Паранормальное

Новость об исчезновении соседа не стала для Антона Красовского неожиданностью. Он знал, что подобное должно было случиться.

- Время оплаты пришло, - скороговоркой тараторила Зинаида Олеговна невысокая полноватая женщина средних лет, у которой снимал квартиру ныне пропавший сосед Антона, - а от него ни слуху ни духу. Трубку не берет, на сообщения не отвечает. Когда пришла на квартиру разбираться, дверь мне не открыл. Я, значит, открываю своим ключом, захожу вовнутрь, смотрю, все вещи на месте, а его и след простыл. А пылищи! Словно он не убирался как минимум месяц! женщина отпила из чашки немного чая, услужливо предложенного ей Антоном. Естественно, из соображений фальшивой вежливости.

Антон обеими руками обхватил свою чашку с парящим чаем. Стол был завален горой конфетных фантиков. Увлёкшись разговором Зинаида Олеговна проглотила весь запас сладкого, что Красовский хранил у себя дома. За окнами постепенно смеркалось.

- Вообще, на Игоря это ну совсем не похоже, - вновь заговорила арендодательница. Он снимает у меня жилье уже второй год. Всегда день в день деньги мне переводил. И коммуналку оплачивал исправно. Никаких задолженностей! А тут Может, с ним случилось что? Я поэтому и зашла. Может ты в курсе? Как-никак через стенку друг от друга живёте. Может он тебе что-то говорил?

Антон устремил задумчивый взгляд в чашку. Нет, Игорь ему ничего не говорил. Они вообще не общались. Даже не здоровались друг с другом, встретившись в подъезде. Игорь вёл крайне тихую неприметную жизнь. Таких как он принято считать невидимками. Днями он пропадал на учёбе, а вечерами сидел над учебниками. По крайней мере, так думал Антон. Чем бы ни занимался Игорь, делал он это абсолютно бесшумно. Никаких пьяных вечеринок, никакой музыки посреди ночи. Он даже девушек к себе на съёмную хату не водил. В этом они с Антоном были похожи. Красовский и сам предпочитал затворнический образ жизни.

Тем не менее, причину исчезновения Игоря Антон знал. Но он никогда не озвучит её ни Зинаиде Олеговне, ни кому-либо ещё. Если он заговорит о фэйри, то в лучшем случае сгинет в психбольнице, а в худшем Красовский боязно передёрнул плечами. Он даже не хотел думать о том, что могло случиться в худшем случае.

Игоря и впрямь давно не было видно. Около трёх недель, если память не изменяла Антону. Вечерами в окнах квартиры, где он жил, не загорался свет. А буквально за пару дней до своего исчезновения, Антон и Игорь столкнулись нос к носу на лестничной клетке. Игорь был бледен, почти бел. Взгляд его был затравлен, глаза горели лихорадочным блеском. Руки и губы студента едва заметно подрагивали. Он точно был чем-то напуган. Антон знал, чем.

Фэйри.

Фэйри приходят из ниоткуда и уходят в никуда. Они забирают с собой людей и просто бесследно исчезают вместе с ними. Куда? Зачем? Почему? Неизвестно. Об этом можно лишь гадать. Строить теории одна безумнее другой. Возможно, что у фэйри вообще нет никаких мотивов и они крадут людей просто так. Вторгаются в череду серых однотипных будней, бесцеремонно вырывая из привычного устоявшегося уклада жизни и утаскивают в неизвестность, в пустоту, в потаенную тьму, что существует лишь в самых глубинах космоса, отдаленных чертогах разума, на самом дне человеческой души.

Антон всегда знал о существовании фэйри. Ему никто не доверял эту тайну, он не подслушивал ничьих разговоров, не читал запретных книг. Он просто знал. Казалось, что он родился с этим знанием. И это было его персональным проклятием. Быть причастным к неизведанному ужасу, что воплощали в себе фэйри не самая простая судьба. Зная о фэйри, человек обрекает себя на пожизненную тревогу, вечный стресс, постоянное смутное чувство, что вот-вот что-то пойдёт не так. Что мир станет другим. Случится то, чего не должно было никогда случаться. Стрелки часов пойдут в обратную сторону. Вода на газу замёрзнет. В январские морозы в окно начнёт биться бабочка. Реальность начнёт искажаться, разрушаться, распадаться на куски, на молекулы, атомы, чтобы потом собраться в нечто совершенно иное. Нечто непостижимое и ужасное. Если подобное начинает происходить, очевидно, что фэйри пробудились и жаждут заполучить себе новую жертву.

