Служил Нестерпов креативным директором. Уж года три как служил. А до того ходил в простых оформителях в уездной типографии. А поначалу так и вовсе подносчиком холстяных афиш при кинотеатре был.
Трудился он, значит, в одном рекламном агентстве, и креативом обладал недюжинным. Придёт к нему, бывало, генеральный директор Мышекотский с исполнительным директором Двубаночкиным, и просит сделать что-нибудь разэдакое для пиару, а то, дескать, как-то вяловат рейтинг стал, несмотря на осень. А ещё, случалось, заявится финансовый директор Свищ, с бородою широкою и рыжою аки у боцмана норвежского, да тоже ныть и скулить начинает касательно креативных идей. Вот так иной раз и прут целыми днями к Нестерпову директора.
Сядет тогда он в укромном уголке, закурит папиросу, в димедроле вымоченную, и давай пускать кольца и колечки с тугими дымами, что твой паровоз близ озера Баскунчак. Случалось так, что и не шёл никак креатив. Но то всё редкости. Обычно и пяти минут не успевало минуть, как у Нестерпова была готовая концепция.
А однажды креатив не в ту сторону двинулся, и придумалось Нестерпову, что для рекламы продукции скобяного завода следует непременно использовать голую женскую натуру, причём обязательно преклонных лет, и чтобы бюсты все сплошь были бы исполинскими, аккурат сродни самаркандским дыням. И чтоб натур тех было никак не меньше полутора дюжин.
Кинулся он, преисполненный немого возбуждения, к директору Мышекотскому докладывать о народившейся идее. Тот выслушал Нестерпова, недвусмысленно хмыкая в кулак, и задал вопрос, от которого креативному директору сделалось уныло:
- А где мы отыщем столько старушек, готовых на камеру стать в чём мать родила, да ещё и непременно с грудями до пупа?
Нестерпов так огорчился этой открывшейся взору очевидностью, что расплакался тут же в кабинете и волосы на себе рвать начал.
Вывели его тогда в коридоры, хныкающего и пузыри в соплях надувающего. Он даже не сопротивлялся ничуть. Думали, что это с ним припадок такой случился, и что вскорости пройдёт.
Но не прошло никак. Увезли его, стало быть, санитары в областную лечебницу, и теперь он там глаза безумные вращает, по вторникам тихо плачет у фикуса и всё норовит пальцы свои в микроволновой печи изжарить.
А старушки, между тем, отыскались. На кастинг подоспело с десяток окрестных пенсионерок, а потом ещё пять подтянулось, а потом ещё одна управдомша бывшая пришла, а вчера ещё аж четверо пожаловали. Так и набралось сколько надо было.
Был октябрь, и где-то полыхали крапчато-бурым увядающие гибискусы.