Артиллерия продолжала обстрел передовых позиций. Снаряды хаотично ложились на пустое поле, изрытое траншеями, в которых, съежившись на дне по щиколотку в воде и исходя ужасом, солдаты пытались вжаться в стены окопа.
Капрал Лазло старался отключиться от происходящего вокруг, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Рядом тяжело дышал через маску шлема здоровенный рядовой Иилл. Он был отягощен массивным пехотным переносным огнеметом, и из-за плеч у него выглядывали баллоны с "тещиным супчиком" - смесью ракетного топлива, загустителя и фосфорных микрокапсул. По другую сторону от капрала лежал ротный связист. Верхняя часть шлема вместе с макушкой у него была срезана веером лазерной очереди. Будто бы столовым ножом мягко сняли верхушку жирного желтого куска натурального коровьего масла. Лазло слышал, что такое еще производят на спутниках, но сам никогда не пробовал. Открывшееся содержимое черепной коробки колебалось с каждым вздохом земли, сотрясаемой взрывами снарядов.
Из-за загрязненности атмосферы этой планеты авиация почти не использовалась. Справиться с ней могли только мощные межпланетные челноки, доставляющие новое пополнение с орбиты. По этой же причине использование новейшего оружия было тоже невозможно. Как и давным-давно в начале ХХ века основными силами являлась пехота вооруженная древними лучевыми винтовками, поддерживаемая артиллерией и примитивными бронированными машинами на устаревшей атомной энергии. И так же как и сотни лет назад эта война была позиционной. Основным способом победы было экономическое и демографическое истощение противника. Чтобы продвинуть линию фронта на несколько километров, а то и буквально на несколько сот метров, обеим сторонам приходилось заваливать друг человеческим мясом в самоубийственных прорывах и контратаках.
Под огнем лучевых пулеметов-гатлингов, сквозь ряды растянутой проволоки, настолько тонкой, что при слишком сильном нажиме прорезала пехотные скафандры и плоть, по воронкам от взрывов снарядов и среди зарывшихся в землю мин-пауков поднимались в атаку огромные массы солдат. Чтобы либо достичь следующей траншеи противника и выбить оттуда противника, либо лечь навсегда в жирную грязь.
Постепенно артобстрел стихал. Лазло облегченно вздохнул и огляделся чтобы узнать, кто остался в живых из его отделения. Иилл ввернул в разъем своей маски походную флягу и цедил из нее воду через фильтр. Уллах тщательно очищал от грязи ствол своей лазерной винтовки, и проверял заряд батарей. Лазло иногда казалось, что тот как-то чересчур бережно, чуть ли не с лаской к ней относится. "Не удивлюсь, если он дал ей женское имя",- подумал капрал. Молодой Йолх неподвижно сидел в воде окопа и закинув голову смотрел сквозь круглые стекла защитной маски-противогаза в тускло-серое небо.
По извилистому лабиринту траншей из штабного блиндажа к ним вернулся сержант Моллод. Опытный, закаленный во многих боях и во многих долгих изматывающих душу окопных ожиданиях, он пользовался заслуженным авторитетом у подчиненных. Если те успевали прожить достаточно, чтобы получше узнать этого человека. Однажды, когда разведвзвод натолкнулся на засаду в гнихых болотах долины Артара, взводный лейтенант погиб, и Моллод остался за старшего. Тогда он был заместителем командира взвода. По всем инструкциям сержант должен был скомандовать отход. Но в тех условиях все бы точно полегли. Отступать под плотным огнем по колено в чавкающем зеленом пюре значило бы выставить себя забавными дергающимися мишенями для партизанов. Моллод вместо этого вызвал по рации огонь на себя. Через несколько минут артиллерия начала работать по квадрату их местоположения. Снаряды месили болото, как усердная хозяйка замешивает тесто. Вот только тесто было слишком жидкое. И от каждого упавшего снаряда расцветал огромный цветок из болотной жижи, прогнивших стволов деревьев и лиан. Часто зеленый цвет взрыва разбавляли оттенки темно-красного и кусочки плоти. Это происходило, когда свистящий ужас с неба падал рядом с жалкими, копошащимися тварями, пришедшими со своим оружием из другого мира и чуждыми этому. В той засаде Моллод потерял многих своих бойцов. Но хотя бы некоторых удалось спасти. В итоге они отошли, но в спину им уже никто не стрелял. Вернувшись с того разведвыхода, сержант начистил морду одному из младших штабных офицеров спутниковой разведки, который курировал их операцию, и вместо награды за подвиг был понижен в должности с замкомвзвода до командира отделения. Ну хоть не расстреляли и то спасибо.
