Костенко Олег Петрович : другие произведения.

Книга первая. Возьми в союзники время

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Псевдосредневековый город Кабера осаждён тёмными силами. Магистр прикладной магии Травицкий сотрудничает с военными. Но настоящее желание магистра - понять истинную природу тьмы.

Пролог

   Тишина и мрак, лишь ветер гуляет по залу, врываясь в пустые окна и колыша гобелен на стене, на котором изображен дракон, а рядом обнаженная девушка. Гобелен уже стар, он выцвел от времени, и рисунок трудно различить даже при свете.
   По верху зала, под самым потолком, идет кольцо барельефов вылепленных из красной глины. Кто эти люди с мрачными и жестокими лицами? Что за странные существа чередуются с ними?
   Строители замка давно стали прахом, а живые не помнят.
   Люди часто приходят в этот зал днем, но очень редко ночью.
   Тишина и мрак.
   Но вот раздаются шаги, они смолкают у входа. Шорох ключа в замке. Оттолкнув тяжелые двери, входят четверо. Фонарь, который несет один, отбрасывает вниз слабое пятно света, в котором пол кажется стеклянной массой с красными прожилками.
   Пришедшие останавливаются на миг, осматриваясь.
   - Какой странный пол,- произносит идущий вторым, - а этот красный узор, даже не по себе.
   - Это руны Одина, - говорит старший, но скорей, времени мало. Мы должны начать ровно в полночь.
   Они прошли к центру зала, где виднелся вделанный в пол круг из желтого металла. По его окружности шли непонятные знаки.
   - Молох, возьми, - это же золото, - произнесший фразу низенький человек, почти карлик с восторгом разглядывал круг
   - Как его не утащили, - пробормотал первый, который сказал про пол.
   - Замок полагают проклятым, - произнес старший, - местные хоть иногда и приходят сюда, но под страхом смерти ничего не возьмут, считается, будто предмет из белого замка приносит несчастье. Другие же не знают пути через болото.
   - У тебя все готово? - обратился он к четвертому, молчавшему до этого члену группы.
   - Да, мастер.
   На полу рядом с кругом были разложены бутылочки с какими-то жидкостями, цветные мелки, свечи, выкрошенные в черный цвет, были и другие предметы.
   - Хорошо, теперь не отвлекайте меня.
   Он опустился на колени, и, взяв голубой мелок, провел несколько линий от краев круга к центру. Потом очертил второй, внутренний круг. Поменял мелок и стал вписывать в пространство между кругами непонятные непосвященному значки. Нахмурился, стер их и начал заново. Еще раз поменял мелок, вставляя теперь желтые фигурки между черными.
   - Поверните фонарь, - произнес он, - плохо видно.
   Снова взял черный мелок. Теперь он писал на границе внутреннего круга:
   IАNОD; TЕRRЕRА; УRIВЕI; ХRОМ.
   Надписи расположились по сторонам света.
   В центре он расположил большую семиконечную звезду, по верх которой поставил бронзовую подставку. Потом мастер начал расставлять между двумя кругами металлические стаканы, заполняя их составами из бутылок. По залу сразу пошел едкий запах чеснока смешанного с перцем.
   Мастер закашлялся, у него заслезились глаза. Остальные тоже почувствовали себя неважно.
   - Проклятие, надо было в последнюю очередь. Ладно, как-нибудь.
   Он установил двойной ряд свечей по границам кругов. Потом подошел к окну, с удовольствием подставил себя ветру.
   - Черная магия, конечно полезна, - пробормотал мастер, - вот только пахнет дурно.
   Он усмехнулся нечаянному каламбуру.
   Вдалеке глухо ухнул гром. Мастер вздохнул, следовало торопиться. Он вернулся назад. Вынув из кармана дощечку с намагниченной стрелкой, определил направление, потом подошел к кругу, наклонившись, уперся в него руками. До этого казавшийся неподвижным круг, чуть шевельнулся, послышался скрип деревянной оси.
   - Помогите.
   Остальные тоже уперлись в круг ладонями.
   - Хромом к окну, и подлейте масла в фонарь. Он вот-вот потухнет.
   Гроза подошла уже к самому замку.
   - Пора, - решил мастер. Не доверяя остальным, он сам зажег свечи,
   теперь уже по залу разносился нестерпимый смрад. За окном блеснула молния. На миг руны Одина в полу сами по себе
   осветились едва заметным светом, который горел несколько мгновений
   уже после того, как молния погасла.
   - Напротив надписей, живо.
   Сам он встал напротив "терреры".
   - Повторяйте за мной: эн деир кар мигрис.
   Снова вспыхнула молния, на этот раз руны Одина горели уже несколько секунд.
   - Карела фон громс.
   Всех четверых сотрясала едва заметная дрожь.
   - Карадин, карадин, карадин.
   Трижды произнеся слово, мастер метнул в центр круга нож,
   выточенный из цельного куска хрусталя, и который он до этого держал в руке. Нож коснулся бронзовой подставки и сразу же замер, будто прилип к ней. Послышался странный звон, будто кто-то невидимый разбил стекло. Над ножом вспыхнула и погасла фиолетовая искра. Пространство над золотым кругом стало заполняться неизвестно откуда взявшимся туманом.
   Туман стоял ровной стеной, словно, что-то не давало ему покинуть границы круга. Послышался скрип оси, очевидно, теперь
   Круг поворачивался сам собой. Потом туман исчез, сразу, без перехода,
   В круге больше не было свечей и других колдовских предметов; теперь
   На нем располагалась золоченая кровать под роскошным балдахином из красного бархата.
   - Ох, послышался старческий голос из-под груды одеял, кто тревожит Комона в его смертный час.
   Не смотря на то, что голос был старческим и слабым в нем
   звучала непонятная сила. Четверо едва заметно дернулись чуть не
   переступив границу круга.
   - Стоять! - гаркнул мастер,- не входите в круг!
   Одеяла зашевелились, обнажив тощего старика.
   - Прости, о, великий, Комон Пта, - сказал мастер, что мы осмелились потревожить тебя. Но мы лишь исполнили твою волю, переместив тебя в час твоей смерти по течению реки времени.
   Старик внимательно оглядел их, впиваясь в лица маленькими, черными глазками, казалось, темнота не была помехой.
   - Вот оно, что, - пробормотал он, - а я уж потерял надежду.
   - Они уничтожили империю, которой мой род правил на протяжении сотен веков, и думали, будто могут списать меня со счета, - его глаза злобно сверкнули. Ну, нет, я принял меры и расквитаюсь со всей вселенной даже после смерти.
   Он снова повернулся к ним.
   - Вы готовы посвятить себя злу?
   - Да, - ответили четверо почти одновременно.
   - Хорошо. Но знайте, так же как вы будите властвовать над силами зла, так и они станут властвовать над вами. Согласны ли вы на это условие?
   - Да, великий Комон, - сказал мастер.
   Остальные молчали. Они заранее знали условия, но сейчас почему-то молчали.
   Старец снова оглядел их.
   Жалкие подобия былых властителей тьмы, - думал он, - они полагают, что смогут властвовать над мраком. Глупцы. Зло войдет в них, почти не встретив сопротивления. Они будут рабами думая, что
   правят. Но какое ему дело до всего этого, он желает лишь одного - отмстить миру который его уничтожил.
   - Прошу прощения, о Комон Пта, - сказал мастер, - но нож не может долго выдерживать напор времени.
   - Боитесь, - произнес старик, - боитесь, что я вернусь назад, так и не успев ничего вам поведать. Время еще есть, я знаю, сколько могу находиться здесь. Слушайте, я скажу вам, как создать белый алтарь и как вызвать его силы.
   Он рассказал и, кончив, велел повторить. Мастер исполнил.
   - Хорошо, - старик кивнул, - а теперь несколько советов. Не стремитесь сразу завладеть всем, торопится некуда - темные силы дадут вам бессмертие, но и не зевайте: люди могут опомниться.
   Его глаза злобно сверкнули.
   - О, почему я не могу дотянуться до них еще...
   Но тут снова послышался звон стекла, и кровать сгинула во вновь возникшем тумане. Нож, словно стрела вылетел из круга и разбился о дальнюю стену.
   - Нож не выдержал напора времени, - сказал мастер тихо.
   Остальные по-прежнему молчали.
   Туман исчезал, сквозь него были видны предметы установленные в круге. Свечи еще горели.

Глава первая

  
   Стоял первый день начала лета. Группа учеников магистра Травицкого прогуливалась по лесу за пределами городских стен.
   Подобно мудрецам древности Травицкий считал, что наука лучше усваивается на ногах. Поэтому нередко превращал свои семинары в неторопливую прогулку, на, что университетское начальство смотрело сквозь пальцы. Ходьба сочеталась с вольной беседой без заданной заранее темы.
   - Скажите, учитель, - произнес Пауль, высокий серьезный юноша с пробивающимися усами, - мы много изучали в университете темные силы, однако чем больше я знаю про них, тем больше испытываю недоумение.
   Он на миг замолчал, стремясь лучше сформулировать мысль. Травицкий с интересом смотрел на него.
   - Мы знаем, как защищаться от них, их физическую сущность, но почему они именно такие, какие есть? Зачем им нужно сеять зло и страдание? Я спрашивал об этом у преподавателя магической защиты, но он не смог дать четкий ответ, сославшись на некую изначальную суть. По-моему это не научно.
   Травицкий молчал, обдумывая ответ.
   -Подожди секунду, - пробормотал он, - кажется, мы отошли слишком далеко от города, пойдемте назад.
   Магистр поймал себя на том, что тянет время, разглядывая пустынную дорогу, и мысленно покраснел.
   Едва они развернулись, со стороны города показалась впряженная в телегу лошадь, скрытая до этого небольшой горкой.
   В самом деле, - подумал Травицкий, - люди обычно воспринимают это как данность, по существу весь ответ можно свести к следующему
   рассуждению: если б темные силы не были б темными, то они б были белыми. Как просто.
   - Видишь ли, ответа на твой вопрос не знает никто. Одно время была популярна теория о неких мировых весах. Будто добро и зло просто уравновешивают друг друга, сохраняя некий баланс сил. Но она ничего, по сути, не объясняла, к тому же утверждала неизбежность зла.
   Возможно, ответ знали древние.
   - Вы имеете в виду, так называемую империю Комона? - спросил Гнет.
   Он был ровесником Пауля, и чем-то походил на него, хотя внешне оба были совсем разные.
   Группа поравнялась с лошадью
   - Желаю жизни, - возница приветствовал Травицкого. Магистров университета хорошо знали в городе.
   - И вам жизни долгой, - машинально пробормотал Травицкий ответную формулу.
   Потом он продолжил:
   - Да. Каким- то образом последнему представителю династии Пта удалось вступить в общение с чем-то за пределами нашей трехмерности. Он стал королем тьмы. Хотя ему самому слово тьма было ненавистно. Он называл созданную им религию белой.
   Травицкий усмехнулся.
   - Комон пытался, призвав зло, спасти свою разваливавшуюся империю. Став бессмертным, он правил четыре столетия. К концу правления он замордовал свой народ настолько, что тот просто не смог противится гитам, и вечная империя рухнула. Атака кочевников была стремительной. Комон в это время находился далеко от главного храма, а жрецы не знали нужных заклятий и не смогли призвать тьму, до того как алтарь был разрушен. Самому Комону удалось бежать, однако создать новый алтарь он не сумел. Потеряв поддержку тёмной стороны, он лишился бессмертия и, в конце концов, умер от старости.
   - Сейчас силы тьмы иногда проникают в нашу трехмерность, из за случайных колебаний континуума, но в количестве для изучения явно не достаточном. И слава Тору, что так.
   Сказав, он вспомнил последний кворум в университете.
   - Последнее время, - говорил ректор, - власти обеспокоены частым появлением в стране темных сил. И запрашивают наши рекомендации.
   Обсуждали вопрос они в тот вечер долго и бесплодно, наконец, сошлись на том. Будто имеет место некая статистическая флюктуация.
   - А правда, - спросила Кристина, - что Комон Пта завещал вызвать себя из прошлого, дабы наставить будущих поклонников зла?
   Кристина была единственной девушкой на факультете прикладной магии. Травицкий, придерживающейся старых взглядов, встретил её по началу с настороженностью. Но постепенно привык. Хотя испытывал по отношению к девушке какую-то пуританскую неловкость.
   -Легенды, - пренебрежительно бросил один из студентов.
   -Да, очевидно, - согласился Травицкий, - но нельзя не признать, что древние знали о времени гораздо больше нашего. Доктору Шулю, например, удалось восстановить обряд сделки со временем.
   Студенты явно удивились.
   - Почему же мы об этом не слышали? - выразил общие недоумение Гнет.
   - Шуль не решился испытать ее, - ответил магистр задумчиво, - а потом обряд решили засекретить.
   - Зачем?
   - Ну, это слишком опасно для мира, некоторые считают, что именно он послужил причиной гибели Восьмирии, возможно кое-кто из вас слышал.
   - Они узнали предначертание о своей гибели, и потому погибли, - сказал Шуль негромко, - но подобное мне всегда казалось немыслимым.
   Справа от дороги, где деревья росли особенно густо. Послышался шум, до группы донесся треск ломающегося дерева.
   - Медведь, - темнокожий Черит сделал зверскую рожу.
   - Да ну тебя, - фыркнула Кристина. Однако попятилась на всякий случай.
   В зарослях трещало так словно там действительно пробирался косолапый.
   Потом деревья с шумом разошлись в стороны, и из леса показалось странное существо. Оно немного походило на человека, но имело длинную, похожую на сосновую шишку, голову, на которой злобно горели два маленьких коричневых глаза. Существо было почти лысым, только на самой макушке рос крупный пучок белых, похожих на корни лука нитей. На неестественно длинных, почти до ступней, руках была шерсть. И эта тварь была совсем голой.
   Студенты недоуменно замерли. Однако Травицкий отреагировал мгновенно:
   - Не с места, - распорядился он четким шепотом, - это моргот.
   Зверь медленно раскачивался на задних то ли ногах, то ли лапах.
   - Не вздумайте бежать, - так же шепотом сказал Травицкий, - бесполезно.
   Моргот шевельнулся, направляясь к ним. Левой лапой он толкнул мелкий камешек, и тот, подпрыгнув, больно стукнул Травицкого по ноге.
   Может розыгрыш, - невольно подумал магистр, как и всякий преподаватель, он знал - на, что способны расшалившиеся студенты. Однако происходящее никак не походило на шутку.
   Моргот почему- то не торопился, он снова замер осматривая своими маленькими глазами группу. Завизжала Кристина.
   Травицкий шагнул вперед, протянул руку и выкрикнул заклятие защиты. Моргота сразу отбросило метра на три. Он недовольно покрутил головой, пытаясь понять случившееся, потом снова двинулся к ним. Магистр опять попытался его заклясть, однако теперь моргот был готов. Он лишь замедлил шаги. Со стороны казалось будто он пробирается против сильного потока.
   Опомнившиеся студенты тоже начали произносить заклятье, однако без согласования только мешали, попав в противофазу, и моргот сразу продвинулся на несколько метров.
   - Двоечники проклятые, - подумал магистр со злостью, - если пронесет, ох и загоняю я вас.
   Студенты, наконец, подстроились к нему. Их голоса, взаимно усиленные, выстроили перед морготом стену из заклинаний. Зверь уперся в нее, в тупом упорстве пытаясь пробить. Это не удавалось, и
   взбешенный моргот дико завыл, оглашая лес и дорогу пронзительными криками. Затем уселся и, не переставая кричать, принялся раскачиваться, обхватив свою шишку-голову. Потом замер. Вцепившись в свое подобие волос, он принялся с визгом выдергивать белые нити.
   Травицкий понял - наступил удачный момент. Он сделал с десяток шагов к морготу, оставаясь однако вне его достигаемости. Постоял, накапливая силу.
   Магистр сознавал - лучше уничтожить тварь, как можно быстрее, однако поддался научному любопытству. Очистив мозг от лишних мыслей, Травицкий попытался отождествить себя с морготом.
   Он полностью раскрыл разум и тут же получил ужасный ментальный удар. Магистр ощутил, как на него словно обрушилась пелена, сотканная из ненависти и злобы, никаких мыслей - только ярость. Колени подогнулись, но тренированный разум мгновенно закрылся, оградившись мысленным заклятием.
   Идиот, жить надоело, подумал магистр с запоздалой на себя досадой, ну ладно сам, но мог бы и ребят погубить.
   Не медля более, он обрушил на монстра всю свою магическую мощь. Ощутил, как исходит от него струя силы. Чудовище застыло, полностью парализованное. Травицкий вынул нож, подошел к Морготу,
   и, преодолевая естественную для человека брезгливость, вонзил нож в горло монстру. Из шейной артерии вырвался фонтан крови. Кровь у моргота была красная, как и человеческая.
   Он обернулся к студентам. Гнет был немного бледен, но скорее изумлен, чем испуган. Антор явно трусил, но это была запоздалая реакция. Травицкий видел, как хорошо он вел себя в битве. Черит
   сохранял полнейшую невозмутимость, слишком полную, что бы она была истинной. Пауль, похоже, ничего кроме своего извечного любопытства не испытывал.
   А ведь он может рассматривать происшествие как весьма удачное, - подумал магистр, - едва не растерзали, правда, но зато
   Как интересно. Травицкий невольно улыбнулся, поскольку Пауль ему всегда нравился
   Кристина...
   Девушка отошла к обочине и смотрела Травицкого со странным выражением лица.
   - Простите, учитель, но то, что вы сделали, было грязным, - сказала она, - так холоднокровно перерезать горло.
   Девка есть девка, - подумал магистр.
   - Вы предпочитаете, - сказал он, сдерживая злость, - что б мертвыми были мы?
   Кристина, однако, быстро пришла в себя.
   - Простите, учитель, я сказала глупость.
   Думать надо, - едва не произнес магистр, но вовремя велел себе замолчать. Она просто испытала шок, - подумал он, - вот и ляпнула со страху это. В общем-то, держалась она хорошо, по крайней мере, для женщины, нет, будем справедливыми, для мужчины это тоже неплохо.
   -Ладно, - он заставил себя улыбнуться, - можете считать это экзаменом магической защите. Думаю, маг Андерсон поставит вам крепкий трояк.
   - Трояк, - переспросил Пауль с изумлением, - по-моему, мы заслужили гораздо большего, учитель.
   - Да, - Травицкий нарочито усмехнулся, - а как вы в самом начале оскандалились? Моргот едва не прорвался!
   - Ну, это мы от неожиданности, - сказал Гнет.
   - Вот как, - произнес магистр с насмешкой, но, не удержавшись, засмеялся. - Шучу, вели вы себя молодцом.
   Однако шутка не удалась, - студенты еще не полностью оправились от пережитого.
   Травицкий посмотрел на мертвую тушу посреди дороги. Уродливая полуобезьяна лежала, опрокинувшись мордой вверх, и вокруг нее была темная лужа. Травицкий подавил тошноту.
   А может Кристина права, - пришла неожиданная мысль. - Может эта симпатичная обезьяна хотела только поздороваться.
   О, Тор, что за чушь лезет в голову, - он вздохнул.
   От мертвой твари шел отвратительный запах, тело моргота стремительно разлагалось. Так бывало со всеми созданиями тьмы, именно по этому люди знали о них так мало. Вонь становилась нестерпимой. Травицкий не смог даже заставить себя повторно посмотреть на тело. Молох с ним, - подумал он, - через час, полтора он все равно полностью распадется.
   Возвращались молча - происшествие отбило тягу к дискуссии. Лишь Гнет спросил:
   - Какого Молоха он объявился возле самого города?
   Считалось, будто магическая защита Каберы обеспечивает едва ли не стопроцентную безопасность.
   - Не знаю, - отозвался Травицкий, - в принципе вероятность отнюдь не ровна нулю.
   - А может, - полушутя сказала Кристина, - кто-нибудь обнаружил белый алтарь?
   В другое время это вызвало бы ехидные смешки. Белый алтарь оставленный Комоном Пта был излюбленным сюжетом у сочинителей историй. Какой-нибудь маньяк, в редких случаях ничего не подозревающий путник, находят его, и вот уже несется по земле армия нечистой силы, сея смерть и разрушение. Сейчас никто, однако, даже не улыбнулся.
   После очередного поворота дороги стали видны городские стены с прилепившимися к ним мелкими домиками. С того времени, как было отменено разрешение селиться за городской стеной, город медленно, но неуклонно разрастался.
   Сейчас, первым делом, засвидетельствовать происшествие в городском совете, - решил Травицкий. Это конечно пустая формальность, никто не будет беспокоиться из-за одного моргота. Хотя пересудов хватит на месяц, а многие мамаши со страха запретят детям гулять за стеной.
   Травицкий обратил внимание на то, что вокруг царит неестественная тишина, не было слышно обычного городского шума.
   Они подошли, наконец, к воротам, над которыми весел герб Каберы: трон, на который с разных сторон опирались два человека в одеждах воина и мага. Город издревле славился своими дружиной и университетом.
   В воротах стояли стражники в полном вооружении. Это его слегка удивило.
   - Что это вы так разоделись? - спросил Травицкий капитана стражи, своего давнего знакомца. - Важные гости, что ли должны прибыть?
   - Какие там к Молоху гости, - буркнул тот, - неужто не знаете, магистр? Нашествие.
  

