Кристалл лежит передо мною. Старый, но ничуть не изменившийся с тех пор, как я видел его в последний раз, в столь чертовски далёком от меня прошлом. Маленькая фиолетовая призма, которая возможно даст мне ответ на всю жизнь мучивший меня вопрос. Прав я был тогда или не прав. Терминал ждёт, ровным серебристым светом поблескивает экран, а я не могу решиться. Дотрагиваюсь до кристалла, но снова отдёргиваю руку. Никогда бы не подумал, что буду бояться узнать правду, но вот сейчас боюсь.
Кристалл оказался у меня вчера. Утром сам по себе засветился экран официальной связи, впервые за последние двадцать лет, и впервые, не дожидаясь моего согласия. Впрочем, я бы наверно и не согласился.
На экране появилось лицо человека, известного наверно большинству людей Земли. Короткий ёжик седых волос над молодым лицом, плотно сжатые тонкие губы и неподходящие для такого лица глаза - глаза старого человека, не желающего считать себя старым. Он был в штатском, хотя обычно все его помнят в форме со спиралью галактики на погонах. Человек-легенда, самый везучий из всех звёздных капитанов, а последний век - командующий самой дальней разведкой Земли.
- Михаил Антонович, извините за вторжение, но мне необходимо срочно с вами встретиться. У меня для вас письмо, едва не затерявшееся во времени.
Это меня не заинтересовало, меня вообще в последнее время практически ничего не интересовало. Но я всё же спросил:
- От кого письмо?.. Я вообще-то ни от кого никогда не получал никаких писем. Может быть, вы ошиблись?
- Нет, ошибки нет.
- Тогда перешлите мне его. Попасть сюда, ко мне, наверно и вам будет затруднительно.
- У меня постоянный неограниченный пропуск. Но только подняться ко мне придётся вам. Я обязан передать письмо из рук в руки. Специально для вас разблокирован земной терминал. Потом я вас сам найду.
- Но, погодите.
- Я вас жду. И думаю, что для вас это гораздо важнее, чем для меня.
Земной терминал был блокирован уже четыреста лет. И какой важности должно было быть дело, чтобы почти что всемогущая Служба Безопасности дала разрешение на его открытие, а мир, в котором я сейчас обитаю, согласился его открыть. Такого совпадения ещё никогда не бывало. И как бы мне не хотелось отрываться от той монотонно-размеренной жизни, в которой я пребываю уже почти пару веков, я понял, что обязан согласиться. Наверно понимая, что моё согласие в данный момент мало что значит. Это когда-то я был известным учёным и многие считали за честь быть знакомыми со мной. Но за последние два века успели забыть, оставив лишь пару строчек в школьном учебнике. Как об авторе канувшей в прошлое теории, которая считалась верной почти триста лет, но, не выдержав испытания новыми наблюдения, уступила место новой.
- Я согласен. Хотя думаю, что от моего согласия мало что изменится.
- Хорошо, я вас жду.
Через полчаса я уже проходил через пропускной пункт земного терминала. Под восхищенными и обалдевшими взглядами совсем ещё зелёных ребят из Службы, которых, разумеется, предупредили об открытии терминала, но которые до конца в это не верили.
- Добро пожаловать на Землю, - сказал мне старший из них, вручая идентификационный браслет.
Я кивнул в ответ:
- Какие были вами получены указания насчёт меня?
- Никаких... Встретить и пропустить.
Я снова кивнул.
Капитан нашёл меня в полупустом сквере, где я, покинув терминал, бесцельно расположился на скамеечке. Его личный грав опустился буквально в паре метров от моих ног.
Меня он поприветствовал протянутой рукой. Отвечая на рукопожатие, я сказал:
- Будем знакомы.
- Мы вообще-то уже больше века знакомы, земляк. Но наверно вы просто меня не помните. Я младше вас на семь лет, в то время это была огромная разница.
Я напряг память, но вспомнить не мог. Оставалось только поверить:
- Я считал, что земляков у меня уже не осталось ни одного, но очевидно информация у меня не полная.
