Иногда жижа свивалась в ленивые водовороты, иногда в её глубинах что-то плюхало, и тогда по поверхности расходились круги.
Грязь от горизонта до горизонта. Мутный серый цвет под брюхом капсулы; пепельные, с вкраплениями рыжины, разводы неба. Атмосфера непригодна для дыхания. От смерти Рэмги отделял лишь зелёный столбик, мигающий в углу рабочего экрана. Графический показатель запасов кислорода. Когда столбик истает...
Но Рэмги почти не думал об этом.
Было что-то в проплывающих мимо неброских картинах чужого мира. Что-то, бередящее душу. Самобытное. Никаких украшений, никаких огней - только бесконечность. Самодостаточность, сводящая с ума. Уверенность, не нуждающаяся в посторонней похвале и безразличная к порицанию.
Рэмги хотел запечатлеть это.
Несколько раз он бросал тоскливые взгляды на встроенный сейф. Там хранился голограф, а также холсты и кисти. "Я" предпочитал старинную манеру написания полотен.
Однако "Я" посылал Рэмги на другую планету. Рисовать совсем иные пейзажи. Рэмги помнил несколько любительских голограмм. Кристаллические образования, окрашенные в немыслимые оттенки. Восходы и закаты яростного белого светила... "Я" всегда любил, чтобы на его картинах краски бушевали. Наверное, так и надо. "Я" - великий художник. Нужно исполнять его волю и ощущать гордость от своей маленькой, едва заметной причастности к феерическим полотнам, что выходят из-под кисти Мастера.
Рэмги старался, как мог. Однако корабля больше нет. Корабль взорвался, едва успев войти в планетную систему.
"Я" не счёл необходимым научить читать свою частичку, и Рэмги понятия не имел, что за надписи насыщенного красного цвета пробегают по дисплеям приборов. Он ощутил сильный толчок, затем побежал в спасательную капсулу, лихорадочно вспоминая полученные перед взлётом инструкции... Капсула отделилась от космической яхты и устремилась к ближайшей планете.
Ещё кожа Рэмги хранила полосы от врезавшихся в неё противоперегрузочных ремней, сработавших, когда корабль вспыхнул невиданным цветком и разлетелся на куски. А звёзды всё так же равнодушно перемигивались, и космос был бархатно-чёрен...
Рэмги ещё раз взглянул на мониторы внешнего обзора. Подавил тяжёлый вздох.
Может, если немного... совсем-совсем чуть-чуть, пара голограмм, несколько набросков... может быть, "Я" не станет сердиться?
***
- Проклятье! Какого дьявола вы не можете направить спасателей на эту... как её там?
Артур Рэнг лихорадочно метался по комнате. Пышная, уложенная лучшим парикмахером Парадиза, грива волос рассыпалась по плечам и послушно взмывала в воздух в такт движениям мужчины. Ноздри хищного, ястребиного носа (три пластических операции... превосходный результат!) бешено раздувались.
- Поймите же, ну, поймите! Там безумно дорогое оборудование! Уникальные технологии! Там... там живой человек, в конце концов!
- Живой клон, - спокойно уточнил с экрана собеседник. Плотный, с массивными чертами лица, он чем-то напоминал Рэнгу каменного идола, привезенного в Парадиз с древней Земли.
- Это не просто клон! Рэмги создали для творчества. Врождённое чувство прекрасного, улучшенное зрение, форма рук... Да вы представляете себе, Сэвидж, сколько я за это заплатил? Да как же, да куда же я без него?!
Патрик Сэвидж, руководитель миссии Республики Парадиз в планетной системе Горгона, философски пожал плечами.
- Медуза необитаема. Наши туда наведываются только после сезона бурь, когда в атмосфере появляются уникальные эмульсии. Остальное время там просто нечего делать. Да и пояс астероидов между Медузой и Внутренним Кольцом... небезопасен. Вам следовало нанять хорошего пилота, мистер Рэнг, а не полагаться на автоматику.
- Так вы поможете моему клону? - Артур Рэнг, "светоч современной живописи", нервно сжал холёные пальцы в кулаки.
- Если получится. Как только у меня освободится хоть какая-то группа поисковиков, я тотчас же пошлю её на Медузу. Ваше оборудование мы до сезона бурь вытащим, не сомневайтесь.
- А как же Рэмги?
Сэвидж устало вздохнул.
- Мистер Рэнг, я сделаю всё, что в моих силах. Но обещать ничего не буду. Уж простите. Мои ребята не станут подставлять задницы из-за парши... ради самого дорогостоящего клона в Галактике. Переубедить их я не сумею.
- "Декларация о гуманном обращении с клонами" для ваших людей не указ, Сэвидж? - вспыхнул Артур.
- Не указ, - мрачно подтвердил собеседник. - На второй планете Внутреннего Кольца, на Марджи, как раз обосновалась шайка беглых клонов. И мы не можем вытурить оттуда распроклятых мерзавцев! Так что тут дело тонкое. Ребята на взводе, нужно понимать. Но свою капсулу с техникой вы получите, мистер Рэнг. Даю слово.