Ротный капитан вызвал его к себе незадолго до начала артобстрела для постановки новой задачи. Добравшись до своего отделения, сержант опустился на колено и, упершись на свою винтовку, включил широковещательный взводный передатчик на шлеме.
- "Ну что, красавцы, поступила новая вводная," - хотя сигнал распространялся на несколько десятков метров, солдаты интуитивно двинулись ближе к сержанту - "по данным полковой разведки на нашем участке есть уязвимое место в обороне противника. Одна из его гаубиц лишилась почти всего своего обороняющего взвода. Часть генераторов экранирования у них выведены из строя, защитное поле работает в полсилы и вряд ли выдержит пары выстрелов из реактивного РПГ. Причем закреплена гаубица на достаточно близком расстоянии от одного ответвления окопов, которые находятся сейчас на нейтральной полосе. Есть возможность подобраться к ней на близкое расстояние с минимум переходов по открытой местности. Угадайте, какое героическое свершение нам предстоит?"
- "Сержант", - Лазло хотелось сплюнуть от такой перспективы, но делать это в маске было не благоразумно, - "а что же ее не захватили еще при той атаке, раз там почти не осталось охранного взвода? "
- "Потому что, капрал, наши атакующие закончились быстрее. Нам предстоит завершить их задачу. Только действовать будем не бодрой атакой, а силами нашего небольшого подразделения максимально скрытно. Пройдем до крайнего дальнего тупика траншеи. Следующий окоп будет уже на нейтральной земле примерно на расстоянии 250-300 метров. Добравшись до него... да, Неллой, я в курсе, что она хорошо простреливается, заткнись... Этот участок сильно расковырян артиллерией, воронки там одна на другой, поэтому ползком перебраться можно, если задницу не отклячивать как ослица в период течки. Далее, ничейный окоп тянется довольно далеко в сторону фланга ОКВ и проходит буквально в 50 метрах от блиндажей артиллерийского расчета. Еще один рывок бешеной ящерицей - и мы у них в траншеях. А далее обычная работа: всех победить, взорвать к чертовой матери гаубицу, сохранить свою задницу и вернуться назад за медалью. Задача ясна? Вопросы?".
Иилл, как это часто бывает, при своих больших габаритах в интеллектуальном плане выдающимися параметрами не обладал. Но при этом был неплохим неконфликтным парнем. Спокойный характер не мешал ему проявлять высокие боевые умения и храбрость. Моллод часто повторял: "Хороший пехотинец должен быть туп и отважен". И приводил в пример Иилла. Как ни странно, тому это льстило. Был случай, когда при отступлении под плотным огнем он зацепил тросами за ноги боевые скафандры двух раненых товарищей и потащил их за собой по земле до ближайшего окопа. Чуть чуть не успел, правда. Метнувшаяся вслед мина-паук настигла волочащиеся тела раненых за несколько метров до траншеи. Взрывная волна толкнула Иила в спину, и он влетел ко входу блиндажа. Вслед за ним на тросах последовали четыре нижние конечности, оставшиеся от сослуживцев. Подвига не вышло, но Иилл не расстроился.
