Аннотация: текст содержит ненормативную лексику, графические сцены насилия.
Hail to the Violence!!!
#include (scene01.h)
Старик Дхурва, как известно, обитает в северо-восточном секторе на уровне 7Б-3, в гнезде из элементов обшивки, старых скафандров и прочего хлама. Дхурва, несмотря на свои седые патлы, на свой обтянутый коричневой пергаментной кожей скелет, пользуется немалым уважением, хотя по закону, он должен был бы давно отправиться на переработку в Нижние Уровни - старик умеет заговаривать раны, гадать и готовить приворотные зелья. У старика есть травы, которые приносят покой и радость и при этом, после них не бывает так плохо, как от той дряни, которой торгуют перегонщики...
Сам Дхурва весьма этим доволен: ему восемьдесят лет и он надеется пожить ещё, хотя бы... ну хотя бы для того, чтобы увидеть Цель, если она когда-нибудь будет достигнута.
Он роется в картонном ящичке, длинным жёлтым ногтём перебирая прозрачные прямоугольники гипночипов. Гипночипы ему приносят как плату за услуги, иногда - из простой жалости, ведь он не может нормально ходить, а ни один человек в своём уме не сделает ему протез. Тратить энергию на полутруп - это преступление, самое страшное, какое только может быть. Дхурва мало ест, поэтому ему и позволяют жить.
Старик вытаскивает гипночип с ярлыком "пляж". Это его любимый сон. Такой спокойный, что ему иногда удаётся разглядеть за сном своё прошлое.
Старик хихикает, сухо, словно щёлкает выключатель, потом, отталкиваясь руками от металлического решётчатого пола, на специальной каретке заезжает подальше в свою нору - из глубины бывшего энергоблока светятся глаза его ручной робозмеи. Дхурва начинает петь на синтолингве, и разъярившаяся было змея, смиренно скручивается в тугой клубок из стали и органики. Дхурва хмыкает, и извлекает из груды поломанного гоми обруч. Надевает его на лицо, перед этим вставив в слот гипночип, а потом, расслабив все атрофировавшиеся мышцы тела, позволяет своему заплесневелому сознанию скользнуть в бездну сюрреальности.
void main ()
Камеры наблюдения на уровне 6-52М, южный сектор.
Не работают.
Давно загажены, разбиты, по линзам стекают потёки слизи.
Раньше, тут была столовая. Ну, так то - раньше. Возможно, прошли столетия, никто не знает.
Невозможно определить, потому что везде на "Шеше" творится одно и то же - три "Р": Разгром, Разруха, Распад. Перекрученные и оплавленные пластиковые стулья, железные листы, обрывки тряпок, сорванные осветительные приборы и прочий хлам валяются повсюду. Поверх всего этого - запах палёной резины. Сейчас, через несколько минут, здесь образуется ещё и центнер органических отбросов. Правда, эти отбросы переработают. Это основа жизни - безотходное производство.
Если бы камеры работали, то, несомненно, увиденное очень бы поразило строителей "Шеша".
Стараясь не споткнуться о раскиданные по полу железяки, группа из шести одетых в латаные скафандры детишек лет десяти-одиннадцати теснила к сваленным в кучу элементам питания двигателей худощавого подростка и молодую девушку. На чумазых лицах детей то и дело мелькали всполохи восторженных, диких улыбок, словно предвосхищавших некую удивительно весёлую игру. Маленькие руки твёрдо и уверенно сжимали рукояти тазеров и молекулярных мечей.
Парень и девушка отступали, но, деваться им было некуда. Девушка кинула испуганный взгляд на своего спутника - тот пожал плечами и сунул ей в руку нож, потом равнодушно отвернулся и вперил немигающий взгляд в своих противников - маленькая белокурая девочка слегка приплясывала на месте, глаза её возбуждённо блестели...
- Наги... - сказал один из мальчиков, плотный и упитанный, темноволосый лидер. - Не следовало вам сюда ходить. Это территория Чьяваны, и все демоны, преступившие через священный порог Шачи, будут... - тут он прервался и выразительно провёл большим пальцем по горлу. - Убиты.
