Леля ходила по захламленному и грязному чердаку с удивлением и брезгливостью. Под ногами что-то противно хрустело, трещало, шуршало. Пахло мышами и гнилью. Сквозь чердачное окошко, затянутое паутиной, едва просматривался сад. Старая мебель, пустые бутылки, изношенная до дыр одежда, ломаные игрушки... Зачем все это нужно было хранить? Впрочем, здесь много лет хозяйничали узурпаторы, не давая настоящим владельцам - Леле и ее отцу - даже за калитку войти. И вот, наконец, свершилось. Суд восстановил справедливость, и истинные хозяева тут же приехали осматривать свои новые старые владения. Отец занялся жилыми комнатами, а Лелю потянуло на чердак. Ей было двадцать два, и она еще не совсем избавилась от романтических иллюзий молодости. Реальность оказалась весьма неприглядна. И Леля бродила разочарованно от одной куче хлама к другой, пытаясь найти хоть что-нибудь стоящее.
Вдруг сквозь грязное стекло прорвался слабый лучик сентябрьского солнца, и слева от девушки что-то оранжево сверкнуло. Леля протянула руку и вытащила из груды тряпья игрушку - плюшевого кота. Его шкурка была грязной до черноты и погрызенной мышам. В прорехи торчали остатки ваты и мышиный помет, а на морде светился радостно единственный глаз, апельсиново яркий и блестящий. Ольга заткнула нос, чтобы не чувствовать мерзкого запаха - смеси ароматов мышей, машинного масла и затхлости, исходящего от игрушки, и отбросила кота подальше в угол. От удара глаз отвалился и, сверкнув жалобно, укатился в щели пола...
Оранжевоглазый кот по имени Барсик был подарен Леле дедушкой Васей, когда девочке исполнилось пять лет. Собственно, котом игрушку назвали только из-за кошачьей морды и хвоста. Туловище зверушки было скорее человеческим. Особенно передние лапы с черными стежками когтей, протянутые призывно к новой владелице. Леля взяла игрушку и прижала к себе. Кот тут же мягко и ласково обнял девочку за шею. Она засмеялась:
- Деда, смотри, он меня уже любит!
- Конечно, он тебя раньше в магазине видел и захотел стать твоим. Он мне сам об этом сказал, - улыбнулся дед.
- Ты это выдумал? - недоверчиво протянула Леля, - Коты разговаривать не умеют.
- Это обычные не умеют. А Барсик умеет. А ты его будешь любить?
- Обязательно, - девочка аж зажмурилась, давая деду обещание.
Кот стал любимой Лелиной игрушкой. Укладываясь спать, девочка укладывала Барсика рядом с собой, закутывала получше одеялом и пела колыбельную песенку. Утром причесывала пушистую шкурку, бормоча ласковые слова.
- Вот сейчас я моему Барсичку головку причешу. Теперь хвостик. Ах, как у моего котика шерстка перепуталась. Сейчас, мой хороший. Потерпи еще чуть-чуть. Ты у меня будешь самым красивым.
Короткие мягкие шерстинки ласкали пальцы девочки, и в ответ в ее душе возникала безграничная нежность к игрушке. И Леля упоенно целовала ярко светящиеся глаза Барсика, смотревшие на нее с ответной любовью, и терлась лбом о белый животик.
Потом они вместе играли. То плыли куда-то по бурному мору на корабле-диване. То летели на самолете-стульях. Девочка прижимала кота к себе и уговаривала ничего не бояться. Ведь она рядом и непременно защитит своего любимого Барсика от всех опасностей. Кот смотрел на нее доверчиво и тянул к ней мягкие лапы. Потом Барсик шел в школу, а Леля была его учительницей и строго выговаривала нерадивому ученику за ошибки в тетради. Глаза кота при этом становились такими грустными, что девочка не выдерживала и тут же превращалась в добрую маму. Кормила своего сынка обедом. Потом помогала делать уроки. Водила толстой бело-желтой лапой, как будто кот сам писал слова, и говорила нежно:
- Вот молодец, вот умница, вот как у нас хорошо получается. Ольга Сергеевна теперь непременно пятерку поставит.
Иногда они играли в больницу. Это случалось, когда к Лелиной бабушке приезжала скорая и оставляла на блюдечке шприц с иголкой. Тогда Леля потихоньку забирала настоящий "докторский" аксессуар, наполняла его водой и делала Барсику уколы. Иголка легко входила в мягкую плюшевую попу. Потом девочка брала кота на руки и объясняла ему:
- Теперь ты у меня выздоровеешь. Это ведь не больно, правда? Как комарик укусил. Раз, и все. Ну, не плачь, не плачь. Ты у меня скоро будешь снова бегать и играть. И мы в парк пойдем. Да, Барсичек?
И кот согласно кивал головой и подмигивал глазом цвета любимого Лелиного морошкового варенья.