Как и у большинства на передовой, у него в приоритете интересов были возможность выспаться и прием пищи. К последнему процессу он питал особый пиетет. Поэтому неудивительно, что когда сержант поинтересовался, есть ли вопросы, Иилл попыхтел, поправил за спиной баллоны своего огнемета и пожаловался, что тогда они пропустят обед, и попросил подождать выдачи синтрационов. Эти цилиндры с питательным составом распределялись интендантом два раза в сутки и позволяли утолить голод прямо через фильтр маски-противогаза. Однако остальные солдаты не отошли еще после прошедшего артобстрела, да и предстоящее задание добавляло мандража, и чувства голода из-за нервов никто не испытывал. Иилла никто не поддержал.
Других вопросов ни у кого не возникло, то отделение сержанта выдвинулось для выполнения задачи.
Траншеи паутиной оплетали поле боя. Пробираясь к намеченному тупику, от которого было пару сотен метров до окопов ничейной полосы, они наблюдали расположения других подразделений. В выкопанных в стене окопа нишах лежали в полудреме те, кто уже не мог разлепить от усталости глаза. Один раз в такой лежанке увидели рядового с лазерным пистолетом в руке. В защитной маске у него была аккуратная дырочка с обожженными краями, а ее стекла были испачканы изнутри. Шли, переключив передатчики с общей частоты на персональный канал своего подразделения, чтобы не слышать воплей боли раненых и бормотания сошедших с ума.
Сестры медвзода с красными крестами в белом круге на шлемах утаскивали в тыл посеченные лазерами тела, собирали оторванные конечности и части скафандров. Уводили солдат, которые попали под нейроизлучатели и теперь представляли собой лишь безмозглую оболочку, человеческое тело с выжженными мозгами и интеллектом растения. С осторожностью заворачивали в спецмешки тела тех, на кого попала выплеснутая из прилетевшей капсулы "зеленая сгущенка".
Эта густая концентрированная субстанция разъедала все вокруг -- стены и дно окопов, артиллерийские орудия, броню блиндажей, ну и скафандры пехотинцев само собой. В месте попадания такой капсулы образовывался выеденный в земле бассейн. Он быстро заполнялся грязной водой, хлюпающей под ногами и растворенными пехотинцами. Инженеры саперного взвода оперативно засыпали такие колодцы землей. Также они расчищали завалы, которые образовали взорвавшиеся снаряды. Выкачивали насосами траншейную воду, проклиная сырую местность.
Они добрались до крайнего фланга к тупику, с которого должна была начаться их вылазка. Здесь укрепилась 131 пехотная рота, ее ротный уже ждал группу Моллода. Сержант нырнул в командирский блиндаж, а группа расселась, где могла, ловя каждую минуту отдыха. 131-я должна сейчас пойти в ложную атаку, отвлекая огонь на себя, пока Моллод, Йолх, Лазло, Иилл, Уллах и два новых "эй ты, мясо" полезут по полю раскорчевывать гаубицу.
Наконец из блиндажа вышел, пригнув голову ротный, следом сержант. Они скоординировали действия, и командир 131-й послал сигнал готовности к атаке взводным. Моллод подозвал группу к себе...
Перед вылазкой Лазло нервничал. Как и все эти молодые парни рядом. Только старался не подавать вида. Сам себе Лазло удивлялся, как же так: сколько раз поднимался в атаку на лазерные пулеметы Гатлинга, сколько раз луч лазера срезал у него часть плоти. Плоть восстанавливали в госпитале, возвращая солдата в строй. Вроде можно уже привыкнуть -- эка невидаль -- а все равно страшно. А вдруг, это последний раз? Вот же кому позавидовать можно -- Уллах, сукин сын, хладнокровен как хер старика. Его будто ничто не пронимает. Этот узкоглазый на своей родной ледяной планете до мозгов промерз, наверное. Да ему в кайф же все это, -- думал Лазло.
