Контровский Владимир Ильич : другие произведения.

Холодная нефть с горячим запахом крови. Часть первая. Спираль истории

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Выложено 09.01.2011 Пролог Глава1.Накануне Глава2.Викинги Глава3.Бояре Глава4.Глобы Глава5.Чернокнижники


Владимир Контровский

  
  

ХОЛОДНАЯ НЕФТЬ С ГОРЯЧИМ ЗАПАХОМ КРОВИ

Фантастический роман

  
  
   ПРОЛОГ
  
   Этот мир не знает солнца. Солнечный свет не в силах проникнуть в ледяную воду на двухкилометровую глубину, даже если поверхность полярного океана не была бы закована в ледяной панцирь тяжёлых льдов. Здесь, на океанском дне, вздыбленном двумя подводными хребтами, царство вечной ночи, и мрак и холод - единственные хозяева этого сумрачного мира. Миллионы лет протекли над безжизненными скалами, скрытыми под водяной толщей, и ничто не потревожило их глубокий сон.
   Люди, обитатели верхнего мира, сюда ещё не добрались - им нечего здесь делать. И слишком труден путь на океанское дно, чуждое и враждебное человеку, привыкшему к свету солнца, к тёплому дыханию ветра и к шелесту зелёной листвы. Но если бы пытливый взгляд человеческий проник под чёрный полог царства вечный ночи, он заметил бы странное.
   На дне холодного океана, среди мёртвых скал, в долинах, проломивших крутые бока подводного горного хребта, тянущегося от Новосибирских островов до острова Элсмир в Канадском Арктическом архипелаге, из узких трещин, вспоровших древний камень, время от времени выбивались тонкие тёмные струйки. Струйки эти тут же рассеивались-растворялись в воде, но появлялись снова и снова, словно стылая земная твердь истекала чёрной кровью. И за эту холодную чёрную кровь земли люди готовы были платить своей горячей алой кровью - щедро платить...
  
  
   ГЛАВА ПЕРВАЯ. НАКАНУНЕ
  
   2007 год
  
   Огромные голубоватые глыбы расколотого льда с хрустом выворачивались из-под стомиллиметровой стали форштевня, терлись о борта, цепляясь за обшивку, и, раскачиваясь в бурунах от винтов, оставались за кормой, побеждённые рукотворной мощью могучего корабля. Атомный ледокол "Арктика", пришпоривая свой запряженный в турбогенераторы табун в семьдесят пять тысяч лошадей, упорно пробивался сквозь многолетний паковый лёд, тянувшийся до самого горизонта.
   Головное судно серии атомных ледоколов, наследников "Ленина", первенца мирного атомного флота, "Арктика" была кораблём славным. Тридцать лет назад, вскоре после ввода в строй, "Арктика" изумила мир, став первым надводным кораблём, достигшим в свободном плавании макушки планеты - Северного полюса, где до этого бывали только атомные субмарины. Потом были годы работы на трассе Северного морского пути, по которому под проводкой ледоколов шли и шли с запада на восток и с востока на запад грузовые суда. И все эти годы "Арктика" гордо носила своё имя.
   Хотя нет, был период после смерти "горячо любимого Леонида Ильича" (к счастью, недолгий), когда в верноподданническом порыве "Арктику" переименовали в "Леонида Брежнева". И от души потешались штурмана ледовых караванов, слушая по радио: "Ленин", "Ленин", я "Брежнев"! Следую вашим курсом!".
   А потом - потом страну залихорадило бурей перемен. Рушилось всё и вся, и казалось чудом, что атомный ледокольный флот не пошёл на слом, не был продан за бесценок и не сгнил в темноте и холоде у вымерших причалов. Атомоходы перебивались как могли, возили денежных интуристов на Северный полюс, но всё-таки удержались на плаву - выстояли. И сейчас "Арктика" шла в сердце Арктики с особой миссией государственной важности.
   "Лёд, лёд, лёд, - думал начальник экспедиции, глядя через остекление ходовой рубки на сплошные ледяные поля, утыканные торчащими занозами торосов. - Белое безмолвие... Унылая картина, но впечатляющая и поражающая воображение первобытной мощью - что в Антарктиде, что здесь, в Арктике. Мы заучили наизусть мантру "Человек - венец творения, царь природы", а на самом-то деле человек - всего лишь часть этой природы, и неизвестно ещё, самая ли важная её часть... Сколько таких "царей природы" сгинуло в этих местах без следа и памяти - не счесть...".
   Ледокол мягко качнуло, словно телегу, наехавшую на ухаб. Появился дифферент на корму - это означало, что нос атомохода уткнулся в толстый лёд, и теперь "Арктика" лезла на льдину, подминая её своим грузным чёрным корпусом.
   Хру-у-ум... Лёд не выдержал многотонной тяжести. Из-под носовой части ледокола взметнулись фонтаны белого крошева, по бортам забарабанили мелкие ледяные осколки.
   - Не беспокойтесь, Александр Федорович, - сказал капитан, обращаясь к начальнику экспедиции, - в заданном районе будем по графику, без опоздания.
   "В заданном районе, - подумал учёный, молча кивнув капитану, - надеюсь, так оно и будет. Ставка уж больно высокая: узелок в этих холодных широтах завязался нешуточный. Под этими льдами, на дне Северного Ледовитого океана, скрыты огромные запасы нефти и газа. Углеводородов там порядка ста миллиардов тонн - это сравнимо с нефтяными запасами Объединенных Арабских Эмиратов, намного больше запасов Саудовской Аравии и вдвое больше российских запасов на суше. И драка за эти сокровища будет зверская - к тому всё идёт...".
   ...В начале двадцать первого века вся планета жила нефтью - на нефти держалась вся её экономика. Нефть была кровью, пульсирующей в жилах глобального экономического организма, и стоило только чуть повыситься или понизиться "нефтяному давлению", как начинались головокружение, аритмия и прочие неприятности. И больной тут же хватался дрожащей рукой за лекарства разной степени эффективности, от успокаивающих таблеток дипломатических демаршей до принудительных и болезненных уколов ковровых бомбёжек, лишь бы избавиться от тревожных симптомов и снова дышать полной грудью. И поэтому, когда начались разговоры о том, что уже в обозримом будущем запасы жидкого "чёрного золота" могут иссякнуть, мозг экономического организма встревожился не на шутку - это уже попахивало инсультом с летальным исходом. А когда выяснилось, что на дне Северного Ледовитого океана скрыты огромные запасы нефти, реакция "международного сообщества" была незамедлительной: даёшь!
   Россия поспешила заявить, что район арктических подводных месторождений нефти - это российская территория, и что предоставлять свои запасы полезных ископаемых для общего пользования Россия отнюдь не намерена. При этом она ссылалась на международный договор по Арктике, в котором было указано, что поскольку подводный хребет Ломоносова является продолжением Сибирской материковой платформы, то Россия может претендовать на шельф за пределами двухсотмильной исключительной экономической зоны, включая и тот лакомый кусок океанского дна, под которым залегала вожделенная нефть.
   Однако оппоненты из "цивилизованных стран" тут же выдвинули возражение: факт, что хребет Ломоносова составляет единое целое с Евразией, научно не доказан, и поэтому притязания России на "общечеловеческое достояние" - на нефть Арктики - несостоятельны и с юридической точки зрения не стоят и ломаного цента. России было предложено доказать географическое родство Сибири и хребта Ломоносова, причём сделать это надо было быстро - до открытия специальной сессии ООН, посвящённой "арктическому нефтяному вопросу". А в случае, если Россия не сможет (или не успеет) этого сделать, последствия могли быть непредсказуемыми - точнее, очень даже предсказуемыми: нефтеносный район приобретал статус "международной зоны" (со всеми отсюда вытекающими).
   И поэтому атомный ледокол "Арктика" с учёными на борту ломал тяжёлый лёд, пробиваясь в приполюсный район для проведения комплексных исследований морского дна.
  

* * *

  
   В центральном посту управления не видно, что происходит наверху, - машинное отделение атомохода отсечено от холодного ветра и слепящей белизны льдов несколькими палубами и сталью бортов, бронированной кожей обтянувшей мощные рёбра шпангоутов. В центральном посту тихо - звукоизоляция надёжно глушит все шумы работающих машин и механизмов, и периодическое пощёлкивание контакторов главного распределительного щита и реле пульта управления слышно отчётливо. Иногда на эти тихие щелчки накладывается скрежет сокрушаемого льда, ползущего вдоль бортов, - этот звук сопровождается ощутимым содроганием корпуса и напоминает о том, что ледокол движется, а не стоит у причальной стенки. Вахта контролирует работу главной силовой установки и вспомогательных приводов опосредованно, по показаниям многочисленных приборов, - работа эта монотонная, от неё тянет в сон, тем более что в ЦПУ тепло, и мерное жужжание вентиляции убаюкивает. Время идёт медленно, и крутится в сознании коварная мыслишка "А чего зря напрягаться? Случись выход какого-то параметра за допустимые пределы, аварийный ревун не то что дремлющего, мёртвого из гроба поднимет". И всё-таки...
   - Серёга! - вахтенный механик повернул голову. - Сходи в гребные двигатели, глянь, что там да как.
   - А чего туда ходить? - отозвался электрик, нехотя выходя из состояния блаженного ничегонеделания. - У тебя, Иваныч, на пульте вся сигнализация. Если что...
   - Разговорчики! - оборвал его механик. - Хорош задницу плющить, топай давай!
   Вздохнув, Сергей выбрался из объятий кресла, в котором так удобно дремать в тепле и уюте центрального поста управления, и пошёл выполнять распоряжение. В конце концов, пройтись туда-сюда невелик труд, да и вахта быстрее кончится. Дело знакомое...
   В помещении гребных электродвигателей было относительно тихо - мерно вращались валы трёх винтов, толкавших ледокол, да гудели вентиляторы охлаждения. Осмотрев правый двигатель, Сергей не обнаружил ничего криминального и неспешно направился к среднему двигателю. Привычным движением он приложил ладонь к корпусу кормового подшипника и тут же её отдёрнул - подшипник был горячим! Рука не терпела прикосновения к нагретому крашеному металлу, а это означало, что температура подшипника куда выше допустимой.
   Торопливо присев на корточки, электрик посмотрел на мерное стекло и похолодел: в стекле не было видно уровня масла - гребной вал вращался в подшипнике всухую, и его вот-вот могло задрать и заклинить. "Как же это так? - растеряно подумал Сергей. - И почему не сработала сигнализация по температуре?". И тут его взгляд упал на термодатчик - датчик был вывернут из гнезда и висел на кабеле, а спускной клапан масла находился в положении "Открыто".
   Споткнувшись и чуть не растянувшись на металлическом настиле, Сергей опрометью бросился к телефону, сорвал трубку, набрал номер ЦПУ и заорал истошно:
   - Иваныч! Тормози средний мотор - масло ушло из кормового подшипника!!!
  

* * *

  
   - Как вы это можете объяснить, Николай Михайлович? - сдвинув кустистые брови, капитан сумрачно посмотрел на сидевшего перед ним главного механика.
   - Это не случайность и не раздолбайство, Анатолий Петрович, - заметно было, что главмех хотел добавить ещё пару крепких слов, но передумал. - Термодатчик был вывернут со своего штатного места умышленно, и показывал нормальную температуру. И масляный клапан сам по себе открутиться не мог - это дело рук человеческих. Диверсия это, Анатолий Петрович, я так понимаю. Слава богу, что вовремя заметили - ещё бы минут пять, и...
   Он не договорил, но капитан знал, что стояло за этим "и": потеря трети мощности на винтах и потеря времени, причём серьёзная - ледовая обстановка была нерадостной. Идти дальше на двух двигателях означало опоздать, и надолго, а ремонт подшипника с заменой вкладыша - дело далеко не минутное. А если бы задрало гребной вал, то не помогла бы и замена вкладыша: электродвигатель можно считать вышедшим из строя - это уже заводской ремонт. А конечный итог всей этой свистопляски - срыв выполнения ответственейшего задания, от которого, без преувеличения, зависела судьба России: срок выполнения миссии ледокола был жёстко ограничен, и капитан "Арктики" знал, почему.
   - Значит, диверсия... - задумчиво произнёс капитан. - Дожили, называется: Джеймс Бонды хреновы на борту завелись! Хорошо ещё, в реакторный отсек взрывное устройство не подкинули, было бы совсем весело. Приказываю: у всех ответственных механизмов отныне и до окончания рейса нести круглосуточную вахту.
   - Будет сделано. Только никакой это не шпион импортного образца масло выпустил и датчик вывернул - это кто-то из наших постарался. Гнили в душах развелось - за бабло, как сейчас говорят, маму родную продадут. Потому и реактор диверсант этот доморощенный тревожить не стал - ему охота не взорваться, а домой вернуться, да тридцать сребреников своих потратить со вкусом, на баб да на сладкую водочку. Раньше мы деньги тоже уважали - а как же, - да только с ума по ним не сходили. А теперь... - и главный механик "Арктики" обречённо махнул рукой.*
   ________________________________________________________________________________
   * В основу положены реальные события. В 2007 году при выполнении научного рейса в район подводного хребта Ломоносова на атомном ледоколе "Россия" имела место авария гребного электродвигателя. СМИ об этом сообщили скупо.
  

* * *

  
   - Как это не будете платить? - коротко стриженый коренастый мужчина недобро прищурился. - Я сделал всё, что нужно, - вы ведь наверняка уже в курсе, что у нас на борту был большой шухер по поводу подшипника среднего ГЭДа. И я...
   - Не всё, - жёстко перебил его человек, сидевший за стандартным офисным столом в стандартном помещении стандартно-безликой фирмы, которые в числе бессчётном проросли по всей России начала двадцать первого века. - Авария не состоялась, и рейсовое задание ваш атомоход выполнил полностью. Дело надо было довести до конца - за невыполненную работу мы не платим.
   - А что я мог сделать? После случая с подшипником со всех важных узлов вахта глаз не спускала! Я и так шкурой рисковал, а она у меня одна-разъединственная!
   - Надо было довести дело до конца, - повторил человек за столом, - сразу. Вы что, не могли как-нибудь задержать этого вахтенного электрика хотя бы на пять минут?
   - Как задержать?
   - Руками, - холодно произнёс хозяин офиса. - Или любым подручным предметом. Вы что же думаете, мы платим деньги за просто так, из чистого уважения к вашим широким потребностям?
   - Убить его я должен был, что ли?
   - Вы должны были сделать то, на что вы согласились - задержать "Арктику". Всё остальное - детали. Вы этого не сделали и, соответственно, денег не заработали. No money - no honey. Какие могут быть к нам претензии?
   - Кидаете, да? - хрипло выдохнул коренастый. - Что, вы здесь самые крутые, да? Да у меня пол-Мурманска братков знакомых, и я вам такую предъяву организую, что...
   Не договорив, он вскочил, опрокинув стул, и выскочил из офиса, от души хлопнув дверью и не обратив внимания на тяжёлый взгляд, которым проводил его человек, сидевший за столом.
   На улице было темно, жёлтые глаза фонарей горели редко. И прохладно - ветер лез под распахнутую куртку коротко стриженого мужчины, но он этого не замечал. "Вот же ж с-суки долбанные, - думал он, ускоряя шаг, - ФСБ по вам плачет горючими слезами. Ну, погодите, гады... Только это обмозговать надо, а то как бы самому не вляпаться по полной. Дело-то тянет на серьёзную статью - тут тебе и терроризм, и измена Родине...".
   Раздражение нарастало, постепенно переходя в бешенство, и тогда коренастый решил принять на грудь алкоголя, благо деньги в кармане шуршали (пусть даже не те, которые он рассчитывал получить в только что покинутом офисе, однако тоже немалые), а до ресторана "Полярные зори" было недалеко. Рейс вышел напряжённый - одни разборки с "аварийным происшествием" чего стоили, - и потому расслабиться было совершенно необходимо, и как можно скорее. А в ресторане, где играет музыка, где наверняка можно встретить кого-нибудь из друзей-приятелей, и где можно без проблем снять скучающую бабу (или обычную шлюху из тех, что отираются там постоянно), можно заодно и обдумать, как половчее стрясти с этих зазнавшихся жлобов из "Некоммерческой социальной организации" обещанный гонорар - задачка из серии "и на ёлку влезть, и не оцарапаться".
   "Цели ясны, задачи определены, - усмехнулся он про себя, запахивая куртку, - так, кажется, говорили при гнилом "совке" с высоких трибун?".
  

* * *

  
   - Ну, что у нас на сегодня? - капитан милиции снял фуражку и пригладил пятернёй вспотевшие волосы. - Всё, как обычно?
   - В общем, да, - ответил дежурный лейтенант. - Семейная сцена на почве ревности с применением сковородки, табуретки и прочей домашней утвари - у мужа лёгкое сотрясение мозга, его жена с травмами средней тяжести доставлена в больницу. Ограбление ларька, по горячим следам задержаны трое подростков... Два угона автомашин... ДТП - столкновение на Книповича маршрутного такси и "тойоты", серьёзно пострадавших нет. Ну, и групповая драка в "КПЗ" - с поножовщиной.
   - Где-где драка? В КПЗ?
   - Виноват, товарищ капитан, - лейтенант сконфузился. - В ресторане, его моряки так называют - "кабак "Полярные зори", а сокращённо...
   - Да знаю я, - капитан махнул рукой. - Только давай уж без этого жаргона, а то ты и в рапорте о происшествиях так напишешь. И что там стряслось, в "КПЗ" этом самом?
   - Драка, товарищ капитан. Мордобой, битьё посуды, ломание столов и стульев, и всё такое. По предварительным сведениям, в драке участвовало порядка двадцати человек - в основном торговцы с вещевого рынка, - но когда прибыл вызванный администрацией наряд милиции, они все уже рассосались. Остался один - мёртвый. Лежал на полу: проникающее ранение грудной клетки острым предметом - по всей видимости, ножом, - в области сердца. Как сказал эксперт, наповал.
   - Кто такой? Личность установили?
   - Установили - у него при себе были документы. Моторист с ледокола "Арктика", а фамилия его... - лейтенант зашуршал бумагами.
   - Они идут туда, где можно без труда достать побольше женщин и вина, - врастяжку пробормотал капитан.
   - Не понял...
   - Песня такая есть, - пояснил капитан, - про то, как морячки отдыхали после рейса, а потом порезали-постреляли друг друга. Надо полагать, кто-то не той девке залез под юбку без объявления войны, или какая другая причина выискалась, из той же оперы. Убийство без особых причин, и почти наверняка глухарь. Хотя, конечно, работать его мы будем - а куда денешься? - и капитан с тяжёлым вздохом нахлобучил на голову фуражку.
   ...А на следующий день в одном из ничем не примечательных кафе Мурманска один человек (если бы невезучий моторист с атомохода "Арктика" находился здесь, а не лежал бы в морге, он сразу же узнал бы в нём своего вчерашнего собеседника из "Некоммерческой социальной организации") передал другому (именовавшему себя "вольным стрелком" и не любившему афишировать свою основную профессию) увесистую пачку денег в бумажном конверте (в каких обычно главы фирм выплачивают своим сотрудникам зарплату "чёрным налом").
   - Лады, - довольно крякнул "фрилансер", пересчитав зелёные купюры. - Если чего надо будет... в таком же разрезе, ты только маякни.
   На это подтянутый человек в добротном гражданском костюме, но с явной военной выправкой вежливо улыбнулся и кивнул головой.
   - Мы всегда добросовестно платим за хорошо выполненную работу, - сказал он.
  

* * *

  
   2009 год
  
   Корпус атомного подводного ракетоносца "Дмитрий Донской" вздрогнул. Донесся рокочущий гул, приглушенный сталью прочного корпуса. Лодка произвела очередной пуск многострадальной морской баллистической ракеты "Булава". Пуски эти то и дело кончались неудачами, что не могло радовать разработчиков и военных - новые атомные ракетоносцы по-прежнему оставались без своего главного оружия и представляли собой просто плавучую (и очень дорогостоящую) груду железа.
   - Запуск произведён, -- доложил капитан третьего ранга, сидевший у пульта.
   - Пошла, родимая... - тихо сказал кто-то, и в этом голосе таилась отчаянная надежда, что уж на этот-то раз всё пройдёт успешно, и ракета долетит куда нужно - на камчатский полигон, за тысячи километров от Белого моря.
   Ракета набирала высоту, но тут раздался тревожный возглас: аппаратура слежения сообщила о нештатной ситуации. А уже через несколько секунд с кораблей сопровождения эту нештатную ситуацию можно было наблюдать невооружённым глазом: в небе вспухло дымное облако взрыва.
   - Самоликвидировалась... - обречённо выдохнул один из разработчиков.
   "Опять, - с горечью подумал капитан третьего ранга Пантелеев, внешне оставаясь спокойным (на борту "Донского" на испытания собралось целое созвездие высших военно-морских чинов, и младшему по званию в таком антураже проявлять эмоции не следовало, дабы не оказаться крайним). - Чем стрелять будем, когда явятся к нам гости дорогие? А они таки явятся, нутром чую...".
   Адмиралы угрюмо молчали - "Булава", которую так ждал флот, снова сломалась.
  

* * *

  
   Главный конструктор с силой потёр лицо ладонями. Опять неудача... И никто не может сказать, в чём её причина - на ракетах не ставят "чёрных ящиков", как на самолётах. А если бы такой ящик и был, то как он сможет точно отследить и зафиксировать, отказ какой именно из множества деталей ракеты инициировал роковую цепь неполадок, закончившуюся самоликвидацией? Пока ясно только одно: новые российские ракетоносцы безоружны. И, конечно, теперь будут искать виноватых - это уж как водится...
   Конструкция ракеты отработана - в этом её создатель готов был поклясться. Скорее всего, причина в упавшем ниже плинтуса качестве всех без исключения технологических процессов изготовления комплектующих деталей и окончательной сборки всего изделия. В изготовлении "Булавы" участвуют шестьсот пятьдесят предприятий военно-промышленного комплекса - практически невозможно проверить, не проскочил ли где-то самый обычный брак, и не произошла ли элементарная ошибка из серии "на одну винтку недовинтил, на одну крутку недокрутил"? Упал уровень производства, потеряны ценнейшие кадры инженеров и рабочих, а в результате... Но почему же тогда неудачи преследуют именно проект "Булава", да ещё с таким постоянством? Нет, что-то тут не так... Что ж, будем проверять и проверять, проверять снова и снова, пока эта чёртова ракета всё-таки не полетит!
   Главный конструктор не знал, что на одном из заводов неприметный человек, узнав о неудаче очередного пуска "Булавы", облегчённо вздохнул. Он был едва ли не единственным, кто испытал радость при этом известии, и поэтому скрывал свои чувства. Однако от этого его радость не уменьшилась: ведь он честно заработал свои деньги, и хозяева могут быть им довольны. Не так уж это и сложно: одна малозаметная операция при сборке одного из узлов будущей ракеты - и всё, толстая пачка долларов в кармане. А доллар - он и Африке доллар, несмотря на скачки его курса и на все эти дурацкие разговоры о мировом финансовом кризисе.
   ...Кое-кому в мире очень не хотелось, чтобы российский военно-морской флот снова обрёл - хотя бы частично - былую мощь флота советского. И не в последнюю очередь это нехотение было связано с теми запасами нефти, которые были обнаружены на дне Северного Ледовитого океана.
  

