В Серебряных Ключах мы пробыли более седмицы. Мне очень понравился этот небольшой городок, расположенный среди огромного соснового бора, и, наверное, именно из-за высоких сосен город выглядит каким-то особенно милым и светлым, с удивительно свежим воздухом. Возможно, причиной всему было то, что в городе протекало множество небольших ручьев с кристально-чистой водой, и когда ее пьешь, то чувствуешь едва уловимый привкус хвои и трав. Именно потому-то, из-за необычной целебной воды, в городке находилось немало небольших купален с ваннами, в которых приезжие лечили свои хвори. Надо сказать, что гостей тут хватало - все же слава о здешних источниках разнеслась далеко, а потому жизнь в Серебряных Ключах тихой и спокойной никак не назвать.
Слухи о том, что богатая невеста Ружана рассталась со своим женихом, мгновенно разнеслась по городку, а уж когда стало известно, что инквизиция арестовала родителей Премысла, жениха Ружаны - вот тогда город просто-таки загудел от таких новостей. Ясно, что все это произошло не просто так, и всему этому должна быть какая-то серьезная причина, но что именно стряслось - ответить на этот вопрос с точностью никто не мог. Ружана отмалчивалась, а особо любопытным сказала, что не желает говорить на эту тему - мол, мне неприятно даже вспоминать о причине нашего расставания с Премыслом, но о примирении не может быть и речи. Что же касается семейства бывшего жениха, то он сам и те люди из его родни, кто еще оставался на свободе, молчали, словно воды в рот набрали, и от расспросов просто убегали. Естественно, что подобное только подогревало интерес к произошедшему.
Хотя инквизиция привычно держала язык за зубами, тем не менее, разговоры о случившемся ходили самые разные, как близкие к истине, так и не имеющие никакого отношения к правде. Вся эта непонятная история оказалась для жителей городка столь горячей новостью, что за все то время, пока мы с Вячко находились здесь, она так и не потеряла своей остроты.
Что же касается моих надежд на отдых в тихом месте, то они, увы, не сбылись. Не знаю, каким образом, но очень скоро жителям Серебряных Ключей стало известно о том, что в доме Ружаны гостит лечея, и с той поры спокойная жизнь у меня закончилась. Вначале я помогала слугам в доме Ружаны, тем более что у многих из них из-за возраста хватало проблем со здоровьем, а затем стали подтягиваться и другие жители городка, и о небольшой передышке мне пришлось забыть раз и навсегда.
Вообще-то в Серебряных Ключах имелась своя лечея, и это была бабуля весьма преклонного возраста, которая (как она утверждала) хотела только одного - чтоб все оставили ее в покое, потому как она за свою долгую жизнь уже устала слушать о людских болезнях и пороках! Мол, дайте мне, наконец, пожить спокойно!.. На мой взгляд, эти слова были чем-то вроде желания доказать всем свою необходимость, но, как мне кажется, бабуля со своими капризами явно перегибала, потому как едва ли не каждый, кто приходил к ней с просьбой, вынужден был долго уговаривать престарелую лечею, чтоб та снизошла к его просьбе и согласилась помочь. Естественно, подобное людям не нравилось, хотя в открытую об этом не говорили. Тем не менее, на бабусю-лечею мое появление (а то, как же - конкурентка объявилась!) произвело весьма неприятное впечатление, и она отнеслась ко мне с нескрываемой ревностью - мол, нечего пришлым девицам топтаться в чужом огороде!, так что я и сама мечтала как можно быстрее вернуться в Терниен.
И вот сегодня нас позвал к себе отец Яков, и, надеюсь, что услышу от него весть о том, что в самое ближайшее время мы можем вернуться назад. Надеюсь, что к этому времени отец Петр уже успел разобраться как с циркачами, так и со сбежавшим акробатом. Кроме того, за это время я уже успела соскучиться как по Мей, так и по нашей старой лавке, да и от здешних посетителей, которые приходили ко мне со своими проблемами чуть ли не до полуночи, я, если честно, уже устала. Ружана, конечно, ничего не говорила, но кому же понравится, если у ворот твоего дома чуть ли не до глубокой ночи толпится народ?
- Хорошее тут местечко... - мы шли по улице, и я с удовольствием вдыхала чистый воздух.
- Только человеческих гадостей и тут хватает... - подосадовал Вячко. - Как там Ружана, пришла в себя? Она из дома почти не выходит - как видно, не хочет встречаться с бывшим женихом, который то и дело оказывается неподалеку. Мне кажется, он все же надеется вернуть невесту. Его можно понять: на все имущество их семьи наложен арест, и ему впору вставать у церкви с протянутой рукой.
- Да он может даже ночевать у ворот бывшей невесты, и даже серенады ей петь, только вот толку от этого не будет. Не стоит ожидать, что Ружана забудет о том, что близкая родственница бывшего жениха лишила ее сестры и тети. А что касаемо чувств девушки к тому молодому человеку, то говорю сразу: любовь к Премыслу ей все та же бабка-колдунья навязала. От любовной привязки я ее избавила, так что отныне она вольна выбрать того, кто ей понравится.
- В женихах у нее недостатка не будет.
- Это верно, как и то, что большие деньги не всегда приносят счастье. Я тут на всякий случай руны бросила, на будущее Ружаны хотела глянуть. Знаешь, смотрится неплохо - кажется, у девушки все сложится хорошо...
В этот момент я услышала чей-то удивленный мужской голос:
- Вячеслав, ты?
Неподалеку от нас стоял молодой мужчина и с интересом смотрел на нас. Это еще кто такой? Хорошая одежда, дорогой перстень на руке, чуть насмешливо-высокомерный взгляд... Спорить готова, что у этого человека в роду хватает предков с титулами.
- Берислав?.. - удивился Вячко, увидев мужчину. - Надо же, вот так встреча! Не ожидал... Ты как здесь оказался?
