Когда закончилась Великая Отечественная война, моей маме исполнилось шестнадцать лет. Девятого мая День Победы, а тринадцатого у неё день рождения. Они всей семьёй к этому времени уже вернулись из эвакуации в Москву, отец, мой дед, который с сорок второго воевал в ИПТАБре Резерва Ставки, а это значит, что ими затыкали дыры на всех танкоопасных направлениях, лежал в Вене в госпитале после контузии, а значит, остался жив.
Мама всю жизнь вспоминала праздничный салют, а они с подругами добрались в этот вечер до Красной площади, радость людей на улице, чудесную весеннюю погоду...
В общем, причин для счастья у молодых девчонок хватало. И хотя страна жила тогда очень тяжело, ничто не могло сломать их оптимизма.
Как вы понимаете, в этом возрасте, как раз и проявляются первые чувства. Девочки начинали поглядывать на мальчиков, и им, конечно, хотелось выглядеть красивыми, тем более, что рядом были знаменитые Лефортовские казармы с Московским гарнизонным Домом офицеров, Автобронетанковая академия, ВИнЯз, и наша улица Радио буквально кишмя-кишела офицерами и курсантами.
Хотелось-то хотелось, но с этим была большая напряжёнка. Носили одежду, в основном, перешитую с мам и бабок, те, кому повезло, получали посылки из Германии, но таких было немного. Наоборот, у многих отцы и старшие братья не вернулись с фронта или пришли инвалидами. И в нашей семье такого горя тоже хватало.
Летом молодёжь бегала в футболках и теннисках, туфли белили мелом, девушки какие-то лёгкие платьишки сооружали... А осенью надо было идти в школу, тут уж обязательна была форма, коричневое платье, чёрный или праздничный белый фартук были у всех, чем-то помогал родительский комитет, шефы с завода, старшие отдавали то, из чего выросли, младшим, как то все обходились.
Но в школу запрещали ходить без чулок. Даже нитяные тогда были изрядным дефицитом, я помню прекрасно, как мама мне такие усердно штопала до полного износа, а это уже было в начале пятидесятых. Мальчики тогда тоже до определённого возраста носили лифчики с резинками и чулки.
И таких-то чулок не хватало, а девочкам хотелось пофорсить, ведь тем, кому повезло, в посылках присылали замечательные американские чулки, как у Мэрилин Монро в фильме "В джазе только девушки", со швом. Зависть к счастливицам была просто жуткая, носить эти унылые нитяные рядом с такой красотой было просто невыносимо!
И они вот что придумали. Зелёной кожурой конского каштана красили ноги до чуть выше колена в красивый коричневатый колер, а выше тогда и не надо было, мини ведь не носили, а потом водостойкой американской тушью проводили посередине ноги сзади шовчик. На пару недель, если горячей водой не мыть, хватало. Самые трудолюбивые друг другу и сетку рисовали, она была тогда последним писком моды. И пока не пощупаешь, заметить подделку было невозможно.
Так и ходили до ноябрьских холодов, пока не приходилось всё-таки надевать чулки, рейтузы с начёсом, боты, валенки и другое обмундирование по сезону. Потом учителя тайну узнали, стали проверять ноги на ощупь, склонять и спрягать модниц на комсомольских собраниях, и рисованные чулочки сошли на нет.
Но этот случай был ещё ранней осенью. Из госпиталя вернулся отец, и решили организовать праздник для всех родичей, а их было тогда человек сорок, до ещё и подруги моей мамы набежали.
Бабка моя тогда работала на заводе Стеол, буквально рядом с нашим домом. Расшифровывается эта аббревиатура так - Стеарин и Олеин - стеариновая и олеиновая жирные кислоты применялись тогда для производства маргарина, очень нужного продукта, ведь натурального масла в стране не хватало. Даже из нефтяных отходов делали пищевые продукты. От бабушки остались с тех времён авторские свидетельства на искусственный шоколад, в котором сверхдефицитное какаовое масло было заменено на какой-то суррогат. Я много в пятидесятые годы этого шоколада переел, ведь опытов ставили много, а куда не очень удачный продукт девать было? Уносили по домам детям. Он был не очень вкусный, таким и остался, когда из него конфеты стали делать, и делали их до самых Сникерсов.
