- Я у гномов не останусь! - решительно заявила Зу-малявка своему братцу, едва лишь он начал собираться в дорогу.
- Да тебя никто и не оставляет, - пробурчал Майкл, запихивая свои вещи в заплечный мешок. - Всё равно ведь не отвяжешься. Дай мне книгу.
- Я сама её понесу, - попыталась возразить Зу-малявка.
- Сестрица, - начал Майкл, подняв голову и уперев руки в боки.
- Да хватит вам, - лениво бросил Стен. Они с эльфом стояли в дверях комнаты и терпеливо ожидали, пока их спутники соберут вещи. - Дай ты ей книгу, пусть тащит, если хочет.
- Больно надо, - огрызнулся Майкл-Шотландец, отнимая книгу у сестры и запихивая её в мешок. - И так уже всю вымазала. Спала ты на ней, что ли?
Зу-малявка обиженно засопела носом и бросила жалобный взгляд на Ольдэка, но он молчал, погружённый в какие-то свои мысли. Новый меч висел у него на поясе в ножнах, подаренных кем-то из гномов, не похоже, чтобы эльфа это сильно радовало.
- Да чего ты ворчишь, - неожиданно вступился за Зу-малявку Стен. - Мы же не на прогулке были, могла и испачкать ненароком.
- Ладно, - Майкл перекинул мешок через плечо. - Пошли что ли?
- А мне чего нести? - сердито спросила Зу-малявка.
- Сама не потеряйся, - с ласковой усмешкой ответил Стен, направляясь по коридору вслед за Майклом.
В тронном зале золотого дворца их уже ждали. Огромная толпа гномов, половина из них уже в военном облачении, толпилась вокруг распахнутого подземного хода. Все они собрались, чтобы проводить своих друзей малявок. И в отличии от того праздничного гомона, с которым гномы встречали нежданных гостей, проводы проходили в суровом торжественном молчании.
- Мы ждём твоего сигнала, Майкл-Оружейник, - сказал на прощание Руостус. - Как только малявки выступят в поход, военные дружины гномов примкнут к ним.
Майкл только сдержанно кивнул и, ничего не ответив, начал спуск в подземелье. Впереди него шёл Лемпи с фонариком в руке, следом Стен и Зу-малявка, а эльф замыкал шествие.
Каменная плита со скрежетом встала на своё место, и они очутились в полной темноте, которую едва разгонял светильник в руках Лемпи Кователя.
Эльф почувствовал, как сердце его бешено забилось. Тьма обступила их со всех сторон, и он ничего не видел, кроме руки гнома и его капюшона, мелькающих где-то впереди. Он невольно ускорил шаги и налетел в темноте на Стена.
- Ты чего толкаешься? - удивлённо спросил Стен-Без-Промаха, оглянувшись. Глаза его сверкали, как у кошки.
- А он не видит в темноте, - хихикнула Зу-малявка, тоже посветив на эльфа голубоватыми светляками своих глаз.
- Пусть идёт в середине, - насмешливо крикнул Лемпи. - А то потеряется.
- Я пойду в конце, - тихо ответил Ольдэк.
- Ну, как знаешь, - гном, кажется, сам не рад был своей насмешке.
Он быстро зашагал вперёд, высоко подняв руку с фонариком. Остальные поспешили следом за ним.
Эльф шёл последним. Всю дорогу его не оставляло чувство, что сейчас сзади его что-то схватит. И это что-то не будет живым существом, оно будет гораздо хуже, страшнее, оно будет холодным и безжалостным, но самое главное - неосязаемым и непобедимым.
Маленький светлый огонёк впереди был таким ненадёжным и таким беззащитным. Тёмные ответвления коридора, казалось, вели в самую жуткую бездну, из них выливался пещерный мрак. Их шаги гулко шуршали в гладком тоннеле.
И когда эльфа сзади резко схватили за руку и рванули в один из боковых коридоров, его сердце ухнуло куда-то вниз, словно проваливаясь в ту самую бездонную глубину, которой он так боялся. Ольдэк даже не вскрикнул, в первый момент он потерял всякую способность говорить и двигаться. Но потом он разглядел прямо перед собой зелёные глаза ниелунта. Шестипалый был один. Эльф почувствовал, как накатившая на него волна ужаса медленно отходит.
- Не ходи туда, там засада, - сказал ниелунт.
