-Куда? - спросил он, поворачивая голову к ангарам.
-Сюда, - встретивший его бритый капитан показал совсем в другую сторону, на двухэтажное здание красного кирпича.
Николин подхватил чемоданчик.
На стыках бетонных плит тянулись вверх былинки. Сами плиты были светло-серые и темно-серые, разные, но одинаково оббитые временем по краям.
Обдав теплым ветром, прокатил мимо заправщик. За ним, будто черного червя, техники тащили шланг.
-А город? - спросил Николин.
-В десяти километрах, - махнул рукой капитан.
По ноздреватому северному небу вжикнула черточка истребителя, оставляя в вышине полоски инверсионных следов. Запоздалый грохот ударил по ушам.
Николин едва заметно поморщился.
Обитая крашеной жестью дверь с табличкой "ОО-13" ручки не имела. Капитан нажал кнопку звонка.
-Ждем, - сказал он Николину.
Николин поставил чемоданчик. Посмотрел на часы, потом обернулся, осматриваясь.
Бетонное аэродромное поле запирала растянутая на столбах сетка, за ней высилась башенка авиадиспетчеров, дальше скатывался под уклон выводок "бытовок", а еще дальше, за полосой песка, поблескивал стеклом гражданский аэровокзал с ниточкой далекой дороги.
Было ветрено.
Летящие песчинки кусали кожу.
-Скоро? - спросил Николин, не утерпев.
-Так пока дойдут... - непонятно ответил капитан.
Приподняв фуражку, он почесал затылок.
Лицо у него было плоское, белое, без намека на загар, никогда, наверное, и не видевшее настоящего южного солнца. Николин мимоходом его пожалел.
-И как у вас здесь? - спросил он.
-Как везде, - коротко сказал капитан.
Николин подумал: зря он так. Мне же интересно... Хотя, нет, подумал он позже, неинтересно.
Ветер куснул снова. Николин, отвернувшись, переступил с ноги на ногу.
Предварительно пожужжав, распахнулась наконец дверь. Грузный и плохо выбритый майор возник в проеме. За спиной его было темно.
-Николин, с инспекцией, - представился Николин, вытягивая "корочки" из кармана плаща.
-Майор Мухин.
"Корочки" исчезли в пухлой ладони.
Глаза у майора, красные то ли с похмелья, то ли от недосыпа, остановились на чемоданчике.
-Что там?
-Рабочие материалы, - сказал Николин. - Бумаги.
-Хорошо, не бомба, - фыркнул майор и посторонился. - Проходите.
Николин шагнул внутрь.
Дверь хлопнула, оставляя безымянного капитана снаружи. Зажглась лампочка в красном колпаке. Очертившийся тамбур оказался узким и длинным. Под ногами лязгнула железная, неплотно пригнанная решетка.
-Следуйте строго за мной, - сказал, огибая Николина, Мухин.
Вились по потолку провода.
Майор странно забирал к стенам, то к правой, то к левой. Николин, как мог, повторял его путь. Думал: пьяный? Или действительно...
Тамбур окончился железным листом, который Мухин просто сдвинул в сторону. Лист, похоже, был на колесиках.
Сбежав за майором по деревянному крыльцу, Николин остановился. Бугрился бетонный пол. Вверху желтели стропила. Пространство между глухими кирпичными стенами заполняла гулкая пустота. Ряд тусклых лампочек уходил над головой к дальнему концу и там гас.
И ничего.
Хорошенький объект, подумал Николин и переложил чемоданчик из руки в руку.
Впрочем, путешествие на этом не закончилось.
Мухин отошел в сторону, опустился на корточки и, повернувшись к Николину спиной, куда-то в бетон запустил пальцы.
Грохнуло. Звякнуло. Зашипел воздух.
Пол впереди просел узкой дорожкой, открывая хитрый спуск под землю.
С натужно-покрасневшего лица его медленно сходила краска.
-Нам туда? - уточнил Николин.
Майор посмотрел на него без всякого выражения. Так можно было смотреть в пепельницу. Или на пожарный щит.
-Я шучу, - сказал Николин.
-Я понял, - кивнул майор без улыбки.
Вниз они спустились молча.
Здесь снова была кнопка звонка и дверь, тяжелая, овальная, герметичная, с круглым окошком в обрамлении заклепок.
Вопреки ожиданию Мухин стукнул по ней ботинком.
-Открывай!
В окошке проявилась бледно-желтая тень, качнулась, прижалась, в преломлении стекла у нее вдруг открылся васильковый ясный глаз.
Проскрежетали запоры.