- Матушку на воды привез... - пояснил тот, с интересом поглядывая на меня. - Говорят, они здоровье укрепляют, а моя матушка, как ты помнишь, мигренями то и дело мается... А ты как в этой дыре оказался? Да и вид у тебя, скажем так, несколько своеобразный. Ты что, свой гардероб дома оставил?
- Да как бы поточней выразиться... Скажем: просто так карты легли.
- Наслышан я об этих картах... - хохотнул мужчина. - Что, отсиживаться в глушь отправили? Но, как я вижу, ты и тут не теряешься, только в этот раз благоразумно решил не рисковать. Ну и правильно, нечего переживать, мало ли что в жизни случается, главное - не падать духом.
Не могу отделаться от впечатления, что слова "решил не рисковать" относятся ко мне - уж очень насмешливо-пренебрежительно это было произнесено. Похоже, этот человек относится ко мне, как к пустому месту, и даже не пытается это скрыть - мол, с некоторыми особами можно только проводить время, и не более того. Если это действительно так, то надо признать, что высокородный знакомый Вячко не обременен хорошим воспитанием.
- А ты давно здесь?.. - мой спутник постарался сменить тему разговора.
- Да уж вторая седмица пошла... - с досадой отозвался тот. - Начинаю считать дни до отъезда, надоело уже сидеть в этой глуши. Может, заглянешь ко мне вечером? Я так рад, что встретил в этом медвежьем углу хоть одно знакомое лицо! Посидим, возьмем кувшинчик-другой вина, поговорим, столичные новости обсудим, а то и в карты можно скинуться, ведь тут скука смертная. В столице столько новостей, некоторые из них тебя заинтересуют.
- Обещать ничего не могу, уж как получится... - Вячко чуть заметно кивнул в мою сторону. - Я тут с дамой, так что...
- Понял... - мужчина шутливо поднял вверх руки. - Похоже, ты, в отличие от меня, не скучаешь. Понимаю и не настаиваю. Но если все же надумаешь придти, то я остановился в "Лесном ручье".
- Ну, если будет время...
- Ты уж постарайся него найти... - хмыкнул мужчина.
- Это как получится, а сейчас извини, но нам нужно идти. Ну, до встречи.
- До встречи.
Когда мы немного отошли, я спросила:
- Это кто?
- Столичный знакомый... - чуть пожал плечами тот. - Парень неплохой, одна беда - игрок. Все бы ничего, но как в азарт войдет - тут все, не оторвать. Надо признать - в картах удача довольно часто на его стороне, везучий.
Вообще-то меня куда больше заинтересовали слова этого самого Борислава о том, что Вячко отправили в провинцию из-за какой-то провинности. Интересно, что такое он натворил? Может, спросить? Пожалуй, не стоит: если Вячко сочтет нужным, то сам об этом расскажет, а если нет, то не стоит забивать себе голову лишним. Впрочем, я все же заметила, что Вячко после встречи со старым приятелем нет-нет, да и задумается - похоже, этот самый Берислав напомнил молодому человеку о чем-то неприятном.
Отец Яков встретил нас со своим обычным кислым выражением лица, и не стал тратить время на ненужные разговоры, а сразу перешел к делу.
- Отец Петр прислал письмо, в котором было сказано, что вы можете возвращаться в Терниен... - произнес инквизитор.
- Когда именно?
- Можете выезжать хоть сегодня... - буркнул тот. - Однако, госпожа Изок, по дороге вам надо заехать в одно из селений.
- Что за селение?
- Обычная деревенька под названием Козино - во всяком случае, мне так сказали.
- Она находится далеко отсюда?
- Кажется, нет, и добираться до нее надо по той дороге, по которой мы и приехали в Серебряные Ключи. Суть вот в чем: вчера ко мне обратился житель этого самого поселения и попросил о помощи - дескать, там завелось что-то вроде нечисти, или что-то похожее. Разумеется, можно предположить, что дело в какой-то ерунде, но в этом случае люди вряд ли обратились бы к нам. В общем, надо выяснить, в чем там дело. Извините, но никого из стражников вам дать не могу - все заняты, мое расследование идет полным ходом, каждый при деле, так что вам придется полагаться на себя.
- Можно поинтересоваться результатами дознания?
- Могу сказать только одно: эта старая женщина сумела натворить немало бед, и сейчас я в этом разбираюсь. Она очень упряма, так что следствие идет не так быстро, как бы мне того хотелось - многие свидетели предпочитают отмалчиваться. Тем не менее, несмотря на сопротивление нераскаявшейся грешницы, это гнездо скверны надо вычистить до конца, в назидание остальным. Но это дело Святой инквизиции, а вас ждет житель Козино.
- Молитесь за меня... - сказала я привычную фразу, после чего отец Яков осенил меня крестным знамением, и мы с Вячко направились к выходу.
Житель Козино оказался крепким неразговорчивым мужчиной, который на все мои расспросы односложно отвечал "да" или "нет". Похоже, рассказав отцу Якову о беде в своей деревне, мужчина счел свою задачу выполненной, и предпочитал отмалчиваться лишний раз. Н-да, не сказать, что этот человек любитель поговорить.
Попросив его немного подождать, мы сходили в дом Ружаны, попрощались с ней, пожелали удачи на будущее. Девушка улыбнулась нам в ответ - вот и хорошо, ее депрессия уходит, снова хочется жить, и надеюсь, что в будущем у нее все сложится хорошо.
До Козино мы добрались на телеге, запряженной старой лошадью, которой правил все тот же немногословный мужчина. На мой вопрос о том, что же происходит в их деревне, он пробурчал нечто очень невнятное - мол, приедем в деревню, там вам все и расскажут. Похоже, при беседе с отцом Яковом он был куда более словоохотлив. Ну, не хочет разговаривать с нами - и не надо, и без того позже жители селения поведают мне обо всем. Ну, а пока что мы негромко переговаривались с Вячко - надеюсь, в том селении, куда мы направляемся, нет ничего серьезного.