Ольдэк потерянно молчал.
- Слышишь, не ходи туда, - повторил ниелунт, - вас там ждут, и тебя приказано отвести к Батазону.
- Откуда ты знаешь? - спросил эльф, силясь разглядеть хоть что-нибудь кроме зелёных глаз перед собой.
- От гномов вчера пришёл один, - ответил ниелунт. - Батазон приказал ему привести тебя, за это он отдаст ему Валимийскую долину.
- А остальных? - прошептал Ольдэк.
- Их убьют, - просто сказал ниелунт, чуть отодвинувшись в сторону.
У эльфа перехватило дыхание.
- Так что ж ты предупреждаешь только меня?! - воскликнул он.
- Остальные для меня ничего не сделали, - насмешливо ответил ниелунт. - Мне всё равно, что с ними будет. Тебя я могу вывести.
- Но это несправедливо, - возмутился Ольдэк, хватаясь за рукоятку меча. - И потом, я тоже для тебя ничего не сделал!
- Да? - зелёные огни качнулись, видно, ниелунт склонил голову на бок. - А ты вспомни ниелунта, которого ты развязал у горы Кяситайвааллэ. Впрочем, дело твоё.
И зелёные огни погасли.
- Постой! - воскликнул Ольдэк, кинувшись вперёд, но напрасно он шарил руками в полном мраке, ниелунт исчез. Он убежал так быстро и бесшумно, что эльф не сумел этого заметить.
Тогда он кинулся назад, в главный коридор, но вокруг него была сплошная непроглядная темнота. Фонарик Лемпи исчез. Исчез и сам гном, и с ним малявки. Ольдэк без толку тыкался взад-вперёд, то проваливаясь руками в пустоту, то упираясь в холодные каменные стены. Он никого не находил, и даже лёгкого колыхания воздуха не ощущалось во мраке, словно липкой чёрной ватой укутавшего его со всех сторон.
Тогда он решил идти вперёд, касаясь рукой стены, но стена внезапно оборвалась, и эльф уже ничего не мог нашарить вокруг. Он брёл наугад, осторожно переставляя ноги, и кровь гулко стучала у него в висках.
Живая тьма окружала его. Живая тьма, Жуткий пещерный мрак - то, чего эльфы боятся больше всего на свете. Он задыхался во тьме, ему казалось, что липкая паутина всё плотнее и плотнее опутывает его тело. Но Ольдэк решил не сдаваться, сколько хватит сил.
Он боялся шагать широко, всюду в темноте ему мерещились щели и трещины, ведущие в бездонные пропасти. Ноги дрожали и подгибались. Голова у него тут же разболелась, и абсолютно пересохло во рту.
Эльф вслушивался в темноту, но ничего не слышал, кроме глухих, как набат, ударов собственного сердца. Да ещё какой-то странный дробный звук, доносящийся непонятно откуда. Он не сразу понял, что это стучат его собственные зубы.
Внезапный приступ отчаяния овладел его душой, и, обхватив себя руками за плечи, Ольдэк очертя голову кинулся вперёд. Но тут же остановился, прикрикнув на себя: "Прекрати!" Это помогло не надолго.
Ощутив справа холод, эльф потянулся туда и почувствовал под рукою каменную стену. Он привалился к ней спиной, чтобы передохнуть. И тут же какой-то странный голос зазвучал в тишине. "Останься, - нашёптывал он. - Успокойся. Куда ты спешишь? Приляг здесь... Отдохни..."
"Нельзя!" - кричал он себе, а ноги не слушались, и горячей головой так хорошо было прижиматься к холодному камню. "Надо идти". Эльф через силу оторвался от стены. Хоровод красных искр закружился у него перед глазами, ноги подкосились.
Он упал на пол, и тут же живая тьма накрыла его непроницаемым чёрным покрывалом. "Усни, - прошептал тот же голос. - Сладок сон под покровом ночи, длящейся вечно, и бесконечный покой дан оставшимся здесь..." "Не хочу!" - пытался закричать он, но язык не подчинялся. Тьма колыхалась вокруг, сковывая его льдом своего дыхания.