- Прекрати гнать хуйню, дэв. - Ухмыльнулся парень. - Это мы пришли за вами, за вашими душами.
С этими словами в его пустой руке реконструировался тускло-жёлтый молекулярный меч.
- Как знаете. - Мальчик пожал плечами.- всё равно вас ждёт Яма на Нижних Уровнях.
Девушка, безымянная спутница Ракшасы, погибла почти мгновенно, и он даже не заметил её гибели. Она не смогла увернуться от дротиков тазера, и через секунду превратилась в визжащую, дымящуюся куклу из плоти. Белокурая девчушка ехидно скалилась, и Ракшас остался один. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход из ситуации, но выхода, казалось, не было. Согнувшись, он водил перед собой мечом, улыбался, пытаясь отпугнуть дэвов, но дэвы, как известно, адские создания, и почти никто не возвращался из владений Чьяваны живым.
Первым не выдержал худенький мальчик с мечом - заорав для устрашения, он высоко прянул в воздух (дэвы этим и славились - усилителями мышц) и попытался опустить меч на голову противника. Клинок толщиной в три молекулы мягко вошёл под его подбородок, развернулся там и на землю ребёнок упал уже практически без головы. Это немного охладило пыл нападающих, поэтому Ракшаса решил не мешкать и закрепить успех.
Плоть на его спине лопнула, но он не закричал от боли - процедура была привычной, да и наносборщики потом залечат рану. От его оголившегося, окровавленного позвоночного столба отделилось нечто, раньше намертво к нему прилипшее и напоминающее гигантских размеров гусеницу. Эта штука скользнула со спины Ракшасы на пол и свирепо зашипела на пятерых детей-убийц. Робозмея, блестя никелированными сочленениями и хромированным цветком пасти, стремительно бросилась на ближайшую жертву...
"Такого поворота дэвы явно не ожидали - не зря же я наг" удовлетворённо и мрачно подумал Ракшаса, врубаясь в гущу врагов. На заднем плане визжала несчастная девочка - робозмея, обкрутив её тело, сверлила череп, и, судя по звукам, уже добиралась до мозгов.
Меч парня свистнул, отбивая рой дротиков, описал красивую дугу и распотрошил настырного мальчишку китайского происхождения. Потом опустился на руку ещё одного - отведя лезвие чуть в сторону, он разрубил хрупкое тельце пополам, морщась от хлынувшего на него потока крови..
В следующий момент, Ракшаса смотрел на почти прозрачный клинок, торчащий из его собственного брюха. Это был заводила и он торжествующе ухмылялся, вдувая изо рта пузыри слюны.
Всё, что он могу успеть, это пропеть на синтолингве команду робозмее, пока ребёнок не дёрнул меч вверх и не превратил его в препарированную тушу фитолосося.
С радостью смотрел он на занемевшее лицо дева, в тот момент, когда змея выдрала из него позвоночник...
Зажимая рану в животе, Ракшаса бродил среди мёртвых и искал наиболее неповреждённый труп. Им оказалася темнокожий мальчик девяти лет, с которым расправилась робозмея - у него всего лишь отсутствовала голова, но для Ракшаса это не имело ровно никакого значения. Он запихнул тело в брезентовый мешок, кинул разочарованный взгляд на обугленное и пахнущее жареным мясом тело девушки, и отчалил. Жутко чесалась спина, где наноботы сращивали его плоть заново.
do
intermedia1 (define object);
#include (spaceship.h)
Инфо: Принять к размышлению.
Представьте, что в 2ххх-ом году человечество решило отправиться к звёздам. Но, никаких иных принципов перемещения в пространстве, кроме тех, которые были открыты ещё в 20-ом веке, оно не нашло.
Поэтому, вдохновившись творениями доблестных писателей-фантастов, человечество кидает все ресурсы на постройку уникального корабля-матки, где, по замыслу разработчиков, сменяя поколения, будет в течение тысяч лет жить и развиваться отдельный социум, пока, наконец, миссия не достигнет своей цели - планеты, пригодной для жизни хомо сапиенс.
