Аннотация: Мобильным телефонам прошлого посвящается.
Началось все ранним утром, когда паренек из провинциального Дорсата прибыл в столицу Эквинота. Ничего особенного в нем не было, деревенщина и деревенщина – слишком широкие брюки пузырятся на коленях, волосы неряшливо топорщатся на спине, в крупные узловатые пальцы намертво въелась зеленоватая почва Урлукии. Такие сотнями прибывают в столицу, чтобы развеяться от тягот физического труда, прогуляться по знаменитому Сомнотическому Лабиринту. На улицах Эквинота на них никто не обращал внимания. Они проезжали обычно через Юго-Западные Врата, останавливались в гостиницах третьего уровня, платили всегда вперед и редко создавали проблемы.
Дорсатец начал как все: снял скромный номер, расплатился за неделю, поинтересовался ближайшим входом в Лабиринт, а после... после чуть не довел Смотрителя Гостиницы до нервного припадка.
Он потоптался немного у стойки, почесал вытянутую мочку уха и спросил:
– Позвонить от вас можно?
Смотритель рассмеялся. Странный юмор у этих провинциалов.
– Желаю вам хорошо провести время в Лабиринте, господин.
Но дорсатец не думал уходить.
– Так можно позвонить или нет?
Улыбка Смотрителя стала натянутой. С каких пор для этого нужно разрешение? Или в Дорсате иные порядки? Куда только катится мир.
– Конечно, господин. Звоните. – Он принялся сортировать карточки приезжих, надеясь, что дорсатец оставит его в покое.
– И как мне позвонить?
Смотритель не выдержал.
– У меня нет времени на глупые розыгрыши. Если вы из Совета, идите расспрашивайте людей на улице. Я на работе.
– Какой еще Совет, – изумился дорсатец. – Я из Урлукии. Мне позвонить нужно. Маме. Она волнуется.
Он не шутит, вдруг понял Смотритель. И не проверяет меня. Он всерьез...
От этой мысли у него вспотели подошвы стоп.
– Вот и позвоните, господин, – осторожно сказал Смотритель. – Ваш мобичип без труда свяжет вас с любым человеком в Урлукии.
Дорсатец смущенно развел руками.
– Ага. Только нет у меня мобичипа.
Совет Верховных Производителей собрался меньше, чем через полчаса. В большом овальном зале представители расселись полукругом, а беднягу дорсатца устроили в центре на вращающемся кресле. Он явно робел в такой компании и поглядывал на дверь, но Совет заранее побеспокоился об охране. Дюжие дрессированные криги гарантировали, что без позволения Совета никто не войдет и не выйдет из зала.
Представители настороженно разглядывали дорсатца. Дорсатец настороженно разглядывал представителей. О могуществе Совета были наслышаны даже в далекой Урлукии.
Молчание становилось удушающим. Первым не выдержал дорсатец.
– Да что такое, в самом деле? Нет у меня мобичипа и что с того?
Совет исторг корпоративный вздох.
– Неужели вы действительно не понимаете? – изумился высокий худой мужчина с надписью "Киано" на лацкане синего пиджака. – Феноменально.
– Ругаться каждый может, – буркнул дорсатец. – Нет бы объяснить, что к чему.
– Извольте. – Киано поднялся и включил гологравизор.
Голубоватый свет поля окрасил лица представителей в нездоровый оттенок; над головой потрясенного дорсатца развернулась небольшая система из трех планет и ярко-красного солнца.
– Сто пятьдесят восемь тысяч лет тому назад система Эквинот состояла из трех населенных планет. Наши предки были не только высокоразвиты, но и весьма общительны. Облететь за сутки всю систему, навестить друзей и родственников на каждой планете было для жителей в порядке вещей. Но после Великой Катастрофы, когда вещество в недрах планет сдетонировало и разнесло Эквинот на мелкие астероиды, изменилось все. Это в высшей степени трагическое событие не просто уничтожило половину нашего народа. Оно сделало невозможным путешествия по Эквиноту. Плотный поток метеоритов и измененная сила тяготения на долгое время отменили межзвездные полеты. Каждый житель оказался привязанным к тому астероиду, на котором он находился в момент взрыва. Друзья и семьи были отрезаны друг от друга. Матери потеряли детей. Мужья – жен…
– Не так и плохо было, – вздохнул маленький человечек в красном с надписью "Менсис" на рукаве. – С тех пор, как изобрели легколёты, теща навещает меня каждые выходные.
