд.
  Вряд ли Кальсом лично прибыл в Ликану, чтобы покопаться в его сознании, значит, оставался единственный вариант - Дигнар Дестаната. Фантош сглотнул подступивший к горлу комок: от дилетанта, а необученный маг Дигнар именно таковым и являлся, можно было ждать чего угодно. "Ничего, ничего, - убеждал себя Оникс, глядя на хамира. - Он никогда не отличался большим умом, особенно в том, что касалось магии, следовательно, действовал топорно-просто. Через приказ!.. Кого я обманываю? Дело дрянь. С колдовством можно справиться, но приказ?.. Что на него нашло?! - Оникс сам не ожидал, что так разозлиться. Его буквально потряхивало от бессильной ярости. - Мало, что я выполняю все его прихоти? Решил поразвлечься с моим разумом? Сволочь!" Гнев рвался наружу, требовал выхода. Кровавая пелена на мгновение заволокла взгляд эльфа и вдруг опала, явив стремительную череду ярких волнующих сцен. Встреча с Гедерикой, побег, организованный лохматым магом, Артонаш Теригорн со своими проклятыми ленточками, Йоль и Най, бейги, Мельшар, поцелуй, джинн Саттола и в довершение урок мастера, разрушивший мечты о мести.
  Потрясение от увиденного было так велико, что Оникс невольно подался вперёд и приоткрыл рот, жадно глотая воздух. "Нужно взять себя в руки. Немедленно! Иначе Дигнар поймёт..." Номер огласил высокий крик Таники, а затем наступила тишина. Невероятным усилием воли эльф заставил себя выпрямиться, опустился на колени и привычно замер - то ли кукла, то ли статуя.
  Дигнар отдышался, спихнул с себя разомлевшую ликанку и посмотрел на эльфёнка. Выглядел тот значительно лучше, только вот по связи доносились какие-то странные ощущения, растерянность и даже страх. "Я сделал что-то не так?" - заволновался наследник, но его мысли прервало появление Пепла. Да какое появление! Нет, не зря наследник считал его лучшим магом среди своих фантошей. На его колдовство было любо дорого посмотреть. Вот и сейчас Пепел вошёл в номер во главе целой свиты, но не слуг и горничных, нет. Свита состояла из мраморной ванны, полной горячей воды и плывущей над полом, точно её поддерживали невидимые силачи, мыла, бутылок с шампунями и бальзамами, мочалок, десятка полотенец и белоснежного махрового халата с капюшоном, который влетел в номер последним.
  Оникс проворно вскочил на ноги и шмыгнул к стене, а на его место плавно опустилась мраморная лохань. Одного взгляда на прозрачную голубоватую воду Дигнару хватило, чтобы почувствовать непреодолимое желание немедленно помыться, всё-таки он целый день провёл в седле, да и секс не прибавил телу приятных запахов. Спрыгнув с кровати, наследник вмиг преодолел расстояние до ванной и быстро погрузился в горячую воду, напрочь забыв и об Ониксе, и о Танике. Откинул голову на широкий бортик, прикрыл глаза и блаженно улыбнулся.
  Несколько минут Таника смотрела на млеющего любовника, решая, как вести себя дальше. Покидать номер девушка не спешила, справедливо полагая, что едва за ней закроется дверь, наследник забудет о её существовании. "Значит, надо сделать так, чтобы он не захотел со мной расставаться. Ох, если б только фантоши не пялились. От их взглядов мороз по коже. А, плевать!". Таника спрыгнула с кровати, подбежала к ванной и, склонившись над Дигнаром, нежно подула ему на макушку.
  - Потереть тебе спинку, милый?
  - Пошла вон! - не открывая глаз, произнёс тиратец, и Таника отшатнулась, словно получила пощёчину.
  Пухлые губы предательски дрогнули, на щеках проступили красные пятна. Проигрывать не хотелось ужасно, и бедняжка предприняла ещё одну попытку остаться с наследником. Снова склонилась над ним и, напустив в глаза томления, с придыханием вымолвила:
  - Не гоните меня, господин, я ещё не показала всего, что умею. Хотите...