Глава вторая.

   Зал собраний в университете не был большим, но сейчас собрались только преподаватели, и большая его часть пустовала. Узкие окна-бойницы под потолком давали мало света, и, не смотря на ранний час, пришлось зажечь люстры, в которых светились маленькие голубоватые огоньки - колдовские шарики заменившие устаревшие свечи. Совет преподавателей никак не мог наскрести деньги, что бы прорубить современные - широкие окна.
   - И так, - произнес ректор, - ситуация вам известна. Но на всякий случай изложу события. В районе города Норты произошел выход в нашу трехмерность большого количества темных сил. Норта практически уничтожена, захвачена, по крайней мере, ее защита не смогла противостоять натиску. Из горожан мало кто спасся. Однако из рассказов уцелевших беженцев четкой картины составить не удалось, слишком быстро все произошло.
   Ректор налил воды из стоявшего на кафедре графина, пригубил, отставил недопитый стакан.
   - Разумеется, мы пытались разглядеть город в хрустальный шар,
   но сейчас там зона невидимости. Не знаю уж случайно или нет.
   Какие там случайности, - подумал Травицкий, - не бывает таких случайностей.
   - Визуальный контакт был установлен только один раз и всего на несколько минут.
   Ректор вздохнул.
   - Была видна городская улица, и колонна местных жителей, которую конвоировала всякая мерзость.
   По залу пронесся шумок.
   - Простите, а какая именно была нечисть? - поинтересовался Шуль, преподаватель магической истории.
   - В основном Кириты, но был и один гонс.
   Все правильно, - понял Травицкий. Кириты были просто исполнители, лишь немногим умнее морготов. Так сказать солдаты темной армии.
   - После - продолжил ректор, - мы попытались определить на расстоянии их ауру, и совершенно случайно засекли в южных лесах еще одну армию нечистых.
   Никто не вздрогнул, новость знали и успели свыкнуться.
   - Мэр объявил город на военном положении. Возможно, он поспешил, ну да не нам судить. Сейчас мэрия нуждается в нашей помощи, я надеюсь, мы не оскандалимся как...
   Он не договорил, но все и так поняли.
   Вот тебе и статистическая флюктуация, - подумал Травицкий.
   - Если кто хочет высказаться - прошу, но только коротко и по делу.
   Люди молчали, очевидно, никто не хотел начинать первым. Немного поколебавшись, Травицкий встал и подошел к кафедре.
   - Я думаю никто не сомневается, - начал он, - что о случайности не может быть и речи, я не исключаю даже того, что кто-то нашел этот пресловутый белый алтарь.
   Он полагал, будто выразил общую мысль, но к его удивлению в зале послышались смешки.
   - Не серьезно, Лион, - произнес магистр Сергей, полный мужчина, руководитель кафедры ботаники.
   - Это случайно не твоих студентов идея? - спросил Андерсон.
   Травицкий чуть смутился, поскольку дело именно так и обстояло. На мысль о белом алтаре его навели слова Кристины. Но сейчас Травицкий не удивился б, если она случайно угадала правду.
   - Я знаю, - произнес он, - говорить об алтаре Комона считается в нашей среде дурным тоном, но сейчас не до этикета. Кроме того, возможно, что кто-то изобрел его заново, у нас или там.
   Травицкий показал рукой вниз.
   - Вряд ли, - отозвались из зала.- Возможность вырваться за пределы нашей трехмерности изучается во многих университетах Ойкумены, с использованием современных научных знаний, но результатов пока нет. Если ж контакт установили оттуда, то почему только сейчас?
   Идиот, - подумал Травицкий. Когда он отвечал, то с трудом сдерживал раздражение.
   - Комон Пта не обладал нашими научными познаниями, однако, как известно запросто общался с тьмой. И почему вы решили будто
   силы тьмы это нечто застывшие, они наверняка развиваются, так же как и мы.
   - Пожалуйста, покороче, - вмешался ректор, - что вы предлагаете?
   - Необходимо систематизировать информацию обо всех кто занимается проблемами многомерности, возможно, им удалось наткнуться на что-то и случайно или намеренно вызвать тьму. Кроме того, я не знаю белый алтарь там или иное, но длительный контакт миров должен вызывать деформацию нашего пространства-времени.
   - Скажите, - обратился он к руководителю лаборатории многомерности магистру Мареку, - можно ли определить ее источник.
   Тот пожал плечами.
   - Не знаю. Мало того, я даже не знаю, возможно, ли ее вообще засечь на расстоянии.
   - То есть как? - опешил Травицкий.
   - Так, - подобных исследований не проводилось. Мы знаем только, что в непосредственной близости от эпицентра должен искажаться ход времени. Часы начинают там слегка отставать. Кроме того...
   Марек вдруг замолчал, потом продолжил снова.
   - Настроенные на эту зону магические кристаллы давали плохое изображение, возможно, именно этим объясняется зона невидимости, о которой упоминал магистр Рион, - короткий кивок в сторону ректора.-
   Если так, то мы с достаточной точностью сумеем определить нахождение белого алтаря, воспользуемся этим термином за неимением лучшего.
   - Ну, определим, - буркнул Шуль, - а дальше?
   Можно попытаться его уничтожить, хотя, скорее всего алтарь не один.
   - Или захватить для изучения, - вставил Травицкий.
   - Любопытно, как, - поинтересовался ректор.
   - Послать группу.
   - И кто же на эту авантюру пойдет?
   - Могу я.
   Получилось очень героически и очень не натурально. Слова его просто проигнорировали.
   - Хорошо, - сказал ректор, - справку об ученых, занимающихся многомерностью, мы составим.
   Он взглянул на своего секретаря.
   - Магистр Марек, займитесь положением, как его, ладно пусть будет белый алтарь. Кроме того, мэр просил проверить городскую защиту.
   Он бросил взгляд на Андерсена, маг- защитник согласно кивнул головой.
   - Кто у нас лучше всего работает с шаром? Вы Травицкий? Тогда присоединяйтесь к Мареку. Всех остальных прошу подумать, как укрепить город, а так же какие магические припасы нам необходимы, возможно, Кабера скоро будет в осаде. Если не у кого нет других предложений, то на этом заканчиваем.
   Предложений не было.
   Стали расходится. Травицкий подошел к Мареку.
   - Наверное, лучше начать прямо сейчас.
   - Да, чем, скорее, тем лучше.
   Они уже шагали по коридору.
   - Послушай, у тебя нет подробных карт Норты? - спросил Марек.
   - Нет, к чему они мне. В библиотеке возьмем. Заодно надо проверить южные леса, да и вообще пройтись по Ойкумене на пределе дальности, просто для страховки.
   Марек кивнул, соглашаясь.
   Они поднялись на третий этаж, по крутой лестнице, прошли коротким коридором. Библиотека занимала пол этажа. Однако места для книг уже не хватало, и университетский совет подумывал переоборудовать под нее целиком одно из вспомогательных зданий, сейчас все равно пустующие, хотя он как всегда не слишком торопился.
   Хранитель рукописей, сидящий за своей конторкой вовсе не походил на традиционного книжного червя. Это был спортивный, лет тридцати пяти человек, одетый по последней городской моде.
   - Желаю жизни, - он привстал в знак приветствия.
   - И тебе жизни долгой, Павел, - отозвался Марек.
   Университет предложил Павлу, четыре года назад, должность хранителя, из-за его феноменальной памяти, и не раскаялся в этом.
   Павел знал наизусть названия и происхожденье всех рукописей, что сильно облегчало работу, делая ненужными долгие поиски
   - Нам нужны карты Норты, - сказал Травицкий, - все, что есть, карты южных лесов и общая для страны.
   - Неужели и в южных лесах тоже, - быстро спросил Павел.
   Слишком сообразителен, - подумал Травицкий.
   - Что тоже? - спросил он как можно правдоподобней. - А нет, просто посмотрим сквозь шар на всякий случай.
   Зачем я вру? Все равно скоро узнают все, и будет очень не удобно.
   А, Тор с ним, - решил Травицкий.
   Хранитель отошел за стеллажи и вскоре вернулся, таща заказанные карты. Ворох получился неожиданно большим.
   - На кого записывать?
   - На меня, - сказал Марек.
   Он расписался в предложенной ведомости.
   Потом оба магистра тащили в зал большого шара тяжелый рулон.
   Им предстояла не трудная, но длительная работа. Травицкий вызывал в шаре видения Норты, а Марек отмечал видимость на расстеленном поверх карты прозрачном листе кальки. Постепенно лист покрывался неровными, вложенными один в другой кругами, заштрихованными с различной интенсивностью.
   - Вот это да,- пробормотал Марек, когда работа была закончена, - похоже, белый алтарь располагается прямо в городе.- То-то местные жители ничего не успели понять.
   Он щелкнул пальцами, зажигая свет. Работа с шаром требовала полумрака. Колдовские огни медленно разгорались. Марек присел на стоящий возле стены диван.
   - Теперь, по крайней мере, ясно, - сказал он, - алтарь не может быть чересчур, большим, иначе его не смогли б спрятать в городе. Конечно, это если прорыв был с нашей стороны.
   - Если только его не построили под видом чего-то другого, - возразил Травицкий.
   - Молох его знает, может ты и прав.
   Помолчали.
   - Проверим лес, - предложил Травицкий.
   - Погоди, успеем. Да и вообще вдвоем мы долго провозимся, поставь лучше кого-нибудь из студентов, работа детская. Послушай, что за чушь ты порол на совете?
   - Да сам не понимаю, что нашло.
   Однако, задумавшись, он нашел идею не такой уж глупой. Было ясно - рано или поздно придется посылать в Норту шпионов. Похищать алтарь это, конечно, мальчишество, но узнать о нем побольше необходимо. Свое рассуждение он изложил Мареку.
   - Звучит логично, - признал тот, - но это дело военных.
   - Пожалуй, - согласился Травицкий.
  

Глава третья

   Лошади неторопливо шли, по редкому лесу. Вот как бывает,- подумал Травицкий, - скажешь сдуру, а потом все и сбудется. Он вспомнил, как удивился, получив с неделю назад приглашение в штаб ополчения. Город был на военном положении, поэтому у входа в двухэтажный каменный дом штаба дежурил часовой. Травицкий протянул ему письмо с печатью главы дружины полковника Злобы. Важный от сознания полученного дела, лейтенант долго копался в списках, покуда не обнаружил его фамилию.
   - Вам наверх, в комнату двадцать три, - сказал он, наконец.
   Травицкий поблагодарил. Дошел до лестницы. Она была погружена в темноту. Магистр машинально щелкнул пальцами, однако свет не зажегся.
   Странно, - удивился Травицкий, почему-то он представлял штаб, как воплощение идеального порядка. На втором этаже магистр нашел нужную комнату, постучал.
   - Да, входите, - раздалось изнутри.
   Травицкий открыл дверь.
   В просторном кабинете находились полковник Злоба и еще один военный в чине подполковника. Травицкий видел его мельком несколько раз, но имел смутное представление о занимаемой им должности. Оба привстали, приветствуя магистра.
   Травицкий присел на стоящий возле стола стул.
   Потом Злоба представил подполковника.
   - Евгений Вячко, - начальник разведки и контрразведки. Инициатива приглашения принадлежит ему.
   Вячко сразу предпочел, как говорится идти по прямой.
   - Нам известно, что на собрании в университете вы вызвались для участия в военной разведке.
   - Гм, - произнес Травицкий, - он даже не сразу сообразил, что подполковник имеет в виду его дурацкую обмолвку.
   - Мы, разумеется, понимаем, - поспешно сказал Злоба, - вы сказали это, не подумав, но порой оговорки неплохо характеризуют человека. Да и идею вы высказали, в общем, то здравую. Мы сами планировали разведку Норты.
   - Однако, нам нужен будет специалист высокой магической квалификации, без него будет трудно разобраться на месте.
   - Насколько я понимаю, - сказал Травицкий, - роль специалиста отводится мне.
   Он был несколько ошеломлен подобным поворотом событий.
   - Да, - подтвердил Полковник Вячко. - Вы идеальный кандидат.
   Имеете степень магистра, а в юности два года прослужили в дружине.
   - Ну, это когда было.
   - Все равно, вы сохранили форму. Понятно это очень неожиданно, но мы не можем дать вам много времени на раздумье. Вы должны решить все в течение часа.
   Он замолчал, давая возможность Травицкому собраться мыслями. Оба перестали обращать на магистра внимание, принявшись рассматривать какие-то бумаги. Травицкий откинулся на спинку стула.
   Никогда не знаешь, чем могут обернуться случайно сказанные слова. Травицкий считал себя человеком вполне довольным судьбой: спокойные занятия научной работой, преподавание. Его жизнь, текущая размеренно и равномерно, вполне его устраивала. Правда, он с детства любил приключенческие истории, но стеснялся своего увлечения, рассматривая его как своего рода блажь. А теперь всю жизнь надо менять, пусть и на время. Но, во-первых, война есть война, а значит, жизнь и так скоро изменится. А во-вторых, так ли уж случайна его обмолвка? Возможно, прав этот психолог от дружины.
   - Если хотите, выйдите в коридор, - предложил полковник Злоба.
   - Не надо, я согласен.
   И вот теперь они четыре дня пробирались по территории, возможно уже занятой темными силами.
   Магистр искоса посмотрел на своих спутников. Профессиональные воины - широкоплечи, чуть помоложе Травицкого мужчины.
   Лес вокруг них поредел, и впереди стала видна горная речушка, не широкая, но быстрая. Где-то слева должна была быть переправа - деревянный мост, которым очень редко пользовались.
   Дорога свернула параллельно берегу, она не подходила к самой реке, отгородившись от нее стеной деревьев, и разглядеть путников с противоположенного берега было невозможно.
   Мост показался минут через пятнадцать, грубый настил, перила у которого были лишь с одной стороны. В одном месте доски слегка подгнили, однако, сам мост легко выдержал бы всадников.
   - Вроде никого, - произнес Вадим.
   Корти согласно кивнул.
   Все трое выехали друг за другом на мост. Совершенно спокойно они двигались в расположенную прямо на другом берегу засаду, и непременно попались б, если б не магистр.
   - Впереди тьма, - произнес он, ощутив исходящею от зла эманацию, и резко одернул повод.
   Развернуться на узком мосту было невозможно.
   Почуяв заминку путников, находящиеся в засаде бросились на мост. Это были кириты, много, тварей десять.
   - Бросай лошадей! - заорал Вадим. - В воду!
   Он молниеносно вытащил из стремени ноги, и, подхватив рюкзак, бросился вниз с моста. Корти почти мгновенно последовал его примеру.
   Магистр замешкался, совсем не потому, что у него не был выработан присущий военным инстинкт повиновения: он просто представил себе, как холодно будет внизу. Но увидев подбегающих
   киритов накинул лямки рюкзака и без колебаний прыгнул вслед за своими спутниками, невольно прикрыв в падении глаза. После секундного полета последовал болезненный удар об воду.
   Река действительно оказалась холодной, в рот магистру попала вода, он захлебывался. С трудом скинул с плеч тяжелый, тянувший на дно рюкзак. Стало возможным хоть как-то держаться на плаву. Река тащила его словно бездушный кусок дерева. Травицкого пребольно ударило раза два о камни. Наконец, течение спало и Травицкому удалось ухватиться за какой-то твердый выступ. Тяжело дыша, он выбрался на берег. Его спутников видно не было, то ли выбрались раньше, то ли наоборот унесло течением.
   Травицкий быстро поднялся на ноги. Шансов на спасение было мало: сверху по течению уже доносилась эманация прочесывающий лес нечисти. Они уже не таились и словно беззвучно орали: мы здесь, дрожи человек.
   Решение требовалось принять за минуты. Магистр огляделся. На дерево залезть, что ли? Нет, не пройдет, не такие уж они дураки.
   Его взгляд лихорадочно обегал местность. Был бы меч, умер бы как мужчина. Он усмехнулся, несмотря на опасность своего положения.
   Это только в свитках приключений лазутчики то и дело хватаются за меч. В реальной жизни все иначе. Вячко сразу запретил брать с собой
   оружие.
   - Во-первых, вопросов меньше, - сказал он, - во-вторых, от вас требуется чисто интеллектуальная работа, а не героические подвиги. Когда ж в руках меч поневоле тянет сцепиться.
   Тогда Травицкому показалось это убедительным.
   Никакой зацепки не было, только лес, да река, в которой неподалеку от берега росли стебли пустотелого тростника.
   Тростник! Травицкому пришла мысль, крохотный шанс, но когда сама жизнь твоя поставлена на карту, не стоит чем-либо пренебрегать. Магистр осторожно, что б не было слышно всплеска, зашел в реку. Подошел к зарослям тростника. Опустив под воду руки, обломил один из стеблей почти у самого основания.
   - Что ж, - пробормотал он, - Один раз ты уже купался, значит, промокнуть, можно не бояться.
   Магистр подождал немного, а когда ощутил, что нечисть уже рядом, с головой погрузился в воду. Выставив наверх, только, тростниковый стебель, он вдыхал сквозь него спасательный воздух. Долго сидел магистр, затаив дыхание, покуда вдоль реки проходили создания тьмы.
   Нечистые двигались цепью по обоим берегам. Травицкому было страшно, как никогда в жизни. Он и не знал раньше, что способен испытывать такой страх. Ему казалось, что попытка спрятаться в воде глупа, и сейчас его найдут, вытащат и... Истязаний он не боялся. Магистр хорошо владел и телом и духом, в случаи необходимости Травицкий мог безболезненно умертвить себя.
   Но сейчас магистр испытывал какую-то звериную жажду жизни, казалось все его тело вопило: жить. Так и седел он, погруженный в воду, боясь посмотреть вверх и увидеть на воде тени своих врагов. Он сидел еще долго после того, как создания тьмы прошли мимо.
   Наконец, магистр, поднялся в полный рост, и вышел на берег. Он быстро зашагал прочь от реки, держась в противоположенную от
   ушедших сторону. Мокрая одежда противно липла к телу. Всякий раз, когда его настигал порыв ветра, Травицкий содрогался от холода.
   Поэтому, отойдя на расстояние, которое он счел достаточным, Травицкий принялся сушить одежду, расстелив ее на земле. Потом провел осмотр оставшегося при нем снаряжения. Его было немного. Непосредственно при нем хранилось только самое важное: нож, в кожаных ножнах прикрепленный к поясу, и там же небольшая фляга с четырьмя отделениями, в которой хранились компоненты изменяющего состава, была и еще одна фляга с обычной водой.
   В нашитом на пояс, специальном кармане находился малый магический шар. Он был бесполезен для того, что бы связаться с Каберой, с момента объявления города на военном положении, сменявшие друг друга маги постоянно излучали в пространство помехи, дабы помешать неприятельской разведке, но он мог помочь найти спутников.
   Травицкий вгляделся в шар, сосредотачивая взгляд. Шар работал плохо, это была переносная модель, предназначенная в основном для ближней связи, кроме того, Травицкий находился сейчас не так уж далеко от излучающего помехи белого алтаря. Поэтому когда видение, наконец, возникло, оно было туманным и нечетким.
   Магистр настроился на Вадима, но увидел сразу обоих. Судя по всему, Корти и Вадим находились в небольшой пещере. Так же как и он, они сушили одежду, разложив небольшой, не дающий дыма костер. Видение мигнуло и восстановилось вновь, однако Травицкий уже отодвинул шар.
   Оба живы - отлично! Но дальше-то, что? А ничего, - понял он.
   Магистр не знал где находятся сейчас его спутники, а значит, не мог попытаться встретится с ними. Никаких мест для встречи назначено не было, слишком опасно. Если один из них был бы пленен, из него могли бы вытянуть свидетельство под пыткой или гипнозом.
   Темнело, и Травицкий стал подумывать о ночлеге.
   Ему повезло, осматривая местность, Травицкий наткнулся на медвежью берлогу. Толстый ствол вывернутой бурей сосны защищал берлогу сверху, делая ее малозаметной. За лежащими на земле корнями ее трудно было разглядеть с поляны. С другой стороны она была загорожена раскидистым ельником. Собрав и надев подсохшую к тому времени одежду, Травицкий забрался в берлогу и лег там, завернувшись в плащ-палатку. Не спалось, магистр долго ворочался, пока не ушибся о находящийся в стенке берлоги камень, после этого решил прибегнуть к самогипнозу.
   Проснувшись, магистр почувствовал голод. С этим придется обождать, - сказал он себе, - сперва ребята. Травицкий взялся за шар, и как раз вовремя. Вадим с Корти, собираясь в путь, надевали рюкзаки. Травицкий почувствовал к обеим жгучую зависть, вернее к их рюкзакам. Как они ухитрились их не потерять? Одно слово профессионалы.
   Пещера находилась возле самой реки, Травицкий видел это в хрустальном шаре. Ее отверстие выходило в берегу примерно на сажень выше воды. Спустившись вниз, разведчики некоторое время шли по реке, ища место, где будет удобней подняться на берег. После того, как они поднялись по склону, Травицкий с удивлением увидел, что за поворотом реки открылся мост, тот самый на котором они едва
   не попались так бесславно. Поначалу Травицкий не мог понять, как же они ухитрились спрятаться под самым носом нечистых. Но он тут же сообразил, что берег нависает над рекой, делая пещеру незаметной сверху.
   Теперь было ясно куда идти. Травицкий прикинул направление и зашагал так, что бы встретится со своими товарищами.
   Шагая по лесу, Травицкий инстинктивно держался деревьев, стараясь не выходить на открытые места. Этому правилу он изменил лишь однажды. На пути Травицкому попалась полянка, усеянная черникой, и магистр, глядя на крупные спелые ягоды, не смог противостоять голоду. Потом он продолжил путь.
   Время от времени Травицкий доставал шар, сверяясь с движением своих бывших спутников. Он затруднялся точно определить местность, по которой те шли, но потому как улучшалось изображение, мог судить, насколько они сблизились друг другом.
   На пути попалось небольшое болото и Травицкому пришлось потратить какое-то время на то, что бы обогнуть его с запада. Он шагал по влажному мху, который пружинил под ногами, выдавливая из себя темную воду, словно переполненная губка. Потом стало суше, и Травицкий выбрался на твердую землю. Протер сапоги пучком сорванной травы, протянул к поясу руку. Желая соорентироваться, он вынул шар, но в этот момент из за деревьев возникли двое. Травицкий вздрогнул, но тут же узнал Вадима и Корти.
   После, когда прошла первая радость встречи, Корти сказал:
   - Ну, магистр, вы топаете по лесу, будто стадо быков, просто удивительно, что вас до сих пор не схватили.
   -Да. А мне показалось, будто я иду бесшумно. Впрочем, я никогда не претендовал на лавры следопыта, - добавил он с нарочитым равнодушием, хотя в душе ощущал себя немного уязвленным. - Лучше скажите, как вы нашли такую пещерку, хорошую.
   - Смотрели в шар? - сказал Вадим. - Мы так и думали, поэтому предоставили поиски вам. А пещерка... Мы с Корти оба родом из местного села, поэтому знаем все вокруг. Рюкзак вы сохранили? Жаль.
   Ну ладно, хорошо хоть изменяющий состав цел, без него наша миссия сильно бы затруднилась.
   Некоторое время шли молча.
   Тоже мне супермены, - думал магистр. Однако чего я взъелся? - одернул он себя. Они вполне правы. Назвался яблоком - лезь в лукошко, так кажется, говорят.
   - Как вы считаете, в засаду мы угодили случайно? - спросил Корти.
   - По всей видимости, да. Хотя чего вы спрашиваете меня? Вы же в конце концов военные.
   - Нас могли выследить шаром, не из города, конечно, раз там помехи. Но, что мешает им вынести шар в "чистую" зону и спокойно обшарить окрестности?
   Травицкий позволил себе слегка улыбнуться - здесь он мог отыграться.
   - Даже обычный шар, не говоря уже о большом, является стационарным сооружением, его нельзя сдвигать с места не влияя на его магические свойства. Малый же шар, вроде моего, является переносным устройством, с очень малым радиусом действия, к тому же
   настроенным заранее на определенные объекты, в данном случаи на вас обоих, с его помощью просто невозможно осмотреть местность. Конечно, у тьмы может быть нечто принципиально новое, но в этом случаи нас выловили бы уже давно.
   Разговаривая, они приближались к Норте.
  