Киано смерил его ледяным взглядом.
– Но блестящая мысль наших предков не стояла на месте. Раз нельзя переместиться в физическом теле, нужно наладить надежную вечную связь. Так родился... МОБИЧИП, о котором расскажет наш многоуважаемый коллега.
Киано махнул рукой, и на гологравизоре появилась маленькая серая таблетка с множеством отростков.
Длинноносый господин в шарфе "Ларотомо" вскочил и затараторил:
– Мобичип это уникальное средство связи отдельно взятого индивида с другим, группой или целым социумом. В основе действия мобичипа лежит волновая теория мозга, разработанная уважаемым Оркедом Бустой...
Картинки в гологравизоре сменяли друг друга с бешеной скоростью. Дорсатец и вовсе прикрыл глаза.
Окончание доклада было встречено гробовой тишиной, говорящей о том, что все либо застыли в благоговейном в восторге, либо спят. Впрочем, одно другому не мешало.
– Благодарю вас. – Киано с усилием разлепил веки. – Как известно, первыми пользователями мобичипа были его изобретатели, взрослые люди. Проведенные ими тесты показали, что мобичип прекрасно справляется со своими задачами. Слабым звеном оказались они сами. Грандиозные возможности мобичипа были для них слишком велики. Двое сошли с ума. Один заморил себя голодом, так как не мог ни на секунду оторваться от общения с любимой девушкой, оставшейся на астероиде номер…
Единственная в Совете дама закашлялась. Она была одета в многослойное шелковое платье, на груди которого красовалась объемная вышивка "Сунгма С".
– Простите, но такие подробности к делу отношения не имеют. Давайте не будем тратить время зря.
– Конечно, – смешался Киано. – Я просто думал... драматизм событий...
– Обойдемся без драматизма, – отрезала дама. – Суть в том, что после того, как негативное влияние мобичипа на разум неподготовленного взрослого человека было экспериментально доказано, мобичипы стали внедрять новорожденным. Младенцам не нужно было адаптироваться к поразительным способностям мобичипа. Они с ними, так сказать, рождались и росли. Мир, полный общения, принадлежал им с пеленок, и потому отторжения не наблюдалось ни на одной стадии взросления. Проблема была решена. Так началась история корпораций, славная история содружества науки и бизнеса на благо людей. В наше время каждому младенцу в течение первых пятнадцати минут жизни имплантируется мобичип, произведенный...
– Не каждому, – пробормотал Менсис и показал глазами на задремавшего дорсатца.
Совет заволновался. Действительно, безобразие. Увлеклись докладами, а о человеке забыли.
– Он уникум, – почтительно сказала Сунгма С.
– Скорее урод, – поправил ее Ларотомо.
Киано поморщился.
– Не играйте словами. Он нуждается в жалости. И в помощи.
– Как мы ему поможем? – Ларотомо почесал затылок. – Поздняя имплантация мобичипа чревата последствиями.
– Лучше умереть с мобичипом, чем жить без него! – выдохнул Киано.
– Скажите это его матери, – фыркнула Сунгма С. – Принципы гуманности требуют, чтобы мы помогли, не вредя. Мать отправила его в столицу, надеясь, что мы что-то придумаем.
И Совет задумался под храп ничего не подозревающего дорсатца.
Первым из транса вышел Киано. Он окинул сияющим взором коллег, сложил руки на груди и выдохнул:
– Мы должны создать для него переносной мобичип.
– Что?
– Как?
– Бред полный.
– У него и сотой доли всех функций не будет.
– Только в единении с человеческим мозгом достигается...
– Стойте. – Киано поднял руки. – Я знаю, задача перед нами стоит невероятно сложная. На то мы и лучшие умы Эквинота. Пусть наш новый мобичип будет шагом назад по сравнению со стандартной моделью. Но зато мы поможем бедному пареньку обрести целый мир.
Когда дорсатец открыл глаза, в зале было пусто, лишь молчаливые криги по-прежнему охраняли дверь. За дверью собиралась толпа. Столичные жители прослышали, что Производители готовят нечто революционное, и жаждали полюбоваться. Их подталкивали и подзуживали друзья с других астероидов – обитателям всего Эквинота не терпелось узнать подробности. Дорсатец прислушался к многоголосью за дверью и решил поскучать в надежных стенах зала.