  Рука наследника взметнулась вверх, пальцы вцепились в миленькие кудряшки, и голова Таники оказалась под водой. От неожиданности девушка закричала, с силой выталкивая из лёгких остатки воздуха, а, почувствовав удушье, задёргалась и замолотила ладонями по воде и бортику ванной. Впрочем, наследник не собирался убивать нечаянную любовницу, поэтому отпустил её волосы, оттолкнул от себя и погрузил руку в воду. Таника упала на пол и закашлялась, не сводя полубезумного взгляда с наследника сатрапа. Ни о какой любви она больше не мечтала.
  - Вон, - тихо повторил Дигнар, и этого хватило, чтобы служанка мгновенно сорвалась с места и опрометью выбежала в коридор, даже не удосужившись прикрыть наготу.
  Услышав хлопок двери, тиратец улыбнулся: девчонка его позабавила. Она оказалась весьма отзывчивой на ласку, правда, слишком прямолинейной. "Никакого изящества в любовной игре, сразу видно - деревенщина, опыта много, но весь примитивный, как и она сама. Но всё-таки я правильно поступил, напряжение нужно было снять", - сделал вывод Дигнар и забыл о ликанке: желудок заурчал, укоряя хозяина в том, что он оказался от ужина.
  - Эй, Нырок, быстро на кухню. Пусть подадут чего-нибудь сытного и горячего. И побольше. Вам тоже пора поесть.
  Наследник приоткрыл глаза, проводил фантоша взглядом и, повернув голову на бок, так, что кожа щеки коснулась тёплого мрамора, взглянул на эльфёнка. Мальчишка сидел между Лисом и Змеем и выглядел растерянным, несчастным и обманчиво хрупким. Он вызывал разноречивые чувства: хотелось одновременно утешить его и заставить драться. "Это что-то новенькое!" Дигнар усмехнулся. Впервые с того момента, как он вернул свою собственность, захотелось не любоваться фантошем, а использовать его по назначению.
  "А почему нет?" - подумал наследник, а так как отказывать себе в удовольствие он не привык, то и действовать начал немедленно. Перво-наперво отправил Лиса за Шаниром, затем ополоснулся, вылез из ванной и, с трудом сохраняя терпение, дождался, пока Змей оботрёт его тело мягким полотенцем. Отмахнулся от Пепла, собравшегося облачить его в чистую одежду, и стал одеваться сам, то и дело поглядывая на эльфёнка.
  Оникс занервничал: в узких змеиных глазах горело предвкушение, и это не сулило ему ничего хорошего. Дигнар как существо подлое и изобретательное мог додуматься до любой гадости, и то, что претворять её в жизнь придётся именно ему, сомнений не вызывало. "Спокойно, спокойно. Убить не убьёт, и ладно. Пусть развлекается. Главное, чтобы не догадался о том, что я вспомнил. Пусть и дальше мнит себя великим магом, ибо проигравший Дигнар - это вселенская катастрофа!"
  Дверь распахнулась, и в номер вошёл Саттол. Немного всклокоченный, с раскрасневшимися щеками и блестящими глазами - определённо малость навеселе и к тому же чем-то очень доволен.
  - В чём дело, Диги? Не спится? - с порога поинтересовался Шанир и погрозил другу пальцем. - Ай-яй-яй! После хорошего секса полагается отдыхать, а тебя на подвиги потянуло? Хозяину этого притона пора менять горничных, а то у него все клиенты разбегутся. Неудовлетворёнными! - Громко рассмеявшись, он прошёлся по номеру и плюхнулся на кровать. Оперся ладонями о смятые простыни, закинул ногу на ногу и поинтересовался. - Итак, чего твоя душенька желает? Выпить? Закусить? Поохотиться? А, может, продолжить общение с противоположным полом? Представь себе, Диги, у хозяина этой забегаловки есть весьма аппетитная дочурка, ей не больше шестнадцати. Я, честно говоря, присмотрел её для себя, но раз тебе не повезло, готов уступить малышку.
  Поток весёлой болтовни необходимо было прервать, и Дигнар не задумываясь отвесил приятелю оплеуху Шанир замолк и обижено надулся, потирая горящее ухо и попутно заглушая боль простеньким заклинанием, а наследник, воспользовавшись паузой, заявил:
  - Я собираюсь устроить поединок!
  - Ого! - тут же встрепенулся Саттол. - Не думал, что ты настолько быстро придёшь в себя, Диги. Что ни говори, секс творит чудеса! Я всегда в это верил. Однажды я даже хотел предложить Кальсому сделать эту фразу девизом его Ордена. Для чистых духом - самое оно. Но всё же не решился.
