Западная площадь утопала в полумраке; редкие факелы обозначали ее очертания, но все, что располагалось по центру выглядело неясным скоплением теней. Иногда эти тени двигались, но понять отчего было невозможно. То ли человек, то ли собака, то ли ветер на секунду задувал пламя. Ориентироваться приходилось по звуку.

Где-то наверху гремело железо и недовольно перекрикивались часовые. Мостовая под ногами отзывалась гулкой дрожью - с Рябиновой улицы ползли обозы с провиантом.

Леший шел меж гарнизонных построек, подбадривая полусонного коня тихим свистом. Чувствовалось, что первые заморозки уже на подходе. Густое дыхание Маркиза обращалось в пар и хотелось вспомнить, где лежат теперь перчатки: по-прежнему на антресоли или в карманах одной из курток.

Окна офицерских казарм были темны. Все, за исключением одного. Леший не помнил расположение кабинета Атома с точностью, но почему-то был уверен, что свет горит именно там. Атом, должно быть, лихорадочно приводит в порядок бумаги. А может, просто пьет. Вчера он так и не вернулся на стройку.

Леший остановился у входа. Рассветом пока и не пахло, у него было немного времени. Нет, он не стал бы вваливаться к Атому с обнадеживающей речью, но, как знать, вдруг командиру Западного гарнизона захочется подышать воздухом?

Ему как будто везло. Минут через десять лестница заскрипела под весом спускающегося человека. Потом послышался скрежет засова и какое-то невнятное бухтение.

Потом везение кончилось - на крыльцо вывалился не Атом, а две слипшиеся воедино девицы.

Одна из них едва не рухнула под копыта Маркиза, лишь каким-то чудом успев ухватиться за протянутую руку. Вторая, потеряв поддержку подруги, вцепилась в перила. Обе принялись хихикать, срываясь то на дребезжащее сопрано, то почти на бас. Длилось это довольно долго, локоть успел нагрелся в том месте, где лежала ладонь первой хохотушки.

- До чего симпатичная лошадка, - пробормотала она. Леший раздумывал над тем, чтобы реквизировать свою руку, но пока не решался. Высокие каблуки и юбка с несимметричным, кое-где достающим до земли подолом буквально кричали о возможности нового падения, - Симпатичная, очень... Можно ее погладить?

Маркиз вздернул голову повыше, уходя от прикосновения.

- Он всегда такой...стеснительный?

Предрассветный полумрак скрывал черты ее лица, но Леший отчетливо слышал крепкую смесь алкоголя, духов, свежего пота и секса.

- Тише ты! - зашипела вторая дама, - Не видишь с кем говоришь?

- С мужчиной, - ответила Лешевская симбионтка, и тут же, на всякий случай, отступила подальше, - Остальное не так уж важно.

Она внимательно рассматривала и самого Лешего и выбитую у него на плече драконью морду. Ее дыхание, как у всякого пьяного, говорило лучше любых слов. Непонимание сменилось удивлением, а затем - злостью.

- И чего? Ко мне-то это как относится? Это его обидки, не мои.

В подтверждение своей позиции, она бесцеремонно задрала подол, поправила сползший чулок и, видимо, не удовлетворившись спектаклем, полезла рукой глубже, чтобы навести порядок и там. Леший поневоле проследил за ее движениями. Бледный прямоугольник оголенного бедра, казалось, испускал фосфоресцирующий свет.

- Нравится?

Леший не успел ответить. В освещенном окне мелькнул темный силуэт, и через секунду ставни захлопнулись с оглушительным грохотом.

Женщины вздрогнули и разом поглядели наверх.

- Глянь-ка! Еще и ревнует!

- Дура. Нашла чему радоваться! - тихо огрызнулась вторая дама, - Мало тебе было в прошлый раз?.. Ну пошли уже. Пошли, пока меня не стошнило прямо здесь. Последнее дело - блевать на камни. Если меня вывернет - будешь покупать новые туфли.

Они скрылись за углом, оставив после себя лишь неуверенную дробь каблуков. Эхо подхватило звуки, отбросило от стен, заполняя площадь раздражающими переливами. Леший прислушивался к ним, глядя на внезапно погасшее окно на втором этаже. Потом медленно двинулся дальше. Торопиться по-прежнему было ни к чему - решетка городских ворот только начала выплывала из серого воздуха. Леший встал возле нее, проверил подпругу и путлища. И принялся ждать.