Три часа по дороге, затем возница свернул в сторону от тракта, полчаса - и мы увидели деревню. Не сказать, что она большая - домов тридцать, не больше. Вокруг не было сосновых боров, как в Серебряных Ключах - здесь смешанный лес, поля, луга... На первый взгляд здесь все спокойно, не нахожу здесь чего-то странного и непонятного.
Как и положено в таких случаях, нас отвезли к дому старосты, которого, как выяснилось, звали Вторак. При виде нас староста просто-таки засиял улыбкой, но когда понял, что инквизиция послала сюда не Вячко, а меня, то его улыбка враз погасла. Более того: он не сумел сдержать разочарования, и даже не пытался это скрыть - похоже, староста желал увидеть на моем месте мужчину, причем возрастом постарше. Ну, к подобному я уже привыкла, и на такие мелочи предпочитаю не обращать внимания.
- Мне так и не сказали, что у вас стряслось... - сказала я старосте, сидя в горнице его дома. - Сказали, что надо разобраться на месте. Да и тот мужчина, что привез нас сюда, предпочел отмалчиваться, мы так и не узнали, что здесь происходит.
- Да даже не знаю, что тут сказать, дело-то серьезное, не бабье...
- Вот что, господин хороший... - у меня не было желания что-то доказывать этому человеку. - Если я вас не устраиваю, то сию же минуту уезжаю отсюда, а вы можете снова обратиться в инквизиции, чтоб к вам прислали кого-то другого, постарше, поопытней и мужского пола. Только вот инквизиция - это не торговая лавка, где можно копаться в предлагаемом товаре: этот возьму, а тот нет. Похоже, вы особо не спешите, и дело у вас не срочное, а иначе не стали бы от меня нос воротить.
- Ладно, ладно, не стоит уж так сразу-то... - примиряющее заговорил староста, присаживаясь за стол напротив меня. - Просто у нас дело такое, что хоть за голову хватайся.
- Ну, так говорите, что стряслось. Только я хочу услышать правду, и утаивать ничего не надо - так будет лучше для всех.
- Обманывать не собираюсь...
Вздохнув, староста заговорил, и история, по его словам, произошла достаточно неприятная. Оказывается, в их деревне еще не так давно жила довольно зажиточная семья - отец, мать и сын по имени Хотен. Самые обычные люди, разве что излишне молчаливые, ну да у каждого из нас свой характер. Все бы ничего, но Хотен родился с какой-то душевной болезнью, с детства был не таким, как все, и у него постоянно менялось настроение: то он был веселый и радушный, а уже через минуту, без всякой на то причины, злой и жестокий. Пока родители были живы, они как-то сдерживали подобные перепады в настроении своего сына, но когда Хотену исполнилось двадцать лет, его родители умерли, и с той поры молодой человек стал совершенно неуправляем - он мог без причины накинуться на односельчан, оскорблять их, а бывало и такое, что гонялся за ними с вилами. А уж когда на Хотена нападало буйство, то люди старались держаться от него как можно дальше - мало ли что могло придти в его больную голову. Естественно, что все благоразумно сторонились этого человека, что еще больше выводило из себя Хотена.
Чего уж там скрывать: этот безумец уже давно всерьез беспокоил жителей деревни, только вот никто не знал, что с ним делать дальше. Понятно, что со временем он может стать опасным, но крестьяне никак не могли решить, как следует с ним поступить. Выгнать из деревни? Можно, а что с ним будет дальше? Родных у Хотена нет, с головой непорядок, пойти ему некуда. Односельчане же не звери, так и терпели присутствие этого человека, хоть и имели опаску - как бы чего не стряслось, если он окончательно с ума сойдет! Одна надежда на Бога - может, защитит...
Увы, не защитил. Неизвестно, что за страхи вновь пришли в больную голову Хотена, но однажды, в очередной раз впав в ярость, он напал на играющих детей. Двоих убил, двоих серьезно покалечил, остальные с криками успели убежать. Естественно, что случившееся явилось шоком для жителей деревни, и люди, прихватив лопаты, колья и вилы, отправились на расправу с тем, кто совершил это преступление. Хотен, естественно, без сопротивления сдаваться не собирался, но что он мог сделать против разгневанной толпы? Тем не менее, получив множество ран и переломов, он все же сумел вырваться и кинулся прочь из деревни, а толпа с вилами и палками побежала вслед за ним.
По словам старосты, к тому времени Хотен был весь изранен, у него текла кровь из многочисленных порезов, тело было в сплошных синяках, хватало переломов, но, тем не менее, сил у него оказалось невероятно много, и он умудрялся бежать перед толпой, хотя на земле за ним тянулся кровавый след. Силы оставили убийцу лишь после того, как он пробежал поле, находящееся за деревней, и там, подле старого высохшего колодца, он упал, не в силах бежать дальше, а затем каким-то образом сумел в последний раз подняться, после чего бросился в колодец. Ну, туда ему и дорога - таким было единодушное мнение селян.
С того времени прошло несколько седмиц, а потом в деревню стал постепенно приходить страх. Стали пропадать дети, причем кое-что из их вещей и одежды находили возле того старого колодца. Потом у нескольких здешних жителей ночами некто открывал хлева, где содержался скот, и убивал животных, вернее, загрызал их, а кровь выпивал. Чего там скрывать: многие жители деревни скотины лишились, да и домашней птицы тоже. Но самое страшное состояло в том, что кое-кто утверждал, будто они видели, что ночью по деревенским улицам бродит то ли Хотен, то ли его призрак. Скорей всего, это призрак или что-то вроде того, потому как Хотен не мог выжить после тех ран, что ему нанесли, да и из того колодца человек самостоятельно никак не выберется. Похоже, дух Хотена мстит за то, что мы его убили. С того времени, после наступления сумерек, все по домам сидят, двери на запор, окна и двери в хлев каждый день святой водой окропляют, чтоб эту нечисть отпугнуть. Понятно, что народ перепуган, жить страшно. Детям вообще запретили свой двор покидать...