Холод уже проник под одежду. Он чувствовал, что замерзает. Что-то неясное, высокое, с тускло-красным отблеском вместо глаз маячило перед ним. "Кто ты?" - одними губами спросил эльф. И тот же голос, но наполнившийся зловещим присвистом, отвечал ему:
"Я тот, что приходит под покровом тайны к слабым душам, я тот, кто терзает робких и смущает отважных. Я живу везде и за каждым хожу серой тенью, но лишь к тем, кто живёт мной, являюсь в своём истинном обличии. И они склоняются передо мной, как склонился сейчас ты. Я властвую над всем, что непонятно и жутко. Мне подчиняется всё то, чего боятся живые существа. Я - главный двигатель жизни, ибо лишь я порождаю стремления, заставляющие живых двигаться. По моему велению идут они вперёд, чтобы убивать, обогащаться и грабить. Я вездесущ, я бессмертен, ибо нет ещё того, кто не пытался бы сразиться со мной, но нет того, кто мог бы меня убить. Меня можно победить, но нельзя уничтожить. Я буду ждать, и я вернусь, когда придёт мой срок. Я главный враг света и добра, ибо я противоположность им. Я - твой Страх! И мой час пробил!"
Длинная змеистая рука высвободилась из серой тени. Могильным холодом повеяло от её скрюченных пальцев.
"А Майкла и всех остальных убьют, если я ничего не сделаю," - подумал Ольдэк. Рука его коснулась рукоятки меча, и внезапно сильный поток тепла хлынул в его тело, словно дерево хранило тепло всех тех дружеских рук, которые сделали для него этот клинок.
Оцепенение отступило.
"Вперед!" - хрипло воскликнул эльф, поднимаясь на ноги. Голубым огнём сверкнул в его руке Марград.
Серая тень зашипела, словно вода, попавшая на раскалённый камень. В руке её обозначился кривой багровый клинок. С громким криком Ольдэк ринулся вперёд. Со звоном скрестились клинки противников, высекая искры, осветившие подземелье.
Страх отступал. Чем яростнее бился эльф, тем тусклее становился багровый клинок в его руке, тем ярче вспыхивал во тьме голубой Марград. Вот он сверкнул подобно молнии и с маху рассёк серую тень. Багровый отсвет угас. "Помни, я ещё вернусь", - слабо прошипел голос. И всё исчезло.
Эльф стоял один в пещерном коридоре. Он тяжело дышал, и пот градом тёк у него по лицу. Отерев лоб дрожащей рукой, Ольдэк вложил Марград в ножны. Но, странное дело, в коридоре не стало темнее.
Он потерянно огляделся. Да, вот гладкие стены уходят вдаль, вот нависли над его головой белые сталактитовые сосульки. Неужели он начал видеть в темноте?
Ольдэк не верил своим глазам. Он коснулся рукой стены и увидел в ней своё отражение. Сомнений не осталось. Живая тьма отступила перед ним, и пещёрный мрак перестал быть угрожающим, едва лишь он победил свой страх. Тоннель тянулся вглубь, темнота в нём уже была совершенно не страшной. Над проходом нависла каменная чаша, к которой вела узенькая тропинка.
Эльф взобрался к краю чаши. Из тёмной глубины на него взглянула целая россыпь влажных топазовых глаз криволапых туукутов. Один туукутёнок вылез на край каменной чаши и торопливо зашмыгал носом, принюхиваясь. Раньше, увидев эти сверкающие глаза и услышав непонятные звуки, эльф бы точно кинулся наутёк, теперь он тихо рассмеялся, таким забавным показалось ему многоногое и многоглазое существо.
Туукутёнок уполз обратно в своё гнездо. От эльфа пахло слишком необычно, и туукуты не решились на него напасть. Будь это гном или ниелунт, его бы точно разорвали в клочки.
Всё же один взрослый туукут выставил голову из гнезда и сладко зевнул. Во тьме блеснули огромные белые зубы.
"Странные создания, - подумал Ольдэк, спускаясь вниз от гнезда. - Майкл рассказывал о битвах с ними, но даже тем, кто хорошо видит в темноте, они почти не видны. А Майкл говорил, что когда они выходят на охоту, то закрывают глаза, потому что прекрасно видят сквозь свои веки, и тогда их вообще невозможно различить. Воистину, необычный и удивительный мир".
Он шагал вперёд и любовался пещерой. Впервые в его душе не было страха, и, как все эльфы, удивительно чуткий к настоящей красоте, Ольдэк восхищался раскрывшимся перед ним доселе незнакомым ему миром.