- Техника... Великолепная техника, пять лет обучения... как он владеет кистью! Патрик, я вас умоляю! Может быть, деньги? Разумная сумма за риск...
... Когда разговор завершился, красавица-секретарша танцующей походкой приблизилась к рухнувшему в кресло Рэнгу и осторожно начала массировать плечи художника.
- Благодарю, Дийя. Варвар, этот человек просто варвар! Все они там животные! Свяжись с лабораторией Зелинского, пусть пришлют человека взять у меня образец ткани. Бедный, бедный Рэмги! Вот увидишь, Дийя, когда привезут тело, я устрою ему великолепные похороны! Я выступлю с речью! Кстати, позвони Макнамаре, пусть её подготовит. Малыш Рэмги, он ведь был частичкой меня...
Розовощёкое, в меру накрашенное личико секретарши выражало понимание и сочувствие. Дийя всегда давала хозяину то, чего он хотел. И потому Артур Рэнг предпочитал её полноправным людям.
***
Как странно - вдали показались горы. Среди грязи?
Впрочем, едва капсула приблизилась к причудливым возвышениям, у Рэмги перехватило дыхание.
А ещё он подумал, что никогда природа не сумела бы создать настолько гармоничного ансамбля. Витые колонны неведомым образом покоились на серой жиже, лишь кое-где утопая в ней. Возможно там, под мутью и слизью, имелось твёрдое дно? Но зачем тогда делать другие опоры плавающими?
Ответа Рэмги не знал. Да и не интересовал его этот ответ. Клон смотрел и смотрел на чудо.
Между собою колонны соединялись узенькими перемычками, на которых виднелась полустёртая резьба. Длинный, хрупкий коридор, ведущий к... звёзды и планеты, что это? Храм? Алтарь?
Кто и зачем построил белую башню, раскрывшуюся пятью лепестками навстречу хмурому небу? Почему жижа, хлюпающая у основания, не оставляет пятен на её холодной белизне?
Как давно неведомый архитектор стоял в центре пятилистника, а может, у края одного из лучей, и вглядывался в серую безнадёжность? Сколько это длилось - день за днём, оборот вокруг звезды за оборотом...
Почему-то Рэмги казалось, что таинственные обитатели башни умели летать. Крылья... пожалуй, да. Белые, полупрозрачные крылья. Паруса, ловившие ядовитый для людей ветер. А для жителей этого мира? Неужели ласковый ветер, державший их в воздухе, однажды предал?
Или они просто улетели куда-то ещё? Пленились чужими просторами, оставив унылую планету? Плеснули крыльями и покинули обветшавший дом. Навсегда. Скучали ли они потом по оставленной родине? Снились ли им серые волны, равномерно накатывающие на основание башни час за часом, день за днём?
А, может, они и здесь были сиюминутными гостями?
Время не пощадило белую башню. По её стройному телу змеились трещины, один из пяти лепестков был на треть обломан,... Но Рэмги не видел запустения. Он видел Красоту.
Сомнений больше не оставалось. Белую башню и плавающие колонны нужно, просто необходимо было запечатлеть!
"Я" простит. Когда "Я" увидит, что нарисовал Рэмги... а Рэмги очень, очень постарается... "Я" простит.
***
- Ну, Дийя? Что? - высокий крепкий клон схватил секретаршу Артура Рэнга за руку.
Черты лица мужчины казались очень грубой, можно даже сказать, карикатурной копией лица художника. Вдобавок, нос у здоровяка был сломан, а возле верхней губы белел шрам. Следы от схватки с похитителями картин.
В той драке Тур, начальник личной охраны Артура Рэнга, выращенный и обученный специально для этих целей, вышел победителем.
- А насчёт чего? - огрызнулась секретарша. Любезность совершенно исчезла из изумрудно-зелёных глаз, сменившись чем-то, похожим на страдание.
- Рэмги... его спасут? - Тур в данный момент не склонен был шутить.
- Как же. И на руках доставят на родимый Парадиз. В тебе голосят идеалы непрожитого детства? Рэнг уже распорядился о создании своей новой копии. Улучшить кое-что намеревается.
- Так нельзя, Дийя, - начальник охраны сейчас и впрямь напоминал жестоко обиженного ребёнка, - Ты чужая, ты не понимаешь... Рэмги - это ведь тоже "Я", мы роднее человеческих братьев, мы - одно целое... Как "Я" смог?!
При виде улыбки на красиво очерченных губках собеседницы Тур почему-то вспомнил о виброноже, вонзившемся однажды ему в живот.
- Твоё "Я" - это ты сам. И больше никто. Люди это знают, а клонам рассказывают красивую чушь. А мы горазды верить. Ни ты, ни Рэмги для Артура не значите больше, чем, скажем, одна из его картин. Потому как вы - имущество ценное. А остальные... прядь волос. Отрезали? Не беда, новую отрастят. Я это понимаю. Как раз оттого, что всем вам здесь чужая. Хотя, надо сказать, я считала тебя близким другом...
