Любое печатное описание Призона начиналось словами: "омытая ласковым морем крепость - прекрасный образчик позднесредневековой архитектуры и пример небольшого, но густонаселенного города-государства".

Рита могла бы оспорить каждый пункт. Восточное море было тревожным и непредсказуемым, каменные постройки подчас отдавали грубой стилизацией, но особенно ее возмущало выражение "небольшой, но густонаселенный".

Дорога из одного конца города в другой запросто могла занять три часа. Даже в полпятого утра, когда продвижению не мешали ни толпы народа, ни заваленные снедью тележки торговцев, Рита всегда слышала две серии ударов. Своим ушам, да простят ее книгоиздатели, она верила больше, чем буковкам на бумаге.

- Художественное преувеличение, - хмыкнула аптекарша, стаскивая фартук через голову, - А вообще, я положила здесь "Историю Призона" для скучающих клиентов, а не для того, чтобы ты подвергала критике каждое написанное там слово.

Рита поморщилась глядя на тугой, закаменевший от времени узел. Подруга уже сломала о него пару деревянных мешалок и теперь, кажется, собиралась сломать еще и пару ногтей.

- Не мучайся. Кожа так задубела, что проще разрезать и пришить новые завязки.

- Не говори ерунды.

- По поводу фартука или по поводу города?

- По любому поводу, - Аня плеснула на узел какой-то жидкости и он, чуть зашипев, стал размягчаться на глазах, - Размер - штука относительная. Для бредущего пешком он один, для верхового - другой, а для того, кто катит в карете - и вовсе третий.

- А уж если учесть погрешности глазомера и температуру окружающей среды, то и вовсе... В карете это, наверное, чувствуется очень сильно.

- Не факт, - со смехом возразила подруга, - Какая может быть чувствительность, если в окошко твоей кареты периодически стучат густозаселенные жители?

Рита задумалась, мечтательно наблюдая за полетом тяжелой бронзовой мухи.

- Я рассказывала тебе, как подстрелила зайца в саду герцога Шагрена? Или, вернее сказать, в лесу. Садом эти бесконечные неухоженные акры можно назвать только прибегнув к "художественному преувеличению".

Ане это откровение, конечно, не понравилось. Ей вообще мало что нравилось сегодня. Погруженная в какие-то мрачные мысли, она выплывала лишь иногда и ненадолго. Потом, как сейчас, снова уходила на глубину.

- А если бы тебя поймали?

Рита пожала плечами.

- В том-то и дело. Я ни от кого не пряталась, забрела туда из любопытства и добрых полчаса наслаждалась одиночеством в "густонаселенном" городе. Нет, у господского дома было какое-то движение, но стоило пройти сотню метров за конюшни...

Подруга молчала, явно ожидая какой-то катастрофической развязки. Рита даже задумалась, не стоит ли малость приврать.

- Ну перестань на меня так смотреть, это всего лишь глупая байка!

- Байка о том, как ты вломилась в чужое поместье и подстрелила там чужую дичь?

- Тыпросто не чувствуешь иронии, - мотнула головой Рита, - Только представь, Аня! Вековые вязы, уютная прохладная роща! Заросли малины, а по осени - молочные ядра лесного ореха. Весь аптекарский переулок может переехать в этот чертов сад, а его светлость даже не заметит.

- Не думаю, что он не заметит.

- О, мы над этим поработаем! - ухмыльнулась Рита.

- Не вижу здесь ничего смешного. Вообще ничего!.. Ты можешь хотя бы сделать вид, что понимаешь насколько все это на самом деле скользко и гадко?

Она прополоскала завязки под струей воды и энергично встряхнула фартук, забрызгав при этом половину лаборатории. Рита повела плечом, оттирая со щеки мелкие капли.

- Нормально...

- Ни черта это не нормально! - взвилась Аня.

- Ого. Ты как будто воспринимаешь это на свой счет. Это личное? Вы с Шагреном знакомы?

Аня снова встряхнула фартук. Капель на нем не осталось, но она трясла его снова и снова, вырывая у тонкой кожи то громкие хлопки, то жалобный присвист.