Гладкие стены, отполированные то ли гномами, то ли временем, отражали его глаза. Плавно изогнутые линии изящных арок - причудливая игра прихотей природы, залы с искристыми белыми колоннами сросшихся сталактитов и сталагмитов, странные каменные фигуры, вымытые в более мягких породах проточными водами - ничего не упускал его взгляд. Он жалел, что у него нет фонарика, потому что чувствовал, какие сверкающие краски наполнили бы этот мир, если бы его коснулся луч света.
И всё же, любуясь дивным подгорным миром, эльф ни на минуту не забывал о цели своего похода. Он уверенно шагал вперёд, подчиняясь какому-то внутреннему чувству, хотя и сам не мог объяснить себе, откуда возникло в нём убеждение, что он идёт туда, куда надо.
И, тем не менее, скоро Ольдэк действительно услышал шум, в происхождении которого не сомневался. Орали и галдели, перекрикивая друг друга, озлобленные ниелунты. А вот и отсветы пламени замелькали в конце коридора.
Почти слившись со стеной и крадясь бесшумно, как ветер, эльф подобрался к самому входу в обширную пещеру. Плачевное зрелище предстало его глазам.
Около полусотни ниелунтов, взбешённых как стая диких псов, плотным полукольцом окружали затёртых в угол малявок и гнома. Многие из шестипалых были ранены, и это увеличивало их ярость, и только какая-то непонятная сила удерживала их от стремления растерзать в клочки связанных пленников.
А его друзья стояли в самом ярко освещённом углу пещеры, скрученные все вместе одной верёвкой, изодранные и грязные. Майкл, кажется, тоже был ранен. И по всему было видно, что они отчаянно дрались. Даже Зу-малявка не плакала, а бросала по сторонам гневные взгляды.
И гном сохранял гордое достоинство, но по его глазам эльф видел, каких усилий ему это стоило, и какой растерянностью и непониманием они порой вспыхивали.
На крохотном пятачке свободного пространства, отделяющего ниелунтов от их пленников, стоял ярко и нелепо одетый гном. Оранжевый плащ и зелёный капюшон, лиловые штаны и голубая куртка, всё увешанное неимоверным количеством золотых украшений - Ольдэк сразу узнал в нём Ветрикку.
Гном поднял руку, и ниелунты притихли.
- Где ваш эльф? - даже как-то ласково спросил Ветрикка. - Где же вы потеряли вашего милого маленького эльфа?
Ольдэк скрипнул зубами. Лемпи посмотрел прямо в глаза предателю, и губы его плотно поджались.
- Ах ты, глупый Лемпи, зачем же так сердиться? - с наслаждением издевался Ветрикаа. - Или ты не рад нашей приятной встрече?
- Ты предатель, - тихо сказал Лемпи. - Как больно мне смотреть на тебя. До этого дня ничто не могло поколебать во мне веры в честность гномьего народа, ты разрушил её. Я презираю тебя.
Лицо Ветрикки исказилось, и голос стал скрипучим от злости.
- Ну, вот что, - у него сразу исчезли все любезно-заигрывающие интонации. - Ты - Лемпи-Бессребренник. Если ты в два счёта не найдёшь мне эльфа, то видишь этих молодцов. Они сильно злы на вас. Я отойду в сторону, и вас втопчут в пол.
У эльфа защемило сердце. Нет, он уже не боялся одиночества в тёмных пещерах, но как спокойно встретиться со светлым подземным миром, если знать, что твои друзья погребены в холодном подземелье?
Он отошёл немного вглубь тёмного коридора. Гном-предатель продолжал что-то орать, и ему вторили вновь разбушевавшиеся ниелунты. Эльф их уже не слышал, он со всех ног кинулся назад.
Внезапная мысль пришла ему в голову. Эта мысль была настолько смелой и неожиданной, вряд ли кто-нибудь из малявок или гномов решился бы на то, что собирался сделать Ольдэк, но у него уже не было выбора.
Отыскав гнездо туукутов, эльф выхватил из него маленького туукутёнка, едва успев увернуться от зубов взрослого криволапого, и стрелой понёсся по пещерному коридору.
Туукуты гнались за ним. Ольдэк не видел их, но не сомневался, что стая обозлённых криволапых бесшумно несётся следом. Это было очень рискованно, убегать от почти невидимого противника, и как ни легки были ноги эльфа, туукуты могли догнать его прежде, чем он достиг бы пещеры с ниелунтами.