Потом Леля пошла в школу. Уроки, домашние задания, бассейн. Суета затянула девочку в свой взрослый водоворот, и играть с Барсиком она уже не успевала. Даже засыпала без него. А потом случилось ЭТО. Леля полезла за книжкой на полку, и Барсик упал ей сверху прямо на руки. Девочка глянула в глупо-радостные оранжевые глаза, положила кота на стол, взяла ремешок и ударила по попе. Просто потому, что выражение счастья на морде игрушки показалось неуместным до судороги в пальцах. Барсик подпрыгнул нелепо и пискнул. Леля рассмеялась торжествующе и ударила еще. Кот опять подпрыгнул. Сладкое ощущение власти над безответным тельцем плюшевой зверушки штормовой волной ворвалось в Лелино сердце, и она снова ударила. Потом еще. И еще. И еще. Девочка била кота и кричала:
- Вот тебе, гадкий котишка. Вот тебе. Получай. Вот тебе. Вот тебе. Вот тебе...
Кот безвольно подскакивал после каждого удара и елозил по столу. Как будто хотел избежать боли. И Леля била его все сильней и сильней. Вдруг Барсик перевернулся, и девочка увидела его глаза. Они были от боли мутно-рыжими. Как прокисший яблочный сок. Кот отчаянно и обреченно смотрел в белый потолок комнаты. Наслаждение собственной силой растаяло так же внезапно, как и пришло, оставив только тихий звон в ушах. Девочка замерла на мгновение, слушая этот противный звон, а потом отбросила ремешок и схватила кота на руки.
- Барсичек, милый, прости. Я больше не буду. Прости меня. Пожалуйста.
Она прижимала к себе пушистое мягкое тело кота, и огромные недетские слезы катились по ее лицу. А Барсик обнимал ее своими большими пушистыми лапами, и терся усами о щеку. И глаза, снова ярко оранжевые, казалось, говорили: "Ну, не плачь, я ведь все понимаю и ни в чем тебя не виню".
Мир был восстановлен. Но прошла неделя, и Леля снова взялась за ремешок. Ей было стыдно перед Барсиком. Он смотрел на нее огненными пуговицами глаз, и девочке казалось, что она предает своего друга. Предает гадко, омерзительно, подло. Но злоба вдруг ниоткуда возникала тяжелым валом в ее душе, и направить ее можно было только на беззащитного, покорного, мягкого Барсика. И снова свистел ремешок, снова красная и потная Леля била кота до одури, до бессилия. А потом плакала покаянно и обещала, что больше никогда.
И груз этих невыполненных обещаний ложился на ее душу тяжелым камнем. И Барсик злил ее все больше и больше. К тому же от такого обращения он выглядел совсем не так, как раньше. И уже не возникало в душе девочки нежности к коту. Она свирепо вычесывала желто-белую шкурку, выдирая клочки, чтобы причинить Барсику боль. А иногда душила кота за тонкую шею и шептала злобно:
- Ты гад, гад, гад...
Однажды в гневе Леля бросила кота на пол. Шкурка на животе от удара разорвалась, и из нее полезла грязно-желтая вата. А похожие на апельсиновый джем глаза Барсика остекленело смотрели в потолок. И увидела вдруг в них Леля смертную тоску и боль. И черное облако в Лелиной душе растаяло, как грязный весенний снег. Девочка коснулась толстой мягкой лапы и прошептала тихо и виновато:
- Прости, Барсик. Ты мой самый лучший друг. У меня никогда не было и не будет друга лучше. Потерпи немного. Совсем капельку потерпи. Я тебя сейчас зашью.
И Леля осторожно запихнула вату в живот кота и стала зашивать, целуя тихо и нежно лоб и пластмассовые глаза кота и снова обмирая от нежности.
А через два дня папа привез из Германии куклу. Красивую, голубоглазую, с золотыми локонами. И Барсик был забыт. Леля уехала на каникулы к бабушке с дедушкой, взяв с собой только новую игрушку. Все три летних месяца играла девочка исключительно папиным подарком. Кормила, купала, укладывала спать. Это было так здорово! Местные девчонки завидовали ей и давали конфеты лишь за возможность подержать красавицу в руках. Совсем не долго подержать, всего пару минут. И Леля чувствовала себя самой лучшей и самой главной, купаясь в лести, подхалимаже и обожании подружек. Когда в прошлом году девочка привозила сюда Барсика, такого не было, и у нее хватило ума понять силу Вещи, дающей хозяину так много.
А потом пришла осень, и вернулись к Леле старые проблемы. Учительница по-прежнему дразнила девочку по любому поводу. Одноклассники с удовольствием ей вторили. Тренер в спортивной секции обзывала колодой и кочергой. И однажды расстроенная Леля легла спать, прижав к себе свою куклу-подружку. А та больно уперлась ей в бок холодной твердой рукой. Девочка замерла на мгновение, вспомнила мягкие объятия Барсика и бросилась его искать. Но кот как в воду канул. Мама клялась и божилась, что не выкидывала его, папа равнодушно пожимал плечами, а Леля ревела отчаянно и кричала:
- Барсик, милый, вернись. Пожалуйста...
Леля села в машину и кивнула отцу, продолжая старый разговор:
- Ты прав, папа, дом надо продавать. Он ни на что не годится.
- Да уж. Надеюсь, мы сумеем найти покупателей на этот хлам.
Отец нажал на педаль газа, и машины поехала, унося Лелю вдаль от чердака, на котором в куче тряпья и мусора одиноко белела слепая морда кота.