- Это личное, представь себе, да... Со временем у меня тоже может появиться "чертов сад" примерно таких же размеров. Пусть до него еще как до Луны, но я уже жду чего-то такого.

Рита предприняла последнюю, отчаянную попытку обратить все в шутку.

- Да ну! Я всегда предупреждаю тебя о визите...

- Ты - да. А другие?

Рита вздохнула, складывая руки на груди.

- Я тебя поняла. Но, знаешь, тут есть огромная разница. Ты на свой сад заработаешь. Он не свалится на тебя по непонятной причине.

- Многие думают, что они это заслужили. Что все эти герцоги, графини и виконты достойны того, что имеют.

- Заслужили? - проскрипела Рита, закипая с совершенно неожиданной внезапностью, - Чем интересно? Нет, Аня, они не заслужили. Они подходят на роль. На роль пафосных дармоедов. Они были такими там и продолжают быть здесь. Но на месте какого-нибудь свинопаса я бы думала так, как ты говоришь. Потому что иначе я вспомнила бы о припрятанных в сарае вилах. А думать о вилах, думать всерьез, очень неприятно. Уж поверь мне на слово.

Аня, все это время плясавшая между нагромождениями колб и пробирок, вдруг остановилась, сдула со лба тяжелую пшеничную челку. Шел второй десяток лет их знакомства, но Рита, как и прежде, частенько не понимала, что творилось в нагруженной формулами голове.

Иногда ей чудилось, что в Ане не осталось секретов, что она читает подругу по нервному развороту плеч, что может предугадать намерения по движению круглого подбородка.

Но Аня все равно умудрялась ставить ее в тупик.

- Тебе нужно переехать.

- Что? - только и нашлась Рита.

- Я считаю, - продолжила Аня тихим и наставительным голосом, - что тебе стоит сменить жилье. Подобрать что-то получше той обувной коробки, в которой ты иногда ночуешь. Ты можешь позволить себе что-то получше, не делай такое лицо. Хочешь, поживи пока у меня. Или просто живи, без всяких сроков.

- Интересный поворот...

- Переезжай. Хоть сегодня.

Рита хмыкнула, представив пару ящиков со свечами в пока еще не занятом углу за входной дверью. Представила, как подруга начнет с малого - станет спрашивать вернется ли Рита сегодня или в ближайшие дни. Так, постепенно, они дойдут сначала до времени суток, потом до часов и, вполне вероятно, даже до минут. До ночных бдений, до криков, и бог знает до чего еще. Нет, спасибо, они это уже проходили. Добравшись до этой мысли, Рита наконец поняла в чем дело. Маркизы, гигантские сады и полчища вооруженных вилами свинопасов отошли на второй план.

- Он тебя беспокоит, да? - спросила она, падая на стул, с которого вскочила в процессе перепалки, - Твой птенец?

Бронзовая муха сидела на оконном стекле и неспеша протирала задними лапками крылья. Крупные капли косого дождя барабанили по стеклу с обратной стороны. Аня вернулась к работе. Вернее, к тому чтобы делать вид, будто беготня по лаборатории поглощает ее без остатка.

- Все дело в нем? - спросила Рита, чуть повышая голос.

- Нет. Не в нем... Разве что немного, - Аня подкрутила фитиль в спиртовке, нахмурилась, когда уменьшившееся пламя выплюнуло в воздух пару оранжевых искр, - Его увезут завтра... можешь присутствовать, если хочешь.

- Хочу, - послушно соврала Рита, - Но лучше бы твои экзаменаторы пожаловали сюда сами.

Аня дернула головой. С такой силой и злостью, точно хотела сломать себе шею.

- Я не дам им формального повода снова отказать мне. Не теперь. Я должна получить его. Он мой по праву. Ты лучше всех это знаешь.

Рита, несколько выведенная из колеи взрывом ее эмоций, была способна только на частые, неглубокие кивки.

Наверное, ей стоило ожидать чего-то подобного. Последние пару лет Аня как заведенная твердила, что нефритовый медальон ничего не значит. Что он - просто фикция, корочка, пустой звук. Во многом так оно и было. Нефритовый медальон использовался в кое-каких реакциях, но в основном - служил лишь для того, чтобы драть с клиентов втрое. Рита смерила подругу настороженным взглядом. Нет, дело тут все-таки не в деньгах. Не в них одних.