Представьте себе этот утопический и грандиозный замысел.
Представьте, что он воплотился в реальность.
Естественно, корабль - замкнутая система. Гидропоника, креветочные фермы, солнечное электричество, безотходное производство всего нужного, основанное на нанотехнологиях. Корабль не нужно никому пилотировать, он сам рассчитывает курс и маршрут... Хорошо звучит?
Изначальную партию людей выбирают из лучших представителей человечества - самых уравновешенных, сильных, умных и стойких.
Проходит тысяча лет, и на полуразрушенном корабле летят полуживотные, поедающие друг друга, безумные, обросшие древними верованиями, но при этом, владеющие технологичным оружием. Им давно насрать на цель, они забыли про Землю и живут в состояний перманентной войны всех против всех. Но, самое главное - никого и не волнует, что за Кораблём.
Иллюминаторов-то нету...
void main ()
{
innerthoughts = self-mutilation;
repeat;
Как всегда... Яма бы подрал перегонщиков... Стоят, ухмыляются своими гаденькими ухмылочками. Ну, чего зырите? Ага, что тут у нас - гипночипчики, угу... Порнуха, порнуха, садомазо, андропорнуха... чёрт, надоело. Заебало. Да, да, да. Не могу я здесь больше.
Зачем я?
Нафиг я?
Зачем живут дэвы, зачем живу я? Чем я лучше робозмеи? Правильно, дружочек - ничем. Такой же слизняк. Нет, будешь допускать такие мысли - завтра окажешься в топке. Это мир сильных, и я, бля, сильный. Правильно, шлюха, отвернись, не то зенки повыколупываю и в пизду засуну... Нет, чё делать-то, а?
Тварь я дрожащая или... человек?
Не молоти чушь... Посмотри на себя, скоро от андроида или праматхи отличаться не будешь.
Мне нужен ветер, ветер со звёзд, который унесёт меня отсюда на фиг, ветер из снов, о котором говорят те, кто слушает сиддхи.
Нет, я не хочу знать, сколькими тантрическими техниками ты владеешь, ЯСНО, АШОКА ТЫ НЕСЧАСТНАЯ?!
А впрочем, иди сюда... Иди-иди, не бойся, покажу кое-что. Да. Вот смотри...
Убежала. Ну и по хуй. Во, лучше пойду поем, а то все эти дурацкие мыли с ума сводят. Про ветер, про наружнее.
Шаурма с креветками и жаренными тараканами - что может быть лучше?
void main ()
repeat;
Ракшаса брёл по тёмному коридору, оплетённому проводами, и из брезентового мешка, который он нёс, сочилась кровь, сочилась и просачивалась сквозь решётчатый пол. Падала.
Хлюп.
Совпадала с ритмом сердца.
На самом деле, Ракшаса был типичным дитём своей эпохи. Его нельзя за это упрекать, нельзя упрекать за то, что он - хладнокровный и безжалостный убийца с робозмеёй в спине.
Иначе, он не выжил бы. Цель человека - выживать, о да, и все летящие на Корабле знали об этом. Чувствовали этот ритм, пульс жизни. Неважно, какой ценой достигалась цель. Цель, она была достойна того, чтобы быть утопленной в крови и разврате, в их вере, в том единственном, что ещё как-то скрепляло их друг с другом.
Но, в Ракшасе было что-то, помимо слепого инстинкта выживания - тот ветер, который звал его в гипноснах, заставлял его искать пути наружу, за свои границы.
Поэтому, он и шёл к старику-шаману, к диггараджи этого корабля, к столпу, который мог излить свет познания в его забитую биокомпьютерами голову.
#include (scene02.h)
В темноте, он не сразу разглядел неподвижную фигуру Дхурва - тот сидел, словно медитируя, а на его глазах искрился светодиодами обруч сюрреальности. Ракшас включил генератор помех, и старик немедленно снял обруч. Недоумённо огляделся, потом понимающе растянул узкие губы в улыбке, обнажая три гнилых зуба.
- Пришёл, нага? - довольно спросил он.
