|
|
||
Владимир КОЛЫШКИН ОТЕЛЬ "НОСТАЛЬЖИ" (мистический детектив) ГЛАВА 2 Николай Витальевич переоделся в свежую рубашку, запер номер и пошел прошвырнуться по городу, а заодно "войти в контакт" кое с кем. По пути (в холле) ему встретилась довольно миловидная женщина, лет, этак, тридцати пяти, с явно романтическим прошлым и неясным будущем. Потому что была слишком отзывчива на взгляды встречных мужчин, хотя золотое кольцо на ее руке говорило об узах брака, которыми она была связана с кем-то неведомым. "Хорошо бы с ней... - подумал Николай Витальевич, - провести время... Жаль, что некогда". Николай Витальевич немного лгал самому себе. Не так уж он был и занят, особенно сегодня, особенно в этот вечер. Будучи от природы симпатичным на лицо, при высоком росте и спортивной фигуре, Егоров имел постоянный успех у женщин, но привязан, почти физиологически, был только к одной женщине- к своей жене Луизе Серафимовне, в девичестве Бобруйская. Она знала об этом болезненном свойстве натуры мужа и иногда даже злоупотребляла этим, доходя временами до легкого шантажа. Когда Николай Витальевич уезжал в служебные командировки, Луиза была спокойна за целостность их любовного храма, знала, что ни трещинки нигде не возникнет и никакие колонны не рухнут. * * * Возвращаясь с конспиративной встречи, Егоров заглянул в ресторан при отеле. Найдя его уютненьким, решил поужинать. Цыпленок-табака был жестковатым, аджика слишком горькой. Николай Витальевич все-таки догрыз цыпленка, запивая его минеральной водой, вместо обычного в таких случаях бокала марочного вина. Это все, что Егоров мог себе позволить в свои теперешние годы. Пр-р-роклятая старость! Наконец-то заиграли музыканты. Местный, провинциальный оркестрик. Они немилосердно фальшивили, и Джон Леннон, чью мелодию они уродовали, будучи живым, непременно застрелил бы их всех из револьвера 38-го калибра. Чтобы сразу и чтоб не мучились. К сожалению, Леннона самого застрелили. Как собаку. Как Боба. Почему убивают именно хороших людей и хороших собак? Как писатель сказал бы по-латыни? Corruptio optimi...- погибель лучших... Кто так неправильно устроил наш мир? Егоров так огорчился, что неожиданно для себя заказал у жопастой официантки, обслуживающей его столик, порцию коньяку. Молодящаяся официантка принесла ему в тяжелом бокале жидкость чайного цвета и сразу попросила оплатить счет. Пока трезвый. А то знаем мы вас, говорило ее лицо- широкоскулое, с хитрыми зеленого цвета глазками, подведенными черным косметическим карандашом. Клиент заплатил по счету с астрономическими цифрами, дал еще на чай, получил сдачу в виде ослепительной улыбки. Золотые фиксы официантки тепло блеснули в свете софитов. Оркестрик заиграл подвижную "Риориту", и Егоров машинально оглядел зал в поисках подходящей партнерши для танца, хотя вовсе не имел желания танцевать и вообще двигаться. К счастью, подходящих партнерш не было, даже неподходящие отсутствовали, очевидно, по причине нынешней дороговизны во всем. Сидели почти только мужики с бандитско-жуликоватыми мордами и уж слишком молодые девочки, готовые на все. Тоже примета нынешнего времени. Мужики зарабатывали деньги, тратили их на девочек. Жены сидели дома. Как его, к примеру, жена Луиза. Кстати, чем она сейчас занята. Егорову как-то никогда не приходило в голову, что Луиза ему с кем-нибудь изменяет. Интересно, способна ли она на измену? Или он проецирует склонности своего характера на ее персону. Он однолюб. А она совсем другой породы человек. Она скорпион по знаку зодиака, а ведь скорпионы... Ох, уж эти скорпионы! Если кого-нибудь зацепят своим ядовитым коготком, как его в свое время... Егоров полез в карман за сигаретами и сморщился от досады, не найдя в кармане привычной пачки. Зато под руку попался сотовый. Что ж, придется позвонить домой, тем более что жена настаивала