Фэйри хитры и изобретательны. Они могут скрываться за кем угодно и чем угодно. Нет никакой гарантии, что тот фонарный столб, это просто столб. А тот дворовой пёс, что уставился на тебя голодными глазами? А та улыбчивая кассирша из магазина за углом твоего дома? Коллега, с которым ты ещё вчера непринуждённо болтал о погоде?

Когда фэйри открывают на тебя охоту нельзя расслабляться ни на секунду. Впрочем, никакая бдительность уже не поможет. Если они выбрали тебя своей жертвой, для тебя начинается обратный отсчёт. Нет смысла бежать в церковь. Нет смысла тратить целое состояние на ведуний и экстрасенсов. Нет смысла пытаться спрятаться. Закрывайся в квартире, уезжай в другую страну, лети на луну, лезь под кровать всё бесполезно. Фэйри достанут тебя везде, где бы ты ни был.

- Мы с ним не общались, - наконец сказал Антон, допивая чай. Он мне ничего не говорил. Я понятия не имею, куда он мог запропаститься.

Парень встал из-за стола и подошёл к мойке. Открывая вентиль и пуская в раковину воду, он спиной чувствовал напряжённый взгляд Зинаиды Олеговны. Она смотрела так, словно догадывалась, что Антон ей чего-то не договаривает. А может она и сама знала что-то, о чём предпочитала молчать.

- Как жаль, что я не знаю номеров его родителей, - наконец произнесла она с напряжением в голосе. - Но если с ним и впрямь что-то произошло, то его семья забьёт тревогу.

Антон вымыл свою чашку, вытер кое-как полотенцем и поставил в сушилку. Посудина негромко звякнула.

Бей тревогу или не бей пустая трата времени. Никто никогда не найдёт ни Игоря, ни любую другую жертву фэйри. Для этого мира эти люди больше не существуют. Они попросту стёрты из реальности и обречены на вечный статус без вести пропавших.

- Может обменяемся телефонными номерами? предложила Зинаида. Я тут не живу и жить не собираюсь, а вот ты, если вдруг что про Игоря узнаешь, сразу же мне и сообщишь.

Уже порядком устав от настырной женщины, Антон согласился на предложение, пообещал держать в курсе дела и вскоре выпроводил её за дверь.

В убого обставленной квартире Красовского воцарилось безмолвие.

***

Антон убрал со стола и прошел в спальню. Уже давно стемнело. Кто-то застыл в углу комнаты. Парень щёлкнул выключателем. Помещение озарилось тусклым жёлтым светом.

Никого.

Но мне не показалось - мрачно подумал Антон.

Бесцельно расхаживая по квартире, он ненадолго задержался у зеркала. С его глади на него смотрел сутулый, осунувшийся парень с вечно угрюмым взглядом и сальными неаккуратно постриженными волосами. Он выглядел значительно старше своих двадцати трёх лет. Помятый джемпер и пятно от шаурмы на джинсах довершали образ невзрачного серого человека с низкооплачиваемой работой и девятью классами образования. Юродивого чудака, главного объекта школьной травли, того, про кого все говорят: у него не все дома.

Закурив, Антон подошёл к окну. Он жил на самой окраине города, в неблагополучном районе, состоявшем из унылых двухэтажных бараков, не видевших ремонта с незапамятных времен. Окна его квартиры выходили на подступающий почти впритык к дому лес. Грозная высокая стена деревьев устремлялась в тревожное темное небо. Ветер гулял меж стволов, копошился в ветвях, срывая с них листву, нашептывал недобрые пророчества, которым суждено было сбыться. Всем до единого.

В глубине ночного леса, в самой его чаще, средь мерно раскачивающихся деревьев, высилось и зло взирало нечто непостижимое и бесконечное. Осыпаясь сухими мёртвыми листьями, хвоей и комьями грязи, оно хранило в себе знание о сути вещей.

Сигарета давно догорела, обернувшись пеплом и дымом, оставив в руке Антона лишь закоптившийся фильтр. Он выбросил его в окно и отправился спать.