Рябиновая, Кленовая и Ореховая улицы выплескивали на площадь первых проснувшихся: торговцев и ремесленников, праздношатающихся горожан и служивых в увольнительных. Толпа густела, с каждой минутой производя все больше шума.

Лешему всегда нравилось наблюдать за пробуждением города. Однако сейчас к любопытству примешивалось какое-то другое, неприятное и пока не имеющее названия чувство. Что-то скреблось под кожей, точно осторожная, поселившаяся в дальнем углу матраса мышь. Он по опыту знал, что мышь эту нужно отловить немедленно, иначе придется жечь матрас целиком.

К нему подходили едва знакомые офицеры, безликие солдаты отдавали честь издалека. Леший отвечал на приветствия и одновременно прислушивался к шевелению в своей воображаемой кровати. Он уже просунул руку в дыру и перебирал пальцами жесткие стебли соломы. После четвертого "Здравия желаю!" все наконец встало на места. Он вдруг понял, что не знает об охотнице ровным счетом ничего. Только имя и то, что она не боится бродить по болотам в одиночку. Ее лицо было измазано тиной и грязью до такой степени, что на виду оставались одни глаза.

Не факт, что он ее узнает. Не факт, что она этим не воспользуется. Все же ее инструкции нельзя было назвать хоть сколь-нибудь доброжелательными. "Встретимся у западных ворот в шесть утра. Возьмите с собой запасной лук и сотню стрел" - вот что значилось во второй ее записке.

Перед рассветом поднялся западный, сухой и порывистый ветер. Удары Малого колокола слышались через раз.

- Ага! - крикнул расположившийся неподалеку палаточник, - Идут, значит! Поздновато они сегодня. Ну, Вивьен, поторопись! Тащи поближе вон ту корзину. С крышкой, ага. Уж если возьмут, то на всю ораву.

Арка, отделявшая площадь от Кленовой улицы, на несколько мгновений опустела, точно кто-то перекрыл огромный кран. Потом из арки хлынул поток людей. Добрый десяток конных и вдвое больше пеших. Леший вытянул шею, стараясь угадать, есть ли среди них его новая знакомая.

- И выставь на прилавок что-нибудь поприличней. Говорил же смазать яйцом, как спечется, - тараторил палаточник, - Ну, бегом, чего замерла? Вивьен, я с тобой разговариваю!..

Охотники двигались неровным, но очень плотным строем: колени всадников то и дело задевали соседей, пешие обтирали друг друга плечами. По левую сторону арки было оставлено пространство, чтобы народ мог свободно идти им навстречу. Но никто почему-то не шел.

Леший поймал себя на том, что прислушивается к перестуку копыт. Вернее, к его отсутствию. Охотничьи лошади шли мягко, почти беззвучно.

- Вивьен! Прекрати пялиться и помоги мне!

Леший принял командование гарнизоном северных ворот чуть ли не в первые дни. Место это было многолюдное - охотники сновали туда и обратно целыми днями. Поодиночке и группами, с криком и улюлюканьем. Часто в похоронной тишине. Многие лица казались Лешему знакомыми, но в таком составе он видел их впервые. И впервые же подумал то, что думает средний житель Призона, глядя на среднего охотника.

Ему стало не по себе.

За спиной каждого торчало гибкое плечо тисового лука, у бедра болтался колчан и тугой моток плетеной веревки. Некоторые были вооружены еще и коротким, тяжелым копьем с перекладиной. Большего им как будто было не нужно. Ни кольчуг, ни других доспехов. Разве что наручи, которыми они затыкали пасть рвавшемуся к горлу зверю.

Тридцать человек, думал Леший, каких-то тридцать человек стоят сотни рассевшихся по стенам олухов. Это чувствовалось в каждом движении. Леший поглядел наверх и заметил тупое, опасливое выражение на лице утреннего дозорного. Оно было так созвучно с его собственными чувствами, что он не сдержался - растер занывшее запястье.

Впрочем, нашлись и приятные новости. Риту легко было узнать по походке - собранной и стремительной настолько, что длинноногий конь то и дело припускал за ней рысью.

- Рассказывайте, - проговорила она вместо приветствия, - Что вам нужно в Керлте и насколько это затянется.

Леший не смог сдержать недоумения:

- Как это понимать? Они ... все с нами?

Девушка ухмыльнулась, поглядывая на окружавших ее людей.

- Они - на северо-запад. Его Величество потребовал к столу королевского оленя.

- И не одного, - довольно подтвердил бородатый, кряжистый и круглый в обхвате мужчина. Если бы Леший не видел, как он перепрыгивает через метнувшуюся под ноги кошку, то решил, что он затесался в отряд по ошибке. - Ради одного оленя мы не стали бы так морочиться. Правда, Стригой?

Другой охотник, тоже не слишком стройный, но при этом долговязый, пожал плечами. Вроде бы простой жест выглядел так, будто его репетировали у зеркала.

- Десяток не обещаю, но штук пять - вполне вероятно... Если сделаете все правильно.

- Мы? - хохотнул бородач, - Мы-то сделаем, можешь не сомневаться.

На лице Стригоя проступила кислятина.

- Веселись сколько угодно. Загонная охота не так проста, как ты думаешь. В ней много подводных камней, все зависит от слаженности. От исполнительности. Если вы как всегда начнете...

Бородач не дал ему договорить.

- Помним-помним. На счастье ли, на беду, а помним! Тут почти все старички, - он подмигнул Рите, - но память никого не подводит. Сделаем в лучшем виде, только не зуди, ты теперь не зам.

Кислятина на Стригоевском лице загустела и, кажется, потекла за ворот - выпиравший из шеи кадык заходил ходуном.

- Ну, бывай Рита, - крякнул бородач, не обращая никакого внимания на обиженного товарища, - До очередных выборов, небось, не увидимся. Передавай привет ящеркам. И это ... если вдруг зверь покрупнее попадется, не тащи сразу торговцам. У нас новичков - как грязи. За лето полсотни набежало.

- Что, и толковые имеются? - иронически поинтересовалась она, - То-то я смотрю вы, как говоришь, старым составом шляетесь.

Стригой смерил ее гневным, обжигающим взглядом, но бородач лишь расхохотался, потрясая широкими боками.

- Всякие имеются. И парни толковые и девки такие, что слюна по коленям течет, - он потер ладонями, точно разводя меж ними огонь, - А ты не завидуй, Рита. Зависть - плохое чувство. Тут каждый сам за себя выбирает: кому хорошая компания, а кому кошель потолще. А захочешь стариной тряхнуть, так мы с радостью, только свистни.

- Конечно, - пообещала Рита, но даже Леший понял, что свистеть она будет в самую последнюю очередь.

Сразу по выходу из города охотники забрали направо. Иссохшая земля хрустела под их ногами, выбрасывала в воздух протуберанцы пыли. За отрядом потянулся серый, долго не оседающий шлейф. Рита иногда поглядывала на него, но большей частью молча смотрела вперед. Чувствовалось, что она ждет чего-то, только непонятно было - чего. Лешего немного нервировало, что она так и не села в седло, а вела коня в поводу. Это создавало неловкость.

- Долго ждали? - спросила она наконец.

- Нет, не особенно.

Леший двинул коня пятками, чтобы вырваться вперед хоть на половину корпуса. Разговаривать, не видя лица охотницы, было невозможно. Голос у нее был как та дорожная пыль - серый, утекающий сквозь пальцы. Ни эмоций, ни тембра, ничего.

- Будем считать официальную часть законченной, - сказала она, встретившись взглядом с Лешим, - Теперь, когда нас не слышат посторонние... Что вы забыли в Керлте? Хотите обновить гардероб или повесить на стену голову чудища?

- Я не стал бы беспокоить вас по таким пустякам.

- Дела государственной важности? Ясно. Пусть так. Запомните на будущее - наша прогулка идет в счет уплаты долга. Вне зависимости от ее результатов.

Леший попытался улыбнуться.

- Значит, я хотя бы могу рассчитывать на возвращение обратно. Разве может быть долг перед мертвецом?

- Да, - возразила охотница, но вдаваться в подробности не стала.

Они замолчали еще минут на пятнадцать. Солнце пригревало все сильнее, между лопатками разливалось сухое тепло. Леший, умудрившись отстраниться от дурного настроения своей спутницы, практически наслаждался моментом. Вокруг было тихо - ни окриков, ни бумаг, ни стука железа по камню. Только старая дорога, разбросанные по горизонту катышки холмов и клочья белых облаков над головой.

- Хорошая в этом году осень, - пробормотал он, глядя на молодую березку, выросшую у самой дороги. Нижние ее листья уже пожелтели.

- Осень есть осень. Нет в ней ничего хорошего.

Леший пожал плечами.

- Кому как.

- Для нас с вами - ничего хорошего, - повторила охотница, - В начале осени молодые виверны собираются в стаи. До сотни в каждой. Не сказать, чтобы им это нравилось, но иначе нельзя. Поодиночке они замерзнут насмерть.

- Прямо как люди, - хмыкнул Леший.

- Пожалуй, - она как будто запнулась на полуслове и продолжила другим, чуть ли не светским тоном, - Мне нравится ваш конь. Рослый, сильный и наверняка довольно выносливый. Жаль не чистых кровей.

- Полукровка, - согласился Леший, перебирая серебристую гриву, - от тяжеловозной кобылы и верхового жеребца.

- После того как я подсластила пилюлю, скажу то, что действительно думаю о вашем, - пауза была короткой, но очень красноречивой, - скакуне. Держу пари, ему недостает резвости. Это видно по здоровенным копытам и короткому, прямому крупу.

Леший холодно улыбнулся.

- Мы собираемся бегать наперегонки с молодыми вивернами?

- Ни один конь не сравнится в скорости с годовалой виверной. По крайней мере на короткой дистанции. Ваш, - она скривилась, счищая со стремени дорожную пыль, которая на деле оказалась ржавчиной - ваш конь будет соревноваться не с ящерками, а с Арго.

Ее конь при звуках своего имени задвигал ушами. Леший поглядел на длинные тонкие ноги, чуть скошенный круп и поджарый живот. Долго и с пристрастием рассматривал легкий, удивительно изящный перед и точеную голову. И чем дольше он смотрел, тем сильнее ему хотелось спешиться. Он вспомнил, что кольчуга и стальные пластины, прикрывающие плечи и шею, весят без малого пятнадцать килограмм, а сам он, учитывая кожаный поддоспешник и обитые железом сапоги, тянет на добрый центнер.

- Мы ушли недалеко. Можем вернуться. Или вы погуляете на природе, пока я добуду вам трофей, - охотница говорила серьезно, но в глазах читалось ехидство, - Вернемся вместе, никто не узнает. Это я вам могу гарантировать.

- Нет. Мне очень нужно в Керлт.

- Вы осознаете, что там вам это не поможет?

Она кивнула на черненую гравировку, украшавшую наплечье, потом ухмыльнулась, рассматривая что-то у него на груди. Можно было даже не опускать взгляда. Гранатовый медальон, выбился из-под одежды и просвечивал сквозь кольчугу точно свежий порез. Леший с трудом поборол в себе желание спрятать его поглубже. Не сейчас, не тогда, когда она смотрит на него, явно ожидая чего-то подобного.

- Как знаете. В конце концов, охота - одно из древнейших развлечений людей вашего круга.

О, рассуждения подобного толка были ему знакомы. Настолько, что давно перестали вызывать хоть какие-то эмоции. Он не собирался отвечать.

- Ужасно скучно, наверное, жить и не чувствовать себя живым.

Охотница замолчала, ожидая взаимного выпада, но получила лишь еще одну холодную улыбку. Леший подозревал, что его реакция "повысит ставки". И не ошибся.

- Существуй здесь опасность заразиться сифилисом, я бы посоветовала вам пощекотать нервы в ближайшем борделе, - сказала она, - Там, по крайней мере, с вас не постесняются потребовать плату. Ну, последний шанс. Отступитесь, ваше сиятельство. Я не стану предлагать дважды.

Леший неслышно вздохнул перед ответом.

- Вы уже предложили дважды. Делайте свою работу.

Она опять ухмыльнулась. На этот раз совершенно паскудно.

- Только тем и занимаюсь, ваше сиятельство. Только тем и занимаюсь.

Дальше они снова ехали молча, остановились только через час, чтобы немного перевести дух после долгого подъема. Холмы при продвижении на запад становились крупнее и реже. Этот, последний, напоминал небольшую, но ужасно располневшую гору. Арго так и норовил сорваться в галоп, чтобы покончить с подъемом как можно скорее. Шея Маркиза, начавшая обрастать зимним подшерстком, заблестела от пота.

- Вам везет! - неожиданно воскликнула охотница.

Леший прикрылся рукой от солнца, посмотрел по сторонам, не понимая, в чем именно заключается его везение. Городская стена вилась вдалеке почти неразличимой серой ниткой, иголочки башен пропали давно. Все вокруг было коричневым и желтым, лишь на северо-западе виднелась тонкая кромка зелени.

- Вам везет, - повторила охотница, - Сейчас не сезон, слишком много случайных свидетелей в округе, но кто-то все же решился. И гонит, сволочь... Эй, не стойте столбом! Натягивайте тетиву и готовьтесь.

Леший почувствовал, как между лопатками разливается холод. Теперь, присмотревшись, он видел то же, что и она. По дороге катился маленький дымный камешек. В городе ходили слухи о разбойниках, но Леший предпочитал оставлять их без внимания. Ему не давали ввести пропускной режим, а значит, думать об этом не имело смысла. Он никогда не думал о том, чего не мог изменить.

- Вы хотите, чтобы я стрелял без предупреждения? Сразу?

- Вот это самомнение, - буркнула охотница. Она не отрывала взгляда от пыльного облачка, пока руки ее наощупь затягивали подпругу и поправляли стремена, - Вы, вроде, не эльф чтобы попасть с такого расстояния. Ну, слезайте и готовьтесь к встрече. Или бегите. Спускайтесь с противоположного склона и скачите на север. Может, еще успеете перехватить группу Черного Джека до того, как они войдут в лес. Какой-никакой, а шанс выжить.

- Нет, - с необъяснимым упрямством возразил Леший, - Если это разбойник, нам лучше встречать его вместе.

- Если это разбойник, и разбойник настолько самоуверенный, чтобы преследовать нас в одиночку, считайте, что уже мертвы. Честное слово, лучше б их было пятеро!

Леший не успевал за ходом мысли и только вылупился на охотницу, упрямо сжав челюсти.

- Кому вы сказали о нашем аттракционе? А, не важно! Вся площадь видела, как вы покидаете город без охраны и в весьма сомнительном обществе. Засранцу даже не придется придумывать алиби... Ну, убирайтесь пока не поздно!

Он лишь пожал плечами:

- Что там говорили ваши коллеги насчет хорошей компании?

Рита посмотрела на него так, как обычно глядел Фарс - с выражением крайнего утомления. Потом ее лицо необъяснимым образом преобразилось. Только что перед ним была собранная, решительная, готовая на все фурия: поводья стиснуты в кулаке, пальцы скользят по рукояти кинжала. Конь мечется под ней, грызет удила, готовый сорваться в любой момент. И вот она убирает оружие в ножны, бросает повод и расплывается в улыбке.

- Ну да. Вам действительно везет!

Арго, потеряв строгий контакт с поводом, замотал головой. Ноздри его раздувались как будто он сдерживал так и рвущееся наружу ржание. Рита усмехнулась, хлопнула коня по плечу, разрешая нарушить тишину. Голос у ее коня оказался под стать - высоким и громким. Он прокатился по округе волной. Предполагаемый разбойник, услышав его, затормозил на середине подъема, на миг скрылся в облаке пыли.

- То есть стрельба по незнакомцам отменяется? - спросил Леший, окончательно растерявшись.

- По незнакомцам - отменяется, - хмыкнула она, приподнимаясь на стременах, - Джек пошел другой дорогой! Другой! Дорогой!

Всадник ее не слышал, и она, явно раздосадованная этим фактом, поехала навстречу. Арго спускался по склону приплясывая и чуть боком. Леший, подумав, закинул так и не приготовленный к стрельбе лук обратно за спину, вскочил в седло, но догнать ее, конечно, уже не успел.

Тем не менее, первые слова "разбойника" были обращены именно к нему.

- Я знал! - крикнули ему издали, - Я знал, что ты найдешь себе худшего провожатого! Даже если б искал год, не нашел бы хуже!

Леший давно так не радовался. Чисто, по-настоящему, по-идиотски.

- Кроу!

- Рита, как ты могла согласиться на такое? Сколько он заплатил тебе за этот идиотизм?

Она ответила что-то вполголоса, и Кроу заржал так, что длинноногий Арго отскочил на добрых три метра.

- Она предрекла тебе мучительную смерть? Нет? Не верю! Вы ехали час, она должна была рассказать тебе во всех красках. - подъезжая ближе Кроу не смеялся так неистово, а только улыбался, - Если Рита упустила свой шанс, значит, рассказывать буду я.

Кроу не замолкал ни на минуту, перемежая менторский тон ехидными ремарками. На вопросы отвечал охотно и с жаром, точно пытаясь извиниться за пренебрежение почтой. В иных обстоятельствах Леший тяготился бы подобным поведением, но сейчас ему как будто даже нравилось. Они составляли с Ритой прекрасный тандем: она мочала за двоих, он - говорил. Чувствовалось, что и тот и другая были ужасно довольны происходящим.

Холмы измельчали, дорога превратилась в едва заметную проплешину в подсыхающей траве. Они больше не жалели коней и гнали вперед переменным аллюром. Копыта Маркиза страшно грохотали по жесткой земле, охотничьи лошади, заслышав этот грохот, радостно припускали быстрее. Оставшиеся двадцать километров они одолели за час.

- Разница? Только в цене. За серых лучше платят. Якобы цвет благороднее и агрессивнее. - вещал Кроу, на подходах к замку. - Вообще, виверны встречаются не только в Керлте, они любят теплые, открытые солнцу каменюки, их раньше было полно на побережье... Видишь вон те ворота?

- Они единственные, - вяло улыбнулся Леший. Вид разрушенного древнего замка наводил его на странные мысли. Было слишком солнечно. Слишком тепло. Сам он был разгорячен после быстрой езды. Проникнуться не получалось. Не помогала ни надпись на стенах "здесь обитают львы", ни крикливая ворона, пролетевшая прямо над головой.

- Отлично, - хмыкнул охотник, - Выдерни из одежды нитку потолще. А лучше сразу две. Ты же оптимист. Одну завяжи на левую створку, вторую - завяжешь на правую... Нет-нет, так не пойдет, вторую прибереги до выезда.

Ворота едва держались на петлях. Пятнистые, черно-оранжевые прутья были увешаны нитями и лентами. Почти новенькие и полуистлевшие, они едва колыхались на слабом ветру. Искать пару каждой из них было бессмысленным занятие, Леший ограничился тем, что прикинул разницу.

- Десятая часть?

Кроу на мгновение задумался.

- Около того. Это правило мы внесли относительно недавно, так что цифры не вполне достоверные.

- Я всегда забываю повесить вторую ленточку, - со вздохом сказала Рита. Это были ее первые слова с тех пор, как к ним присоединился второй охотник, - И что-то подсказывает, что и другие тоже забывают. Так что хрень это, а не статистика.

- Ты все портишь, - покачал головой Кроу. Он все еще улыбался, но было видно, что улыбка эта ненастоящая. Время пустых разговоров закончилось.

Они прошли сквозь ворота и, миновав крохотную площадь, свернули в первый попавшийся проход. Ветер кружил опавшие листья, пытался выковырять их из кустиков бурьяна. Леший по какой-то причине ехал впереди. Он так и не понял как, и когда это произошло. В какой-то момент охотники подотстали, и ехали теперь, прижавшись к каменным стенам: он - к левой, она - к правой. Оба изредка поглядывали наверх, но в основном просто прислушивались.

Наконец каменная кишка выплюнула их наружу. Открытый участок, видимо, задумывался как базарная площадь. По периметру было разбросано с полдюжины колодцев, тут и там торчали высокие и узкие стенки с чем-то вроде лавок внизу. Дома на той стороне производили жалкое впечатление, но те что справа выглядели неплохо.