Производители работали, не покладая нанороботов. Единственный человек в системе без внедренного мобичипа станет превосходной рекламой. Отделы маркетинга уже разрабатывали рекламные слоганы.
Мы создали мобичип вне человека. Мы знаем о них все.
Или
Границ для мобичипа больше нет.
Гонка длилась пять часов. Когда представители вновь собрались в зале, у каждого был при себе кейс с решением проблемы. Жеребьевкой выбрали того, кто первым преподнесет свое творение. Слова, с которыми Ларотомо вручил дорсатцу первый в Эквиноте независимый мобичип, "теперь вы можете позвонить маме", вошли в историю, как и сам образец, хранящийся в настоящее время в Музее Техники. Каждый может за умеренную плату пойти и полюбоваться круглой пластиковой коробкой с тремя беспрестанно шевелящимися усиками.
– Как и мобичип, основано на непосредственном контакте с владельцем, – пояснил Ларотомо.
Дорсатец с опаской взял коробку в руки.
– Попробуй, не бойся, – ласково сказал Ларотомо. – Посылаешь мысленный сигнал тому, с кем хочешь поговорить, прикасаешься губами к среднему усику...
– Не буду я ничего в рот совать, – недовольно сказал дорсатец и разжал пальцы.
Первый в системе независимый мобичип укатился под стол, откуда был позже извлечен и отправлен в музей.
– Ты совершенно прав, дружок. Это никуда не годится, – вмешался Киано. – Попробуй наш аппарат. Его нужно постоянно носить на шее...
Он достал из кейса метровый извивающийся прут.
– Да это ж точь-в-точь наш болотный лизакс, – в ужасе отшатнулся дорсатец. – Уберите!
Сконфуженный Киано отступил, зато Сунгма С шагнула вперед, не скрывая радости.
– Мы предложим тебе кое-что получше болотного лизакса. – Она принялась вытаскивать из своего кейса нечто, похожее на разноцветных слизней. – Сунг 12345, с функцией случайного выбора абонента. Сунг 12346 с встроенным напоминателем. Сунг 12347 с цветомузыкой и будильником. Сунг12348 со сменными оболочками на любой вкус. Все модели оборудованы газовыми баллончиками на случай бешенства кригов и автоподогревом кофе.
– Звонить то они могут? – вполголоса спросил Менсис у Киано. Оба тихонько захихикали.
Но тут дорсатец с заинтересованным видом подошел к столу, и смех сразу стих.
– Правда кофе греть могут? Кофе я люблю.
Дама с энтузиазмом закивала.
– Класс.
Дорсатец протянул руку к зеленому Сунгу12348. Модель влажно запульсировала и сменила цвет на нежно-фиолетовый. Дорсатец с отвращением вытер руку о штаны.
– Нет у вас чего-нибудь, что не ползает, не течет и не дрыгается? – Он с надеждой посмотрел на Менсиса.
Тот выдавил неловкую улыбку и отвел глаза. Его прототип улепетывал к двери со всех своих десяти крошечных ножек.
Следующий этап разработки затянулся на пятнадцать часов. Не ползает, не течет и не дрыгается – требование капризного клиента существенно усложнило задачу. Но лучшие умы восьмидесяти девяти астероидов, объединенные мобичипами, решили и эту проблему. Сонного дорсатца выдернули из гостиничной постели и поставили перед машиной в два человеческих роста. Она, как и было заказано, не ползла, не текла и не дрыгалась, а что до размеров... кто бы мог подумать, что статичное неразвивающееся устройство займет столько места. Это было совместное детище всех производителей, создатели не скрывали восторга. Да, образец великоват. Да, уродлив. Но какой прорыв в технологиях и торжество разума!
Но дорсатец не впечатлился.
– Чего он такой большой? Я его с места не сдвину. Или мне теперь всегда тут сидеть?
Представители растерянно переглянулись.
– Об этом мы не подумали, – признался Менсис.
– Конструкцию надо облегчать, – сказал Киано.
– И упрощать, – кивнул Ларотомо.
Дама из Сунгмы С тратить время на дискуссию не стала, а рванула к выходу. Ее движение заметили, и через секунду в зале остались лишь дорсатец и поигрывающая огоньками машина.