Ракшаса немного склонил голову.
- Да, диггараджи. Только я наг.
- И принёс то, что я просил? - улыбаясь ещё шире, спросил Дхурва.
Ракшаса подволок мешок, и, пыхтя, вытащил тело. Старик долго на него смотрел.
- Ты ведь просил ребёнка, так? - хрипло осведомился Ракшаса.
- Да-да, ты всё сделал правильно... - прошептал старик, и достал из-за пояса какой-то продолговатый предмет.
- Переверни его набок.
Ракшаса подчинился, расстёгнутый скафандр убитого заскрипел под его пальцами - Дхурва в это время расчехлил нож: весьма примечательный изогнутый нож, привлекающий, притягивающий глаз всякого, на него смотрящего. У него был необычайно кровожадный, хищный вид, и черты лица Дхурва исказились в нехорошей усмешке, когда он поглядел на своё оружие - на секунду Ракшасе даже показалось, что старик стал моложе, словно он налился какой-то силой...
А потом, Дхурва длинно и как-то лениво полоснул по животу трупа, и набухающая полоска крови заворожила Ракшасу.
Старик облизывал губы и вытягивал сине-розовые трубки кишок из распоротого живота дэва, одновременно разрезая их и раскладывая на куске картона.
- Хорошие кишочки, превосходно... - Бормотал он.
- Итак, что ты хочешь узнать?
Ракшаса задумался, наблюдая за тем, как Дхурва вытирает об остатки своей одежды окровавленные пальцы.
- Я хочу узнать, что снаружи.
Старик выдохнул от удивления, но всё же, прикрыл глаза и перемешал куски кишок.
- Они не хотят говорить. Они говорят, что сначала ты должен войти внутрь...
- Внутрь чего?
- Себя.
- Что это значит?
Дхурва поднял на него слезящиеся, гноящиеся глаза.
- Ты должен принять вахану, чтобы проникнуть в свою память о питарах и это откроет тебе знание о том, что снаружи. Но никто до тебя этого не делал.
- Бля, ну так дай мне эту вахану, или как её там... - Ракшаса уже едва сдерживал гнев. - только резче!
- Зачем тебе это?
- Не знаю. Я чувствую, что так правильно. Иначе... иначе я сойду с ума, если не узнаю. Все мои гипносны пронизаны этим дерьмом.
- Хорошо.
Дхурва отъехал вглубь своей пещеры.
Ракшаса же просто сидел, подвернув под себя ноги, не обращая внимания на мороз, холодящий его тощий зад, и смотрел в пустоту.
Вскоре вернулся и Дхурва, а с ним приползла его робозмея, разглядывавшая Ракшасу изумрудными фасетками глаз. В руках у старика был иньектор и... как же это называлось - бубен? Да, бубен.
- Прими вахану, а я введу тебя в состояние транса с помощью техники бинду-прана. Только так можно пообщаться со своими питару.
Он взял чёрный инъектор без колебаний. Странно, не правда ли? Он не боялся, что старик отравит его, не боялся уйти в своё подсознание - потому что у человека, не привыкшего к материальному благополучию, живущего на грани смерти, единственная опора, которая остаётся - это вера.
И, Ракшаса вонзил инъектор себе в руку...
Сквозь муть, обволокшую его сознание наподобие кокона, он видел, как старик Дхурва бьёт в бубен и заунывно воет. Ракшасе казалось, что он куда-то уходит, словно кто-то схватил его за шею и тащит назад. По всему телу растекалась свинцовая слабость, в голове пульсировала кровь, омывающая платы компьютеров, и это пульсирование совпадало с ритмом бубна.
Он видел, как у каретки Дхурвы сидит его робозмея, и раскачивается в такт песне и ударам бубна, раскачивается и смотрит, раскачивается и смотрит на него...
Ракшаса с удивлением заметил, что и он сам слегка покачивается, а его губы самопроизвольно движутся, повторяя бессмыслицу, напеваемую стариком.