на постоянных сеансах связи. Кроме того, вести себя надо естественно. А что может быть естественнее, чем звонок жене. Волнуется, ведь, и всё такое... Луиза взяла трубку почти сразу. - Привет, Лу! Что делаешь? - Привет, Кролик, смотрю телевизор... Ну, а как у тебя дела? Рассказывай. - Да пока еще особо нечего рассказывать. Только приехал. Устроился неплохо. Приличный номер. Сейчас поужинал и пойду спать. Завтра поеду в санаторий, на прием к Понайротову... - Ну и молодец, умница. Веди себя прилично... в смысле спиртного... - Обижаешь, Лу... - Ладно, ладно, я тебя знаю... - Честное слово Кролика. - Ну, хорошо. - Ну, пока. Спокойной ночи. - И тебе тоже приятных сновидений. Луиза не знала об истиной цели его поездки, о его служебном задании. И хорошо, и так слишком часто приходится ей переживать за него. Два года назад при обследовании вдруг обнаружилось, что у нее был микроинфаркт. Вот так, а она и не заметила. Не хватало, чтобы это повторилось в более серьезной форме. Родных надо беречь. А себя... что ж, такова его работа. Никто его в ментовку насильно не тянул. Друг Генка сагитировал. Хотя изначально планировал поступать на исторический... Слегка подшофе, он пробирался к себе в номер по холлу отеля "Ностальжи" мимо витрин с импортной косметикой, местными сувенирами, музыкальными дисками, аптечными товарами и полупорнографическими журналами. Молодого лощеного человека за стойкой уже не было. Его сменила женщина. Ночной портье. Именно та женщина, которую Егоров повстречал по дороге в ресторан. Вот, значит, кто она, отметил про себя Николай Витальевич. Женщина проводила его долгим взглядом бдительной хозяйки. Стало быть, продолжил анализ Николай Витальевич, тот первый взгляд, в коридоре, вовсе не был призывом к романтическим приключениям. Как же он мог так опростоволоситься. Это с его-то опытом знания человеческой психологии! Впрочем, окончательные выводы делать рано. Она ведь человек только prima facie на первый взгляд (лат.), на самом деле она женщина- существо из другого мира. Может, с Марса. У этих марсиан совсем другая установка на жизнь. Любят сочетать utile dulci полезное с приятным (лат.)... Счастье для них в жизни самое главное. А для мужчины- дело. Мужчина без дела, как член без тела. "Вай, Нико! Харашё сказал!" Николай Витальевич Егоров остановился у журнального лотка. - Куанто косто? сколько стоит?. (итал.) спросил он у молоденькой продавщицы, указывая на ближайшую обложку с обнаженной красоткой. - Вы, что ли иностранец?- продавщица заговорила на повышенных тонах. Почему-то считается, что с иностранцем надо говорить громко, точно с глухим, тогда они поймут смысл. - Си, синьорина. - Это по-каковски вы говорите, по-испански? - Итальяно... - 42 рубля,- ответила синьорина, имея в виду стоимость журнала.- Вы, значит, итальянец? Бизнесмен? - Servitor di tutti quanti покорный слуга всех, вместе взятых (итал.). - Папарацци? - Скорее уж патфайндер следопыт (англ.). - А-а, дак вы русский,- слегка разочарованно сказала продавщица. - Не то чтобы чисто русский... - Ну да, я смотрю, вы говорите с акцентом. - Сейчас все говорят с каким-нибудь акцентом. Время такое... Скажите, а почем нынче "Плейбой"? - 76 рублей,- доложила продавщица, не дрогнув ни единым мускулом на гладком лице.- и то уцененный... - Однако...- сказал Егоров в точности тем голосом, каким говорил Киса Воробьянинов, заказывая соленые огурцы в ресторане.- Простите, а не найдется ли у вас какого-нибудь журнала, если хотя бы не для ума, то, по крайней мере, для души, а не для тела? - Не поняла...