- Поглядим, как они выкрутятся, - бормотала Аня, перескакивая от одного стола к другому, - они меня не задвинут в сторонку. Не в этот раз.

Амбиции жрали ее поедом. Рите и правда приходилось предупреждать о своем визите за день, а лучше за два. Такая вот шутка без доли шутки.

- И эти ваши травники... Боже, Рита, неужели нельзя было выбрать другое время?

Рита выдавила извиняющуюся улыбку.

- Это не к спеху.

- У вас так не бывает, - возразила Аня. На ее ладонях остался налет какого-то раствора, и он, видимо, взаимодействуя с кожей, становился то ярко-зеленым, то бледнел до салатового. Рита дернула подбородком, обращая внимание подруги на эту неприятность. Та в ответ мотнула головой, - Не страшно. Испарится через минуту... Помимо двух ваших травников был еще кое-кто с таким же... диагнозом. Но обо всем по порядку.

Рита подумала, что неплохо бы спуститься в подвал, проверить для успокоения нервов чертова птенца. Ей по какой-то причине не хотелось вести этот разговор. Она размяла шею осторожными наклонами влево и право. Не помогло. Маленький, холодный комок, образовавшийся внутри ее живота, воспринял это упражнение как сигнал к экспансии.

- Дома тех двоих все еще не заняты, но никаких личных вещей там уже нет, - сказала Аня, глядя на нее с легким подозрением, - Родственники и друзья продали все до последней тряпочки, даже на чердаках нет ни листика, на растрескавшейся пробки, ни дырявого котелка. Ничего. Все вычистили и подготовили к новым владельцам. Да, Рита, когда доходит до дела, не сильно-то мы и отличаемся.

Рита приподняла бровь.

- Отслужили короткую панихиду и начали жить дальше. Никто не ходил к Оракулу, все удовлетворились надписью на Обелиске.

- Ты рассказала об этом в гильдии? - Рита удивилась тому, как глухо прозвучал ее голос и на всякий случай кашлянула, прочищая осипшее горло.

- Как ты себе это представляешь? Сначала пообещала вам, что тихонько наведу справки, а через пару дней побежала в совет алхимиков?

Она задумалась, полируя пальцами тонкую пробирку.

- Это все? - спросила Рита чуть погодя, - Или есть что-то еще?

- Есть. Конечно есть. Все так, как вы говорили. "Их славный путь закончился славной же победой".

Она умолкла, прикипев взглядом к перегонному кубу. Из тонкого, покрытого белым налетом носика ритмично стекали вязкие капли.

- Расскажи, - тихо попросила Рита, - Подробно, если получится.

- Ты правда не была там? Не видела его даже издалека?

Рита качнула головой. Многие считают, что все правила и обычаи гильдии существуют лишь для того, чтобы было что нарушать. Эти многие, в общем-то, правы. Вся их философия сводилась к напору и гибкости. (А также умеренности, о которой помнил только Бармаглот). За одинаковый проступок могли наградить, могли выпороть, могли и вовсе его не заметить.

В гильдии действовал лишь один закон. Охотник не должен интересоваться судьбой погибшего товарища. За нарушение не выписывали штраф, не портили кожу на спине, не сажали в клетку. Но банальным образом исключали из гильдии.

Иногда Рита думала, что вот теперь-то пришел и ее черед. Бывало, она приходила к западным воротам Королевского сада, смотрела сквозь решетки и зелень, прикидывая что сказать выставленной охране. Поросшая травой гравийная дорожка разветвлялась натрое, нужная - та что посередине. Все как на чертовом былинном камне: как прямо ехати - живу не бывати.

Оракулом называли небольшой, заросший тиной пруд. Рита никогда видела его. Так, слышала всякую ерунду тут и там. Рассказы эти были похожи.

Каждое утро главный садовник его величества, Сигиль Немногословный, приходил к озеру с огромной, мелко-плетеной корзиной и дообеда сгребал водоросли, очищая прохладную, темную середину водоема. Редкие свидетели его работы утверждали, что он вечно пребывал в каком-то потустороннем спокойствии. Наполнял корзину до верха и, отойдя на приличное расстояние, передавал ее помощнику. Тот, бледнея и до хруста стискивая зубы, спешил вывалить содержимое корзины в жаркий костер.