И прорастёт ашваттха и обнимет корнями весь мир, и расцветут туласи на её ветвях... потому что я заклинаю... и прекраснейший мир брахмалока, и четыре двипа, и священная Меру - всё движется в такт... в такт...такт... я заклинаю и ветер и бубен и змею... ибо все мы покоимся на Шеше... я заклинаю всех змей патал, все уровни нарака... войди внутрь... прикоснись к гухьяки...я заклинаю этого юношу-змею... бубном, ветром, всем... да пройдёт он внутрь и узреет себя как мир и как сон и как змею...
Старик бил в бубен и со страхом наблюдал за Ракшасой. Тот слегка раскачивался, а его полуприкрытые глаза светились мёртвым зеленоватым светом, от которого у Дхурвы холодело на сердце, но он продолжал бить в бубен и читать литанию.
Выхода у него уже не было...
void main ()
go to "inside"
Я - танцующая змея
Ему показалось, что он погружается в кровавое, оплетённое жилками и кровеносными сосудами озеро.
Я - танцующая змея
Ему хотелось кричать, но его рот оказался забит какой-то слизью, тухлой, как личинки трупоеда.
Я - танцующая змея
Его утягивал водоворот, он танцевал на остриях ножей, извивался, но не мог этому противиться этой всезасасывающей воронке, поэтому потерял сознание.
#include (overdrive.h)
Он смотрел в лицо огромной змеи с фиолетовыми глазами и ярко-оранжевой кожей. Ракшасе было страшно, потому что вокруг них была абсолютная пустота, ничто, и он знал, что стоит ему сделать хоть один неверный шаг, то он исчезнет навсегда.
Я - танцующая змея
Змея кинулась на него, и два длинных клыка с лёгкостью прокололи его тело. Но он не упал. Он почувствовал, как токсично-зелёный яд устремился по его венам, разрастаясь как фрактальное дерево, преломляясь сотнями кристаллов.
Он посмотрел на свои руки и увидел, что они все покрыты белыми червями, вгрызающимися в его жёлтую плоть.
Я - танцующая змея
Он закричал, но вместо звука из его горла полезли скорпионы, жалившие его в язык, и не было им числа.
А змея смотрела на него, и в глазах её, в чёрной, как само ничто, щели зрачка, была мудрость.
Он захотел умереть, но змея распахнула пасть, усеянную кинжальными остриями, и поглотила его. И в глубине её глотке, на грани голографического срыва, он увидел...
Я - танцующая змея
Ритм бубна.
Томп.
Томп.
Томп.
Танец, ритм, пульс.
Томп, томп, томп.
Ветер.
Я - танцующая змея
Всегда, вечно.
void main ()
#include (scene03.h)
Дхарва вздрогнул. В широко открытых глазах Ракшасы сквозило безумие.
Он встал, резко, как андроид, так, что старику послышался хруст разрываемых сухожилий.
- Куда? - Просипел он, прижимая бубен к груди.
В ответ Ракшаса осклабился.
- Тебе не надо этого знать... Умирай спокойно, старик. - Сказал он, отрубая Дхарве голову. - Я тебе завидую. - Обратился он к остекленевшим глазам шамана.
Уходя, он услышал коротко звякнувший в ответ бубен, выпавший из мёртвой руки.
go to
Level TR-45bv8
Ракшаса стоял у раскрашенной чёрными и желтыми полосами, двери, и тупо смотрел на массивную ручку, больше напоминавшую рычаг ускорителя. На двери было что-то написано крупными буквами, смысл которых он не понимал, но догадывался - "Свобода".
Он хотел улететь вместе с ветром.
В его спине беспокойно шевелилась змея.
Ракшаса потянулся к ручке. На секунду, его рука в сомнение зависла над ней, но всё же...
Он дёрнул ручку.
И его обдало ледяным холодом и чернильной пустотой.
Ничем.
Но, было там и что-то ещё.
- Звёзды... - успел он прошептать, а потом, вакуум ворвался внутрь, и вырвал его из корабля.
#include (scene04.h)
Кусок льда, в котором трудно признать не то что человека, но и его труп, не знал, что иногда, "свобода" означает и "мусор".
End void main
|