Он кивнул:
- Слишком много прошло времени. Уже не наберётся и полсотни человек, но мы ещё до конца не вымерли.
Он внимательно смотрел на меня, очевидно оценивая и делая для себя какие-то выводы. О крепнущей с годами проницательности этого человека тоже ходили легенды.
- Ради какого письма вы вызвали меня на Землю? - решил я форсировать события.
- Две недели назад я побывал на нашей родине, впервые вернулся туда. Там, в одном месте, наверняка известном вам, я нашёл кристалл и записку. Записка предназначалась лично мне, хотя с автором письма я не был близко знаком. Не буду пересказывать вам её содержимое. Но скажу, что там была просьба передать вам этот кристалл не позднее, чем до конца этого месяца. И я склонен верить.
Он протянул мне потёртый пластиковый футляр. Так хорошо мне знакомый, что у меня невольно кольнуло сердце... Юрка... Письмо более чем через пять веков.
- И всё это время он лежал там? Его же искали, специально искали.
- Могу сказать только то, что там, где я его нашёл, его раньше не было. По крайней мере за два дня до того как я улетел оттуда.
- Вы его смотрели?
- Нет... В определённых случаях просьбы следует выполнять от и до... Не смею вас задерживать. Но не сочтите за труд связаться со мной, скажем через неделю.
Я только кивнул в ответ.
Обратно терминал меня не пропустил. Высветил сообщение, что находящийся при мне объём информации не может быть перенесён, что я должен оставить кристалл на Земле. С этим я согласиться не мог, пришлось оставаться вместе с кристаллом.
Безопасники с пропускного пункта посочувствовали мне и посодействовали с поиском временного жилья. Уже через полчаса киб доставил меня в крошечный домик, разместившийся посреди леса. Почти один в один похожий на оставленный мной в виртуальном мире. В нём было всё, необходимое для отшельнической жизни. Был и универсальный компьютерный терминал, устройство, практически не изменившееся за пять веков.
Почти сразу же я достал кристалл из футляра. Это вне всяких сомнений был Юркин дневник, тот самый, что мы когда-то безуспешно искали. Наконец-то я узнаю то, что грызло мне душу всю жизнь. Я включил терминал, открыл на нём универсальное гнездо, которое было способно читать и столь древние носители информации, но вот вставить в него кристалл не смог. Так просидел до самого вечера и решил, что начать лучше с утра.
Но и сейчас, утром, снова не мог решиться.
Задумался, снова вспомнил Юрку. Своего так рано ушедшего младшего брата. Его улыбку, его вечные насмешки надо мной - "старшим тугодумом, большим, но глупым". В памяти он был словно живой. Помнил я и то, каким угрюмым и необщительным он был в последние дни, но сейчас вспоминалось не это, вспоминались светлые дни, насыщенные светом солнца. И тут я словно бы услышал его голос: "Снова боишься? Ты сначала сделай, а потом окажется, что и бояться-то было нечего". Это он говорил в тот день, когда мы в первый раз серьёзно нарушили один из неписаных запретов, тот самый день, с которого всё и покатилось под откос.
Рука, словно обретя собственную волю, подхватила кристалл и до упора вдвинула в чёрную дыру гнезда.
На экране тут же высветилась просьба идентифицировать себя и ввести пароль для получения доступа. Я активировал браслет и так же машинально отстучал на клавиатуре длиннющую бессмысленную последовательность, больше тысячи символов. Юркин пароль, который я, как ни странно, не забыл, видев всего лишь один раз, как он его вводит.
"В доступе отказано, повторите ввод пароля" - светится на экране. Тогда я набираю свой, не менее длинный пароль, которым не пользовался с детства. Который, как я считал, никто не знает, который не знал никто, кроме Юрки.
"Доступ подтверждён".
"Мишка, привет!!!"