Глава четвертая.

  
   За два дня путешествия они четыре раза видели патрули темных сил. Но те не принимали таких мер предосторожности как у моста, очевидно считая себя полными хозяевами в окрестностях города, и Травицкий заранее чувствовал их приближение. Этого было достаточно, что бы уклониться от встречи. Однако все понимали, что на глупость тьмы надеяться бессмысленно. Их спасала только малочисленность отряда, да хорошая квалификация Травицкого, таких сильных магов как он было в ойкумене всего десятка два.
   Наконец было решено изменить внешность. Травицкий нашел ровное место и аккуратно удалил с него всю траву. Затем, делая но- жом глубокие надрезы в земле начертил фигуру: три пересекающихся одинаковых круга вписанных в один большего диаметра. Почва была рыхлой, нож двигался в ней, легко испытывая лишь небольшое сопротивление. Потом вокруг границ внешнего круга появилась длинная надпись, состоящая всего из трех рун повторяющихся в различных сочетаниях. Надпись шла кольцом - невозможно было различить ее конец и начало. В центре рисунка, там, где пересекались
   круги, сложили горстку собранных щепок. Магистр щедро посыпал их порошком с одного из отделений фляжки.
   Затем Травицкий обратился к остальным:
   - Напоминаю, что на самом деле изменения внешности всего лишь иллюзия. Если вы будите чрезмерно думать о своём или других
   прежнем виде, или испытывать какую-либо отрицательную реакцию к новому облику, она исчезнет. Достаточно испытать небольшую вспышку отвращения одному из нас и иллюзия может развеяться у всех троих. Хотя мы тренировались в Кабере, неожиданностей быть не должно.
   - Пора приступать. Разденьтесь.
   Магистр смешал в крышке фляги жидкости из трех других отделений. После чего все трое натерли свое тело приготовленной смесью.
   Одевшись, они вступили в маленькие круги. Травицкий распростер руку над кучкой в центре и выкрикнул:
   - Эрдера.
   То было огненное заклятие, простое, в объеме школьного курса. Кучка сразу начала медленно тлеть. Дыма почти не было, и стелился он низко.
   Травицкий, громким, ровным голосом принялся читать заклинание:
   - Эридон фон грейс, а миер.
   Его голос производил гипнотическое воздействие. Казалось, будто мир отдалился, как-то притух, дым принялся заполнять все вокруг. Впрочем, возможно это только казалось. Вскоре ничего нельзя было
   разглядеть, лишь было слышно, как Травицкий продолжает заклятие изменения:
   - Тинож, а гори, тор рей.
   - Дым постепенно уходил, уже можно было разглядеть стоящих рядом людей. Нет, это были уже не люди. Существа, находившиеся в круге, были покрыты коричневой роговой чешуей, вместо носа на лице имелось два отверстия, а глаза были более велики, чем положено человеческим.
   - То, что они примут обличие гонсов, было условлено заранее. Будучи младшими командирами темного войска гонсы были достаточно свободны, а люди знали об их поведении достаточно много и могли его имитировать. Конечно, желательно было, превратится в существ имеющих более высокий ранг, но об них было известно слишком мало.
   - Мда, красавчиками мы стали, - сказал Корти. Голос его почти не изменился, только стал немного более низким, и в нем изредка проскальзывали лающие звуки.
   Магистр чуть поморщился, получилась жуткая гримаса, способная уложить в обморок через, чур, нервную барышню. Иллюзия мало распространялась на голос, и речь была самым уязвимым.
   Некоторое время они прохаживались, привыкая к новому облику. При движении приходилось чуть подгибать колени, подражая гонсам. Наконец они освоились.
   - Идемте, - сказал Вадим.
   Группа вышла на дорогу. Теперь они не прятались, и когда впереди показался отряд киритов, даже не замедлили шага. Травицкий
   ощутил страх, не такой сильный, как тогда когда он сидел в реке, а вокруг рыскали ищущие его создания тьмы, но он был. Теория это конечно хорошо, но неизвестно, чем все обернётся на практике.
   Кириты приблизились, покрытые черным мехом они походили на игрушечных медведей, которым каприз мастера придал человеческие черты. Группы сошлись. Кириты выбросили вверх левую руку, приветствуя старших по рангу, и не останавливаясь, прошли мимо.
   - Пронесло, - сказал Вадим.
   Теперь они двигались спокойно и быстро, не нужно было больше скрываться. Один раз на пути им попалась небольшая, всего пять домиков деревня. Она была пуста и разграблена, из домов вынесли все представлявшие хоть какую-то ценность. Людей не было: нечистые сгоняли всех во временные лагеря.
   Создания тьмы встречались все чаще. Теперь путешественники уже их не опасались. Только один раз, увидев ронга, Травицкий предпочел уклониться в сторону. Многие ронги обладали магической силой, и Травицкий не хотел рисковать.
   Потянулись поля пригородной зоны. То там, то тут виднелись фигурки изможденных работающих людей. Рядом находились кириты, очевидно, исполняя роль надсмотрщиков. В руках у них были какие-то металлические жезлы.
   Травицкий видел как один из рабов, вероятно, не выдержав своего тяжёлого положения, вдруг подхватил мотыгу, рукоятка которой была не менее двух аршин длинной, и, резко выпрямившись, кинулся на кирита. Внезапно он согнулся, упал на землю, забился в судорогах. И
   так же рухнули все находившиеся поблизости люди. Теперь они с воплями катались по земле
   Кириты наблюдали все это с интересом, было видно, что мучения людей доставляют им удовольствие. Наконец все кончилось.
   Разведчики не могли до конца оторвать взгляда от этой сцены. К счастью они ничем не выделялись среди остальной нечисти. Некоторые из темных даже ухали от восторга. Страдания людей были перед глазами Травицкого на всем пути до города.
   Норта не была огорожена стеной как Кабера, это был старый торговый город, издревле не с кем не воевавший. Его окружали лишь столбики магической защиты, вполне надежной, как полагалось раньше. Поэтому в город разведчики вошли беспрепятственно.
   Следов сраженья почти не было видно. Атака темных сил была столь стремительной, что люди просто не успели понять происходящие. Только в одном месте в глухом тупичке, виднелось нечто напоминавшее баррикаду: сооружение из наваленных в беспорядке деревянных щитов. Ясно, что удержать нападавших надолго она не могла.
   Людей видно не было, на это Травицкий с самого начала обратил внимание. Лишь создания тьмы шатались по улицам, иногда по одиночке, но чаще небольшими: по трое, четверо группами себе подобных. Они явно не были заняты каким-либо делом и напоминали зевак, которые не знали, как убить время.
   Это бесцельное шатание настолько не отвечало представлениям Травицкого о темных силах, что на мгновение он даже усомнился - уж не заняты ли они какими-то тайными делами ему не понятными. Но вскоре убедился, что это не так.
   Под ногами часто попадались осколки желтых плиточек с начертанными на них магическими рунами - сорванные с парадных дверей амулеты. Сами дома не были пустыми, во многих жили
   вселившиеся туда нечистые. По мере продвижения к центру одноэтажные строения сменялись двух, трех, а то и четырехэтажными;
   Соответственно поднимался и ранг жильцов.
   - Смотри, - толкнул Травицкого под бок Корти.
   Во дворе, одного богатого трехэтажного дома находилась многочисленная группа людей, охраняемая киритами. Перед ними прохаживался ронг, которому, наверное, и принадлежал нынче особняк.
   Время от времени он указывал на кого-то из людей своей четырехпалой лапой, и тех сразу выводили из строя.
   - Отбирает себе рабов, - шепнул Корти.
   - Да нет, - отозвался Вадим, - похоже, что все и так его.
   По лицам людей было видно, ничего хорошего они не ждут, ни та, ни другая группа.
   Наконец отбор был окончен. Ронг выбрал из толпы человек семь, потом сказал, что-то охранникам-киритам. В лапах у тех появились небольшие цилиндры. Из далека, казалось, будто выполнены они из мягкой резины. На одном из торцов был вырезан значок из трех пересекающихся линий. Не спеша, темные двинулись к большой группе.
   Пленники испугано попятились. Кириты не обратили на это внимания. Двое хватали людей, а третий лапой припечатывал ко лбу цилиндрик, потом отводил, и на лбу человека оставался светящийся
   след - значок, такой же, как на цилиндре. Он светился несколько секунд, потом исчезал.
   Как скотину клеймят, - подумал Травицкий.
   Никаких неприятных ощущений, судя по всему, эта процедура людям не доставляла.
   Однако кому нужно клеймо, которое тут же исчезает? - рассуждал Травицкий. Или оно исчезает только для нас, а темные продолжают его видеть?
   Его размышления были прерваны стонами. Люди катались по земле, как и тогда в поле. Ронг смотрел на это с удовлетворением, кириты с восторгом. Многие из прохожих останавливались, что б насладится зрелищем, а некоторые стояли уже давно, очевидно заранее зная чем, закончится церемония.
   Стоны прекратились так же мгновенно, как и начались. Людей заставили подняться и увели. Однако зеваки не расходились.
   Как они это проделали? - думал Травицкий с ненавистью. И главное зачем? Был момент, когда он едва не кинулся на помощь людям, но трезвая часть личности заставила его остаться на месте. Возможно, это был просто страх.
   Между тем ронг осматривал меньшую группу. Его внимание привлек человек лет сорока, твердо, без признаков страха смотревший на своего мучителя. Ронг поднял руку, указывая на него, и снова отдал команду стражникам. Мужчина был тут же отведен в сторону. Один из киритов отлучился в дом и тут же вернулся, неся моток веревки, которым быстро и профессионально опутал пленника так, что тот даже не смог пошевелиться, потом прислонил его к стене и отошел.
   Ронг снова принялся рассматривать пленника. Травицкого поразила его похожесть на человека. Вообще чем выше иерархия, тем больше создания тьмы походили на людей. Этот же явно побил все рекорды. Только чрезмерная бледность и отсутствие волос, выдавали в нем нечистого.
   Осмотр видимо, удовлетворил ронга, он утвердительно кивнул. Один кирит подал ему золотую трубочку с двумя чашечками на концах,
   Другой принес из дома стул, и не первый попавшийся, как отметил Травицкий, а как раз по фигуре начальника. Стул установили напротив пленника. Травицкого охватило предчувствие чего-то жуткого, гораздо худшего, чем сама смерть.
   Ронг уселся на стул и приставил трубочку одним концом к своему виску, другим к виску человека. И оба застыли, словно в гипнотическом трансе. Потом тело человека стало обмякать и, не смотря на связывающие веревки, минуты через две он напоминал, пустую куклу. Ронг наоборот, казалось, так и наливался энергией.
   Под конец пленник сполз вниз по стене, а ронг вскочил с явным избытком сил. Зеваки подпрыгивали от восторга, затем стали расходиться.
   - Идемте, - сказал Вадим, - нам нельзя выделяться.
   Потом поинтересовался:
   - Как вы объясните это, магистр?
   Травицкий не мог отделаться от ощущения, будто жизненная сила человека через трубку перетекла к гонсу, о чем и поведал своим спутникам.
   - Это мы и сами поняли, - сказал Корти хмуро, - ну а предыдущая сцена?
   Травицкий ответил не сразу. Он мысленно прокручивал перед глазами столь потрясшие его события, стараясь делать это по возможности беспристрастно. Что значило это странное клеймование?
   И почему не клеймили отведенных в сторону?
   -По- видимому, - сказал он, наконец, они сделали людей подверженными какому-то болевому воздействию, причем одновременно всю группу. Вы видели тогда на поле, за провинность одного страдали все.
   - И еще, похоже, те, кого они заклеймили, не годятся...
   Он запнулся, но твердо добавил:
   - В пищу.
   Внезапно Травицкий остановился.
   - Постойте, но если они действительно забирают у людей жизненную энергию, значит они паразиты. Они могут существовать только за счет человеческих жизней. Теперь понятна их суть, над которой ломали голову со времен империи Комонов, ясны их цели.
   - Хорошо, - сказал Вадим, - но нам то, что с этого?
   Травицкий вздохнул:
   - Да, вы правы: я увлекся.
   Они подошли ко дворцу дожей, который издревле занимали правители Норты, а в последние лет восемьдесят здесь заседал городской совет.
   Площадь перед дворцом была заполнена созданиями тьмы. В одном месте находилась распряженная телега, с установленным на ней
   странным сооружением. Нечто вроде громадной реторты наполовину заполненной синей жидкостью, в которой плавали разноцветные шарики. Через глухую пробку проходили два близко расположенных металлических стержня, которые не достигали нескольких аршин до поверхности жидкости. Снаружи они изгибались, уходя в стоящий на той же деревянный ящик. Ящик был гладким с плотно пригнанными стенками.
   Внезапно толпа дрогнула, через нее двигалась группа киритов с полосатыми жезлами в руках. Рассредоточившись, они образовали проход, словно оцепление стражников.
   Очевидно, сейчас проедет какая-то важная персона, - подумал Травицкий, но он ошибся.
   На другом конце площади, рядом с дворцом, было пустое пространство, тоже оцепленное киритами. Посреди него под специально сделанным навесом, была установлена большая деревянная рама, метров десяти в поперечнике. По ее обращенной к разведчикам стороне, на равном расстоянии друг от друга, были расположены трехгранные пирамидки из белого металла. Во внутрь рамы было вставлено толстое зеленоватое стекло, которое пронизывали во всех направлениях тонкие темные нити, пересекавшиеся друг с другом, под углом в сорок пять градусов.
   Позади рамы виднелась непонятная конструкция. Подобравшись поближе, разведчики могли хорошо её разглядеть. Столик на длинной ножке установленный так, что бы его плоскость совпадала с осью симметрии рамы. На ближайшем к ней конце находилось нечто похожее на поставленную, на ребро глиняную тарелку. А в центре
   столика находился крупный белый кристалл в окружении двенадцати, по трое с каждой стороны, шариков из кости. С земли до столика поднималась небольшая лестница.
   Неожиданно Травицкий увидел человека, тот явно не был пленником, слишком уверенно держался он перед нечистыми. Подойдя
   к лестнице, человек по-хозяйски кивнул стоящим рядом гонсам, и те почтительно вскинули руки, признавая в нем начальника.
   Магистр невольно оглянулся на своих спутников. По чешуйчатым лицам не возможно было определить эмоций, однако магистр не сомневался - они поражены не меньше его.
   Человек стал подниматься по лестнице, лицо его казалось знакомым. Травицкий вглядывался, пытаясь запомнить: лет тридцать, полное лицо, узкие уши, и вдруг узнал. То был Каберский пьяница Пелем Герот - обитатель городского дна полный тупого самомнения.
   Его презирали, так как дважды ловили на мелких кражах. Перед нашествием он куда-то исчез, во всяком случаи магистр давно его не видел.
   И теперь Пелем был здесь. И он был предатель! Да, именно так, иначе невозможно объяснить отношение к нему созданий тьмы. Травицкий почувствовал, как задыхается от гнева, и испугался, иллюзорный облик мог не выдержать столь бурной вспышки эмоций.
   Эта мразь предала род людской, он был заодно с его поработителями. Каким-то образом серый, ничем не выделяющийся и всеми презираемый человек занял почётное место в иерархии темного войска.
   Между тем Пелем протянул руку, коснувшись тремя пальцами костяных шаров. Мозг у Травицкого работал необыкновенно четко, он осознал и запомнил положение руки.
   Пелем Герот принялся читать заклинания. Читал он плохо, было видно, что этот человек никогда не занимался магией. Он лишь выучил одно из заклинаний наизусть, и теперь, как нерадивый школяр, опасался, не забыл ли чего.
   Стекло в раме потемнело, сделалось непрозрачным и вдруг исчезло. Однако за ним не было дворца, стал, виден большой двор в окружении каменных стен. А потом появилась колонна войск. Стройными рядами маршировали кириты возглавляемые гонсами, попадались и чины покрупней. Они проходили прямо сквозь раму, оказываясь в нашем мире, и только тогда Травицкий осознал, он видит белый алтарь, представший людям впервые за две тысячи лет.
   Он совсем не был белым этот алтарь, разве, что костяные шары. Но это и понятно, Комон Пта называл его белым исключительно из психологических соображений. С таким же успехом алтарь можно было называть фиолетовым.
   Через раму проехала колесница с укрепленным на ней темным стержнем, связанным с каким-то механизмом из зубчатых колес. Шествие замыкал еще один отряд киритов.
   Однако прорыв за пределы трехмерности не исчез. По-прежнему был виден крепостной двор, теперь почти пустой, только возле самой точки прорыва стояли по два гонса с мечами, стой и другой стороны.
   Травицкий заметил, что Пелем уже ушел, очевидно, его присутствие было нужно лишь в самом начале.
   От дворца спешил ронг, он остановился перед рамой, показал часовым какой-то жетон и перевалил на ту сторону.
   - Пойдемте, магистр, - сказал Вадим, уже темнеет, надо подыскать пристанище. Неизвестно, как здесь относятся к тем, кто гуляет по ночам.
   - Ну, с этим проблем не будет, - отозвался Корти, в городе много пустых домов.
   - Я знаю здесь одно небольшое жилище, - сказал Травицкий, - правда оно на другом конце города, но сходить стоит. Надеюсь, оно не занято.
   - Боюсь, занято, - отозвался Корти, - все мало-мальски привлекательные жилища облюбовали себе эти милые твари.
   - В любом случаи, - возразил Вадим, - заночевать лучше подальше от центра, похоже, здесь у них штаб и бродягам вроде нас места нет. А если идти, то почему не в указанную магистром сторону?
   На том и порешили.
   Идти действительно пришлось долго. Предложенное Травицким жилище находилось на другой стороне протекающей через город реки, нужно было сделать крюк до моста. Наконец они остановились перед маленьким одноэтажным домиком.
   - Не слишком-то он хорош, - пробормотал Вадим, к тому же уже занят.
   В окне виднелись два кирита.
   - Выгоним, - сказал Корти беспечно, - ранг у нас выше.
   - Не глупи, - буркнул Вадим.
   - По-моему Корти прав, - вмешался Травицкий, - они обязаны нам подчиниться. К тому же квартира, в которой мы остановимся, должна быть не из самых плохих. В худших положено жить киритам.
   - Ладно, - сказал Вадим, после некоторого колебания.
   Он подошел к дому и пинком ноги распахнул дверь. Двое киритов
   Бросились на шум и почтительно застыли, увидев начальство.
   - Сколько вас, - рявкнул Вадим, подражая их лающей речи.
   - Двое, - ответил один из киритов.
   - Значит все здесь. Вон отсюда!
   - Но ваша сила...
   - Я сказал вон! Здесь будем жить мы.
   В глазах киритов на миг вспыхнула ненависть, они, очевидно, оценивали обстановку. Но двое против троих - расклад не из лучших, поэтому ненависть сменилась выражением приниженной покорности.
   Кириты тихо заскулили в знак повиновения, и пошли прочь.
   - Квартира свободна, - сказал Вадим, можно вселяться.
   Дом был холостяцким. Из мебели имелось только самое необходимое, если, конечно, остальное не вынесли, как предположил Корти. Однако Травицкий отрицательно покачал головой.
   - Нет, похоже все на месте. Подождите, тут должен быть погребок с хорошими винами. Надеюсь, наши знакомые до него не добрались.
   Он подошел к углу комнаты, снял с пояса нож, просунул в едва заметную щель в полу и поддел. Крышка откинулась, обнажив подпол. Травицкий спустился туда.
   - Чего сидите? - послышался его голос. - Принимайте!
   - На поверхность были извлечены закупоренные кувшины, сыр, сушеная рыба и многое другое.
   - Прекрасно, - сказал Вадим, - мне до Молоха надоел сухой паёк.
   Он раскупорил один из кувшинов и принялся разливать вино по кружкам, которые достал из шкафа.
   - Напиваться, конечно, не будем, но по одной не повредит.
   Травицкий некоторое время задумчиво смотрел на него, потом воскликнул:
   - Стойте! Нам нельзя пить.
   - Ну, магистр, не дети же мы, в конце концов, - воскликнул Корти.
   - Я не знаю, как повлияет алкоголь на нашу внешность, сможет ли сохраниться иллюзия.
   - Что б вас в сердцах воскликнул Вадим. - Зачем вы их тогда вообще доставали.
   - Не подумал.
   - Ну, так тащите их теперь с глаз долой, будем считать, что это ваше наказание. Да заодно принесите воды, я видел во дворе колодец.
   Травицкий отсутствовал минут пять, было слышно, как гремит колодезная цепь. Наконец он вернулся с двумя полными ведрами.
   Несмотря на отсутствие вина, ужин вышел на славу. После сухих пайков сыр и рыба показались изысканными деликатесами.
   - А, что, - поинтересовался после еды Корти, - кириты действительно могли выпить вино?
   - Да. Они питаются, так же как и мы.
   Магистр помолчал, потом добавил:
   - Бедный Георг, мог ли он думать, кто займет его дом.
   - Он был вашим другом? - спросил Вадим осторожно.
   - Не близким, но я знал его. Георг был талантливым ученым, которого неоднократно приглашал к себе наш университет. Но он слишком любил Норту.
   - Вы, конечно, слышали о планирующем крыле? Так вот, это его работа, - добавил магистр после некоторой паузы.
   Он произвел впечатление.
   - Слышали, - сказал Вадим, - но я думал это просто слухи, вроде рассказов о полетах на гигантских орлах или приходи покойных злодеев с другой грани бытия.
   - Нет. Крыло вполне реально. Оно было рассчитано на двоих, но о
   оказалось, что летать крыло может только пустым без нагрузки. Если оно несло вес хотя бы в полкило, то начинало выписывать в воздухе бессмысленные фигуры, совершенно не подчиняясь управляющим заклятьям.
   - А где сейчас это крыло? - поинтересовался Корти.
   - Не знаю точно, кажется, находилось, под охраной, во дворце совета. Ему было предано все Ойкуменское стратегическое значение. Ладно, давайте спать.
   - В спальне была одна кровать, но все трое почему-то разлеглись прямо на лавках. Травицкий долго не засыпал, все время вспоминался Пелем. Думать о нем не хотелось, тем не менее, у Травицкого начинала складываться вполне четкая теория. Наконец он заснул. Пробуждение было не веселым.