* * *

  
   201... год
  
   Лучик сонара трудолюбиво рисовал на экране причудливую зубчатую кривую. Тихо жужжал двигатель - батискаф "Мир-3" шёл над отрогами подводного хребта Ломоносова, составляя эхолокационную карту рельефа океанского дна.
   - О, время близится к обеду! - заметил Геннадий, командир спускаемого аппарата, бросив взгляд на часы. - Ещё парочку галсов, - он потянулся в кресле всем своим молодым и крепким телом, - и домой. Поесть - и в люлю, придавить на один глаз минуток много.
   Антон - "второй пилот", как его называли, - одобрительно хмыкнул: они болтались над этими подводными горами уже пятый час, пора бы и честь знать.
   Работа по съёмке рельефа морского дна была монотонной. Особого внимания она не требовала, но выматывала сильно, и потому окончание очередного "дайвинга" экипажи всех батискафов считали радостным событием, наполненным предвкушением заслуженного отдыха до следующего погружения.
   Четыре "мира" работали в приполюсной зоне третий месяц. Принадлежность хребта Ломоносова к материковому щиту Сибири была уже доказана предыдущими экспедициями, однако существовала ещё одна принципиальная закавыка, не позволявшая ни одной стране в полной мере претендовать на арктические шельфы. Комиссия при ООН потребовала, чтобы с помощью эхолотов был составлен полный рельеф дна в тех зонах, которые рассчитывают получить кандидаты на сырьевое богатство Северного Ледовитого океана, поскольку иначе не ясно, от каких отметок отсчитывать площади, на которые распространяется юрисдикция приарктических государств. Вердикт комиссии был безапелляционным: пока это требование не будет выполнено, любые аргументы, что шельф, согласно геологическим исследованиям, принадлежит той или иной стране, не будут являться окончательным доказательством.
   Как известно, что написано пером, то не вырубишь топором. России недостаточно было доказать, что хребет Ломоносова является продолжением Сибирской платформы, то есть континентальной части России, - это доказательство должно быть признано комиссией ООН, и только тогда в распоряжении Российской Федерации окажется около двух третей всех углеводородных запасов Арктики. Овчинка стоила выделки: речь шла о самом большом - или, по крайней мере, о втором по величине - природном нефтехранилище планеты, о сотнях триллионов долларов. И Россия приняла резолюцию комиссии ООН к исполнению.
   "Мир-3" шёл вдоль подводной горной цепи на глубине тысячи метров, а под ногами двух молодых парней было ещё два километра холодной чёрной воды - хребет Ломоносова возвышался над океанским дном на три с лишним тысячи метров.
   - Прям "Золото Маккены", - Геннадий кивнул в сторону иллюминатора, за толстым стеклом которого в ярком луче прожектора видны были величественные и мрачные утёсы. Безжизненные - это вам не тёплые южные моря с коралловыми рифами, кишащими жизнью, да и глубина немаленькая.
   - Золота здесь хватает, - отозвался Антон, - холодного "чёрного золота". Штатники не зря засуетились - нефти тут немеряно. Вопрос только в том, как её взять, да чья она будет, эта нефть.
   - Наша, - уверенно произнёс командир батискафа, - чья же ещё? А как её взять - головой да руками, как всё делается. Достичь дна океана современная техника позволяет, так что будут здесь и подводные скважины, и буровые вышки усиленного ледового класса, и флот подводных танкеров с атомными реакторами.
   - Любишь ты фантастику, командир, - усмехнулся "второй пилот".
   - Люблю. Полезная она штука, фантастика - не будь её, люди до сих пор так и сидели бы в пещерах каменных да гонялись с дубинами за шерстистыми носорогами. Только добыча подводных полезных ископаемых - это уже не фантастика, а самый что ни на есть реал. Да, здесь будет потруднее, чем, скажем, в Северном море, но все проблемы решаемые - было бы желание.
   - И деньги.
   - Деньги будут - это ведь нефть, Антоша. Сейчас деньги тратят на всякую хренотень - на производство грелок для пупка с дистанционным управлением или сотовых телефонов с встроенными депиляторами, - а как припрёт... На нефти держится всё - не будет её, не будет и денег.
   - Интересно, - задумчиво сказал Антон, глядя в иллюминатор на проплывающие мимо подводные скалы, - а почему не внедряются альтернативные источники энергии? Проектов и разработок множество, а дальше лабораторных экспериментов дело так и не пошло. Даже промышленный термоядерный реактор, и тот по сей день не сделали.
   - А потому что это не нужно - тем, кто сидит на нефти и на деньгах от этой нефти. Нефть, брат, - это ведь не только топливо и сырьё для химической промышленности, она ещё и основа благосостояния сильных мира сего. А вот когда она возьмёт да и кончится в одночасье - есть такие прогнозы, - тут-то все прожекты из-под сукна извлекут, пыль с них сдуют и мигом внедрят: жить-то хочется! Но вот до наступления этого рокового часа "Х" - ни-ни, ни боже мой, потому как за передел власти такие разборки начнутся с ядерными боеголовками вместо пистолетов-автоматов - никому мало не покажется. Не буди лихо, пока оно тихо - человечество будет сидеть на нефти до упора, и вокруг этого нашего холодного чёрного золота Маккены, - он покосился на тёмные контуры скал за иллюминатором, - каша заварится ещё та.
   - А если... - начал "второй пилот", но не закончил. Пискнул сигнал гидролокатора, и на экране появилась яркая отметка. И отметка эта не была неподвижной - над вершинами подводных гор, на глубине семисот метров, двигалось что-то крупное, и это "что-то" быстро приближалось.
   - Что за чёрт? - недоумённо пробормотал Геннадий. - Подводная лодка? Чья? Надо сообщить наверх...
   В следующую секунду отметка на экране сонара разделилась на две - на большую и маленькую, - и меньшая отметка стремительно понеслась прямо к батискафу.
   - Торпеда! - ахнул командир. - Ну ни хрена себе...
   Это были его последние слова. Неизвестная субмарина атаковала с убийственно близкой дистанции, и через секунду маленький спускаемый аппарат разнесло взрывом. Вода - холодная вода Арктики - под давлением в сто атмосфер ворвалась внутрь и мгновенно смяла тела двух молодых парней, сидевших в кабине батискафа под совсем не воинственным названием "Мир-3"...
  

* * *

  
   201.. год
  
   - Вероятностные прогнозы крайне пессимистичны, господа, - маленький человечек, напоминавший ожившую мумию, извлечённую из древнего саркофага, обвёл взглядом всех сидевших за столом. - Используемые нами запасы нефти иссякнут через тридцать, максимум через сорок лет. И тогда - коллапс.
   Люди, собравшиеся в этой комнате с занавешенными окнами и абсолютной защитой от прослушивания и всех прочих видов слежения, молчали. Все они были стариками и тоже выглядели как мумии разной степени ветхости, но именно они вершили судьбы планеты, оставаясь при этом в глубокой тени. Слова этим людям были не особо нужны - разве что для внешнего общения с другими людьми - они и без слов прекрасно понимали друг друга.
   - Единственным выходом представляется немедленный захват арктического шельфа с его запасами нефти, - голос маленького человечка походил на шуршание сухой змеиной кожи. - Это даст нам лишних сорок-пятьдесят лет - вполне достаточный срок для выработки новой стратегии будущего. Считаю необходимым известить президента о нашем решении: дальнейшее промедление недопустимо.
   Люди-мумии переглянулись и медленно кивнули лысыми и седыми головами. Молча - слова были излишни.
   ...Истерика в средствах массовой информации быстро набирала обороты. Газеты и заголовки видеоклипов на Интернет-сайтах пугали, заклинали и угрожали: "Нефть на исходе - Земле грозит энергетический Апокалипсис!", "Русский медведь уселся своей лохматой задницей на достояние всего человечества - надо дать ему хорошего пинка!". И ошалевший обыватель думал растеряно: "Какие звери эти русские - от них все беды! Ещё в середине прошлого века они чуть не завоевали весь мир, и если бы не отчаянное мужество немецких солдат, бросавшихся под гусеницы русских танков и продержавшихся, пока американские парни не высадились в Нормандии и не остановили русские орды, страшно подумать, каким был бы день сегодняшний. И как страшно было жить после Второй Мировой, когда русские грозили нам своей атомной бомбой, и когда каждый день мог стать последним? А теперь они хотят удушить мировую экономику - они хуже Саддама! Нет, с ними надо что-то делать...".
   А под прикрытием этой дымовой завесы, подготавливавшей "мировой общественное мнение", России был тайно предъявлен жёсткий ультиматум: передать под юрисдикцию "мирового сообщества" нефтеносный околополюсный район Северного Ледовитого океана. В противном случае - против Российской Федерации будет применено силовое воздействие всеми средствами, имеющимися в распоряжении "мирового сообщества". Срок ультиматума - двадцать четыре часа.
   ...Расчёты межконтинентальных ракет занимали свои места, ещё не догадываясь, что это уже не учения...
   ...С авианосцев и наземных баз поднимались в воздух самолёты, готовясь нанести обезоруживающий ядерный удар высокоточным оружием...
   ...Орбитальные спутники перекрывали всю территорию России сплошной сетью слежения, передавая информацию системам противоракетной обороны в Европе...
   ...Подводные лодки-"убийцы" занимали свои позиции, чтобы уничтожить русские ракетоносцы до того, как те успеют выпустить свои ракеты...
   ...На борту тяжёлого атомного подводного крейсера "Юрий Долгорукий", идущего под арктическими льдами, на лица офицеров легла смертная тень, которая всегда появляется на лицах воинов, готовых во имя долга переступить роковую черту...
   Обо всём этом в СМИ не было сказано ни слова. Люди слушали, смотрели и читали в Интернете о том, что маршрутка столкнулась с грузовиком; что одна "звезда" эстрады вдвое увеличила бюст без применения силикона, а другая живёт одновременно с тремя мужчинами и готова об этом рассказать со всеми подробностями; что учёные наконец-то раскрыли тайну вечной молодости; что эксперты-экономисты - в семьдесят очередной раз, но теперь уже совершенно точно, - определили дату окончания кризиса; что в Таиланде родилась коза с двумя головами и другие очень важные новости.
   Люди были заняты своими повседневными делами. Они думали о том, как заработать деньги и как их потратить - что купить и куда поехать отдыхать, куда пойти вечером и с кем провести ночь, как обставить новую квартиру и как избавиться от застарелых болячек. И никто из них - кроме тех, кто был приставлен к оружию, - даже не подозревал, что Земля, такая большая и такая крохотная планета, у северного полюса которой скопилась холодная "чёрная кровь", образовавшаяся из останков мириадов давно сгинувших существ, качается на краю бездны...
  

* * *

  
   - Результаты компьютерного анализа и моделирования вариантов развития ситуации малоутешительны, - человек-мумия с обвисшими щеками, крючковатым носом и блеклыми глазами с видимым раздражением отодвинул лежавшую на столе пачку распечаток. - Мы ошиблись в оценке решимости русских: несмотря на крайне негативное отношение народа к своей правящей ныне клике, они не собираются сдаваться без боя, а их вооружённые силы, несмотря на успешно проводимые реформы, всё ещё сохранили кое-какую боеспособность. Непрерывный мониторинг настроений, проводимый в России нашими "некоммерческими социальными организациями", показывает, что, как это ни парадоксально, русские готовы драться: двадцатилетнее идеологическое растление так и не принесло ожидаемого эффекта. Непредсказуемый народ - сколько его ещё надо втаптывать в грязь, чтобы он наконец-то расстался со всеми своими бредовыми иллюзиями вроде особого пути развития, духовности, любви к родным берёзкам и веры в мудрого вождя! Они почему-то не хотят принимать блага цивилизации из чужих рук, а предпочитают довольствоваться малым, но своим: лаптями, водкой и поясками с медведями под балалайку.
   - Не надо утрировать, - брюзгливо поморщился сидевший рядом лысый человек в очках с темными стёклами, надежно скрывавшими выражение глаз, - мы ведь не на пресс-конференции для журналистов, которым поручено донести до широкой общественности масштаб "русской угрозы". Не такие уж они и дикари, эти русские, и вы это хорошо знаете. И дальнейшая эскалация конфликта с Россией...
   - К сожалению, вы абсолютно правы. При самом благоприятном для нас исходе этого конфликта - при заблаговременном уничтожении большей части русских сил возмездия - от тридцати до сорока их водородных боеголовок прорвут нашу противоракетную оборону и долетят до наших городов. Такой ущерб для нас неприемлем, особенно в свете назревающих глобальных перемен - вы понимаете, что я имею в виду. Краткосрочный вывод - операцию "Горячая нефть" следует отменить.
   - А долгосрочный?
   - Долгосрочный вывод, - крючконосый холодно посмотрел на маленького высохшего старичка, задавшего вопрос, - нам следует или добиваться такого военного превосходства, которое позволит нам нанести гарантированно разоружающий удар, или действовать иными методами. В этом мире всё продаётся и всё покупается, в том числе и люди со всеми их страстями и страстишками - это доказано. В любом случае, вопрос о правах на арктический нефтеносный шельф не закрыт. Этот вопрос очень важен уже сегодня, и станет ещё более важным в будущем - в самом ближайшем будущем, господа.
   - Если нельзя сломать входную дверь, возле которой стоит вооружённый охранник, надо залезть через форточку, - на бесцветных губах высохшего старичка появилась гримаса, которую с известной натяжкой можно было считать улыбкой. - Итак, доводим наше мнение до сведения господина президента?
   Сидевшие за столом люди-мумии переглянулись и кивнули - молча.
  

* * *

  
   "Ну, вот мы до тебя и добрались, - подумал Денис Изотов, старший лаборант научно-исследовательского института прикладной химии, рассматривая на свет коническую колбу, наполненную тёмной жидкостью. - Ты дорого нам обошлась, особенно моей семье - Генка, старший брат, не вернулся из-под арктических льдов, мама поседела и до сих пор тихо плачет по ночам... И никто не знает, что случилось со спускаемым аппаратом "Мир-3": пропал - и всё. Обшаривать на такой глубине тысячи и тысячи квадратных километров океанского дна, изрезанного расселинами, - пустая затея, тем более что шансы найти кого-нибудь живым и спасти равны были нулю".
   Образцы нефти, добытой со дна Северного Ледовитого океана, доставили в институт самолётом. Результатов анализа проб ждали на самом верху, и "очень серьёзные люди", как говорил завлаб, для пущей важности округлив глаза, но Денис знал, что работа предстоит привычная и несложная, и поэтому позволил себе полюбоваться пару минут маслянистой жидкостью в стеклянной колбе - ведь о ней столько говорили. А "очень серьёзные люди" немного подождут - Денис слышал о них достаточно, и потому не испытывал к этим людям трепетного уважения, хотя прекрасно понимал, что финансирование института нефтехимии (и в том числе его собственная лаборантская зарплата) зависела только от них.
   "Несчастных случаев с батискафами больше не было, - думал он, поворачивая колбу, - с тех пор, как атомные подводные лодки Северного флота стали постоянно патрулировать приполюсный район. Так что, может быть, наших ребят просто пристрелили в каком-нибудь подводном ущелье - как в Калифорнии или на Аляске во времена "золотой лихорадки". Нефть - это ведь тоже золото, только другого цвета...".
   Денис осторожно поставил колбу на лабораторный стол, повернул голову, и мысли его тут же приняли другое направление.
   За прозрачной стеклянной стеной лаборатории - начальство считало, что такие стены повышают работоспособность сотрудников, знающих, что все их действия на виду, - лёгкой походкой шла девушка. Денис знал, что она работает в отделе контактов с общественностью, что зовут её Элей (полное имя - Эльвира, а институтская молодёжь называет её "Эллочкой-людоедкой" или "Эльвирой - Повелительницей Тьмы", причём "людоедкой" Элю называли бесповоротно отвергнутые ею ухажёры, а "Повелительницей Тьмы" - те, кто ещё не оставил надежду добиться от неё взаимности), что она не замужем (во всяком случае, официально), но на этом его познания и кончались: девушка была для него так же недоступна, как далёкая звезда Арктур в созвездии Волопаса. Денис не знал, как к ней подойти, что не мешало ему пребывать в состоянии тихой влюблённости в красавицу-пиарщицу - неудивительно, что одно лишь мимолётное появление "Повелительницы Тьмы" выбивало парня из колеи.
   Эльвира ни в коем случае не нарушала принятый в институте строгий дресс-код - никаких тебе голых пупков, вызывающе коротких юбок, полуобнажённых грудей в тандеме с полупрозрачными кофточками, - но истекавшие от неё флюиды с легкостью пронизали бы свинцово-бетонную защиту атомного реактора, непроницаемую для гамма-лучей. А походка у "ведьмы" была такой, что от неё кружились головы не только у молодых парней, но и у почтенных учёных мужей и добропорядочных отцов семейств.
   "Людоедка" уже скрылась за поворотом, а Денис всё смотрел ей вслед. Задумавшись, он опёрся локтем о край стола, рука соскользнула, и колба с нефтью повалилась набок.
   Реакция (служба в морской пехоте и занятия восточными единоборствами не прошли даром) не подвела - Денис успел перехватить злополучный сосуд и не допустил его падения на пол, что неминуемо привело бы к разливу нефти, к загрязнению окружающей среды и к разносу со стороны завлаба, помешанного на чистоте и стерильности. Колба устояла, только немного маслянистой чёрной жидкости выплеснулось на стол и на ладонь лаборанта.
   Досадливо поморщившись, Изотов поискал глазами какую-нибудь тряпку - стереть следы оплошности - и внезапно замер.
   Ему вдруг показалось, что его ладонь залита кровью - горячей человеческой кровью.
  
  
   ГЛАВА ВТОРАЯ. ВИКИНГИ
  
   202... год
  
   Холодный пронзительный ветер бесился над промороженными скалами Свальбарда, швыряя пригоршни снежной крупы в двойные стёкла домов Лонгйирбюена. Зимой, когда полярная ночь властвует над всем архипелагом, в такую погоду лучше сидеть под крышей, наслаждаясь теплом, чем куда-то идти, пусть даже в соседний коттедж. И люди сидят по домам, не рискуя без крайней нужды высунуть нос на улицу. Находятся, правда, отчаянные головы, которые, прихватив крупнокалиберные карабины, отправляются в тундру, невзирая на метель, но даже среди самых отпетых головорезов ярла Эйрика таковых немного. Обвал, развалив всю глобальную экономику, снял опустошающее давление человека на природу, и природа сразу оживилась: в Стур-фиорде появились киты, истреблённые в этих местах ещё несколько веков назад, а размножившиеся хозяева Арктики, белые медведи-ошкуи, чьи пути сезонной миграции к паковым льдам исстари пролегали через Свальбард, осмелели и начали заходить в посёлки, пробуя своими когтистыми лапами прочность дверей и замков.
   Медведей привлекала пища. Когда-то (всего лишь пятнадцать лет назад, хотя сейчас эти времена стали уже историей) на островах существовал закон, согласно которому умирать на Свальбарде было запрещено - тяжело больных или пострадавших в несчастных случаях с заведомо летальным исходом вывозили по воздуху или морем на материк, чтобы они умерли и были похоронены на Большой земле. Этот необычный закон был продиктован природными особенностями Свальбарда: захороненные трупы в условиях вечной мерзлоты практически не разлагались, и сообразительные белые медведи быстро поняли, что разрывать могилы куда проще, чем охотиться на моржей или тюленей. А вкусив человеческого мяса, медведи превращались в существ страшных, предпочитавших эту пищу любой другой, и охота на них больше походила на войну, которая шла почти на равных: в полярной ночи, когда кругом непроглядный мрак, а летящий снег забивает глаза и бинокуляры, снегоходы, инфраскопы и огнестрельное оружие не давали людям особого преимущества. При всей своей кажущейся медлительности белый медведь атакует стремительно, и если расстояние между зверем и его жертвой невелико, у охотника мало шансов пережить убийственный бросок полутонной мохнатой туши. Конечно, в итоге люди, поднаторевшие в науке убивать, одолели бы зверей, но Эйрик не хотел ненужной траты драгоценного топлива и боеприпасов. И ярл не хотел зря терять бойцов: каждый воин в ощетинившемся мире, откатившемся в раннее средневековье, ценился очень высоко. И сейчас, поглядывая на мятущиеся за окнами белые космы снега, властитель Свальбарда размышлял, а не повесить ли ему пару-тройку наиболее оголтелых зверобоев в назидание всем остальным (помнится, такая мера помогла несколько лет назад, когда его оголодавшие викинги порывались сожрать зерно из Всемирного семенохранилища, устроенного на архипелаге норвежцами). "Воины мне ещё понадобятся, и скоро, - думал он, - не зря прибыл сюда этот седой парень с замашками хайлевела и статью прирождённого вояки-милитара...".
   - Ещё виски, Хендрикс? - спросил ярл у гостя, берясь за пузатую бутылку и стараясь придать своему грубому голосу максимум дружелюбия.
   - Не откажусь, - невозмутимо отозвался тот, подставляя опустошённый стакан. - На севере спиртное - это не баловство и не роскошь, а необходимый элемент питания. И ваши предки-викинги, и русские хорошо это понимали.
   - Русские? Вам что, доводилось иметь с ними дело?
   - Доводилось. Работал я когда-то в Мурманске. Давно это было, ещё до Обвала.
   - Работали? И кем же, если не секрет? - поинтересовался ярл, наполнив свой стакан и отставляя бутылку.
   - По профилю, - уклончиво ответил назвавшийся Хендриксом (свальбардский ярл готов был поставить атомный реактор, построенный в Ню-Олесунне рабами с континента, против обоймы патронов, что это не настоящее его имя). - Хорошее у вас виски, Эйрик.
   - Мы не зря ходим в море, - ярл самодовольно ухмыльнулся. - Низовые Земли и Британия ещё не полностью опустошены, да и на захваченных кораблях кое-что попадается. Скажу вам по чести - нравится мне такая жизнь, да. Сильный берёт то, что хочет, а слабый - слабому остаётся только подчиниться. И никаких тебе банков и займов: лучшая кредитная карта - вот она, - с этими словами викинг тронул кобуру автоматического пистолета. - До Обвала я был никем, а теперь передо мной дрожит весь север Европы, как дрожал когда-то перед вестфольдингами, моими предками.
   Эйрик сделал основательный глоток, взъерошил пятернёй рыжую бороду и откинулся на спинку тяжёлого дубового кресла.
   - Послушайте, Хендрикс, - прогудел он, - давайте-ка начистоту. Мы с вами мужчины и воины - я же вижу, что вы наверняка умеете обращаться с любым оружием, от ножа до атомной мины. И появились вы у меня не для того, чтобы поохотиться на белых медведей-людоедов, верно я говорю? Вы из United Mankind, это мне известно, но что привело вас сюда, на Свальбард? У вас какой-то личный интерес, или вы выполняете чьё-то поручение? Говорите прямо, не стесняйтесь - мы с вами наедине, подслушивающих устройств в моём горде нет, а чрезмерно болтливых из числа моих людишек - из тех, что любят пользоваться коммуникаторами для связи с материком, - я собственноручно топлю в фиорде: забавно это выглядит, честное слово. Здесь у нас так мало развлечений...
   - Ну, во-первых, - Хендрикс пригубил высокий тонкостенный стакан, элегантным движением высосав из него не меньше, чем это сделал викинг своим неэстетичным глотком, - я хотел лично вручить вам подарок, - он кивнул в сторону окна. - Вот этот.
   Снежный заряд кончился, и ярл, проследив взгляд гостя, увидел за окном, на серой глади Ис-фиорда резко очерченный силуэт боевого корабля. Эйрик в кораблях разбирался, и мог по достоинству оценить такой подарок (хотя и подозревал, что это скорее не подарок, а аванс за работу, которую властителю Свальбарда ещё предстоит выполнить).
   По классификации распавшегося блока НАТО и американского флота корабли типа "Арли Бёрк" числились эсминцами, однако по сути своей и по размерам (их водоизмещение превышало восемь тысяч тонн - близко к тоннажу крейсеров УРО типа "Тикондерога") они были многоцелевыми лёгкими крейсерами, способными решать широкий круг задач войны на море. Вооружённые автоматическим универсальным пятидюймовым орудием, шестью торпедными трубами, двумя четырёхствольными установками запуска противокорабельных ракет "Гарпун", двумя модульно-ячеистыми установками МК.41 на девяносто контейнеров для крылатых, зенитных и противолодочных ракет "Стандарт", "Си Спарроу", "Гарпун", "Томагавк" и "Асрок", двумя скорострельными - четыре с половиной тысячи выстрелов в минуту - зенитно-артиллерийскими двадцатимиллиметровыми многостволками "Вулкан МК.15", противолодочным комплексом "АСРОК-ВЛА" и несущие на борту два вертолёта, "арли бёрки" могли успешно бороться с надводным, подводным и воздушным противником, поддерживать высадку морского десанта и тралить донные и якорные мины с помощью телеуправляемого аппарата. При скорости в тридцать узлов крейсер имел радиус действия пять тысяч миль, а огневой мощи одного "арли бёрка" было достаточно для разгрома целой эскадры боевых кораблей, уничтожения конвоя или для отражения массированной атаки с воздуха. Эти корабли "широкого профиля", совместившие в себе специфические качества эсминца, фрегата и крейсера, создавались по программе "Smart Ship" - "умный корабль" - и были до предела нафаршированы электроникой, включая радары с плоскими фазированными антенными решётками, комплексную многофункциональную систему управления оружием "Эгида" и средства радиоэлектронной борьбы.
   Обвал парализовал судостроительную промышленность всех стран, и "бёрки" любых модификаций (те из них, которые не превратились в ржавый металлолом) остались в своём классе лучшими надводными кораблями, построенными до коллапса. Любой прибрежный властитель мечтал заполучить для своего флота подобный корабль, и кое-кому это удавалось - вопрос состоял только в том, чем за это приходилось расплачиваться. Но Эйрик был готов платить: корабль передавался ему в полностью боеспособном состоянии и вместе с экипажем (Хендрикс уже сообщил об этом ярлу). А вопрос цены - властитель Свальбарда был далеко не глуп и подозревал, что именно интересует заморского гостя, но терпеливо ждал, пока тот не откроет карты, продолжая тем временем играть роль радушного хозяина.
   - "Ундина" - да, это прекрасный корабль. На фоне всех прочих моих драккаров он смотрится как медведь среди собак. И всё-таки, - викинг в упор посмотрел на глоба, - чем я смогу отдариться? Меня обязывает закон гостеприимства, хотя, скажу прямо, мне совсем не улыбается принять подданство United Mankind: я слишком привык быть свободным ярлом и не хочу для себя другой жизни.
   "А ты не так умён, как кажется, - подумал Хендрикс. - Ты не понимаешь простой вещи: структура United Mankind пережила Обвал, трансформировалась и быстро набирает силу и мощь. И все неофеодальные уделы Европы, все эти герцогства и маркграфства, рано или поздно войдут в её состав, причём скорее рано, чем поздно. Придётся повозиться разве что с французским эмиратом, но это некритично - вопрос времени. Останутся только наши потенциальные противники - Халифат, Поднебесная Империя и русские княжества, - а с "новыми викингами" проблем не предвидится. История повторяется, но не копируется".
   - Об этом речь не идёт, - сказал глоб, поставив стакан на грубый деревянный стол (интерьер холла в доме свальбардского ярла повторял обстановку пиршественного зала в каком-нибудь средневековом норвежском горде, и даже светильники были стилизованы под факелы). - Нам, - он подчеркнул это слово, - будет вполне достаточно вашей лояльности по отношению к United Mankind. И за это мы готовы передать вам ещё парочку крейсеров, суда технического обеспечения и десантные корабли.
   - Какая щедрость! - воскликнул Эйрик, не скрывая иронии. - И всё это за просто так, из уважения к моей громкой славе?
   - Нет, конечно, - спокойно ответил Хендрикс. - Нам известны все ваши подвиги, и поэтому мы хотим, чтобы именно вы установили контроль над всем приполюсным районом Арктики. Полный контроль, чтобы ни одна рыба без вашего разрешения туда не заплывала, и ни одна птица не залетала.
   - Ничего себе! - ярл поперхнулся виски. - Ну и запросы у вас, глобов... И как вы это себе представляете? Я во главе отряда отборных своих дружинников добираюсь на собачьей упряжке до полюса, втыкаю там в подходящий торос флаг с мечом Одина и пишу медвежьей кровью на белом снегу примерно следующее: "Я, Эйрик-ярл, объявляю всю эту территорию неотъемлемой частью Свальбарда, и всякий, кто на неё посягнёт...", ну, и так далее. А потом под нашими ногами ломается лёд, всплывает русская атомная субмарина, описывает круг почёта и уходит, оставив нас захлёбываться в ледяной воде. Это даже не смешно, мистер хайлевел.
   - Я не хайлевел, - всё так же спокойно произнёс глоб. - Я из мидлов, хотя, не буду скрывать, занимаю в этой касте достаточно высокое положение. Не всё так сумрачно, Эйрик, и не всё так комедийно.
   - Да уж какая тут комедия... - пробурчал властитель Свальбарда. - Это скорее уже трагедия или драма под названием "Идиотская смерть во льдах".
   - Будут и у вас субмарины, - продолжал Хендрикс, не обращая внимания на реплику собеседника, - вы их получите. Нам нужен контроль не над дрейфующими арктическими льдами, а над глубинами океана в районе хребтов Ломоносова и Менделеева.
   - Вот с этого надо было и начинать. Вас интересует нефть, я правильно понял?
   - Совершенно верно.
   - Хм... А зачем так сложно, а? Почему бы вам сами не взяться за это дело? Или у вас в Ю-Эм не осталось отчаянных парней, умеющих управлять боевыми кораблями? Не верю.
   - На это есть свои причины, - коротко уронил глоб, не вдаваясь в подробности. - Но речь идёт не о нас, а о вас, ярл Эйрик Сигурдссон. Я уполномочен предложить вам выгодную сделку.
   - Кем уполномочены?
   - Советом Сорока.
   - Даже так? Хотя я мог бы и догадаться - крейсера сами по себе с неба не падают.
   - Да, даже так. Условия: мы передаём вам достаточное количество боевых кораблей разных классов, включая атомные подводные лодки. Само собой, вместе с экипажами - они будут выполнять ваши приказы. Снабжение вашего флота топливом мы также берём на себя. Мы позаботимся и об арсеналах Свальбарда - вы получите оружие, боеприпасы, а также специалистов для обслуживания и ремонта ваших кораблей. Вестфольдингам было легче, ярл Эйрик, - им не было нужды возиться со сложной техникой и пополнять запасы ракет, торпед и артиллерийских снарядов, которые, в отличие от стрел и топоров, при поражении цели имеют дурное свойство необратимо разрушаться и требуют замены. Вы станете самым могущественным властителем севера и сможете отхватить себе солидный кусок Европы, всё ещё бьющейся в судорогах постобвала. Конунг Эйрик - это звучит, не так ли?
   - Корона конунга Харальда... - задумчиво пробормотал викинг. - Да, это заманчиво. А взамен вы хотите, чтобы я вымел из приполюсного района всех посторонних, и в первую очередь - русских? Вам нужен полный контроль над нефтеносным арктическим шельфом?
   - Совершенно верно.
   "Вы не хотите вмешиваться, - раздражённо подумал свальбардский ярл, - и не хотите сами связываться с русскими атомными княжествами. Вам нужно, чтобы кто-то сделал за вас всю грязную работу и принёс вам добычу уже в жареном виде. Но получить мощный флот - это заманчиво, на старых корветах и фрегатах далеко не уплывёшь. Береговая оборона в Европе усиливается - каждый набег сопровождается боями, и совсем недавно после рейда на нефтяные платформы в Северном море я потерял лучший драккар, потопленный самолётами тевтонского курфюрста Генриха. А будь у меня там крейсер с "Эгидой", я посшибал бы эти самолёты ещё на подлёте, даже не дав им выпустить свои ракеты. И всё-таки... Глобы мягко стелют, но каково будет спать на этом ложе? И полярный князь руссов Александр со своими воеводами - противник серьёзный, это тебе не выродившиеся европейцы, забывшие, с какого конца браться за меч. И всё-таки - драккары и оружие, в изменившемся мире это главные ценности, от которых не отказываются. А насчёт будущего - когда у меня будет настоящий флот и власть над севером Европы, мы ещё посмотрим, как оно повернётся. Американцы не любили воевать сами - они считали, что кто-то должен воевать за них и ради них, и глобы гнут ту же линию, хотя есть среди них такие парни, как этот мидл. Пришло время воителей, а глобы так и остались торговцами. И всё-таки - не будем торопиться с ответом".
   - Я выслушал моего гостя, - торжественно произнёс викинг. - Я благодарю его за подарок, - ярл повернул голову в сторону окна, за которым виднелся серый силуэт крейсера, - но прежде чем дать ответ, я должен хорошенько всё обдумать и посоветоваться со своими ближайшими помощниками. Дело это слишком серьёзное, Хендрикс, - надеюсь, вы меня понимаете?
   - Понимаю, - глоб благодушно кивнул. По многолетней профессиональной привычке он отметил хищный блеск в глазах властителя Свальбарда и уже не сомневался в том, каким будет его ответ. - Как бы то ни было, крейсер "Ундина" останется у вас - это подарок, и вы вправе воспользоваться им как вам заблагорассудится.
   - Благодарю, - ярл церемонно поклонился. - Ну, а пока не хотите ли отдохнуть? Дело к вечеру, и в моём "весёлом доме" давно уже всё готово. Стол накрыт, и десерт приготовлен. Вы ведь далеко не старик, Хендрикс, - каких женщин вы предпочитаете? У меня есть всякие рабыни - и европейки, и азиатки, и русские. Хотя русские бабы вам наверняка надоели ещё в Мурманске, где вы извлекали их из ватных штанов! - Эйрик захохотал, считая свою корявую шутку верхом остроумия.
   - Спасибо за приглашение. Не откажусь: секс на севере - не баловство и не роскошь, а необходимый элемент разогрева стынущей крови. Что же касается женщин, - глоб пожал плечами, - девки везде одинаковы: что в Европе, что в Азии, что в Африке, что в Америке, что за полярным кругом. А русские бабы, которых я знавал в Мурманске, носили не ватные штаны, а кружевное бельё - нам всё-таки удалось хотя бы частично приобщить этот дикий народ к цивилизации.
  

