В нашей строительной бригаде работали два брата по прозвищу Дикие. Сказать честно, нрав братья имели самый мирный. А вот фамилия им досталась характерная - Дикаревы. Может, поэтому у братьев был всегда всклокоченный и какой-то бродяжий вид, который не вязался с их рослыми монументальными фигурами, словно одинокий каменотес наспех сладил себе сынишек. Свою работу братья делали невероятно быстро и справно, их размашистыми движения, никогда не совершавшимися без смысла. Никто в бригаде не мог за ними поспеть. Ну, вот так и повелось - Дикие, и всё тут.
Жили братья бобылями где-то на окраине города. С женщинами у них не ладилось. У младшего была брошенная жена и ребёнок в деревне, а старший так и не решился тянуть семейную лямку.
Как только у братьев появлялись деньги, они шли в кабак. Пили Дикие крепко и угощали с непривычным для бедного городка гусарским размахом. Правда, напиваться в их компании было скучно, уж очень братья были неразговорчивы. Казалось, сидишь в долине валунов в тихий пасмурный день и не знаешь, сошел ты с ума или нет. Но если в кармане пусто, выпить можно не только с валунами, а и с чертом лысым. И к тому же рядом с Дикими никогда не было никаких споров, обиды или обмана.
Наведывались братья в самые разгульные и надрывные кабаки, где не вдохнуть и не выдохнуть от накала человеческих душ. Люди в тех местах были все как один точно во сне. От их неживой отстраненности или наоборот нарочито грубого присутствия воздух становился разряженным, словно на Марсе или на другой планете. Но со своим неотесанным видом Дикие смотрелись в этой атмосфере вполне логично.
Вот в одном таком месте Дикий-старший и познакомился со Стрекозой. Вернее первым ее увидел младший брат. Он ходил к стойке за выпивкой и загляделся на бойкую девчонку, которая перепиралась с каким-то пьянчугой. Чем-то она приглянулась Дикому-младшему, и, вернувшись, он указал на нее брату. А тот дурак сразу голову потерял.
Была Стрекоза вся такая тоненькая, быстрая, еще и с дурашливыми косичками. Носила легкие точно из цветного облака платьишки. И сама была точно поддуваемая ветром. В глазах одна перспектива, точь-в-точь стрекоза.
Сколько лет братьям никто не знал. Но их морщинистые лица, напоминавшие испаханную по весне землю, давали понять, что им давно перевалило за сорок. Младший брат отличался от старшего только глазами, не такими водянистыми и спокойными.
И вот с того дня, как Дикий-старший увидел в кабаке Стрекозу, жизнь его превратилась кромешный ад. Чего он нашел в Стрекозе, сказать трудно. Это взбалмошное создание вряд ли годилось ему в подруги. Да и лет то ей было не больше двадцати, она братьям в дочери годилась, если не во внучки.
Дикий-младший не принял всерьез увлечение брата. Он и не предполагал, что если такой человек влюбляется, то становится похожим на бульдозер. Да и такие слова как любовь, жизнь и смерть были для Диких редкой роскошью, которую они не могли себе позволить.
- Что ты нашел в этой девчонке, - посмеивался Дикий-младший над старшим. - У тебя с ней ничего не получится, обратись к тем, кто делает это за деньги.
Старший брат по лошадиному мотал головой и говорил:
- Эту девчонку я люблю.
- Люблю, - усмехался младший. - Ты думаешь, Стрекоза лучше какой-то другой женщины. Ты же сам говорил, что женщины крадут душу.
- Нет, брат, - продолжал мотать головой Дикий-старший, - я думаю, что у женщины, призывно смотрящей именно на тебя, внутри такая же одинокая душа. Ей и красть то её незачем.
- Когда это Стрекоза призывно посмотрела на тебя? - потешался брат.
- Неважно. Посмотрит.
- Может, ты послушаешь меня и плюнешь на эту девчонку. Она скоро сведет тебя с ума.
- Она уже свела меня с ума.
Дикий-старший ходил за Стрекозой чуть ли не попятам. Все свободное время, а иногда и рабочее, он ухаживал. Цветы, тряпки и безделушки, вот на что он тратил все заработанные деньги. А Стрекоза, принимая подарки, только улыбалась.