Лёжа на кровати Красовский думал о скорой встрече с неизбежным. Он знал, чувствовал, что следом за Игорем, фэйри явятся и за ним. Он знал о них. Знал о том, о чём знать ему никак не полагалось. И за это знание он должен будет ответить сполна. Он был обязан увидеть воочию то, о чём всегда знал. Заглянуть в лицо чему-то древнему, первобытному и аномальному, выходящему за рамки человеческого понимания. Испытать ледяной, липкий, обволакивающий с головы до ног ужас, сбежать от которого у него получится только лишив себя жизни.

Впрочем, - размышлял Антон, рассматривая в темноте покрытый побелкой потолок, - не факт, что даже смерть станет избавлением от этого ужаса. Скорее, наоборот..

***

Пробудившись от неясного смутного сна, наполненного безнадёжной тревогой и тоской, Антон принялся собираться на работу. Выпив чашку дешевого растворимого кофе с бутербродом, парень умылся, без особого рвения почистил зубы, оделся, сунул ноги в кроссовки и покинул свое непрезентабельное жилище.

Спускаясь по лестнице со второго этажа Красовского не покидало чувство, что кто-то незримо движется прямо у него за спиной, буравя затылок своими выпученными, мутными как у рыбы, глазами. Он даже обернулся, застыв на третьей ступеньке, чтобы убедиться, что позади него никого нет, что в подъезде он сейчас совершенно один.

Или не один?

***

Во дворе было холодно и промозгло. Порывистый ветер гнал по небу серые тучи. Накрапывал мелкий противный дождь. Суетилась сердобольная старушка баба Тома, рассыпая по мискам дешёвый кошачий корм. У её ног крутилась целая армия голодных хвостатых подопечных. Кошки тряслись от нетерпения, лезли в миски, с остервенением отталкивая друг друга и наперебой громко мяукали.

У подъезда на лавочке отстраненно сидел дед Егор и смолил папиросу. Проходя миом него, Антон притормозил и поздоровался. Пенсионер выпустил из ноздрей две тонкие струи дыма и поднял на юношу бесцветные глаза под кустистыми бровями.

- Они знают о тебе, - вместо приветствия выдал он и зашёлся кашлем курильщика с пятидесятилетним стажем.

- Знают? переспросил Антон, прекрасно понимая о ком говорит старик.

- Они уже идут за тобой, - уняв кашель, хрипло продолжил дед. И горе тебе, когда они до тебя доберутся. А они доберутся.

Антон медленно кивнул. Дед Егор выбросил папиросу в стоящую рядом с лавкой урну с дырявым дном и, кряхтя, поплёлся в сторону подъездной двери.

В низком свинцовом небе кружила стая ворон. На плечо Антона опустилось чёрное как смоль перо. Парень тут же резко смахнул его с себя. В нём чувствовалось что-то инородное, отталкивающее и патологическое.

- Идут за тобой, - тихо бухтела баба Тома.

- Идут, - хрустели кормом кошки.

- Идут! Идут! Идут! зло каркали вороны.

Антон устремился прочь с постылого серого двора. Он обогнул дом и вышел к лесу. Было тихо. Ощутимо холодало. Шелест ветвей, приглушённый вой ветра, сонные коробочки увядающего физалиса, заиндевевшая паутина травы, застывшие капли всё хранило в себе некую тайну. Скрывало что-то. О чём-то многозначительно умалчивало. О чём-то по-настоящему завораживающем, иррациональном и страшном.

***

Добравшись до остановки, Антон сел в автобус, который должен был доставить его до работы. Вскоре на сидении рядом с ним устроился мужчина и, то ли самому себе, то ли Антону, громко задал вопрос:

- Какое чувство на земле самое сильное?

- Страх, - сорвалось с губ Антона.

Автобус резко встал посреди дороги и все пассажиры, включая кондуктора и водителя, молча уставились на него.

***

Антон трудился уборщиком. Размазывая мокрой тряпкой грязь по полу, Красовский краем уха услышал разговор двух его коллег.

- Петрович, слыхал? Денис Панкратов попросил накормить свою дочь его же зубами!

- Не пори горячку, Любка! зло прошипел пожилой уборщик. Не зубами, а своим же языком!

