Николаю Легкоступу в жизни повезло. Он закончил Белопольскую СШ к тому времени, когда паспорта колхозникам ещё не давали, но в соседние сёла и даже в райцентр можно было ходить без справки сельсовета. Мало того, крестьянам, в отличие от Кубанских казаков, разрешалось жениться и выходить замуж без согласия председателя колхоза. Право первой ночи ещё сохранилось, но это был полный нонсенс. Правящая комарилья села из-за алкогольного делирия была перманентно импотентна.
В райцентре Николай познакомился с моими родителями. Мать преподавала в школе медсестёр. Она-то и сосватала свою ученицу Соню за Колю. Брак оказался удачным. Прекрасные отношения двух семей сохранились до ухода из жизи моих отца и матери.
Новобрачные вскоре уехали в Симферополь и Николай уверенно повёл семейный корабль в каботаж. Начал Коля со строительства дома. Получив участок на краю заброшенного оврага, он не впал в панику. Николай террасировал обрывистый склон оврага, засадил террасы плодовыми деревьями и виноградными лозами. Эррозия грунта прекратилась. По дну оврага протекал ручей. Коля запрудил его ступенчатым каскадом. Берега перестали размываться, появился надёжный источник пресной воды.
По собственному проекту отстроил Коля дом-шале. Первый этаж он возвёл на верхнем краю оврага, два других плавно спускались вниз. На время стройки он устроился учителем труда в местной школе. Там создал настоящую столярку, которой пользовался и сам.
Когда настало время обустраивать дом, кормить семью, что, соответственно, на учительскую зарплату трудновато, поступил Николай на службу механиком на круизный корабль. Походив лет семь по морям-океанам и наполнив дом необходимым, он списался на берег и нашёл себе работу слесарем-ремонтником в СТО - ВАЗ. Есть люди талантливые во всём. О его мастерстве ходят легенды, попасть к нему на ремонт не легче, чем на приём к Л.И. Брежневу. Завязываются и нужные связи. Личный ВАЗ - шестёрку он модернизирует до состояния, при котором на машине становится невозможно ездить. Мой вопрос:
- Почему?
- Подвело отсутствие высшего образования, незнание фундаментальных законов физики.
- А конкретно?
- Я поставил дополнительные жиклёры и усовершенствовал октан-корректор, это дало 20 % экономии бензина, затем увеличил степень сжатия и применил новые присадки к топливу, которые получил из ослиной мочи - ещё 30 % экономии. Затем смонтировал форкамерное зажигание и турбонаддув, заменил свечи на другие, работающие по принципу пьезоэффекта и элемента Пельтье, вот тебе 55 %. После этого на машине стало опасно ездить - бензин стал переливаться из горловины бака прямо на дорогу. Знакомый физрук потом объяснил, что получить КПД в 105 % невозможно в принципе. Но было уже слишком поздно.
В июле 1987 года я приехал к Николаю с просьбой о помощи. В парне что-то изменилось, едва уловимая тень появилась на его лице. Встретили меня превосходно, дом оставался полной чашей, дочь закончила ВГИК и делала успешную каръеру в Москве. Там же Коля купил ей квартиру. Всё тип-топ. Мой вопрос он решил в два счёта. Сели за стол. На столе - вино из собственного винограда - мускат белый и розовый, херес. Соня подсуетилась и приготовила "лабан на шкаре" - особым способом запеченную рыбу. Нарезали овечью брынзу, поставили фрукты, разломили лаваш. Выпили, а веселья не чувствовалось. Я спросил:
- А где твой знаменитый лавандовый мёд?
От одной ложки его мои дети излечивались от всех ОРЗ, а если макнуть в него брынзу, глотнуть бокал хереса, то и 13-й подвиг Геракла - детская забава.
Соня заплакала и ушла в другую комнату. Лицо Николая почернело. Не допив бокал муската, он сказал:
- Зря ты заговорил об этом, ну да ладно, расскажу.
- У меня на пасеке было 15 ульев. Майский цветочный мёд я откачивал практически полностью, потому что начинался главный медосбор - с лаванды. А это уникум, куда твоему вересковому.
- Почему моему? Это стивенсоновский мёд, да и не мёда хотели герои баллады, только свободы на своей земле.
- Знаю, знаю: "послал король шотландский" и т.д. Слушай дальше. Помнишь, когда ты с детьми приезжал ко мне, пчёлы садились на руки твоей дочурки и не жалили её никогда? Она ещё спросила: "Они что, ручные? А можно я их поглажу?". Да я и сам всегда работал без дымаря и сетки. В один прекрасный день ко мне является хмырь с папкой в сопровождении двух ментов. Хмырь заявляет, что он фининспектор и что я нарушил закон, запрещающий держать более шести ульев. Это было время андроповского наведения порядка. Я спокойно объясняю, что в ряде стран государство доплачивает деньги на содержание пчёл, а я часть мёда дарю детским садикам. Хмырина прошипел: "Ничего не знаю, 9 ульев должны быть ликвидированы немедленно". Менты кладут руки на кобуры. Кровь ударила мне в голову, это была не моя кровь. Это была кровь моих дедушек и бабушек, погибших от голода в 33, кровь отца, расстрелянного в 38. Не поверишь, но я двинул ногой по улью. Пчёлы взвились над продотрядовцами и стали их жалить. Хмырь двинул первым, отмахиваясь папкой, ментовские суки заскулили и, отстреливаясь из макаровых по пчёлам, рванули следом.
Десятки пчёл погибли от ментовсих пуль. В этот же вечер меня закрыли в КПЗ. Прокурор возбудил следствие по статьям: "Покушение на работников охраны правопорядка" и "Нанесение тяжких телесных повреждений". Оказалось, что один из ментов был аллергик и чуть не подох, но выжил, падаль. Если бы подохла ментовская сука, я бы с тобой никогда больше не встретился. Да, есть вещи слаще мёда, пьянее чем вино. Но этого нам с тобой не попробовать никогда, век свободы не видать. Не это меня добило. Помнишь полковника-отставика, у которого мы гостили на пасеке в горах. Он тебя тогда спросил:
- Ты откуда, парень? А ты ответил:
- Был бы мёд, а мухи прилетят из Багдада.
- Цитируешь Саади, сам что-нибудь придумай.
Он часто тебя вспоминал.
- Спасибо.
- Да не за что. Он говорил: "Смотри, такой дурак, а сколько может выпить! Но я бы с ним в разведку пошёл, в гастроном".
- А что с ним?
- Да застрелился, дурак. Увидел, как плантажным плугом тысячелетний виноградник корчуют. Из-за какого-то меченного пиздёныша.
- Да не из-за этого свинопаса застрелился он. Просто хотел свободно жить на своей земле.
- Понимаю, читал "Вересковый".
Прощались мы с Николаем в 1994. Я собирался в Германию. Коля спросил:
- Ну что ты там забыл? Там свобода и по определению не ночевала.
- Коля, дорогой! Ничего о Германии не знаю, но, по слухам, там менты по пчёлам не палят из "Вальтеров", по крайней мере пока.
Последний раз я услыхал о Николае, работая в Бурбахе - Северный Рейн-Вестфалия. Мы играли в футбол. Среди нас был парень из Симферополя. Я спросил, не знал ли он Колю Легкоступа.
- Конечно, знаю. Это же живая легенда города. А откуда вы его знаете?