Глава пятая.

   В начале Травицкий ощутил боль. Магистр попробовал пошевелиться, но не смог. Тогда он открыл глаза. Первое, что он увидел, была веревка,
   она стягивала его руки и уходила к ногам, опутывая целиком тело.
   Потом он увидел киритов. В первый момент магистр подумал о тех, которых они вчера так бесцеремонно согнали с квартиры. Но этих было шестеро, а когда один из киритов чуть сдвинулся. Травицкий заметил ронга, до этого скрытого широкими спинами.
   Дело плохо, - подумал он, - это явно не квартирная склока.
   Травицкий попытался сказать, что-нибудь, но ощутил во рту противную тряпку.
   С трудом, повернув голову и скосив глаза, Травицкий увидел своих товарищей, тоже связанных. На их лицах были написаны растерянность и ужас. На лицах!? Да, именно так, изменяющее заклятие рухнуло, и призрачная внешность исчезла, уступив место истинной плоти.
   Все выглядело слишком не реальным, как во сне. Травицкий даже не испытывал страха. Ну, как, скажите на милость, можно связать трех здоровых мужчин, не разбудив хотя бы одного?
   Ох, и дурак же я, - подумал Травицкий. - Ронг просто воспользовался своей волшебной силой - усыпил их заклятием глубокого сна, а потом приказал подчиненным связать. А теперь пробудил, очевидно, желая насладиться людскими страданиями.
   Врешь подлец, - подумал он, - этого удовольствия я тебе не доставлю.
   Ронг обернулся к киритам и коротко бросил:
   - Взять и нести.
   Двое из тварей подошли к Травицкому. Подхватив его спереди и сзади, словно бесчувственное полено, они потащили магистра на улицу, естественно не проявляя никаких стараний, что бы создать удобства для пленника.
   Уже на выходе его больно ударило о косяк, когда носильщики разворачивались в дверях. Передний кирит то и дело уходил вперед, от чего Травицкому казалось, будто его сейчас разорвут на части. Задний же то и дело поддавал его своими ногами. Уже минуты через две
   Травицкий ощутил, как его начинает тошнить. В довершение всего, нёсшие его кириты затеяли разговор.
   - Хорош, - произнес один, - много жизненной силы.
   - Да, только нам без толку, все начальству перепадет.
   Страха, по-прежнему не было, только стало невыносимо мерзко.
   И была холодная решимость - лучше умереть, не сейчас, когда не будет другого выхода.
   Дорогу Травицкий помнил плохо. Возможно, он на какое-то время потерял сознание. Наконец их внесли во дворец дожей. Кириты почему-то замешкались перед входом, потом начали бодро подниматься по лестнице. Это была пытка похуже, чем остальное. Травицкий с ужасом считал ступени. Площадка, поворот, снова подъем. Второй этаж, неужели еще выше? Нет. Его понесли по коридору, втащили в какое-то
   помещение и швырнули на пол.
   Потом он ощутил, как его рассматривают.
   - Развяжите им руки и усадите, голос был похож на человеческий.
   Травицкого подняли и тут же швырнули на подставленный стул.
   Кирит принялся развязывать сзади узел, неимоверно царапая кожу. Наконец путы ослабли.
   Теперь, сидя, Травицкий мог рассмотреть зал. Дворец дожей всегда отличался великолепием, но в этой комнате украшений было столько, что она производила впечатление безвкусной. Стены сплошь покрыты тяжелыми коврами, поверх которых весели картины в два ряда. В общем, примитивная мазня, но зато в золотых рамках.
   Люстра усыпана драгоценными камнями. Кругом стояли всевозможные статуи прекрасной работы, но собранные в таком количестве, что создавалось впечатление склада.
   Посреди помещения располагался трон. Это было просто глубокое кресло, но установленное на возвышении и покрытое позолотой. На нем выседал никто иной, как Пелем Герот, с короной на голове. Кажется то же из золота. Он кутался в мантию, в которую были вшиты рубины. Ну конечно, как же без драгоценных камней пущего эффекта. И над всем эти идиотизмом, завершая его, висел толи флаг, толи вымпел с изображением Пелема Герота попирающего земной шар.
   Увидев такое, Травицкий на мгновение оторопел. Дорвался глупец до сокровищ, - была первая его мысль. Маленький человек в огромной мантии в другое время смотрелся бы довольно комично. Но сейчас было конечно не до смеха.
   - Удивлены? - Пелема так и распирало от удовольствия.
   - Отнюдь, - произнес Травицкий спокойно, - хотя не буду скрывать, на площади мы были изрядно поражены.
   - Еще бы, я, которого вы совсем недавно и в грош не ставили, вдруг оказался повелителем таких сил. Я, Пелем Герот, заключил договор с Комоном Пта, вызвав его из ада. Не веришь? - спросил он почти просительно, как мальчишка, который только и ждет, что его похвалят.
   - Почему же, мне легче поверить, во, что угодно чем в то, что ты сам построил алтарь.
   Пелем, кажется, опешил от его наглости. А Травицкий, не давая ему, опомнится, продолжал:
   - Вы идиот Пелем.
   - Что?!
   Если верить легендам, то именно такое лицо было у бога Молоха
   Когда смертный Петр назвал его негодяем.
   - Вы нужны им лишь постольку, поскольку сами они не могут привести в действие алтарь. Это очевидно, иначе они не возились бы с вами. Но почему вы думаете, будто вам нельзя подобрать замену?
   - Вы... Как вы смеете!? Я впустил их в этот мир. Они обожают меня как своего повелителя.
   - Это они вам сказали? - Травицкий не скрывал презрения. - Нашли, кому верить.
   Он был доволен тем, что сумел взбесить этого мерзавца, поколебать его самоуверенность.
   - Увести, - вопил новоявленный монарх. - И этих тоже. Поместите их рядом с моими апартаментами. Я хочу в любой момент иметь возможность насладиться их страхом. У вас у всех выпьют жизнь. Хотя нет, прежде допросят. Для проформы.
   Он вдруг успокоился.
   - Вы полагаете, будто мы не знаем ваших задач? Да мы вас уже на мосту ждали. Вы сумели уйти только из-за глупости этих болванов. А этот дурацкий трюк с переменой внешности. Думаете, это нас обмануло? Мы распространили среди ронгов специальные антиизменчивые чары, и те видели ваше подлинное обличие. Вы были на свободе целый день только потому, что я, я - Пелем Герот желал поразвлечься.
   - Чего вы стоите? - это было сказано уже киритам. - Увести.
   Пленников снова связали. На этот раз путешествие было не долгим. Их пронесли по коридору и бросили в какой-то пустой комнате. Кириты молча вышли, а гонс командовавшей ими чуть задержался. Глядя сверху вниз, на распростертых, на полу пленников, он картаво произнёс, подражая человеческой речи.
   - Запытаем, жизнь выпьем.
   После чего повернулся и вышел, захлопнув дверь, было слышно, как он гремит ключами с той стороны.
   - Дурачье,- сказал Корти негромко, так что б не было слышно снаружи, - магистр легко пережжет веревки.
   - А дальше - поинтересовался Вадим.
   - Там увидим, все лучше, чем ждать этих вампиров. По крайней мере, хоть покажем им, как умирают люди.
   - Это успеем. Подождем, может, что иное придумаем.
   - Индюк думал, думал да в суп попал, - буркнул Корти.
   Он сказал это просто так, без злости.
   Травицкий молча оглядывал помещение. Оно было почти пустым, только рядом с противоположной двери стеной стоял массивный деревянный стол, не вплотную. Между ним и стеной оставалось свободное пространство, как раз протиснуться человеку. Он принялся осмысливать ситуацию.
   Взгляд магистра медленно полз по его связанным рукам. Магистр как-то равнодушно отметил, как успели они загрубеть за последнее время. В голову пришло, что сейчас он меньше всего походит на интеллигентного преподавателя университета.
   Взгляд сместился на туловище, потом, скосив глаза, Травицкий разглядел пояс. Ножа, конечно, не было, но обе фляги остались на месте. Травицкий сразу ощутил жажду. Он отвернулся, стараясь больше не смотреть на них. Но фляга неотступно возникала в его мыслях, при чем почему-то не с водой, а та, в которой хранился изменяющий состав. Травицкий знал, что мозг ничего не совершает напрасно, но чем могло помочь сейчас изменение внешности?
   Щелкнул замок. В тишине слабый звук казался очень громким.
   От неожиданности Травицкий вздрогнул. Вошедший гонс аккуратно закрыл дверь, постоял с минуту, а затем так же картаво, как и в первый раз сказал:
   - Запытаем, жизнь выпьем.
   И вышел.
   - Сволочь! - заорал Корти.
   - Успокойся, - сказал Вадим, - этим ты только доставляешь ему удовольствие.
   Вадим вздохнул, чувствовалось, что ему тоже хочется выругаться.
   - Вы понимаете, - сказал он немного погодя, - в чем нам признались.
   И Травицкий в первый момент решил, будто речь о гонсе, но ошибся.
   - У Пелема есть кто-то в Кабере, иначе, откуда он знал, где устраивать засаду.
   - Скорей уж Пелем у того, - усмехнулся Травицкий. - Вряд ли Герот сам организовал все это, он просто пешка, которой дали возомнить себя ферзем.
   - Кто же тогда хозяин?
   - Кто знает.
   Вновь открылась дверь.
   - Запытаем, жизнь выпьем, - произнес гонс.
   Садист интеллектуал, - подумал магистр с ненавистью. И тут пришла мысль. План возник в сознании мгновенно, хотя, скорее всего его смутный зародыш вызревал с той минуты, когда Травицкий увидел на поясе нетронутые фляги. Очевидно, схватившее решили, будто в обеих вода, а может просто, не обратили внимание. Травицкий быстро прокрутил план в голове, он был дерзок, отчаянно дерзок и мог удаться только в случаи немыслимого везения, но это был единственный шанс.
   Травицкий коротко изложил его Вадиму и Корти. Оба согласились не колеблясь. Дело было только в том хватит ли времени.
   - Надо дождаться, когда гонс снова появится, - сказал Вадим, - после начнем.
   Гонс не заставил себя ждать. На этот раз его угроза о пытках вызвала в Травицком только удовлетворение. Тварь, похоже, вошла во вкус и скоро придет еще раз. Он лишь на всякий случай изобразил на лице гримасу ужаса, от которой гонс пришел в восторг.
   Когда он вышел Травицкий напряг правую руку, зафиксировав на ней взгляд, и отчетливо произнес:
   - Эрдера.
   Он ощутил на руке слабый ожог, а веревка на руке затлела прогорая. Узел распался.
   - Теперь еще раз, - пробормотал магистр.
   После второй попытки он сумел высвободить руку. Освободить остальных не составило труда. Вскоре все трое были избавлены от
   веревок.
   - Скорее произнес магистр, что-нибудь, чем можно очертить круг.
   Корти схватил со стола, какой то предмет с острым краем, и быстро провел им по руке, сморщившись на мгновение от боли. На пол закапала кровь. Корти вытянул руку, обошел круг, стараясь делать кровавый след по возможности ровным. Потом перевязал руку вытащенной из кармана тряпкой. Когда превращаться предстояло только одному, можно было обойтись без магических надписей.
   - Годиться?
   - Вполне.
   Травицкий уже отдирал, ломая ногти, щепки с крышки стола, сложил их в центр круга.
   - Заткните чем-нибудь дверь, не дай Тор, заметят дым.
   Корти тут же растянулся вдоль дверной щели. Изобретатели, - подумал магистр. Он натер тело, зажег щепки, и начал творить заклятие превращения. На короткое время мир затуманился, а когда заклинание было завершено, на месте Травицкого стоял гонс - точная копия начальника стражи.
   Потом Травицкий опутал веревками своих друзей, теперь постороннему казалось, будто они крепко связаны, откинул ботинком золу из центра круга в угол.
   Он едва успел лечь за столом, так, что бы его не было видно от входа, как послышался скрип отпираемого замка. Гонс зашел, так же как и раньше затворив дверь, и это было счастьем. Секунду он постоял, разглядывая Вадима с Корти, те лежали, прикрывая своими телами кровавый круг на полу. Очевидно, гонс решил, будто его реплике нахватает одного слушателя, так как немедленно направился к столу.
   Он прошел мимо лежащих. Когда те оказались за его спиной, то совершенно неожиданно для тюремщика вскочили. Теперь все решали секунды.
   Вадим, зажав гонсу рот, рухнул вместе с ним на пол, а Корти со всей силы саданул создание тьмы ногой в солнечное сплетение. Вадим застонал сквозь зубы, гонс укусил его за руку. Подскочивший Травицкий ударил тварь в висок, та дернулась и замерла. Ее быстро связали. Мгновение все прислушивались, если шум привлек внимание остальных стражей - все пропало.
   Гонса оттащили за стол, туда, где раньше лежал Травицкий. Магистр снял с него меч, повесил себе на пояс. А Корти с Вадимом вновь притворились связанными.
   Магистр вышел из комнаты, быстро оглядел коридор. Неподалеку два кирита играли в кости, с азартом бросая кубик, и отвешивая, друг другу сильные затрещины, игра, очевидно, шла на тычки.
   - Встать, - рявкнул Травицкий.
   Кириты немедленно вскочили, вытягиваясь в стойке смирно. Магистр облегченно вздохнул, они видели в нем командира, а не человека которого им было поручено охранять. Теперь вся надежда была на тупость киритов. Слава Тору, это были рядовые солдаты, которых специально вышкаливали на беспрекословное подчинение. Глупее киритов были только морготы, а они совсем лишены разума.
   -Нам приказано тайно переправить двух пленников за черту города, к...
   Он назвал место.
   - Наш повелитель, - Травицкий нарочно не называл Пелема, ибо подозревал, что тот лишь марионетка, а истинный властитель у тьмы совсем другой, - решил обменять их на территориальные уступки.
   Он изобразил на лице презрительную мину.
   - Эти смертные слишком заботятся о своих.
   Объяснение было бредовым и годилось только для киритов. Один из них недовольно сказал:
   - Значит, мы не увидим, как у пленных заберут жизненную силу.
   Травицкий был готов ликовать, кириты даже не задумались над вопросом, как их начальник мог получить приказ, находясь в камере.
   - Не беспокойтесь, после выполнения задания жизнь будет публично выпита у многих, вам тоже достанется.
   Это вызвало у киритов заметный энтузиазм.
   - Приведите еще двоих и приступайте. Скорее! Да, они должны быть обменены в хорошем состоянии, - добавил он, вспомнив о неприятностях первого путешествия, - несите как можно аккуратней.
   Кириты ушли, и вскоре вернулись вчетвером.
   - Возьмите двоих и несите к выходу.
   Травицкий шагал позади процессии, стараясь не дать повода догадаться, что он не знает куда идти.
   Они спустились на первый этаж, и теперь не спеша, двигались по коридору, на выход. Одна из дверей оказалась приоткрытой. За ней, находилось множество рам с зеленоватым стеклом, таких как на площади. Они стояли прислоненные к стенке. Травицкий хорошо видел их: хотя окна в помещении не было, из коридора туда приникало
   достаточно света. Рядом он разглядел лежащие на стеллажах детали
   столика: глиняные тарелки, костяные шары. На ближайшем ко входу стеллаже хранились кристаллы.
   Кириты вместе с пленниками уже удалялись по коридору, и Травицкий, быстро схватил один из кристаллов. На секунду он задумался: куда его сунуть. Брюки были не видны, под его теперешней псевдовнешностью. Искать карманы на ощупь? Такая концентрация внимания на своей истинной форме вполне могла уничтожить иллюзию.
   Говорят, будто лучший способ спрятать это положить на самое видное место. Травицкий схватил, валявшийся на полу, кусок бумаги, завернул в него кристалл, и открыто держа его в руке, пошел вперед.
   Отряд он догнал уже перед выходом. У раскрытой двери, перего-
   родив проход опущенными копьями, стояли на страже гонсы. Все,- холодея понял Травицкий, - очевидно здесь требуется пропуск.
  