- озадаченно сказала продавщица, ее тонкие красивые брови придвинулись к переносице. - Ну вот раньше были журналы, к примеру: "Техника-молодежи", "Знание-сила", "Нева", "Октябрь", "Вопросы философии"... - Вот, пожалуйста, журнал с кроссвордами. - К сожалению, я не умею разгадывать кроссворды. - Господи! Да их сейчас разгадывает каждый дурак. Любимое занятие трудящихся. - Уговорили. Сколько с меня? - 10 рублей. - Вам в какой валюте? - А что, у вас разве разная есть? Если желаете выгодно поменять, я могла бы вас кое с кем свести... - Я пошутил. - То я и смотрю, вы такой шутник, прямо... Егоров отдал деньги, сунул журнал под мышку и пошел к себе. "Портьерша" опять подарила ему взгляд: быстрый, потаенный. И тревожный. Смотри, смотри, запоминай, подумал Николай Витальевич о ней, играя роль человека с придурью, приехавшего лечиться у самого Понайротова. Прямо по курсу Николай Витальевич увидел совсем уж молоденькую, как бы это помягче сказать - putain проститутка (франц.), которая стояла между колоннами аркады, возле лавки с пестрым хламом китайского производства. - Salut!- приветствовал ее Егоров.- Скажите, милая, вы верите в coup de foudre? - Чего?- встрепенулась девушка, и глаза ее разбежались в разные стороны, быстро оглядели зал и вновь сосредоточились на лице и фигуре подошедшего к ней мужчины. - Я говорю: верите ли вы в любовь с первого взгляда?- повторил Егоров. - Иностранец, что ли? двадцать баксов за раз, в губы не целуюсь, без резинки не даю,- быстро отрапортовала девица свою дежурную программу.- Согласны? - А чем займемся post coitus? - Чего? - Ну, после того... - Разбежимся, естественно. - Вы полагаете, что это естественно? - Можно еще раз, опять двадцать баксов. Ну дак сниматься мне или как? Егоров смутился, оттого что попал в неловкое положение. Он просто хотел блеснуть шуткой перед хорошенькой девушкой и гоголем пойти к себе в номер, но получилось, однако, так, будто старый хрен собирается прочесть лекцию на тему нравственности. И тогда, за такой срыв, Егоров решил себя покарать. Прямо и честно глядя в глаза девушке, он сказал: - Прошу прощения, мадемуазель, я сегодня под градусом и, кажется, переоценил свои силы. - Да ничего, случается хуже,- миролюбиво ответила putain.- Я здесь до утра работаю, если замаячит, звякните Эльвире. Девушка кивнула в сторону стойки. - А-а, так ее Эльвирой зовут,- догадался Николай Витальевич,- значит, она в курсе? - Естественно,- ответила putain.- Я ей отстегиваю... "Естественно!"- размышлял Николай Витальевич, поднимаясь по гостиничной лестнице.- "Как быстро все неестественное стало для них естественным... Так же, как убийства средь бела дня, похищения людей... Естественно..." * *т* Егоров вернулся к себе в номер. Вечерело. День кончился, последние лучи золотили крыши. Сторожила все еще не было. Жаль, подумал новый жилец, не с кем потрепаться перед сном. В дороге, в чужом городе, перед чужим человеком легко раскрыть душу, в чем-то покаяться. Хорошо помогает. Очищает. К тому же, чужие обычно прощают почти все ваши грехи и с легкостью дают индульгенции. Что ж, ляжем спать без покаяния. Только вот немного почитаем перед сном. Тут он вспомнил про рацию, достал ее из кармана плаща- черная массивная коробочка с короткой толстенькой антенной наверху. Николай Витальевич щелкнул миниатюрным переключателем. Рация ожила, захрипела, как мучимый приступом астматик, атмосферные разряды, насыщенные озоном, помогли ей прокашляться. Чувствовалось, что к городу приближается гроза. Егорова охватило нестерпимое желание заорать в микрофон что-нибудь несусветное, объявить ложную тревогу или отдать какое-нибудь дурацкое приказание, чтобы переполошить их всех там, засевших в соседних номерах, чтобы обосрались со страху,- но подавил в себе это хулиганский позыв, выключил рацию и спрятал ее под подушку. - Нет, черт возьми, пить мне совсем нельзя... Да, если бы не это пагубное пристрастие, Николай Витальевич Егоров давно бы уже занимал высокую должность в Министерстве Внутренних Дел. Мог стать хоть генералом- с его-то умом и легендарной интуицией... но не стал. В