'Мастер ненужных вещей'



***

Мастер точных часов, балерин в волоске,
мастер самых прекрасных на свете изделий,
уникальных пейзажей - сидит в уголке,
озирается взглядом убитых газелей.

Водку глушит с собою один на один,
забывая слова человеческой речи,
мастер ясных миров, гармоничных картин,
наклонив на верстак оскорбленные плечи.

Впрочем, нет! Равнодушия больше. Душа
отмирает не сразу, а так постепенно... 
Мастер щурится вдаль, где надежд ни шиша,
и рождает уродок стиральная пена.





Журналисточка

Похожая на кокер-спаниеля,
который хочет всем казаться догом,
она простая девочка с панели
простой газетки, желтой и убогой.

Она не любит игр в кошки-мышки
и, когти поминутно выпуская,
любому в мыслях выпускает кишки,
безжалостная, быстрая такая.

Одно мешает: крохи поклоненья.
Тогда, когда ей снятся Эвересты!
Они безумно кривят настроенье
и заставляют жаждать драки, мести!

Нахмурясь, бегать и смолить без счету,
еще статью пропитывать кураре.
Одна отрада - в пальцы взять банкноту
и похрустеть на честном гонораре.





Деду

Сегодня, в серый мартовский денек,
когда поминки по зиме справляет
погода, и, как траурный платок,
асфальт на локоть город надевает,

дымится паром голая земля,
туманна даль, как взор десятиклассниц,
моя душа, дворнягою скуля,
подачки ищет, к мокрым бровкам ластясь.

Так ты любви, наверное, хотел
в степях отменно диких Забайкалья.
Но власть везла на "литерных" расстрел.
И свита стерегла ее шакалья

твой каждый шаг. Начальник узловой,
ты спасся Тем, в Которого не верил.
И если бы сейчас ты был живой,
то не моим аршином время мерил.

Но я молю Его, чтоб Он простил
твою неумолимую жестокость.
Ты все же верил, все-таки любил.
И есть у Власти милость - вот в чем фокус.





Соседка

Провинциальный кузнечик. Прыг-скок!
С рынка на рынок, и в дом, под кусток.
В джинсах, футболке цыплячьей -
словно играет в апачей.

Выйдет со стиркой к веревкам. Впилось
солнце, как шмель, в хризантему волос.
Пенистой брагой богато,
тело пружиною сжато.

Вижу я все на своем берегу. 
Только доплыть и помочь не могу.
Хоть и прозрачна, но сетка,
путь перекрыла, соседка.





Великан 

Мне снится сон: я великан.
В моих руках совок с метлою.
И, как оживший истукан,
по городу порой ночною,
в тумане прячась, я брожу,
автомобили подбираю,
к дыре огромной выношу
и с высоты туда швыряю!





Разговор с ветераном 9-го мая

- Каждый метр для нас был важен!
Отходили, наступали.
Пальцы вздрагивали в саже
сел сожженных на привале.

И белели, как рубахи,
печи, словно привиденья.
И лежала Русь во прахе,
не моля о снисхожденье.

Как обугленные соты,
города. Страна в разлуке.
Но и миллионносотый
не посмел бы вскинуть руки!

Что с ним сделали б, с подобным?
Покури и сам подумай.
Мы - металл из сильной домны!
Вы... 
- И прочь пошел угрюмый.





Эмигранты

Без России в пустыне мирской!
Кружит ветер по блеклым столицам.
А России не будет другой,
а Россия и в снах не приснится.

Ямщиком замерзает в степи
твой порыв, твои детские грезы.
Безъязыким Иваном хрипит
половина расколотой бронзы.

Не замкнет суховеем круги,
не закинет назад, как депешу.
Это светлое чудо, не лги,
не дохнет и до смерти: "Утешу".

Без России в пустыне мирской...
Понимаю я вас, понимаю!
Китежан изможденной толпой
со свечами себе представляю.

Подойду со своей, встану с краю.





***

Мы с кошкою слушаем Баха.
Седой полумрак за окном.
И звездная вечность, как пряха
с мерцающим веретеном.

И голые сучья деревьев
напротив соседского дома
с печалью корявой и древней
вздымает земная истома.





***

Стена из туч, громадна и густа,
что мокрый войлок, высилась горами
на горизонте. Вдруг прорвало там
сплошную рану, яркую как пламя,
и хлынул, как объятия Христа,
на землю свет отвесными столбами!..





Великая Суббота

Окна-двери оставлю открытыми,
чтобы солнце и воздух вошли.
Больше нет ни Пилата, ни мытаря,
только звон ожиданья земли.

Больше нет ни Иуды-предателя,
ни мучителя, ни палача,
только благость и милость Создателя
нарастающим гимном звучат.

Скоро тяжкая глыба откатится!
И с Адамовой впалой груди,
как раздавленную каракатицу,
сбросит смерть Он и скажет: "Иди"!