Глава шестая

  
   Копья разошлись, как только отряд подошел.
   - Давайте в темпе, - сказал один из гонсов, - не задерживайтесь.
   Кириты и не задерживались. Они прошли даже не останавливаясь. Зато Травицкий действительно запнулся перед выходом. Лишь после окрика гонса он опомнился и вышел наружу.
   Магистр ощутил несильный порыв ветра. В небе плыли облака, но солнечный свет все равно казался ярким.
   Неужели так просто, - думал магистр, теперь он шагал впереди остальных, кириты плохо знали город.
   Травицкий, в общем-то, тоже не был знатокам Норты, но к выбранному им месту, небольшому пруду за городом направлялся уверенно, он несколько раз бывал там с Георгом. Место было унылым, но нравилось его другу. Людей у пруда они застали только один раз. И сейчас магистр не без основания надеялся, что нечистых пруд вряд ли заинтересует.
   Они миновали мост. Тут Травицкий сделал небольшой крюк, желая обойти дом Георга. Он вполне мог находиться под наблюдением. Вряд ли конечно, но бережного Тор бережет.
   Травицкий понимал, что он является самым уязвимым звеном. Корти и Вадим были лишь пленниками в своих истинных обличьях. Они вряд ли привлекут внимание. Но самого магистра могла случайно раскрыть какая-нибудь тварь с магическим зрением, для взора которой
   иллюзия изменения не будет препятствием. Поэтому весь путь он был напряжен и выбирал по возможности пустынные улицы.
   Они прошли кварталы каменных домов и теперь потянулись узкие деревянные избы и бараки, до сих пор сохранившиеся на окраинах Норты. Потом деревянные строения кончились, они вышли к полям. Впереди виднелся лес, но до него было далеко.
   Нас уже должны хватиться, - подумал Травицкий, - не может быть, что б не хватились. Но ускорить темп - слишком подозрительно. Магистр целиком сосредоточился на приближающейся стене леса. На этот раз он даже не смотрел на копошащихся, на полях рабов, лишь зафиксировав их краешком взгляда. Но вот и лес, Травицкий свернул с дороги. Кириты невозмутимо топали за ним. Трещало так словно вслед за Травицким пробирался полк.
   В случае погони нас найдут в два счета, - с неудовольствием думал магистр. - Ничего не поделаешь. Хотя может быть отделаться от стражей прямо тут? Рано, - решил он, - лучше еще углубится, а то в случаи заминки надсмотрщики на полях могут услышать крики. Идти до самого пруда магистр в любом случаи не собирался.
   Теперь достаточно, - сказал он себе, спустя некоторое время. - Пора.
   Травицкий незаметно коснулся рукой рукояти меча. Он никогда не был хорошим фехтовальщиком. В отличие от Киритов, которые были бездумными, но профессиональными воинами. Правда, на его стороне будет внезапность. Травицкий ощутил, на короткое мгновение, приступ страха, впервые за время плена. Подождал с минуту, пока
   успокоятся нервы. Не оборачиваясь на несущих пленников Киритов, он трижды чихнул. Это был условный сигнал.
   Потом обернулся, выставил меч и бросился на нечистых. Он сразу заколол первого, выдернул меч. Между тем бывший пленник, которого кирит выпустил, упал на выброшенные вперед руки и изо всех сил ударил ногой все еще удерживающего его второго конвоира, который ошеломленно смотрел на то, как начальник приканчивает его напарника.
   Тварь взвыла, она никак не ожидала того, что пленник окажется не связанным. От неожиданности кирит выпустил ноги Корти, и тот вскочил. Магистр уже проткнул второго кирита из той пары, которая несла Вадима. Кирит был ошеломлен и почти не сопротивлялся. Когда Травицкий проткнул его, нечистый издал горлом, какой-то булькающий звук.
   Остальные двое поняли, что происходит, что-то не то, они бросились на Травицкого, забыв про пленных. Магистру пришлось бы туго, но Корти с Вадимом набросились на создания тьмы сзади, рухнув вмести с ними на землю.
   Подождав, когда в барахтающейся на земле куче, на верху окажется Кирит, Травицкий ударил его мечом, с боку, так что бы ни зацепить находившегося под ним Корти. Однако убить врага ему не удалось. Кирит рассвирепел от боли, ему удалось подняться, и он кинулся на Травицкого. Но вдруг коротко взвизгнул, из груди его вылезло стальное острие. И кирит упал. За ним стоял Вадим, во время драки ему удалось завладеть мечом противника, сразив, его он поспешил на помощь Травицкому.
   - Все, - сказал Вадим и как-то нервно рассмеялся. - Они могли легко уничтожить нас, но вероятно, были слишком потрясены - их начальник их убивает. Кстати, магистр, вы вернулись в прежний облик.
   Травицкий оглядел себя.
   - Не удивительно после такого напряжения.
   Зрелище они представляли весьма плачевное, одежда на всех была порвана, а тела в ссадинах и синяках. Корти к тому же был ранен в руку.
   - Проклятая тварь все-таки добралась до меня, - сказал он, накладывая себе повязку из оторванной от куртки подкладки.
   - Ладно, - сказал Вадим хмуро, - давай быстрей и идем. Чем дальше отсюда будем, тем лучше. Кстати у кого есть соображения о маршруте?
   - Вы в таких делах разбираетесь больше, вам и решать, - отозвался Травицкий.
   Он нагнулся и шарил руками в траве.
   - Нас будут искать по дороге в Каберу, - рассуждал Вадим, - поэтому нужно сделать крюк. Думаю, самым безопасным будет пойти через мертвые земли.
   - Ты спятил, - сказал Корти. - Хотя, конечно, там нас искать никто не будет, в этом ты прав.
   - А ты как считаешь? - обратился Вадим к Травицкому. Группа незаметно перешла на ты. - Кстати, что ты там ищешь?
   - Кристалл, я стянул его во дворце, когда нас вели к выходу, такой же, как на белом алтаре, - сказал тот. - Я был вынужден тащить его в руке, ну а перед тем как полезть в драку откинул в сторону, конечно.
   - У нас нет времени, - напомнил Вадим.
   - Я быстро, он должен был упасть где-то здесь, в конце концов, должны же мы представить штабу хоть, что-нибудь.
   Корти с Вадимом тоже стал осматривать траву.
   - Он был, завернут в бумагу, - сказал Травицкий.
   - Я видел какой-то клочок в стороне.
   - Этот? - он поднял с земли бумажный комок. Развернул. В руках его находился теперь большой восьмигранный кристалл
   Вадим протянул его магистру.
   - Держите и не теряйте впредь. Ну а теперь бегом.
   Бежать по лесу было занятием малоприятным. Травицкий едва не споткнулся и скоро начал задыхаться, хотя товарищи, щадя его, большого темпа не дали. Через полчаса, когда Вадим скомандовал привал, Травицкий дышал как загнанная лошадь. А ведь считал себя в неплохой форме, - подумал он. Корти с Вадимом лишь едва запыхались. Было ясно - привал сделали только из-за него.
   Я для них обуза, - подумал Травицкий с горечью.
   - Вы так и не сказали, что думаете о пути, - напомнил Вадим.
   Магистр пожал плечами.
   - Решайте сами. Вообще-то слухи о мертвых землях сильно преувеличены. Сейчас, спустя семьдесят лет они уже стерильны, во всяком случай можно не бояться заразиться. Там уже бывали многие.
   - Но люди боятся.
   - Что с того? Там, правда, водятся чудовища. Но, во-первых, нам не зачем лезть в глубь, во-вторых, после Норты чудовищами нас уже не испугаешь.
   - А ты, как думаешь, Корти?
   - Я за, меня всегда привлекали авантюры.
   - Значит, решено.
   - По-моему, марш бросков можно больше не делать, сказал Корти,- мы достаточно далеко от города.
   - Пожалуй, - согласился Вадим, - после некоторого колебания.
   Но Травицкий понял, что они снова жалеют его.
  

Глава седьмая.