- Языком?

- Да. Вот так прям вырвал у себя язык, бросил на стол и говорит: кровь не спускать, мясо не жарить. Просто посыпать солью и скормить моей дочери. Оно так полезнее будет.

- Прямо так без языка и сказал? удивилась Любка.

- Да, прямо без языка сказал. Он когда говорил, язык его вырванный по столу ползал и извивался как червь, а скатерть, до этого белая-белая, вмиг побагровела от впитавшейся в неё теплой крови.

- А потом что было?

- Ну ты, Любка, точно дура! Сама не догадываешься? Их же обоих фэйри забрали!

- Фэйри, - эхом отозвалась Любка.

- Фэйри, - кивал Петрович, мерно раскачиваясь корпусом своего дородного тела.

- Фэйри, - в унисон проговорили уборщики, сотрясаясь в конвульсиях.

- Фэйри

- Фэйри

Фэйри эхом разлеталось по коридорам и гулко отдавалось в голове Антона в такт биению его сердца.

Фэйри. Фэйри. Фэйри

***

Во время обеденного перерыва Антон тихо проскользнул в раздевалку. Особо ни на что не надеясь, Красовский дёрнул на себя дверцу шкафчика Петровича. К его удивлению, дверца оказалась незапертой. Она с лёгкостью поддалась и открылась.

Внутри, помимо одежды, обуви, пачки сигарет и прочей мелочёвки, Антон обнаружил увесистый толстый блокнот в переплёте из чёрной кожи. Дрожащими от нетерпения руками он принялся перелистывать страницы. На первых трех были небрежные зарисовки каких-то строений и наброски планов зданий. Далее красовались рисунки ворон в разных позах и с разных ракурсов. Вслед за ними пошли какие-то записи на неизвестном Антону языке. Почерк был ровным и чётким, словно эти таинственные символы выводил не пьяница Петрович, а каллиграф-перфекционист.

Как бы Антон ни пытался, он ну никак не мог даже отдалённо предположить, что это был за язык, что за алфавит. Не кириллица, не латиница, не арабская вязь, не китайские иероглифы. Знаки, собранные в слова, вообще ни на что не были похожи, словно и не полагались они для людей вовсе, а были принесены сюда существами из другого мира.

Внезапно Антон почувствовал озарение. Разглядывая таинственные символы, он почувствовал, что неведомым образом начинает понимать суть написанного. Первая же фраза, которую он смог перевести, гласила: Они уже идут за тобой!.

В коридоре послышались шаги и весёлый гомон коллег. Антон быстро положил блокнот обратно на полку и захлопнул дверцу чужого шкафа.

***

Стоя на остановке вечером в ожидании своего автобуса, Антон в задумчивости курил. К нему подошёл Илья тоже его коллега. Тридцатилетний балагур и болтун. Казалось, что говорить для него было важнее чем дышать.

- Что же делается-то?! закуривая спросил он у Красовского. Сегодня объявили ещё об одном пропавшем! Все местные СМИ только об этом и говорят. Ну ты скажи, а? Как сквозь землю проваливаются. Инопланетяне их что ли похищают?

Антон не ответил. Его внимание привлекла девушка, стоящая на светофоре через дорогу от них. Светофор уже давно переключил сигнал для пешеходов на зелёный, но она не спешила переходить дорогу вместе со всеми. Вместо этого она пристально смотрела прямо на Антона. Лицо её было белым, почти восковым, а глаза ледяными и стеклянными, как у жуткой куклы. Незнакомка была похожа на покойницу. Возможно, она ею и являлась. Антон уже сталкивался с подобным и раньше. Краем глаза он порою замечал что-то аномальное и необъяснимое. Такое, что не должен был видеть. Не имел права видеть. Призраки, НЛО или демоны можно было лишь догадываться. Правды всё равно не узнать.

Девушка вдруг качнулась, развернулась и пошла прочь от проезжей части. Двигалась она неестественно, ломаными движениями, запрокидываясь назад, раскидывая конечности в разные стороны и издавая такие звуки, какие не мог бы издать человек. Антон слышал их, несмотря на приличное расстояние. Выглядело это так, словно что-то надело на себя человеческую кожу и неумело пыталось имитировать обычного человека.

С темного неба полетели хлопья первого снега.

