Вместе они полностью соответствовали философской категории: "Единство и борьба противоположностей". Карандаш с резинкой на конце были совершенно разными даже на первый взгляд, Он длинный, острый, прямой и твердый, раскрашенный снаружи в два цвета. Она маленькая, мягкая, тупая, красная как снаружи, так и внутри, Но это были только видимые, внешние различия. В своей сути они отличались друг от друга катастрофически. Он был честным, открытым, стремился оставить после себя след: на бумаге, на картоне, даже на стене, когда размечали место для полок. Любил вдумчивую, неторопливую работу, когда сначала думают, а, лишь затем, пишут или чертят. Она была, хоть и мягкая внешне, но колючая и зловредная по характеру. Все, что было написано или начерчено Карандашом ею категорически отвергалась в зародыше, и она с превеликой охотой удаляла любой его след. Но это в начале, потом, со временем, справедливо рассудив, что если стирать все, написанное Карандашом, то ее надолго не хватит, она сотрется совсем, а этот, навязанный ей тип, останется жить в свое удовольствие, без всякого возмездия, Только ей предназначено объяснить ему, да и всем остальным, какое он ничтожество и бездарность. К тому же огульно и необоснованно критикуя Карандаш, Резинка, как бы возвышала себя в своих глазах и глазах окружающих (это она так думала). В ее измышлениях и сетованиях о загубленной жизни была только одна правда - их союз был абсолютно случайным. В массовом производстве, на конвейере некогда спрашивать, кто кому нравится. Соединили, окольцевали - все! Живите. Всю их совместную жизнь Резинка упрекала в этом Карандаш, вроде бы он виноват в их союзе. С воодушевлением она рассказывала всем встречным и поперечным о том, как ей нравился другой карандаш, с более широкими желтыми полосами по телу. Какой он был стильный и элегантный. Как сильно он выделялся из всего множества карандашей на их фабрике. Как волнительно смотрел он на нее своим единственным грифельным глазом и как этот глаз выразительно блестел при этом. И, если бы, не этот кусок дерева, с которым она сейчас мучается, это ничтожество, этот бесталанный бумагомаратель, то они были бы прекрасной парой и попали бы на службу, не меньше чем к министру или, даже, самому президенту, а, когда президент отбросит сандали, их выставили бы на вечное обозрение в музей. В музее жизнь у нее была бы, не чета теперешней. Тщательный уход, продуманный микроклимат от которого резина не пересыхает и не крошится. Регулярное очищение от пыли, чтобы всем было видно, какая она красная и красивая. Изящный, ручной работы стакан для карандашей, восхищение посетителей, зарубежные поездки, фотографии в лучших журналах мира и так далее. А здесь, в бухгалтерии, ну, что хорошего она видит? Тоска и скука. Только и развлечений - поругаться с соседями по стакану. Да и стакан-то, тьфу, сказать противно: обычный гранчак.
Карандаш, делавший поначалу ошибки, быстро набрался опыта и свел ошибки к нулю. Резинка осталась почти без работы и от скуки пилила его пуще прежнего, выискивая и выдумывая все новые и новые недостатки. Карандаш огрызался слабо, ибо тогда, неизбежно начинался скандал, после которого он, в расстроенных чувствах, допускал ошибки. Самым лучшим временем для него было тогда, когда он случайно попал в конструкторский отдел. Он сразу постиг - это его призвание. Во-первых, вдумчивая, творческая работа, спокойная и размеренная. Во-вторых, ему пришлось работать с местной Резинкой. Его спутницу забраковали сразу: грубая, тупая, царапает бумагу, да еще и оставляет красный след. Рассказы о возможном великолепном светлом будущем в музее не произвели на окружающих ни малейшего впечатления, поэтому и рейсшина, и линейка, и другие карандаши, и готовальня в полном составе, со всеми циркулями, рейсфедерами и точным измерителем сразу и окончательно были возведены в ранг врагов. Даже поскандалить было не с кем. Даже свой собственный Карандаш на упреки совершенно не реагировал. Он увлеченно работал с новой напарницей. Эта Резинка была великолепна: белая, мягкая, с умопомрачительными плавными очертаниями, острой рабочей поверхностью, чтобы стирать только то, что надо не трогая прочего. Они прекрасно ладили и отлично сработались вместе. Часто Карандаш думал о том, как несправедливо обошлась с ним судьба, соединив его с этой мымрой. Может быть лучше бы ему остаться простым карандашом, без резинки, тогда, может быть, он бы встретил такую же, мягкую и ласковую. Резинке Карандаш тоже понравился и, она полагала, что из всех, встреченных ею ранее, он, пожалуй, самый лучший, к тому же он еще и талантлив. Вместе они соорудили такой проект, что все только "ахали" и разводили руками. Она, гордясь собой и Карандашом, находила его уже не только талантливым, но и внешне привлекательным. У него такие красивые продольные линии на теле, не толстые и не тонкие, а в самый раз, со вкусом подобранные, очень гармоничные. Он всегда остро заточен, под идеальным углом. Его грифель никогда не крошится. А какие линии он проводит! Это даже не линии, а произведение искусства: идеально прямые, одинаковой ширины по всей длине, гладкие и блестящие. Словом, Карандаш, для любой понимающей резинки, был мечтой, близкой к идеалу.
Однако их роман длился недолго. Мучаясь ревностью, Резинка неведомыми путями "настучала", кому следует, что в совершенно чужом отделе находится законно принадлежащее бухгалтерии имущество. Вдруг ревизия - вот тебе и, пожалуйста. Недостача. Карандаш был водворен на место. Оба они, и Белая Резинка и Карандаш были расстроены до невозможности, но поделать ничего не могли. Надо ли говорить, что на прежнем месте на Карандаш обрушились уже не потоки, а лавина упреков и оскорблений. К прежним его "титулам", а именно, "бездарность", "дровеняка" и "недоумок". Теперь добавились еще "изменщик" и "предатель".
Так они и живут. Терпеть друг друга не могут, но жестяное кольцо не дает им расстаться.
А, недавно, по их столу прошел слух, будто бы к "бухине" приходил тот самый конструктор, автор нашумевшего проекта, и предлагал большую, самую большую из существующих, коробку конфет в обмен на Карандаш. Без этого Карандаша ему совершенно не лезут в голову мысли, а впереди очень интересный проект, с большими перспективами. Злые языки утверждают, будто своими ушами слышали, как конструктор предлагал в придачу к коробке конфет еще пачку карандашей, бутылку шампанского и оставить резинку для отчетности, ну вроде как карандаш совсем израсходовался, эта Резинка ему не подходит принципиально.
Хозяйка Карандаша обещала подумать, но обитатели стола сошлись в едином мнении, что, скорее всего, согласится.