Я потягивал крепкий кофе из большой кружки и разглядывал в интернете голых фотомоделей с упругими формами, когда ко мне в дверь постучали. От неожиданности я вздрогнул и пролил на рубашку кофе. Стучали крепко и назойливо. Странно. Я никого сегодня не ждал. На часах было девять вечера и за окном уже стемнело.
- Секундочку! - крикнул я, корявым от накатившего страха голосом.
Я с детства был социофобом. Я всегда боялся людей. Заговорить с незнакомым человеком для меня было равносильно добровольному погружению в кипяток или выковыриванию глаз отверткой.
Дверь тряслась от крепких ударов, будто стучались в нее массивной кувалдой. Мои ноги тряслись в коленях, а подошва домашних тапочек прилипала к линолеуму. С огромным трудом, пересиливая себя, я провернул замок и робко отворил дверь. Увидев нежданного гостя, я остолбенел от ужаса.
Передо мной стоял ОН. Человек чуть выше меня. В черном котелке и черном фраке, слегка пыльном, но элегантном. Здоровое тело, крепкие красивые руки и... пустота на том месте, где должно быть лицо. Сплошная кожа, даже без очертаний носа, губ или глаз. Сплошной гладко выбритый затылок.
Человек без лица, воспользовавшись моим оцепенением, без спроса и не сняв обуви прошел ко мне в комнату. Он сел за мой компьютерный стол и пустотой своего лица посмотрел на открытую в браузере фотографию полуголой сисястой модели. Он усмехнулся.
- А я бы её того... - грубым голосом проговорил человек без лица и махнул головой, - ну ты знаешь о чем я...
Ужас тяжелым комом застыл в горле. Я, как ослепший, на ощупь прошел в комнату. Кружилась голова. В ушах тяжелым басом стучал пульс. Я не шизофреник. Этот человек был сильнее любого сна и видения. Он был реальным, как любой прохожий и знакомый. Он настоящий.
Я остановился перед ним и начал пристально и открыто всматриваться в то место на его голове, где должно быть лицо. Не было заметно ни шрамов, ни грима.
- Прекрати! - вскрикнул он, - знаешь ли, меня это напрягает!
Я тут же, как обоженный отпрыгнул и плюхнулся задницей на пол.
- Лучше на сиськи эти смотри, - безликий указал мне на монитор компьютера, - от них и то толка больше будет.
Пол подо мной поплыл. Я вглядывался в это ужасное ничто и мне становилось тошно. Собравшись с духом, я выдавил:
- Зачем вы пришли ко мне?
Я сам не узнал свой голос. Он дрожащим тихим скрипом вырвался из груди.
- Познакомится, посочувствовать и уйти - плавно и спокойно ответила на мой вопрос холодная пустота.
Неожиданно перебив страх, во мне проснулась какая-то злоба.
- Посочувствовать? - вскрикнул я, - твою мать, ты рожу то свою видел? Это я должен тебе сочувствовать!
Безликий снова усмехнулся.
- Друг, - сказал он веселым, но, всё равно, грубым голосом, - я не отличаюсь от тебя ничем. Я тоже когда-то сидел дни напролет дома и качал сотни гигабайт порнушки. Я тоже, черт возьми, жил за счет налогоплательщиков. Я никто. Ты тоже никто. Нас сотни. Тысящи. Миллиарды! Мы с тобой так похожи...
Я крепко вцепился в воротник фрака и потащил безликого к выходу. Я раскрыл дверь и вытолкнул его на лестничную площадку. Когда я прокручивал замок, человек без лица, крикнул сквозь дверь: "Чтобы не быть Джоном Доу, запиши на руке свое имя!"
Я мысленно плюнул ему вслед и проводил урода трехэтажной руганью.
У меня заболели глаза. Невыносимый зуд покрыл щеки и губы. Я плюнул на всё. Я, позабыв страх, рухнул не раздевшись в постель и уснул...
Когда я проснулся, в окно уже пробивалось теплое полуденное солнце. Я с трудом встал на ноги. Пошатываясь, я пошел в сторону ванной и нечаянно рукой сбил с письменного стола рамку с семейной фотографией. Стекло разлетелось по холодному полу. Вздохнув, я лениво потянулся за фотографией и тут же с ужасом отпрянул от нее. Страх накатил волной. Фотография, где я десятилетним мальчишкой стою со своими родителями на пороге своего дома, за ночь изменилась. На ней не было ни мамы, ни папы, ни родительского дома. Стоял один я. Я с заштрихованным лицом. Неужто безликий уродец подшутил надо мной, пока я спал? Но зачем ему это?
Я не успел закончить размышления. Я случайно столкнулся с лицом, глядевшим на меня из отражения выключенного монитора. Точнее, с отсутствием лица. Испуг, волнение и бессилие разом окутали меня. Я забежал в ванную и взглянул в зеркало. На меня смотрела пустота. Я стал ощупывать своё лицо. На нем не было ни глаз, ни губ, ни носа. На нем не было ничего. Дикий вопль вырвался из моей глотки. Я упал на колени и бесслёзно зарыдал.
Все мои фото оказались пустыми. Пропала вся информация обо мне. Я забыл своё имя. И в водительском удостоверении в графе имя было вписано "Джон Доу".