- Фэйри, - односложно проговорил Антон.

- Что? услышав о фэйри, Илья так и замер с прилипшей к губе сигаретой. Он со страхом уставился на Антона.

- Их похищают не инопланетяне, а фэйри.

Илья дрожа отступил от Антона на несколько шагов, а после, одолеваемый паническим ужасом, ринулся прочь от остановки, попутно обронив сумку.

***

Во дворе своего дома Антон обнаружил тело деда Егора. Старик лежал навзничь, раскинув руки в разные стороны. Птицы выклевали его глаза, и теперь мертвец взирал на мир пустыми глазницами, а кошки бабы Томы с удовольствием лакомились плотью мужчины. Хвостатые отрывали от костей огромные куски, ели жадно, громко жуя и глотая, довольно урчали, тёрлись друг о друга пушистыми боками и упорно игнорировали корм, оставленный их пожилой покровительницей.

***

Ночью на небе застыл диск полной луны. Былов нём в этот раз что-то тревожное и предостерегающее.

Лунное безумие не иначе.

Мучаясь от бессонницы, Антон бродил по квартире. Некогда смутное ощущение чьего-то присутствия теперь с каждой секундой набирало обороты. Тьма, разгоняемая светом луны, ютилась в углах. Она становилась осязаемой, живой, подвижной. Перебирая чёрными щупальцами, она скрывала в своих недрах паранормальных сущностей. Существа же, в качестве платы за кров, кормили тьму тем, что Антон не смог бы объяснить никому. Даже самому себе.

Отходив еще около часа, Антон рухнул на кровать и забылся бредовым сном.

***

Проснувшись в свой законный выходной, Антон первым делом направился к окну, попутно отмечая, что от ночных гостей не осталось и следа. Сегодня погода с пасмурной сменилась на ясную. Солнце разливало свой золотой дымчатый свет в воздухе, который сейчас казался особенно прозрачным и звенящим. По ярко-голубому небу летели белоснежные, с вкраплениями ультрамарина, ленты облаков. Причудливо танцевали разноцветные листья, на мгновение осознанно замирая у окна Антона, словно пытаясь заглянуть ему в самую душу.

Антон настежь открыл окно, и в его бедную одинокую квартиру ворвался стремительный порыв свежего ветра. Он пах дождём, мокрым асфальтом, влажной землёй, прелыми листьями, грибами, побитыми первыми осенними морозами яблоками и чем-то ещё. Чем-то неуловимым и тревожным. Посеревшая от времени занавеска дернулась, взмыла вверх, а затем плавно, играючи, начала опускаться вниз.

Как призрак, - подумал в тот момент Антон, будучи максимально близким к истине.

***

Сегодня путь Антона Красовского лежал на городское кладбище. Благо оно было совсем рядом, пешком можно было добраться примерно за пятнадцать минут.

Родители Антона и его старший брат Михаил погибли в автомобильной катастрофе, когда ему было девятнадцать. Они тогда возвращались из гостей. Антона с ними не было. Он, сославшись на выдуманную боль в горле, остался дома.

Отец трудолюбивый автомеханик, мать искусный парикмахер и прекрасная домохозяйка. А брат Михаил был старше Антона почти на десять лет и являлся полной противоположностью младшему Красовскому. Спортивный, умный, обаятельный и пробивной он всегда добивался в жизни всего, чего хотел. Уже в восемнадцать он отправился бороздить взрослую жизнь в компании любящей его до беспамятства девушки Ани и множества друзей. Мастерски совмещая работу и учёбу, он снимал для них с Аней квартиру. В двадцать пять открыл свой небольшой бизнес. Вскоре приобрёл машину и нацелился на покупку собственного жилья. Планировалась свадьба, дети и ремонт в родительской квартире, ведь на живущего с отцом и матерью Антона не было никакой надежды.

Всё рухнуло в тот злополучный вечер, когда пьяный лихач протаранил машину Михаила, на которой тот вёз чету Красовских.

Антон плохо помнил похороны. Для него всё было как в тумане. Сам он почти ничего не делал, ни за что не отвечал. За неимением никаких других, кроме Антона, родственников похоронами занималась, главным образом, Анна и друзья Михаила.