Ольдэк успел раньше их. Теперь он мчался по широкому коридору, совершенно не скрываясь. Его увидели и друзья, и враги одновременно; туукутов, мчавшихся с закрытыми глазами, они не видели.
Эльф с разгону ворвался в оцепеневшую от неожиданности толпу врагов, он успел подсадить туукутёнка на какой-то высокий выступ и кинулся на пол, чтобы его не затолкали в толпе.
Гигантскими чёрными тенями вырвались из мрака туукуты и тут же набросились на ниелунтов. От пронзительных воплей и глухого рёва задрожали стены пещеры.
Эльф высвободился из-под образовавшейся свалки и кинулся к своим друзьям. В считанные секунды он освободил их от веревок. В суматохи ни ниелунты, ни туукуты, не обратили на это никакого внимания.
- Бежим! - Ольдэк схватил Майкла и Лемпи за руки и бросился к свободному проходу.
- Постой, постой! - пытался вырваться гном. - А этот негодяй где?
Но Ветрикка уже куда-то исчез.
Среди извивающихся тел шестипалых и криволапых ничего нельзя было разобрать. Часть факелов погасла.
- Некогда!
Эльф кинулся в коридор, увлекая за собой всех остальных. Они мчались молча, не останавливаясь, не передыхая, пока отголоски битвы не затихли где-то позади. Но и тогда Ольдэк не дал им остановиться.
Они стремительно шагали следом за ним по переходам, и по мере того, как к ним возвращалось спокойствие, изумление Майкла возрастало всё больше и больше. Он даже догнал размашисто шагающего эльфа и заглянул ему в глаза. Ольдэк ответил улыбкой.
- Вот сейчас пройдём один зал, а там будет выход, - сказал он.
- Откуда ты знаешь? - изумился гном.
Эльф только рассмеялся и ускорил шаги.
- Что-то случилось, - пробормотал Майкл.
-Ты о чём? - тяжело отдуваясь, спросила Зу-малявка.
Майкл не ответил. Он только качнул головой и бросил ещё один изумлённый взгляд на уверенно шагавшего впереди эльфа.
Они вышли из пещеры, и звёздное небо распахнулось перед ними во всю ширь. Тысячи тысяч весёлых ярких огоньков приветливо всколыхнулись навстречу путникам, лица их овеяло свежим ветром.
Чёрные силуэты сосен тянулись в тёмно-синюю высь, раскачиваясь и гулко шумя могучими кронами. Трепетали травы, и нежно светились розовые цветы вереска. Теплый смолистый дух соснового беломошья закружил головы усталых скитальцев.
- И всё же надземный мир лучше подземного, - прошептал Ольдэк, подняв к небу сияющие глаза.
Гном осторожно коснулся его руки, эльф повернулся к нему.
- Я виноват, - печально сказал Лемпи. - Я не поверил тебе и напрасно обидел. Если бы не ты...
- Всё ушло, Лемпи, - мягко ответил Ольдэк, обнимая гнома. - Я тоже виноват, нечего было обижаться. Не надо больше об этом, мы будем друзьями. Эльфы и гномы не должны ссориться.
- Да, - ответил Лемпи, - гномы и эльфы должны жить в мире.
- Ну, слава покровителю малявок, помирились, - облегчённо пробурчал Майкл, вскидывая на плечо мешок. - И если вы уже достаточно наобнимались, то давайте идти. Сдаётся мне, что наземная дорога будет безопаснее подземной.
- Постой, - повернулся к нему эльф. - Ты ведь ранен.
- Да ладно, чего там, - торопливо ответил гордый малявка, отодвигаясь от них всех подальше. - Вам дай волю, насмерть залечите. А ты молодец! - внезапно закончил он свою фразу и бодро зашагал в темноту.
Зу-малявка улыбнулась эльфу от уха до уха. Редко случалось, чтобы её братец кого-нибудь похвалил.
Стен догнал ушедшего вперёд Майкла, оставив эльфа, гнома и Зу-малявку спорить, кто больше устал и кто потащит рюкзак.
- Ты заметил, а? - спросил он у приятеля. - Чего это с ним случилось? Он конечно не трус, но раньше его в темноте за ручку водить надо было?
Майкл довольно усмехнулся и неторопливо продекламировал: