Леший в очередной раз вознес молитвы Генриетте Васильевне. Где бы он был без нее? Сухонькая женщина с резкими движениями и трескучими суставами держала в тонусе всю группу, но Лешему, доставалось вдвойне.

"У меня в гостиной стоит прабабушкин шкаф, - начинала Генриетта Васильевна, опираясь локтями на кафедру, - Резной, дубовый, с дорогой коллекционной фурнитурой. Я смазываю его мебельным воском и ставлю на дно блюдечко с водой, чтобы не рассохся. Гости всегда замечают его в первую очередь, восхищаются красотой и прочее... И все же, не будь он в некотором роде семейной реликвией, я бы вышвырнула его на помойку. Он красивый, но бесполезный. Слишком неглубокий, слишком высокий, с дурно организованным внутренним пространством. Вы улавливаете суть, Измайлов?.. Хорошо, тогда вернемся к истории Индо-буддийской архитектуры".

Стоит ли говорить, что историю архитектуры Леший знал на приличном уровне? Знал бы и еще лучше, будь у него хоть малейшее представление в чем она может пригодиться на практике.

Большую часть работ проводили на земле. Камни выкладывали в несколько рядов, подписывали внешние грани, потом разбирали и тут же грубо шлифовали в нужных местах. Обычно одного цикла было мало, и камни выкладывали и шлифовали снова и снова, по три или даже по пять раз. Все делалось по стародавней технологии. Никакого клеящего раствора, никакого, упаси боже, алхимического цемента! Четверть мешка стоила как упитанный баран.

Поначалу Леший воображал, что изготовить цемент сможет и сам, была бы печь подходящих размеров, стальная труба и расходники. Все перечисленное нашлось за три дня. Оставалось только поиграть с температурой и временем. Так как все делалось "на глазок", Леший не ждал быстрых результатов. Сомнения посетили его на пятидесятой неудачной попытке, когда порция обожженного порошка схватилась не как в предыдущие разы (спустя пару полных надежды часов), а тут же, прямо в барабане.

"А ведь я еще не дошел до гипса, - вздохнул он, отправляя полдюжины человек на поиски "какой-то другой" глины и известки, - Проблема не в пропорции, не во времени обжига и, пора это признать, не в температуре. Скорее всего, эти пчелы просто делают неправильный мед"

Образцы тащили ему отовсюду - с берегов Соленой реки, с обвалившихся овражных склонов, из ям, выкопанных под нужник. Хьюго в первый же день изуродовал кусок стены в погребе офицерской столовой, а еще через неделю, видимо, очень расстроенный неудачей, приволок огромную каменюку ("Ведь ракушечник же! Он, родимый!") с побережья.

Работа кипела. Неизвестно чем бы закончились изыскания, если бы в одно прекрасное утро крыша выделенного под эксперименты сарая не дала течь. Стоя у окаменевшей, покрытой серыми пузырями печи, Леший вдруг осознал, что потратил полгода впустую. Алхимики, будь они неладны, не зря ели свой хлеб. Пришлось откатиться еще на пару веков назад.

Стена, окружавшая город, имелась с самого, если можно так выразиться, его основания. Прорехи в ней составляли едва ли пару процентов. Лешему было страшно подумать о том, чтобы возводить эту нескончаемую ленту целиком. Минуло три года, прежде чем они залатали дыру у северных ворот.

Леший, конечно, был недоволен сроком (все это время солдаты и офицеры бегали к нему с криками: "Какое-то движение! Должно быть, василиск!"), но не качеством кладки. Между камнями, как и полагалось, нельзя было просунуть даже бумажный лист. Об этом писали в газете, кое-кто из местных богачей пытался нанять его на полставки, каменщики, занятые на следующем объекте, частенько забегали на стены "чисто полюбоваться". Леший испытывал по этому поводу очень противоречивые чувства. С одной стороны - гордился столь долгим и успешным проектом, с другой - уже тогда подозревал, что стена ему еще аукнется.

- Похоже, он тебя ненавидит, - Фарс кивнул на дозорную башню. У ее подножия, привалившись спиной к холодному камню, стоял командир Западного гарнизона. Даже с такого расстояния было видно, как колышутся на ветру его длинные, доходящие до подбородка кончики усов. - Боится, что его выпрут за проволочку.

Леший глянул и на Фарса, и на Атома не из интереса, а скорее из рефлекторной вежливости. Разложенные на земле блоки занимали его без остатка. В особенности тот, на боку которого значилось 93-148. Вроде бы совершенно нормальный, он отчего-то цеплял взгляд. Хорошо, если дело в чуть заметной прожилке, хуже, если...

- Сам подумай, как это выглядит? Основное строительство городских укреплений завершено полгода назад, остался только его участок.

- И вторая башня на юге, - скучающим тоном ответил Леший, - Я сотню раз объяснял Городскому Совету, да и тебе тоже, что причина задержки не в Атоме.

- Да-да. Каменоломня у нас под боком, а сюда материал приходится таскать через весь Призон. Но факт есть факт: тебя прислали к западным воротам, чтобы контролировать процесс.

Леший подозвал старшего каменщика, жестом указал ему на неприятный блок. Тот, покивав, пошел за подмогой.

- Меня прислали сюда чтобы помочь. И давай больше не будем поднимать эту тему. Хватит того, что Атом смотрит на меня волком. Если у него есть вопросы - пусть задает их лично.

- Так ему и передам.

Леший застонал.

- Ты можешь просто держаться подальше от всего этого?

- Могу, конечно, - Фарс насупился, и заложив руки в карманы, пнул небольшой камешек, - Только непонятно, на кой черт я вообще здесь торчу.

- Хорошо, что напомнил. Ты узнал, почему вместо нормального горбыля нам привезли ... какой-то хворост?

Фарс, уже собравшийся "в погоню" за отлетевшим камешком, застыл в дурацкой, неустойчивой позе. Было видно, что он нервничает.

- Как раз собирался с тобой поговорить. Там вышла какая-то ерунда с перезаключением договора. Мы, вроде как, выбрали весь бюджет по дереву. Помнишь, я приносил тебе бумаги на прошлой неделе?

- Помню.

Еще бы он не помнил! Впервые в жизни он подписал документы почти не читая. Забыть такое не получилось бы при всем желании.

- Ты говорил, что это формальность.

- Меня в этом убедили, - сказал Фарс, с увлечением рассматривая пыль на своих ботинках. По тому, как мигали желваки на его скулах, было понятно, что дело - дрянь, - Цифры сходились, и я не стал...

- Где наша копия?

- Но, согласись, это не так уж критично. Леса можно разобрать и собрать заново. Нам осталось-то всего ничего. Каких-то полметра и можно объявлять об окончании строительства.

- Где она? - с нажимом повторил Леший.

Фарс вздохнул, собираясь с духом.

- На подписи у второй стороны. Мизеракль обещал принести сегодня после обеда.

- Мизеракль? Сам?

Леший рассеянно кивнул грузчикам, дождался пока они отволокут блок на приличное расстояние.

- Ты дал ему повод думать, что я изменил решение?

Фарс энергично замотал головой.

- Нет. Поверь мне, нет. Дело в другом. Если я, конечно, не ошибаюсь... Этот хмырь просто хочет соблюсти видимость приличий.

- Конкретней, пожалуйста.

- Мизер подбивает клинья к нашему кузнецу. Хочет его сманить.

Лешего эта информация, как ни странно, успокоила.

- Какого кузнеца? - спросил он на всякий случай, - Болотного?

- Его, - тоскливо согласился Фарс, - Может, обоих. Вряд ли Болотный бросит у нас своего подмастерья. Я слышал, ему предложили сдельную оплату на таких условиях, что я и сам побежал бы вприпрыжку.

- Пусть уходит. Поживем на аутсорсе месяц-другой.

- Месяц-другой?..

Леший пожал плечами.

- Я знаю Мизеракля. И знаю Болотного. Первый будет пытаться отыграть прибавку штрафами, а второй начнет пакостничать по мелочи. Или по-крупному, тут уж как повезет.

Фарс изобразил понимающую улыбку.

- А обратно ты его не возьмешь.

- С чего бы? - удивился Леший, - Возьму и с радостью. Ты только подумай, какая у него будет мотивация! Иногда полезно поплавать в большой воде. У нас он на правах самой зеленой лягушки в пруду, а в артели таких же мастеров... Одним словом, хочет уходить - я не возражаю.

- Так ему и передать?

Леший смерил его мрачным взглядом.

- Только попробуй.

Грузчики возвращались с тележкой, нагруженной новыми блоками. Колеса скрипели так, что пробирало до костей. Атом, наблюдавший за ними с утра, поспешил спрятаться в караулке. Леший был этому рад. Он сочувствовал командиру Западного гарнизона, в последние дни, кажется, даже испытывал стыд. Леший, сам того не желая, задрал планку так высоко, что Атому было до нее не допрыгнуть. Ему не встретилась в жизни Генриетта Васильевна.

- Скотство, - пробормотал Леший, радуясь тому, что скрип заглушает каждое слово, - Это скотство - требовать от человека, ни черта не смыслящего в строительстве, серьезных результатов.

Он постоял еще с минуту, приглядывая за тем, осторожно ли сгружают блоки. Потом махнул рукой Фарсу, предлагая наведаться наверх, и двинулся к караулке.

Дверь, притянутая к косяку ржавой пружиной, захлопнулась за ним почти беззвучно. Леший кашлянул, обозначая свое присутствие. В глубине караулки послышалось кряхтение и глухой стук: двое солдат спешно приводили в порядок место неурочной трапезы. Вид у них был испуганный и злой. Тот что постарше и шире в плечах, щелкнул каблуками и, обдав Лешего смесью запахов лука и перегретого сала, гаркнул: "Здравия желаю!". Второй испуганно всплеснул руками и попытался приложить ладонь к непокрытой голове. Их командир так и остался сидеть за крохотным столиком.

- Чаю? - поинтересовался Атом. Длинные усы придавали его лицу странное, кукольное выражение. Каждый раз, когда он открывал рот, Лешему чудилось, что за него говорит невидимый, всегда немного печальный кукловод, - Или чего покрепче?

- Чаю было бы неплохо, - после небольшой паузы проговорил Леший. - Только не суетитесь. Я как-нибудь сам.

- Куда уж нам, - хмыкнул Атом, движением подбородка выгоняя из караулки оторопевших солдат, - Чай должен быть на полке. Если эти жруны не выдули все до последней капли.

На дне деревянного коробка лежали две одинокие веточки и щепотка измельченной в порошок травы. Леший вернул коробок на полку и плеснул в кружку, забытую кем-то из "жрунов", пустого кипятка.

- Ну как?

- Пить можно.

- Раз за вас. Но я не об этом. Как наши... - Атом наградил его долгим, внимательным взглядом, - Мы ведь можем называть эту стройку "нашим" делом?

- Оно скорее ваше. Я пришел под конец и не собираюсь преувеличивать свои заслуги.

- Не сомневаюсь, - взгляд командира Западного гарнизона сделался еще более внимательным, - Как думаете, справимся к празднику?

- Справимся. Но впритык. В чем-то это даже хорошо.

- Любите драматические развязки?

Язвительность Атома росла час от часа. Леший поймал себя за язык в последний момент. Он имел дурную привычку думать перед тем, как говорить, но сегодня этого было мало.

- Я нахожусь в том же положении что и вы, - наконец начал он, - мне нет резона затягивать процесс. Наоборот, я хотел бы покончить со строительством как можно раньше. Но, боюсь, это невозможно.

- Так-так-так, - протянул Атом, покачивая головой. Нос его заострился, а на подбородке проступила жесткая складка. Было понятно, что он накручивает себя. Но непонятно - как это остановить. - Прекрасное объяснение. По-вашему, я должен в него поверить?

Леший сделал осторожный глоток и отставил кружку.

- Что вас смущает?

- Прежде всего то, что вы приказали разобрать треть возведенной кладки, - голос Атома был пропитан сладким ядом, - Да, я знаю, что вы скажите. Не повторяйтесь. Эта ваша страсть к перфекционизму известна всему гарнизону. Даже двум гарнизонам. Мои ребята тоже успели ей накушаться, - он вдруг хватанул кулаком по столу, - Угробили три месяца работы! Три месяца, мать вашу!

Леший отодвинул кружку подальше от края стола.

- Зачем вы это делаете? Нет, правда, как я должен это понимать?! - Атом и не думал затихать, наоборот, молчание оппонента раззадорило его, подтолкнуло к исступленному крику, - Чертов прохиндей! Сука! Подставить меня решил?!

Большинство людей, начиная орать всерьез, вытягиваются в струну, инстинктивно расправляют плечи, на худой конец - выдвигают вперед корпус. Атом был не таков. Он прилип к своему стулу, вцепился в столешницу. Он был взвинчен до того предела, за которым человек не просто превращается в животное, а скорее становится механизмом, переводящим гнев в разрушение с максимально возможным в природе КПД. Одного взгляда на его высушенные глаза было достаточно, чтобы понять со всей ясностью - время психотерапевтических маневров ушло.

- Еще одно слово, и вы пойдете под трибунал, - Леший говорил спокойно, переводя взгляд с хвостиков усов на источающую пар кружку. Что-то подсказывало: если дойдет до рукоприкладства, Атом потянется к ней в первую очередь. - За нарушение этики, халатность и служебное несоответствие. Хотя логичнее начать с конца. Кладка, которую я разобрал, годится только для коровника. Золотого коровника.

Атом побагровел так, что впору было пугаться за его сердце.

- Я ни копейки...

- Знаю. Иначе не стал бы связываться.

Где-то на площади взвизгнула огретая кнутом лошадь. Атом, дернувшись от этого звука, как будто начал понемногу приходить в себя.

- Но ведь это глупость! - пробормотал он, отлепляя пальцы от стола, - Тратить столько сил на защиту города, если с западной стороны местность просматривается на многие километры вперед. Глупость! Весь запад - сплошные холмы и перелески. Мы уже отстроили семь метров, ни один хищник, ни одно чудище...

- Знаю, - повторил Леший, - с юга ползут болотные гады, с севера вечно лезут всякие твари, а восточная стена ограждает город от морских гадин и банальных штормов. Я все это знаю не хуже вашего. И это пугает меня больше всего.

Они надолго замолчали, прислушиваясь к звукам стройки. Коротко ухнул выброшенный из тележки булыжник, заскрипели колеса и послышался крик: "Тяни потихоньку!". Леший цедил чуть остывшую воду, размышляя стоит ли сказать хоть несколько ободряющих слов. Вероятность того, что они будут восприняты как слабость, казалась приемлемой, и все же Леший медлил.

Как объяснить этому идиоту, что это его (его, не Лешего!) голова лежит сейчас на плахе? Пусть он считает Лешего параноиком, пусть! Но как можно не понимать, что нет никакой разницы между переносом городского торжества и попыткой сдать участок в том виде, какой был до частичной реконструкции? Так или иначе, Атома вышвырнут вон. Не только с должности, но и, вполне вероятно, из армии.

Впоследствии Леший часто думал, что все покатилось по наклонной именно тогда. Может, скажи он хоть пару правильных фраз, все сложилось бы иначе. Не факт, что лучше, но определенно иначе. Даже авария не мучила его так сильно.

И самое поганое заключалось в том, что Леший помнил, какое почувствовал облегчение, когда дверь караулки вдруг открылась.

- Кого там черти, - начал Атом и тут же, узнав посетителя, скис, - Господин Мизеракль. Какими же это судьбами?

Стоявший на пороге человек ответил не сразу. Некоторое время военным пришлось наблюдать не его самого, а измочаленную коричнево-черную шапку, по-бычьи выставленную вперед. Зрелище, учитывая слухи о населявших эту шапочку блохах, было ужасным.

Наконец Мизеракль выпрямился, являя на всеобщее обозрение приплюснутый треугольник сероватой кожи и два черненьких глаза. Мех его шапки сливался с мехом на подбородке почти без перехода. Блохи, если они и правда существовали не только в слухах, должно быть, считали себя самыми счастливыми тварями на планете.

- Здравствуйте, - сказал Леший с легким нажимом. Его интонацию можно было назвать средней между "зачем ты пришел?" и "когда ты уже уйдешь?".

Последовала новая серия поклонов. На сей раз - кратких.

- Капитан Атом, ваше сиятельство граф Леший. Какая приятная компания!

- Это во многом зависит от ваших новостей.

По-хорошему, Атома следовало отослать куда-нибудь наружу. Или - выйти самому. Мизер, в отличие от большинства торговцев, не боялся широкой публики. Наоборот, пропихивая товар втридорога, он предпочитал, чтобы покупателей было много. Чтобы их можно было разделить на враждующие лагери и играть на противоречиях и уязвленной гордости. Даже теперь, возглавив гильдию и отойдя от "полевых работ", он не оставил этих привычек.

- Никаких плохих новостей, - сказал Мизеракль, показывая зубы сквозь мех. - Я принес копии документов. Пробегал мимо и решил лично выразить свое почтение... Как ваши поиски идеального мага, ваше сиятельство? Увенчались успехом?

- Пока нет.

- Уверен, все образуется. А так, в целом? Как ваши дела? Как продвигается работа? Не подумайте, что я лезу не в свое дело, просто хочу напомнить, что мое предложение все еще в силе.

- Какое предложение? - спросил Атом, вцепляясь настороженным взглядом в торговца, - О чем это вы?

Мизер молчал. Улыбка (если это, конечно, была она) исчезла в дрожащих зарослях. Умные, черные глазки заметались между военными. "Положительно, - думал Леший, - Королевский театр теряет лучшего своего актера".

- Как? Что же это? Никак я лишнего болтаю, ваше сиятельство?

"Его сиятельство" скривился.

- Ничего подобного. Я не сообщил Атому о нашей беседе, потому что там нечего было сообщать. Даже если Совет пойдет нам на встречу, даже если согласится перенести праздник на неделю, ничего хорошего из этого не выйдет.

- Будет скандал, - согласился Мизер, - Музыканты отрепетировали свои песенки, алхимики нашпиговали ракеты порохом. Все это стоит денег...Кстати о деньгах. Что вы намерены делать с контрактом на поставку камня?

Атом досадливо крякнул, а Леший лишь чудом не поперхнулся "чаем".

- Что, и каменщики тоже?

- Они здравомыслящие люди, - Мизер вновь продемонстрировал прикрытую грязной шкуркой макушку, - и как все здравомыслящие люди, они не ждут пока палка закона заставит их принять правила игры. Мы заключили обоюдовыгодный контракт. Поверьте, это очень удобно: вам не придется больше выискивать надежных поставщиков, а они больше не будут беспокоиться за своевременную оплату. Больше никакой ненужной траты времени, - он расстегнул тонкую курточку и выволок из-за пояса кипу листов, - у меня все с собой. Цены, ассортимент, имена камнерезов! Очень удобно, не находите?

- Не нахожу, - мрачно ответил Леший, - Вас не смущает, что таким образом вы убиваете свободный рынок и к тому же рискуете безопасностью города?

- Боже помилуй! Всего полтора процента, какой тут может быть риск?

Леший всерьез полагал, что не справится с собой; думал, что еще немного и вышвырнет вон самодовольного засранца, а чертову шапочку утопит в ближайшем нужнике. В голове бродили нехорошие, темные мысли. Мизеракль видел его насквозь, но даже не собирался нервничать. Напротив, глядел на командира Северного гарнизона с выражением глумливой скорбности.

Он, в общем-то, был прав. Вспышка гнева не сумела разжечь настоящее пламя. Все кончилось тем, что у Лешего разболелось запястье.

- Значит, подписываем?

- Нет.

- Нет?

- Нет.

На этот раз глава торговой гильдии не изображал удивление.

- Погодите-ка! Что значит - нет?.. Вам осталось закупить каких-то двенадцать тонн. Не вставайте в позу из-за ерунды.

- Одиннадцать, - поправил Леший, поднимаясь со стула, - Одиннадцать тонн. И это с запасом. Благодарю за предложение. Можете отдать бумаги моему адъютанту. Я обязательно просмотрю их на досуге.

Мизеракль вылетел из караулки точно наткнувшаяся на злую ногу левретка. Вслед за ним, тараторя слова извинения и бросая через плечо гневные взгляды, кинулся Атом. Вскоре производимый ими шум потонул в звуках стройки.

Леший принялся мерить шагами крохотное, насквозь пропахшее луком помещение. Вот вам и кузнец, которого собираются увести! Вот вам и видимость приличий...

Было понятно, что ни одна каменоломня не согласится сотрудничать в обход Мизера, это вопрос банального выживания. Нет, Леший знал, на кого надавить, даже знал - как. Минут десять он думал, прикидывал те и другие варианты. Поставку можно осуществить ночью, деньги провести через Северный гарнизон, определить на приемку надежных, своих ребят. Но... Как говорит Фарс, что знают двое, то знает свинья.

Запястье болело все сильней, и к тому времени, как Леший решился на отчаянный шаг, держать карандаш стало почти невыносимо. На свист явились два тощих, пятнистых голубя из так называемой "общественной голубятни". Леший счел это знаком и в порыве внезапного воодушевления накатал второе письмо.

- Одиннадцать тонн, - пробормотал он, - довольно много, если речь идет о необработанной породе. И довольно мало, если знать место, где лежат готовые бесхозные блоки.

Весь оставшийся день его штормило. Надежда то разгоралась, то скрывалась под слоем пепла.

Почты, как и всегда, было много, но охотники молчали, и в голову поневоле приходила так любимая ими присказка.

- Надежда - последнее счастье дураков, - уныло пробормотал он, сдирая с голубиной лапки рваную записку. Сквозь тонкую бумагу просвечивало только два слова. Слишком мало для положительного ответа, однако более чем достаточно для ответа отрицательного.

"Хорошо стреляете?"

Леший поразмышлял неприличные четверть часа. И в конце концов написал еще более коротко:

"Да"