В дни, когда Сигилю нездоровилось, Оракул сплошь зарастал нежно-зеленой ряской. Никто не решался мочить ноги в священном пруду.

Малюсенькие красные рыбки выпрыгивали на плотный водорослевый ковер, терлись о него, трепыхая огненными жабрами. Иногда умудрялись найти лазейку под воду, а иногда, выбившись из сил, засыхали на ряске коричневой запятой. Говорили, что в такие дни со стороны пруда слышались то стоны, то надтреснутый девичий смех. К счастью, такое случалось не чаще двух раз за лето и осень.

Сигиль отличался довольно крепким здоровьем, и обычной картиной было иное. Пруд искрился огненными сполохами, водная гладь дрожала, когда рыбки устраивали чехарду. Приходилось подойти вплотную, буквально нависнуть над водой, чтобы они наконец заметили тебя.

Так ненавистный Рите Крысобор именовал их Чернильными рыбками и пускался в пространные объяснения относительно того, что название это сокращенное и оттого потерявшее истинный смысл. Охотница помнила посвященный им трактат почти наизусть.

"Чернила Дракона - не столько отдельный вид, сколько особая порода семейства карповых. Рыбки точно такого же строения и повадок населяют все известные речушки и стремнины. Внимательный читатель справедливо возразит: рыбки эти блестят серебром и не имеют привычки прислушиваться к сказанному, а коли в их движениях и можно прочесть отдельно взятые знаки, то сие есть следствие случайности, тогда как танец Чернильных рыбок всегда складывается в слова и нередко - целые предложения.

На сей счет официальная наука не имеет твердого мнения, но опираясь прежде всего на строение рыбьего мозга и другие важные таксономические признаки..."

- Ты знала, что Сигиль дорого заплатил за свою должность? Знала, что он сжег ради нее половину языка?

Рита неуверенно кивнула.

- Надеюсь, ты не задавала Оракулу лишних вопросов?

- О том, как и когда я умру? - подруга отставила заляпанную пальцами пробирку на подоконник. Наградила Риту тяжелым, долгим взглядом, - Нет. И про тебя тоже не спрашивала. Я помню, что вам запрещено.

- Запрещено одному охотнику выяснять судьбу другого.

Подруга как будто ее не слышала.

- Но, знаешь, это большое испытание, сразу вспоминаются все... ушедшие люди. Мой учитель по анатомии. И первый подмастерья... Финик, что жил с нами по соседству в самом начале... Ты его помнишь?

- Я много кого помню.

- Ни тот, ни другой не выжили.

Рита хотела ответить, что с точки зрения статистики в этом нет ничего странного, но предпочла молчать.

- И первый глава нашей гильдии, изобретатель фиолетового пороха. Тоже. И все, кто тогда был в его лаборатории, - аптекарша кивнула на "Историю Призона", - Ты наверняка читала об этом. Всего двенадцать человек. С одним из них я училась на одном потоке. Толковый парень, защитил диссертацию на полгода раньше меня.

Она замолчала, уставившись то ли на какой-то предмет в окне-витрине, то ли на бегущих под проливным дождем людей. Молчание ее длилось так долго, что плошка, подставленная под перегонный куб, наполнилась до половины.

- Знаешь, это все глупые россказни... Оракул не предсказывает судьбу. Я назвала имя одного случайного знакомого, но рыбки меня проигнорировали. Так и продолжили мельтешить под водой. А я все повторяла и повторяла, как ненормальная. Клаус. Клаус! Только потом они меня услышали, собрались в одно слово. Догадываешься, в какое? "Клаус" - вот что они предсказали.

На этот раз надолго замолчала Рита.

- А еще? - заговорила она спустя время, - Ты говорила, что кроме травников есть кто-то еще.