- И вот... - продолжил староста. - И вот мы узнали, что в Серебряные Ключи пожаловал инквизитор, вот и решили обратиться к нему за помощью. Не хотелось бы, конечно, со святыми братьями связываться, но иначе никак, вот и послали в город одного из наших. Думали, инквизитор сам приедет, со стражей, а оно вон как получилось...
- Еще что можете сказать об этом ... призраке?
- Скажу так: пока что людей успокаивает хотя бы то, что днем он не приходит. Но это сейчас, и никто знает, что будет дальше. Пока что люди на полях работают, и на покос отправляются, но уже с оглядкой, а поодиночке за деревней стараются не ходить.
- Знаете, мне вас трудно понять ... - помолчав, сказала я. - Если бы все это узнали в Святой инквизиции, то они бы к вам послали не меня, а, возможно, нескольких человек, умеющих сражаться с нечистью. Наверняка тот человек, которого вы отправили в инквизицию за помощью, поведал там далеко не все из того, что у вас происходит.
- Не буду скрывать - решили рассказали инквизитору не все, потому как имели кое-какую опаску... - с досадой произнес староста. - Что ни говори, но мы убили Хотена, а это дело такое, что если б стало известно о смертоубийстве в деревне, то еще неизвестно, чем бы все обернулось. Может, нас бы и слушать не стали, да еще и обвинили бы в том, что, дескать, сами во всем виноваты, вот вас Небеса и наказывают. Я в своей жизни уже на всякое насмотрелся - иногда дело вывернут так, что невиновный становится виновным. Да я бы и сейчас поостерегся связываться с инквизицией, если б не наша ведунья.
- У вас в деревне и ведунья есть?
- Была... - махнул рукой староста. - Когда дети стали исчезать, она отправилась к колодцу - мол, попытаюсь что-то сделать, только ее потом мертвой нашли возле этого самого колодца.
- Она говорила вам, что думает обо всем происходящем?
- Сказала только, что дело неладно. Ясно, что она имела в виду Хотена. Ведунья его и при жизни почему-то терпеть не могла, да и его родителей не любила. Впрочем, к Хотену все относились с неприязнью.
- Это я могу понять.
- И вот что еще хочу сказать... - продолжал староста. - О том, что у нас творится, стало известно и в соседних селениях. Может, прямо об этом не говорят, но шепчутся. Сейчас к нам никто не ногой, да и нас у себя видеть не желают. Боятся, как бы этот призрак (или кто он там) и у них не объявился. Мол, притащится еще за вами.
- Почему у вас в деревне нет придорожной часовенки или хотя бы креста у дороги?
- Да мы как-то об этом не думали. И потом, церковь имеется в соседней деревне, раньше мы туда всегда ходили на праздники и выходные.
- Советую поставить крест.
- Я уж и сам об этом стал подумывать.
- Мне надо посмотреть на тот самый колодец.
- Конечно... - староста поднялся с места. - Пойдемте, отведу. Сейчас в ту сторону из наших деревенских уже почти никто не ходит. Боятся.
Когда мы вышли из дома (Вячко, естественно, не отходил от меня ни на шаг), то было понятно, что скоро на землю упадут первые летние сумерки. Удивительно, но сейчас в воздухе словно ощущается оттенок тревоги, да и на душе неспокойно. Солнце заходит, и улица была пуста, хотя в это время обычно деревенские жители собираются вместе, гуляют, ходят друг к другу в гости. Впрочем, здешним обитателям сейчас совсем не до гостей - живыми бы остаться. Правда, в воротах кое-где стояли люди, и с немалым любопытством смотрели на нас, но никто из них даже не подумал к нам подойти - да, жители этой деревни, и верно, уже всерьез напуганы.
Сразу же за околицей находилось небольшое поле, на краю которого стоял полуразрушенный колодец, вернее, колодцем его можно было назвать весьма условно - от него мало что осталось.
- Давно он заброшен?.. - спросила я.
- Я еще мальчишкой был, когда из него воду уже не брали, в том числе и потому, что ее там стало совсем мало - оттого колодец и забросили. Да и слишком старый этот колодец, невесть когда был выкопан, все бревна давно прогнили, к нему лучше лишний раз близко не подходить.
- Колодец глубокий?
- Когда-то был глубоким, а сейчас все внутри осыпается, и рушится. Наверное, за все эти годы на дно чего только не нападало.
Я подошла к колодцу, заглянула в шахту... Ох, что-то мне совсем не хочется здесь находиться. Протянула руки над колодцем, пытаясь понять, что же находится там, внизу, на дне. Ощущения, надо сказать, весьма неприятные, и что-то все это мне совсем не нравится. Так, так, так...
- Тут что-то холодом до костей пробирает... - оглянулся по сторонам Вячко. - Неприятное место.
- Уходим... - повернулась я к старосте, который просто не мог дождаться, когда я пойду отсюда. Понимаю его: здесь каждому человеку не по себе, словно кто-то стоит над душой, давит и не дает дышать.
- Ну, что скажете?.. - спросил староста, когда мы с ним вернулись в деревню.
- Мне бы на этого вашего призрака воочию посмотреть.
- Да лучше его вообще не видеть!
- С этим не поспоришь... - согласилась я. - Но иначе никак.
- Так это же опасно!
- Знаю.
- Ваше дело, хотя я бы этого не советовал... И все-таки что скажете насчет того, что я вам рассказал?