Тур сглотнул.
Он, как и Дийя, состоял в подпольной организации клонов. В Братстве. Только занимал там гораздо более низкое положение, чем красавица-секретарша. По сути, Дийя руководила действиями Братства на Парадизе.
Дия-37 создавалась в лаборатории доктора Зелинского, как точная копия звезды головидения, Дии Маркес, с которой несколько лет тому назад у Артура Рэнга был головокружительный роман. Клон задумывался, как личный психолог голодивы, поэтому в программу обучения ввели соответствующие знания. Однако разработчики просчитались. Госпожа Маркес с первого взгляда невзлюбила свою "заумную" копию, выглядевшую, вдобавок, точь-в-точь, как звезда. Даже лучше: изумрудный оттенок глаз, достигавшийся Дией Маркес при помощи специальных оптических линз, у клона был запрограммирован изначально. Правда, это стоило прекрасной копии зрения (Дия-37 появилась на свет полуслепой) - но кого волновали подобные мелочи?
Словом, клон оказался не у дел. И когда роман с Рэнгом подошёл, в общем-то, к логичной развязке, госпожа Маркес отдала художнику свою копию "в знак того, что они расстаются друзьями".
Дия-37, нужно отметить, отнеслась к действиям своей "Я" абсолютно спокойно. Впрочем, она тогда уже перестала считать себя частью капризной звезды...
Поведя дело с умом, переименованный в Дийю клон-психолог в скором времени стала просто необходимой в доме Артура Рэнга. Секретарь, домоправительница, бухгалтер... да и по специальности ей тоже приходилось работать.
Это не считая высокой должности в Братстве.
И всё-таки Тур не сдавался.
- А наши братья на Марджи? Это же рядом, Дийя. Они могли бы...
Девушка печально улыбнулась.
- Тур, даже ты - ты! - не можешь назвать Рэнга по имени. Ты скажешь: привычка. А я не поверю. В глубине души ты считаешь Артура Рэнга чем-то вроде отца. Хозяин, защитник, покровитель - выбирай любое слово. А Рэмги... он же раб, Тур. Отличный раб. Добрый, покорный. Обладающий талантом - мы ведь оба в курсе, кто рисует Рэнгу картины! Словом, идеал раба. Думаешь, он не расскажет, кто его спас? Даже если мы его убедим не делать этого - люди из Службы Безопасности Парадиза умеют задавать вопросы. Ниточка потянется, клубочек размотается... Я не желаю рисковать. Нет.
- Так не привози Рэмги на Парадиз!
- Держать его на Марджи взаперти? Ты это предлагаешь?
- Я предлагаю спасти ему жизнь!!!
Несколько секунд Дийя и Тур мерили друг друга взглядом. Наконец, девушка пожала плечами.
- Хорошо. Я поговорю, с кем надо. Но если клоны с Марджи не согласятся... настаивать я не буду.
На изящном запястье Дийи запиликал наручный коммуникатор. Рэнг нуждался в своей лучшей служащей.
Уже когда секретарша заворачивала за поворот коридора, Тур бросил ей вслед:
- А то, что ты спала с Рэмги... это для тебя совсем неважно?
Дийя резко развернулась на каблуках. Ярость на её лице смешалась с болью... всего на миг. Затем девушка вновь надела непроницаемо-любезную маску. И ушла. Не сказав ни слова.
Но решение было принято. Тур слишком хорошо знал секретаршу Рэнга, дабы сомневаться в этом.
Правда, самого решения он не знал.
***
Сегодня Рэмги впервые поставил на картине свою подпись.
Нет, он не умел писать. Как и читать. Просто... если б умел, ему бы очень понравилось нечто... летящее. Один росчерк. Обманчиво-небрежный.
В последние дни клон-художник работал, как проклятый. Рисовал колоннаду. Рисовал башню. Рисовал мельком увиденные за башней то ли плотики, то ли домики, нависающие ярусами над серой грязью. Рисовал витую лесенку, ведущую в никуда...
Всё время его преследовало чувство вины перед "Я". Разве "Я" для этого доверил ему, Рэмги, такие ценные вещи? Нет, они предназначались для другой цели. Наверное, у "Я" есть заказчик на картины с изображением кристаллов...
Однако не рисовать Рэмги не мог.
И сегодня... сегодня он совершил ещё одно предательство по отношению к своему "Я".
Как же невыносимо стыдно!
Но замазать летящий росчерк у Рэмги не поднималась рука.
Грязный, вероломный клон, что же ты делаешь?
От этих мыслей Рэмги работал ещё лихорадочнее. И крылатые люди на его полотнах улетали в небо... прочь... прочь.
Скоро должен был закончиться кислород. Когда? Рэмги не знал. Но зелёный столбик почти исчез с нижнего угла монитора. И угрожающе мерцал.