   Никакой приметной границы перед мертвой землей не было. К тому же мертвая земля вовсе не была пустыней, хотя Травицкому приходилось встречаться с людьми убеждёнными в обратном. Однако такой она не была даже семьдесят лет назад.
   Сейчас растительности здесь было даже больше, чем бывает обычно в окрестностях городов. Некому было охранять от сорняков поля и вырубать леса. На несколько сотен верст кругом не было ни одной человеческой души. Ходили, правда, слухи о человекоподобных монстрах, но они всегда сопровождают подобные места.
   Шар монстров не обнаруживал. Хотя, когда наблюдаемая местность была оператору незнакома, достоверность наблюдений весьма снижалась, да и расстояние тоже играет свою роль...
   Правда, мерзости здесь хватало, но после заполненной созданиями тьмы Норты местные обитатели казались едва ли не друзьями человека.
   Травицкий только усмехнулся, когда увидел змею, напоминавшую гадюку, но метров десяти длинной. Извиваясь, она проплыла по
   поверхности небольшого озера и ушла в глубину, лишь хвост ее на мгновение вырвался на поверхность и скрылся за своей хозяйкой.
   Лес был такой же, как везде. На одном из деревьев даже пела птица, хотя Травицкий и не смог разглядеть ее ветвях.
   - Где, по-твоему, Димирчи? - поинтересовался он у Вадима, не доверяя своим способностям ориентироваться.
   Тот молча указал рукой налево.
   - Далеко?
   - Версты три.
   При других обстоятельствах Травицкий, скорее всего, посетил бы один из пустых городов, раз уж он попал в мертвые земли, но сейчас об этом и речи не было.
   Семьдесят два года назад вспыхнула война между двумя небольшими городами. Она не была неожиданностью, к ней готовились, увеличивали войска, а военные маги искали в книгах старинные заклятия и изобретали новые. Было уже ясно, что в этой войне главную роль будут играть не людские резервы, а магическая оснащенность.
   В первый же день войны чародеи наслали друг на друга чуму, холеру и еще кучу других болезней, причем некоторые были абсолютно новые - ими же придуманные. В общем, хорошо повоевали. В живых в обоих государствах осталось человек тридцать, причем войска не успели даже сойтись.
   Именно это послужило решающим доводом в пользу всеойкуменской федерации городов. В некогда населенные земли, оказалось, невозможно пройти, люди заражались и гибли, а в зоне
   заражения расплодились чудовища. То ли раньше там жили, то ли переродились от болезней, а может, специально их вывели.
   Хотя в целом леса и живность почти не пострадали. Целились-то в людей. А леса, зачем переводить. Они победителям и самим пригодятся.
   Травицкий вздохнул: человек, человек, магия дала тебе огромную власть над природой, но она же оказалась и смертельно опасной в руках глупцов. Конечно, против порождений тьмы даже это оружие не помешало бы. Но когда заклятия рассеялись, и мертвые земли стало возможным посетить, первой же экспедиции направленной в пустые города было приказано уничтожить свитки с военными заклятиями, не читая. Новых исследований в этом направлении, естественно не проводили.
   Травицкий впервые пожалел об этом. Хотя, какую-нибудь мелкую болезнь они б наслать наверно сумели. Но, действуют ли человеческие
   болезни на нечистых не было известно до сих пор. Легкие точно нет. А вот пленных людей заразить можно. Так стоит ли стараться?
   - Стоп, - прошептал Вадим.
   Он указал рукой налево. Посмотрев туда, Травицкий увидел: невдалеке, загороженный деревьями горел костер.
   - Может, грабители развалин, - предположил Травицкий, тоже шепотом.
   После того, как люди смогли бывать в мёртвых землях, не боясь заражения, туда полезли всякие охотники до чужого добра.
   - Вряд ли, - возразил Корти, война, все-таки.
   - В любом случаи лучше пойти в противоположенную сторону, -
   решил Вадим.
   Однако, уйти незамеченными не удалось, как раз в этот момент из за деревьев вышел некто напоминающий весьма уродливого человека. Он появился настолько бесшумно, что даже Вадим с Корти, будучи профессиональными следопытами, не услышали ни звука. Человек был не высок, не карлик, но и роста взрослого мужчины в нем не было. Хотя человеком он был уже зрелым, это чувствовалось. Тощий с тонкими руками и грушеподобной головой, он был, завернут в какую-то тряпку. Именно так описывали слухи лесных монстров.
   Он не был порождением тьмы. Это Травицкий почувствовал бы. Магистр легко брал его ментальное излучение. С нечистыми в городе это не удавалось, они были защищены надежными заклятиями.
   Человек сам был немного напуган, он молча смотрел на них, а потом прошепелявил:
   - Воевать не будите, тогда если хотите, есть, за мной следовать.
   Есть хотелось страшно, за это время они питались только тем, что удавалось добыть в лесу.
   - Можно ли им доверять? - пробормотал Вадим
   - Да, сказал Травицкий твердо. - Он честен, я чувствую это ясно.
   - Хорошо, - сказал Вадим неохотно. Впрочем, он знал, предчувствия мага редко обманывают.
   Они двинулись к костру вслед за своим странным провожатым. Вблизи Травицкий заметил, что пламя имеет чуть зеленоватый оттенок, очевидно, это зависело от древесины. Те, кто сидели у костра, имели весьма отдаленное сходство с человеком. Треугольные черепа,
   выпуклые как у рыбы глаза. Их проводник по сравнению с остальными выглядел, пожалуй, красавцем.
   Друзей рассматривали внимательно, хотя и внешне спокойно.
   - Желаю жизни, - произнес Травицкий привычную формулу.
   Ответа не было, однако сидящие у костра потеснились, давая место гостям. Травицкий опустился на землю. Его примеру последовали остальные.
   Молчание хозяев раздражало. Один из них придвинул к разведчикам горстку мелких плодов, покрытых оранжевой кожурой.
   После некоторого колебания Травицкий надкусил один. На вкус плод оказался немного горьковатым, однако был на удивление сытным. Хватило четырех, что бы полностью утолить голод.
   - Ну, магистр, услышал он шепоток Вадима, - попробуйте разобраться с этим народцем, вы ученый - вам и жезл в руки.
   - Ладно, - хотя я знаю про них не больше вашего.
   Магистр повысил голос, обращаясь к сидевшим рядом с ним существам:
   - Мы благодарим вас за гостеприимство и пищу.
   На него смотрели внимательно, но снова безмолвно. Может немые?
   - Не надо, нет ответа. Говорите со мной, я с ними, - это произнес грушеголовый, тот, который привел их к костру.
   - Ну, конечно, - обрадовался Травицкий,- только один знает язык,
   а остальные, очевидно, считают неприличным разговаривать в присутствии не понимающих их чужеземцев. Однако Травицкому
   приходилось бывать в разноязычных компаниях: улыбки, смех, восклицания которые, не понимая смысла, воспринимаешь по тону.
   - Они не могут говорить? - спросил, не подумав, Травицкий и испугался, так как мог оскорбить хозяев.
   Однако проводник остался невозмутимым.
   - Для вас нет, для нас да, - последовал непонятный ответ.
   Травицкий вздохнул, с этим позже.
   - Извините, мы не представились. Я Лион Травицкий, магистр университета Каберы, это...
   Он хотел назвать своих спутников, но был остановлен.
   - Это излишне, - произнес переводчик, мы знаем вас. Вероятно, имеются вопросы, задавайте.
   - Гм, ну ладно. В таком случае, как к вам обращаться?
   - Мы ганни, что же касается личных имен, то вы все равно не сможете их произнести, поэтому называйте меня переводчиком, а остальных, как мыслите.
   Вот и попробуй тут поговори. Травицкий испытал мгновенную
   злость, которая тут же прошла.
   - Хорошо, но кто вы? Я имею в виду вашу суть.
   Ответ был довольно пространен. Переводчик несколько раз путал слова, но смысл Травицкий уловил. В момент катастрофы в Димирче уцелела группа детей. Они сумели выжить, выросли и дали жизнь новому поколению. Однако магический удар, очевидно, необратимо повредил их наследственность, дети перестали походить на родителей, с человеческой точки зрения они были уродами.
   Но ганни и не стремились к людям, в их представлениях человеческая раса выглядела весьма жестокой, занимающаяся исключительно постоянными войнами и насилием друг над другом. Травицкому было очень неприятно, но он вынужден был признать, что ганни не так уж неправы, по крайней мере, для прошлого. Разумеется, с основанием всёойкуменской федерации положение радикально изменилось, но и крови в истории было достаточно.
   Ганни уклонялись от встреч с людьми. Они существовали в полудиком состоянии, но все-таки им удалось выжить. Однако тут рассказ переводчика становился крайне не внятным. Магистр уловил лишь несколько раз повторявшееся упоминание о великих учителях. Но были ли это реальные люди или своеобразная форма религии Травицкий так и не понял.
   - Но как случилось, что вы ни разу не встречались с людьми вблизи?
   - Разные фазы, - снова последовал непонятный ответ, - рассогласование.
   Травицкий ничего не понял, но решил не переспрашивать, существовали более важные проблемы.
   - Если вы боитесь людей, то почему встретились с нами? Это ведь не случайная встреча?
   - Нет. Великие учителя чрезвычайно обеспокоены расширением влияния темных сил. Если не помешать, будет взята Кабера.
   - Что?! - Не выдержал Вадим. - Вы хотите сказать, будто темные силы смогут взять город?
   - Да.
   - Но послушайте, вокруг Каберы великолепная защита, нас уже не смогут взять врасплох, как Норту.
   - Кабера взята.
   - Что!? - снова сказал Вадим, сказал внешне спокойно, но в его голосе проскользнули нотки, по которым магистр понял - товарищ
   вот - вот сорвется.
   - Не здесь, не сейчас, не в этом тождестве. Но будет взята через пять дней.
   - С чего вы взяли?
   - Мы знаем.
   - Как можно этому помешать?
   Вадим задал этот вопрос четко и профессионально, словно он обсуждал чисто теоретическое задание на учениях.
   Бред какой-то, подумал Травицкий, мы все почему-то поверили в гибель города. А откуда это нам известно - от ганни. А еще вопрос можно ли им верить. То есть они не врут, конечно, это он ощущал.
   У ганни не было даже естественных ментальных блоков, и Травицкий легко определял их чувства. Ганни, безусловно, верили в свои слова. Но откуда они это знали? Может, им шаман нагадал. Не нечистые же, в конце концов, поделились с ганни своими планами.
   Эти мысли принесли облегчение и Травицкий почти успокоился.
   Наверно, похожая мысль пришла в голову и Корти. Он спросил, не дожидаясь ответа на вопрос Вадима:
   - А откуда, собственно вам это известно?
   - Я видел.
   Тут Вадим не выдержал.
   - Чего ты видел? - заорал он с такой силой, что вздрогнул даже магистр. - Чего ты видел?
   - Как ее брали.
   Все трое переглянулись. Травцкий вторично испытал облегчение.
   "Возьмут через пять дней" и видел, как брали - переводчик явно был сумасшедшим.
   Но ганни, похоже, ощутил недоумение людей. Он внимательно посмотрел на них. Смотрел он очень серьезно, и те невольно смутились.
   - Не в этом тождестве, - произнес Ганни. Затем, помолчав, добавил, - возьмите в союзники время.
   - Время? - переспросил Травицкий. - Постой, ты о чем?
   - Да ладно, - буркнул Корти, и так все ясно.
   - Нет, мне почему-то кажется, в его словах есть смысл.
   Он замолчал, ожидая ответа от переводчика.
   Тот отозвался не сразу, возможно, подбирал слова.
   - Дорога времени, - произнес он, наконец. Тень впереди. Вы следуете за тенью, но тень вы же.
   Слова могли показаться лишенными смысла, но Травицкий понял.
   - Ты сделку со временем имеешь в виду? Но откуда вы про нее знаете?
   От волнения магистр перешел на ты.
   - Мы многое знаем о времени, слава великим учителям.
   Какое-то время Травицкий обдумывал его слова. Ганни вели примитивный образ жизни, но знали о вещах лишь недавно ставшим известными ученым ойкумены. Дикари не могли бы понять сущность
   "сделки со временем". Может быть, их великие учителя были реальными существами. Вряд ли ганни сумели сами додуматься до этого ритуала всего через три поколения после гибели их прежнего мира. А это означало одно - ганни вступили в контакт с существами из за пределов трехмерности. Вернее, наоборот, те вступили в контакт с ганни. Но тогда, похоже, их развитие носило совсем иное направление, нежели развитие человечества. Конечно, это были не силы тьмы, если верить рассказу переводчика, то великие учителя были наоборот ей враждебны. Почему же они не идут на общение с людьми? Тровицкий прямо спросил об этом ганни.
   - Еще не время, - ответил переводчик.
   И Травицкому показалось, будто ганни глянул на него с интересом. Ждет моей реакции, - подумал магистр, стараясь придать лицу безразличное выражение.
   - Но если вы знаете о сделке, - значит должны знать - никому не известно чем она закончится. Вместо неуязвимости можно получить смерть. Так и бывает чаще всего, Даже при небольшом временном
   интервале так бывает чаще всего, удачный результат - один из тридцати. А с увеличением интервала вероятность падает в геометрической прогрессии.
   Интересно, - пришла в голову совершенно не относящееся к делу мысль, - знают ли ганни, что такое прогрессия. Однако, если переводчик и не знал, то ничем не показал этого.
   - У вас максимальная вероятность, кроме того, мы выправим фазу.
   - О елки - палки! Уже не в первый раз слышу от вас об этой таинственной фазе, что это за зверь такой?
   На этот раз переводчик молчал очень долго, потом с оттенком сожаления сказал:
   - Нет слов.
   Очевидно, он не знал, как перевести понятие на язык людей.
   - Подожди, - вмешался Вадим, - если они действительно знают, что будет, то, возможно, сообщат подробности.
   Переводчик шевельнулся, меняя позу.
   -Мало знаем. Четыре предателя. Один в Норте, другой в лесах, двое в Кабере. Но прямых атак из-за трехмерности не будет. Город возьмут лесные. У вас пять дней, еще тридцать мы даем.
   Травицкий ощутил нарастающее головокружение. Мир потерял краски, будто рисунок карандашом на белой бумаге. Затем контуры предметов расплылись, и наступила полная тьма, сразу взорвавшаяся ослепительной вспышкой. Травицкий зажмурился, перед глазами запрыгали цветные пятна. Потом зрение вернулось. Рядом с собой магистр разглядел стену. Он изумленно вскочил на ноги. Его товарищи стояли рядом пораженные не меньше.
   Травицкий оглядел большой зал с амфитеатром кресел и людей,
   глядевших на разведчиков не менее растерянно, чем те на них. Прошло какое-то время, прежде чем Травицкий узнал зал заседаний городского совета Каберы.
  

Глава восьмая

   - И как же это было проделано? - спросил Марек.
   Травицкий лишь усмехнулся:
   - Я думал об этом все время после нашего фантастического возвращения. Потом бросил.
   - Почему? - Марек удивленно приподнял седеющие брови.
   - Понял - бесполезно.
   Марек улыбнулся:
   - Да, ошарашены все были порядком, идет секретный военный совет, а тут вы сваливаетесь, Молох знает откуда.
   Переполох действительно вышел изрядный, - подумал Травицкий, - а потом еще эта путаница со временем, хотя, скорее всего, они просто ошиблись в подсчетах.
   - А как это выглядело внешне? - полюбопытствовал он.
   - Довольно эффективно, но разве тебе не рассказывали?
   - Так, отдельные фразы. Сначала все были слишком ошеломлены, а потом информацию стали требовать от нас.
   Травицкий почувствовал, что хочет пить. Он протянул руку к графину.
   - Разреши.
   - Конечно.
   Травицкий налил воды и выпил, однако, желаемого удовлетворения не получил. Графин стоял напротив окна, и нагревшаяся на солнце вода была теплой и противной.
   - Как это выглядело? - повторил он.
   - В начале возникли контуры, не ясные, как бы размытые. Потом они стали приобретать четкость, но оставались бесцветными, не окрашенными, что ли. И вдруг вы сразу приобрели цветовые оттенки.
   Он на миг остановился
   - Несколько человек, из присутствующих, утверждали, будто видели в момент материализации позади вас силуэты деревьев. Не знаю, сам я не наблюдал ничего подобного.
   Помолчали.
   - А как с кристаллом, который я столь старательно для тебя добыл?
   - Как же для меня, жди, - Марек поморщился, - знаешь же, на него сразу наложили лапу военные.
   - Не понимаю, чего злишься, все равно тебе отдали.
   - Да где уж тебе, ты ж теперь вместе с ними в солдатиков играешь
   Травицкий не обиделся. Хотя наверняка оскорбился б, скажи это кто-нибудь другой. Назвать опаснейший, можно даже сказать героический, как решил про себя Травицкий с вполне понятным тщеславием, поход игрой в солдатики, это, знаете ли. Но он хорошо знал Марека, друзья никогда не принимали его ворчания всерьез.
   - Кристалл мы исследовали, - ответил, наконец, Марек. - Это своеобразный возбудитель мерных волн, приводимый в действие заклятием. Просто счастье, что ты его запомнил, подборка заняла б недопустимо много времени.
   - Да, недаром говорят - все гениальное просто. Мы сокрушаем мерность сильным энергетическим ударом. Система сложнейшая, энергию накапливаем несколько дней, а прорыв моментально затягивается. У них совсем иное. Кристалл возбуждает в ткани континниума волновые процессы. Тарелка, очевидно, фокусировала их в нужном направлении, на раме. А та представляла собой, ну, если
   пользоваться аналогиями, нечто вроде дифракционной решетки, открытой недавно в оптике. Ты о ней слышал?
   Травицкий коротко кивнул.
   Мерная волна на ней расщепляется, обтекает решетку, образуя завихрения, и возникает прорыв. Конечно, я сильно упрощаю,
   однако суть такова. По сравнению с этим мы просто взламываем кувалдой дверь вместо того, чтоб открыть замок.
   - А костяные шарики?
   - Просто накопители энергии.
   - Но вы можете создать алтарь?
   Марек уклончиво пожал плечами.
   - Будь у нас побольше времени месяцев пять.
   - Но времени нет, - закончил за него Травицкий.
   Город был окружен кольцом темных сил. Если б не ганни, их неожиданная помощь, возвращение разведчиков стало бы весьма проблематичным. Магическая защита города пока сдерживала натиск. Но насколько ее хватит? Никогда ей не приходилось сопротивляться такому напору, и маг-защитник не мог дать никаких гарантий.
   За окном протрубил рожок. Очевидно, сменилась ночная стража.
   Они сидели в кабинете Марека, рядом с его лабораторией многомерности, куда Травицкий забежал на минутку, главным образом узнать как продвигаются исследования украденного им в Норте кристалла.
   - Да, создать аналогичный кристалл в ближайшее время мы не в силах, однако можем использовать уже имеющийся.
   Он резко встал со стула.
   Недоумевающему Травицкому ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Они вышли из кабинета и зашагали по коридору корпуса. На дверях висели деревянные таблички: "Лаборатория темпор вектора", " сектор пространственной динамики" и прочая тарабарщина способная сбить с толку непосвященного. Даже Травицкий весьма смутно представлял себе, что происходит за некоторыми дверьми.
   Наконец, они подошли к двери без таблички. Она была сплошь покрыта магическим узором, недавно вычерченным, как определил Травицкий. Перед самой дверью стояли на посту двое стражников.
   - Вот полюбуйся, - указал Марек, - дверь велели заклясть заветным словом, узор начертали, да еще пост поставили.
   - Надеюсь, служивые, Травицкого вы пропустите, - обратился он к охране.
   - Никак нет, - ответил рослый стражник, в котором Травицкий
   узнал своего знакомого капитана. - Извините, магистры, но войти сюда могут только магистр Марек и два лаборанта при нем, заранее известные, командир городского ополчения и мэр города.
   Капитан говорил нарочитым голосом типичного служаки, возможно испытывая неудобство перед Травицким, с которым он неоднократно выпивал вместе в кабачке " Долька лимона".
   - Ну вот, - Марек раздосадовано махнул рукой. - Я полагал, тебя они пропустят, всем известно, что теперь ты с военными заодно.
   - Ладно, пойдем, они выполняют приказ.
   - Ты говорил: кристалл на исследования дали, - возмущался Марек, - да Молох с два. Там где он хранится теперь такой же пост,
   только людей побольше. Во время работы они постоянно толпятся предо мной, словно боятся, что я его проглочу.
   Травицкий промолчал, в душе соглашаясь с другом. Подобные меры предосторожности казались ему совершенно излишними. Ни в среде же университетских магистров искать пособников тьмы.
   - Так зачем ты меня сюда привел, - спросил он, желая переключить спутника, поскольку на этот раз Марек начинал, похоже, злиться всерьез.
   - Хотел показать белый алтарь, хотя у нас в ходу другой термин - проникатель.
   Травицкий не смог скрыть своего восхищения.
   -Уже готов, всего за двенадцать дней?
   - Не совсем, - признался Марек, - осталась кое-какая мелочь. Вышло гораздо более громоздко, чем оригинал, и вероятно, будет потреблять куда больше энергии. По твоим словам, там одного заклятия Тор знает, насколько хватало. У нас же, боюсь, минуты на три,
   не больше. Сейчас нам осталось только подобрать шары. К сожалению, приходиться действовать методом проб и ошибок.
   - А какую взяли кость? - поинтересовался Травицкий
   - Баранью, должна подойти.
   Они остановились перед дверью наружу.
   - Выйдем, - предложил Марек.
   Погода уже испортилась. Было пасмурно, вот-вот должен был начать капать мелкий дождик. Маги избегали вмешиваться без особой нужды в климат, а сейчас вообще было не до того, все силы уходили на поддержание магического кольца вокруг города.
   Они прошли к стоящей возле корпуса многомерности желтой скамеечке, присели.
   - Как вы без меня жили? - спросил Травицкий. - Я имею в виду город.
   - Обычно, как в осаде, продуктовые нормы, товары по распределению. Хорошо хоть успели спасти часть урожая. В парках и на газонах теперь огороды, но хватит ли продовольствия, это еще вопрос. Про Мейдока слышал, наверное, как он поднялся?
   - Слышал, конечно, но ума не приложу, чему он обязан таким успехом.
   Травицкий всегда считал нынешнего мэра лишь безответственным краснобаем, победившим на выборах лишь благодаря хорошо подвешенному языку. Мейдок обещал всем и помногу. Но, придя к власти, показал себя лишь как весьма неумелый хозяйственник. Теперь он тихо досиживал свой срок. Вряд ли мэр станет выставлять свою кандидатуру на будущие выборы. У него не было никаких шансов.
   - О, он весьма неожиданно проявил себя. Такое впечатление, словно он заранее ждал войны и был готов встретить ее во всеоружии. Это ему мы обязаны, что удалось спасти хотя бы часть урожая. А на военных советах голос его теперь едва ли не перевешивает голоса наших стратегов. Все его планы сбываются, хотя поначалу кажутся бредовыми. Полковник Злоба постоянно проигрывает, если настаивает на своём. Хотя, повторюсь, планы Мейдока по началу казались военным совершенно безумными.
   Никогда не знаешь в чем у человека талант, - подумал Травицкий. - Возможно, стань наш мэр военным, его ждала бы слава выдающегося
   полководца.
   Наконец принялся накрапывать дождь. Они попрощались, и Травицкий двинулся домой. Выйдя на университетскую площадь, он свернул в сторону кирпичной улицы, на которой жило большинство холостых преподавателей университета. Дождь прекратился, не успев даже намочить булыжники мостовой. Из конца в конец улицы промчался верховой, молодой парень не старше двадцати пяти. Лицо его показалось магистру знакомым, наверно, кто-то из студентов.
   - Желаю жизни - прозвучал сзади тонкий девичий голосок
   Оглянувшись, магистр узнал Кристину.
   - И тебе жизни долгой. Как дела, не тяжело?
   Он знал, что все молодые мужчины и женщины не призванные в ополчение были направлены на оборонные работы.
   - Нет, меня, как и всех студентов, отправили к магистру Андерсену, укреплять кольцо защиты, а тот, видимо, жалеет.
   Она вздохнула.
   - А как вы? Вас давно не было видно.
   - Тоже трудился на оборону.
   Ему не хотелось говорить правду, за которой должны были последовать неизбежные расспросы. Потом сама узнает.
   Кристина молча закусила губу, потом спросила:
   - Вы белорубашечников видели?
   Травицкий сообразил не сразу. Потом припомнил, как несколько раз попадались на глаза молодые парни, в белых, одинакового покроя рубашках, и белыми повязками на головах. Как объяснили ему друзья,
   это были члены новой молодежной партии, возникшей вскоре после его отбытия из города. Партию создал сам мэр, пожалуй, тогда впервые пробудились его таланты. Противников было не мало, но Мэйдок убедил многих. В преддверии осады, - говорил он, - необходимо собрать под единый контроль всех криминогенно опасных жителей города. Пусть лучше дерут горло на митингах, но не устраивают беспорядков. Очевидно, Кристина имела в виду именно их.
   - Вы, про эту новую партию, спросил он у девушки.
   - Именно. Какое ваше мнение на этот счет.
   - Ну, - Травицкий задумался, - я вернулся недавно и не успел еще его составить. Хотя какой-то смысл в ее создании есть.
   - Какой-то - Кристина говорила зло, это совершенно не было на нее похоже, - а вы знаете, что они тех, кто не в их дурацкой партии уже за людей не считают. Знаете, что они Чирита избили просто потому, что он черный.
   - Постой, как можно избить за цвет кожи? - опешил Травицкий, - или они тогда пьяные были.
   - Какое там, на этот раз трезвы, как стеклышко. Просто у них такая философия - раз черный значит за силы тьмы.
   Магистр внимательно посмотрел на нее, нет, не шутила.
   - Но это же бред, темные силы просто условное название доставшиеся нам от древних.
   Кристина пожала своими маленькими плечами.
   - Это вы им скажите. Вон они кстати.
   Посмотрев назад, Травицкий увидел группу молодых людей в белых повязках, обмотанных вокруг головы. Они были в плащах и
   куртках, однако, ворот у всех был, расстегнут, так, что можно было разглядеть белую рубашку. Они шли по середине улицы, смеясь каким-то резким смехом. И вообще создавалось впечатление, будто идет банда хулиганов.
   - Вон, смотрите, - произнесла Кристина с отвращением, - идут на свое сборище.
   - Подожди, ведь из-за военного положения все сборища отменили.
   - Специально для них было сделано исключение. Разве можем мы, - сказала Кристина, явно парадируя кого-то, - не дать нашей славной молодежи внести свой посильный вклад в борьбу с тьмой. Советую вам сходить на это сборище, только не спорьте там, может плохо кончиться.
   - Даже так?
   - Именно так. Идете?
   - Обязательно. Где это собрание?
   - У ратуши, как и всегда. Пожалуй, я схожу с вами.
   Они прошли мимо дома Травицкого, в котором он, после смерти отца, тоже ученого, жил вместе с братом. По мере продвижения к центральной площади белорубашечники встречались все чаще. Пройдя проспектом основателей мимо городского музея, старинной постройки здания, они, наконец, вышли к ратуши.
   Неширокая площадь, как обычно и бывает в дни собраний, оказалась заполненной народом. В основном мужчины, но изредка попадались и женщины. Полоски белой ткани были обернуты у них вокруг шляпок. Однако, сборище вовсе не походило на чинные собрания городского самоуправления. Толпа пульсировала, то и дело слышались крики "Долой!"
   Были и люди, пришедшие сюда из любопытства, подобно Травицкому и Кристине. Но они чувствовали себя крайне не уютно, являясь чужеродным телом в толпе, и смотрели на окружающих с некоторой опаской. Магистр испытал недоумение, когда понял - большинство людей здесь были подобны Пелему Героту, в то время когда он был не властителем тьмы, но всего лишь городским пьянчужкой.
   - На ступеньки ратуши поднялся один из белорубашечников постарше.
   -Братья света! - выкрикнул он, - сейчас в это трудное для города время, мы все должны выступить на борьбу с тьмой!
   Он взмахнул рукой, словно дирижер, и множество голосов заорали:
   - Да-а-а!
   - Все кто не хотят бороться с тьмой враги!
   - Да-а-а! - снова проорала толпа.
   - Почему они не вступают в нашу партию, если они не за тьму?!
   Долой слуг тьмы!
   - Доло-о-й! - ухнула площадь.
   Все белорубашечники кричали и бесновались так, что Травицкому показалось, будто он находится в толпе павианов.
  