-Инспектора вот привел, - сообщил Мухин высунувшемуся наружу еще одному майору. Этот был долговязый, белобрысый, самого простецкого вида.
"Корочки" Николина перекочевали из ладони в ладонь.
-И каждый-то месяц...
Долговязый не удержался и зевнул.
-Мне бы хотелось посмотреть, - сказал задетый зевком Николин, - не знаю, как другие...
-Да ясно, - долговязый повернулся. - Держитесь за мной.
Он пропал внутри, и Николин торопливо шагнул через порог. Мухин вошел следом, притянул дверь.
-Вы идите, идите.
Николин кивнул.
Через десять метров узкий бетонный короб родил отросток-перпендикуляр, тот, в свою очередь, еще через десять метров родил свой. По беленым стенам шли красные значки, частью понятные, частью нет.
Николин втягивал голову в плечи, опасаясь задеть низкие потолки. Долговязый насвистывал впереди. Чемоданчик тянул руку.
-Мы скоро? - осмелился спросить Николин после пятого или шестого отростка.
-Мы уже, - сказал долговязый.
Да какое уже? - хотел возмутиться Николин, но неожиданно вышагнул из-за поворота в широкий коридор.
Светили лампы дневного света. Ковролиновая дорожка упиралась в панно с высотными летчиками. За мутными стеклами по обе стороны угадывались столы и люди. Гудела вентиляция. В углу помигивал, словно предлагая выбирать напиток, массивный кофейный аппарат.
Николин выдохнул.
-Мне бы в курс, так сказать...
Долговязый жестом пригласил к ближайшей двери.
-Спасибо, - сказал Николин.
В крохотном кабинетике стояли стол, два стула и шкаф. Над столом висел почему-то портрет незнакомого бородача. Не Маркса. Не Дарвина. Не Фрейда. За столом что-то писал щуплый человечек с большими оттопыренными ушами.
Николинские "корочки" шлепнулись на белый пластик. Мелькнуло фото.
-Инспекция, Антон Алексеевич, - чуть качнул головой на выглядывающего из-за спины Николина долговязый.
-А, Саша, - поднял глаза человечек и слабо улыбнулся. - Это ничего. Это пускай.
Николин не стерпел. Просунул чемоданчик, отодвигая приведшего его майора с пути.
-Как это ничего! - Он навис над человечком. Зрение наконец позволило рассмотреть подпись под портретом. Вернадский. - Я инспектирую не первый особый объект...
-Я вам верю.
-...и таких порядков как у вас...
Человечек прекратил писать и подпер щеку ладонью. Глаза его, серо-зеленые, с легкой косинкой, подернулись поволокой.
-Да-да.
-...нигде больше нет, - продолжал Николин, древянея лицом. - Будто тут богадельня. Ни охраны, ни проверки... А это достояние, между прочим, страны! Разболтались!
Он умолк.
Тихо щелкнула дверь за ретировавшимся от греха долговязым.
Человечек словно очнулся.
-Ну почему же? - удивился он. - Нормальные у нас порядки. И вас мы, - человечек как-то сбоку, не притрагиваясь, заглянул в "корочки", - Иван Андреевич, давно уже проверили.
Он поднялся, махнул перед Николинским носом распечаткой.
-Холестеринчик-то повышен!
-Это как? - заморгал от неожиданности Николин.
-Жирного много кушаете. И, наверное, на бегу.
Николин прижал чемоданчик к груди.
-Это в тамбуре, да? Сканер? Рентген? Магнитный резонанс?
-Да не бойтесь вы за свою капсулку, - человечек, улыбаясь, похлопал по чемоданчику сухой ладошкой, - мы ее и активировать не можем...
-Это для безопасности, - пробормотал Николин, - если схватят.
-Да пожалуйста.
Человечек склонился над столом, выдвинул ящик. Вытащил тонкую карточку-ключ.
Свет, падающий сверху, делал уши человечка прозрачно-розовыми. А ведь я действительно все набегу, набегу, подумал, глядя на них, Николин.
Вспомнился съеденный в вертолете бутерброд с беконом.
-Ну, я готов, - человечек обогнул стол.
Они вышли из кабинета.
-Мне хотя бы в общих чертах, - попросил Николин.
Человечек пожал плечами.
-Ну, что мы установили? Он здешний. Интернатовский. С родителями неясно, то ли оленеводы были, то ли из поморской какой деревеньки.
-С детства уже мальчик был со странностями. Очень болезненный. До того, что впадал в прострацию. В кататонию. Его, конечно, пытались лечить...
Человечек поморщился.
Мозаичные летчики выросли перед Николиным. У одного на брючине комбинезона обнаружилась прорезь.