  - Струсил? - ехидно осведомился Дигнар, на что Шанир возмущённо замахал руками:
  - Что ты! Просто подумал, что с таким девизом Ордену придётся сменить балахоны на что-то более эротичное, а Кальсом вряд ли расстанется со своей одёжкой. Он, наверное, её на себе стирает, чтобы лишний раз не снимать!
  - Болтун! Не боишься, что шутка выйдет тебе боком?
  - Ты же не заложишь меня? - Шанир состроил наивное лицо и похлопал по-девичьи пушистыми ресницами. - Я тебе ещё пригожусь, Диги.
  Наследник задумчиво побарабанил пальцами по нижней губе:
  - Вот уж не знаю... Связываться с Орденом чревато, хотя мы ведь друзья. Ну что ж, сделаю тебя придворным шутом и...
  - Диги!
  - А что? Замечательный вариант. И ты на месте, и Кальсому не придраться - с дурака взятки гладки.
  - Но кто тогда будет устраивать для тебя поединки?
  - А ты устраиваешь? Пока только болтаешь.
  Шанир поднял руки, признавая поражение:
  - Всё, сдаюсь. Готов загладить и искупить, а потом лично извиниться перед мастером Кальсомом. Так чего же ты хочешь, Диги?
  Наследник перевёл взгляд на Оникса:
  - Чего-нибудь необычного, разумеется.
  Шанир тоже посмотрел на эльфа и нахмурился:
  - Насколько я понимаю, дуэль фантошей тебя не устроит. А если один, скажем, против трёх?
  - Порадуй меня, Шани.
  - Понимаю... Что ж, сделаю что смогу. Дай мне полчасика, Диги.
  - Отлично, я как раз успею поесть.
  Саттол кивнул, не сводя задумчивого взгляда с Оникса, и быстрым шагом направился к двери...
  Предвкушая развлечение, Дигнар с аппетитом поужинал, да не один, а в компании фантошей. Усадил всех рядком напротив себя, заставил снять гебы и с отческой улыбкой наблюдал, как телохранители неторопливо и размерено поглощают пищу. Оникс сидел между Нырком и Пеплом, и если старший из фантошей совершенно не обращал внимания на соседа, то Нырок, памятуя о роли попранного любимца, так и норовил подгадить коллеге. И чтобы нормально поесть, Ониксу приходилось проявлять чудеса выдержки и балансировки, ведь пить, когда тебя толкают под локоть, и есть, спасая еду от посягательств настырного соседа, было не так-то легко. А ещё ужасно раздражал довольный взгляд хамира, который без зазрения совести наслаждался издевательствами над любимой игрушкой. Но, несмотря на идиотизм ситуации, поесть Ониксу всё-таки удалось, что в преддверие поединка оказалось весьма кстати. Что придумает Саттол, фантош не знал, и силы ему могли понадобиться.
  Шанир опоздал минут на двадцать, однако наследник был настолько увлечён разборками между младшими игрушками, что не заметил этого. Понаблюдав за Ониксом и Нырком, он решил, что следующим вечером снимет гостиницу поприличней, с большим общим залом, и устроит поединок между мальчишками, позволив им как следует отмутузить друг дружку.
  - У меня всё готово, Диги, - сказал Шанир, подходя к столу и с интересом разлядывая пятёрку фантошей: видеть их без гебов всех одновременно ему не доводилось. - Гризли и Ключ расчистили сарай. О нет, не кривись, Диги, он большой и чистый. Его построили пару месяцев назад и не успели загадить. А для того действа, что я подготовил, сарай самое подходящее место. Ты будешь доволен, обещаю.
  - Что-то ты волнуешься, Шани. Опять призвал на помощь магию? - прищурившись, спросил Дигнар, на что Саттол лишь руками развёл:
  - А что делать? В этой глуши нет ничего приличного. Пришлось заставить Гризли поколдовать. Уж для Оникса мой парнишка расстарался, сам знаешь, как он "любит" его после той дуэли. Ведь тогда я его чуть обратно в Геббинат не сдал.
  - Расстарался, говоришь? Что ж, пойдём, посмотрим.