На экране появляется Юрка. Бледный, с тёмными кругами под глазами, такой, каким он и был в последние дни. Но в отличие от того, весело улыбающийся. Он корчит мне рожу, потом напускает на себя нарочито деловой вид:
- Привет старику от пацана. Тьфу ты, - он снова смеётся, - привет, Мишка. Если ты смотришь это послание, значит ещё не всё потеряно, значит то, о чём я знаю и догадываюсь, верно хотя бы наполовину. Я знаю, что ты переживал мою гибель, но всё же пережил. И сумел дотянуть до конца тридцатого века. Да, я знаю, что сейчас конец тридцатого века, а не середина двадцать пятого, иначе бы ты этого не видел. Ну да не унывай, всё самое интересное ещё впереди, а мы прорвёмся. - Он прямо на глазах помрачнел. - Как я боюсь идти наверх, ты бы знал, как я этого боюсь. Но иначе нельзя, иначе будет ещё хуже. Поверь мне, я не сумасшедший. Но так надо. Просто я очень много от тебя скрыл, но если бы не скрыл, было бы ещё хуже. Но ты и сам поймёшь это, прочитав то, что я тебе оставляю. Это вырезки из моего дневника, всё лишнее я просто стёр, а нелишнее отредактировал. Я прошу тебя, прочитай.
Юрка пропадает с экрана и на нём высвечивается архаично выглядящая сегодня заглавная страница дневника пятивековой давности. Я без промедления открываю первую страницу:
Семь дней до сближения
Рано утром Мишка, втайне от меня летал на космодром. Вечно ему хочется показать свою значительность, то, что он меня старше, что он не хуже меня.
Дурак!!! Это я хуже его. Я знаю почему, но ему не скажу, даже в дневнике этого не напишу, а то ещё подсмотрит. Кстати, нужно подумать над тем, как усилить защиту дневника, а то в последний раз он её почти что сломал.
Наверно к лучшему, что он побывал у кибернетиков без меня, я бы их своим очень детским видом так напугал, что они выпроводили бы нас обоих за дверь. Мишке же четырнадцать и ведёт он себя ужасно по-взрослому.
Но его тайна тайной не осталась. Он ещё не добрался обратно, когда на домашний терминал позвонили из киберслужбы. Я смошенничал и подменил своё изображение Мишкиным. И мне сказали, чтобы я не боялся того, что вся четвёрка универсальных модулей заполнена информацией. Ничего ценного и уникального на них нет, можно очищать.
По стерео снова показывали Красное Солнце. Съёмки с "недостроенного ёжика". Сказали, что сегодня можно будет и невооружённым глазом разглядеть крупнейшие пятна.
Мишка пришёл, но модули не показывает. Наверно хочет всё сделать один, ждет, когда я уйду на солнце смотреть. Фиг ему, я его тоже вытащу.
Я и сам помнил этот день. Помнил в мельчайших подробностях, словно это было вчера. Настолько крепко он въелся в память. Откинувшись в кресле, я прикрыл глаза и предался воспоминаниям.
- Мишка, пойдём смотреть на солнце, - наседал на меня Юрка, - говорят, что на нём сегодня можно будет даже без телескопа разглядеть пятна.
- Кто говорит? - не сдаюсь я, - ребята знакомые, которые ничего не знают, а поговорить о том, чего не знают, любят.
- Не, не ребята. - Не унимается он. - По стерео говорили, даже показывали, с ёжика снимали.
Ёжиком мы тогда называли строящийся на орбите многофункциональный космодром. Когда он пролетал над нами утром или вечером, был похож на сверкающего в лучах солнца морского ежа. Шарообразное тело собственно космопорта и разнокалиберные иглы причальных ферм. Сначала его назвали "ёжиком" в шутку, но потом привыкли и называли его так, даже не задумываясь.
- Если с ёжика, тогда верю. Но ты тогда уже и так видел, зачем ещё раз смотреть.
- Ничего ты не понимаешь. Я же видел на экране, а собственными глазами.
- Ну так иди и смотри, я ведь тебе не запрещаю.
- Если бы и запретил, так бы я тебя и послушался. Пойдём, посмотрим.
- Тебе это интересно, так иди и смотри.
- Будто бы тебе не интересно.