- Не хотелось бы вас пугать, но, кажется, дело куда серьезнее, чем я считала первоначально. Точнее скажу после того, как посмотрю на этого вашего призрака.
...Хотен (или этот самый призрак) появился на деревенских улицах во второй половине ночи. До этого времени я сидела на лавочке возле ворот у дома старосты, и в голову лезли самые разные мысли. Прежде всего, мне с великим трудом удалось уговорить Вячко не идти сюда вместе со мной, для чего пришлось едва ли не на пальцах ему пояснять, что в случае опасности мне куда легче справиться одной, чем тратить силы на охрану еще одного человека. Плохо и то, что в последнее время я стала слишком привыкать к Вячко и к его присутствию рядом с собой. Почему это плохо? Боюсь очередного разочарования, лучше быть одной и надеяться только на себя. Впрочем, это судьба почти каждой лечеи.
А еще через мои мысли занял другой вопрос: придет сегодня в деревню этот самый призрак, или нет? Конечно, видеть его у меня не было особого желания, но надо было убедиться в своих предположениях. Час, другой, третий - его все еще нет, а потом, еще даже не видя это существо, я просто-таки ощутила его приближение. Как? Просто в сердце стал вползать страх, от которого леденели руки и ноги. Так, кажется, сбываются мои самые дурные предположения, и теперь надо быть настороже.
Встала с лавочки, подошла к воротам, благо они только прикрыты, не заперты. Ну, Хотен, или кто ты там, показывайся!, и, словно отвечая на мои мысли, на деревенской улице показалась человеческая фигура, которая медленно приближалась ко мне, словно бы гоня перед собой волну страха. Пусть ночи сейчас стоят уже достаточно темные, но чем ближе Хотен подходил (вернее, ковылял) ко мне, тем лучше я могла рассмотреть разодранную одежду на теле этого бывшего человека, в прорехах которой были видны синяки и раны, нанесенные жителями деревни. Голова Хотена неестественно повернута, ноги переставляет с трудом, лицо изуродовано ранами, приоткрытый рот с острыми зубами, светящиеся красноватым светом глаза, которые при виде меня стали гореть еще ярче, а рот скривился в отвратительной ухмылке... Да уж, красавчик еще тот! При виде меня он аж припустил, торопится, хочет вонзить свои зубы в теплое человеческое тело. Надо поторапливаться, и я вытянула вперед руки и постаралась понять, кого я вижу перед собой. Хм, а дело-то невеселое!
Не прошло даже минуты с того момента, как я увидела это создание, но этого времени мне вполне хватило, чтоб уяснить - больше рисковать не стоит. Зашла за ворота, закрыла их за собой, сунула в петли ворот крепкую доску, и направилась к дверям в дом. Только успела взяться за дверную ручку, как в ночной тишине стали слышны удары кулаком по воротам, после чего раздался жуткий вой, от которого поневоле сжалось сердце. Похоже, призрак (или кто он там) едва ли не впал в ярость оттого, что добыча ушла из-под его носа. Уж не знаю, что подумают жители деревни, услышав этот вой, а вот мне всерьез стало не по себе.
- Ты что тут делаешь?.. - спросила я Вячко, который едва не сбил меня с ног в дверях. - Я ж тебе велела в доме сидеть!
- Так этот вой...
- Повоет и перестанет... - отмахнулась я, проходя в дом. - До рассвета будет топтаться у ворот, а потом уйдет, что же касается его подвываний, то их можно пережить. Хотену сюда не проникнуть - я обереги поставила, ему через них не пройти. Во всяком случае, сегодня...
- А завтра?.. - спросил староста, который тоже не спал сегодняшней ночью.
- А завтра все может быть... - вздохнула я, проходя в дом. - Давайте-ка, господин староста, поговорим.
- Давно пора... - пробурчал тот, поежившись от очередного воя, раздавшегося снаружи. - Уж не знаю, на что и думать.
- Господин Вторак... - я уселась за стол. - Должна сказать, что вам надо было обратиться в инквизицию куда раньше, а теперь время упущено, а потому выбор действий у нас небогатый. Прежде всего, должна сказать, что ваша ведунья была права, что с недоверием относилась к Хотану - как это ни печально, но в нем сидел бес.
- Как это?
- А вот так. К несчастью, такое иногда случается. Почти уверена, что родители этого парня что-то подозревали, или же у них по какой-то причине в этом была уверенность, но, тем не менее, они каким-то образом могли сдерживать беса в своем сыне, но после их смерти все вышло из-под контроля. Держать бесноватого в своей деревне - это, знаете ли, чревато, с чем вы и столкнулись. Может, телесную оболочку Хотена вы и убили, но вот бес в его душе рвется наружу, собирает силы, и этот бес довольно силен. Пока еще сил у него не так много, по это пока. Дальше будет только хуже. Я, во всяком случае, не хотела бы с ним схватиться.
- И что же нам делать?.. - староста был растерян.
- Есть три возможных решения. Прежде всего, придется вновь отправить людей к инквизиторам, но не в Серебряные Ключи, а в Терниен, и пусть ваши посланники расскажут в Святой инквизиции о том, что здесь творится. Не сомневайтесь - вам помогут, помощь оттуда придет. Беда в том, что на это понадобится время, а его-то как раз и нет - бес быстро набирает силу, и я не знаю, смогу ли его сдержать.
- Нам это не подходит.... - покачал головой староста.
- Есть еще вариант: сегодня с утра все собираетесь и уезжаете отсюда...
- Нет!.. - перебил меня староста, даже не дослушав. - Нет!
- Тогда остается только одно - запечатать его в земле.
- Как это?