Но шоколад был лет на десять позже, а во время и сразу после войны они работали с саломасом, это такой белый как снег искусственный жир, промежуточный продукт при получении маргарина. На вкус он никакой, но противный, язык и нёбо обмётывает хуже холодного бараньего нутряного сала, да он на него и похож. Но блины и оладьи на нём жарились шикарные, их надо было только есть, пока они горячие.
Бабушка с прабабушкой и другими женщинами нашей большой семьи затеяли жарить блины на саломасе на всех родичей. Но просто блины есть довольно скучно, сметаны тогда достать было трудно, только на рынке и довольно дорого. Конечно, в коммерческих магазинах было всё, но деньги на роскошество имелись в основном у спекулянтов. Все смотрели "Место встречи изменить нельзя"? Значит, представляете то время.
Кстати, или, скорее, совсем некстати, но одного моего дядьку вскорости посадили по делу "Чёрной кошки", на шухере он у них постоял раз или два. Ему было шестнадцать лет, отсидел он от звонка до звонка пятнадцать, и вышел в тридцать один совершенно лысый и без зубов.
Дед какие-то деньги из Австрии привёз, и бабушка дала некую сумму школьной подруге моей мамы и попросила её сходить в магазин на "уголок", на углу нашей улицы Радио и Немецкой, теперь Бауманской, улицы, чтобы там купить развесной чёрной икры. Тогда она стоила дешевле хорошей колбасы, немного дороже селёдки, а главное, расходовалась экономно. На блин надо было намазать совсем чуть-чуть, чтобы было вкусно.
Подруга, назовем её Римма, взяла поллитровую банку и отправилась в магазин. Там ей отвесили сколько надо дешёвой пробойной чёрной икры с плёнками, закрыли банку пергаментной бумагой, завязали бечёвкой и из неё же сделали петлю-ручку, чтобы удобнее было нести. Продавщица тоже всех в округе знала и радовалась, что дед вернулся.
От от магазина до нашего двора идти было метров, ну, может, пятьсот. Девочка эта Римма была симпатичная и поэтому, как только она вышла из магазина, к ней сзади пристроился молодой лейтенант. Видно было, что он фронтовик, пара медалей у него на груди имелась. И он стал к ней, как говорится, клинья подбивать.
Идёт сзади и:
- Девушка, а как вас зовут?
- Девушка, а девушка, а где вы живёте?
- Девушка, а давайте, познакомимся!
Фильм "Джентльмены удачи" помните? Как там Савелий Крамаров к девушкам приставал, помните? Дальше и рассказывать о приставании не надо.
Может быть Римма и обратила бы на него внимание, но у неё уже был ухажёр из Бронетанковой академии, и с орденами. И он ожидался к скорому торжеству, поэтому что-то она лейтенантику язвительное ответила, он тоже языком за неё зацепился, и они так мило беседуя, дошли до входа во двор. Никак этот офицер не хотел понять, что он не нужен. Бывают такие приставучие офицеры, сам таких встречал, да, думаю, что и вы тоже.
Вот там-то всё и произошло без свидетелей. Лейтенант Римму догнал, цапнул за рукав и сказал:
- Девушка, а у вас шов на чулке в сторону съехал!
И он наклонился и пальцем ей в икру (ноги) ткнул, а чулка-то и не было, и он, борзой, и рот открыл.
Римма, от того, что её позорная тайна рисованных чулок открылась, а вы себе представить не можете, как это ей было стыдно, заревела и банкой с икрой навернула ему по роскошной фуражке. Банка успешно разбилась, всего его уделав рыбьими яйцами. Он сел на асфальт, держась за изгвазданную макушку, а Римма с рёвом и слезами пошла домой.
Когда от дома до ворот добежали, лейтенант уже исчез, только раздавленная икра на асфальте в пыли лежала пятнами. Все выразились, что так ему дураку и надо, приставать не будет, посмеялись, но за икрой пришлось сходить ещё раз.
Продавщица очень удивлялась, что икру так быстро съели, но ей ничего не рассказали, кто знал, может, лейтенант умирать пошёл?