Первыми вернулись звуки. Хриплый галдеж воронья. Скрежет, или, скорее, удары железа по камню. Потом пришла боль. Смутная - во всем теле, и вполне определенная - в левом бедре. Он лежал на земле боком, и в ногу впивался какой-то острый предмет. Наконец в голове прояснилось. Леший открыл глаза и, кажется, застонал. Голос возник в горле, но был так не похож на его собственный, что говорить с уверенностью было нельзя.

- Прямо в глаз, - заворчал Кроу, протягивая руку и хватая его за предплечье, - Ну, поднимайся же. Какого черта ты застыл? Что это было?

- Но ты, - скрипнул Леший, - Ты ведь тоже...

- Не нарывайся на фразу про быка и Юпитер. Я рассчитывал, что дрянь как следует треснется башкой о стену, - он сбился, на скулах мигнули желваки, - Запомни на будущее - никогда не стой на пути умирающего зверя. Не всегда найдется человек, который оттолкнет тебя от раззявленной пасти. Я едва успел... И, как видишь, перестарался. Брось ее, - последние слова явно были обращены к Рите, - срежь шкуру со спины и пойдем!

Охотница буркнула в ответ какое-то ругательство.

- Откровенно говоря, это даже не твоя добыча.

Леший, все еще не находя в себе сил встать, разглядывал синее небо. Не обнаружив солнца на положенном месте, он спросил:

- Давно я тут валяюсь?

- Более чем. Чучело уже почти превратилось в приманку. Мелкие гадины высовываются наружу, но пока не наглеют. Если бы Рита не развела грязь, у нас было еще полчаса, а так - надо убираться отсюда как можно скорей... Что?

- Сколько там сантиметров?

Кроу закатил глаза.

- Все в дом, все в дом... Они не одинаковые, эти твои камни. Внешний ряд глубиной сорок три сантиметра, внутренний - тридцать восемь. Между ними всякая мелочевка.

- Кто так делает? - скривился Леший, вытаскивая из-под себя острую ветку, - Кто вообще так делает?.. Ничего, с этим можно работать. Надо будет посмотреть соседние здания.

- Серьезно?

- Не сейчас, конечно, не сейчас... Сколько человек нужно, чтобы не рисковать понапрасну? Тридцать? Пятьдесят?

- Хотя бы пятьдесят. Выйдем другой дорогой, на сегодня достаточно веселья. - Кроу мягко, но настойчиво потянул его вверх, - Сможешь сесть в седло?

- На дне колодца валяются обломки крышки, - на удивление спокойно и, страшно подумать, доброжелательно сказала Рита. Она подошла незаметно и смотрела теперь за тем, как он отряхивается и разминает шею, - Можем их приспособить под носилки. Или хотя бы зафиксируем его в седле, как тогда с...

Леший широко улыбнулся, обрывая ее.

- Я в полном порядке.

Охотники переглянулись. Синхронно сложили руки. Один - за спиной, другая - на груди. Также синхронно хмыкнули. Леший окинул их подозрительным взглядом. Голова все еще соображала плохо, а может дело было в том, что в последнее время он слишком много общался с Фарсом. На ум приходили нетипичные скабрезности.

Кроу вскинул бровь, ожидая, что он заговорит.

- Нет, ничего, - пробормотал Леший, ощупывая сухую корочку на затылке, - Как будто немного мутит.

- Пройдет через пару часов.

И этот же голос в голове Лешего продолжил, выхватывая из памяти кусок давнего разговора:

- При чем оно тут вообще?.. Дело не в служебном положении. И не в моральном облике командира. Это только ваши, солдатские заморочки. Не забывай, у нас свободные выборы каждые полгода и демократия в самом паршивом смысле: сегодня ты командир, а завтра - тебя.

Кроме них двоих на городском стрельбище не было никого. Ветер и мокрый снег выгнали вон даже местных дворняг, обычно крутившихся в дальнем конце поля в ожидании того, что кто-то разорится на стрельбу по голубям.

- Так дело в демократии?

Кроу убрал стрелу обратно в колчан. Откинул капюшон злым, нервным жестом. Похоже, Леший сам того не желая, задел охотника за живое.

- Знаешь, я действительно не против экспериментов. Но игра в некрофилию не входит в их число. Особенно когда непонятно, кто из вас двоих некрофил... А вообще, не сваливай с больной головы на здоровую. Два года прошло, пора бы тебе...