- Мой коллега. Аржент. Такой щуплый, неприметный парнишка сорока лет. Благодаря ему я сэкономила пару золотых на фильтровальной бумаге и... поняла почему вы не ходите к Оракулу. Не на словах, а действительно поняла... Ведь мы с ним даже не ссорились, бывало болтали о том, какое дерьмо поставляют теперь стеклодувы, как-то вместе ездили на ярмарку. И все же, все же...

- Лучше бы это был кто-то другой.

На лице подруги отобразилась мучительная работа мысли.

- Вот только кто именно?.. Как можно выбрать? Как можно всерьез думать о таком? Я как будто потеряла всех их еще раз. Они как будто умерли снова, почти что на моих глазах.

Она ушла куда-то вглубь лаборатории, долго, сосредоточенно гремела там какой-то посудой. Вернулась с двумя чашками горячего чая и, кажется, гораздо спокойней, чем уходила. Рита не могла похвастаться тем же. Чернильные рыбки, которых она никогда не видела, плясали в ее воображении, складывались в одну надпись, потом, поносившись у верхней кромки воды, замирали, образовав другую.

"Критическая ошибка когнитивной рекалибровки"

"Отказано в доступе к протоколу 427"

"Повторное обращение"

"Отказано в доступе к протоколу 427"

"Повторное обращение"

"Критическое превышение болевого порога"

"Повторное обращение"

"Зафиксирован многократный сбой операции"

"Зафиксирована опасная биоэлектрическая активность мозга"

"Зафиксирована остановка дыхания"

"Зафиксирована остановка сердца"

"Обращение к протоколу 17"

"Зафиксирована электромозговая тишина"

- Аржент был скрытным типом, секретничал по поводу и без, - сказала Аня, сделав первый глоток, - Утверждал, что знает четыре способа приготовления живой воды. Я всегда считала его безобразным лгуном...Сейчас я в этом не уверена. Может, он и правда был куда талантливее, чем все мы думали. "Его славный путь закончился славной же победой" - вот что сказами мне рыбки.

Рита будто почувствовала вкус крови. Наклонилась к ней через стол.

- Когда и при каких обстоятельствах он пропал? Тоже на болотах?

- Вот уж точно нет. Аржент не имел привычки щекотать себе нервы. Наоборот, сидел в своей лавочке как сыч, бывало по несколько дней кряду. Догадываешься, почему его не хватились сразу?.. Могу сказать только, что в начале прошлой зимы его еще видели, в середине - уже нет.

- А в середине зимы уже нет. Ad calendas graecas... Станешь копать дальше?

- Да. Не в ближайшие пару дней, но скоро. У меня есть кое-какие... У нас закрыто! - крикнула Аня, когда входная дверь задела висевший сверху колокольчик. Таким тоном она обычно разговаривала с заблудшими уличными кошками - Не видите вывеску? Закрыто до завтра!

Рита не повернулась к вошедшим, но по звуку шагов поняла, что их двое. Пахло от них почти привычно: мокрой кожей, несвежим и тоже мокрым бельем. Если бы не душный запах мяты, Рита решила, что это - свои.

- Великий Дракон, да будут вечно цвести Его небесные луга, стучит по всякую дверь, - сказали с порога, - Мы не отнимем у вас много времени. Уделите нам минуту, госпожа Катрин.

"Госпожа Катрин" коротко, неприятно хохотнула. Пришельцы, видимо слегка одуревшие от тепла и сухости аптечной лавки, восприняли ее веселье как знак доброжелательности. А может, они просто были не шибкого ума.

- Случалось ли вам задумываться о смерти?

- Обалдеть, - прошептала Аня одними губами. Она больше не смотрела на них, нет, она смотрела на Риту все сильнее и сильнее расширяя глаза, - Обалдеть... Они как чувствуют.

- Случалось ли думать почему для одних она - начало нового, прекрасного пути, тогда как других ожидает лишь тьма и холод? - продолжили от двери, - Наш орден молится за каждый заблудший разум, но, поверьте, будущее только в ваших руках...

Приди они чуть раньше или чуть позже, все могло бы окончиться иначе. Весьма вероятно, Рита, удрученная отповедью о вреде дурных манер, сбежала хотя бы в тот же подвал. Воистину они "как чувствовали".

- Случалось ли вам ломать пальцы? - в тон им ответила охотница. - Случалось ли вам задумываться, почему одни переломы при должном лечении срастаются за несколько дней, тогда как другие беспокоят неделями?