Три дня дорсатец бродил по Сомнотическому Лабиринту и катался на аттракционах. Естественно, за счет Совета. Он по-прежнему не мог позвонить маме, но это уже не так сильно волновало его. В независимой жизни были свои преимущества. Их звали Дара, Лата и Кримана, и они смотрели на отношения между мужчиной и женщиной совсем не так строго, как мама, и существенно скрасили его затянувшееся пребывание в столице.
Утром четвертого дня представители снова собрались в зале. Их изможденные лица контрастировали с цветущей физиономией дорсатца, но ввалившиеся глаза светились торжеством. Бессонный марафон не прошел впустую.
Представители заговорили все разом.
– Мы разработали для вас сверхлегкий, суперудобный, мегафункциональный...
–... снабжен распознавателем голоса и блокировкой нежеланных мозговых волн...
– ... возможность музыкального сопровождения разговора...
– ... модный стильный дизайн...
Все новые и новые образцы появлялись перед дорсатцем. Небольшие удобные прямоугольники легко помещались в руке, благородные черные и серебристые цвета соперничали с затейливыми расцветками. Образцы с откидными крышками, разъезжающимися панелями, с встроенными гологравизорами и музыкальными проигрывателями. У каждого представителя был наготове десяток отличных моделей.
– Класс. – Дорсатец протянул руку к столу. Все затаили дыхание. – Здорово вы поработали, ребята.
Он схватил первый попавшийся аппарат.
– И что мне с ним делать?
– Система, конечно, несовершенна, – извиняющимся голосом сказал Киано. – Настраиваться на мозговые волны аппарат не умеет, поэтому нужно набирать определенные цифры, для каждого абонента свои. Их придется хранить в памяти устройства, каждый раз искать...
– А, понял. Мне вчера номерок подкинули. – Дорсатец стал неловко нажимать на кнопки. – Дара, это ты? Приветик...
Он пошел к выходу.
– Да, я теперь всегда на связи. Как все нормальные... Угу... Какие у тебя планы на вечер?
– Постой! – Представители кинулись за дорсатцем. – А как же остальные модели? Они все для тебя. Вдруг еще что-нибудь понадобится.
– Не надо мне столько, – отмахнулся дорсатец. – Одного хватит. Спасибо, ребята, хорошо поработали.
Он снова защелкал клавишами.
– Мам, это я. Ага, справились. Все класс. Не плачь, мам...
Его голос стих за дверью. Представители печально смотрели на груду бесполезных устройств.
– Столько сил потратили, – вздохнул Киано.
– И средств, – отозвалась Сунгма С.
– Неужели это больше никому не нужно? – В голосе Менсиса послышалось отчаяние. – Может, есть еще такие, как этот дорсатец.
– Откуда? – покачал головой Ларотомо. – В нашей системе однозначно нет. Кто согласится поменять мобичип на это?
Он подцепил близлежащий аппарат и стал крутить его между пальцев.
– Разве что детишкам отдать. Пусть играют. Хотя идея не так уж плоха. Связь на расстоянии для тех, у кого мозговые волны не работают... Мы все-таки сотворили чудо, коллеги.
– Надо подыскать для них рынок сбыта, – решительно сказала Сунгма С. – Любое чудо требует вознаграждения.
– Интересно, где? – хмыкнул Ларотомо. – На другой планете что ли?
– А что? – оживился Киано. – Я на днях читал, что астрономы наладили канал связи с какой-то отдаленной планеткой. Планетка отсталая, но населена гуманоидами, поэтому...
Глаза всех четверых обратились к столу с переносными мобичипами.
– Поэтому рано или поздно они захотят общаться не только с теми, кто живет по соседству, – подхватил Менсис.
– И им понадобится средство связи, – закончила Сунгма С.
– Только не забудьте, никакого явного вмешательства, – напомнил Ларотомо.
– Разумеется, – закивала Сунгма С. – Найдем восприимчивого индивида, внушим ему основную идею, подождем, пока она разовьется до нужных пределов...
– И будем сливать им свою продукцию, – улыбнулся Киано. – За соответствующую плату.
– Что с них взять то? – засомневался Ларотомо.
– Найдем. – Сунгма С похлопала его по плечу. – Блестящая идея. Выходим на новый уровень.
Все на секунду замолчали. От перспектив захватывало дух.
– А как планетка то называется? – вздохнул Менсис.
Киано быстро связался по мобичипу со своим секретарем.
– Запоминайте, господа. Наш новый рынок сбыта – Земля.