Мишина вдова о чём-то говорила с Антоном. Её холёное худенькое личико было красным от слёз, серо-голубые глаза влажны, а речь прерывистой и надрывной. Теребя свои роскошные длинные волосы пшеничного оттенка, хрупкая Аня вела свой скорбный монолог.

- Такой любящий Такой заботливый Не изменял Не пил

Антон выхватывал из речей девушки лишь отдельные фразы. А ещё он знал, что в глубине души она хотела бы поменять его и Мишу местами. Она ненавидела Антона. Ненавидела за то, что он остался жив, а Миша нет. Ненавидела за его странности. За его беспомощность и неспособность полноценно помочь с похоронами. Ненавидела просто за то, что он существует. Для Анны Антон всегда был и будет сумасшедшим младшим братцем красавчика Миши. Жалкая пародия на человека. Убогое ничтожество. Грязь.

***

Не смотря на выходной день, на кладбище почти не было людей. Сам же погост раскинулся в окружении все того же леса, с которым соседствовал дом Антона. Парень медленно брёл меж рядов кладбищенских плит и крестов. Могилы были повсюду. Богатые и бедные. Новые и старые. Ухоженные и запущенные.

Прямо как в жизни - невольно подумал Красовский, стремясь к своей цели.

А вот и они.

Могилы отца, матери и старшего брата находились по соседству друг от друга. Сперва Антон подошёл к надгробию матери. Кое-где оно уже успело порасти изумрудно-зелёным мхом. Он провёл ладонью по чуть шершавой поверхности могильного камня и приложил руку к губам. Сердце неожиданно заныло от горькой печали. На самом деле Антон мечтал, чтобы его ещё хотя бы раз в жизни позвала к столу мама, наливая в тарелку горячие щи. Чтобы отец незлобно пожурил своего чудика, призывая того перестать уже витать в облаках и заняться делом. Да что там он был бы рад даже высокомерному и снисходительному тону Миши и его колким комментариям на тему неудачливости и несостоятельности младшего брата-дурачка. Они любили его таким, какой он есть, хоть и считали ошибкой.

Их смерть не была несчастным случаем. Это подстроили фэйри.

***

Синее-синее небо казалось бездонным. Холодный осенний воздух оглушал своей свежестью и влагой. Отчего то погожий день нёс в себе даже большую тревогу, чем день пасмурный. Ветер с остервенением трепал кроны деревьев. Умирающие листья загадочно шелестели. Краски мира приобрели болезненные оттенки. В картине осеннего дня было что-то мистическое. И мистика эта была так же запретна для Антона, как и знание о фэйри. Но, как и в случае с фэйри, Антон вновь невольно прикоснулся к сокрытой магии обыденных вещей. Ещё немного и эта магия лишит его всего. И рассудка, и жизни.

Фэйри притаились и ждут удобного момента.

Антон осмотрелся по сторонам. Немногочисленные посетители кладбища, казалось, что-то делали, пропалывая землю, втыкая в неё безвкусные пластиковые букеты, приобретенные у болтливой торгашки, стоящей у кладбищенских ворот, укладывая венки такие же мёртвые, как и те, кому их принесли. Но при этом, как ни странно, они ничего не делали. Не занимались ничем. Застыли, как сомнамбулы, медленно и неуловимо сливаясь с окружающей, уже почти нереальной, действительностью. Словно всё вокруг было фильмом, поставленным на паузу. Реальность с кинематографическим налётом. Как будто кто-то щёлкнул полароидом и тот тут же выплюнул фотокарточку, без прикрас зафиксировав всё как есть. Никакого подбора освещения. Никаких пробных дублей. Ничего.

Именно это и отпечаталось на сетчатке глаза Антона Красовского. Всегда отпечатывалось. Реальность всегда заигрывала с ним. Намекала, что она не то, за что себя выдаёт. Что скрывается за той полуприкрытой дверью? Что спит на дне колодца? Кто оставил после себя это пепелище в лесу? Кто собирал ягоды и шишки? Кто лакомился поджаренными на костре грибами? Каким-то внутренним чутьём, неясным чувством, Антон знал, что нельзя заглядывать за эту дверь, подходить к этому колодцу и ворошить этот пепел. Знал, что за этим статичным кадром скрываются фэйри. А потому лучше быть просто наблюдателем. Просто фотографировать глазами всё, что его окружает. Начиная от неестественного неба, заканчивая неясной фигурой, что, идя помехами, покачивается среди деревьев и кустов, где-то там, в глубинах леса. Но даже это не спасало от неотвратимого ужаса, что уже несся на Антона, перебирая лапами, издавая отвратительные чавкающие звуки и нарушая своим существованием все мыслимые и немыслимые законы природы. Кошмарная тайна, прячущаяся повсюду была готова в любой момент вылезти наружу. Это было неизбежно.