* * *

  
   Разгул, принимавший порой самые дикие формы, продолжался трое суток. И всё это время свальбардский ярл, исправно вливая в себя пинты и галлоны горячительных напитков, не спускал глаз с посланника United Mankind. Хендрикс оказался на высоте: офицеры-глобы с "Ундины", принёсшие временную вассальную клятву Эйрику, уже на второй день впали в состояние тяжёлого алкогольного обморока, а Хендрикс сохранил ясность ума. Он отнюдь не отказывался опрокинуть "чашу дружбы" с кормчими драккаров и другими приближёнными властителя Свальбарда, но в то же время удивительно ловко сводил на нет все их попытки напоить его до потери сознания. Он с видимым удовольствием менял на ложе любви рабынь, однако ни одной из них не удалось узнать у него ничего такого, что могло бы заинтересовать хозяина Лонгйирбюена. А после того, как на третий день во время состязания на меткость и скорость стрельбы (в котором, по понятным причинам, мало кто из викингов смог принять участие) Хендрикс почти без промахов расстрелял из короткоствольного автомата батарею пустых бутылок, затейливо расставленных на покатых береговых валунах, ярл почувствовал к своему гостю уважение - уважение одного сильного хищника к другому, - и перешёл с ним на доверительное "ты". "Переходи ко мне, Хендрикс, - сказал ярл, хлопнув его по плечу. - Мне нужны такие люди". "Тебе нравится твоя жизнь, - ответил глоб, не обращая внимания на гомонящих вокруг пьяных викингов, - а мне - моя. У нас с тобой разные дороги, ярл, хотя это не значит, что мы не можем идти рядом: иногда". "Тогда, - ухмыльнулся Эйрик, - давай выпьем за то, чтобы каждый из нас ушёл по своей дороге как можно дальше, глоб, и ни разу не споткнулся".
   Они выпили, а на следующее утро ярл прекратил затянувшееся веселье. Тех, кто ещё не пришёл в себя, растащили по домам отсыпаться, а рабы уже вытирали грязь трёхдневного пира. И кровь - как водится, не обошлось без драк, не перешедших в побоище только лишь потому, что участники подобных пиров по стародавнему обычаю при входе в зал снимали с себя оружие и передавали его специально назначенным стражам, в чьи обязанности входило не допустить убийств. Тем не менее, одному из викингов разбили голову, и вызванный медик сообщил ярлу, что пострадавший не проживёт и двух дней. Покалеченными оказались и две рабыни: пьяные викинги обращались с ними как с надувными секс-куклами, забывая при этом, что человеческие кости не резиновые. В результате одной из несчастных сломали три ребра, а другой повредили позвоночник. Раненому воину сделали "укол милосердия", и труп сбросили с борта корабля в Ис-фиорд (во исполнение старого правила не хоронить в земле Свальбарда). На искалеченных рабынь дефицитный препарат тратить не стали - их просто утопили в том же фиорде, как выкидывают сломанную вещь, пришедшую в негодность. На обоих викингов, повинных в порче живого имущества ярла, повесили долг, который они должны были погасить из своей доли добычи, взятой в ближайшем набеге.
   Покончив с мелочами, властитель Свальбарда вернулся к делам более важным.
   - Я обдумал твоё предложение, - сказал он Хендриксу в опустевшем пиршественном зале "весёлого дома", мимоходом ухватив волосатой лапой за ягодицы рабыню, подававшую им утренний кофе. - Я согласен, - продолжил Эйрик, грубо отпихнув испуганную женщину и подождав, пока она не исчезнет за дверью. - Кое-какие детали мы с тобой ещё обсудим, а потом зафиксируем наше соглашение на каком-нибудь подходящем носителе, на диске или на кристалле. Не доверяю я бумаге - ею только задницу подтирать.
   Посланец United Mankind молча кивнул, прихлёбывая горячий чёрный напиток.
   ...Через две недели на рейд Лонгйирбюена прибыли ещё один крейсер типа "бёрк", десантный корабль, плавмастерская, танкер и военный транспорт с оружием и боеприпасами: глобы скрупулёзно выполняли условия сделки. А через месяц Эйрик вывел свои драккары в море: перед тем, как плыть на восток, свальбардский ярл хотел испытать свой новый меч в бою на западе.
  

* * *

  
   Город на берегу Зунда не знал войн более двухсот лет - с тысяча восемьсот седьмого года, когда английский флот сжёг его новоизобретёнными ракетами сэра Уильяма Конгрива. То есть войны-то были, но их разрушительное дыхание не касалось города, и даже Вторая Мировая война, в ходе которой город был оккупирован немцами, не причинила ему никакого ущерба. Так и жил себе этот чистенький, опрятный и благополучный город под названием Гавань Торговцев, расположенный на островах Зеландия и Амагер, - сытно ел, вовремя ложился спать и соблюдал благопристойность, пока на Европу и на весь мир не обрушилась лавина Обвала, похоронившая под собой размеренность и упорядоченность безвозвратно ушедших мирных времён. И война всех против всех докатилась и до Гавани Торговцев.
   Эйрик опустил бинокль - строения города, очертания Соль-острова, Перец-острова и похожие на сломанные зубы исполинской пасти уцелевшие опоры восьмикилометрового Эресуннского моста, взорванного ещё в первые годы постообвала, когда из окровавленной Европы в Скандинавию хлынул поток беженцев, были уже видны невооружённым глазом. С кормовой полётной палубы "Ундины" поднялся вертолёт-беспилотник, чуть накренился и полетел к берегу, деловито шелестя винтом, - атака началась.
   ...Полной внезапности свальбардскому ярлу достигнуть не удалось: когда на рассвете его драккары проходили Хёльсингер - самое узкое место пролива, - на невысоких стенах замка Кронборг замелькали вдруг частые орудийные вспышки, и в нескольких десятках метров от "Ингрид", шедшей следом за флагманской "Ундиной", поднялись белые столбы от разрывов снарядов. Сам по себе факт обстрела неожиданностью не был - даны давно уже не ждали с моря приятных гостей, - но Эйрик не ожидал, что хёльсингерцы осмелятся открыть огонь по его кораблям: флаг Свальбарда с мечом Одина хорошо знали в этих местах, и при виде его предпочитали не драться, а бежать или прятаться. "Рассчитывают на поддержку кого-нибудь из германских баронов? - подумал ярл. - Давненько я здесь не был, за это время тут могло кое-что измениться". Но отступать было уже поздно, и он небрежно (не выказывая никакого беспокойства) бросил командиру "Ундины":
   - Проучите этих наглецов...
   Милитар козырнул, и через десять секунд стадвадцатисемимиллиметровые носовые пушки обоих "бёрков" выплюнули первые ответные снаряды. Боевые механизмы крейсеров работали как часы: скорострельные МК.46 выбрасывали до двадцати снарядов в минуту, и у ополченцев (в том, что огонь по его драккарам открыли плохо обученные ополченцы, Эйрик не сомневался -- разбросав два десятка снарядов, даны не добились ни одного попадания, несмотря на прекрасную видимость и смехотворно малую дистанцию) не было ни единого шанса на победу. Бой был всухую выигран викингами через восемь минут: береговая батарея замолчала, и последняя остроконечная башня замка рухнула на груду развалин, в которую превратился Кронборг. Тем не менее, ярл приказал увеличить ход: он опасался появления нового врага, который мог бы оспорить у Эйрика право на его законную добычу. Однако радары крейсеров не фиксировали ни морских, ни воздушных целей, из чего властитель Свальбарда сделал вывод, что ополченцы Эльсинора хотели только задержать его драккары, выигрывая время для бегущих в панике жителей города. Вывод был логичным: с моторными катерами балтийских аутсайдеров, совершавших пиратские ночные набеги на побережье Ютландии, береговая оборона данов кое-как ещё справлялась, но эскадра из трёх крупных боевых кораблей, оснащённых высокотехнологичным оружием, была ей уже не по зубам. Эйрик представил себе, что творится сейчас на улицах Гавани Торговцев, ухмыльнулся и приказал начать высадку - не стоило зря терять время, а то как бы добыча не улизнула или не появился на сцене кровавого спектакля ещё один актёр (хотя бы всё тот же заклятый друг-тевтонец Генрих Железнобокий). Танки и бронетранспортёры двадцать первого века (не говоря уже о вертолётах) движутся быстрее, чем панцирная конница времён Священной Римской империи, а германские феодалы не хуже викингов умеют вцепляться всеми зубами в сладкий кусок под названием "власть".
   Высадка началась - "Конунг", битком набитый викингами, выпустил десантные катера на воздушной подушке (хотя называть эти аппараты "катерами", "кораблями" или даже "судами" было не совсем верно - к ним куда больше подходило название "платформа", оснащённая газотурбинными двигателями и способная перемещаться со скоростью сорок узлов и вылезать из воды на пологий берег). Волоча за собой белые облака водяной пены, перемолотой в пыль бешено вращающимися воздушными винтами, платформы устремились к берегу, неся на своих плоских спинах по два бэтэра с десантом, а с "Конунга" взлетели два вертолёта с воинами, спешащими принять участие в грабеже беззащитного города. Берег молчал - оттуда не прозвучало ни одного выстрела.
   - Катер на воду! - отрывисто приказал Эйрик, чувствуя жаркую пульсацию крови в висках. "Тут и без меня справятся, тем более что здесь Бьёрн" - он нашёл глазами одного из своих проверенных кормчих, исполнявшего на "Ундине" обязанности дублёра командира и слегка ему кивнул. - Я на берег - вождь должен быть со своими воинами.
   - Повиновение ярлу, - отозвался милитар-глоб и негромко произнёс несколько слов в микрофон, отдавая распоряжение спустить катер.
   - А ты не хочешь поразмяться, Хендрикс? - спросил властитель Свальбарда, но мидл равнодушно покачал головой.
   - Моё место здесь, ярл, - сказал он. Эйрик не смог понять выражение его холодных глаз, и это ему не понравилось. "Ладно, потом разберёмся" - подумал викинг, привычным движением закидывая на плечо автомат и проверяя, надежно ли закреплён в петле на поясе боевой топор.
  

* * *

  
   Первый приятный сюрприз встретил Эйрика, как только он пружинисто выскочил из катера на причальную стенку торгового порта. Воины, доставленные десантным вертолётом, одним броском захватили рефрижераторное судно, не успевшее или не сумевшее покинуть порт. Рефрижератор был под завязку загружен разнообразным - от мясных консервов и молока до деликатесов и элитных спиртных напитков - продовольствием, которого должно было хватить на несколько месяцев всему населению Свальбарда, и ярл приказал вывести судно на внешний рейд. В том, что приказ будет выполнен, Эйрик не сомневался - среди его викингов было немало бывших моряков, да и взятая в плен команда теплохода не заставит себя долго уговаривать. Автоматическая винтовка - это очень убедительный аргумент; жить хотят все, даже если для сохранения жизни придётся надеть ошейник раба-траллса.
   Платформы на воздушной подушке отправились за второй волной десанта, ждущей своей очереди в железном брюхе "Конунга". Три бронетранспортёра проворными жуками двинулись к центру города, расходясь веером и поводя по сторонам стволами пулемётов, а четвёртую машину ярл придержал: второй "морской жеребец" завис над Кристинасхавном, и властитель Свальбарда нюхом чуял, что в этом районе Гавани Торговцев наверняка найдётся кое-что интересное. Предчувствия не обманули Эйрика: вскоре на его коммуникатор пришло оттуда сообщение о слабой попытке сопротивления и о захваченных пленных.
   - В Кристиансхавн, - рыкнул ярл, взбираясь на броню. - Поехали!
   Город, покинутый жителями, молча смотрел стеклянными глазами окон на морских разбойников, нарушивших его покой. За годы, прошедшие после Обвала, Гавань Торговцев оправилась и даже кое в чём сумела выйти на прежний уровень. Во время расовых стычек и беспорядков, охвативших всю Европу на рубеже десятых и двадцатых годов, в городе тоже шли бои - часть зданий сгорела или была разрушена, а на аккуратные мостовые пролилась кровь, - но сейчас ярл не видел никаких следов уличных сражений: за минувшее десятилетие трудолюбивые даны восстановили порушенное и пополнили свои закрома, привлекая тем самым внимание любителей лёгкой наживы, сколотивших из аутсайдеров банды наёмников-ландскнехтов.
   Прогрохотав гусеницами по мосту, транспортёр запетлял в лабиринте узких улочек Амагера. Впереди слышалась редкая стрельба, но когда машина въехала на Пушер-стрит - на главную улицу "государства в государстве", каким была Христиания, - всё уже кончилось. "Вольные хиппи" не могли противостоять вооружённым до зубов викингам в бронежилетах и шлемах - Эйрик никак не мог понять, почему они остались, а не бежали вместе со всеми. На особую добычу в здешних лачугах рассчитывать не приходилось - местные обитатели и в былые времена не особо трепетно относились к частной собственности, - но для властителя Свальбарда ценностью были они сами, мужчины и женщины Кристиансхавна. И викинги уже выволакивали из всех щелей пленников, подталкивая их прикладами и рукоятями топоров - холодное оружие было в почёте у пиратов Свальбарда: оно не требовало патронов, ценившихся на вес золота.
   Ярл огляделся. Пахло дымом; посередине улицы лежал изрубленный труп, рядом с ним прямо на каменной мостовой дюжий викинг насиловал стонущую растрёпанную девицу, а двое других с интересом наблюдали за процессом принудительной любви, обмениваясь короткими репликами. Звенели выбиваемые стёкла; воины тащили всё, что попадалось под руку, и складывали добычу у вертолёта, с трудом втиснувшегося между низенькими домами, - на Свальбарде пригодится любая вещь. На брусчатке тут и там валялись обломки, тряпки и прочий мусор - типичная примета погрома и повального грабежа. И скорбно качали ветвями деревья, избежавшие сожжения в кострах и каминах во время первых послеобвальных зим.
   - Повиновение ярлу!
   Эйрик обернулся. Перед ним стоял широкоплечий бородатый викинг; затемнённое забрало его шлема было поднято, и ярл узнал в нём одного из тех двоих, что так неаккуратно обошлись с "живыми игрушками" во время пира в честь посланца United Mankind. Бородач держал за плечи пленницу, тихо всхлипывавшую и не делавшую никаких попыток вырваться из его грубых лап.
   - Моя добыча - гордо сказал бородатый воин, - я взял её, перешагнув через кровь. И я возвращаю долг моему ярлу.
   С этими словами он толкнул женщину к Эйрику, и та, не удержавшись, упала у ног властителя Свальбарда. Ярл наклонился, ухватил пленницу за волосы, поднял и оценивающе оглядел - молода, синеглаза, симпатична, нормально сложена. Равноценная замена.
   - Принимаю, - произнёс Эйрик с еле уловимым оттенком равнодушия, дозволенным вождю. - Твой долг погашен. Закинь её в вертолёт, - приказал он одному из телохранителей, передавая ему сжавшуюся от ужаса пленницу, и добавил: - Только смотри, не поломай ей кости, иначе другую "игрушку" придётся искать уже тебе.
   Бородач шумно вздохнул, и тут вдруг в стене дома напротив, в нескольких шагах от них, с треском распахнулась неприметная дверь.
   В узком дверном проёме прорисовалась фигура человека в куртке и джинсах; в руках он держал древнюю охотничью двустволку. А в следующую секунду по кевларовым латам ярла визгливой плетью хлестнула картечь. Броня выдержала, однако удар был так силён, что Эйрик едва устоял на ногах.
   Второй заряд выходец из стены влепил в лицо бывшему должнику, и тот повалился навзничь, захлёбываясь кровью.
   Но перезарядить ружьё мститель уже не успел.
   Отработанным движением Эйрик вырвал из поясной петли боевой топор и метнул его в человека с ружьём. Промахнуться с такого расстояния было невозможно: сверкнувшее лезвие врезалось в лоб стрелка и раскололо ему голову надвое.
   - Кто проверял этот дом? - грозно спросил ярл, обращаясь к притихшим воинам. - Вы у себя в штанах так же хорошо ищите перед тем, как залезть на бабу?
   Однако доводить поиск виноватых до конца Эйрик не стал. Властитель Свальбарда был доволен - его меткий удар видели и оценили несколько десятков его воинов. Ярл мог бы воспользоваться автоматом, но убийство брошенным топором выглядело куда эффектнее. А в латах он почти ничем не рисковал даже в том случае, если бы отчаянный дан разрядил в него и второй ствол: охотничья картечь - это не крупнокалиберная пуля с сердечником из обеднённого урана, которая пробивает броню бэтээра. В любом случае, соотношение "риск-выгода" было приемлемым: воины Свальбарда, видевшие в исполнении своего ярла кровавое шоу одного актёра, лишний раз убедились в том, что их вождь - крутой парень, а лишнее укрепление авторитета вождя никогда не бывает лишним.
  