- Все просто. Этот... Хотен прячется в колодце, который, как вы мне сказали, глубокий. Вполне подходящее место для нечисти, чтоб отсидеться в тишине и набраться сил. Так вот, нужно, чтоб сегодня, с самого утра, жители деревни взяли лопаты, ведра и тачки, после чего все отправляемся к этому самому колодцу. Задача одна - засыпать колодец землей, но сделать это надо за один день.
- А если бес вылезет наружу, когда мы его будем засыпать землей?
- Если все сделаем, как положено, бес оттуда не вырвется, навсегда останется там, на глубине. Он пока что солнечного света боится, и этим надо воспользоваться, но если промедлите, дальше будет только хуже. В общем, решение за вами.
- Да чего тут решать-то, и так все понятно...
Как только рассвело, староста собрал жителей деревни, и чуть позже все отправились к колодцу. Крестьяне были встревожены - мало того, что в деревне непорядок, так вдобавок всех крепко перепугал долгий ночной вой. Добравшись до места, первое время люди даже не решались подойти к колодцу, так что нам с Вячко пришлось самим копать землю и наполнять ею ведра, после чего несли ведра к колодцу, и в него высыпали землю. Ну, высыпали - и высыпали, после этого ничего плохого не произошло, у людей словно отлегло от сердца, и они принялись за работу. Дело пошло на лад, земля беспрестанно сыпалась в колодец, но было понятно, что работы предстоит много.
Прошло, наверное, с полчаса, когда из глубины колодца вдруг раздался то ли тяжелый вздох, то ли стон. Чего уж там скрывать - услышав такое, у некоторых из рук выпали ведра. Стон повторился вновь, и я поняла, что надо спасать ситуацию - как бы люди не разбежались от страха. Держа свое ведро с землей, я подошла к колодцу, высыпала в него землю, и повернулась к людям:
- Ну, чего встали? Он вас просто пугает, потому что вылезти не может. Если хотите жить, то не останавливайтесь.
После секундной заминки все вновь принялись за работу, и хотя из колодца то и дело доносились стоны и вой, люди уже не останавливались. Чем больше земли оказывалось в колодце, тем тише становились звуки, доносящиеся из него, а потом они и вовсе смолкли.
Колодец заполнили землей доверху только во второй половине дня, после чего я наложила заклятие на колодец. Теперь обитатели деревни могут жить спокойно - бес их уже не побеспокоит.
- Земля, которую мы в колодец насыпали - она же со временем осядет... - староста вытер пот со лба.
- Это не страшно... - отмахнулась я. - Такой слой земли ему все одно не преодолеть, да и вряд ли он сможет там долго продержаться.
Похоже, все жители деревни с нетерпением ожидали вечера - надо же было понять, действительно ли они избавились от бродячего мертвеца, или же их труд был напрасен. Наступил вечер, затем на землю опустилась теплая летняя ночь, но никакого чувства тревоги в воздухе не ощущалось. Пусть люди пока что не решались выходить со своих дворов - как видно, все же имели опаску, но все же до меня несколько раз донесся женский смех и чьи-то громкие разговоры. Страха не было, и было понятно, что людям стало легче. Вот и славно - в деревню возвращается прежняя жизнь, а раз так, то наша поездка сюда была не напрасной.
...Через несколько дней мы с Вячко вернулись в Терниен к великой радости Мей, которой уже надоело отвечать на вопросы, когда вернется лечея. Правда, на следующий день с утра нам с Вячко пришлось идти в инквизицию, доложить обо всем случившемся отцу Петру. Тот, в свою очередь, с досадой сообщил мне, что акробату каким-то образом удалось ускользнуть от рук инквизиции. Впрочем, его поиски продолжаются. А пока что мне велено вести прежнюю жизнь, и если будут какие-то новости относительно беглеца, то мне об этом сообщат.
- Мне бы хотелось у вас кое-что узнать... - обратилась я к отцу Петру.
- Что именно?
- Та молодая женщина по имени Новица - ее еще на рынке чуть не убили, хорошо, что мы рядом оказались. Что с ней?
- Что ж, можно и рассказать, тем более что здесь нет никакой тайны. Эта грешница по имени Новица может служить примером того, как на плодоносящем дереве растут кривые ветки, которые надо обрезать... - отозвался инквизитор. - Столь уважаемая и почтенная семья породила такую грешницу! Неисповедимы пути Господни!
- В семье не без урода.
- Можно и так сказать... - согласился отец Петр. - Как выяснилась, эта девица грешит богомерзкими делами уже давно, а тот молодой негодяй, что пытался ее убить - это сердечный друг этой особы, и встречаются они уже достаточно давно. Естественно, ее родители ни о чем не подозревали.
- А кто он, этот красавчик?
- Ремесленник, они с дядей игрушки на продажу изготавливают, только вот дядюшка еще и грешит понемногу темными делишками - за них платят неплохо. Как я понял, молодой красавец был бы не прочь заиметь себе богатую невесту, да с этим есть сложности - слава у семейства кавалера никудышная, состоятельную невесту отыскать сложно, да и бабка у него колдуньей была, пусть и дар у нее был слабый. Эта старая ведьма, когда умирала, колдовской дар передала своему сыну, то есть дядюшке этого красавца. Ну, те темными делами и промышляли, благо за них иногда неплохо платят, да и вряд ли кто заподозрит в плохом кукольника, изготавливающего детские игрушки. Что же касается этой грешницы, Томицы... Она не только в греховную связь с тем молодым красавцем вступила, но и сама им заказы делала, причем не единожды.
- То есть...
- Все просто... - презрительная усмешка чуть тронула губы инквизитора. - Нами уже установлены, по меньшей мере, три случая, когда эта грешница пользовалась темными силами в своих целях. Первый случай вам известен - она подарила племяннику игрушку с мертвыми костями. Второй раз, сделав похожий подарок, она разрушила свадьбу своей подруги - просто хотелось отмстить той, которая нашла себе хорошего жениха. На ее совести и недавно скончавшаяся пожилая родственница, которая имела неосторожность завещать любимой племяннице немалые деньги. Это лишь то, что мы выяснили. Уверен - если копнуть глубже, мы узнаем много нового.