свои сорок пять лишь майор, а должность и того проще - все тот же старший опер. И то, если бы лично не взял убийц-отморозков Моторика и Зубаткина, оставаться бы ему капитаном. Все потому, что начальство частенько его ловило на работе выпивши... Парадокс - на Петровке пьют все (даже иногда легендарная Анастасия Каменская из соседнего отдела), а попадается всегда Николай Витальевич. Такая уж его планида. Нет, он не запойный алкоголик, может держать себя в руках. Даже никогда не зашивался. Ну, в смысле антабуса. Но иногда срывался на рюмку, другую, третью, четвертую... Особенно, когда был без Луизиного присмотра. Сами понимаете, что доверить руководство каким-нибудь отделом такому человеку начальство не решалось, и по-видимому, никогда не решится. С другой стороны это даже хорошо для дела. Зато Николай Витальевич не превысил уровня своей компетенции, как это часто бывает с продвиженцами на высокие должности. Напротив, уровень его компетенции намного превышает его служебные обязанности. (Главное, не превысить уровень своей потенции, как любит шутить один знакомый опер) И чисто технически ему работалось легко. Он часто видел свет там, где для других был абсолютный мрак. За это, собственно, начальство его и ценило, поэтому он до сих пор и не вылетел со службы с позорным билетом в зубах. Более того, частенько из других отделов приходили к Егорову за советом и товарищеской помощью. Редко кому Николай Витальевич отказывал. Разве что самым бестолковым. Начальник отдела, Иван Евгеньевич Незлобин, его любил и всё жалел, что Николай не его зам. Вообще все в отделе его любили и уважали. Ну, почти все. Кроме разве что замначальника отдела Стрекозина, по кличке Стрекозёл. Ну, так он ко всем плохо относится. Сволочь и карьерист. Подполковник Стрекозин спит и видит, как уходит на пенсию начальник отдела Иван Евгеньевич Незлобин, чтобы занять его место. Стрекозёл дурак, того не понимает, что замы никогда, ну, почти никогда, не становятся начальниками. Если ты второй, то быть тебе вторым вечно. А новые первые приходят со стороны... За окнами исчезли последние лучи солнца. В комнате быстро темнело. Егоров почистил на ночь зубы, разобрал постель, зажег ночник-фонарик над кроватью, взял со стола журнальчик, купленный в холле, и с наслаждением растянулся на чистых прохладных простынях. Как приятно было лежать в неподвижном помещении - ни качки, ни тряски, ни стука колес. Сюда, в Семисадов, в столицу Семисадовской области, Егоров из Москвы приехал поездом, да еще дал крюк через Саратов (по легенде, он из города на Волге - Саратова), а всё потому, что боялся летать на самолетах. Да, бесстрашный опер, не раз и не два выходивший одни на один с вооруженным бандитом, Николай Витальевича просто жуть охватывала, когда надо было садиться в самолет. Поэтому, если была альтернатива, он выбирал всегда поезд. Или машину. Открыв журнал и вооружившись карандашом, Егоров сразу взялся за суперкроссворд. "По горизонтали: 1. Живопись первобытных людей. "Ну, это просто - граффито". 3. Муж, которому кажется, что жена изменяет ему даже с буфетом". Егоров усмехнулся. Это про него сегодняшнего. Сегодня он приревновал. Ладно, а ответ, стало быть, будет - "ревнивец". Восемь букв... Подходит. Действительно, ничего сложного нет. Смотрим дальше: "6. Эстрадный певец-эмигрант, исполняющий народные песни". Кто такой? Фамилия короткая, всего из четырех букв. Скорее всего, еврейская, типа Герц, Кац - нет, это уже на три буквы. А, черт! Не так-то все просто... Примерно через час из открытого окна потянуло холодком и сыростью. Егоров нехотя поднялся с постели. На улицах уже горели фонари, с каждой минутой становилось все темнее. Черное покрывало туч надвигалось на зеленоватый клочок чистого неба. По ногам дуло, Николай Витальевич притянул рамы и юркнул в теплое свое гнездышко.
|