* * *

  
   Вернувшись в порт, Эйрик решил остаться у причала, возле которого покачивались на невысокой волне порожние десантные платформы - отсюда ему было удобнее руководить разграблением Гавани Торговцев. Его викинги, поднаторевшие в разбойном ремесле, и сами знали, что и как надо делать, но город всё-таки велик, а пиратов было всего около тысячи - совсем нелишне вовремя напомнить командирам боевых групп, чтобы они не отвлекались на всякие пустяки. Добычи хватало и в порту, за вскрытыми взрывчаткой дверями складов, но кое-что могло найтись и в городе - надо только знать, где что (и как) искать.
   Гружёные бронетранспортёры возвращались один за другим и вываливали на пирсы ящики, коробки, охапки одежды. Из приземлившегося "морского жеребца" выталкивали пленников - руки их не были связаны, но сопротивляться они даже не пытались: свирепость викингов была хорошо известна, и немного было среди данов воинов, подобных защитникам Кронборга или стрелку, убитому властителем Свальбарда в Кристиансхавне. Загруженные до отказа платформы уходили на рейд, к ждущим их объёмистым трюмам "Конунга", обгоняя выползавший из порта захваченный рефрижератор.
   Центральная часть города была почти безлюдной - викинги взяли там всего несколько десятков пленных. До Обвала в Гавани Торговцев проживало свыше полумиллиона человек, и даже если число их за минувшие лихие годы уменьшилось в два-три раза, десятки тысяч горожан просто физически не могли далеко уйти за час, прошедший с момента объявления тревоги и до того, как вестфольдинги высадились на берег. Беспилотники, обшаривавшие с воздуха окрестности, засекли толпы людей, спешивших убраться из города на чём попало (лишь бы подальше). Обстрелянные с вертолётов, беженцы бросали машины и велосипеды и уходили пешком, прячась по канавам от сыпавшихся с неба пуль, но не желая возвращаться обратно в город, захваченный "беспощадным ярлом".
   Организованного сопротивления не было, и это настораживало Эйрика, знавшего о существовании у данов неплохо вооружённых сил самообороны. "Не такие уж они и трусы, - размышлял властитель Свальбарда. - Десятилетие войны всех против всех отфильтровало зажиревших бюргеров и превратило многих из них в настоящих мужчин, какими были когда-то их предки. Они не бежали, но и не встретили меня лицом к лицу - почему? И куда они все попрятались?".
   Ответ на второй вопрос был получен, когда группа кормчего Олафа на двух бэтээрах вышла к бывшему международному аэропорту Каструп, на который теперь лишь изредка садились транспортные самолёты, и добралась до входа в подводный туннель, являвшийся составной частью Эресуннской переправы. Викинги с ходу сунулись в туннель, и осеклись: их встретили плотным огнём, а подступы к туннелю оказались заминированы и утыканы бетонными тетраэдрами. Олаф понёс ощутимые потери и даже потерял один транспортёр, подбитый прямыми попаданиями двух реактивных гранат, и запросил подкрепление.
   - Даны наверняка прячут в подземелье что-то ценное, - проорал он в коммуникатор. - Пришли мне людей, ярл, и я выковыряю данов из туннеля со всеми их потрохами, клянусь Одином!
   "Похоже, он прав, - размышлял Эйрик. - В туннеле действительно есть что-то очень ценное. Может быть, там у них прямой энергоисточник, или даже не один? Да за одну такую установку я без размышлений отдам сотню воинов - туннель надо штурмовать и взять!". Он уже прикидывал, как это лучше сделать, когда на связь вышел Бьёрн, оставшийся на борту "Ундины".
   Сообщение кормчего было тревожным: радары "бёрков" обнаружили над Ютландией две скоростные высотные цели, появившиеся со стороны Северного моря. "Это странно, - подумал властитель Свальбарда. - Тевтоны не стали бы делать такой круг - Генрих атакует сразу. Кто бы это мог быть?". Но Эйрик не стал ломать голову над ответом на этот вопрос - ему нравилось старинное правило, гласившее: "Если к тебе постучали, сначала стреляй в дверь, а потом уже спрашивай, кто там". И ярл приказ уничтожить обе цели - хуже не будет.
   Его приказ был выполнен лишь частично. "Стандартом", выпущенным с "Ингрид", удалось сбить только один самолёт (причём второй ракетой), а другой отстрелил ловушки-имитаторы и сумел уйти, ставя активные помехи и быстро меняя высоту и скорость. Умение, с которым было выполнен противозенитный маневр, убедило Эйрика в том, что он имел дело с боевыми машинами, управляемыми опытными пилотами. Значит, пора прекращать грабёж и возвращаться на корабли - появился (или вот-вот появится) кто-то, кто может помешать неспешному потрошению жертвы. Зарываться не стоит - жадность сгубила многих великих воителей. В конце концов, он и так уже взял богатую добычу - три сотни пленников, десятки тонн материальных ценностей, целёхонькое грузовое судно с продовольствием. И всё это без потерь (десяток убитых и раненых воинов - это мелочь). А вот если викингов застигнет на берегу панцерпехота саксонцев, гессенцев или баварцев, счёт убитых пойдёт уже на сотни, и ещё неизвестно, удастся ли вообще унести ноги. Боги Валгаллы капризны, они легко меняют милость на гнев...
   Эйрик покидал Гавань Торговцев на последней десантной платформе. Город угрюмо молчал, и только уже на выходе из порта с берега Зеландии прозвучало несколько ружейных выстрелов, бессильных и безвредных. В ответ крупнокалиберный "браунинг" катера щедро осыпал берег пулями, рубя в щепки стволы деревьев. Набирая ход, платформа понеслась на рейд, к серой громаде "Конунга", а вслед ей смотрела сидящая на камне бронзовая русалка, правое плечо которой было изуродовано рваной пулевой пробоиной...
  

* * *

  
    []
  
   Оставив позади ещё дымившиеся развалины Кронборга, драккары свальбардского ярла выскочили из узкости Эресунна. В мелководном проливе Кошачья Дыра тоже особо не развернёшься, но здесь всё-таки попросторнее. Корабли шли в полной боевой готовности, и Эйрик сожалел только о том, что "бёрки" не могут дать полный ход - десантный "Конунг" особой быстроходностью не отличался, а трофейный рефрижератор вообще давал от силы четырнадцать узлов.
   Экраны радаров были чисты, однако Эйрик не сомневался, что за пологими дюнами Ютландии, с той стороны, кто-нибудь да есть. Берег не давал заглянуть в Скагеррак глазами радиолокаторов, и у острова Лесё ярл приказал поднять в воздух пару беспилотников - пусть прощупают прихожую Северного моря телеметрией. Самолёты ещё набирали высоту, когда "Ундина" обогнула мыс Гренен, и в рубке крейсера тотчас же зазвучали тревожные сигналы.
   Локаторные дисплеи расцветились жирной гроздью отметок. Среди них выделялась одна крупная, идентифицированная системой компьютерного анализа целей как авианосец или тяжёлый крейсер, но Эйрика куда больше обеспокоила "свита короля" - десяток мелких точек, которые ярл принял за корабли охранения. Эти точки дружно устремились вперёд со скоростью не меньше сорока пяти узлов, а затем их число резко возросло - неопознанный противник, не тратя времени на выяснение "кто есть who", атаковал викингов ракетами.
   Отдать соответствующий приказ ярл не успел. Командир "Ундины", стремительно побледнев, сам активировал "Эгиду" на противодействие массированной ракетной атаке - опытный глоб-милитар знал, что надо делать.
   Оба крейсера окутались дымными трассами стартующих противоракет. "Морские воробьи" выпархивали из своих ячеистых гнёзд с минимальными промежутками (лишь бы не мешать друг другу), и властитель Свальбарда впервые за годы своей разбойничьей жизни увидел, что такое война роботов.
   "Умный корабль" вёл бой самостоятельно, принимая решения со скоростью, далеко превосходящей возможности медлительного человеческого мозга. Оператор-человек только задавал приоритеты, а всё остальное - фиксацию и сопровождение целей, выбор оружия и выдачу команд - делала боевая электроника, рационально перераспределяя временной и энергетический ресурсы.
   Над серыми волнами то и дело вспухали дымные облака от взрывов перехваченных ракет, склёвываемых "морскими воробьями". Но этих ракет было много, и выпускались они с относительно близкого расстояния: корабли противника, скорее всего, были построены по технологии "стелс" - радары обнаружили их на дистанции менее двадцати миль, то есть практически на линии горизонта, скрытого туманной серой дымкой.
   "Конунг" получил попадание на второй минуте боя. Эйрик заметил краем глаза дым, взметнувшийся над десантным кораблём, а в следующую секунду увидел веретенообразное тело противокорабельной крылатой ракеты, несущейся со скоростью тысяча километров в час прямо в надстройку "Ундины" - прямо в лицо свальбардскому ярлу.
   Ракета не долетела. Двадцатимиллиметровая скорострельная зенитно-артиллерийская установка МК.15 "Вулкан", получив автоматическое целеуказание, перечеркнула её струёй огня, сотканной из сотен миниатюрных снарядов. Обломки сбитой ракеты посыпались в воду - один из них негромко звякнул по композитной обшивке ходовой рубки "Ундины". Ярл смачно выругался. Хендрикс остался невозмутим.
   - Данные воздушной разведки, - сообщил Бьёрн, не отрывавший глаз от экранов боевой развёртки, на которых радарные отметки расшифровывались (с учётом информации от телеметрии беспилотников, похожей на сведения со спутников, только находившихся не на околоземной орбите, а на высоте нескольких миль) и превращались в компьютерные модели. - Крейсер-тримаран типа "Кинг Ричард" и "морские блохи" - скеговые ракетные катера, похожие на наши "скьольды". Шесть штук - сорок восемь пусковых установок ракет класса "корабль-корабль".
   "Ракетные катера, - подумал Эйрик, - прибрежный флот, который есть и у свенов, и у властителей Низовых Земель. "Блохи" не предназначены для морского боя, они действуют по принципу "укусил и беги, пока тебе не надрали задницу" - одно попадание "гарпуна" разносит такую посудину в щепки. Но "тритон" - он-то чей? Кто сумел ввести в строй эти корабли, спроектированные незадолго до Обвала? Неужели англы?".
   На горизонте сверкнула яркая вспышка, за ней другая, третья. Отбив атаку, драккары викингов ответили ударом на удар, выпустив двумя залпами шестнадцать "гарпунов" - в бою с равным противником, когда счёт идёт на доли секунды, боезапас не экономят.
   - Два катера уничтожены, - доложил милитар-оператор. - Два... Три попадания во флагманский корабль противника.
   Беспилотник, висящий над морем, передал изображение горящего тримарана. "Кинг Ричард" неуклюже разворачивался, явно намереваясь покинуть поле боя.
   - Полный вперёд! - скомандовал Эйрик. - Я отправлю этих засранцев в Хель!
   - Прикажи прекратить огонь, ярл, - услышал он тихий голос Хендрикса. Глоб стоял рядом и говорил негромко, явно не желая, чтобы его слышал кто-то ещё, кроме самого ярла. - Это англы, Эйрик.
   - Ну и что? - возмутился властитель Свальбарда (возмутился вполголоса - если глоб говорит тихо, значит, на то есть веские причины). - Он напали первыми, они влепили ракету в "Конунг" - они мне за это заплатят! Надо им врезать как следует, пока они не подтянули сюда авианосец или парочку атомных субмарин, а потом быстро уносить ноги.
   - Это англы, - терпеливо повторил Хендрикс. - Шесть часов назад Британия вошла в состав United Mankind. Так что вы теперь не враги, а союзники. Англы атаковали тебя, как атаковали бы любого пирата - они ещё не знали о твоём особом статусе.
   - А теперь что, они об этом уже знают?
   - Знают. И никаких боевых самолётов и атомных субмарин здесь не будет. Посмотри на экран, они отходят со всей возможной поспешностью. А ты и так уже неплохо им врезал: если "Кинг Ричард" доползёт до порта, это будет для англов большой удачей.
   Эйрик не стал спрашивать, откуда Хендриксу всё это известно - ясно, что глоб имел свой особый канал связи со штабом атлантических морских операций Ю-Эм, а может быть, и с Советом Сорока. И властитель Свальбарда очень отчётливо понял, что в игре, затеянной правителями United Mankind вокруг арктической нефти, ему, ярлу Эйрику, отводится роль если не пешки, то не более чем разменной фигуры, да и сам Хендрикс в этой игре далеко не ферзь. Понимание этого вызвало у викинга глухую ярость, но ярл умел держать себя в руках.
   - Прекратить огонь! - скомандовал он. - Отходим. Бьёрн, запроси "Конунг" о повреждениях и потерях.
   Бой оборвался. Крейсера остались целыми, только на "Ингрид" взрывная волна от ракеты, упавшей рядом с бортом, - ярл даже не заметил, когда и как это случилось, - слегка помяла надстройку и корпус. И даже на "Конунге" повреждения оказались невелики: пожар был уже потушен, корабль управлялся, остался на ходу, и затопление ему не грозило. Было убито и ранено около двух десятков десантников и членов команды драккара, однако из пленников никто не пострадал. Услышав об этом, ярл вспомнил светловолосую девушку из Кристиансхавна и некоторое время размышлял, а не сесть ли ему в вертолёт и не слетать ли на "Конунг" "для проверки состояния корабля" - выигранный бой после его окончания всегда вызывает у настоящего воина желание поиметь женщину. Но настоящий мужчина должен уметь "взять морского коня под уздцы": свальбардский ярл - не юнец, обуреваемый бешенством гормонов, ему не к лицу в открытом море на глазах у всей дружины скакать с драккара на драккар только для того, чтобы повалять смазливую пленницу. До Свальбарда всего двое суток хода - можно и потерпеть. А пока расслабляться нельзя: мало ли что, война всех против всех идёт и на суше, и на море.
   Вечерело. Корабли ярла Эйрика шли на север.
  
  
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ. БОЯРЕ
  
   202... год
  
   На город сыпался мелкий колючий снег. Он ощутимо покалывал лица и шелестел по стёклам домов и редких машин, но это был уже весенний снег: зима уходила, выпуская город из-под сумрачного покрывала полярной ночи.
   Внешне город почти не изменился: те же улицы, те же дома, и "Полярный Алёша" - памятник Защитникам Советского Заполярья - всё так же возвышался над городом во весь свой сорокаметровый рост. Однако изменения в городе были, и немалые: Обвал - глобальная экономическая катастрофа, соизмеримая по своим последствиям с мировой ядерной войной или падением гигантского астероида, - не мог пройти бесследно.
   Бронированный джип морского воеводы Михаила Андреевича Пантелеева не спеша шёл под уклон, спускаясь с сопки. Пантелеев ехал по делу, но дорога была скользкой, и он не стал подгонять водителя: поспешишь - людей насмешишь, а то и просто свернёшь себе шею. Чрезмерно торопиться не следовало: до аэропорта в Мурмашах не так далеко, время есть (не зря выехали заранее), и время это можно использовать для того, чтобы подготовиться к встрече с важным московским боярином. Высокий гость заявился нежданно-негаданно, без предварительной договорённости, и сообщил о своём визите за считанные часы до прибытия боярского самолёта в Мурмаши. Всё это было странным, и странность эту стоило хорошо обдумать. Морской воевода чуял нутром - не зря, ох, не зря наводит тень на плетень боярин московский...
   "Почему этот гость незваный явился именно сейчас, когда князь Александр в Питере? - думал Пантелеев, наблюдая через стекло машины, как по серо-свинцовой глади Кольского залива, широким клинком распоровшего заснеженные стылые берега, медленно и осторожно ползёт рыбацкий сейнер. - Он что, не знал об этом? Знал, как пить дать знал, а раз так, значит, он ищет встречи не с хозяином северного удела, а со мной, с командующим флотом. Остаётся вопрос "почему", хотя ответ на него напрашивается...".
   Морской воевода не преувеличивал свою значимость: он был практически вторым человеком Северного княжества Руси. Обвал похоронил под собой чуть ли не все боевые корабли, чудом уцелевшие в предшествовавших передрягах, развалилась инфраструктура, погибли и разбежались люди. Остались немногие, и Александр Желваков, бывший офицер штаба Западного военного округа, сумевший взять власть, удержать её в кровавой сумятице постобвала и железной рукой установивший на Севере подобие порядка, оценил Михаила Пантелеева. Пантелеев стремительно прошёл путь от капитана второго ранга, занимавшего должность флагманского ракетчика, до вице-адмирала и командующего Северным флотом. Назначение и чин этот не были утверждены Москвой, но князя Александра это мало смущало: Москва давно уже была ему не указ. Злословить же по поводу "скороспелого адмирала" никто не злословил: во-первых, Пантелеева искренне уважали, а во-вторых - северный князь за подобные разговоры запросто мог вырвать язык (в самом что ни на есть прямом смысле слова). А для самого Михаила статус морского воеводы и ближнего боярина значил гораздо больше, чем ставшие уже формальными военные звания рассыпавшегося государства.
   Статус же московского гостя был неопределённым. По данным разведотдела флота, боярин Зиновий в прежние времена заседал в Государственной Думе Российской Федерации, параллельно занимаясь какими-то мутноватыми делишками с землёй и недвижимостью, кои тогда именовались красивым словом "бизнес". И бизнес этот был небезуспешным: будущий боярин наложил лапу на солидные участки земли в Подмосковье, сдавал их в аренду, деньги переводил за рубеж и жировал, свысока поглядывая сквозь тонированные стёкла роскошного авто на будущих смердов, суетившихся на улицах столицы.
   Благолепие Зиновия (как и многих других ему подобных) рухнуло в одночасье. Обвал превратил в труху многомиллионные счета в банках всего мира, рухнула вся юридическая система, подпираемая деньгами, а реальные ценности - всё то, что можно было потрогать руками, - пришлось защищать от нахрапистых конкурентов и аутсайдерских банд с оружием в руках. Это было совсем непросто: наёмникам надо было чем-то платить, иначе они, быстро сообразив, что самая устойчивая валюта упакована в рожки АКМов и залита в топливные баки танков, без лишних сантиментов могли отобрать у прежних хозяев жизни всё нажитое непосильным трудом, а заодно и вздёрнуть их самих на первой же подходящей приспособе. Финансовые воротилы растерялись, но самые ушлые из них поняли, что единственный способ сохранить вес и влияние (да и саму жизнь) - это тем или иным способом втереться в доверие к новым военным вождям, живущим по понятиям возрождавшегося феодализма.
   Удалось это немногим - наиболее дальновидные князья, завоёвывая себе авторитет, с лёгким сердцем отдавали на суд и расправу осатаневшему народу, искавшему виноватых во всём случившемся, самых одиозных чиновников и олигархов, и бесстрастно наблюдали, как их жгут на кострах, четвертуют на Красной площади и топят в Москве-реке. Одним из этих немногих был боярин Зиновий - он пережил смутное время не только не растеряв своего достояния, но и приумножив его за счёт менее удачливых коллег. Более того, феноменальное чутьё на опасность уберегло Зиновия от опрометчивого шага, который стал бы для него последним.
   В самый разгар Обвала, когда рушилось всё и вся, большая группа новорусских нуворишей, потеряв голову от страха, надумала покинуть вздыбленную страну и искать убежища за океаном (способ проверенный). Зиновий тоже должен был лететь спецрейсом на Лондон, но он, в отличие от других, уже смекнул, что бежать некуда: за рубежами России творилось то же самое. Зачем куда-то лететь, если пуля из "М-16" ничуть не приятнее пули из "калашникова", а тевтонский топор нисколько не гуманнее русского топора? Понимание этой простой истины спасло Зиновия от безвременной кончины - VIP-"боинг" не долетел до аэропорта назначения.
   О причинах катастрофы - самолёт на взлёте врезался в Останкинскую телебашню и все находившиеся на его борту погибли, - ходили разные слухи. Говорили о технических неполадках и даже о зенитной ракете, пущенной некими террористами, но Пантелееву была известна истинная причина случившегося. Перед самым вылетом командиру воздушного корабля сообщили, что вся его семья - мать, жена и трое детей - вырезана бандитствующими аутсайдерами, и пилот, вроде бы не раз проверенный и преданный элитариям, исправно подкидывавшими ему на кусок хлеба с маслом, съехал с катушек. Нейтрализовав остальных членов экипажа, он заперся в пилотской кабине и направил "боинг" на телебашню, на прощанье выдав в эфир всё наболевшее, высказанное исключительно в ненормативных выражениях.
   А Зиновий - Зиновий уцелел, и даже поставил на выигравшую лошадку. Московские князья сменялись один за другим, вырывая право на московский престол с помощью оружия и закрепляя это право беспощадным и поголовным - до седьмого колена - уничтожением противостоящих кланов. В итоге в этой кровавой чехарде победил Василий Тёмный, одним из приближённых которого исхитрился стать Зиновий. Официальный статус Зиновия был неясным - новомодное клише "думный дьяк" ни о чём не говорило, - и Пантелеев допускал, что московский боярин с равным успехом мог прилететь как по приказу князя Василия, так и по собственной инициативе. Новые бояре в Московском княжестве быстро набирали силу, и ещё неизвестно, кто реально правил в Москве: они или великий князь.
   "Поглядим, что это за Сухов, - подумал командующий флотом, припомнив фразу из любимого фильма своей юности, - и с чем он к нам пожаловал".
   Справа показались развалины Морского вокзала. Руины эти торчали на самом виду, но у князя Александра всё никак не доходили руки их снести: то не хватало времени, то лишних рабочих рук, то находились более важные дела -- пассажирские лайнеры не заходили в Мурманск уже лет пятнадцать, и особой нужды в специализированном терминале не было. А появились эти развалины в смутное постобвальное время, после трёхдневных жестоких боёв с многочисленной - свыше двух тысяч человек - и хорошо вооружённой группировкой, сколоченной оппонентами северного князя в основном из аутсайдеров-криминалов.
   Намерения мятежных бояр, рвавшихся к власти над севером Руси, были серьёзными (ища поддержки, они вели тайные переговоры с United Mankind, обещая глобам многое), однако бывший штабной офицер Желваков оказался не лыком шит. Он быстро перебросил из Печенги в Североморск верную ему и сохранившую боеспособность 61-ю Киркенесскую бригаду морской пехоты, и Мурманск, не знавший доселе уличных боёв, узнал, что это такое.
   Разношёрстное воинство мятежников не выдержало удара морпехов. Остатки его - из числа тех, кто за прошлые свои прегрешения никак не мог рассчитывать на снисхождение, - отошли к зданию Морского вокзала, взывая по всем радиодиапазонам о помощи. Тщетно - у европейцев были свои проблемы, а глобы не собирались ради горстки уголовников затевать авантюрный прорыв в Кольский залив. Здание Морвокзала было разбито орудийным огнём, а уцелевших его защитников победители, не утруждая себя нудным судопроизводством политкорректных времён, перевешали прямо на привокзальной площади - по зимнему времени мёрзлые трупы долго раскачивались на самодельных "глаголях" на холодном ветру.
   "Страшное было время, - вспомнил адмирал, - ни еды, ни тепла, ни света. И страх, ползучий страх, растекавшийся по тёмным улицам оцепеневшего города... Однако выстояли, перетерпели, превозмогли - нашлись люди, умеющие думать не только о себе, но и о других. Крови пролилось много, и невинных жертв было немало, но всё-таки мы выжили, а теперь будем подниматься". Он вспомнил, как его атомные субмарины подавали электроэнергию в замерзавшие береговые посёлки; как князь Александр лично руководил обороной Кольской АЭС, атакованной неизвестно кем, и был при этом тяжело ранен; как налаживали систему распределения продуктов и одежды из стратегических запасов; как собирали по закоулкам чумазых сирот, спасая их от жуткой участи быть съеденными озверевшими аутсайдерами, утратившими человеческий облик.
   И ещё вспомнил морской воевода, как народные ополченцы давили аутсайдерские гнёзда - он вспомнил, как гудело пламя, когда бандитов выжигали огнемётами из подвалов бывшего магазина "Океан", и каким смрадом несло потом из этих подвалов на протяжении многих недель...
   Джип вырвался за черту города. Дорога здесь была ровной и не заснеженной, однако Пантелеев спешить не стал. Времени до прибытия московского боярина было ещё много, и главное - адмирал не хотел отрываться от своего эскорта: джип комфлота сопровождали две БМП-3Ф, не выжимавшие даже на шоссе больше семидесяти километров в час. С точки зрения безопасности нужды в таком сопровождении не было - "партизаны" на Кольском полуострове давно уже перевелись, - но статус морского воеводы и ближнего боярина князя Александра Холодного обязывал. В былые годы высокопоставленных гостей встречали на элегантных машинах, сверкавших чёрным лаком, но те времена прошли. Теперь в первую очередь ценилась вооруженная сила, и Пантелеев полагал, что совсем невредно ненавязчиво продемонстрировать боярину Зиновию эту силу.
   Тёплой дружбы между Московским и Северным княжествами (как, впрочем, и между любыми другими княжествами Руси) не было, и манера начинать переговоры, не убирая ладоней с рукоятей мечей, никого не удивляла и не оскорбляла - это было в порядке вещей.
  