Мне тогда и в самом деле было интересно, младший брат был прав. И наверно в любой другой день я бы сам вытащил его на горку, чтобы полюбоваться восходом приближающегося солнца. Но в тот день мне было не до этого.
Рано утром, когда Юрик ещё спал, я наконец-то решился и побывал в киберслужбе космодрома. Там я осуществил давно задуманный план. Ценой почти что героических усилий выпросил четыре списанные вследствие незначительных отклонения каких-то параметров универсальные модульные кристаллосхемы от недавно смонтированного на космодроме большого кибермозга.
Сначала я заинтересовал их подкорректированным мной и Юркой одним из базовых алгоритмов центральной структуры искусственного интеллекта. Сумел доказать его преимущество над стандартным. Пообещал принести ещё полдюжины, но при условии, что они прямо сейчас дадут мне четыре универсальных модуля от машин класса не менее чем среднего кибермозга.
Я терпеливо перенёс то, что меня называли шантажистом, человеком, для которого интересы науки ничего не значат, а значат только личные интересы. Я твёрдо сказал, что не будет модулей, не будет и алгоритмов, потому что на таком убогом терминале, как у меня, я сделаю эти алгоритмы не раньше, чем к следующим каникулам. Да и то, если не переключусь на что-то более интересное, а переключиться я вполне могу, потому что ещё не определился со своей будущей специальностью. Что мне не нужны полностью исправные модули, что я вполне могу обойтись и слабодефектными.
В конце старший кибернетик только махнул рукой и сказал, чтобы мне выдали то, что я прошу. Но оказалось, что свободны только дефектные модули от большого кибермозга. Знаменитой и практически недоступной для рядовых пользователей триста четырнадцатой серии. Такие, которые на большой уже не поставишь, с другими не очень то сопряжёшь, а ставить на что-то мелкое не позволяет совесть, лучше уж подарить. На такую удачу я даже не рассчитывал. Но как только модули оказались у меня в руках, я быстро сделал ноги, не передумали бы они и не отобрали.
- Думаешь, я не знаю, что ты сегодня выпросил на космодроме четыре универсальника.
- Откуда?.. - искренне удивился я. А Юркина рожа от этого моего удивления расплылась в ехидной улыбке:
- Если не пойдёшь, не скажу.
- Ну и не надо. Подсматривал наверно?
- А вот и не подсматривал. Пошли, давай, всё равно ведь от тебя не отстану. Думаешь, что я буду на солнце смотреть, а ты тут терминал начнёшь переделывать, один, без меня. Если не пойдёшь, я ведь тоже не пойду.
Трудно быть братом вундеркинда. А Юрка, несмотря на все свои недостатки, был вундеркиндом. И превосходил меня практически во всех способностях, хотя и я на свои способности не жаловался.
В три года он научился читать, лишь чуть-чуть от меня отстав. В пять без труда догнал меня в учёбе, с гораздо меньшим трудом делая те же школьные задания. В восемь уже запросто щёлкал совершенно неподъёмные для меня задачки. А сейчас, в одиннадцать мог бы без малейшего труда сдать экзамен за среднее обучение. Хотя я в четырнадцать был вынужден учиться ещё год. Мог, но не хотел, объясняя, что тогда он станет взрослым и ему будет уже не поиграть. И что он не намерен меня обгонять, вровень со мной - да, пожалуйста, но не вперёд. И уже мне, а не ему приходилось прикладывать все силы, чтобы не отстать, а уж о том, чтобы опередить его, мне оставалось только мечтать.
Юрка всегда был разный. Иногда мог быть тихим и покладистым, гордостью родителей и надеждой школы. А иногда мог превратиться в поистине адское отродье, пререкаясь со всеми, отказывался делать то, что мог бы сделать без особого труда. Характер у него был вовсе не сахарным, но мне говорили тогда, что и мой не лучше, что мы с ним похожи, просто я не так явно выражен. Обычно мы с ним неплохо ладили... от одной ссоры до другой. Но вот когда родителей одновременно не оказывалось дома, это почти постоянно приводило к нашей ссоре. Потому что брат ни за что не хотел признавать моё старшинство, которое родители мне буквально навязывали и требовали взамен, чтобы всё было в порядке, и Юрка ничего не натворил.