- А почему тот красавец хотел убить Новицу?
- Разве непонятно?.. - даже удивился отец Петр. - Решил избавиться от свидетельницы, вернее, от сообщницы. Девица к нему на ярмарку прибежала, рассказала, что подклад в игрушке найден, и что ее, Новицу, подозревают... Вот и решили избавиться от нее.
- И что же с каждым из них будет дальше?
- Ну, с мужчинами все понятно - их земной путь, скорей всего, будет закончен. Что же касается этой грешницы... Возможно, если отец выложит немалую сумму в виде штрафа, то сумеет купить ей место в монастыре с более чем жестким уставом. По-сути, это тоже тюрьма, но с более мягким режимом. В ином случае ее ждет каторга, и пусть радуется, что не плаха с палачом. Сегодня ее отец ко мне придет - два дня умолял о встрече... Так, все, наш разговор закончен.
Мы вышли на улицу, и вдохнула воздух полной грудью. Хорошо здесь, на чисто воздухе под теплым ветерком, не хочется думать ни о чем плохом.
- Что скажешь?.. - поинтересовался у меня Вячко.
- Если ты про эту девицу, то мне ее ничуть не жалко... - ответила я. - Хоть осуждай меня за это, хоть нет.
- Я к ней тоже особой жалости не испытываю. Нечего тут стоять, у нас и без того дел хватает.
- Ну что, за работу?.. - поинтересовалась я у Вячко, когда мы шли к лавке.
- Опять порошки растирать?.. - поинтересовался тот.
- Может, отвары процеживать будешь... - предположила я.
- Прекрасная перспектива... - вздохнул парень. - Ох, и почему я такой хороший и послушный, а никто этого не ценит?.. Кстати, Мей с тобой поговорить хотела.
- Спорить готова: кому-то из ее родственников опять требуется моя помощь, и она не может им отказать. Ох, и сколько же у нее родни!
Посетителей в лавке сегодня было просто в избытке, чуть ли не очередь выстроилась из тех, кому была нужна моя помощь, так что к концу дня я уже устала. Но Мей, и верно, просила меня помочь - мол, дочери троюродной сестры помочь надо, ты уж не откажи! Как мне было сказано, племянница лет шесть назад замуж вышла, да только семейная жизнь всего полгода продлилась - муж с коня упал, да неудачно, головой о камень ударился... Надо бы помочь молодой женщине, не дело одной оставаться! Что ж, я не против, это лучше и проще, чем беса в колодце запечатывать.
Закончив работу и закрыв лавку, я направилась в комнатку Мей - там меня уже ждали, Родственницей Мей оказалась большеглазая худенькая женщина, довольно симпатичная, только вот ее глаза припухли - похоже, она недавно плакала. Перед ней стояла кружка с чаем, и, судя по запаху, это был успокаивающий сбор.
- Ну, здравствуйте. Рассказывайте, что у вас стряслось... - я села напротив женщины.
- Знаете, я уже много лет одна... - заговорила та. - Муж умер, мы, можно сказать, совсем мало прожили вместе - так получилось.... И вот три года назад я встретила его, Всемила. Он так хорошо за мной ухаживал, что у меня просто сердце таяло! Конечно, я влюбилась в него по уши, а кто бы на моем месте устоял?! Мне все подруги завидовали - сильный, умный, добрый, красивый, а какие слова мне о любви говорил!.. Я думала - вот, все, еще немного - и у нас свадьба будет, о семье мечтала, о детишках! Но нет... Три года прошло, Всемил ко мне ходит, бывает, что остается у меня не на один день, а о совместной жизни и не заговаривает. У меня все подруги замуж повыходили, кое-кто уже детьми обзавелся, а я... В общем, ни то, ни се. Я что, хуже других? Обидно... Я уж ему намекала, и не раз, но он все мои слова мимо ушей пропускает, делает вид, что ничего не понимает, хотя чего там не понять... Родители меня уже бранить стали - мол, долго ли это будет продолжаться? Нам, дескать, уж чуть ли не в глаза соседи тыкают - что это ваша доченька без церковного благословения мужика у себя принимает и греха не боится? Глядишь, кого в подоле принесет, хотя ей давно пора замуж выйти, благо одиноких мужчин хватает. А отец недавно мне прямо заявил: или пусть он женится, или я сам тебе мужа найду!.. Мать сказала, что отец уже, и верно, стал мне уже мужа присматривать, постарше и посолидней. Можно подумать, я не знаю, кого отец мне приведет - какого-нибудь вдовца под полсотни лет, не меньше, и возражений моих слушать не станет... - тут женщина вновь заплакала. - Отец у меня строгий, он и без того рассержен на меня из-за того, что я все еще не замужем, хотя с мужчиной живу.
- Так поговорила бы прямо со своим Всемилом! Хватит уже намеков.
- Я и поговорила, не выдержала, завела разговор напрямую, только ничего хорошего из этого не вышло. Всемил сказал, что его в наших отношениях все устраивает, и менять ничего он не собирается, а дети ему пока тем более не нужны. Мол, у нас с тобой и так все хорошо, чего тебе еще надо? Свадьбу? С этим не ко мне... Поссорились мы, и он ушел, дверью хлопнул, уже вторую седмицу не показывается. Что мне делать? Люблю я его, но и как раньше более продолжаться не может... Если отец узнает, что мы с Всемилом расстались - то все, он больше его ко мне и близко не подпустит, а я без любимого человека жизни не мыслю! Помогите мне, век за вас буду Бога молить!