* * *

  
   Лётное поле аэродрома пустовало: регулярные авиарейсы, связывавшие Мурманск со всей страной, давно прекратились, да и самой страны в прежнем виде уже не было. Время от времени в Мурмашах по особым оказиям садились и взлетали редкие борта, наземная служба обеспечения ненадолго оживала, а потом снова впадала в летаргический сон, напоминавший коматозное состояние. Вот и сейчас над обветшавшим зданием аэровокзала мерно вращалась радарная антенна, доносилось тарахтение дизельгенератора - аэропорт имел лимитированное автономное энергоснабжение, - а у входа в здание топтались в ожидании несколько человек в тёплых армейских бушлатах с меховыми воротниками, над которыми торчали тонкие стволы закинутых за спину автоматов.
   Завидев джип морского воеводы, один из них (вероятно, старший) торопливой рысцой подбежал к остановившейся машине.
   - Начальник охраны майор Егоров! - представился он и доложил: - Ожидаемое время прибытия московского борта через одиннадцать минут. Приводной радиомаяк включён, они за него уцепились. Посадочная полоса проверена и готова.
   - Добро, - отозвался Пантелеев, выходя из машины. Снегопад прекратился; низкое серое небо не радовало глаз, но видимость была вполне сносной. "Захотят - сядут, - подумал адмирал. - Надо полагать, есть ещё у москвичей квалифицированные пилоты, тем более для знати".
   В небе родился приглушённый расстоянием гул реактивных двигателей. Серебристый трёхмоторный самолёт зашёл на посадку изящно - умелые пилоты в Московском княжестве явно не перевелись. "Ту-154", - определил командующий флотом. - Надо же... И где только они откопали этот раритет. Раньше-то, небось, на "боингах" летали, а теперь...". Адмирал не питал никаких иллюзий насчёт склонности боярина Зиновия к патриотизму или пылкой его любви к отечественной продукции. Ларчик просто открывался: для "тушек", худо-бедно, но можно ещё было раздобыть запчасти (хотя бы на складах самарского "Авиакора"), а вот для заморского чуда техники - шиш: Обвал разорвал все глобальные экономические связи. А кроме того, московские бояре избегали полётов на "боингах" - трагическая история VIP-рейса накрепко врезалась им в память, породив нечто вроде суеверия.
   Самолёт покатился по изъеденной временем бетонке, выруливая к стоянке.
   - Давай к нему, - приказал Пантелеев водителю, опустившись на заднее сидение.
   Машина командующего флотом плавно тронулась с места. За ней, звякая гусеницами, последовала одна из "бээмпэшек"; вторая осталась стоять у здания аэровокзала, задрав к небу длинный ствол стомиллиметровой пушки 2А70, спаренный с "тридцаткой" 2А72. Трап к самолёту, понятное дело, подали - не заставлять же высокого гостя прыгать вниз с высоты, - но никаких ковровых дорожек, оркестра и прочей атрибутики не было и в помине. Не те времена, да и визит боярина Зиновия был, похоже, не слишком официальным.
   Московский гость сразу не понравился морскому воеводе. Пантелеев почувствовал неприязнь ещё раньше, разглядывая фотографию Зиновия, предоставленную разведотделом, и это чувство при личной встрече только усилилось. Зиновий был невысок, тучен, одутловат, прятал глаза за толстыми стёклами очков, старательно избегая смотреть в глаза собеседнику. Хотя дело, конечно, было не во внешности - Пантелеев, бывший офицер военно-морского флота России, слишком хорошо знал, что сделали с его страной Зиновий и ему подобные. Тем не менее, ближний боярин северного князя Александра Холодного своих чувств не выказал и даже пожал мягкую руку Зиновия, которую тот протянул ему, надев на своё пухлое лицо маску искренней радости.
   - Как долетели? - осведомился адмирал, соблюдая протокол.
   - Слава Богу, - жизнерадостно отозвался московский гость. - В центральных районах Руси стараниями князя Василия разбойников поубавилось. А раньше пошаливали, да, даже "иглами" баловались.
   - Что ж, милости просим, боярин, - Пантелеев сделал приглашающий жест, указывая на джип, и добавил, кивнув на телохранителей, стоявших за спиной Зиновия: - Только вот охране твоей там места не хватит. Однако не сомневайся - у нас тебя никто не обидит, слово даю, а воины твои пускай здесь обождут: тут их и накормят, и обогреют, и спать уложат. И ни капли горючего из баков твоего самолёта не пропадёт - я возле него броневик оставлю.
   Обращение на "ты" Зиновия не покоробило - в разговоре это давно стало привычным (в конце концов, в международном языке такая тонкость отсутствует), не возмутился он и тому, что "охранный" броневик расположился так, что его орудия смотрели точнёхонько на фюзеляж "тушки" (о доверии говорить пока что рановато), но недвусмысленное требование следовать дальше "одному и без оружия" боярину явно не понравилось. Однако он смолчал и, бросив несколько слов своим людям, спокойно пошёл к джипу. "Да, - подумал адмирал, специально не взявший с собой в аэропорт хотя бы автобус для "сопровождающих лиц", - дело у тебя ко мне важное, очень важное, раз ты по пустякам не кочевряжишься. Ну-ну...".
   По дороге содержательной беседы не состоялось, что, впрочем, Пантелеева ничуть не удивило - наивно было полагать, что московский боярин будет говорить о чём-то важном в машине, в присутствии водителя и офицеров личной охраны адмирала. Зиновий сообщил не слишком значимые московские новости и выразил своё восхищение состоянием трассы, морской воевода вежливо покивал в ответ. К счастью, долго тянуть дипломатическую резину не пришлось - в отсутствие бронемашин эскорта джип прибавил прыти и покрыл расстояние от Мурмашей до Североморска за считанные полчаса. Лёгкий перекус (без вина и прочих ненужных излишеств) также не отнял много времени, после чего гость и хозяин уединились в штабном спецбункере, идеально подходившем для беседы тет-а-тет.
   - Прежде всего, боярин, - напрямик заявил адмирал, как только они остались вдвоём, - разъясни, какая надобность заставила тебя так спешить, что ты прибыл к нам в отсутствие князя Александра? Что за дело у тебя такое срочное?
   - Морской воевода Михаил Андреевич Пантелеев, - губы Зиновия растянулись в подобии улыбки, - есть правая рука северного князя и командующий флотом, и если князь отсутствует, неотложные дела можно решить с его ближним боярином. Я не мог прилететь в другое время, у нас там свои... проблемы. А дело у меня простое, хоть и важное, и дело это непосредственно касается командующего флотом. Ваше княжество владеет выходом к морю. Мир уже оправляется от последствий Обвала - приходит время торговли.
   - Море? Наше море холодное, штормовое, и долог путь по нему до, - адмирал быстро взглянул на Зиновия, однако тот успел привычно потупить взор, -- ...United Mankind. Есть ведь ещё и Балтика, и Чёрное море.
   - В Причерноморье щедро льётся кровь, - в голосе московского боярина прорезались снисходительные нотки (мол, неужели неясно?). - Там нет твёрдой власти - новые бедуины, казаки, мелкие князья, чьи уделы не превышают по размерам один микрорайон Москвы. А Балтика, - Зиновий скорбно вздохнул, - князь Василий не нашёл пока общий язык с князем Владиславом, а воевать с ним нам как-то не с руки. И неспокойно на Балтике, воевода, - там по берегам прочно сидят тевтоны Генриха Железнобокого, да и пираты пошаливают.
   - У нас они тоже есть - на Груманте обосновались викинги ярла Эйрика. И шалят они крепко - аж до Европы добираются и трясут её как грушу.
   - Есть. Но у вас, - вкрадчиво проговорил Зиновий, - флот, самый мощный из флотов всех наших прибрежных княжеств. И атомное оружие у вас тоже есть. Вы сможете прикрыть торговые пути и приструнить морских разбойников. Вот поэтому я сюда и прибыл - для проведения предварительных переговоров по этому вопросу. Москве нужен выход к морю. Смутное время проходит, адмирал, - пора начинать всё сначала. Пришло время собирать камни, как сказал один древний мудрец.
   - Морская торговля, говоришь... - командующий флотом откинулся на спинку кресла и положил перед собой на стол сжатые кулаки. - Темнишь ты, боярин московский, а проще говоря - врёшь беззастенчиво. Не прилетел бы ты сюда в такой спешке только ради того, чтобы быстренько обсудить со мной вопросы организации охраны торговых караванов - дело это неспешное и обстоятельное. Давай-ка начистоту, а не хочешь - вот тебе бог, а вот тебе и порог. Отвезут тебя мои люди обратно в аэропорт, и лети себе с миром, торговец.
   В глазах Зиновия что-то мелькнуло. Пантелеев готов был поклясться, что бывший бизнесмен лихорадочно обдумывает и взвешивает все "за" и против", и делает это быстро и почти безошибочно, тем более что варианты московский гость наверняка просчитал ещё до того, как собрался в путь-дорогу.
   - Хорошо, Михаил Андреевич, давай начистоту.
   С этими словами боярин Зиновий извлёк из внутреннего кармана своего добротного пиджака, сшитого по моде нулевых годов ("бывшие" называли это время "золотым веком"), небольшую плоскую коробочку, коснулся её пухлыми пальцами и положил на стол.
   - Я верю искренним словам уважаемого хозяина, - пояснил он, предупреждая вопрос, - сообщившего, что никакой аппаратуры слежения здесь нет. Но "жучки", воевода, могли быть установлены и без ведома командующего флотом. Это глушитель - он даёт полную гарантию конфиденциальности. Бережёного бог бережёт - разговор у нас пойдёт серьёзный, и лишние глаза и уши нам с тобой совсем ни к чему.
   - Я слушаю.
   - Официальная цель моего визита - торговые переговоры. Дело это важное и нужное, не вызывающее ни у кого ни сомнений, ни подозрений. Но торговля торговлей, - Зиновий ощупал глазками бесстрастное лицо Пантелеева, проверяя его реакцию, - однако у меня есть и другое дело, куда более важное. Нас интересует нефть - арктическая нефть, залегающая в районе подводных хребтов Менделеева и Ломоносова.
   - Кого это "нас"?
   - Нас - это нас, - с нажимом произнёс московский боярин. - Скажем, группу весьма влиятельных лиц, во многом определяющих внешнюю и внутреннюю политику Москвы.
   - А я полагал, что в Москве правит князь Василий Тёмный, - заметил Пантелеев с еле уловимой иронией.
   - Будем откровенны: князья приходят и уходят, а элита остаётся, и...
   - ...назначает нового князя, так?
   - Бывает, - скромно согласился Зиновий. - Итак, нас интересует полярная нефть: нам надо, чтобы ваши боевые корабли, адмирал, надёжно застолбили весь нефтеносный район и гнали оттуда поганой метлой всех, кто осмелится сунуть туда нос.
   - А зачем нам играть в нефтяные игры с московскими боярами? Мы и сами возьмём эту нефть, благо флот у нас имеется, и сами решим, кому её поставлять, а кому нет.
   - Не возьмёте, -- неожиданно твёрдо возразил Зиновий. - Посмотрите вокруг - Русь скатилась в тринадцатый век, пусть даже в этом средневековье есть бэтээры, электроника и автоматы Калашникова. Нету ни у вас, ни у нас необходимых технологий, чтобы в больших масштабах качать нефть с двухкилометровой глубины, да ещё из-под тяжёлых льдов - нету! На такое способна только Поднебесная Империя с её японскими инженерами или... или United Mankind.
   - Другими словами, боярин, - медленно произнёс адмирал, - Москва предлагает мне работать на глобов? Вся ваша элита московская работает на них, и на коробочке твоей тоже наверняка стоит клеймо "Made in UM"?
   - Да. United Mankind - это единственная организованная сила современности, за ней будущее. Надо быть реалистом и прагматиком, адмирал, и чётко представлять себе расклад сил в обновлённом мире.
   "Кем мне быть, я, пожалуй, сам решу" - подумал Пантелеев, а вслух спросил:
   - И поэтому вы обратились прямо ко мне, через голову князя Александра?
   - Да, - невозмутимо подтвердил Зиновий. - У нас есть основания полагать, что князь Александр может... э-э-э... как бы это правильнее выразиться... не совсем адекватно отреагировать на наше предложение, и мы сочли...
   - ...что моя персона предпочтительнее, - закончил за него командующий флотом и добавил: - А князья приходят и уходят, верно?
   На это Зиновий только пожал плечами - жест этот можно было истолковать как "из двух зол выбирают меньшее".
   - Итак, вам нужно, чтобы мой флот прикрыл нефтяные поля Арктики и преподнёс их глобам на блюдечке? А почему же они сами не возьмутся за это? Корабли у них имеются, и числом поболе, чем у нас, - за чем же дело стало?
   - United Mankind не желает идти на прямой конфликт с чингизидами Поднебесной и не хочет обострять отношения с атомными княжествами Сибири, у которых есть и ядерное оружие, и средства его доставки. Что же касается морского воеводы Михаила Пантелеева - ему предлагается долевое участие в прибылях транснациональной корпорации "Холодная нефть". Кроме того, глобы не возражают, если он станет владетельным северным князем Руси - люди смертны, и Александр Желваков не исключение.
   - Складно излагаешь, боярин... Всё сосчитано, взвешено и оценено, так? Но вот тут какая закавыка имеется: мои офицеры за последние годы распрямились и почувствовали себя свободными людьми, мужчинами и воинами - а ну как им не понравится такой расклад? А вдруг не захотят они дарить наши богатства дяде заморскому, и что тогда? И рановато ты князя Александра со счётов списываешь - он жив-здоров, и помирать не собирается.
   - У твоих офицеров, воевода, - в голосе московского гостя появилась жёсткость, так не вяжущаяся с его не слишком воинственным обликом, - есть жёны и дети, которые живут в береговых посёлках. На дворе двадцать первый век, а не четырнадцатый, и группа хорошо подготовленных террористов сможет проникнуть куда угодно. Здесь у вас лесотундра - её не перекроешь сплошной сетью патрулей. А князь Александр - о нём разговор особый, сначала мне хотелось бы услышать, что ты мне скажешь.
   - Скажу, - с расстановкой произнёс адмирал, и что-то в его голосе заставило боярина Зиновия насторожиться. - Обвал, похоже, вас, "элитариев", так ничему и не научил - опять вы наступаете на те же грабли и прикидываете, кого и за сколько можно купить. Я обещал тебе неприкосновенность, и слова своего не нарушу - только поэтому тебе через полчаса не оттяпают голову на площади у Пяти Углов. Сиди, не дёргайся. Полетишь домой, а там своим передашь, что ни глобам, ни кому другому мы нашу нефть не отдадим - самим пригодится, пусть не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра. И дай тебе бог долететь до Москвы, боярин, потому что если сядете вы на вынужденную где-нибудь под Костромой, то жить тебе останется только до той поры, пока местные смерды на вас не набредут. А как набредут да узнают, кто ты есть, тут же тебя и поднимут на вилы или что похуже сотворят. Любят вас на Руси, ох и любят... И ещё тебе скажу, боярин московский: если хоть одна женщина или один ребёнок в любом из наших посёлков от Полярного до Лиинахамари "случайно" попадёт под машину или под выстрел из-за угла, то через пятнадцать минут с дежурной подводной лодки взлетит ракета с термоядерной боеголовкой. И полетит она... Правильно, не за море-океан, а прямо на ваш подмосковный Элитный Посад. Мне и приказывать не придётся - такой случай мы давно уже в расчёт приняли: знаем, с кем дело имеем, и чего от вас можно ждать.
   - Вы... вы сумасшедший... - пробормотал Зиновий, с ужасом глядя на потемневшее лицо воеводы. - Вы, русский офицер, санкционируете массовое убийство русских людей?!
   - А вы не русские, нет у вас роду-племени. И не люди, если разобраться, - паразиты вы кровососущие. Пожирали вы страну, давясь и чавкая, довели её до самого края, а теперь, когда она только-только в себя приходит, вы опять за старое? Так что выжечь вас начисто - это дело благое. И ядерная бомба для этого очень даже подходит, если уж князь Василий не может вас передавить, как гнид поганых. Мучаться вы не будете, хоть вы это и заслужили - вы просто очень быстро сгорите вместе с вашими роскошными особняками, откормленными шлюхами, тупоголовыми телохранителями, внутренними бассейнами и холодильниками для шуб. Стёкла расплавятся и потекут соплями по стенам, но недолго - ударная волна сметёт всё, и останется на месте вашего Элитного Посада чёрное радиоактивное пятно. Вот такой тебе будет мой ответ, боярин Зиновий.
   Пантелеев встал, и Зиновий сжался - ему показалось, что адмирал сейчас задушит его голыми руками. Но воевода всего лишь нажал кнопку вызова. Тяжеленная дверь бункера открылась, и на пороге появился подтянутый флотский офицер.
   - Переговоры закончены, - сказал ему адмирал. - Ввиду особых обстоятельств банкет отменяется - наш высокий гость очень спешит. Доставьте его в Мурмаши со всем почтением и обеспечьте ему безопасный вылет - предупредите ПВО, чтоб не шарахнули ненароком по его самолёту. Скатертью дорога, боярин.
  

* * *

  
   - На этом мы с ним и расстались...
   Зиновий замолчал и сник, ссутулился и обмяк в кресле, как будто из него выпустили воздух.
   Люди, сидевшие за длинным столом в просторной гостиной большого и вычурного особняка в Элитном Посаде -- дома, напоминавшего рыцарский замок, - молчали. Гостиной владел полумрак, и весь интерьер - старинная мебель, картины и холодное оружие на стенах, тяжёлые портьеры на окнах, раритетные вазы и статуи по углам - просматривался смутно. И лица людей были малоразличимы. Люди эти не боялись света - наоборот, в былые времена они уверенно чувствовали себя на пресс-конференциях под обстрелом фотовспышек, на презентациях в ярком свете прожекторных лучей и на светских раутах в блеске фейерверков. Но времена изменились - энергия стала основной ценностью, и теперь никому и в голову не могло придти расходовать драгоценные джоули просто так, без особой на то нужды. И во все времена тати-разбойники, собравшиеся идти на дело тёмное, предпочитали полумрак - так надёжнее. Да, тёмные дела замышляются и при свете дня, но задумавшие злое предпочитают сумрак, совпадающий с оттенком их тайных мыслей, - так уютнее.
   - Досадно, - произнёс хозяин дома, и голос его шелестящим шипением протёк сквозь вязкую полутьму, прореженную скупым полусветом скрытых потолочных ламп. - Жаль, что в своё время мы не довели дело до конца, и что в армии сохранились подобные Пантелееву и Желвакову.
   - Статистика, - пожал плечами сухопарый старик, сидевший рядом с хозяином. - Они тогда были ещё офицерами среднего звена, каких тысячи и тысячи, и нейтрализовать их всех до единого...
   - А надо было! - заверещал Зиновий, выходя их прострации и брызгая слюной. - И вообще, весь этот так называемый русский народ, генетическое быдло... Его поголовье надо было сокращать решительно, без полумер и сюсюканья, а мы... Вот и дождались, мать вашу! Ожили коммунисты недобитые!
   - Не надо пылких эмоций, - холодно осадил его хозяин особняка. - Нынешние князья - они не коммунисты, они обыкновенные военные вожди, порождённые неофеодализмом. У них просто другая система ценностей, отличная от нашей. Это древнее противостояние злата и булата, боярин Зиновий, и началось оно ещё во времена Карфагена, и даже раньше. Так что не стоит сотрясать воздух истеричными воплями, не поможет. Давайте лучше думать, что мы можем сделать, чтобы выправить ситуацию.
   - Угроза ракетно-ядерного удара по Элитному Посаду, - подал голос круглолицый крепыш с короткой стрижкой, похожий на слегка пообтесавшегося бандитского вожака, - это, я так думаю, блеф. Князь Василий такого не потерпит - Москва под боком, и её тоже заденет, и нехило. Хотя - чёрт его знает, что на уме у этих вояк, опьянённых доставшейся им властью. Они же убийцы-профессионалы, их только этому и учили, а теперь они вошли в силу. Так что - не будем тревожить осиное гнездо и заниматься терактами против северных посёлков князя Александра, а то и по мозгам получить недолго...
   - Никто и не собирается. Наш дипломат, - хозяин посмотрел на Зиновия, - несколько погорячился, и его импровизация получилась неудачной. Надо было соображать, с кем дело имеешь, боярин.
   Зиновий хотел что-то сказать, но вместо этого только шумно выдохнул и промолчал.
   - Я согласен с тезисом, - продолжал хозяин замка, переводя взгляд на круглолицего крепыша, - что энергичных телодвижений со стороны Северного княжества не будет, если мы, в свою очередь, не станем зря дразнить гусей. Однако наша основная задача - получение эксклюзивного доступа к арктической нефти - остаётся нерешённой. А Совет Сорока шутить не любит. Глобы пойдут на переговоры с кем угодно - с китайским богдыханом, с великим халифом, с самим Сатаной, - лишь бы завладеть нефтью Арктики. Я уверен, что у них, кроме нашего, есть в запасе и другие варианты. Мессиры умны, а если не будет другого выхода, они применят силу: в конце концов, вопрос энергоносителей - это вопрос обеспечения новой валютной системы, вопрос жизни и смерти и United Mankind, и любого другого государства. И мне бы очень не хотелось, чтобы Совет Сорока счёл всех нас, здесь присутствующих, бесполезным шлаком - вы понимаете, что это значит. Без поддержки United Mankind мы с вами долго не протянем, и можем потерять не только власть и влияние, но и головы. Князь Василий непредсказуем, как и все наши "новые князья". Он укрепляет свою единоличную власть, он грезит идеей воссоздания Великой Руси, и я не удивлюсь, если завтра...
   Владелец дома-замка не договорил - его речь прервала длинная пулемётная очередь, раздавшаяся где-то совсем близко.
   Со звоном посыпались стёкла. Входная дверь гостиной с треском распахнулась, в её проёме появился стражник в панцирном жилете. Он едва держался на ногах; из трёх дыр на его груди обильно лилась кровь.
   - Оприч... ни... ки... - натужно прохрипел страж и повалился ничком, а из открытых дверей в гостиную повалили люди в масках с прорезями для глаз и в облегающем чёрном, похожие на выходцев из преисподней.
   "Опричники, - обречённо подумал хозяин, - кто же ещё... По-тихому окружили дом, вывели из строя все охранные следящие системы, нейтрализовали стражу, закинули на стены верёвки с крючьями... Псы князя Василия, готовые рвать на части любого, на кого укажет княжья рука. На это раз он нас опередил...".
   Бывший банкир и политик оценил ситуацию в считанные секунды, и прежде чем к нему подбежали опричники, он раздавил зубами ампулу с ядом, давно уже припасённую на крайний случай - элитарий знал, что лёгкой смерти от князя ему ждать не приходится, и не хотел заживо гореть на костре.
   Комната наполнилась треском выстрелов. Круглолицый атаман мячиком отпрыгнул к стене и выхватил пистолет, но выстрелить не успел. Две автоматные очереди перерубили его крест-накрест, и на ещё дёргающееся тело аутсайдера упала со стены простреленная картина "Охотники на привале", некогда украшавшая Третьяковскую галерею. Кто-то метнулся к разбитому окну - его расстреляли тут же, и он рухнул, судорожно вцепившись в сорванную портьеру. Седой старик хладнокровно вогнал отравленную иглу из карманного игломёта под обрез шлема одного из нападавших, а в следующую секунду другой опричник схватил его за волосы и быстрым движением перерезал ему горло. Однако большинство заговорщиков, ошарашенных стремительной свирепостью неожиданного нападения, не сопротивлялись.
   Зиновия сшибли вместе с креслом и заломили руки за спину. На запястьях боярина защёлкнулись браслеты наручников. Потом его рывком поставили на ноги и, подталкивая в спину прикладом, вывели во двор, ярко освещённый пламенем горящей машины, разбитой прямым попаданием из гранатомёта. У ворот стоял танк, угрожавший особняку орудийным жерлом, по всему двору валялись тела перебитых стражников. Откуда-то сверху, со второго этажа, доносились истошные женские крики - опричники пользовались милостью князя, разрешавшего своим верным слугам в награду за труды употреблять захваченных "вражьих баб" по назначению. Соседние особняки были тихи и темны - их обитатели с затаённым ужасом взирали на происходящее, благодаря Господа, что княжий гнев обрушился не на их головы.
   Пленных грубо запихивали в зарешёченный автомобиль. Сидя на узких холодных скамейках автозака, они избегали смотреть друг на друга, чтобы не видеть в чужих глазах свой собственный страх и невысказанный вопрос, мучавший всех: "Что с нами будет?".
   - Не трепыхайтесь, болезные, - криво усмехнулся старший из опричников, высокий мрачный человек с лицом, изуродованным шрамами от ожогов, оглядев пленников и словно прочитав их мысли (что было совсем нетрудно). - Умели пакостить, умейте и ответ держать. Поедем в темницу, а там сразу в пытошную - чего зря время терять? Допрос с пристрастием, на дыбе, чтоб доподлинно да достоверно. Косточки поломаем да жилочки повытягиваем, а как же без этого? Но это уже так, для порядка - вины ваши князю ведомы и доказаны, и вряд ли что нового вы скажете, когда вас огнём прижигать станут. И потому долго вас мытарить не будут: завтра же поутру, по холодку, доставят вас всех на место лобное, и головы отсекут народу на радость. Вот так-то, бояре злокозненные, - помогли вам ваши ляхи?
   Зиновий дёрнулся и тихо заскулил в смертной тоске. В тесной утробе тюрьмы на колёсах резко запахло аммиаком.
   - Тьфу, - опричник брезгливо поморщился и пнул боярина сапогом. - Обоссался, гадёныш. И вы ещё называли себя элитой и хозяевами жизни, сучьи выблядки!
   Урча моторами, машины выезжали за напрочь снесённые ворота особняка и тянулись к шоссе, оставляя позади притихший Элитный Посад.
  