-И хорошо, - сказал человечек, - что мы еще как-то отслеживаем подобные случаи...
Он вставил карточку.
Летчики разъехались в стороны.
Николин шагнул за человечком в полутемный зал-амфитеатр. Вниз, по коротким ступенькам, одной рукой цепляясь за поручни.
В центре зала тускло светился круглый аквариум. Стекло уходило под потолок, там что-то металлически отблескивало, какие-то кронштейны, провода, аппаратура.
За стеклом был...
-Это... он? - спросил Николин.
Человечек всплеснул руками - кто, мол, еще?
Николин приблизился. Споткнулся о поребрик, но устоял.
-Осторожнее, - запоздало крикнул человечек.
-Я ничего, ничего, - поднял чемоданчик над головой Николин.
Человечек прошел вправо и вверх.
Только сейчас Николин заметил там ломаный выступ пульта, а за ним - неподвижную фигуру оператора.
Оператор с человечком забубнили о чем-то вполголоса. Николин не прислушивался.
В аквариуме на белом полу с мазками какой-то бурой грязи, обхватив руками колени, сидел голый худой мужчина. Дугой выпирал позвоночник. На повернутом к Николину плече прилип цветной квадратик.
Фантик от ириски.
Спутаные длинные волосы закрывали лицо.
-И что он может?
Николин отступил и сел в одно из кресел, ярусами обступающих аквариум. Чемоданчик положил на колени.
Мужчина в аквариуме не шевелился.
-Он может что-нибудь? - повторил Николин, задирая голову к пульту.
Оставив оператора, человечек спустился к нему, сел рядом.
-Вы хотите демонстрацию?
-Да.
Человечек посмотрел на Николина.
-Я дорасскажу, хорошо? Когда лечение прекратили, этого юношу попытались социализировать. Влить, как положено, в общество. Выделили квартирку. Устроили на работу. Уборщиком в быткомбинат, есть здесь такой. В городе. Какое-то время, около полугода, все было хорошо. Его никто не трогал, и он спокойно...
Николин выбил пальцами дробь по боковине чемоданчика.
-Он что может?
Человечек вздохнул.
Видно было, ему не хочется отвечать.
-Понимаете, он - Земля.
Несколько секунд Николин соображал, потом перевел взгляд на аквариум.
-Он - кто?
Мужчина за стеклом не двигался. Только левая рука, неловко выкрутившись, упала на пол.
В это время оператор за пультом пощелкал тумблерами, и аквариум залил желтый, очень похожий на солнечный свет.
Мужчина медленно распрямился, подставив свету лицо. Николин увидел раздутую синеватую щеку, кривой нос, то ли узкий, то ли прищуренный глаз. И толстую, невозможно оттянутую нижнюю губу морковного цвета.
Горло его сжалось от отвращения.
-Он же у вас...
Николин перегнулся через ручку кресла, усмиряя рвотный позыв.
-Он - Земля.
-А я вижу, что он - больной, - прохрипел Николин, отдышался. - Вы его что, не лечите совсем? У него же это...
Он круговым движением пальца изобразил флюс на своей щеке.
-Нельзя.
-Да он же, черт, и гниет вроде...
-Нельзя.
-Объясните.
-Иван Андреевич...
-Антон Алексеевич!
Человечек потеребил мочку уха.
-Он действительно Земля. Это не ассоциативное представление, не самовнушение, поверьте. Я не могу доступно... Это отображение макрокосма в микрокосме, вот что получается. А лечить Землю... Вы знаете, как лечить Землю?
Серо-зеленые глаза заглянули в Николина. Николин поморщился.
-Ну что вы, ей-богу, детский сад! Будто связать не можете!
-В случае необходимости мы его усыпляем, там есть газ, - человечек кивнул на верх аквариума.
-Тем более!
-Но это очень редко, если что-то чрезвычайное. А так... Ему хорошо и так. Главное, не трогать. А мыться - мы ему дождик включаем.
Николин рассердился.
-Что вы мне лепечете? Мытье какое-то... Он же... Вот сдохнет он у вас - и что?
Человечек помял лицо ладонями.
-Легче будет, - устало сказал он. - Нам, ему, всем.
Николин порывисто выпрямился, приблизился к аквариуму вплотную.
По мере того, как он изучал заключенного за стекло, взгляд его тяжелел, а на щеках проступали желваки.
-А как же Земля, - обернулся он наконец, - она вместе с ним не кончится?
-Предположительно, нет.
-Бред какой-то!
Лился свет. Мужчина жмурился и, возможно, улыбался.
Человечек встал рядом с Николиным.