Антон продолжал всматриваться в реальность, а реальность продолжала всматриваться в Антона. Где-то в глубинах застывшей картинки открылась бездна первобытного ледяного ужаса. И эта бездна затягивала в себя всё, словно чёрная дыра.

***

Меланхолично выдёргивая сорную траву из могильной земли, Антон не сразу заметил, как к нему молча подошёл тот, кого следовало называть Серым Кардиналом.

- Я не боюсь смерти, - вполголоса произнёс Антон, чувствуя затылком пристальный взгляд незнакомца.

- А безумия? подняв воротник пальто, спросил тот.

- И его не боюсь. Ничто не сможет свести меня с ума. Вот до чего я докатился.

- А того, что находится по ту сторону смерти и безумия? Ткань реальности всё больше искажается. В ней открывается всё больше червоточин, через которые в этот мир проникают существа, которые не должны быть здесь. Готов ли ты пойти с ними? Готов ли шагнуть в пустоту?

Они уже идут за тобой

- Кто же такие фэйри? задался вопросом Антон, не решаясь обернуться. Он знал, что ни в коем случае нельзя оборачиваться. Я всегда знал о их существовании, но никогда не знал о них самих. Что же это за создания?

- Они не те, за кого себя выдают, - голос незнакомца сделался безэмоциональным и механическим. Они другие. Они не такие, как ты. Они не такие, как все. Это не фэйри из сказок, к которым так привыкли люди. Это не феи, эльфы и гномы. Не они. Они другие. Они просто другие. Другие. Другие. Другие.

Другие. Другие. Другие.

Антон резко встал на ноги, разогнувшись.

Они пришли из пустоты. Извне.

Обернувшись, парень никого не увидел. Кладбище стремительно пустело. Вышедшие из оцепенения люди, спешили поскорее покинуть погост, опасаясь встретиться с чем-то необъяснимым, не поддающимся логике. Антон знал, что ему необходимо последовать их примеру, пока не стало поздно. Могилы он хоть немного да облагородил. Покойники будут довольны.

По влажной темной земле, увлекая за собой потрепанный лист, ползла улитка. Метнулась в кусты напуганная кем-то или чем-то белка. Птицы замолкли, не решаясь подать голос. На стволе одного из деревьев отвратительной кляксой растопырилась дохлая ворона, прибитая к нему ржавым гвоздём.

***

Антон возвращался домой в районе полудня. Небо трескалось и опадало на него прозрачными осколками. Земля так и норовила разверзнуться под ногами. Бушевал ураганный ветер, желая сбить с ног, подхватить и унести куда-то далеко-далеко.

Неужели, конец света уже наступил? - удивился тогда Антон, ускоряя шаг.

Он не хотел думать о том поистине ужасном в своем космическом величии создании, что заглядывало в его мир сквозь небесные трещины. Не хотел думать о циклопических постройках, озаряемых чёрным солнцем, что проступали сквозь разломы в земле. Жутко кошмарные места, где бродят и воют призраки. Порталы в материи, ведущие в параллельные миры, где царит пугающая неизвестность.

В какой-то момент всё стало, как прежде. Небо больше не рассыпалось, земля не расходилась. Буря закончилась. Казалось, что мир людей простоит ещё один день. Да и не один.

***

Шло время. Антон работал, гулял и думал о своём. Петрович, Любка и Илья бесследно исчезли и на их место взяли двух крайне подозрительных немногословных типов. Третье место пустовало. Пару раз к Красовскому заходили уже порядком вымотанные и взвинченные от зашкаливающего количества нераскрытых дел об исчезновениях людей полицейские, чтобы спросить у него про коллег, деда Егора и пропавшего соседа Игоря. Антон лишь пожимал плечами и врал, что ничего не знает. Во время последней беседы, один из полицейских с недоверием взглянул на парня.