Глава девятая

   Ассистенты магистра Марека, наконец, закончили возиться с проникателем и отошли. Механизм совсем не напоминал изящную конструкцию, виденную Травицким в Норте. Теперь прямо перед ним располагался грубо, на скорую руку сколоченный деревянный ящик. По центру его стенок были просверлены отверстия, из которых выходили металлические полосы, они поднимались на верх и соединялись над ящиком решетчатой площадкой, на которой лежал, в окружении костяных шаров, добытый Травицким кристалл. Это была единственная деталь, роднившая собранную установку с Нортской.
   Вместо рамы с зеленоватым стеклом был вертикально установлен железный лист, с разбитой на мелкие прямоугольные ячейки поверхностью.
   Рядом с ним тихо разговаривали Марек и Полковник Злоба. Травицкий стоял в стороне, облокотившись о стену. Просто удивительно, что при такой секретности меня вообще пригласили на первое испытание, - думал он. - Хотя в принципе я в принципе я все равно здесь не нужен, не та квалификация.
   Он вдруг ощутил зависть к Мареку. Пошел бы я лучше не на факультет прикладной магии, а в отдел многомерности, сейчас это нужней. Он вздохнул. Душа его никогда не лежала к абстрактным теоретическим рассуждениям.
   - Желаю жизни, - перед ним стоял Вячко, начальник городской разведки.
   - И вам жизни долгой. Скажите, почему вы решили испытать проникатель внутри здания, да еще на втором этаже, это не опасно? - спросил Травицкий.
   - Ваш коллега считает - нет. При данной конструкции деформация окружающего пространства практически отсутствует. Кроме того, предполагается, будто рельеф в сходных трехмерностях должен быть аналогичным, а значит, открытие прорыва на уровне второго этажа должно избавить нас от возможных неприятностей.
   Травицкий кивнул, наблюдая за магом-защитником. С горящей плошкой в руках он медленно обходил установку, творя заклинания.
   До магистра долетал его тихий голос:
   - Анасорий, тарорий агнорий.
   Огонек в плошке пульсировал, меняя цвет.
   Травицкий ощутил, как по мере его движения вокруг установки возникает защитная стена проницаемая для человека, но не преодолимая для темных сил, которые могли ринуться в прорыв. Магистр подумал, что затея все равно была слишком опасной, никто ведь не знал чего можно ожидать после возникновения прорыва. Возможно, и его пригласили, как дополнительную гарантию, на случай если сдаст защита.
   Но уж больно соблазнительный шанс им представился, в случаи
   удачи можно будет многое узнать о силах зла. Травицкий не мог знать, каким предстанет перед людьми темный мир. Перед его воображением смутно возникало черное небо, такие же черно-угольные скалы, а в небе тусклое солнце. Хотя он понимал - такая картина не основана ни на чем.
   Маг-защитник окончил работу, создав вокруг установки тройной
   барьер. Потом вышел. Было решено, что корпус лаборатории тоже будут охранять невидимые стены.
   - Скажите, - спросил Травицкий у Вячко, - зачем вы устроили такую секретность? Марек говорил, что когда он исследовал Кристалл, стражники стояли над ним едва ли не с копьями.
   Подполковник усмехнулся.
   - Если б не необходимость исследовать кристалл, Марек был бы немедленно арестован.
   - Да вы...
   - Спокойно, не будьте наивным. Вы же сами не верите, будто Герот мог построить белый алтарь. Тут нужен кто-то поумней. Марек идеальная фигура, всю жизнь занимался многомерностью.
   Увидев возмущенный взгляд Травицкого, он вздохнул.
   - Понимаю вашу солидарность с коллегой, но при нынешних обстоятельствах не до чести мундира. Из всех магов мы можем доверять только вам, да магу-защитнику. Будь он предателем город пал бы в первый же день.
   Я могу поручиться.
   - Нет, сейчас этого не достаточно.
   - Хорошо, но почему, вы тогда так уверены во мне, - со злостью сказал Травицкий. - Я мог специально принести кристалл, что бы город сам открыл путь тьме.
   Вячко внимательно посмотрел на Травицкого.
   - Хорошо, буду, откровенен, мы рассматривали даже эту возможность. Уж больно фантастичен был ваш побег. Он мог быть подстроен. Вы же каким либо образом должны были сообщить тьме координаты прорыва. Именно поэтому проникатель в первый раз будет
   включён на мгновение. Даже если сюда проникнет какая-то мерзость, она не сможет удержать прорыв. Проникатель заклят, а с одной тварью мы справимся быстро.
   - Однако, - продолжил он, - я вынужден просить вас не подходить даже к защитной стене. Извините, но в этом случаи стража будет в вас стрелять. Это мой приказ. Впрочем, он относится не только к вам, за исключением Марека никто не подойдет к проникателю, даже сам мэр.
   - Поразительно, - буркнул Травицкий.
   - Но, - произнес он с насмешкой, - вы, кажется, упустили еще одну возможность.
   - Любопытно, какую же?
   - Агент тьмы кто-то из вас двоих.
   Вячко чуть усмехнулся, похоже, разговор доставлял ему нечто вроде удовольствия.
   - Представьте себе, все предусмотрено. Для нас действуют те же правила. В момент прорыва к проникателю подойдет только Марек, тут мы вынуждены рискнуть, так как только он обладает необходимыми знаниями.
   Вячко отошел, а Травицкий не знал смеяться ему или злиться.
   Все было крайне не серьезно, словно играли во "тьму и богатыря".
   Народу в огромной лаборатории было немного, не считая Травицкого шестеро: двое ассистентов, Злоба с Вячко, мэр, да сам Марек. Из коридора время от времени доносился лязг брони. Вот там было полно солдат в полном вооружении.
   Магистр отошел к двери, здесь на столике, да и просто на полу лежали детали, не использованные в проникателе: колбочки с разно-
   цветными жидкостями, пластины всевозможной конфигурации, чуть правее тонкий стеклянный диск, железные кубики со сквозными отверстиями, проделанными без всякой симметрии, а рядом на подоконнике лежала доска с костяными шариками, наподобие той, которая была установлена в проникателе, только, естественно, без кристалла.
   - Это оно и есть?
   Травицкий увидел рядом с собой мэра.
   - Вероятно, если вы имеете в виду накопители.
   Мэр положил на дощечку руку.
   - Никогда не думал, что они могут выглядеть так просто.
   Кажется, он хотел добавить еще, что-то. Но в отворившуюся дверь вошел маг-защитник. Он тяжело дышал и выглядел уставшим, сказалось напряжение. Постановка защиты требовала многих сил. Андерсен молча кивнул Злобе. И тотчас все задвигалось: убрались с глаз ассистенты, хорошо вооруженные воины окружили проникатель, обнажив мечи, однако границы очерченной защитой не переступали. Воины стояли не двигаясь. Травицкий машинально отметил, что стражники были выставлены не из худших.
   Потом к машине прошествовал Марек. Защиту он преодолел с некоторым усилием, на последней линии его даже качнуло, и Травицкий с грустью подумал, что старик начал сдавать.
   Марек опустил руку на шары и начал читать заклятья. По действию машина отличалась от виденной ранее Травицким не меньше чем внешне. Ящик вздрагивал, из него слышались скрипы и стоны, а с металлического листа срывались искорки.
   Зря военные так беспокоятся о вторжении, - подумал магистр, - При таком расходе энергии прорыв продержится минуты две не
   больше. Вряд ли за это время темные успеют бросить в него крупные силы.
   Металлический лист, наконец, растаял, теперь на его месте находился пустой прямоугольник, прорыв за трехмерность. Травицкий успел увидеть, как сквозь него в сумеречную комнату бьют яркие солнечные лучи. Заметил, как на другой стороне колышутся под ветром деревья. А потом прорыв сомкнулся.
   - Все в порядке, - сказал Злоба. - Может быть, маги, что-то почувствовали?
   - Нет, - сказал Марек, - я был ближе всех, опасность не чувствуется.
   Травицкий и маг защитник молча кивнули, соглашаясь.
   - Тогда еще раз, теперь на минуту.
   Железный лист вновь исчез. На этот раз можно было хорошо разглядеть другой мир. Обзор ограничивался прямоугольником прорыва, но была ясно видна стена деревьев в саженях в пяти. Окно весело на уровне второго этажа, как и предполагалось, выходя то ли на опушку, то ли на поляну. Деревья были самые обычные, совсем такие, как здесь. Травицкому был виден дуб. Это был большой столетний великан, обхвата в три, с достоинством шелестевший ветвями. И все было озарено солнечным светом. Гораздо более ярким, чем за окном.
   Люди молча наблюдали. Пожалуй, они выглядели несколько ошеломленными. Эта картина, мягко выражаясь, не соответствовала их представлениям о темном мире. Прорыв затянулся.
   - Послушайте, - выразил Вячко общую растерянность, - может мы попали не в ту трехмерность?
   - Я уже объяснял вам, - сказал Марек устало, - кристалл настроен на определенную частоту, изменить которую невозможно. Он может проделать проход только в строго определенный мир.
   - Ладно, - решил Злоба, - приготовится разведке.
   Четверо воинов вышли вперед. Один из них был Вадим, остальных магистр не знал. На этот раз им не нужен был маг-консультант. Сейчас должен был произойти лишь первый осмотр, первая вылазка, всего на час. Лишний не подготовленный человек был только обузой.
   На длинной, вбитой в пол возле листа, скобе, весели веревочные лестницы.
   Злоба кивнул Мареку. Прорыв возник в третий раз.
   Разведчики не тратили времени зря: верёвочные лестницы мгновенно полетели вниз и в прорыв скользнули три человеческие фигуры. Четвертый подождал, когда они достигнут земли, и молниеносно втянул лестницы обратно. Прямоугольник чуть моргнул, на мгновение, утратив прозрачность, и одна из лестниц оказалась разрезанной, от нее отвалился небольшой, сажени в две кусок, который остался снаружи. Потом видимость восстановилась.
   Вадим махнул рукой, мол, все в порядке, и прорыв закрылся. Вячко перевернул на столе песочные часы.
   Время замедляет ход, - вспомнились магистру слова Марека. Хотя они, наверное, знают, что делают. Оставалось только ждать.

Глава десятая.

   Когда прямоугольник, за которым виднелась часть комнаты, растаял, Вадима на мгновение охватил страх, который он прогнал усилием воли. Спокойно, - сказал он себе, - ты знал, как это будет. Какое-то время все трое стояли, прислушиваясь. В лесу было тихо, только шумели под ветром деревья.
   Взгляд Вадима упал на кусок веревочной лестницы. И об этом ты знал, - подумал он, - так, что не надо праздновать труса. Он посмотрел на стоящих рядом Рэя и Роберта, молча показал рукой в сторону ближайших деревьев, все трое двинулись к ним. Они ступали бесшумно, и эта предосторожность вдруг показалась Вадиму излишней в столь мирном месте. Совершенно ясно, ученые ошиблись, и этот мир никак не может быть миром тьмы. Какая тут к Молоху тьма? Этот мир наоборот был ласков и светел.
   С момента прорыва прошло пятнадцать минут. Вадим хорошо чувствовал время. Их специально отбирали по этому признаку. Это было необходимо, когда, возможно, сама их жизнь зависела от того, сумеют ли они вовремя вернуться к точке прорыва.
   Первый признак человека обнаружил Рэй. Остановившись, он показал рукой вниз. Там, наполовину уткнувшись в землю, лежал грубо обработанный костяной наконечник. Вадим вытащил его из земли, осмотрел. Работа была примитивной.
   Он сунул наконечник в карман. Находится здесь, им предстояло еще минут сорок. Прямо перед разведчиками находился достаточно высокий холм. На подъем ушло минут десять. С его вершины они видели: кругом, насколько хватало глаз, расстилался лес. И только далеко, почти у самого горизонта, можно было заметить какое-то крупное строение.
   У подножья холма раздался шум. Кто-то не слишком скрываясь пробирался сквозь лес. Послышались мерные удары издалека, словно
   Какие-то музыканты, не видимые отсюда били в барабаны. Поначалу Вадим никак не мог определить направление, с которого доносился звук. Потом он сообразил: звук шел со всех сторон сразу. Люди оказались в центре огромного кольца барабанщиков, и кольцо это медленно сжималось.
   По началу Вадим решил, будто выслеживают их. Рэй и Роберт позднее признались, что думали точно так же. Но это было ошибкой. Между деревьями, у самого холма, стала видна бегущая человеческая фигура. Это она ломилась сквозь заросли с таким шумом.
   Кроме тряпки, обмотанной вокруг бедер, на человеке не было никакой одежды, и даже с этого расстояния было видно насколько он изможден. Вверх бегущий не смотрел, но даже в этом случаи он не смог бы разглядеть разведчиков, укрывшихся за стволами.
   Первым импульсивным желанием у всех троих было, бросится на помощь этому несчастному. Но они достаточно долго прослужили в разведке, что бы понимать - первый порыв не самый лучший. Кто охотился за беглецом? Почему? Этот мир был не их.
   Даже если они вмешаются, было абсурдно думать будто трое, или пусть даже четверо, вместе с преследуемым, смогут противостоять многочисленным загонщикам.
   Время истекало, через десять минут должен был открыться проход. Следовало спускаться вниз к поляне, и поскорее, покуда на них не наткнулись загонщики. И тут они впервые их увидели. Карикатурные фигурки пересекли открытое пространство. Они тащили привязанные к ним спереди какие-то большие перевернутые бидоны, и, аккуратно отбивая ритм, били по днищу ладонью. И это были Кириты.
   Солнечный, и такой, уютный, на первый взгляд, мир, был миром тьмы. Все доводы рассудка оказались забыты: нечистые преследовали человека. Разведчики, крича, кинулись на встречу, и человек, увидев, устремился к ним. Не было времени бежать на встречу, они лишь показали жестами - следуй за нами, а сами бросились к поляне.
   Интересно, - подумал Вадим на бегу, видели ли нас твари?
   Скорее всего - да. Ладно, не важно.
   Они выскочили на поляну, остановились, переводя дух, с минуту поджидали беглеца. Беглец появился, и во взгляде его было видно недоумение: чего остановились? Надо бежать, уходить от них.
   - Иехо, - крикнул он им, - иехо те.
   Сам он даже не замедлил бега. Объясниться с ним не было возможности. Поэтому Роберт просто подскочил к нему и сшиб, оглушив ударом кулака. Ничего другого не оставалось. Тонущего человека спасатель порой лишает сознания, чтоб не барахтался.
   - А бой барабанов был уже, казалось, совсем рядом. Те, кто находились к западу от них, правда, немного запаздывали, но утешением это служило слабым. Вадим уставился на место, где должен был открыться прямоугольник прохода. Скорей же, скорей! Вспомнилось вдруг сообщение об изменении хода часов рядом с прорывом. Правда, Марек утверждал, что оно является ничтожным и должно быть симметричным по обе стороны. Но все же...
   Прорыв возник вовремя. Вначале воздух потемнел по периметру прямоугольника, потом туман заполнил весь объем, и кусок пространства пропал, открыв вход в родную трехмерность. Полетели вниз веревочные лестницы.

....................................................