Капрал Лазло не то чтобы ненавидел стрелка первого класса Уллаха. Он просто его не понимал. А раз не понимал, то и боялся. И не только он. Уллах попал в призыв с задрипаной, морозной, далекой от своего солнца планеты. Полезных ископаемых на этом ледяном куске материи поначалу оказалось столько, чтобы колонисты сразу решились его заселить в надежде на новый космический Клондайк. Да, надежды были, сенсоры показывали, что 50/50 в глубине мерзлой глыбы могут быть столь редкие соединения, что за них можно купить пару соседних планет. Но после многих вложенных в разработку ресурсов на этом куске льда Объединенная Первая Церковь решила, что дальнейшие разработки не рентабельны. Клондайк оказался пшиком. Церковь урезала спонсирование, а колонисты остались выживать. Полезных ископаемых хватало только на то, чтобы обменять их у Первой на вещи первой необходимости. Вот только необходимость часто превышала поставляемые с "больших планет" ресурсы. Кушать колонистам зачастую приходилось других колонистов. И была еще охота. На опасных громадных тварей, похожих на тюленей с щупальцами на месте рта, величиной с барак. В этой охоте часто охотники и жертва менялись местами. Были еще мелкие червеобразные юркие животные. Вот на них стрелок первого класса Уллах и научился метко и быстро стрелять. Лазло не любил встречаться взглядом с Уллахом. Потому что ему казалось, что из глаз низкорослого косоглазого, любителя своей лазерной винтовки, льется весь лед его родной планеты. Льется, пробирая тебя до дрожи. Одно лишь радовало Лазло -- что этот людоед воюет с ним на одной стороне.
Сержант включил передатчик:
--
Сейчас 131-я поднимется в атаку. С первыми секундами мы выдвигаемся. Уллах, Неллой, Казлл, вы остаетесь в траншее. Переключаете модули на винтовках на сверхдальние дистанции. Ваша задача -- следить за ОКВшниками, и сосредотачивать снайперский огонь на тех, кто заметит нашу группу. Уллах -- ты старший. Когда мы доберемся до ничейного окопа, начнем прикрывать вас. Уллах, сигнал к выдвижению получишь по каналу ТН-1221.
И 131-я поднялась. В тишине зараженной радиацией атмосферы маленькие человечки вылезали из укрытий и бежали вперед. К таким же маленьким человечкам. Поле боя покрыла паутина лазерных лучей. Они выжигали отверстия в скафандрах, срезали головы в шлемах с защитными масками, плавили конечности бегущих навстречу солдат. Заработали ручные гранатометы с "зеленой сгущенкой". Одна из капсул попала в воронку, из которой выбирались три пехотинца, и они, растворившись, стекли обратно на дно. Наступающие гренадеры пустили топливо в своих ранцы и взмыли в вверх, посылая с высоты фосфорные бомбы. Каждое попадание в окоп противника заставляло вскипать жижу на дне и жарило кишки внутри армейских комбинезонов противника. 131-я приближалась к позиции ОКВ и на оружии наступающих вспыхнули лазерные штык-ножи.
Моллод полз первым. В тяжелом скафандре это было трудно делать, но двигался он быстро. Лазло как обычно старался не думать ни о чем, а лишь следовал за рельефными подошвами сержанта. Молодой Йолх полз рядом. Йолх, как ни странно, сейчас боялся не того, что ему луч порежет туловище. Не того, что его коснется волна нейроизлучателя, запекая мозг. А того, что сзади ползет Иилл со своими громоздкими баллонами за спиной. И если в эти баллоны попадет лазер, то часть "тещиного супчика" из них наверняка плеснет ему, Йоллу, на яйца. Это был существенный стимул ползти быстрее, чтобы оторваться подальше от этого тупого здоровяка. Йолл очень заботился о своих причиндалах. Они были и его радостью и его кисметом. Красавец -- парень, он пользовался популярностью, среди студенток и студентов Первого Благонравного Факультета Церковной Академии. И давно перестал считать, сколько отношений у него было с послушницами и послушниками сего возвышенного учреждения. Да и на войну он попал из-за своего неуемного потенциала. Отказал одному из святейшеств, очень противному старику. А тот оказался на редкость обидчивым и злопамятным. В итоге было отчисление -- невозможность оплатить гражданство, все любовники сразу отвернулись от него. Остался два выхода -- либо армия, либо на рудники, отрабатывать повинность и "набираться смирению", как говорила Церковь. Выбрал Йолл армию. Хорошо хоть память у него хорошая. В свободное время, сидя на земле, лежа в канаве, даже стоя на посту, он мог отключиться от действительности и целиком отдаться во власть своих воспоминаний о прошлых любовных похождениях.
