- "У нее было две собаки.
Одну звали Грета, другую Гарбо", -

маразматическое бормотанье
размалеванного строения
с большим и маленьким залом
на несколько сотен мест.

Выжил старик давно из ума.
Залип на каком-то своем забубенном столетии,
собирательном образе,
жует повторы, повторыповторы,
как допотопный кинопроектор пленку.

Кстати, а что до потопа было?
Чапаев и Чингачгук,
волк с зайцем, Джеймс Бонд, Фантомас,
всех масок не счесть,
Феллини порой, алмазы и пепел...

Главное - он был молод.
Подслушивал и подглядывал
за парочками, бубнящими в темноте,
за молчаливыми голубками,
за соратниками апачей,
за соперниками Фан-Фана,
за завистницами Лорен,
за вздыхателями Брижит,
за раскрывшими бы скорей,
за догнавшими бы тотчас,
за уверенными, что все
там и вовсе стряслось не так...

Он их брал под крыло любых,
невзирая на мусор их, 
возмущение, гул "Сапожник!",
равнодушный исход потом,
гром сидений вместо спасибо.

Альтруист, нет, почти святой,
к лику рухляди он причислен,
с ним беседует добрый друг -
кентервильское привиденье. 

На экране его теперь
сумасбродство фигур и звуков,
не приемлющее ничьих
мемуаров, ничьей латыни.
Либо плавящийся пузырь.
 

12.12.2016