  
   ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ГЛОБЫ
  
   202... год
  
   Стратоплан начал снижение. Эти машины, несущиеся в верхних слоях атмосферы со сверхзвуковой скоростью, появились совсем недавно, и оптимисты (в пику пессимистам, оплакивающим "старые добрые времена") были склонны считать их появление признаком возрождения былой мощи Америки, трансформированной в глобальную структуру United Mankind. Атлантику стратопланы пересекали всего за два часа - очень удобно для деловых пассажиров (хотя их стало гораздо меньше, чем когда-то) и для милитаров особого статуса.
   Хендрикс покинул Свальбард на борту "Ингрид". В точке рандеву у Лофотенских островов с палубы крейсера взлетел вертолёт, и через пятнадцать минут Хендрикс оказался на палубе английского фрегата. Сдав и приняв пассажира, оба корабля тут же развернулись и на полном ходу разошлись в разные стороны: и англы, и викинги считали себя "союзниками поневоле" и не доверяли друг другу. Однако глоба на борту "Портленда" встретили хоть и без подобострастия, но почтительно: что такое есть United Mankind, присоединившиеся к Ю-Эм бритты хорошо знали. Дальше всё было просто: берег туманного Альбиона, лондонский аэропорт Хитроу, предъявление персонального чипа и трансатлантический перелёт рейсом "для избранных".
   Разместившись в удобном кресле и хлебнув превосходного коньяка, принесённого миловидной смуглокожей стюардессой, Хендрикс позволил себе расслабиться - напряжение последних месяцев порядком его утомило. Незаметно для себя он уплыл в лёгкую дрёму, но автоматически проснулся через полтора часа - за несколько минут до того, как стратоплан мягко и почти неощутимо пошёл вниз. Хендрикс взглянул в иллюминатор.
   В былые времена весь берег был залит сплошным морем огней, но теперь побережьем владела густая чернильная тьма, лишь кое-где пробитая отдельными редкими огоньками. Эта тьма казалась символом вернувшихся тёмных времён, однако милитар спецотдела "Восток" не был склонен к поэтическим изыскам: он всего лишь отметил низкий уровень потребления энергии, ставший уже привычным для всего земного шара. Ярко освещённые витрины и окна домов и буйство световых реклам канули в Лету - заливать улицы городов потоками света сегодня выглядело столь же нелепым и расточительным, как использовать денежные купюры для растопки печей. Хотя в годы Обвала банкнотами печи топили, было такое дело.
   Стратоплан снижался, и темнота принимала его в свои объятия - ощущение было не очень приятное. "Хорошо хоть, - подумал Хендрикс, - что не надо опасаться удара зенитной ракеты, выскочившей из этой непроглядной тьмы. В небе Венесуэлы было по-другому...".
  

* * *

  
   201... год
  
   Длинные лопасти потолочного вентилятора месили горячий влажный воздух, создавая иллюзию прохлады. Именно иллюзию, чёрт бы её побрал, - в этой мокрой преисподней цивилизованному человеку невозможно находится. Одежда моментально сыреет, а вытирать платком шею и лицо не только бесполезно, но и вредно: кожа краснеет и начинает зудеть. Да, тут поневоле вспомнишь Мурманск с его морозной свежестью, хотя русские полярные холода казались тогда сущим наказанием господним. Всё познаётся в сравнении...
   Хендрикс ожесточённо стиснул зубы. Ничего, операция подходит к концу. Он своё дело сделал, и как только прибудет транспортный самолёт, можно будет с облегчением сдать дела новому куратору и перед вылетом с наслаждением плюнуть из закрывающейся дверцы на бетон взлётной полосы аэропорта Чинита, совсем ещё недавно соединявшего Маракайбо со всем миром.
   Направление в Венесуэлу стало для Хендрикса полной неожиданностью. Он было попробовал - нет, не протестовать, а всего лишь осторожно высказать своё недоумение: мол, я ведь специалист по России, при чём здесь Латинская Америка, однако ему быстро дали понять, что приказы не обсуждаются. Правда, потом начальство до объяснений всё-таки снизошло - кто-то из руководства высказал предположение, что ввиду тёплых отношений между Венесуэлой и Россией пребывание в Каракасе русских военных советников более чем вероятно, следовательно, "славянский специалист" может потребоваться. А заодно - чтобы при остром дефиците кадров не посылать двоих -- пусть выполняет там обязанности куратора от Управления. "Гордитесь, Хендрикс, - сказали ему, - вы единственный на всю нашу контору, кто подошёл под столь разноречивые и высокие требования. Вперёд, и да храни вас Бог!". При упоминании имени Всевышнего Хендриксу захотелось завернуть замысловатое ругательство (в бытность в Мурманске он на досуге занимался переводом на английский наиболее сочных русских матерных идиом), но из чистого благоразумия он не стал этого делать. В конце концов, выбора у него не было: предельно жёсткая дисциплина Управления с началом Обвала приняла поистине извращённые формы, и за малейшие пререкания (не говоря уже о невыполнении приказа) можно было с треском вылететь на улицу, и это ещё называлось "дёшево отделался".
   Терпение, сказал себе Хендрикс. Каракас захвачен морским десантом, президент Уго Чавес погиб под развалинами своего дворца, организованное сопротивление подавлено, и все нефтепромыслы со всей их инфраструктурой надёжно взяты под контроль - в том числе и нефтеперерабатывающий центр здесь, в Маракайбо. "История повторяется, - подумал глоб, взглянув из окна своего бунгало на зеркальную гладь озера, - меняются только ценности. В семнадцатом веке Генри Морган, д'Олонэ и другие пираты потрошили Маракайбо, выгребая испанское золото, а мы пришли сюда за нефтью". Как военный профессионал, Хендрикс находил силовой образ действий разумным и даже (в сложившейся ситуации) единственно возможным. Это раньше можно было пропускать мимо ушей антиамериканскую риторику венесуэльского президента и смотреть сквозь пальцы на его заигрывания с Россией - лишь бы он исправно поставлял нефть, - но теперь... Времена изменились, торговля ушла в прошлое, и нынешнюю основную ценность - энергоносители - следовало незамедлительно прибрать к рукам, пока этого не сделали другие.
   И всё-таки Венесуэла - поганое это местечко. Влажная жара, которая уменьшается только в городах, расположенных на высоте двух тысяч футов и более над уровнем моря, и непролазная дикость: местных женщин зачастую перед употреблением приходится отмывать от грязи, хотя не слишком брезгливые десантники пользуют их прямо так, в оригинальном виде. И главное - среди "льянерос" достаточно безбашенных сумасбродов, стреляющих из-за угла в спины солдат и направляющих на блок-посты машины, начинённые взрывчаткой. Одно слово - дикари, которых не исправило даже почти столетнее влияние американской культуры. Но ничего, скоро всё это будет позади: до прибытия транспортного борта осталось совсем немного.
   Хендрикс откинулся на спинку плетёного кресла, в который раз вытер вспотевший лоб и прикинул, всё ли он сделал. Кажется, всё - бумаги в порядке, донесение в Управление отправлено по СБД-связи. Заложники, среди которых полно женщин и детей... Ну, с ними пускай разбирается преемник, а то прилетит на готовенькое, лавры пожинать. Нет уж, статус надо отрабатывать, даже если придётся замарать ручки - конкистадоры в подобных случаях не стеснялись.
   С минуту милитар размышлял, а не позвать ли ему эту местную девку (кажется, её зовут Кончитой?), и не вставить ли ей разок на прощанье, разложив прямо на рабочем столе, но в итоге отказался от своего намерения. Девка горячая, можно увлечься, и будет не очень красиво, если сменщик застанет его на рабочем месте со спущенными штанами. Карьерная борьба в Управлении беспощадна, и поэтому не следует давать конкурентам ни единого лишнего шанса. По этой же причине глоб не стал злоупотреблять спиртным, ограничившись парой стаканчиков виски - для профилактики жёлтой лихорадки, как здесь говорят. Ага, вот и долгожданный борт...
   Четырёхмоторный турбореактивный Lockheed "Galaxy" заходил на посадку. Зрелище это было величественным - Хендрикс даже вышел из бунгало и наблюдал из-под руки за снижавшимся гигантским самолётом, испытывая при виде овеществлённой мощи своей страны законную гордость патриота. "Да, - подумал милитар, - эта машина, способная со скоростью пятьсот миль в час перебросить на расстояние в десять тысяч километров двести семьдесят солдат или сто двадцать тонн груза, может впечатлить кого угодно - что уж тут говорить о местных дикарях-льянерос".
   И дикари, похоже, впечатлились.
   Из густых прибрежных зарослей выметнулась белая дымная змея с металлической головой. "Зенитная ракета, - мелькнуло в голове Хендрикса, - ручной ПЗРК". В следующее мгновение вместе крайней правой мотогондолы "галактики" вспыхнул огненный шар, а ещё через секунду самолёт поразила вторая ракета. Куда она попала, Хендрикс не видел - ракета ударила с левого борта, - зато он увидел громадное оторванное крыло, которое, медленно вращаясь, падало вниз.
   На глазах у оцепеневшего милитара и десантников, вышедших встречать пополнение, самолёт тяжело рухнул на бетон полосы и взорвался. Гудящее пламя взлетело высоко вверх, разбрасывая во все стороны длинные огнистые струи, - даже полному кретину было ясно, что в этом аду выжить не мог никто. А оторванное крыло упало чуть поодаль и смялось, как будто сделанное из тонкой фольги.
   Хендрикс пришёл в себя первым.
   - Майор Бредд! - заорал он в коммуникатор. - Немедленно поднимайте весь свой эскадрон! Залейте напалмом квадраты семнадцать, одиннадцать и девять! Выжгите там всё начисто, до последнего кактуса, чтобы ни один поганый койот не ускользнул! Мне некогда связываться с вашим командованием! Бандиты-льянерос сбили наш транспортный самолёт, и они не будут сидеть в кустах и ждать, пока вы раскачаетесь! Я здесь куратор, выполняйте!
   Потом он повернулся к солдатам, нашёл глазами офицера и приказал:
   - Лейтенант Келли, заложников - расстрелять. Всех до единого.
   - Но... - молоденький лейтенант побледнел. - Среди них женщины и дети, сэр...
   - Я сказал - расстрелять. Всех. Мы брали этих туземцев в заложники только для того, чтобы обезопасить себя вот от такого, - глоб махнул рукой в сторону чудовищного костра, полыхавшего на взлётной полосе, - а если их соотечественники этого не понимают... Я здесь куратор, выполняйте!
   Лейтенант козырнул и пошёл прочь походкой робота - пошёл выполнять приказ. А куратор Управления Хендрикс почувствовал на себе чей-то жгучий взгляд и обернулся, выхватив из кобуры автоматический пистолет. Из двери бунгало на него смотрела Кончита, и в чёрных глазах её были перемешаны ужас и ненависть - девушка понимала английский и слышала, какой приказ получил лейтенант Келли, и кто отдал этот приказ. И тогда Хендрикс дважды выстрелил прямо в эти глаза, испуганные и ненавидящие.
   "С девочкой я, пожалуй, погорячился, - подумал он, возвращая пистолет в кобуру. - Кажется, мне предстоит пробыть здесь ещё какое-то время - вряд ли следующий преемник прилетит сюда через пять минут, - а в постели эта аборигенка была хороша. Ладно, найду другую - чего-чего, а этого добра здесь хватает... Но вообще-то мне повезло: самолет могли ведь сбить и через час, на обратном пути, - вместе со мной...".
  

* * *

  
   202... год
  
   Машин на парковочной площадке у здания аэровокзала было немного. Хендрикс мог бы вызвать прямо в аэропорт вертолёт - его статус милитара третьего уровня, выполнявшего особую миссию за пределами United Mankind, это позволял, - но надо было придерживаться нелепой инструкции, разработанной где-то в недрах Управления и казавшейся её творцам верхом искусства конспирации. Согласно этой идиотской инструкции, агентам, прибывшим из-за рубежа обычными авиарейсами (пусть даже для "избранных" пассажиров) полагалось добираться до города автобусом (в крайнем случае - на такси), "чтобы не выделяться и не привлекать внимания агентуры потенциального противника, поскольку такое внимание чревато", и только там, "избавившись от возможной слежки", выходить на связь и сообщать о своём прибытии.
   Трястись в древнем вонючем автобусе в толпе полуфабов и низших мидлов глобу совсем не хотелось. Он неторопливо прошёлся вдоль шеренги таксомоторов, прикидывая, какой из них с высокой степенью вероятности доедет до заданной точки, а не развалится по дороге. В итоге милитар остановил свой выбор на авто средней потрёпанности. На вид этой колымаге с бензиновым двигателем было не больше двадцати лет, и привередничать было неразумно - новейшие слайдеры только-только появились, и пользовались ими почти исключительно хайлевелы. Нарушать инструкцию Хендриксу не хотелось, да и не видел он на парковке ни одного такси-слайдера. Милитар перебросил из правой руки в левую свой небольшой чемодан (он давно привык путешествовать в любую даль налегке), подошёл к облюбованной машине и открыл дверцу.
   - В центр, - небрежно бросил он водителю-арабу.
   Шофёр молча кивнул. Хендрикс мог поклясться на Библии, что ушлый полуфаб уже прикидывает, кто его пассажир, и главное - сколько с него можно содрать. Вообще-то такса была нормированной, но "рыночные отклонения" встречались сплошь и рядом. Операторы сети кэш-сканеров были в доле с водителями - они ухитрялись виртуозно "уводить налево" сверхнормативные платежи и даже обналичивали их, превращая виртуальные условные единицы в шелестящие голубые купюры энергобаксов. Злоумышленников отлавливали и карали, и порой жестоко, однако они появлялись снова и снова. "Ничто не ново под Луной, - философски подумал милитар, садясь в машину. - Людишки будут играть в эти игрушки даже на радиоактивном пепелище".
   Они ехали молча. Вступать в беседу с водителем Хендрикс счёл неразумным, да и что нового он мог услышать от тупого полуфаба? Городские сплетни или заунывные жалобы на суровое житьё-бытьё? К счастью, поездка не заняла много времени - автомашина бежала довольно резво, а пробок на дорогах не было уже лет пятнадцать.
   - Здесь, - распорядился милитар, когда вокруг замелькали строения девятнадцатого века, обрамлённые величественными небоскрёбами века двадцатого.
   Такси, скрипнув изношенными тормозами, остановилось у дверей небольшого бара.
   - Сколько с меня?
   Браун-скин невозмутимо коснулся панели кэш-сканера, и на дисплее высветилось "девятнадцать". Хендрикс испытал острое желание немедленно врезать шофёру по голове чем-нибудь тяжёлым, но вместо этого, мысленно усмехнувшись, он удлинил цепочку своего чипа и вставил его в считывающую щель сканера, активировав функцию "опознать" вместо "перечислить".
   Глаза водителя округлились.
   - Простите, господин... - пробормотал он севшим голосом. - Я допустил ошибку - забыл сбросить итоговую сумму предыдущего платежа. С вас не девятнадцать эббов, а всего лишь одиннадцать. Ещё раз извините меня, сэр.
   Он смотрел на Хендрикса умоляющими глазами, и милитар безошибочно прочёл в его глазах страх перед карой за содеянное - за такие штуки грозило как минимум увольнение со всеми вытекающими последствиями. А поскольку "жертвой грабежа" стал не кто-нибудь, а спецмилитар, то несчастный араб допускал, что ему светит штрафной батальон где-нибудь в Азии, а то и растворительная камера.
   - В следующий раз не допускай таких ошибок! - назидательно произнёс Хендрикс. Он великодушно (зрелище чужого страха доставляет удовольствие) перечислил двенадцать единиц, вышел из машины и толкнул дверцу питейного заведения.
   Внутри небольшого и довольно-таки грязного (похоже, сюда заходили одни только полуфабы) помещения играла негромкая музыка, на стенном стереоэкране мелькали кадры какого-то старого (судя по модам) видеоклипа. Было ещё рано - крошечный зал пустовал, и только за столиком в углу мрачно тянули своё пойло два угрюмых типа, в которых Хендрикс безошибочно распознал аутсайдеров. "Странно, - подумал милитар, - их место на урановых рудниках, а они всё ещё тут, в самом центре города. Впрочем, не моё дело".
   Темноволосая молоденькая официантка принесла ему заказанный коктейль. "На семь минут мне его хватит, - подумал глоб, провожая девушку глазами, - а там можно и звонить". Хендриксу не было нужды следить за временем по часам, встроенным в коммуникатор, - его внутренние часы ещё ни разу его не подводили.
   Однако спокойно допить свой коктейль ему не дали. Один из аутсайдеров встал и, заметно пошатываясь, подошёл к его столику.
   - Парень, - проговорил он, опершись на стол и с трудом ворочая языком, - ты, видно, не местный, и не знаешь, что за вход сюда надо платить. Так что давай, гони пятёрку, если не хочешь, чтобы мы попортили тебе свою седую шевелюру.
   Хендрикс поднял глаза, задумчиво посмотрел на аутсайдера, а потом резко дернул его за руку, выпрямил волосатую лапу (чтобы было удобнее) и молниеносно ударил пьянчугу ребром ладони по основанию кисти. Раздался характерный хруст. Аутсайдер взвыл.
   - Забери своего приятеля, - сказал Хендрикс его товарищу, который тоже поднялся было с явным намерением поучаствовать, однако случившееся на его глазах круто изменило его планы. - И выметайтесь отсюда, пока я не пристрелил вас обоих.
   Аутсайдер оказался понятливым. Хендриксу даже не пришлось идентифицировать свой статус - его противникам и так было ясно, что вести себя подобным образом простой гражданин не станет. Криминал номер два без слов подхватил своего стонущего напарника, державшегося здоровой рукой за раздробленное запястье, и торопливо выволок его на улицу, напоследок одарив Хендрикса озлобленно-трусливым взглядом.
   Перехватив этот взгляд, милитар всерьёз подумал о том, чтобы положить их обоих на месте, но подавил в себе это желание. "Ты в своей стране, - сказал он сам себе, - а не среди дикарей России или Южной Америки. Прибудет полиция, и мне придётся с ней объясняться. В принципе ничего страшного, но босс не похвалит меня за ненужную рекламу Управления. Жаль, конечно, но...".
   От мысленных сожалений его оторвал голос официантки.
   - Желаете что-нибудь ещё, господин? - чарующе промурлыкала она, наклоняясь над столиком так, что Хендрикс смог во всей красе лицезреть её грудь, едва прикрытую тонкой полоской ткани. Зрелище было эффектным, и милитар пару секунд размышлял, не задрать ли ей наскоро юбку прямо в подсобке. "Эта то ли метиска, то ли мулатка - девочка аппетитная, - подумал он. - И она наверняка будет вкуснее, чем запуганные рабыни ярла Эйрика. Но - не сейчас".
   - Спасибо. К сожалению, я спешу. Сдачи не надо.
   С этими словами Хендрикс, игнорируя кэш-сканер, бросил на стол десятку и нарочито медленно убрал в карман кошелёк, давая девушке время сделать соответствующие выводы. И он не ошибся.
   - Вы так щедры, - прошептала красотка, проворно цапнув со стола голубую бумажку и глядя ему в глаза. - Мой приватный номер, - сказала она, протягивая глобу прямоугольную карточку. - Позвоните мне - я буду ждать...
   - Непременно, - ответил милитар, улыбнувшись уголками губ. - Hasta la vista, querida mia!*
   Чувствуя спиной томный взгляд официантки, Хендрикс вышел из бара. На улице он привычно огляделся по сторонам и поднёс к губам коммуникатор - дело прежде всего
   ________________________________________________________________________________
   * Hasta la vista, querida mia! - До встречи, моя дорогая! (исп.)
  
  

* * *

  
   - С прибытием, мой мальчик! - Эрни Баффин лучезарно улыбнулся.
   Со стороны могло показаться, что обрюзгший человек, вальяжно разместивший своё тучное тело в удобном эргономическом кресле, - это добрый дядюшка или папочка, который безмерно рад видеть своего племянника или сыночка, наконец-то вернувшегося из долгих и многотрудных странствий. Круглая физиономия Эрни буквально излучала радушие, и вся эта мизансцена могла ввести в заблуждение кого угодно. Однако человек, привыкший к имени Хендрикс и давно забывший своё настоящее имя, хорошо знал цену отрепетированному шоу под названием "Отец-командир встречает усталого солдата". Проявления истинных эмоций считались в Управлении признаком слабости и даже профнепригодности, а что касается Баффина, то этот милейший на вид толстяк был насквозь прожжённым лицемером. Когда-то Эрни занимался Интернет-разведкой и ничем особо не выделялся - занять высокий пост начальника "внешней информационной службы" ему помогли не только связи на самом верху, но и полнейшая беспринципность, разбавленная абсолютным цинизмом. Впрочем, в Управлении, включавшем в себя внешнюю разведку и антикризисную полицию, давно уже превратившуюся во всесильную Службу Безопасности при Совете Сорока, люди другого склада просто не имели шансов вскарабкаться вверх по карьерной лестнице. "Ложь как образ жизни" - этот девиз как нельзя лучше подходил и к Управлению, и ко всей структуре United Mankind, а кто в силу своей умственной ограниченности этого не понимал - что ж, это его проблемы.
   "Мальчик, - с привычной злостью подумал Хендрикс, вежливо наклоняя голову. - Я старше тебя, лысая сволочь, а выгляжу моложе только лишь потому, что я веду активный образ жизни, а не плющу задницу в кабинете со всеми удобствами, включая мини-гарем! Я живу и выживаю, ежедневно рискуя шкурой в богом забытых уголках планеты, а ты и тебе подобные наслаждаетесь жизнью, равнодушно посылая на смерть таких, как я".
   Хендрикс несколько преувеличивал - его статус "специального" милитара третьего уровня позволял ему многое, в том числе и давал возможность посылать на смерть других, самому при этом оставаясь в стороне, - но преувеличенная радость босса настораживала: не иначе как "пончик Эрни" приготовил для "своего мальчика" какую-то очередную пакость.
   - Присаживайся, - Баффин повёл рукой. - Кофе? Бренди?
   - И то, и другое, если можно, - ответил Хендрикс. "Похоже, я не ошибся, - подумал он, опускаясь в кресло. - Разговор будет долгим, и вряд ли приятным, иначе Эрни не стал бы затевать всю эту возню с угощением: он ценит своё время".
   Из бесшумно открывшейся двери появилась девушка в форме. Она молча поставила на стол две дымящиеся чашечки с кофе и высокий стакан с бренди и так же молча удалилась. Баффин, в отличие от своего подчинённого, обратил на неё не больше внимания, чем на робота-уборщика из тех, что сновали по всем этажам и коридорам Управления, поддерживая в здании чистоту и порядок.
   - Ты славно поработал, - сказал он, привычным движением активируя экранировку кабинета от "несанкционированных виртуальных проникновений". - Этот "новый викинг" будет нам полезен, очень полезен. Он готов к энергичным действиям?
   - Готов. Вопросы снабжения и технического обеспечения его кораблей тоже решены - я выходил на контакт с командованием Атлантического флота.
   - Да, я в курсе. Итак, свальбардский ярл... - Баффин замолчал и ощупал взглядом невозмутимое лицо собеседника, строго соблюдавшего имидж "идеального сотрудника". - На настоящий момент Эйрик - это наш вариант номер один, Хендрикс.
   "Вот это новость" - подумал милитар.
   - А что с вариантом номер два? - спросил он. - Он что, признан бесперспективным?
   - Этот вариант себя исчерпал. Двенадцать часов назад боярин Зиновий обезглавлен на Красной площади в Москве. Вместе с ним казнён ряд его сподвижников из числа русских элитариев. Согласись, трудно ставить на покойников, не так ли?
   - Московский князь вырезал всех? Неужели там не осталось никого, кто помог бы нам реализовать "внутренний вариант" доступа к арктической нефти?
   - Кое-кто остался. Однако дело осложняется резко негативным отношением северного князя Александра и его морского воеводы Пантелеева к перспективе сотрудничества с нами. Не удивляйся, сведения точные, - ухмыльнулся хозяин кабинета, заметив тень недоверия на лице собеседника. - Мы снабжаем всех наших... э-э-э... сторонников из числа туземцев блок-глушителями. Они охотно таскают их с собой - эти джаммеры работают превосходно, - даже не подозревая, что помимо функции нейтрализации "жучков", наши глушилки играют роль автоматических шпионов. Ты ведь знаешь об этом, мой мальчик.
   Хендрикс знал. Да, портативные экранизаторы эффективно подавляли все внешние следящие аудио- и видеоустройства, но при этом сами они скрупулёзно фиксировали все разговоры, которые вёл незадачливый обладатель блока, и передавали их по кодированной сверхбыстродействующей связи, сжав информацию в короткий импульс. А если переговоры велись в каком-нибудь укромном месте, под слоями стали и железобетона, микрокомпьютер, запрограммированный на отслеживание прохождения сигнала, выжидал удобного момента и повторял импульс, пока тот гарантированно не уходил по назначению.
   - Так что, - Эрни надел маску деланной скорби, - придётся тебе возвращаться на Свальбард. Это твоя работа, сынок, тебе и доводить её до конца.
   - Когда? - глухо спросил Хендрикс, стиснув кулаки. - Честно говоря, шеф, я хотел бы хоть немного отдохнуть. Неужели вы не дадите мне хотя бы месяц на восстановление?
   - Ну-ну, не преувеличивая свою изношенность! Ты у нас парень хоть куда, - в голосе Баффина проскочила еле заметная нотка зависти. - Месяц я тебе не дам. Дам неделю - тебе этого времени наверняка хватит, чтобы перетрахать половину местных девок. Время идёт, и мы не можем ждать - наши заклятые друзья из Поднебесной не дремлют. Хоть это и не твой уровень доступа, но я могу тебе сообщить, что богдыхан всерьёз заинтересовался полярной нефтью. А это, сам понимаешь, серьёзно. Так что... А в качестве компенсации отпуска - по завершении операции ты получишь второй уровень. Этак ты меня догонишь, мой мальчик!
   "Тебя догонишь, как же, - раздражённо подумал Хендрикс. - Первый уровень - для меня это несбыточная мечта. Третий уровень достался мне потом и кровью - чего стоила одна мурманская история, когда во время "нефтяного кризиса" я гадал, успею ли я покинуть Мурманск до того, как над ним вырастет ядерный гриб. Я тогда унёс ноги из-под самого носа русских спецслужб, севших мне на хвост, но в новообразованной иерархии United Mankind получил всего лишь четвёртый уровень, а третий мне дали только после Венесуэлы. Гибель транспортного самолёта списали на нераспорядительность армейского начальства, а мои жёсткие меры по пресечению дальнейших актов бандитизма были одобрены руководством. Но с тех пор вот уже сколько лет я так и сижу на третьем уровне, несмотря на все мои заслуги. Так что первый уровень, как у Эрни, - это нереально. Но и второй уровень неплохо, и даже очень неплохо. "Мой мальчик" далеко уже не мальчик - пора подумать о будущем. Ещё лет пять-десять я смогу скакать под пулями и чужие ломать шеи, а потом... Потом надо будет думать о пенсии, и второй уровень в этом случае куда предпочтительнее третьего. Да и выбора у меня, как водится, нет. Приказы не обсуждаются - их выполняют".
   - Я готов, сэр.
   - Вот и прекрасно. Я никогда не сомневался в тебе, не сомневаюсь и сейчас. Неделю, как я и обещал, ты можешь отдохнуть. Только не расставайся с коммуникатором, мало ли что. Впрочем, тебе об этом напоминать не нужно. Да, зайди в сектор финансов, проверь свой счёт - он у тебя пополнился, - а заодно обналичь пару тысяч. Об этом я уже распорядился, зная твою привычку посещать злачные места, где не любят кэш-сканеры. Счастливо, Хенни, и до встречи через неделю.
  