Случайный луч скользнул вдоль ноги Йолла, срезав кусочек скафандра на лодыжке. Этого хватило, чтобы нарушить герметичность. Токсичная атмосфера проникла внутрь и коснулась его незащищенной кожи. Йолл несколько минут дергался в судорогах, наполняя эфир криками: "Мама, мама!!!..." Потом затих.
Отвлекающая самоубийственная атака 131-й роты выполнила свое назначение. Группа Моллода добралась до окопов ничейной полосы. Здесь они уже могли, пригибаясь, двигаться в относительной безопасности. Теперь нужно было дождаться Уллаха с его двумя новичками, которые остались позади. Вот только отвлекающая атака уже захлебнулась, поэтому задача у них усложнялась. Сержант дал сигнал, и по полю среди свежих трупов поползли три фигурки. Незаметно пробраться им не получилось. Со стороны противника несколько аккуратных снайперских лучей зацепили людоеда и его двух помощников. Один из лучей вошел прямо в глазное стекло новичка Неллоя и прожег тоннель вдоль его позвоночника. Повреждение спинного мозга заставило мышцы солдата раскинуть в сторону конечности, и его тело затряслось в агонии в форме звезды.
Кода стало ясно, что арьергард погиб, Моллод повел группу далее. Пригнувшись, чтобы не обнаружить себя, они продвигались по венам траншей. Тут и там попадались трупы солдат обеих сторон. В одном из блиндажей наткнулись на портативную "шашлычницу" - устройство, которое умеет неспешно жарить нервную систему высокочастотным излучением, не разрушая скафандр. Очень удобно для пытки пленных, когда нужно получить ответы на вопросы, не убивая человека. И очень действенно. Капрал Лазло поежился и старался не смотреть на блеск металлической конструкции.
Группа продвигалась к следующей точке маршрута -- краю ничейной полосы, от которого было рукой подать до цели. Гаубица была в каких-то 50-ти метрах от ближайшего края укреплений. Перед последним рывком сержант оглядел оставшихся: Иилл снова поправляет стропы баллонов за спиной, Лазло привалился к стенке и не шевелится, бережет силы. Три боевые единицы -- мягко говоря, маловато для штурма блиндажа с расчетом гаубицы. Их там человек пять, не меньше. Зато на нашей стороне внезапность. Удалось таки втихую приблизиться на минимальное расстояние. Теперь наступало время самой важной части. Расхерачить к чертовой матери орудие и, если получится не погибнуть, то и живую силу неприятеля.
Разведка не обманула. Орудие находилось в округлом углублении, и наружу торчал только ствол. Силовое поле, охватывающее куполом позицию гаубицы действительно мерцало вполсилы. Значит как минимум два из трех генераторов сдохли. А энергии оставшегося не хватит выдержать двух попаданий реактивных снарядов. Моллод включил передатчик:
--
Лазло, Иилл?
--
Сержант.
--
Уф, да, сержант....
--
Лазло, мы с тобой переводим оружие в режим РПГ. Дослать реактивный заряд.
От пары касаний на панели оружия огневые модули сменились. Блестящие гладкие боеголовки скользнула в патронник гранатомета.
--
По моей команде ты, Иилл, бегом рвешь к яме с гаубицей. Мы сразу посылаем ракеты в купол и бежим следом... Иилл, блять, ты слышишь меня?!
--
Принято, сержант. Извините, у меня жопа чешется. Просто так бывает часто, когда...
--
Не интересует! Ты достигаешь края укрепточки и выжигаешь все что там есть. Задача ясна?
--
Уф... да, сержант.
--
Лазло, после выстрелов мы сразу следом за этим тупицей. Добежать, добить оставшихся, установить взрывчатку. Вопросы?