- Руки ко мне протяни... - я подержала руки девушки в своих ладонях. А она в этого самого Всемила, и верно, влюблена, никого другого ей не надо. Насчет ее ухажера, этого самого Всемила, ничего определенного сказать не могу, но, кажется, он из числа тех, кто слишком привык к свободной холостяцкой жизни, и так просто от нее не откажется. Такие парни часто носом водят, желая выбрать себе в жены самую достойную, женщин перебирают, но в итоге отхватят невесть кого, или же встречают старость в одиночестве. Впрочем, это их выбор.
- Ну, вот что... - сказала я. - Дам я тебе обряд, но учти: проводить его надо только в том случае, если точно уверена, что хочешь провести с этим человеком всю жизнь, иметь от него детей и внуков.
- Да какие тут могут быть сомнения!
- Тогда запоминай. Для начала купи простенькое серебряное обручальное кольцо, благо такими все ювелирные лавки завалены. Еще тебе понадобится рубашка Всемила, желательно, старая. Найдется такая?
- Да, он мне часто свою одежду стирать приносил, и сейчас в моем доме есть пара его рубашек. Он, когда уходил, ничего из одежды не забрал - похоже, просто забыл, или не до того было, чтоб о своих вещах помнить.
- Хорошо. Так вот, затем возьми обычное куриное яйцо и заверни его в рубашку вместе с кольцом. После этого выйди в полночь на перекресток, положи этот сверток на землю и скажи... Вот тебе бумага и карандаш, записывай.
- Пишу.
- "Мне (свое имя) с (имя) кольцом обручаться, малыми детками разживаться". Затем уходи.
- И это все?
- Да.
- А потом?
- После того, как это сделаешь, трое суток не проходи мимо этого перекрестка - делать это нельзя ни в коем случае.
- А дальше что?
- Дальше остается только ждать. Если все сделаешь правильно, то через какое-то время у тебя все будет хорошо.
- Спасибо!
- Пока не за что. Спасибо скажешь, когда у тебя все наладится.
Женщина ушла, еще раз поблагодарив меня, а я вздохнула:
- Устала, посетителей сегодня было много...
- А давай пройдемся немного... - предложил Вячко. - Вечер такой хороший, в четырех стенах сидеть не хочется. К реке можно пройти...
- Пошли... - согласилась я. - Только не к реке - мне хотелось бы в другое место заглянуть.
- Куда именно?
- В дом родителей этой самой Новицы.
- Думаешь, ее родственники захотят тебя видеть?
- Это вряд ли, но хочется с ними переговорить. Дело в том, что если они, и верно, раскаиваются в том, что натворила эта глупая девчонка, то я постараюсь им помочь.
- Стоит ли?
- Там решу.
Правда, все пошло несколько не так, как я ожидала. Едва мы свернули на улицу, ведущую к дому, где жила семья Новицы, как я увидела, что навстречу нам едет телега, на которой лежат немногочисленные пожитки - детская люлька, несколько узлов (похоже, с одеждой) и еще какие-то мелочи. Но самое удивительное в том, что на телеге, наклонив голову, сидела молодая женщина - мать того самого малыша Милана, которому девица подарила медвежонка с подкладом.
- Стойте... - подняла я руку, и телега остановилась. Женщина подняла голову, увидела меня и ее губы задрожали - кажется, меня сейчас ждут слезы. - Вы узнали меня?
- Да... - женщина слезла с телеги, подошла к нам, и, уткнувшись мне в плечо, заплакала. Делать нечего, пришлось ее успокоить, после чего я спросила:
- Куда это вы собрались, да еще на ночь глядя?
- Домой... - всхлипнула та. - К маме. Они меня выгнали...
- Кто?
- Семья моего мужа. Хорошо еще, что разрешили кое-что из вещей забрать, хотя и их отдавать не хотели...
- А где ребенок?
- Милан уже у моей мамы...
- Да что у вас произошло?
- Они сказали, что это я во всем виновата...
Всхлипывая и плача, девушка рассказала о том, что в последнее время жизнь в семье ее мужа стала просто невыносимой. Все бранятся меж собой, мира между родственниками нет, в торговле немало сложностей, да еще, как утверждают, семье придется выплатить большие деньги за то, чтоб облегчить жизнь Новицы. Единственное, в чем сошлись родственники - так только в том, что во всем виновата жена их сына, та самая, которая подняла шум из-за своего орущего сопляка. И вообще: потерпела бы его вопли, мы же терпели! Мол, если б она лечею в дом не привела, то все было бы хорошо, и в семье был бы мир, лад, и денег бы хватало, а сейчас, мол, не знаем, что будет завтра! Может, окажемся босые, нищие, и бесприютные, и все по вине этой дуры-мамаши, которая за своим паршивым щенком недоглядела!.. За недолгое время бедную женщину так затравили, что она готова была бежать куда подальше, но этого не понадобилось - сегодня ей велели убираться из дома. Дескать, нечего тебе здесь делать, и без того долго терпели, из-за тебя в наш дом беда пришла, а потому видеть тебя здесь больше не желаем! Убирайся сама, а не то мы тебя в шею вытолкаем, а то и своими руками придушим!.. Вот бедняжке и пришлось отвезти ребенка к матери, и вернуться за вещами, и хорошо еще, что хоть что-то отдали...
- А что сказал твой муж?
- Ничего не сказал, просто стоял и молчал... Что мне теперь делать, а?
- Езжай домой, к матери, тебя там ребенок ждет. И не расстраивайся, все у тебя будет хорошо, обещаю.
- Правда?
- Конечно! И не плачь: делу это не поможет, а сыну ты здоровой нужна. Я как-нибудь позже к вам загляну.
Глядя вслед удаляющейся телеге, Вячко произнес:
- Да уж, свалили с больной головы на здоровую. Ты все еще хочешь навестить ту семейку?
- Что-то желание пропало. А вот бедной женщине надо будет помочь.