  По приказу хамира фантоши дружно натянули гебы и последовали за хозяином и его другом. Дигнар и Шанир вышли из номера под ручку, с насмешливыми улыбками вспоминая кончину юной тиратской прелестницы, из-за которой едва не рассорились. Имени девицы они не помнили, зато отличную работу эльфёнка - прекрасно! Весь двор тогда судачил о страшной судьбе бедняжки, слегка перебравшей вина на первом в жизни балу и заснувшей в тёплой ванне.
  Оникс старался не прислушиваться к весёлой болтовне наследника и сына министра, но, помимо воли, мысли вновь и вновь возвращали его в тот день, когда он тайно проник в покои Миридо Гарадэл... В отличие от хамира, имя первой жертвы навсегда отпечаталось в сознании эльфа.
  "Таар... Лине... Каен... Дале... Саан... Шуам..." - прошептал он, пытаясь отогнать от себя страшные воспоминания: распахнутые в испуге глаза, слёзы, умоляющий шёпот, угасающий взгляд. Да, Оникс презирал людей, в запале мог пожелать им смерти, но он никогда не хотел убивать. Никого. Разве что ненавистного мастера Кальсома и его треклятых подмастерьев, да ещё Дигнара с его дружком Шаниром, из-за которого ему пришлось утопить ни в чём не повинную девчонку...
  Саттол расстарался на славу. Обычный сарай, сколоченный из новеньких гладких досок, ещё не успевших потемнеть от влаги и солнца, его стараниями превратился в крытую арену: магические факелы на стенах, щедро засыпанный песком пол, в дальнем углу здоровенная клетка, завешенная плотной чёрной тканью. Часть помещения возле входа была закрыта защитным барьером, за которым располагались кресла для зрителей. На одном из них с сияющим видом восседал Ланир Ужага. Услышав скрип двери, он обернулся и тут же вскочил, чтобы согнуться в низком поклоне:
  - Счастлив видеть Вас, мой господин.
  - Он так рвался, Диги, - зашептал на ухо другу Саттол, - прямо-таки на коленях ползал, умоляя разрешить ему посмотреть поединок.
  - Пусть смотрит.
  Наследник уселся в центральное кресло и мысленно подозвал к себе эльфёнка, а когда тот опустился на колени у его ног, ласково посмотрел в травянисто-зелёные глаза:
  "Иди и победи, малыш. Я верю, ты не разочаруешь меня".
  - Да, хамир.
  Оникс плавно поднялся и шагнул за барьер. То, что хозяин не потрудился вернуть ему парные мечи или хотя бы кинжал, эльфа не смущало. В конце концов, магией он владел ещё более искусно, чем холодным оружием. Впрочем, даже если бы Дигнар приказал ему сражаться голыми руками, фантош вряд ли бы оплошал. Да что там говорить, сейчас, вступив на арену, он был даже благодарен Дигнару за предоставленную возможность выпустить пар. "Интересно, с кем придётся иметь дело?" Оникс подошёл к клетке, остановился, выдержал театральную паузу и рывком сдёрнул чёрную ткань. И ахнул: в углу, сжавшись в комок, сидела маленькая девочка с прямыми голубовато-белыми волосами. От возмущения эльфа заколотило: "Они же говорили о поединке! А это... это... Я не стану убивать ребёнка! Ни за что!" Но тут девочка подняла голову, и Оникса пронзил взгляд алых, лишённых зрачков глаз.
  - Н-нефас?
  Острое личико с маленьким крысиным носиком и тонкой полоской губ.
  - Нефас, - повторил эльф, с ужасом глядя на легендарное существо, которое медленно поднималось на ноги, распрямляя хрупкое, по-детски угловатое тело, прикрытое лишь длинными волосами.
  - Э-э-эльф-ф-ф...
  Оникс перевёл взгляд на острые землисто-серые клешни, что заменяли существу ладони и пальцы и содрогнулся от страха и отвращения: малейшая царапина и яд, покрывающий "лапы" нефас, мгновенно распространится по телу. А это для эльфа верная смерть. Ни заговоры, ни заклинания не помогут. Противоядия нет и никогда не существовало. "Саттол решил меня убить. Но за что?" Фантош хотел обернуться и выкрикнуть свой вопрос в лицо тиратскому магу, но не успел: клетка исчезла и ядовитая тварь ринулась в атаку.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"