Под Новым Иерусалимом.
Ах, молодость, не уходи в забвенье,
В душе моей останься навсегда,
Быть может не забуду я тогда
То бурное в крови кипенье.
	Нас четверо, и с рюкзаками за спиной,
	Мы в Подмосковье монастырь искали,
	Но к ночи мы в деревню вдруг попали,
	Повсюду темень и собачий лай.
Вот огонек увидели в избушке.
Тихонечко поднялись на крыльцо,
В окошке крошечном увидели лицо
Смотревшей весело на нас старушки.
	Вошли - стол, лавка, да кровать,
	В углу замшелом древняя икона,
	И язычок лампадки светит сонно -
	Какая нищета и благодать!
Оглохнув в городе от грохота трамваев,
Попали сразу не в XX век,
Где корчится от стрессов человек, 
В мир, где покой ничто не нарушает.
	Открыли рюкзаки, на стол накрыли,
	И под лампадкой пили мы шартрез,
	Старушка отказалась наотрез,
	Такое зелье сроду здесь не пили.
Так хорошо нам не было давно,
И от ликера голова кружилась,
И все плохое сразу же забылось,
Нам, бесшабашным, стало все равно.