Охотники внимательно смотрели за тем, как он садился в седло. Лешему, и правда уже оклемавшемуся, было неловко. Они искали за что зацепиться. Рита вздернула бровь, когда он, совершенно одеревеневший под их взглядами, не сразу поймал стремя.

- Жадность и человеколюбие, - хмыкнул Кроу, - Битва века, а мы с тобой, Леха, в первом ряду... Ну, хочешь, прихвати с собой те доски, раз так жалко шкуру.

- Жалко, - предельно честно ответила Рита.

Но дальше разговоров дело не сдвинулось. То ли охотники удовлетворились его осанкой, то ли решили пустить все на самотек.

Они прошли не меньше километра, следуя вдоль полуразрушенной внешней стены и наконец остановились в середине небольшой, прямоугольной площади. И, казалось, вздохнули свободнее.

- Будем считать экскурсию оконченной. Надеюсь, вам, господа, она не понравилась не меньше, чем мне.

- Правда? - ухмыльнулся Кроу, и спустя несколько секунд добавил другим, куда более серьезным тоном, - Я не думал, что они так расплодились за лето. И уж точно не думал встретить страховидло такого размера.

- А какого размера, по-твоему, была предыдущая виверна?

Взгляд Кроу сделался отстраненным.

- Жаль, что так вышло. Честно говоря, я бы вообще запретил тебе эти вылазки, если бы мог. Теперь я вижу, что тут нечего делать в одиночку.

- Вот не надо, ладно? - неожиданно огрызнулась она, - Я слишком хорошо знаю, у кого ты набрался этой манеры. Спасибо, я наелась ей досыта. Может, ты и правда беспокоишься, но явно не настолько, чтобы умерить свое любопытство.

Охотники снова замолчали. Леший, ехавший между ними, натянул поводья и постепенно отстал на половину корпуса. Чувствовалось, что подобные перепалки были обычным делом, но сути это не меняло. Молчание одной Риты еще можно было перенести без ущерба для психики, но на пару... Лешему чудилось, что они отравляют воздух вокруг.

- Ну, куда привязывать ленточку? - чересчур жизнерадостно спросил он. Роль колобка определенно была вершиной его театральной карьеры.

- Ты видишь другие ленты? - буркнул Кроу, - Через эти ворота никто не ходит, крюк до города почти километр.

Леший повертел головой.

- А зря, тут довольно красиво.

Восточный выход Керлта закрывали решетчатые двери внушительного размера. Простые, прямоугольные петли смотрелись несколько топорно, но остальная ковка была изумительна. Лешему нечасто доводилось видеть, чтобы красота совмещалась с функциональностью без потерь. Каждый металлический завиток был на своем месте, создавая художественную гармонию и одновременно внося дополнительную прочность. Ворота можно было бы назвать произведением искусства, не реши их создатель обрамить вьющиеся лозой прутья громоздкими, совершенно лишними набалдашниками.

К счастью, они успели подъехать ближе до того, как Леший собрался высказать свои мысли.

- Как же? - пробормотал он, указывая наверх, - Кто это сделал?

С крепостных решеток взирали наполовину сгнившие, наполовину растерзанные воронами человеческие головы.

Одна из них несомненно принадлежала Айзеку - самоназванному рыцарю, известному не столько благодаря исключительному умению обращаться с мечом, сколько благодаря исключительной привычке забывать этот меч в самых неожиданных местах. Обезображенные птицами лица были неразличимы, но Леший не мог не узнать ромбовидный, сплющенный с боков шлем.

- На любого охотника найдется дичь, - холодно произнес Кроу, - Или другой охотник.

Привстав на стременах, Леший осторожно снял голову Айзека. Он был аккуратен, но шлем погнулся в его руках точно второсортная консервная банка. Ржавчина выела его изнутри. Послышался мягкий хруст.

- Тебе не кажется, что для криминалистической экспертизы уже как-то поздновато? Переверни хотя бы! Выдернешь - и все посыплется наружу.

Леший не стал проверять и послушался. Арбалетный болт поддался с трудом, вытянул за собой сухие ошметки плоти.

- Не похоже не разбойников. Поглядите сами и скажите, - он буквально заставил себя вытереть наконечник о штанину, - Кто из городских оружейников делает такие?

Охотники долго рассматривали наконечник перед ответом. Потом покачали головой.

- Какой-то новый талант, - пробормотала Рита, забирая из его рук голову Айзека с тем, чтобы водрузить ее на прежнее место, - Хорошая работа.