Аннотация: проба клавы в постмодернизме - клава не сопротивлялась
- Как больно, милая, как странно...
- Идите в жопу, товарищ Есенин! - хорошенькая женщина с пахитоской в длинном мундштуке раздраженно выдохнула дым и показательно закатила густо обведенные черным глаза.
- Я не Есенин, я даже не блондин... - сокрушался ее vis-a-vis в непонятного цвета неестественных кудрях, наводящих на мысль о скверно сделанном парике.
- Это все равно. Идите в жопу! - женщина (звали ее Клементиною) затушила пахитоску, не вынимая ее из мундштука, живо вскочила со стула, подобрала крошечный ридикюль и бросила коротко гражданину в кудрях: - Я ухожу. И не смейте идти за мной, ничтожество!
Гражданин уронил кудри на руки и разрыдался. По столу растеклась недопитая "Мадера" из задетой его локтем бутылки.
Клементина меж тем вышла из ресторации и, кутаясь в отливающие изумрудом шанхайские барсы, оглянулась по сторонам. Вдоль улицы стояли машины разного уровня и дорожного просвета, но ей не нужно было приключений - ей нужно было только такси.
Желтый "Форд" в черных шашечках стоял на противоположной стороне, у бывшего игрового салона, переделанного нынче под пельменную. Клементина перешла улицу и постучала в окно такси зажатым меж двух пальцев мундштуком. Стекло плавно опустилось.
- Мадам? - спросил из окна густой баритон.
- Увезите меня отсюда, - попросила мадам.
- Не вопрос, - ответил баритон, и из машины вышел высокий мужчина в двубортном пиджаке цвета маренго.
Он открыл перед Клементиной заднюю дверцу, помог ей расположиться (подобрал барсов), вернулся за руль и повернул ключ зажигания.
- Куда вас отвезти, мадам?
Мадам назвала адрес загородного особняка тетушки по отцовской линии, которая рада была принять ее без лишних вопросов в любое время суток.
В дороге Клементина раздраженно молчала, кусала мундштук и думала, что никогда больше и ни за что не пойдет в ресторацию с поэтом. "Денег у этого сброда всегда слишком мало, дрянных стихов слишком много, а удовольствий от них и вовсе никаких", - подвела итог мадам. И тут машина, будто услышав ее мысли, ощутимо замедлила ход, съехала на обочину и остановилась.
- В чем дело? - Клементина не увидела в окно ни особняка, ни ярких огней поселка, ничего. Только густой лес мрачно стоял вдоль дороги и пугал ее своей темной глубиной.
- В вас, - ответил баритон. Его мужественный палец нажал плоскую кнопку на панели, и в салоне зазвучала негромкая музыка. - Вы красивая женщина, мадам. А в этом лесу живет злобное чудовище Абырвалг. Два раза в год я вожу ему на съедение красивых женщин из ресторации - он, видите ли, любит, когда дама слегка подшофэ. Простите, мадам, но сегодня ваша очередь.
- Ты охренел вообще?! - Клементина от возмущения забыла приличия и перешла на "ты". - При чем тут я?!
- Решительно не при чем, мадам. Просто вам не повезло, - пиджак со всем содержимым повернулся к ней и открыл глубоко несчастное лицо мужественного таксиста. - Понимаете, у нас нет другого выхода...
- Идите в жопу, товарищ водитель! - мадам пылала от замутившего ее разум бешенства. - Немедленно заводите машину и везите меня к тетеньке!
В ответ таксист вышел на дорогу, обошел желтый "Форд" сзади и распахнул перед нею дверь со стороны леса:
- Выходите, мадам. Увы, ваша судьба решена.
- Не выйду! - Клементина закуталась в меха так, что из нежных изумрудных переливов сверкали только ее полные гнева глаза. - Никуда я не выйду, везите меня к тетушке, - и зачем-то добавила после крошечной паузы: - Хам!
- Но мадам... - начал, было, обладатель пиджака маренго...
Однако, договорить он не успел - лес взревел, загрохотал, и на обочину вышло, легко подминая огромными лапами корабельные сосны ужасное чудовище Абырвалг. Страшные глазищи его горели красным сатанинским огнем, из разверстой пасти вырывались клубы черного смрадного дыма, шерсть на загривке стояла дыбом.
- А-а-а-а! - закричал мужественный таксист и быстро нырнул в багажник собственной машины, захлопнув накрепко его крышку.
Клементина уронила от неожиданности меха и вскрикнула в сторону леса:
- Вы кто?
- Я страшное и ужасное чудовище Абырвалг, и я тебя съем!