Улыбались и все, кто знал об этом. О них болтали кому не лень, выдумывая всякие мерзкие подробности. А Дикому-старшему было наплевать, он перебрался в мир, где жили только он и его мечта. Тут, сами понимаете, завидовать нечему. В таких клоаках как наш маленький городишка, худшего не придумать. Это означало, что у парня не просто мозги набекрень, а и вся жизнь.
Спустя месяц после встречи со Стрекозой, Дикого-старшего было не узнать. Он был похож на клоуна, который забыл, где кончается работа и начинается настоящий дурдом. Младший брат уже не смеялся над ним, а испуганно умолял:
- Братишка, что с тобой происходит? Ты разве не понимаешь, что стал посмешищем? Я хочу тебе чем-нибудь помочь да не знаю как. Когда же это закончится с тобой? Ты же не можешь вечно сходить с ума. Она никогда тебя не полюбит. Может нам переехать в другой город?
Улыбаясь, старший брат смотрел на младшего как на дурочка. Он уже давно перестал отвечать на подобные вопросы.
Еще через месяц никто уже не смеялся над Диким-старшим. От его безумного влюбленного вида люди мрачнели, понимая, что в этом мире с ними может случиться что угодно, еще и похуже чем с Диким.
Что самое поразительное, влюбленный почти не разговаривал с предметом своего обожания. Он дарил ей подарки, позволив себе при этом несколько раз глупо улыбнуться и с каменным выражением лица посмотреть глаза в глаза. Стрекоза тоже ничего не говорила, она всегда была себе на уме. Это было молчаливое безумие.
Чем занималась Стрекоза, появляясь в барах, можно было догадываться. Иногда по субботам она пела и танцевала. Но вряд ли это позволяло заработать на спокойную жизнь. То, что здесь платили за такую работенку, язык не поворачивался назвать деньгами.
Влюбленный Дикий просто светился от счастья, когда Стрекоза появлялась на сцене. И если раньше он интересовался только выпивкой, то теперь он стал замечать в баре несчастных, которым никто не мог помочь, кроме полного стакана. Не то чтобы Дикий как-то обхаживал бедолаг, он молча суживал им деньги и по долго останавливал на них взгляд, может даже, сравнивая эту страсть со своей.
С теми, кто ему сочувствовал, Дикий был особенно приветлив. По настоящему их было двое. Старик, помогавший своей старухе торговать у вокзала непонятным шмотьем, и Марсик - музыкант из бара. Старик сочувствовал молча, а Марсик при случае подсаживался за столик к Диким и трепался якобы о музыке:
- Когда Джанко Рейнхард приехал в Америку, он встретил одного музыканта, который в то время единственный составлял ему конкуренцию. У того парня была женщина, она была глухая. Ему нужно было обожание его игрой на гитаре, а она ничего не слышала. От неё он уходил к другим женщинам, они восхищались им, но он возвращался к глухой. Он издевался над ней, но любил её больше других женщин. Вот эта любовь его и сгубила. Когда она просто исчезла, он не смог её найти и умер.
- Ты хороший парень, - говорил Дикий-старший Марсику, - тебе необходимо стать настоящим музыкантом. Лучше сгореть над своей идеей, чем задохнуться от зловоний в кабаке. Может, тебе не хватает смелости убраться отсюда?
- Хватает мне смелости, - говорил Марсик, - у меня идеи нет. А вот у тебя, я вижу, и смелость есть, и какая-то идея...
- Слышь, Марсик, - встревал Дикий-младший, - ты бы лучше шел народ развлекать. А то все уже заскучали.
- Нет, Марсик, - морщился Дикий-старший, - вот как раз смелости у меня маловато.
- А Эллиот Смит вообще воткнул себе нож в сердце от любовных переживаний! - уходя, о чем-то своем твердил Марсик.
Каждый день Дикий искал встречи со Стрекозой. Он словно каким-то шестым чувством определял, где она. Если он её не находил, это можно было узнать по его убитому виду, словно его придавило горой. А однажды он подошел к Стрекозе с цветами и предложил:
- Будем вместе.
Стрекоза улыбнулась ему, словно тысячу лет ждала этого странного предложения, и сказала:
- Никогда не будем.