- И про фэйри не знаете? Они уже идут. Они почти пришли.

Антон молчал. Молчал и полицейский. Он устремил невидящий взор Антону за плечо и, казалось, подал знак кому-то стоящему позади Красовского в квартире. Антон скомкано попрощался и закрыл входную дверь.

***

Вскоре состоялся ещё один разговор с Зинаидой Олеговной. Антон был рад, что на этот раз хозяйка соседней квартиры не стала навязываться в гости, а ограничилась лишь телефонным звонком. Красовский в очередной раз повторил ей, что не видел её квартиранта и положил трубку. Через минуту телефон вновь ожил. Проведя по сенсорному экрану, Антон принял вызов. Сквозь потрескивающие шумы донёсся глухой потусторонний голос.

- Ты знаешь о них, а они знают о тебе, - угрожающе вещал он. Ты прикоснулся к запретному. Узнал о неизвестном. Проник в непостижимое. Они уже идут за тобой.

Антон сбросил вызов и отложил смартфон. Вечером того же дня со скрытого номера некто прислал ему в мессенджер несколько фотографий с абсолютно пустым белым коридором.

Уже скоро.

***

В один из вечеров Антона подкараулила Аня. Парень возвращался с работы, гружёный пакетами из Пятёрочки, когда она кинулась ему наперерез во дворе. Казалось, она что-то увидела в нём. Что-то не то. Неправильное.

- Почему ты не говоришь мне правду?! щёки девушки пылали нездоровым румянцем. В глазах застыли слёзы и злость.

- Какую правду? удивился Антон.

- Про Мишу! Анна схватила Красовского за грудки. Где Миша? Что ты с ним сделал?!

- Я не знаю никакого Мишу! закричал Антон и кинулся к подъезду.

***

Стемнело. На небе загадочно сиял полумесяц и мерцали звёзды.

В окно прилетел громкий удар. От неожиданности Антон вздрогнул и чуть не выронил ложку, которой перемешивал в кастрюле пельмени его стандартный незамысловатый ужин. По оконному стеклу ползли трещины и расползалось кровавое пятно. Парень наспех оделся и выскочил на улицу. Под окнами он сразу обнаружил то, что искал.

Ворона.

Птица врезалась в стекло, а затем камнем упала вниз. Мёртвая и растрёпанная, она, приоткрыв клюв, таращилась на Антона глазами, полными застывшего немого страха.

Глядя на птицу Антон, вместо брезгливости и жалости к даром погибшему животному, испытал приступ поистине волчьего голода. Ему уже было плевать на пельмени. Встав на колени и схватив ворону, парень принялся рвать зубами кровавое мясо и жилы, сплёвывая на землю перья, словно те были шелухой от семечек. Антон не ел. Он жрал. Пожирал, как разъярённое дикое животное. Вгрызался со всей возможной агрессией, стремясь утолить свой, казалось, нескончаемый голод.

Обглодав все кости, Антон, чуть покачиваясь, пребывая в гипнотическом, почти трансовом состоянии, поплёлся домой. Он знал, что через пару часов за ним придут, что это его последняя трапеза.

***

Ночью дверцы шкафа в комнате Антона с тихим скрипом отворились. Сам он в это время лежал на кровати в одежде и обуви. Лицо и руки юноши покрывала запёкшаяся кровь вперемежку с пухом давеча съеденной им вороны. Красовский поднялся и, тяжело ступая, приблизился к раскрывшейся пасти шкафа. Храня в себе весь мрак и всю злобу Вселенной, пасть эта манила, звала, настойчиво приглашала шагнуть в неё. Едва Антон это сделал, как погрузился в пучину беспросветного шокирующего ужаса, который отныне никогда не прекратится. Он наконец увидел тех, о ком знал всегда. Знал, как оказалось, ещё до своего рождения.

Он увидел фэйри.

***

Через неделю дверь в жилище Антона вскрыли полицейские. Причиной вызова наряда послужили жалобы соседей на трупный запах, доносящийся из его квартиры. В квартире органы правопорядка обнаружили разлагающиеся останки хозяина. Антон Красовский выколол себе глаза, проколол барабанные перепонки, а затем от уха до уха перерезал своё горло разделочным ножом.