Леший, не проехав и тридцати метров, остановился. Поднялся жуткий гвалт. Ворон в замке было несчетное количество, они ютились по верхам зданий, перепрыгивали с крыши на крышу, хлопая крыльями и выкрикивая резкие, недовольные ругательства. Вороны сопровождали их с самого начала, но здесь их было больше, чем в других местах, а значит - они были главными.

- Ну? - спросил Кроу, неслышно подъехав ближе, - Идем дальше, или нашел подходящие камни?

Леший кивнул, указывая на длинное, одноэтажное здание впереди.

- Мне надо на крышу. Или внутрь. Хочу понять глубину кладки.

- Это так важно?

- Иначе - голову с плеч.

- Ты шутишь сейчас или что?

- Отчасти.

- На крышу, - неохотно согласился Кроу, - На крышу еще куда ни шло. Только полезешь не ты.

Леший собрался возмутиться, но охотница уже подвязывала стремена и пристегивала длинные поводья к седлу. В ее движениях появилась торопливость. Вороны приумолкли, начали разлетаться. Леший мог поклясться, что слышит шорох, доносившийся из глубины здания, но Кроу лишь дернул подбородком.

Взгляд его сделался ледяным.

- Готовься к стрельбе.

- Можем поискать другое место, - неуверенно возразил Леший.

Рита протянула к нему раскрытую ладонь:

- Линейку или что там у вас? Здесь нет других мест.

Охотники не обменялись больше ни словом, ни взглядом.

Все произошло так быстро, что Леший едва успел накинуть петлю тетивы.

Рита побежала вперед, набирая за несколько пружинистых, расширяющихся шагов весьма приличную скорость. Прыгнула на бортик возникшего на пути колодца и, не теряя темпа, прыгнула снова. Несколько ворон спорхнули с крыши. Стена облюбованного Лешим здания казалась монолитной, но, видимо, только казалась. Пальцы охотницы цеплялись за швы, а ноги толкали все выше. К тому моменту, когда Рита подтянулась, перекидывая себе через парапет, Леший успел сделать три ровных вдоха. Четвертый застрял в глотке и вырвался с глухим шипением.

- Одна, - меланхолично сказал Кроу, отпуская тетиву, - Только не в голову. Череп не пробить. Даже у такой малютки.

В "малютке", не считая хвоста, было добрых полметра. Она вылезла из узкого, наполовину забитого досками окна. Единожды потревоженное дерево продолжало крошиться под собственным весом. Труха неслышно сыпалась на землю, а дыра все росла.

За первой ящерицей последовала другая. Эта оказалась расторопней - метнулась сразу наверх.

- Вторая.

Виверна упала на мостовую с тихим, противным шлепком. Дернулась, сворачивая хвост спиралью. И замерла. Стрела прошила ее насквозь - вошла под лопаткой, пробила грудину и выставила наконечник из шеи.

- Третья и четвертая. Они подслеповаты, уже успели привыкнуть к темноте зимовочного места. Есть как минимум пять секунд. Не зевай!

Кроу недоставало техники; на взгляд Лешего, он вовсе не должен был попадать. Охотник держал лук небрежно и натягивал тетиву то вполсилы, то отводя за ухо. Но четвертая, а следом за ней пятая стрела били в одно и то же место. Прямо под лопатку. С совершенно нечеловеческой скоростью. Нет, он умел стрелять "как положено", Леший учил его сам... Теперь ему было за это немного стыдно.

Леший так и не понял, что и, главное, почему произошло в следующее мгновенье.

Здание взорвалось яростным шипением, и из него, точно горошины из прохудившегося мешка, одна за другой посыпались ящерицы размером с крупную собаку. Бесконечно долгий миг Леший наблюдал, как стену облепляет серо-зеленая мозаика. Быстрая, как воды горной реки; шумная, как костер из влажных веток.

Он перестал следить за охотником - шил выстрел за выстрелом, не считая клееных стрел. Пара виверн успела добраться к парапету, он сшиб их в последний миг. Тушки по инерции влетели на крышу. Рита не поднимала головы. Остатки черепицы мешали замерам, и она с треском выламывала их без всякого счета.

- Слезай! - вдруг заорал Кроу, - Слезай сейчас же!

Арго заметался на месте, выбивая копытами дробь. Еще секунда - и он ринулся прочь, увлекая за собой Маркиза. Стая виверн, привлеченная грохотом, разделилась.