Этот отказ обошелся миру в груду бутылок мерзкого пойла и неизлечимой тоской, полившейся из сердца Дикого. Он страдал, как ребенок. Его младший брат сам чуть ли слезами не умывался, глядя на такое дело. В конце концов, он решил поговорить со Стрекозой. Подошел к ней в баре, отозвал в сторону и без обиняков выложил всё, что думает:
- Слушай, Стрекоза, так больше продолжаться не может. Если тебе нравятся такие игры, то мне нет. Или ты живешь с моим братом, или я даю тебе денег, сколько тебе надо, и ты уезжаешь из города. Если нет, я костьми лягу, чтобы это безобразие прекратилось. Не хочу тебе угрожать, но, знаешь ли, ради брата я на всё способен.
- Я подумаю, - кивнула Стрекоза так, будто давно уже всё решила.
Сколько бы всё это продолжалось не известно, если бы Стрекоза вдруг не сошлась с каким-то волосатым сияющим красавчиком, похожим на жигало. Этот красавчик появился в нашем городишке недавно, в поисках счастья он пробирался на Запад.
Как-то Дикий-старший пришел в кабак и увидел Стрекозу и этого красавчика, который все время чему-то мечтательно улыбался, так словно знал, где лежат ключи от рая. Сияя, красавчик обнимал Стрекозу за талию.
Дикий побледнел и вышел. Все, кто это видели и знали в чем дело, решили, что сейчас красавчику открутят голову.
Через несколько минут вернулся Дикий. Он подошел к Стрекозе и что-то ей подал. Та завизжала, заглушив музыку. Даже пьянчуги повскакивали, решив, что красавчик получил нож в живот. Однако всё было наоборот, это Дикий отрезал себе мизинец и отдал его Стрекозе со словами, что, мол, если она его не хочет всего и сразу, он будет отдавать ей себя по частям.
На следующий день прошла новость, что Стрекоза упаковывает вещи и собирается убраться из города. Дело было ясное - близилась развязка. Вряд ли влюбленный Дикий вот так просто отпустил бы её.
Парни сидели в баре и гадали, чем же всё закончится, пока не прибежал Марсик.
- Я такого не видел даже в кино! - задыхаясь, торопливо рассказывал он. - Когда Стрекоза появилась на вокзале с чемоданами, тут же возник и Дикий-старший. Упрашивая её остаться, он и умолял, и угрожал. Никто и не представлял, что в таком грубоватом на вид мужике может быть столько страсти и нежности. Он произносил слова, от которых нам становилось не по себе. Ей богу, такое говорят раз в жизни! Мне даже показалось, что это уже за гранью обычных человеческих эмоций. Слушая его, хотелось плакать. Я бы расплавился, если бы говорил то, что говорил он. Подошел поезд, и пока Стрекоза невозмутимо так, будто ничего не происходит, загружалась, Дикого держала охрана, стараясь уволочь подальше с перрона. Только поезд тронулся, как прибежал Дикий-младший. Он внёс новую сумятицу, и его брат, вырвавшись, побежал за поездом. Он бежал с такими дикими воплями, словно умирал на бегу, словно увозили всю его жизнь, все его надежды. А за ним, проклиная Стрекозу, бежал его брат. В этой погоне было столько трагичного, что никто не решился прервать эту нелепую беготню. Люди смотрели им вслед так, словно перед ними мелькнуло нечто сверхъестественное, о чем они и не догадывались. И чего им больше никогда не увидеть. Прошло минут десять, как поезд и братья исчезли, а люди так и стоили и смотрели в ту сторону, как в гигантскую дыру, в которой безвозвратно исчезает всё, что происходит с нами. Я стоял дольше всех и понял, что если завтра не уберусь отсюда, то сойду с ума.
Марсик никуда не уехал. А из той троицы в городе никого больше не видели. Никто не знал, где Стрекоза и Дикие. Одни говорили, что Стрекоза и Дикий живут вместе, и уже нарожали пятерых. Другие убеждали, что он её пристрелил, застав где-то с другим, и сам застрелился. Третьи твердили, что Диких поймали на следующей станции, и они оба лежат в психушке, и оттуда им уже не выбраться. Конечно, приятнее верить в первое, чем в остальное. Но жизнь сложная штука, в ней всё может произойти. Одно знаю точно, слёз здесь больше чем радости.