Восьмое марта - любимый праздник всех российских женщин - Зайковы отметили, как всегда, весело.
Жили Зайковы небогато. Схоронив мужа - алкоголика, Наталья растила, пестала дочь и Светочкой, по праву, гордилась: ласковая отзывчивая девочка прекрасно училась и помогала ей во всем.
Отведав "хмельного счастья", снова замуж Наталья не пошла, хотя предложение ей делали не раз. С виду хрупкая, нежная, она давно привыкла надеяться только на себя и никогда не ныла, не жаловалась на судьбу. Судьба не баловала, но в трудные минуты Наталью неизменно выручали подружки, в большинстве своем, такие же "одиночки" как и она. И в горе, и в радости они были вместе. По праздникам собирались шумной кампанией и в этот раз гуляли у Зайковых.
Наталья слыла знатной хозяйкой, гостей принимала искренне, с душой. Она обожала стряпать: её торты, булочки и "фирменный" рыбный пирог украсили бы стол в любом ресторане!
За разговорами, песнями, танцами незаметно промчался день. Расходились поздно. Как обычно, Наталья с дочкой проводили всех до остановки. Помахав вслед автобусу, они, не без облегчения, вздохнули: "Теперь быстрее домой и спать!"
Обитали Зайковы на одной из окраин города, где, в стороне от высотных кварталов, привольно раскинулись усадьбы частных домов. Здесь, за крепким бастионом ворот и заборов текла по-деревенски основательная размеренная жизнь. Время тут словно остановилось: у калиток примостились уютные лавочки, в палисадниках алела рябина. С наступлением темноты улицы как будто вымирали. Из окон, запертых средневековыми ставнями, едва пробивались узкие полоски света.
Держась за руки, мать и дочь устало брели по дороге. Ночь выдалась спокойная, теплая. В воздухе, пропитанном влагой талого снега, пахло долгожданной весной. Небо скинуло легкую шубку облаков, и антрацитовая бездна сияла, играла звездами.
- Мамуля, глянь, какая красота! - воскликнула Света.
- Красиво, доченька, но и под ноги не забывай смотреть: грязь, а фонари опять не горят!
На перекрестке Зайковы остановились, нерешительно потоптались на месте, но все же свернули в длинный проулок. Он имел дурную славу, но через него до дома было гораздо ближе.
Торопясь выбраться из опасного проулка, Зайковы едва не бежали, как вдруг спереди замаячило подозрительное пятно: казалось, навстречу им ползла гигантская черепаха!
- Не старушка, не лягушка, а неведома зверушка..., - испуганно шелестнула Света.
Путницы растерялись и замерли. Между тем пятно неумолимо приближалось. Вскоре раздались какие-то странные звуки, будто по земле волокли что-то громоздкое и тяжелое. Затем послышалось бормотание и, как показалось, пение! Причем, явно пел мужчина. И вдобавок пьяный! "Вот так влипли! - обмерла Наталья. - Лучше б нам с неведомой зверушкой столкнуться!" Возвращаться ж отчаянно не хотелось: они уже почти дошли.
- Эх, пан или пропал! - Зайковы перекрестились и ринулись вперед.
Еще чуть-чуть и они разглядели согнувшегося в три погибели мужика, который то ли пер два огромных баула, то ли держался за них, чтоб совсем не упасть! "Вра-а-гу не-е-е сдае-е-ет-ся наш го-о-рдый Ва-ря-я-г...", - вдохновенно мычал пьянчуга. Заметно повеселев, мать и дочь храбро двинулись в обход.
Внезапно дядька разогнулся и, раскинув руки в стороны, гаркнул: "Хенде хох!"
От неожиданности Наталья поскользнулась и с утробным всхлипом села на обочину, в рыхлый снег. Визжа как десять тысяч поросят, Света бросилась к матери. Округа взорвалась истеричным собачьим лаем.
- Ти-ха! Сто - я - ять! Сми-и-ир-на! - рявкнул мужик и начал копаться в бауле.
- Мама, он нас сейчас пристрелит! - в ужасе зарыдала Света.
Пулей вылетев из сугроба, Наталья закрыла кровиночку грудью:
- Беги!
- Я тебя не оставлю! - белугой ревела та.
Тем временем алканавт выудил из сумки не пистолет, а какой-то шуршащий сверток.
- Мо-о-лчать! Т-ты, мала-ленькая, бе-е-ри! - поманил он Свету пальцем.
Сообразив, что до убийства дело вряд ли дойдет, Света перестала орать, подкралась к забулдыге и, выхватив пакет, отскочила назад.
Пропойца кое-как оторвался от сумок и старательно пытался приосаниться. Увы! Беднягу здорово штормило!
- Мив...Миг...Ми-лы-е да -а-мы! Паз ...поз...праз...А, ладно, буте щасливы! - проблеял незнакомец и завалился -таки на один из баулов. Как будто сия пламенная речь отняла у него последние силы!
Не чуя под собою ног перепуганные милые дамы понеслись домой и, закрыв все двери, проверив замки, рухнули на пол в прихожей.
- Господи, я чуть не уписалась от страха! - задыхаясь, простонала Света.
Наталья зашлась в нервной икоте и лишь судорожно кивнула на сверток в её руках.
Света тихонько развернула газету: под ней оказался еще один хрусткий кокон. Сквозь полупрозрачную бумагу горели шелковистые лепестки бутона.
- Тюльпан! Мам, ты только глянь - тюльпан! К тому же с луковкой! Вот это да!
По лицу Натальи горохом катились слезы: муж, запойный алкоголик, никогда не дарил ей цветов! Тем более странен был для неё этот подарок, полученный от вдрабадан пьяного чудака.
- Не плачь, мамуля: все уже позади! Давай посадим его в горшочек, а к лету - на клумбу, под окно! Будем смотреть на него, и вспоминать этот праздник!
- Да, разве такое забудешь! - грустно улыбнулась Наталья.
"Буте щасливы, милые дамы!" - передразнила Света романтичного забулдыжку, и они наконец засмеялись.