* * *

  
   - А-а-а... О-о-о... А-а-ах-х...
   Лолита самозабвенно стонала, выгибаясь всем телом. Она обхватила пятками ягодицы милитара и царапала ему спину. При всём своём богатом любовном опыте Хендрикс никак не мог понять, играет она или в самом деле испытывает глубокий оргазм. Наверно, и то, и другое вместе, решил он. И какая разница? Главное - я получаю наслаждение, остальное уже неважно.
   Метиска затрепетала. Хендрикс почувствовал, как судорожно напряглись её мышцы - там, в горячей глубине лона, куда он вторгался ритмичными рывками, - и с удовольствием разрядился, щедро оросив чрево подруги потоком семени.
   - Ты... я... мне никогда... ни с кем... не было так... невероятно... - прошептала она, когда он отпустил её и откинулся на спину.
   "Если она и врёт, это всё равно приятно" - подумал милитар, небрежно касаясь ладонью спутанных чёрных волос Лолиты, слипшихся от пота. В ответ девушка потянулась к нему, прижалась и уткнулась лицом в его щёку - так, что её дыхание обжигало ему кожу.
   - Как хорошо, что у нас с тобой впереди ещё целых три дня, правда? - тихо сказала она, приподняв голову и пытаясь в темноте разобрать выражение его глаз.
   - Неплохо, - равнодушно согласился он.
   - А когда ты вернёшься, ты меня найдешь?
   - Я ещё не уехал, крошка. А чтобы тебя найти, мне сначала надо вернуться, а это не так просто. Давай не будем о грустном, ладно? Надо жить сегодняшним днём, а завтра - кто знает, что будет завтра, и будет ли это завтра вообще? Вернулись тёмные века - ты знаешь, что это такое?
   - Нет. Это когда кругом темно, да? Когда я была маленькой, на улицах было много огней, люди были всегда сыты и хорошо одеты. Правда, тогда тоже надо было зарабатывать деньги, но это было как-то по-другому. А теперь...
   Глоб не ответил. "В тёмных веках есть своя прелесть, - подумал он, - хотя бы в том, что Обвал смёл феминизм вместе с политкорректностью, толерантностью и прочей чушью вроде любви и совести. И женщины быстро вспомнили, что их основная задача - ублажать мужчин-воинов, добытчиков и защитников, чтобы не стать бессловесными рабынями новых восточных феодалов. Во всяком случае, Лолита, похоже, это отлично понимает".
   ...Найти все сведения об официантке из манхэттенского бара не составило труда для спецмилитара, имевшего право доступа к сети "гражданского контроля чипизированных лиц", тем более что у него был её приватный коммуникативный номер. Бар, где работала Лолита, оказался частным (такие ещё сохранились) и не слишком "чистым": в электронном досье имелись данные о продаже там нелицензированной "прелести". Владелец бара, когда Хендрикс вышел с ним на связь и попросил предоставить его работнице Лолите Родригес недельный отпуск "по семейным обстоятельствам", поначалу заупрямился (скорее всего, он просто набивал цену). Но стоило Хендриксу упомянуть о своём статусе и об имеющемся в его распоряжении компромате, как работодателя Лолиты словно подменили: он тут же дал согласие, и даже засчитал своей длинноногой официантке отпускные дни за полноценные рабочие. Имидж зловещего Управления сам по себе срабатывал безотказно, хотя Хендрикс старался без особой нужды не злоупотреблять этим козырем.
   Девушка была ошарашена, когда вечером того же дня запомнившийся ей мужчина появился в дверях заведения - на такое она явно не рассчитывала. Она обрадовалась, и даже, как показалось спецмилитару, искренне. А когда Хендрикс сообщил ей, что целую неделю - начиная с сегодняшнего вечера - она будет находиться в оплачиваемом отпуске и сможет приятно проводить время в его компании вместо того, чтобы лицезреть в баре рожи пьяных полуфабов, Лолита была готова отдаться ему на ближайшем столе, невзирая на посетителей, наблюдавших за их беседой (не говоря уже о согласии разделить с Хендриксом его досуг).
   Впрочем, возможность выразить свою благодарность седому принцу, приехавшему к ней на белом слайдере, смуглокожая красотка получила очень скоро. Хендрикс привёз её в курортную зону для мидлов, расположенную на побережье и закрытую для всякого сброда (попытки "низших" сунуться за периметр были, но все они кончались тем, что полиция убирала трупы аутсайдеров и полуфабов, расстрелянных автоматическими пулемётами). При всей своей любви к риску спецмилитар был достаточно разумен, чтобы не рисковать без особой нужды (иначе он давно уже свернул бы себе шею на очередном задании), и решил провести свой короткий отпуск в относительной безопасности "зоны отдыха", справедливо полагая, что избыточного адреналина ему хватит уже в самом ближайшем будущем.
   Он грубо и властно овладел Лолитой прямо в холле уютного коттеджа, как только они туда вошли, даже не дав ей толком оглядеться, - стянул с неё джинсы, нагнул и прорвал напряжённым членом колготки. Когда-то в Мурманске Хендрикс проделал такой фокус с одной русской девкой, и сейчас ему захотелось немножко пошалить и вспомнить молодость. Лолита не обиделась, скорее наоборот - она восприняла это как должное, и даже с видимым удовольствием, лишний раз подтвердив милитару, что он сделал правильный выбор. И в дальнейших интимных игрищах, зачастую весьма замысловатых, она неизменно оказывалась на высоте. Поначалу Хендрикс планировал взять с собой пару девиц - для разнообразия, - но очень скоро он убедился, что одной Лолиты с её темпераментом изголодавшейся мартовской кошки хватит ему за глаза: он же, в конце концов, не мальчик.
   Они купались в тёплом океане, загорали, пили вино под спокойную музыку. Лолита была нежна и готова к любви в любое время и в любом месте, а Хендрикс наслаждался ею, зная, что впереди его ждёт арктический холод и тьма, разодранная вспышками ракетных разрывов. Он не задавался вопросом, испытывает ли она искреннюю к нему привязанность или просто по-женски благодарит за праздник среди серых будней (или даже всего лишь пользуется возможностью оттянуться на всю катушку неважно с кем) - его это нисколько не интересовало. У него было много женщин, он забыл их имена, и он забудет и эту девушку.
   Лолита ни о чём его не просила и не пыталась "ненавязчиво" вымогать "подарок на память". Она жила сегодняшним днём, и Хендрикса это вполне устраивало. Какая разница, что у за мысли у неё в голове, говорил он себе, - куда важнее то, что у неё между ног. Он был уверен, что девушка забудет его раньше, чем его самолёт оторвется от взлётной полосы международного аэропорта и возьмёт курс на Лондон, и тут же залезет в чью-нибудь постель - по-другому не бывает (разве что в книжных сказках для взрослых). Книг милитар не читал давным-давно, а сказки слушал только в раннем детстве, когда мир ещё казался ему добрым. Добро поставит Зло на колени и беспощадно его убьёт - так, кажется? И само станет Злом...
   - О чём ты думаешь? - прошептала Лолита, коснувшись его лица кончиками пальцев.
   - Так, ни о чём. Но вообще-то я думаю о том, а не повторить ли нам наши пляски, а?
   В ответ метиска тихо рассмеялась. Она быстро ощупала его воспрянувшее мужское достоинство, убедилось в его боеспособности, одним гибким движением оседлала милитара и начала резкими движениями бёдер насаживаться на его корень, откидывая назад голову.
   - А-а-а... О-о-о... А-а-ах-х...
  

* * *

  
   ...Огни аэропорта уходили вниз, исчезая в непроглядной тьме.
   Самолёт быстро набирал высоту.
   Как только крылатая машина перешла в горизонтальный полёт, Хендрикс одним глотком опорожнил стаканчик виски и, подозвав стюардессу, потребовал повторить. Ему хотелось напиться, несмотря на то, что время для этого было не самое подходящее - впереди его ждала работа, будь она проклята. Но это ещё как посмотреть: в отличие от стратопланов, обычные рейсовые авиалайнеры тянулись через океан семь-восемь часов - времени вполне достаточно для того, чтобы и напиться, и проспаться.
   За бортом царила темнота, душившая самолёт в своих объятьях. После четвёртого стаканчика в голове зашумело. Хендрикс откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. И тут же перед его внутренним взором возникло лицо Лолиты и её глаза, полные слёз - настоящих.
   ...За все дни, что они провели вместе, девушка впервые о чём-то его попросила - она захотела его проводить. Это удивило милитара - такая просьба как-то не укладывалась в принятые в United Mankind рамки свободных отношений между мужчиной и женщиной, тем более между девушкой из "низших" и статусным мужчиной из "средних".
   "Зачем тебе это нужно? - напрямик спросил он. - Я перевёл на твой счёт семь тысяч энергоединиц, разве тебе этого мало? Для полуфабки это же целое состояние!". "Ты можешь забрать эти деньги назад, - тихо сказала она, опустив голову (так, что он не видел выражения её лица), - только позволь мне тебя проводить. А больше я тебя ни о чём не попрошу...".
   Всю дорогу Лолита молчала, только время от времени смотрела на Хендрикса, - так, словно хотела навсегда запомнить черты его лица. "Зачем ей это нужно? - недоумевал глоб. - Она получила от меня неделю удовольствия, она получила от меня кучу денег, хотя я мог бы их ей не давать, - чего ей ещё надо? Она ведь прекрасно знает, что я могу не вернуться, а если и вернусь, то, скорее всего, даже не подумаю её искать - мало в городе и во всей стране любвеобильных женщин, готовых согреть постель воину, вернувшемуся с войны с богатой добычей? Или она разыгрывает влюблённость и думает, что я в это поверю? Наивная...".
   Метиска шла с ним рядом до самого контрольного пункта, не пытаясь прижаться или хотя бы взять его за руку. И только тогда, когда Хендрикс уже хотел сказать ей "Прощай!", она быстро поцеловала его - словно птичка клюнула, - резко повернулась и, не оглядываясь, пошла к выходу из аэровокзала, провожаемая откровенными взглядами пассажиров-мужчин, стоявших в очереди на посадку...
   Пятый стаканчик виски наконец-то вправил Хендриксу мозги. Он больше не видел заплаканного лица Лолиты - вместо него перед ним в багрово-чёрной тьме кружились серые корабли, режущие серые волны и плюющиеся ракетами, и бородатые люди, размахивающие боевыми топорами. А потом всё поглотил громадный клубящийся гриб, взметнувшийся до самых небес...
   - Дерьмо... - прошептал он сквозь зубы. - Все бабы - дерьмо, и все люди дерьмо, и весь этот мир - сплошное дерьмо. И я - я тоже дерьмо...
  

* * *

  
   ...Лолита стояла у окна своей маленькой съёмной квартирки на окраине и смотрела на город, задёрнутый мелкой сеткой серого дождя. Она не плакала - глаза её были сухими. Зачем плакать, если там, снаружи, вода и без того льётся потоками, скользя по оконному стеклу тонкими извилистыми змейками? Стоит ли добавлять к этому вселенскому потопу лишние капли?
   "Моя "красная гостья" опаздывает, - думала полуфабка. - Она должна была придти ко мне ещё два дня назад, а её всё нет. Обычная задержка? Бывает... А если я беременна, я буду рожать, и пусть весь мир провалится в тартарары! И какая мне разница, вернётся ли он ко мне, и вернётся ли он вообще...".
  
  
   ГЛАВА ПЯТАЯ. ЧЕРНОКНИЖНИКИ
  
   202... год
  
   Поезд вздрогнул, дёрнулся всеми своими железными суставами и тронулся, медленно и неохотно, скрипя и покряхтывая, словно старик, которому давно пора отдыхать у огня, а не тащится куда-то на ночь глядя.
   "Укатали сивку крутые горки, - подумал Денис Игоревич, скользнув взглядом по обшарпанной двери купе, сиротливой тусклой лампочке без плафона и грязному оконному стеклу, рассечённому тонкой трещиной. - Раньше были времена, а теперь - мгновения...".
   Да, купейный вагон экспресса "Петроград-Мурманск" знавал лучшие времена. Один день и две ночи (столько занимала дорога между этими двумя городами) - это немало. Те, кто спешил, летали самолётами, а пассажиры поезда (особенно водоплавающие, военные и гражданские, направлявшиеся из высоких холодных широт на отдых в широты более низкие и более тёплые) начинали отдыхать прямо здесь, в вагоне-ресторане и в уютных купе, подсвеченных мягким светом стенных и потолочных ламп. "Разминка" шла по полной программе, со всеми её приятными атрибутами, и по прибытии в Петербург проводницы набивали мешки "пушниной", то бишь порожней стеклотарой, и ворчали, сгребая помятое постельное бельё, раскрашенное следами скоротечных "паровозных" романов.
   Минувшее растаяло лёгкой дымкой в бурном потоке времени, вздыбленного волнами перестройки, приватизации, реставрации и девятым валом Обвала, снёсшего до основания все гламурные строения нулевых годов со всем их содержимым и оставившего на обломках грязную пену обесценившихся денежных купюр. И сегодня уходящий в декабрьскую ночь потрёпанный купейный вагон, чудом уцелевший в перипетиях постобвала, практически пустовал: единственными его "штатными" пассажирами были двое петроградских учёных, едущих в Мурманск. В остальных купе разместились опломбированные ящики с ценным грузом и вооружённая охрана: питерский князь Владислав, как и другие князья, ценил своих "чернокнижников" и оберегал их от ненужных случайностей, коими богато было смутное время на стыке двадцатых и тридцатых годов века двадцать первого.
   Поэтому питерцы отправились в Мурманск не самолётом, а поездом, состоявшим из тепловоза с лимитированным запасом дизельного топлива и пары спальных вагонов, один из которых заняли "чернокнижники" с бдительной охраной, выделенной князем Владиславом. Противовоздушная оборона питерского княжества оставляла желать лучшего, мягко говоря, а граница - вот она, рядом, рукой подать. А за этой границей - тевтонский курфюрст Генрих Железнобокий, вломившийся в Польшу, заточивший бронированные зубы на Прибалтику и грезящий о былом величии средневековых крестоносно-меченосных орденов с их девизом "Drang nach Osten".* Как говорится, бережёного Господь оберегает, небережёного ракета сшибает (например, ракета класса "воздух-воздух"). Питерский князь не обольщался насчёт невозможности утечки ценной информации за рубежи и поголовной преданности всех своих приближённых - двурушники среди них, несмотря на периодические проводимые лечебные мероприятия вроде усекновения голов и прочих оздоровительно-хирургических процедур, имелись и не переводились. И число их с введением в зоне United Mankind амеро, открыто претендовавшим на титул наследника в бозе почившего доллара и на статус новой мировой валюты, возросло: при "новом феодализме" люди остались такими же, какими они были во времена постиндустриала и Consumption Society. **
   ________________________________________________________________________________
   * Drang nach Osten - натиск на восток (нем.). Выражение, характеризующее захватническую политику германских феодалов, а затем империалистической Германии в отношении стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы.
   ** Consumption Society - "общество потребления" (англ.)
  
   - Ну, поехали, - произнёс Олег Катунин, когда редкие огни за окном исчезли во тьме, облапившей поезд. - Неплохо бы перекусить - как ты на это смотришь, Денис Игоревич?
   - Смотрю положительно, Олег Геннадьевич, - Изотов улыбнулся. - Поздний час не есть помеха трапезе.
   - Вагона-ресторана в нашем экспрессе не наблюдается, и даже чаю от симпатичной проводницы ожидать нам не приходится. Нету её, проводницы, - в служебном купе вместо неё возлежит на полке дюжий дружинник, нежно обнимая ручной пулемёт. Однако унывать мы с тобой не станем, стражу нашу тревожить не будем, и на поклон к "вольным торговцам" из второго вагона не пойдём. А сделаем мы вот что: поглядим, как любящая жена снарядила в дорогу дальнюю своего учёного мужа!
   С этими словами Катунин придвинул к столику свою объёмистую дорожную сумку, с хрустом расстегнул молнию и запустил руки в недра видавшего виды баула.
   "Да, жена, - подумал Денис, наблюдая за его манипуляциями. - У тебя Алёна, у меня Эля... Жена - вот уже пятнадцать лет как...".
   Он машинально коснулся правого уха, меченого бугристым шрамом, и потянулся за своей сумкой, в которой наверняка тоже должно было кое-что найтись.
  

* * *

  
   201... год
  
   За окнами темнело.
   "Чёрт, - раздражённо подумал Денис, щёлкая выключателем, - вот всегда так! Только уйдёшь в работу с головой и всеми прочими конечностями, как на тебе: конец рабочего дня. Хорошо ещё, Александр Николаевич разрешает задерживаться в лаборатории на час-полтора и сообщает об этом охране, а то меня уже вытолкали бы отсюда пинками. Однако надо идти - служебный автобус давно ушёл, от городского транспорта остались одни воспоминания, до дому дальше, чем хотелось бы, а сумерки - нынче это не самое лучшее время для прогулок".
   Он тяжело вздохнул и нехотя поднялся, возвращаясь из таинственного мира чудес, в котором одни вещества волшебным образом превращались в другие, в неприятный мир дня сегодняшнего, где чудесам места не было. Выключил общее питание аппаратуры, проверил тревожную сигнализацию и вышел из лаборатории, плотно прикрыв за собой двери. Прошёл по длинному безлюдному коридору - все помещения института опустели добрых два часа назад, - торопливо сбежал вниз по каменной лестнице, рождая каблуками гулкое эхо, сдал ключи молчаливому угрюмому стражу (настроение охранника было понятным - перспективу провести ночь в огромном пустом здании города, на улицах которого творилось чёрт знает что, вряд ли можно назвать приятной) и выскочил во двор, напоённый сырыми запахами поздней питерской осени.
   Холодный ветер шевелил последние жёлтые листья, всё ещё цеплявшиеся за мокрые ветви деревьев; за оградой институтского двора возвышались сумрачно нахохлившиеся дома Петроградской стороны. Изотов поёжился и поднял воротник - не лето красное. Железные входные ворота пропустили его и с клацаньем закрылись - электронный замок сработал автоматически, а на пульте охранника загорелся успокоительный сигнальный огонёк. Улица казалась вымершей, но не успел он сделать и двух шагов, как услышал тихие всхлипывания - это было настолько неожиданно, что Денис не сразу поверил своим ушам.
   У чугунной ограды, отделявшей внутренний двор института от сплетения улиц, он увидел одинокую машину, похожую на игрушку, брошенную капризным ребёнком. А возле машины стояла светловолосая девушка, и вздрагивающая спина её, обтянутая синтетикой куртки, выражала крайнюю степень отчаяния. Денис сразу узнал эту девушку, хотя не видел её лица - трудно не узнать ту, которую так часто видишь во сне.
   - Что случилось, Эля?
   - Бензин, - она повернула к нему заплаканное лицо. - Я забыла кое-какие документы для завтрашней конференции, и мне пришлось за ними возвратиться. Поднялась к себе, а когда вернулась к машине, бак был уже пустой. Меня не было всего десять минут!
   "Обычная история, - с досадой подумал Денис. - Бензин нынче на вес золота, и даже дороже. Это валюта - только военные могут позволить себе жечь его в двигателях, а глупым молодым девчонкам, всё ещё живущим днём вчерашним, этого лучше не делать. "Сосуны" не рискнут осушить бронетранспортёр - за такие штуки можно запросто схлопотать пулю, - но оставленную на улице легковушку они вниманием не обойдут. Эх, ты, Повелительница Тьмы... Прошли, прошли беззаботные времена чистеньких кафе и роскошных магазинов, набитых всякой всячиной, - пришло волчье время. И ты, моя милая, из уверенной в себе и самодостаточной красавицы, привыкшей к упорядоченно-размеренной жизни, где всё и вся переведено в условные единицы, легко и просто можешь превратиться сегодня в чью-нибудь добычу - если, конечно, рядом с тобой не будет того, кто сможет тебя защитить".
   - Ну что теперь делать, - сказал он, стараясь, чтобы это прозвучало как можно мягче. - На транспорт надейся, а сам не плошай. Раз нет колёс, придётся идти на своих двоих. У нас в жилах, слава богу, течёт не дефицитный бензин, а кровь, а вампиров на наших улицах покамест не наблюдается.
   - Далеко, - Эльвира шмыгнула носом. - Мне на Васильевский...
   - Значит, надо идти, пока не стемнело, - спокойно произнёс Денис. Он хотел было добавить "Да я тебя провожу хоть на край света!", но побоялся, что это прозвучит фальшиво. И одновременно он испытал к "сосунам", опорожнившим бензобак Эльвириной "тойоты", чувство, похожее на искреннюю благодарность: они ведь наконец-то дали ему возможность заговорить с девушкой, на которую раньше он только смотрел издали, не решаясь подойти.
   Узенькие улочки Петроградской стороны напоминали ущелья, зажатые мрачными скалами тёмных домов. Ни в одном окне не горел свет - подача электроэнергии была строго лимитирована, и люди, запершись на все замки-засовы, коротали вечера при тусклом свете уходящего дня и в трепетных бликах пламени свечей, которые (впрочем, как и всё остальное) с началом Обвала стали предметом острого дефицита. И над этими ущельями витала злая аура затаённой опасности: в каменном лабиринте кроме мирных горожан обитали и другие существа, близкого контакта с которыми следовало по возможности избегать.
   "Добраться бы до Большого проспекта, - думал Денис, насторожённо вслушиваясь в неясные звуки, изредка доносившиеся из глубины дворов-колодцев. - По Большому ездят патрули дружинников, которые с хищниками не церемонятся. Жаль, что у меня нет оружия - было бы спокойнее". Ладно, за неимением туалетной бумаги пользуемся наждачной, сказал он себе, гася нараставшую тревогу. Примерил рыцарские латы, так изволь соответствовать. С "калашом" до Васильевского любой дурак дотопает - ты бы ещё БМД потребовал или взвод десантников.
   В глубине души он понимал, что его идея пройти пешком по вечерним улицам города пять километров была самой что ни на есть дурацкой. Это как минимум час пути, а через час будет уже совсем темно, и что тогда? По уму им надо бы вернуться в институт и выйти на связь с ближайшим патрулём - у охранника есть коммуникатор, - а не изображать из себя героев-первопроходцев. И всё: овцы целы, а что волки остались бы голодными, так такая уж их волчья доля. Зато Эля (Денис покосился на свою спутницу, старавшуюся держаться как можно ближе к нему) без всяких забот и волнений минут через двадцать оказалась бы дома и упала бы в ждущие объятья мужа или кто там у неё есть (хотя какой нормальный муж или любовник отпустит свою женщину одну на ночь глядя в город, искорёженный Обвалом?).
   Но Денис знал, что ни за что так не поступит: судьба подарила ему шанс, и если он им не воспользуется, грош ему цена. В конце концов, боги хранят сумасшедших, пьяных и влюблённых (потому, наверное, что все эти три категории безумцев одна от другой почти ничем не отличаются). Интересно, понимает ли Эля, в какую дурость он её втравил? Она ведь далеко не глупа, и в прежней жизни сумела добиться многого не только благодаря своей эффектной внешности. А может быть, она просто доверяет ему, мужчине-защитнику, как всегда поступали женщины в лихие времена? Хотелось бы в это верить...
   Сознавая, что на одну только милость богов уповать опрометчиво, Денис старался держаться середины улицы, увлекая за собой девушку, - лучше, если между ними и тёмными зевами подъездов и подворотен будет хотя бы с десяток шагов. И углы зданий лучше огибать по широкой дуге, чтобы не столкнуться нос к носу с теми, кто мог бы за ними прятаться.
   Эта предосторожность оказалась спасительной. Большой проспект был уже недалеко, когда навстречу им из пещеры-подворотни стремительно и беззвучно выметнулись три тени - две впереди и одна чуть сзади, - и быстрота их движений не оставляла сомнений в их намерениях. Денис успел заметить серую одежду нападавших и белые пятна застывших лиц под капюшонами курток, а в следующую секунду они были уже рядом, и в их руках зловеще сверкнул металл.
   Денису не приходилось сталкиваться с аутсайдерами, но слышал он о них достаточно, и большинство жутких рассказов об отщепенцах на поверку оказывались правдой. Эти люди, не вписавшиеся в новый социум, рождавшийся на руинах социума старого, были самыми настоящими хищниками. Не прошедшие чипизацию и лишённые из-за этого "минимального пакета выживания", они не брезговали ничем - ни кражами, ни грабежами, ни убийствами. Припозднившаяся парочка была для них прежде всего едой, которой хватит на несколько дней, а то, что один человек из двоих оказался симпатичной молодой женщиной, было для аутсайдеров большой удачей: групповое изнасилование жертвы, обречённой на съедение, очень способствует поднятию аппетита. Ну, и чипы этих двух глупцов тоже пригодятся...
   Секунды стали очень длинными - адреналин, ударивший в мозг Дениса, сработал как ускоритель реакции, на которую бывший морской пехотинец, проливший немало пота на тренировках по каратэ, и так не жаловался. И у него за спиной стояла девушка, ради которой он готов был броситься с голыми руками на тяжёлый штурмовой танк.
   Блеснул нож. Первый из пары аутсайдеров - тот, что справа, - метил Денису в живот, и наверняка даже не понял, как так получилось, что выброшенное вперёд лезвие встретило пустоту. А не понял он этого потому, что не успел понять: уклонившись, Денис встретил его прямым ударом кулака в горло.
   Под костяшками пальцев хрустнул кадык. Хищник с присвистом вздохнул-всхлипнул и начал оседать, но Денис не стал провожать его взглядом: второй аутсайдер - тот, что слева, - обрушил на голову парня удар топора.
   Жёсткий блок левой рукой. Топор вылетел из руки хищника и звякнул о мостовую за спиной Дениса ("Это мне показалась, или Эля действительно ойкнула?"). А правой, ребром ладони ("Помнится, доводилось мне ломать стопку черепиц...") - по бледному синеватому горлу, такому мягкому и такому податливому.
   Третий аутсайдер - тот, что был сзади, - оказался сообразительным. Он понял, что добыча пришлась им не по зубам, и не стал сокращать дистанцию, чтобы не испытать на себе хлёсткие удары, свалившие обоих его товарищей. Вместо этого он резко взмахнул рукой и метнулся обратно, в спасительную темноту подворотни.
   Правое ухо Изотова обожгло огнём. "Нож метнул, - подсказало сознание, - хорошо, что промахнулся". Тело парня действовало автоматически, словно запрограммированный боевой механизм - серая тень в капюшоне уже растворялась в темноте подворотни, когда Денис настиг её и ударом ноги в прыжке сломал ей позвоночник. Он не ощущал свирепой жажды убийства, несмотря на то, что аутсайдеры убили бы его без всяких колебаний, и он это прекрасно понимал (а о том, что они сделали бы с Элей, лучше даже не думать). Денис просто не мог поступить иначе: хищник не должен был уйти живым - в противном случае на следующий вечер он снова выйдет на охоту. И дружинники, отстреливавшие аутсайдеров без всяких сантиментов, руководствовались теми же соображениями: чтобы жили люди, звери должны умереть. Время Тьмы диктовало свои законы...
   Эля стояла неподвижно, и Денис в полусвете сумерек разглядел, что в глазах её не было слёз: в них была тревога - за него.
   - Как ты? - спросил он, подходя к ней, и только тут ощутил боль в разодранном ухе и понял, что горячее и липкое, заливавшее ему скулу и шею, - это кровь.
   - Ногу поцарапало этой железякой. - Денис увидел топор, валявшийся на асфальте ("Значит, мне не показалось - она действительно вскрикнула"). - И джинсы, совсем новые, вот... - девушка всхлипнула, показывая небольшой разрез на ткани чуть выше колена.
   "Да, женщина - это загадка природы, - ошеломлённо подумал Изотов. - Спастись от смерти - и от кое-чего похуже смерти! - и рыдать над испорченной тряпкой!".
   Но тут Эля заметила кровь на его лице, и настроение её мигом переменилось.
   - Ты ранен! - встревожено вскрикнула она.
   - Пустяки, - пробормотал Денис, - царапина, было бы о чём говорить...
   "Повелительница Тьмы" его не слушала. Она быстро извлекла из сумочки носовой платок (парень ощутил тонкий аромат духов, пришедший из тех сказочных времён, когда по улицам Петрограда ещё не бегали голодные людоеды), вытерла кровь и прижала платок к покалеченному уху своего защитника. Глаза её были теперь совсем близко, и Денис согласен был получить ножом и во второе ухо, лишь бы Эля так на него смотрела.
   - До свадьбы заживёт, - пошутил он. - Боги хранят влюблённых: у этих, - он мотнул головой в сторону неподвижных тел и поморщился от боли, - не было огнестрела, а то мы бы с тобой так легко не отделались.
   Эля промолчала, только в глазах её явственно проступили испуг и немой вопрос "И что мы теперь будем делать?".
   - А теперь мы пойдём домой, - веско сказал Денис, перехватывая платок, прижатый к его уху, и задерживая в своей ладони тонкие пальцы Эльвиры, - только не к тебе, а ко мне. Это тут, рядом, сразу за Большим, пять минут ленивым шагом.
   Девушка не стала спорить - она приникла к нему всем телом, и Денис ощутил, как её бьёт судорожная мелкая дрожь. Повелительница Тьмы всё прекрасно понимала, и знала, чего им удалось избежать (как знала и то, что второй раз такое везение может и не повториться).
   До дома Изотова они добрались без приключений. Эля осталась у Дениса: сначала на ночь, а потом и навсегда. Мать Дениса не возражала - она была рада.
  