- Только не беги, - хриплым голосом предупредил Кроу, продолжая опустошать колчан.

Как будто в этом был какой-то смысл! Ни один конь не сравнится в скорости с годовалой виверной. Нечего было даже думать о том, чтобы удрать на своих двоих.

С десяток самых крупных ящериц метнулось им в ноги. Леший уже чувствовал, как смыкаются на коленях длинные, тонкие зубы.

- Стоим, - рыкнул Кроу, - Слышал меня?! Стоим на месте. До них просто еще не дошло...

Поток хлынул обратно, заполняя собой окна и оставляя на земле убитых и умирающих.

- Почему?.. - едва слышно пробормотал Леший, и тут же пожалел о своем вопросе.

Из-за угла одноэтажного здания медленно выплеснулась великанская тень. А чуть погодя появился ее источник. Леший ни черта не смыслил ни в чудищах вообще, ни в вивернах в частности, но отчего-то был уверен, что уж теперь-то точно настало время бежать.

- Именно такие, - тихо и мрачно отметил Кроу, - идут на наши фирменные наручи.

Виверна неспеша повернула голову в их сторону. Близоруко сощурилась, отбивая кончиком хвоста нервное стаккато.

Леший сломал о ее кожу две стрелы и замер, пораженный и задыхающийся.

- Жить надоело? - зашипел Кроу, и тут же добавил другим тоном, - Ну же, Рита. Отвлеки ее. Заставь открыться.

Леший готов был поверить во многие сказки, с одинаковым успехом бродившие и по грязным кабакам, и по королевским покоям. Охотница как будто услышала напарника, кивнула медленно и сосредоточенно. А потом побежала по крыше, отмечая каждый шаг громыханием черепицы.

Виверна, заметив этот звук, вздрогнула всем телом и поползла вдоль стены. Временами ее тяжеленное брюхо задевало мостовую. Нечто похожее Леший слышал лишь единожды - после того, как один из гарнизонных тяжеловозов, промучившийся коликами всю ночь, пал прямо посреди Северной площади. Его, укрытого жесткими травяными попонами, водили туда и сюда. Никто не думал, что он рухнет так неожиданно. Мертвую тушу волокли три хрипящих от натуги коня и пять человек. Шутка ли - тонна с лишним? Виверна, возможно, весила даже больше, но скрежет ее брюха был один в один. Она была огромна. Слоновьи лапы выворачивались из суставов, когда она останавливалась, чтобы задрать кверху истыканную шипами морду. Широкий ремень языка пробовал воздух на вкус.

Несмотря на старания Риты, она то и дело косилась на застывших на месте лучников.

Лешему пришло в голову, что в нерешительности чудища есть какое-то гнусное кокетство. Точно он снова играет роль колобка в младшей школе. Зрители прекрасно знают, что произойдет в финале, но все равно ахают, как только зубы лисы вырывают из его бока клок ваты.

Он не удивился, когда виверна в конце концов потеряла интерес к громыханию. И все же застыл на половину секунды и наблюдал за происходящим со стороны.

За тем, как чудище разворачивается, помогая себе ударом хвоста. За тем как когти выкорчевывают из мостовой плохо сидящие камни. Он услышал задушенный вздох Кроу, краем глаза увидел стремительный, самоубийственный прыжок с крыши. Рита, даже рискуя угодить в колодец, не тратила времени на то, чтобы отступить на пару шагов для разбега.

Виверна неслась вперед гибкими скачками. Как выброшенный с лестницы рулон шелка. Как летящая с горы повозка. Леший стоял у нее на пути, но вместо страха на него вдруг опустилось отвратительное спокойствие. Запястье, поднывавшее даже во сне, утихло.

Лапы чудовища подогнулись, пасть раскрылась в немом рыке. Стрела вошла глубоко - минимум на треть. Виверна была мертва, хоть пока и не знала об этом. Ее тащила вперед инерция и остатки затухающей воли. Леший успел подумать, что смерть будет быстрой - длинные клыки прошьют его насквозь, а туша припечатает к стене, раздавит его как скорлупу пустого яйца.

Но страшный удар пришел с другой стороны. Он смел его, выбил из груди воздух. Затылок врезался во что-то твердое.