Почему-то мужчины о женщинах обычно пишут либо с ненавистью, либо - лебезят. Почему - а хрен его знает.
Один мой знакомый за пивом как-то сказал:
- О женщинах нужно говорить, как о мёртвых - либо хорошо, либо ничего.
Было видно, что он жутко гордится фигнёй, которую только что мне притулил.
Зачем он тогда мне это сказал - не знаю. Следующие полчаса он рассказывал мне о своих проблемах с женою. А затем, ещё полчаса - давал мне советы.
Женщины обидчивы. Их могут обидеть самые незначительные слова и поступки. Например, то, что их объединили всех вместе фразой: "все мои женщины"...
Так вот, все мои женщины были похожи друг на друга: красивы, умны и все, как одна, считали меня неисправимым психом. Вполне, впрочем, обоснованно.
Одну из них я любил ещё со времён средней школы. "Любил" - это значит, писал ей глупые записки и говорил глупости по телефону. Много врал, пытаясь привлёчь её внимание. Один раз поцеловал её в губы.
Много позже мне довелось прочесть её детские дневники. Ничего нового я не узнал. Так, подтверждение собственным догадкам. Вернее, одной догадки - она меня нисколечко не любила.
Разговаривая с нею сейчас, я удивляюсь тому, на какие проделки способна человеческая память. То, что мы знакомы пятнадцать лет, рядом с тем, что за эти пятнадцать лет мы встречались в совокупности не более полугода, породили в её сознании ложный образ меня. Этот образ мало соответствует действительности, но она считает, что это - не так.Мои попытки сопротивляться вызывают у неё раздражение. Иногда меня подмывает быть таким, каким она меня пытается видеть. Тогда я обычно напиваюсь, ругаюсь матом и говорю ей гадости. Это действует на неё успокаивающе.
Говорю ей:
- Ты - дура. Ну правда же: дура. Это - не плохо, просто так получилось...
Обижается. Молчит. А сама одета в жакетик - беленький, старенький, вязаный, с пятном от кофе на локте. Губки надутые... Вижу, что довольна.
Каждый раз, когда мы встречаемся, она называет меня сумасшедшим. Когда я спрашиваю, отчего так, начинает нести околесицу. У неё дома на книжной полке - ядовито-розовая книга Юнга. "Самообразование тебе не к лицу" - шучу я. Её это злит.
С другой своей женщиной я познакомился в колхозе. Мы оба хотели стать химиками. У неё получилось, у меня - нет.
Какое-то время я часто бывал у неё в гостях. Она пыталась подтянуть мой английский, кормила меня куриным супом и диэтиламид-лизергиновой кислотой. Я, в свою очередь, спасал её от галлюцинаций, соседей-дагестанцев и нудного старика-коменданта общежития.
Дагестанцев эта женщина ненавидела. Кроме дагестанцев, она ненавидела евреев и негров. Свою лучшую подругу в порывах нежности назвала "жидовочкой". На общей кухне однажды ошпарила кипятком негра. В её окно по антенному проводу пытался влезть дагестанец - она перерезала провод ножницами. Сын гор, упав с четвёртого этажа, сломал себе обе ноги.
"Кислоту" ей поставлял жених американец по имени Джон. Он пропитывал "кислотой" свои любовные письма. Здесь, в Ростове, мы резали их на квадратики и ели. Часть - продавали... Медленно сходили с ума.
Обычно она выгоняла меня до того, как закрывалась вахта. Иногда, впрочем, я оставался. Однажды, проснувшись, увидел, что она сидит рядом с магнитофоном и плачет. В магнитофоне крутилась запись - её жених Джон со своим другом ехали на автомобиле куда-то далеко, разговаривали по-своему, смеялись над чем-то далёким и непонятным. А она сидела и плакала.
Потом она уехала из страны. Вышла замуж за Джона. Написала мне два электронных письма. В одном сообщила, что поправилась на десять килограмм. В другом - что научилась стрелять из пистолета.
Прислала фотографию. Она, Джон. На заднем плане - "МакДональдс". У этой моей женщины всегда всё было в порядке с чувством юмора.
Она, точно так же, как первая, считала меня сумасшедшим. Пару лет назад с оказией передала мне кристаллик мескалина. Я, не зная дозировки, съел его целиком. Неделю мне было не по себе: девятиэтажки казались небоскрёбами, перекрёстки - площадями, люди, деревья, собаки и мусорные ящики смотрели на меня с укоризной. Я написал ей о своих ощущениях. Она ответила коротко: "Ты - псих".
Я был женат два раза. И оба раза, конечно же - счастливо.
С первой моей супругою мы остались друзьями. Поздравляем друг друга с праздниками. Иногда пьём пиво. Обсуждает кинофильмы. В разговоре она, запутавшись, называет меня Андреем - так зовут её нынешнего мужа. Извиняется, улыбается смущенно. Я не обижаюсь.
Со второй женой я живу по сей день.
Вот, собственно, и все мои женщины. Все, кто кроме них, не в счёт.
Иногда мне кажется, что моя жена меня ненавидит. Я знаю, за что. Но - никому об этом не скажу.
Возможно, мы с нею расстанемся - мы пытаемся это сделать с самых первых дней нашего знакомства. Что-то нас, тем не менее, сдерживает. Это "что-то" - внутриклеточное, генетическое.
Часто мы, накричав друг на друга, друг от друга куда-то бежим. Она - к родителям, я - на работу. Я еду в троллейбусе и, чтобы скрасить время, читаю книгу. И вдруг среди страниц книги я вижу её волос - одинокий волос, застрявший между книжных страниц. Я выбрасываю его под ноги - автоматически, потому что это - совершенно нормально: выбросить прочь волос. Но в тот же момент я чувствую невыносимую горечь утраты, и моё горло сжимается в ком. Я смотрю себе под ноги, пытаясь найти этот волос, но не вижу ничего, кроме комочков ссохшейся грязи и подсолнечной шелухи.