- Ага, щас! - незамедлительно ответила мадам и раздраженно дернула плечиком. - Вот что, милейший, прекращайте это цирк и убирайтесь в свой ужасный лес. Мне надо к тетушке.
Чудовище, слегка обалдев от такого приема, нерешительно протянуло заросшую жесткой кабаньей щетиной когтистую лапу к уже снова укутанной в меха даме.
- А ну-ка брысь! - вскричала Клементина и шлепнула по лапе мундштуком. - Вы попортите мне барсов, невежа!
- Вас обманули, милочка, никакие это не барсы, а натурально, мексиканский тушкан, - язвительно заметило чудовище. - Я узнаю его по оттенку. Видите, как он зеленит в местах сшивки?
- Ничего я не вижу, подите прочь с вашими глупостями, - Клементина обиженно надула губки и покосилась украдкой на меха. - И достаньте уже водителя из багажника, мне надо к тетеньке.
- Знаете что, дамочка, вы эти свои капризы оставьте, - зарычало чудовище. - Сейчас я вас съем, и ни к какой тетеньке вы сегодня уж точно не попадете.
- Хам! Быдло! Мужик! - вскричала начинающая замерзать и оттого еще более раздраженная Клементина. - Подите вон! - она перебралась на водительское кресло и пыталась нащупать на панели ключ зажигания.
- А как же мой ужин? - обескуражено молвило чудовище, отступая на всякий случай к лесу.
- А это не мои проблемы, - ответила мадам. Она нашла, наконец, ключ и решительно повернула его в замке. Мотор взревел не хуже чудовища.
- Постойте, дорогая! - взмолился Абырвалг. - Не уезжайте так сразу. Вы ведь не все знаете, - заговорил он вдруг очень быстро, практически скороговоркой. - Я ведь на самом деле никакое не чудовище, а наоборот прекрасный принц. Потому и отличаю даже в самой темной темноте шанхайских барсов от мексиканского тушкана. Меня только расколдовать надо, я стану молодым и красивым, и найдете вы во мне свое счастье.
- Идите в жопу, товарищ принц! - не растерялась Клементина, выжимая сцепление. - Мне и без вас хватает разнообразного сброда мужского полу. Да и какой толк от принца в хозяйстве? Ни крышу тетеньке починить, ни гвоздь под картину забить. Одни расходы да понты. Подите уже, не мешайте движению.
- А как же ужин? - едва не плакало чудовище.
- Голодание полезно, - ответила мадам, аккуратно нажимая на педаль газа. - Все порядочные животные периодически голодают. И непременно чистите зубы - от вас ужасно дурно пахнет.
Машина мягко тронулась и укатила, издевательски подмигивая на прощание красными габаритными огнями.
Страшное и ужасное чудовище Абырвалг горько заплакало и ушло из этого проклятого леса навсегда. Шло чудовище восемь дней и восемь ночей - подходящий лес нашелся только под Прагой. В тамошнем болоте оно и поселилось. Для конспирации переменило имя на Йожин и стало жрать всех подряд, теперь уж без разбору. И более никому уже не представлялось оно принцем, и ни с кем не разговаривало, а сразу проглатывало.
А Клементина благополучно (если не считать поцарапанного о ворота тетушкиного особняка желтого капота "Форда") добралась до места, бросила машину во дворе и стремительно ворвалась в просторную гостиную.
- Тетенька, милая, это ужасно! - воскликнула она и, теряя падающие с плеч меха, бросилась в объятия немолодой седовласой дамы, греющей ноги у камина. - Эти мужчины - они... они... они просто чудовища!
- Ничего, моя дорогая, ничего, - отвечала тетушка, гладя Клементину сухонькой ручкой в бриллиантах по тщательно уложенным волосам. - Все забудется, все пройдет. Но согласись, я тебя предупреждала: не связывайся с поэтами, толку от них никакого.
- Никакого, тетенька, никакого, - вяло поддакивала Клементина, практически уже засыпая в тепле камина и чутких тетушкиных рук. - А тот, из леса, уж такой вонючий... хуже карасину...
Чуть позже тетушка отвела ее в спальню и уложила в постель.
А что же мужественный таксист, спросит читатель. А таксист так и остался лежать в багажнике, где в конце концов ужасно замерз и уснул, и где его и обнаружил (вместе с открытой машиной) утром бдительный садовник. Пиджак, конечно, помялся, но никто не обратил на это особенного внимания. Таксист был согрет, напоен крепким чаем и отпущен на все четыре стороны, когда женщины еще изволили почивать. Говорят, скоро он сошел с ума.