...
--
Не слышу ответа? Все понятно? Они даже не поймут, от чего умерли. Давайте, пехота! Надеетесь домой вернуться что-ли?! Готовы?
--
Так точно. Уф....
--
Готов, сержант.
Моллод ударил ладонью по шлему Иилла. Тот взобрался за край окопа и что было сил побежал в сторону ямы с орудием. Лазло и сержант вскинули винтовки и послали почти одновременно два выстрела в голубое мерцание защитного купола. Ракеты пролетели по обе стороны от бегущего огнеметчика, оставляя дымный след. Врезались в поверхность защитного экрана. Два взрыва вспыхнули на его поверхности. Единственный оставшийся генератор не справился с таким объемом агрессивной энергии и почил в вечности. Артиллерийский расчет на секунды впал в ступор от неожиданности. Пять человек в скафандрах ОКВ замерли в ступоре вокруг гаубицы. И смотрели, как сверху у края окопа появляется огромный человек, как он наводит на них трубу огнемета, как первая красная струя "тещиного супа" летит на них, жадно стремясь пожрать плоть и металл. И они начали кричать.
Когда сержант и Лазло догнали Иилла, добивать было некого. Все солдаты противника жарились в жидком огне. Оставалось только заложить взрывчатку в станок гаубицы, но в бушующем пламени это было сделать, мягко говоря, проблематично. Оставался один вариант -- издалека послать еще один снаряд из РПГ. Вблизи это сделать невозможно, понятное дело, поэтому Моллод скомандовал нырнуть в траншею, и по ней отойти подальше на максимально возможную дальность, с которой видимо орудие. Группа остановилась на перекрестке окопов, сержант сам дослал еще одну ракету в винтовку, прицелился... и упал.
Подошедшее подкрепление ОКВшников вылилось из русла туннеля позади группы. Первый же солдат веером плазменного распылителя срезал сержанту обе ноги по колено. Лазло обернулся, время для него будто замедлилось. Он увидел, как медленно один из солдат спускает курок на окопном ружье, которое стреляет роем раскаленной плазмы, как эти шарики несутся ему в лицо...
Что за ерунда? Время и вправду замедлилось. В прямом смысле. А теперь даже совсем остановилось. Лазло с удивлением огляделся. Замершие, будто статуи, солдаты ОКВ. Сержант, еще стоящий на обрубках ног, как карлик, но уже заваливающийся вперед. Струя топлива, застыла, вырываясь из пробитого баллона у Иилла за спиной. Капрал стоял, недоуменно оглядываясь. Кровь стучала в голове. Даже выстрел, направлявшийся ему в лицо недвижимо висел в воздухе. Неужели это смерть так выглядит? Лазло задумывался конечно, о том, что будет, когда он умрет, как он будет это воспринимать? Что там за последней чертой? Неужто вот такая непонятная хреновина?
--
Кхм, кхм..
Лазло резко обернулся. В пяти метрах от него стоял невысокий человечек. Без всякого скафандра. Он был одет в непонятную одежду. Короткие штанишки, странного покроя верхняя рубашка. Сам пухловат, будто откармливался в тылу много месяцев. Ручки сложены на выпирающем животе. Он робко улыбался, глядя на капрала, будто застенчивый мальчик, который хочет попросить о чем-то воспитателя.
--
Кхм... Прошу прощения, что прерываю ваше... эээ... мероприятие. Можем мы немного побеседовать? Уверяю, это займет совсем мало времени. Потом вы сможете вернуться к своим... эээ... делам.
Лазло молчал, пытаясь осознать, что происходит. Человечек продолжал:
--
Хмм.. наверное я должен представиться, меня зовут Мусяко. Доктор исторических наук Мусяко, - человечек широко улыбнулся. - Наверное, Вы немного удивлены тем, что происходит. Ах да, глупый вопрос, конечно удивлены. Я должен объяснить конечно... Простите, сам волнуюсь...