Но наверно во многом я и сам был виноват. Утром мама уехала на биостанцию к морю Медузы, там у неё были какие-то интересные наблюдения. Она звала нас с собой, но мы отказались, потому что жизнь на биостанции нам казалась ещё более скучной, чем в посёлке. А папа должен был вернуться не раньше, чем через месяц. Мы остались одни и я первый дал повод для ссоры. Хотел переделать терминал без его участия, или хотя бы начать. Это при том, что планировали мы вместе. Ссориться не хотелось, да и Юрка вроде был не намерен ссориться. Я решил не усугублять ситуацию и сходить с ним, посмотреть на солнце:
- Ну, хорошо, идём.
- Давно бы так, а то упирается, упирается, как... - Юрик ловко уворачивается от моего подзатыльника, который и так был лишь символическим, - но-но, так нечестно, знаю, что ты меня сильнее.
Горкой мы называли невысокий, от силы метров двадцать, холм к востоку от посёлка, восход с него можно было увидеть немного раньше.
На горке в этот день было многолюдно - почти вся поселковая ребятня была там, да и свободных от работы взрослых тоже хватало. Поднялись мы на неё как раз, когда над горизонтом показался краешек красного солнца. Такого непривычно огромного.
Красное солнце росло с каждым днём. Из тусклого красного фонарика, каким мы его привыкли видеть, оно медленно, но неуклонно превращалось в огромное светило. Несколько дней назад оно сравнялось по размеру с жёлтым, но, не останавливаясь на этом, продолжало расти. И вот оно уже превосходит его по видимым размерам. Через неделю планета должна пройти от него на самом близком расстоянии, потом будет затмение жёлтого солнца красным. И красное солнце умчится к жёлтому, а планета, полетит дальше, по исправленной этим прохождением орбите, чтобы через шесть лет снова повторить такое сближение. Но следующее сближение будет уже не таким тесным, как это, а почти таким же, как предыдущее, которое мы прекрасно помнили. И каждое последующее сближение будет всё более и более далёким, лишь через двести лет они начнут приближаться, а через четыреста повторится такое вот сближение.
Солнце выползало на небо неторопливо и потребовалось немало времени, чтобы оно вылезло целиком. И ещё немало, чтобы оно поднялось достаточно высоко, и атмосфера перестала так сильно мешать наблюдениям.
На красное солнце можно было смотреть без защитных очков. Оно довольно холодное. Крошечный красный карлик, летящий вокруг жёлтого по вытянутому эллипсу. Обычно не дающий планете даже самой малости тепла, сейчас он ощутимо подогревал её, делая весну необычно жаркой, похожей на лето. В связи с прохождением красного солнца учебный год был завершён почти на три недели раньше, чем обычно и все мы наслаждались удлинившимися каникулами.
- Вижу, вижу, - кричит кто-то из младших ребят, - вон оно, сверху, на чёрточку похожее.
Тут же все начали голосить, что тоже видят, даже те, кто ещё не разглядел, но не хотел показать, что у него зрение слабее. Я же увидел пятно наверно только через минуту после того, как начался этот галдёж, да и то наверно только потому, что знал, что и где нужно видеть.
Как только все разглядели пятно, интерес к солнцу начал быстро угасать. До следующего восхода, когда солнце станет ещё ближе и больше. И все постепенно начали расходиться, в случае взрослых, и разбегаться в случае ребят. Мы с Юриком покинули горку, чуть ли не последними.
- Завтра ещё интереснее будет, - говорит он, улыбаясь, - сегодня только одно пятно видели, завтра же увидим полдюжины.
- Если облаков не будет.
- Не будет, я прогноз смотрел. Ясная погода на две недели вперёд. - Сказал он и без паузы переключился на другое. - А какие универсальники ты у кибернетиков выпросил?
- Я думал ты и так всё знаешь.
- Не, всё не знаю.
- Хорошие, практически исправные, новенькие, - тяну я.
- Миш, я серьёзно.