Какое-то время слышалось только тихое, упрямое сопение. Но стоило Рите обрадоваться, как проповедь полилась с новой силой.

- Злость - это нормально. Все мы злимся, вдруг оказавшись под колесами судьбы. Знайте, что вы не одиноки, даже если пока сами не верите в это. Злость проистекает из страха, а страх - это своего рода болезнь. Я уверен, где-то на ваших полках найдется немало лекарств от того и другого, и все же...

- Аня, будь человеком, налей им по стопке спирта от страха, злости, холода и всего прочего.

Рита слышала множество рассказов, начинавшихся с фразы "я сам не понял, как так вышло, у меня в голове что-то щелкнуло и...". Когда это говорит кто-то другой, кажется, что все происходит мгновенно. Ритин щелчок растянулся надолго. Она успевала следить и за разговором, и за собственным зачастившим пульсом. Ане, судя по выражению глаз, это нравилось.

- Да-а-а, - протянула она, - до чего непонятливые попались ребята.

- Спирт, - сказала Рита тихо, но очень отчетливо, - Спирт или пара переломов. Больше нам предложить нечего. Начну с пальцев, а там как пойдет.

- Все в порядке, - спокойно ответил "красношапочник", - мы понимаем. Не первый раз служителей Великого Дракона встречают угрозами. Таков наш путь. Но никакие угрозы не отвратят нас от борьбы за ваши души. Только подумайте - меня действительно не пугают обещания сломать пальцы, потому что...

- Потому что ты не знаешь каково это, - закончила за него Рита, поднимаясь со стула, - Из твоих фаланг никогда не торчали мелкие, легко отрывающиеся косточки. Ты никогда и никого не просил оттяпать тебе всю руку, чтобы стало не так больно.

Краснодраконовцы, верные принципам своего Культа, не двинулись. Лишь сравнялись цветом лица с побелкой. Они производили впечатление жутеньких клоунов, слишком смешных, чтобы считаться по-настоящему страшными и слишком серьезных, чтобы рискнуть посмеяться в голос. Их плащи успели подсохнуть на плечах, но оставались печеночно-красными внизу, ботинки были смазаны жиром так густо, что на них виднелись следы щетки.

Рита обводила их уставшим взглядом. С ними нельзя спорить, можно только довести до истерики при должном упорстве. Все их слова - вычитаны в правильных книгах, все мысли - правильным образом упакованы кем-то другим. Но они так давно на этой "работе", что забыли откуда все это взялось. Они думают, что сами знают ответ на любой вопрос. Сотни людей, сбежавших от проповедей, только уверили их в правоте. Ведь это испытание, то самое испытание! Достаточно неприятное, чтобы принять его за крест. Достаточно легкое, чтобы не отпугнуть новичков. Десятки людей, переступивших порог монастыря под их бдительным руководством, превратили каждого красношапочника в мелкое божество. Осознание этого читалось в глубине их глаз.

- Великий Дракон стучит в любые двери. Пусть сейчас вас сжигает злость, но придет время, и вы откроете ему. Поверьте, он примет вас, когда вы будете к этому готовы.

Рита подбросила в руке кинжал. Поймала его за окончание ручки и медленно, со вкусом замахнулась.

- Наверняка накатают жалобу, - констатировала аптекарша, когда дверь, едва не вылетев из петель, хлопнула о косяк в последний раз, - Ты как, готова к разбирательствам или мне врать по поводу твоей личности?

- Ври, - хмыкнула Рита, - будем сидеть в соседних камера... Надо спросить у Мономаха, как он отбрехался от прошлого обвинения. Там было интересней. Он, в отличие от меня, не ограничился потрясанием оружия в воздухе. Правда, в деле фигурировали грабли, а не кинжал, но, с другой стороны, у него на подпевках была собака.

- Собака? - хмыкнула Аня, - Знаешь, в другой раз я бы обиделась.

Она смотрела на Риту с пониманием. Потом на ее округлившемся от плохо скрытого удовольствия лице отразился испуг.

- А, проклятые коммивояжеры! Эссенция перелилась!