Аннотация: Далекий сорок пятый год и испепеляющая страсть в антураже победной поры и шпионской саги. В общем, сюжет для...
Вообще - это яркий сюжет для крепкой повести. К "Тарасу Бульбе-2". Или может, к богомоловской "Зосе" (тоже - 2). В общем, поехали.
Петр Камынин из тамбовской глубинки воевал с немцами с 1942 г. Фронтовая судьба занесла его в Польшу, где победной весной 1945 г. он служил в 332-м пограничном полку (стало быть, в одном из подразделений НКВД) в славном городе Гдыня. Война еще гремела за сотни километров отсюда, железное кольцо сжималось вокруг Берлина, а здесь была уже вполне мирная жизнь. Работали ресторанчики и кафе, на базаре в центре города толпы людей что-то продавали и покупали. Конкретно цвели сады, а на губах ощущался соленый привкус морской влаги. Хотелось беспричинно смеяться и радоваться, потому что вот эта яркая жизнь без грохота выстрелов и разрывов внезапно обрушилась сюда, как чудо с небес.
Как вам лирическое вступление? Я аж сам чуть не всплакнул, но пора идиллическое повествование прервать и обратиться к документу, который называется просто и сурово: "Приговор". И дальше:
"Военный трибунал 64-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД СССР в открытом судебном заседании 11 марта 1946 г. рассмотрел дело по обвинению лейтенанта 18-го стрелкового полка внутренних войск НКВД Камынина Петра Дмитриевича, 1913 г. р., уроженца с. Яблоновец Шаманского района Тамбовской области, из крестьян, женатого, в последнее время работавшего заместителем начальника заставы в совершении преступления, предусмотренного ст. 193-7, п. "2" УК РСФСР".
Данная статья предусматривала ответственность за превышение служебных полномочий. Что же натворил лейтенант Камынин? Экспроприировал у местного населения какую-нибудь приглянувшуюся ему ценность? В нетрезвом виде зашел в ресторан и потребовал бесплатно налить водки? Остановил проезжавшего мимо пана и отобрал у него велосипед? В приговоре все описано обстоятельно:
"В апреле 1945 г. Камынин, работая начальником разведотделения 2-го батальона 332-го погранполка в г. Гдыня, получил данные о том, что польская гражданка КРАЦКАЯ Мария проживала в Италии, при оккупации немцами Польши работала в столовой в порту Данцига и якобы до сих пор имеет связь с немцами. Начальник РО полка поручил Камынину произвести разработку Крацкой".
Ах, лучше бы он ничего не поручал... Но начальству уже, наверное, виделась целая операция по выходу на шпионские сети, внедрение, вербовка, разоблачение вражеской агентуры, засылку за кордон наших и прочие увлекательные шпионские штучки. А лейтенанту Камынину, видимо, не терпелось обыграть полячку в напряженном поединке. Однако получилось все совершенно иначе.
Лейтенант Камынин увидел молодую прелестную девушку и ПРОПАЛ, самым натуральным образом пропал, влюбившись без памяти. Забыл о жене, оставшейся в Советском Союзе, забыл о своих офицерских погонах, забыл обо всем. На тамбовского парня жизнь вдруг обрушила невероятное чувство... После трехлетних боев, каждодневного дыхания смерти, окопной грязи, вшей и прочих свинцовых мерзостей войны. Чудо оказалось в итоге двойным - прекрасная чужестранка ответила взаимностью.
Неутомимый секретарь Военного трибунала позднее записывал:
"Вместо выполнения своего служебного долга Камынин вступил с гражданкой Крацкой в связь. С разрешения Камынина Крацкая появлялась в служебных помещениях разведотделения, а также легко проходила в расположение батальона. За вышеуказанное Камынин был отстранен от занимаемой должности и назначен с понижением - зам. начальника заставы в 18-й стрелковый полк внутренних войск НКВД".
Тут надо отметить, что в данной ситуации поступили с влюбленным лейтенантом достаточно гуманно. Ведь запросто могли бы пришить шпионаж и все такое прочее. Не пришили. Пьянящая весна 1945 г. разливала вокруг какое-то невероятное чувство неожиданной свободы. Однако Камынин, что называется, не внял. Продолжал двигаться по скользкой дорожке:
"По прибытию к новому месту службы Камынин привез с собой гражданку Крацкую, представил ее командиру батальона своей женой".
История любви продолжалась:
"В результате учиненного обмана добился получения квартиры в расположении батальона. В сентябре 1945 г. Камынин сопровождал группу бойцов в г. Куйбышев. Убывая в командировку, Камынин взял с собой Крацкую и незаконно, без каких-либо документов, в вагоне военнослужащих РККА перевез ее через госграницу Советского Союза. В декабре 1945 г. с Крацкой возвратился обратно в Польшу и продолжал проживать в батальоне".
Да тут только руками всплеснешь: ничего себе! Но, конечно, долго так продолжаться не могло. Кто-то сообщил начальству о невероятных делах, происходивших на заставе. И за лейтенанта взялись всерьез:
"9 января 1946 г. дивизионная партийная комиссия за морально-бытовое разложение исключила Камынина из членов ВКП(б)".
Судьба лейтенанта повисла на волоске. Он мог бы немедленно разорвать отношения с девушкой, покаяться, повиниться. Возможно, его понизили бы в звании, отправили в Советский Союз, в конце концов, уволили бы - и на этом все могло бы закончиться. Однако ничего этого Камынин не стал делать. Роковая страсть перешла в последнюю трагическую фазу:
"11 января 1946 г. Камынин совершил дезертирство из части с личным оружием. Гражданка Крацкая подделала ему польские документы на имя Завадского Казимира, а также помогла переодеться в гражданское платье".
Я думаю, они оба понимали, что у этой истории не могло быть счастливого финала. Наступили последние дни, когда они были вместе:
"С 11 по 24 января 1946 г. Камынин совместно с Крацкой скрывался на территории Польши. 24 января 1946 г. на железнодорожной станции г. Познань был задержан польской милицией и передан советским военным властям. Таким образом, Камынин, будучи работником разведорганов, познакомился с разрабатываемой им гражданкой Крацкой, сожительствовал с ней и совершил дезертирство из части с оружием в военное время (почему-то 1946 год считался военным временем - Ю. К.) и на территории иностранного государства".
Ну, вот и пришла пора заплатить за все, что было, самую высокую цену:
"На основании изложенного Военный трибунал признал Камынина виновным в совершении преступления... и приговорил его подвергнуть высшей мере уголовного наказания - расстрелять. Все лично ему принадлежащее имущество конфисковать. Приговор кассационному обжалованию не подлежит".
Помните, как в саундтреке из знаменитой рок-оперы "Юнона и Авось" поется: "Для любви не названа цена, лишь только жизнь одна, жизнь одна, жизнь одна..."?
P.S. Я случайно раскопал документы об этой истории. Но каков накал страстей, каково кино... Тамбовчане, родственники Петра Дмитриевича, откликнитесь.