* * *

  
   202... год
  
   - Ну вот, - резюмировал Катунин, оглядев столик, забитый разнокалиберной снедью, - сервировку предпраздничного банкета - ты не забыл, что скоро у нас Новый год? - можно считать успешно проведенной. И капля-другая горячительного нам с тобой не повредит - не пьянства окаянного ради, и не потехи для, а не отвыкнуть дабы!
   Они знали друг друга больше десяти лет - огромный срок по меркам лихого смутного времени, именуемого новыми историками постобвалом. Привычный порядок вещей рухнул, распался, рассыпался, и на пепелище былого, взращиваемого веками, буйным чертополохом поднялось нечто новое, уродливое и гротескное, при ближайшем рассмотрении оказавшееся хорошо забытым старым, принявшим искажённую форму - мутировавшим, как говорили "чернокнижники". Человечество, зашедшее в тупик и споткнувшееся, откатилось в раннее средневековье, в котором причудливо совместились ракеты и охота на ведьм, электроника и публичные казни, набеги и ядерное оружие, рабство и реакторы, примитивный товарообмен и сверхкорпорация United Mankind, боевые топоры и новейшие достижения науки, вплотную подобравшейся к тайнам превращения вещества и к неограниченным источникам энергии. Человечество, не сумевшее преодолеть барьер, созданный самими же людьми, зализывало ссадины и готовилось к новому прыжку, инстинктивно нащупывая новый путь и в то же время упорно повторяя давно пройденное и вновь совершая старые свои ошибки.
   Людей, подобных Денису Игоревичу Изотову и Олегу Геннадьевичу Катунину - тех, кого раньше называли учёными, - именовали ныне чернокнижниками. Человечество конца двадцатого века и начала века двадцать первого привыкло походя пользоваться многоликой техникой, ставшей неотъемлемой частью бытия, и в огромном большинстве случаев даже не задавалось вопросом "Как же оно работает?", довольствуясь нехитрым правилом "Нажал на кнопочку - экранчик засветился". Обвал безжалостно проредил ряды учёных, отсеяв узких специалистов, знавших только "от и до"; многие знания и технологии были утеряны (часть из них оказалась попросту ненужной). Чернокнижниками стали немногие - те, кто сохранили удивительное умение видеть суть вещей и понимать физический смысл явлений, скрытый за паутиной многоэтажных математических формул. Именно такие люди во все века двигали прогресс, а заодно обрушивали на головы современников всевозможные беды, действуя при этом исключительно из лучших побуждений. Чернокнижники походили на энциклопедистов средних веков, ориентировавшихся во многих науках, и прозвали их так ещё и потому, что для очень многих наука давно уже стала разновидностью чёрной магии, от которой можно ждать чего угодно (в том числе и самого страшного).
   Денис Изотов (хотя теперь к нему почти все и почти всегда обращались по имени-отчеству) оказался "человеком на своём месте". Перейдя из лаборатории нефтехимии в лабораторию молекулярного синтеза, которую возглавлял Александр Николаевич Свиридов (тогда ещё не ставший легендарным), Денис, только-только заочно закончивший питерский университет, увлёкся идеей превращения одних веществ в другие. Он ещё не знал о тайной разработке Свиридова - о "драконьей голове", генераторе свободной вселенской энергии, которую Алхимик (так за глаза называли завлаба его подчинённые) использовал для синтеза золота из чего угодно. Изотов работал над синтезом искусственной пищи (во время Обвала и в первые постобвальные годы это было жизненно важно), и только после трагической гибели Свиридова, когда стало известно о его наследии, Денис занялся "драконьей головой" - это стало делом всей его жизни. А титул "чернокнижника" Изотов заслужил после создания им и его группой первенца нового поколения "генераторов Свиридова" - компактного изделия, в котором зеркала были заменены тончайшей отражающей плёнкой, уложенной во много слоёв в небольшом объёме. Эти устройства называли "эм-эл-генераторами"*, источниками энергии, или просто источниками (последнее название прижилось) - они уже были пригодны для промышленного применения.
   ________________________________________________________________________________
   * От английского Multi-Layer Generator - многослойный генератор.
  
   Но, как водится, первыми детищем Изотова заинтересовались воеводы. Война всех против всех то затухала, то разгоралась с новой силой, и князь Владислав быстро оценил все перспективы нового энергоисточника, способного, по прикидкам чернокнижников, заменить ядерный реактор (причём благодаря своим небольшим габаритам достаточно мощный МЛГ мог быть установлен на танке или на борту самолёта). Неудивительно, что отца-изобретателя этакого чуда берегли как зеницу ока. "Княжьи люди, - шутил он с горечью, - готовы мне в унитаз вмонтировать следящие видеокамеры, а заодно и поставить в супружескую спальню пару вооружённых охранников".- Вот тогда-то и пересеклись пути-дорожки Дениса Зотова и Олега Катунина.
   Олег Геннадьевич Катунин был оружейником, разрабатывавшим электромагнитные пушки (рэйл-ганы*, как их называли по ту сторону Атлантического океана) и пушки Гаусса. И те, и другие устройства требовали очень мощного источника энергии, в качестве которого мог быть использован генератор Изотова: его компактность позволяла перейти от опытных экзотических образов к боевым моделям.
   ________________________________________________________________________________
   * Railgun - рельсотрон (англ.). Импульсный электродный ускоритель масс, состоящий из двух параллельных электропроводящих шин, вдоль которых движется электропроводная масса (снаряд или плазма). Принцип работы основан на превращении электрической энергии в кинетическую энергию снаряда. Может использоваться как оружие.
  
   С тех пор они работали вместе, и сейчас вместе ехали к северному князю Александру с миссией, имевшей самое прямое отношение к их совместной работе.
   - Так, - Олег наполнил маленькие хрустальные стаканчики прозрачной жидкостью (той самой, без которой не обходится ни одно уважающее себя научное заведение). - Ну, за успех нашего безнадёжного предприятия!
   - Почему же безнадёжного? - Денис протянул руку к столу, прикидывая, чем лучше закусить: искусственной колбасой или искусственным сыром. Заботливые жёны снабдили своих мужей натуральными овощами - помидорами и огурцами, выращенными в теплицах, - однако большая часть снеди была синтетической, вышедшей из пищевых лабораторий, над созданием которых немало потрудились коллеги Изотова по институту прикладной химии. - Думаю, полевые испытания пройдут успешно, и северяне останутся довольны.
   - Это уже не испытания, - Катунин осушил стаканчик, выдохнул и запил "огненную воду" глотком минералки. - Это война, самая настоящая. И причина этой войны - нефть.
   - Нефть... Знаешь, я долго не мог понять, зачем весь этот сыр-бор вокруг арктической нефти.
   - То есть?
   - Её ведь не достать. Масштабная добыча углеводородов из-под полярных паковых льдов сопряжена с огромными техническими трудностями и непомерными трудозатратами - на сегодняшний день ни одно государство нашей феодальной планеты не в состоянии с этим справиться. И тем не менее...
   - ...и United Mankind, и Поднебесная давно облизываются на приполюсный район, и не только облизываются, но и действуют, верно?
   - Верно, - Денис усмехнулся. - Вся штука в том, что арктическую нефть никто и не собирается добывать - для всех главных игроков мирового ринга достаточно самого факта владения нефтеносным районом. Амеро обеспечено энергоресурсами - только благодаря этому энергобакс признан серьёзной валютой наряду с золотым динаром Залива и китайским юанем. Совет Сорока спит и видит, как бы завалить весь наш подлунный мир "голубыми" - точно так же, как он был завален в своё время "зелёными". Однако силёнок не хватает - Ю-Эм пока что далеко не Ю-Эс-Эй, - и глобы смогут увеличивать денежную массу только если она будет чем-то обеспечена. Старое доброе золото на роль гаранта не подходит - "драконьи головы" оставили от Золотого Тельца рожки да ножки. Что осталось на трубе? Правильно, энергия, а точнее - энергоносители. Вот потому и заваривается вокруг Северного полюса горячая каша, которую нам придётся хлебать полной ложкой.
   - И наши князья готовы из-за этой нефти рвать друг друга в клочья, - заметил Олег, вновь наполняя стаканчики спиртом из вычурной бутылки, в которой когда-то содержался какой-то экзотический алкогольный напиток. Какой именно - установить не представлялось возможным: красочная этикетка изрядно поблекла и стёрлась, и от надписей на ней остались только отдельные латинские буквы.
   - Наши князья - дети своего времени. Кто-то из них хуже, кто-то лучше, но все они одним миром мазаны. Сословие воинов было отодвинуто на второй план кастой торговцев, пришедших к власти в мировом масштабе, но после Обвала, сиречь мирового финансового кризиса, усугублённого появлением синтезаторов золота и развалившего к ядреней фене весь глобальный рынок со всеми его национальными прилавками, воители извлекли из тайных своих сундуков старинные мечи, почистили их, наточили и начали с большим удовольствием рубить головы прежним хозяевам жизни. Парадокс исторического развития - новый виток спирали, помнишь такую теорию? Случись ядерная война, остатки человечества вернулись бы в каменный век, а глобальный экономический коллапс вверг нас "всего лишь" в ранний феодализм, и то с вариациями. Поднебесная, например, - это чистейшей воды монархическая империя, в которой узаконено рабство и рабовладение, а United Mankind - корпоративная олигархия, стремящаяся к предельной степени концентрации собственности в руках Совета Сорока. Мы будем царствовать и всем володети... Плюс тоталитаризм, причём тоже в почти предельной степени. Так что игрища наших удельных князей да бояр - это ещё цветочки.
   - Хороши цветочки... Ты в курсе, какую резню учинил Василий Тёмный среди своих бояр? Наш Владислав-князь по сравнению с ним просто агнец божий!
   - Московский князь явно претендует на титул "Грозного". И он намерен собрать все русские земли под свою руку. Помнишь историю? Такое уже было.
   - Ага. А как соберёт он эти земли, так и начнёт резать в них всех инакомыслящих и несогласных. Такое тоже было в русской истории. Доберётся он и до нас, помяни моё слово! А не Василий, так наш Владислав сам за нас возьмётся: они ведь, князья, все одним миром мазаны, как ты совершенно правильно заметил, Денис Игоревич.
   - Не нагнетай, Олег Геннадьевич, не драматизируй - пожуй лучше колбаски. Знаю я, как смотрят на нас, чернокнижников, княжьи люди, да как они шипят нам вслед - мол, вот они, виновники всех бед, последыши "гнилой интеллигенции". И сами князья не шибко нас любят. Но только умные князья - а Владислав и Александр-северянин люди очень неглупые - нас и пальцем не тронут, и даже наоборот. Нужны мы им позарез, потому что куём воинам новые мечи, без которых им не обойтись. Вот поэтому нас не только оберегают и пылинки с нас сдувают, но ещё и вольнодумство нам дозволяют, за которое любого смерда давно бы на дыбу подняли. Думающий человек - он любой власти враг, и в то же время власти этой без него никак, особенно если человек этот к важному делу приставлен: как мы с тобой. Такая вот диалектика получается...
   - Диалектика... Послушай, Денис, ты мне лучше вот что разъясни: ну почему мы, люд учёный, как выпьем чуток, так нас сразу тянет обсуждать мировые проблемы? Нет бы о бабах - тоже ведь тема достойная!
   - Маловато мы выпили для дискуссии на эту тему, - преувеличенно серьёзно ответил Изотов. - Женщина и её роль в истории человечества - это тебе не мощность мобильного энергоисточника рассчитывать, и не радиус поражения импульсной пушки прикидывать.
   - Так это поправимо! - с той же серьёзностью отозвался Катунин, берясь за бутылку. - Дорога, чай, дальняя, - время у нас есть.
  

* * *

  
   Изотов проснулся среди ночи. Мерно стучали колёса на стыках, вагон покачивался, за окном разлеглась непроглядная тьма. На столе что-то тихонько позвякивало - наверно, это вилка или нож соприкасались время от времени со стеклом посуды. Катунин безмятежно спал - Денис слышал его спокойное сонное дыхание. Осторожно, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить товарища, Изотов встал, открыл двери купе и выскользнул в коридор.
   Коридор был пуст и тёмен - там было включено только дежурное ночное освещение. В синеватом свете Денис разглядел плотную фигуру охранника, стоявшего у окна. Стражник повернул голову на шорох открываемой двери и даже коснулся автомата, висевшего у него на груди, но тут же снова принял позу часового, исправно исполняющего свои обязанности - мол, мы своё дело знаем и храним вас, господа чернокнижники, пока вы пьёте-едите и всякие там разговоры разговариваете, так что будьте спокойны. С лёгким щелчком приоткрылась дверь крайнего купе - кто-то внутри него (возможно, сам начальник охраны) тоже не спал и, услышав шум, счёл необходимым выглянуть и посмотреть, что там да как. Князь Владислав выделил для охраны "учёного посольства" лучших своих бойцов-безопасников...
   В тамбуре обнаружился ещё один охранник, выглядевший в синей полутьме каким-то инопланетным монстром. Он стоял, привалившись спиной к запертой межвагонной двери (пассажирам второго вагона ходу в первый вагон не было), и при появлении Изотова даже не шевельнулся, хотя Денис почувствовал на себе его внимательный взгляд. Ощущение от этого взгляда было неприятным: Изотов хорошо знал, что стражи будут самоотверженно драться с кем угодно, защищая учёных до последней возможности, но если эта последняя возможность будет исчерпана, они бестрепетно прикончат своих подопечных, чтобы те не попали в лапы супостата, и после этого умрут со спокойной совестью. Князья не доверяли друг другу, и то, что питерские чернокнижники отправились в Мурманск, было всего лишь взаимовыгодной сделкой между Владиславом Балтийским и Александром Холодным.
   "И всё-таки наши князья - это не самый худший вариант, - подумал Денис, выйдя из туалета и снова поймав на себе цепкий взгляд стражника. - Это откат, да, но откат ниже той точки, в которой ещё можно выбрать другой путь. А United Mankind -- это продолжение пути в никуда, Обвал показал это с полной ясностью. Постиндустриал одарил нас техническим изобилием, опустошив при этом наши души. А повторение пройдённого и возможность что-то изменить, используя обретённый опыт, - это шанс не оказаться снова в том же тупике".
   Вернувшись к себе в купе, он лёг и закрыл глаза, но не заснул. В голове теснились разные мысли, толкаясь и налезая одна на другую и упорно не желая дать отдых усталому мозгу. Олег спал, что называется, без задних ног - Изотов даже почувствовал к нему что-то вроде лёгкой зависти. Промаявшись минут пятнадцать, Денис открыл глаза, приподнялся и посмотрел в окно.
   Там была тьма, Тьма с большой буквы - такая густая, что, казалось, её можно взять в руки и помять, словно вязкую чёрную смолу. Вокруг не было видно ни единого огонька, и Денису Игоревичу Изотову вдруг почудилось, что их поезд плывёт в безбрежном нефтяном океане, погрузившись в него по самые крыши вагонов.
   "Да, нефть, чёрная кровь земли... Чёрная кровь, ради которой уже пролито столько алой человеческой крови, и сколько ещё прольётся... Схема, рассчитанная глобами, проста: нефть - это деньги, а деньги - это власть над миром. Вывод: вся нефть должна принадлежать United Mankind, и никак иначе. И для достижения этой цели хороши все средства. Но вы не учли одного, господа хорошие: есть люди, которым не нравится ваша схема, и которые не согласны с такой постановкой вопроса. Смутное время пройдёт, и Россия снова - в который уже раз! - соберётся в единое целое и поговорит на равных и с Поднебесной, и с Халифатом, и с United Mankind. И наша нефть понадобится нам самим, и поэтому и я, и Олег, и князья наши, и воеводы, и воины-дружинники, и моряки на кораблях будут драться с вами люто и беспощадно, как всегда дрались за своё будущее русские люди. И учёный-чернокнижник Денис Изотов сделает всё от него зависящее, чтобы арктическая нефть осталась русской. Ведь нефть - это энергия, без которой не будет ничего: ни будущего, ни даже настоящего. И она же - эквивалент всех ценностей, основа новой денежной системы, а без денег нам пока что не обойтись - этого мы ещё не умеем.
   Конечно, у нас - как, впрочем, и у вас, это не секрет, - есть источники, но вся штука в том, что они не могут заменить традиционную энергетику: пока ещё не могут. Их мощность ограничена, и все попытки превысить "технологический предел" успехом не увенчались. На высоких мощностях эм-эл-генераторы работают неустойчиво: энергия пространства-времени накатывается волной прибоя и откатывается, оставляя на мокром песке только пену с гребня. И ничего с этим не поделаешь - вернее, мы не знаем, что делать. Казалось бы, чего проще - собери из множества единичных источников ограниченной мощности один большой, и дело в шляпе. Ан нет, не вытанцовывается. Общий КПД такой установки резко снижается: МЛГ работают вразнобой - одни генерируют энергию, а другие в то же время её рекуперируют. И в результате на выходе - ноль (или почти ноль). Так что дело тут не количестве, а в качестве - из миллионов микрочипов можно собрать подобие человеческого мозга, но искусственный разум не получится, хоть ты тресни.
   А может, "запрет богов" (или "вселенская защита от дурака", есть такая гипотеза) - это не выдумки? Кто-то где-то там, за звёздами, решил, что нам, землянам, рано ещё давать в ручонки наши шаловливые вселенскую мощь? А то ведь мы можем наломать непоправимых дров - это запросто, с нашими-то этическими императивами. Вот и ждут космические боги (или, скажем, сверхвысокоразвитые инопланетяне), пока мы хоть немного не поумнеем и не перестанем делать глупости. А пока - довольствуйтесь малым: миниатюрной энергостанцией или "вечным двигателем" для автомобиля. Или бомбой относительно небольшой мощности - знаем мы ваши разрушительные наклонности. А вот когда вы подрастёте (если подрастёте), и когда наступит новая эра человечества (если наступит), вот тогда и поговорим - и насчёт полетов к звёздам, и насчёт всего другого-прочего.
   Новая эра человечества - какой она будет? Какими будут люди? Что ждёт поколение сверстников моего сына? Прихода всесильного мессии ждать не приходится - это сказки. И добрые боги не спустятся на землю, чтобы навести на ней порядок - не царское это дело. Мы должны всё сделать сами, а не получится - винить, кроме самих себя, некого. Вечность равнодушна к неудачникам - у неё в запасе уйма времени для новых попыток".
   Денис смежил веки. Перед его внутренним взором распахнулось бездонное звёздное небо, небо без конца и края. Среди звёзд и туманных спиралей далёких галактик проступали на чёрном фоне неба смутные контуры лиц, человеческих и одновременно нечеловеческих. А потом появился женский лик, и Денис узнал в нём Элю - она смотрела на него из далёкого далека, смотрела с улыбкой. И он улыбнулся ей в ответ, и уснул с улыбкой на губах.
   Поезд, раздирая чернильную тьму, шёл на север.
  
  
  

Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"