- Универсальные модули триста четырнадцатой серии, индекс альфа дробь гамма. Центральному кибермозгу они не подошли из-за какой-то мелочи.
- Ты серьёзно или смеёшься?
- Абсолютно серьёзно.
- Ну, ты и даёшь.
Юрик расплывается в такой улыбке, за которую ему можно очень многое простить. Он справедливо оценил мои усилия. Модули этой серии выпускались крайне незначительными партиями и использовались исключительно для крупных интеллектуальных компьютеров планетарного класс. А с таким индексом, говорящим о сверхвысокой точности и надёжности, исключительно для особо ответственных систем, таких как планетарный кибермозг или кибермозг космическо-диспетчерской службы. Содержа в себе несколько десятков триллионов связанных между собой по голографической схеме псевдонейронных единиц, модуль был способен выполнять любые функции, быть и вычислительным элементом и хранилищем информации одновременно, легко объединяться в единый комплекс с любыми другими псевдонейронными устройствами.
Изготовляли такие модули только на Земле. И каждый из них стоил наверно ничуть не меньше, чем все терминалы нашего посёлка вместе взятые. Техника такого уровня сложности не поддавалась дублицированию.
- Что взамен отдал?
- Алгоритм генерации эмоционального отклонения. Правда пришлось пообещать и универсальный фильтр отклонений и... всё то, что мы наработали.
- И за такую ерунду...
- Они вовсе не посчитали это ерундой. Старший у них почти что обалдел. Всё допытывался, кто это придумал.
- И что ты сказал?
- Сказал, что это нашептал нам голос самой Вселенной. И что если у нас не будут четыре универсальных модуля, ничего нового он нам уже не нашепчет.
Юрка хохотнул:
- Ну, ты и даёшь. А они к нам не припрутся.
- Припрутся, конечно, но не сразу. Пару неделек у нас точно будет... Ну, недельку-то, с полной гарантией.
- Надо бы тогда поторопиться.
- Я собирался поторопиться, а ты меня вытащил солнце смотреть.
- А что сразу всё не рассказал?
- Хотел один начать.
Юрик ничего на это не сказал, только посмотрел с немереной укоризной. Хотя наверно меня понимал, гораздо менее умного старшего брата.
Дома он, ни о чём меня не спрашивая, сразу же вскрыл свой терминал, показывая, что иное назначение универсальных модулей он просто не позволит.
Но это и к лучшему. Его терминал был немного новее и современнее моего (хотя на скорости работы, удобстве и чём-либо другом это ничуть не сказывалось, внешние параметры терминалов были унифицированы). Но, самое главное, на нём было не пять, а шесть отсеков для работы с добавочными модулями.
Минут пять Юрик простоял над вскрытым терминалом, после чего высказался с весьма мрачным видом:
- Сразу для четырёх триста четырнадцатых не хватит мощности питания, лазер слабоват. Два осилит, максимум три, если снять мои модули, но четыре - никак. Ты об этом наверно и не подумал?
Я-то как раз и подумал. И мне было приятно, что подумал. Вместе с модулями, в качестве довеска, мне дали и стандартный лазер, используемый в большом кибермозге. Дали без малейших разговоров, даже похвалили за предусмотрительность. Сказали, что хоть триста четырнадцатые модули, как и любые другие, могут работать от любого стандартного лазерного питания, но лучше работают, когда питаются со специально для этого разработанного.
Я ничего не ответил Юрику. Молча достал сумку и, выложив перед ним четыре контейнера с универсальными модулями, добавил и контейнер с лазерным блоком. Юрка схватил блок, прочитал маркировку и посмотрел на меня с уважением, чего от него редко когда дождёшься:
- Лазер с большого?
- Причём совершенно новый и совершенно бесплатно.
- Они не поскупились. Это лазер первой очереди, сверхстабильный. Такими даже не весь кибермозг питают, а только основное ядро. Да он наверно подороже всех этих четырёх модулей будет.
Тут уж была моя очередь удивляться. Но я постарался не показать этого. Словно бы всё было само собой разумеющимся.