Лазло смотрел на него. Бешеный ритм биения сердца не унимался. Голос непонятного человека раздавался не в шлеме, а будто прямо у капрала в голове.
--
Понимаете, дело в том, что я эээ... как бы понятнее сказать, немного из "потом" относительно "сейчас". Ну оттуда, что будет в будущем. То, что для вас еще не наступило. Дело в том, что я занимаюсь исследованием Эпохи малых колониальных войн. Не могли бы Вы помочь прояснить некоторые темные пятна истории?
Наконец, Лазло смог выдавить из себя: "Эпохи малых колониальных войн?.."
--
Да, это как раз ваше время. Период, когда Федерация активно подавляла бунты набравших силу отдаленных колоний. И хотя это совершенно незначительный исторический эпизод, и многие учебники лишь вскользь упоминают о нем, для меня он представляет интерес. В отличии от других ученых-историков, я восхищаюсь вашим "сейчас", ваше время так интересно. Ну понимаете, вы были такие дикие, агрессивные, такие мужественные и безжалостные, - человечек хихикнул.
Лазло молчал. Он по-немного начал осознавать, что происходит. До него доходили слухи, что ученые Кафедрального собора пришли к мнению, что теоретически перемещение во времени возможно. Но до практических опытов было еще очень далеко. Даже прототипа машины времени не существовало и до ее моделирования оставались еще века исследований. Неужели в итоге им удалось, и перед ним действительно человек из будущего. Но что же он такое говорит...
--
Вы сказали, "незначительный исторический эпизод"?
--
Ну да, понимаете, мелкие стычки темных тысячелетий мало кому интересны. Они не сильно влияют на ход Вселенской Истории. Все равно они заканчиваются сначала победой одних незначительных сторон конфликта над другими, потом наоборот. И даже победитель вскоре распадается из-за внутренних конфликтов. В итоге оба противника все равно исчезают, не оставив заметного следа. Так что это были довольно бессмысленные войны. Особенно на фоне последующего расцвета нашей Светлой Эпохи. Но все таки есть такие энтузиасты навроде меня, которым ваш дикий дремучий период интересен. Я просто в восторге от него.
Капрал с трудом пытался уложить в голове услышанное. "Бессмысленные войны", "незначительный эпизод", "темные, дикие..." Это же он говорит про нас. Про нашу освободительную войну с ОКВ. Но как же так, мы же защищаем наши семьи. Это же священный долг каждого из нас. Как он может быть бессмысленным? Я же добровольно подписал контракт, чтобы не дать ОКВ подмять нас, чтобы мои дети жили свободными. И как же многие его друзья, погибшие ради этого. А этот человек говорит, что все было напрасно.
Лазло посмотрел на замершего в падении Моллода, на Иилла, вспомнил погибшего Йолха и других сослуживцев, положивших жизнь ради великой цели. Тут осознал, что человек продолжает что-то говорить:
--
...хотел побыть у вас тут. Это же так захватывающе! Настоящие столкновения, настоящая мужественная борьба! И даже оружие есть. Ну вот это у вас в руках, это же оружие? Как здорово почувствовать драку, правда? Расскажите, как это? Потрясающе же, правда? Вот например ваш костюм -- это же прямо таки прекрасный реликт. Правда здорово чувствовать себя в нем? Я себе такой тоже заказал. Не оригинал, конечно, но очень точную реплику. Так что тоже могу вас понять, как здорово вы себя в нем чувствуете. Сразу становишься таким мужественным, верно? Эх, как я вам завидую. Вот поэтому и решился отправиться к вам сюда, посмотреть на настоящих суровых людей, вы так здорово живете. Наполненной жизнью, так сказать.
--
Солдат не отвечал. Нет, все это неправда. Этого не может быть. Не хочу! Нет!
--
Вы молчите? Видимо, я невовремя... извините. Ой, зачем вы наводите на меня свою палку... э...
Луч винтовки Лазло прошел сквозь животик человечка, время возобновило свой бег, струя топлива из баллона Иилла воспламенилась. И настал покой.