-Вот как его лечить? Во-первых, щека - это может быть естественный процесс. Мы не знаем всех взаимосвязей. Может, это прямое воздействие планеты. Подобное уже было. И затем проходило, знаете ли.
-Ну-ну, - сказал Николин.
-А потом - вот удалите вы ему больной зуб. А у Земли в это же время тектоническая плита сдвинется. Ущипнете - вулкан проснется. Иглой уколете - наводнение вызовете. Неосторожно заденете - и город с карты мира, знаете, фьють.
Ну уж, подумал Николин.
Но поверил. Мало того, взглянул на мужчину по-новому. В голове проскользнуло: "Так вот ты какой, северный олень!".
-Вы хотите сказать, - медленно произнес он, - что если его... скажем, ткнуть...
-Последствия могут быть катастрофические!
Николин подобрался.
-А если, скажем, по печени или по почкам, в район Америки, чтобы Америка - того? Раз - и ураганы, торнадо или не знаю что еще?
Человечек слабо качнул головой.
-Не вы первый спрашиваете.
-А если пробить по солнечному, а?
-Мы как раз и пытаемся - локализовать на нем местоположение материков, ресурсов, стран...
-И как?
-Никак. Какое-то ежесекундное смещение.
-Но алгоритм-то должен быть!
-Пока не нашли.
Черт, подумал Николин, это же само в руки... Это даже не оружие, мечта терраформатора... А Америку, честно, по печени...
-Сорок до готовности, Антон Алексеевич! - приподнявшись, поймал очками солнечного зайчика оператор.
А мужчина так и сидел, не двигаясь.
Лишь из-под задницы натекала лужа мочи.
-Вот, смотрите.
Человечек достал из кармана халата планшет.
Пискнула, загружаясь, незнакомая Николину операционная система. Из темноты экрана выплыла простенькая модель Земли, расчерченная на квадратики.
-Это программа мониторинга сейсмической активности. Сигналы с сейсмостанций идут в реальном времени. Задержка небольшая.
Николин склонился.
-И что?
Земля подрагивала, щетинилась пичками возмущений.
-Сейчас.
Человечек поднял голову. Николин повторил движение и успел уловить, как в аквариум сверху, сквозь свет, опустилась металлическая штанга.
-Видите?
Штанга сломалась в последней трети. Тонкий красный луч протянулся от нее к лопатке сидящего.
-Три, два, один, - произнес сверху оператор.
Мужчина дернулся. Перекинул руку через шею, пытаясь нащупать точку укола.
-Смотрите, - человечек сунул Николину планшет.
Касанием он выделил на модели планеты квадратик с хищным зубчиком землетрясения.
-Это где? - спросил Николин.
-К западу от Суматры. Магнитуда пять и восемь.
-То есть, вот это вот... - Николин показал на аквариум.
-Погодите, - человечек задержал Николинскую руку. - Паша, еще раз пятнадцать-шесть-восемь, пожалуйста.
Оператор Паша растопырил пальцы:
-Три, два, один!
Лазер уколол лопатку снова.
Мужчина тяжело завалился на бок, потом принялся подниматься, тряся космами волос. Узкий и грязный, в разводах и дерьме зад задергался за стеклом напротив Николина.
Николин отвернулся.
-Ну, вот!
Под носом у него запрыгал планшет.
Николин с трудом сосредоточился на изображении.
-Это уже Камчатка! - объявил человечек. - Магнитуда шесть и три. Понимаете? Где Камчатка и где Суматра у нас? А точка одна и та же!
-Ну так ищите!
-А как же! - воскликнул человечек. - Только надо очень осторожно. Чтобы, не дай бог, какой эксцесс...
Мы - властелины мира, подумал Николин.
Мы, черт возьми, точечными ударами... и пусть попробуют рыпнуться...
-Это очень хорошо, - сказал он. - Очень.
Человечек улыбнулся.
-Нам бы вычислительных мощностей.
-Я похлопочу.
Николин прижался к стеклу.
Мужчина в аквариуме неуверенно стоял на ногах. Пошатывался. Николин видел легкую красноту на лопатке.
-Он вообще осознает, где он и что с ним?
-Редко. Моменты просветления очень коротки.
Мужчина повернулся.
-А нас он видит? - спросил Николин.
-Да, - сказал человечек. - Но вряд ли мы отражаемся в его сознании...
Мужчина сделал несмелый шаг в их направлении.
Рот его раскрылся, но что он говорит слышно не было.
Мужчина добрался до стекла и теперь покачивался перед Николиным, выпячивая толстую губу. Синеватая кожа на щеке казалась надутой изнутри. Лоб был в какой-то сыпи. Взгляд был мучительно-бессмысленный.