Юрик вскрыл лазерный отсек терминала, убедился, что новый лазер там вполне поместится. Но вот решиться начать переделку не мог. Я хорошо чувствовал, когда он бывал неуверен в себе. Тогда я сам взял из своего стола свободный контейнер и, отодвинув брата, пристыковал контейнер к лазерному отсеку и уже заученно произвёл операцию извлечения кибернетического устройства. Это несложно, большую часть работы контейнер производит сам, нужно только контролировать его на случай чего-либо непредвиденного, потому что собственных мозгов у контейнера почти что нет. Но на этот раз ничего непредвиденного не произошло, через минуту стандартный лазер из терминала занял место в свободном контейнере.
- Я сам, - отодвинул меня Юрка, стыкуя к терминалу контейнер с новым лазером.
Провозился он наверно минут десять, установка шла не очень-то гладко. Потом, не снимая контейнера, он ещё с полчаса настраивал лазер. Ему постоянно что-то не нравилось, хотя, по моему мнению, всё было, чуть ли не идеально, укладываясь в допустимые погрешности. Но не успокоился, пока не довёл отклонения до десятой от допустимого. И только после этого вздохнул с облегчением:
- Думал уже, что ничего не получится. Даже устал.
- Отдохни, коли устал.
Юрка не стал протестовать и, позволив мне его сменить, развалился в кресле. Правда, не прекращая наблюдать за мной. Лишний раз протестировав терминал, я снова отключил его и принялся за самое главное - установку модулей.
Сама установка не отняла много времени, по десять минут на модуль. Но вот настройка и наладка заставила нас провозиться до позднего вечера. Юрка присоединился ко мне почти сразу же, как только я принялся за настройку. И дальше мы работали в две головы и четыре руки. Когда делаешь что-то интересное, понимаешь друг друга не то что с полуслова, а и вообще без слов.
Настройку довели до конца, но сразу же включить терминал не решились. Тем более что желудки напомнили нам о пропущенном обеде и ужине.
- Давай завтра включим, - совсем уж неожиданно для меня предложил Юрка, - а то сейчас и голова не совсем соображает и кушать сильно хочется. Всё равно ведь ничего не успеем, просидим всю ночь, ещё и сломаем что-нибудь.
Он был прав, по-взрослому прав. И как мне не хотелось бы увидеть результат ещё сегодня, я был вынужден с ним согласиться. Без Юрки мне и ночи не хватит.
Поужинали мы тем, что приготовила для нас автоматическая кухня, даже ничего не выбирая, дежурным набором, не чувствуя вкуса еды. Мысли в это время были вовсе не о еде, а о том компьютере, в который мы собираемся превратить обыкновенный терминал.
Вообще-то терминал и так был компьютером. Примитивным, неинтеллектуальным. Но в автономном режиме работал исключительно как примитивная расчётная и справочная система. Для решения любой более-менее сложной задачи он подключался к сети интеллектуальных систем и перепоручал ей решение этой задачи. А интеллектуальная система оценивала задачу и решала, имеет ли смысл вообще решать её.
Мощных же неинтеллектуальных компьютеров никто не делал уже лет триста-четыреста. Таких, которые без вопросов пытались бы решить и неразрешимую задачу. Не то, чтобы это было запрещено официально, но это стало привычкой и традицией, неуклонно соблюдающейся. Все мощные компьютеры должны быть либо интеллектуальными, либо работать под управлением другого интеллектуального кибермозга.
Полгода назад мы с Юркой, помирившись после очередной ссоры, всерьёз увлеклись моделированием реальности и как следствие этого - кибернетикой. Собственно, первым увлёкся братец, переживая свалившееся на него в результате ссоры лишнее свободное время. Но почти сразу сумел увлечь и меня, мы и помирились-то из-за этого. И не ссорились крупно уже полгода - рекордный для нас срок.
Моделировать реальность - это очень интересно. Настолько, что как нам тогда казалось, не наскучит никогда. Начали мы с малого. Моделировали отдельные объекты, растения, животных. Даже для самих себя модели сделали......................................