   Час медленно тянулся. Травицкий разговаривал с Вячко, без особой, правда, охоты. После поразительной откровенности подполковника он испытывал к нему тяжелое чувство. Вячко вновь расспрашивал о ганни, и Травицкий начал понемногу раздражаться.
   В первые дни, проведенные в городе, когда он вернулся после разведки Норты, этот вопрос задавал ему едва ли не каждый встречный. Казалось, многие считают, будто он знает куда более, нежели говорит.
   Особенно надоел мэр. Он выспрашивал малейшие детали с такой дотошностью, словно в каждом жесте, в каждом телодвижении ганни содержался некий потайной смысл. Собственное любопытство не помешало ему, однако, объявить всю информацию о ганни стратегически важной и потому засекретить.
   - Да понятия я не имею, откуда они взялись, - объяснял магистр. - Могу только предположить, что эти их великие учителя - пришельцы из какой-то другой трехмерности, ни нам, ни миру тьмы не принадлежащей. Причем мышление их совершенно отлично от человеческого.
   - Понимаю, - отвечал Вячко терпеливо, - но меня больше интересует эта их таинственная фраза о времени. Ваше мнение?
   - Не знаю, - Травицкий едва не прокричал это, но в последний момент сдержался.
   Подполковник внимательно посмотрел на него.
   - Вы злитесь, значит, вы тоже думали об обряде.
   - О Тор, да откуда вы взяли, будто они действительно имели ввиду сделку со временем? Откуда известно, знают ли они о времени хоть что-нибудь? Мы просто ошиблись в подсчете дней, а они вовсе не перемещали нас против течения реки времени. Это невозможно.
   - Значит, думали, - Вячко вздохнул. - Все трое ошиблись и сразу на месяц. Но тогда скорость вашего движения была воистину фантастической. Кстати, как с легендой о Комоне Пта?
   - Легенда, она легенда и есть, вроде сказок о пришествии покойных злодеев с другой плоскости бытия.
   Вячко помолчал с полминуты, потом сказал:
   - Буду откровенен.
   - Ого, при вашей подозрительности это немало.
   - Вы знаете, конечно, - начал Вячко невозмутимо, - в Ойкумене шесть мест оспаривают честь быть последним приютом Комона Пта. Это, не считая Белого замка.
   Он заметил протестующий жест Травицкого.
   - Да, я знаю, в то, что он умер именно там, никто сейчас не верит. Считается, будто он был построен лет через тридцать после развала империи. Да и вообще не ясно - цел ли замок до сих пор.
   - Так вот, - продолжил он, - когда началось нашествие, проверялись самые абсурдные варианты, в том числе и легенда о завещании Комона. В тех шести местах не нашли ничего. А вот когда
   маги из ближайшего к Белому замку города Цепина, наконец, добрались туда, найдя проводника среди местных жителей, то в одном из залов замка, а он кстати стоит невредимым, нашли осколки хрустального ножа. Причем как показала баллистическая экспертиза - нож выброшен из золотого круга, который имеется тут же в полу. Вы понимаете?
   Травицкий медленно кивнул.
   - Да.
   Хрустальный нож и золотой круг, по приданию, были одними из атрибутов необходимыми при вызове Комона. Похоже, на этот раз легенда оказалась правдой.
   - Заклинали совсем недавно, - продолжал Вячко, - месяца за три до нашествия. Над кругом все еще витали остатки магических сил.
   - Выяснили, где находился в это время Герот? - спросил Травицкий быстро,
   - Помилуй Тор, магистр, попробуй, проследи бродягу. Мы даже не пытались.
   Подполковник замолчал. Травицкий отлично знал, на, что тот намекает, и это ему очень не нравилось.
   - Послушайте, Вячко, - сказал он тихо, без злости, вы думаете, я не знаю, что вскоре после моего отбытия вы пытались применить этот обряд, и в результате восемь отличных бойцов отправились в мир иной на протяжении суток, а девятый, с удачным опытом, попал в плен. Тогда было принято решение не рисковать больше.
   Вячко молчал, но Травицкий, казалось, слышал его слова: вам обещали подправить фазу. Конечно, ни вы, ни я не знаем, что это собственно значит, но ведь обещали.
   Мысль о возможности самому подвергнуться обряду была для Травицкого неприятна и даже страшна. Осознав это, магистр заставил
   Себя тщательно обдумать ситуацию.
   Древний обряд сделки со временем. Решившейся на него получал
   возможность узнать, будет ли он жить в любой заданный наперед момент времени. Если да, то убить его не могло ничто. Его жизнь охраняло время. Жизнь, но не свободу. Однако чаще бывало наоборот,
   обряд предрекал гибель, и человек был обречен.
   - Время, сказал кто-то, и все задвигались. Песок из верхней колбы в часах почти пересыпался вниз, лишь у самого отверстия лежал небольшой холмик, на глазах уменьшавшийся.
   - Пора, - сказал Злоба, - запускайте проникатель. Магистр.
   Марек лишь кивнул, подходя к коробке с кристаллом. Когда он положил руку на шары, Травицкому неожиданно вспомнился Мэр. Это ему не понравилось, хотя он и не мог сказать почему.
   Лестницы упали в открывшийся прямоугольник прорыва. Были видны стоявшие внизу человеческие фигуры. Трое, нет четверо. Четвертый, по-видимому, абориген, неподвижно лежал в траве, толи без сознания, толи мертвый. Вадим и еще один из разведчиков, Травицкий не знал его имени, схватили лежащего, и начали карабкаться вместе с ним. Карабкались тяжело, это было непросто, втащить человека на второй этаж по веревочной лестнице.
   Лестница раскачивалась, и это замедляло и без того медленный подъем. Время истекало, и все присутствующие начали уже опасаться, что окно захлопнется: заклинать проникатель до истечения предыдущего заряда было опасно: можно попасть в противофазу.
   Наконец разведчики достигли прорыва, третий их спутник давно поднялся. Стоявший возле лестниц стражник протянул руки, помогая взобраться.
   Когда лезущий сзади воин пересек границу прорыва, снизу послышался тугой звон тетивы, и стрела, пролетев всю комнату, воткнулась в стену. Сразу же вслед за этим начал затягиваться проход,
   Но прежде чем вновь возник железный лист, Травицкий увидел беснующихся внизу киритов.
   Сразу все зашевелились: кто склонился над аборигеном, кто требовал целителя. Впрочем, оказалось, что целитель не нужен, абориген уже очнулся. С ужасом, оглядываясь вокруг, он вскочил на ноги, прокричал нечто непонятное, и, отшвырнув в сторону стоявшего рядом, бросился в угол, схватил стул, и, загородившись им от всего мира, замер.
   - Молох его побери, - сказал Злоба, - зачем он нам нужен, нервный такой.
   В ответ Вадим четко, как и положено солдату, докладывал обстоятельства. А Вячко и Злоба лишь досадливо морщились
   - Теперь, выходит, они знают о нашем прорыве, - это была первая фраза полковника. И несколько не волновало его то обстоятельство, что абориген был первым человеком, попавшим в ойкумену из-за пределов
   трехмерности. Травицкого это тоже не очень трогало, куда более важными представлялись ему последствия, могущие отразится на ходе боев. Абориген обязан был знать нечто важное о темных силах, ведь он был из их мира.
   Магистр видел, как он напуган, но жалости почему-то не испытывал. Может быть оттого, что все походило на плохую, приключенческую историю. Потом ему подумалось: возможно, человек продался тьме, раз спокойно существует в ее мире. Или нет? В него ведь стреляли. А может в разведчиков?
   А все кругом стояли в нерешительности, не зная как договориться с туземцем. И тогда магистр подошел к нему. Человек взирал на Травицкого, и было не ясно, то ли он скорчится в следующий момент от ужаса, то ли наоборот бросится от отчаянья на магистра.
   Травицкий произнес заклятие сна. Оно было примитивным, второпях магистр не сообразил применить более сложное. Однако подействовало, и человек обмяк, сполз на пол, через мгновение по лаборатории уже разносился его храп. Очевидно, на нем не было противочар.
   - Правильно, - произнесли у Травицкого за спиной. Кажется Марек, судя по голосу.
   Травицкий огляделся. Как раз в это мгновение к Злобе подбежал один из стражников, и начал быстро шептать. Полковник изменился в лице.
   - Повторите, - велел он.
   - Армия тьмы, из южных лесов, покинула свои позиции, и теперь движется к нам.
   Многие из присутствующих вздрогнули.
   Полностью спокойным остался только мэр.
   - Ерунда, - произнес он, - этого не может быть.
  

Глава одиннадцатая

   Двухэтажное здание штаба не изменилось, да и не могло оно измениться. Даже часовой, как показалось Травицкому, был тем же
   самым. Как и в первый раз, он уныло долго копался в списках, покуда не обнаружил его фамилию.
   Травицкий поднялся по лестнице, на этот раз на ней ярко горели магические светильники. Однако на втором этаже уже началось новенькое. К его удивлению он был буквально забит дружинниками. Похоже, здесь проходил какой-то инструктаж, так во всяком случаи понял магистр из разговоров. Странно конечно, что инструктаж рядом с кабинетом командующего, ну да это не его дело. Может Злоба будет лично держать речь перед зелеными новобранцами. Хотя на новобранцев они, пожалуй, не похожи, - подумал магистр. В солдатах ощущалась выправка, которую дают только годы занятий.
   Он постучал в двадцать третью комнату.
   - Да, войдите, - услышал он голос Злобы.
   Открыв дверь, он с некоторым удивлением обнаружил, что кроме Вячко и Злобы в комнате сидит магистр Марек.
   Забавно, - подумал он, - надо полагать, мы оба полностью реабилитированы.
   - Присаживайтесь, - сказал Злоба.
   Травицкий присел рядом с Вячко.
   Напротив, на стене весела узкая, серая шторка, которую он в прошлый раз не заметил, очевидно, что-то скрывавшая.
   - Желаю жизни, - произнес Травицкий.
   Остальные отозвались ответной формулой.
   - Мэра еще нет, - пробормотал полковник, - впрочем, городские власти испокон века не приходят во время.
   - Будет мэр? - спросил Травицкий?
   - Да, мэр и Шуль, этот его консультант по науке. Хотя я, кажется, не справедлив к ним, - Злоба кивнул в сторону окна.
   Окно находилось рядом со входом, и было видно, как у проходной стоят мэр с магистром Шулем. Травицкий ожидал, что лейтенант сразу пропустит обоих, однако часовой невозмутимо разглядывал приглашения и копался в своей будочке, наверняка рассматривая, как обычно списки. Наконец обоих пропустили. Минуты через две оба без стука появлялись на пороге.
   - Желаю жизни, - бросил мэр и после довольно хмуро поинтересовался: - зачем надо было нас так срочно вызывать?
   Травицкий неоднократно видел мэра после своего возвращения, и всякий раз удивлялся произошедшей с ним перемене. Обычно тихий, даже вялый человек, теперь излучал напористость, на грани наглости.
   - Прошу прощения, - сказал Злоба спокойно, - поступили новые сведения. Кстати, вы можете сесть.
   Лицо мэра дернулось, но он справился с собой. Он и магистр Шуль сели.
   - О чем сведения, - спросил Шуль.
   Ответил опять Злоба, очевидно, было условлено, что разговор поведет именно он.
   - Помните того парня, которого разведчики притащили из мира тьмы?
   - Еще бы.
   Он дал некоторые сведения о тех двух предателях.
   Последовала секундная пауза, затем мэр спросил:
   Последовала секундная пауза, затем мэр спросил:
   - Вы знаете кто они?
   - Секунду терпения, свободный гражданин.
   Травицкий заметил, как на лице Злобы проскользнула непонятная усмешка.
   - Язык пленника мы определили довольно быстро, - продолжал он, - его опознали специалисты, все три мага которых мы пригласили для консультации.
   Травицкий машинально кивнул, он был одним из консультантов,
   Хотя роль его заключалось лишь в подтверждении выводов других экспертов.
   - Это был так называемый белый язык, который был ритуальным языком жрецов империи Комона, и который в сильно искаженном виде долгое время был межгосударственным языком ученых. Вероятно, жрецы позаимствовали его у жителей темного мира.
   - Простите, - перебил Шуль, - но по чему об этом не была информирована мэрия.
   Полковник пожал плечами.
   - Не знаю, наверное, вы просто не интересовались.
   - Должен заметить, - сказал Шуль сухо, - что несвоевременное передача информации городским властям неизбежно способствует нарушению координации действий.
   - Вы правы, будем иметь в виду. Так вот, племя этого юноши, его, кстати, зовут Омар, находится в полудиком состоянии, и уцелело только потому, что обитает в охотничьем заповеднике местного синьора, то бишь ронга.
   - Они охотятся на них так же как на дичь?! - воскликнул Марек невольно.
   - Было б странно ожидать другого, - вмешался Вячко, - удивительно как они вообще выжили. Хотя нет, это-то как раз понятно.
   Его слова показались Травицкому несколько противоречивыми.
   - У них, конечно, нет истории, как науки, - продолжил Злоба, - Омар знает только легенды. Но мы сумели реконструировать по ним историю того мира.
   - Когда-то это был хороший мир, он немногим отличался от нашего. И в нем жили люди. Были города, науки, искусства. Однако, их ученые совершили страшное открытие - можно на какое-то время остановить процесс старение организма, и даже повернуть его вспять если, - он вздохнул, - если отобрать чужую жизнь. И нашлись те, которые не побрезговали этим открытием воспользоваться. Возникла каста бессмертных. Но воздействие не проходило бесследно, они вырождались: Нарушалась наследственность, изменялись тела. Одна часть тварей, я не могу назвать их людьми, деградировала до уровня морготов.
   - Так возникла иерархическая лестница темных сил. Однако даже ронги, самые развитые из тёмных утратили часть высших психических функции, навсегда потеряв способность к магии, за исключением самой простейшей.
   - Деградацию можно было приостановить, поглощая большее количество жизненных сил, но это должны были быть жизни настоящих людей, имеющих душу. Рабы же их давно стали бессловесным скотом. Остались лишь небольшие свободные племена в охотничьих заповедниках. Вероятно, именно в это время с ними установил контакт Комон, и проблемы темных сил были решены за счет его подданных. Но империя рухнула, и поставки прекратились. К настоящему времени
   хозяева мира тьмы медленно, но неуклонно вымирали. Надо полагать, их правители были согласны на любые условия тех, кто вторично установил контакт.
   - Хорошо, - перебил Марек, - но какую выгоду извлекли изменники? Что предложили им темные силы? Какой это должен быть дар, что бы из-за него предать человечество?
   - Бессмертие, - произнес Злоба, и воцарилось молчание.
   Травицкий был потрясен. Рухнули все теории о природе темных сил, которые когда-либо существовали. Воистину человек всемогущ, но он же ничтожен. Но почему терпели остальные, которых убивали властители тьмы? Полковник сказал: "Они стали скотом". Но, похоже, они были таковым изначально. Травицкий вдруг с ужасом понял, что в своем мире он тоже не может быть уверен: найдутся такие которые за бессмертие пойдут на все. Уже нашлись.
   - Тогда почему изменники остались в городе? - это спросил Шуль.
   - Есть только одно объяснение, тьме нужен новый заповедник свободных, откуда она станет черпать жизненную силу. Поэтому они остались здесь для того, что бы сделать город не способным к ответной атаке, что бы он перешел к одной обороне. Его изначально не собирались разрушать.
   - Значит это кто-то из руководства, воскликнул Травицкий. Но позвольте, если бы в городском совете был темный, то мы сразу это бы определили.
   - Они еще не переродились, нужно значительное время. Помните, магистр, я говорил вам о хрустальном ноже найденном в белом замке?
   - О каком ноже? - быстро спросил Шуль.
   - Замолчите, - сказал Злоба.
   Травицкий вздрогнул, потому, что никогда не слышал у него такого голоса.
   - Мы проверили всех магистров, которые отсутствовали в Кабере, когда в замке творилось заклятие. Их оказалось всего двое. Магистр Пётр, с ним все ясно, он ездил с визитом в университет Тары, и его присутствие там подтвердили по хрустальному шару. Второй вы Шуль, вы ездили в Цепин на поиски старых рукописей, во всяком случаи так утверждалось.
   - Вы на, что намекаете, - быстро спросил мэр, - Травицкий заметил, как он побледнел.
   - Нет, не намекаю. Утверждаю! Вы и Шуль, - предатели рода человеческого!
   - Вы с ума сошли, - выдохнул Шуль свистящим шёпотом, только на том основании...
   - Не только. Подозрение сразу пало на вас, когда определили, что Комона действительно вызвали из прошлого. Вы занимались историей и могли найти свиток с описанием обряда, - полковник говорил без всякого торжества, скорей устало. - Мы нарочно распространяли слухи, будто подозреваем Марека и Травицкого. Сами же следили, сперва за вами, потом за мэром. У нас есть все доказательства.
   - Нет, - это было жутким криком, - но Травицкий никак на него не среагировал, лишь тупо уставился на мэра. - Я здесь ни при чем. Вы не имеете права следить за представителем городского совета.
   - Вот как, - Вячко произнес это спокойно. Но когда Травицкий взглянул на его лицо, ему стало страшно.
   Полковник произнес по-прежнему невозмутимо, но громко:
   - Взять!
   И в дверь тотчас ворвались солдаты. Так вот зачем они здесь были, - понял Травицкий.
   Мэр и Шуль пытались сопротивляться, но их без церемоний швырнули на пол, заломили руки и, зажав рот, вытащили из комнаты.
   Оба магистра молчали, в случившиеся просто не верилось.
   - Послушайте, - сказал Травицкий, ему показалось, будто он нашел ошибку в рассуждениях командующего, - почему же воины тьмы, базировавшиеся в южных лесах, пошли на город.
   - Вы ошиблись, - воскликнул он с радостью.
   Травицкий запнулся, так как понял, что же недавно не понравилось ему в мэре. Во время разговора тот машинально положил руку на дощечку с шариками, при этом держал пальцы так, как положено для заклятия. Да нет, - решил он, - ерунда, - случайное совпадение. В конце концов, ему мог показать Марек.
   Однако он тут же вспомнил, проникатель Марека имел весьма отдаленное сходство с тем, который был у темных сил. Перед глазами словно возникла картинка: пальцы левой руки Марека, нежно, словно он боится их раздавить, касаются костяных шаров. И на эту картинку наложилась, будто сквозь прозрачную бумагу, другая прозрачную бумагу другая: площадь в Норте, силы тьмы застали в безмолвном ожидании вокруг небольшого столика, и Пелем Герот заклинающий проникатель. Картинки дрогнули, совместились, и теперь магистр ясно видел - положения пальцев Марека и Пелема не совпадали.
   Вячко ответил:
   - Именно поэтому мы и взяли их так рано. Было ясно: изменения в дислокации темных сил являются для обеих полной неожиданностью.
   По-видимому, между четырьмя предателями произошел раскол.
   Сказав это, подполковник резко повернулся к Травицкому.
   - Через пять дней новые войска тьмы подойдут к стенам города. И тогда же наступит срок, когда по предсказанию ганни город должен пасть.
   Оба военных смотрели на Травицкого, словно ожидая чего-то. И тогда он медленно произнес:
   - Я согласен.
  

Глава двенадцатая.

   Храм был древним, значительно старше города. Маленькая двух
   этажная башня, сложенная из серых камней, с узкой, закругляющейся наверху дверцей. Она была возведена еще во времена Восьмирии.
   Внутри, огороженный узким барьером, располагался вымощенный красными плитками круг, саженей шести в диаметре. По центру круга стояла массивная, под цвет стен глыба. Если провести рукой над ее поверхностью, можно было ощутить поднимающийся кверху поток теплого воздуха - глыба располагалась на месте концентрации в земле древних сил.
   - Помни, - наставлял Травицкого Злоба, - если все пройдет, как задумано, и ты станешь воином судьбы, то должен уничтожить командующего тёмным войском предателя и разрушить его лабораторию по выращиванью кристаллов. Шуль признался - силы тьмы ни чем подобным не располагают и сами не смогут её восстановить.
   Магистр откинулся на барьер. Камень под рукой был шершавым.
   - Ну почему мы не убили тогда Герота, - сказал он невесело, -
   ведь имели все шансы.
   - Ну, вряд ли вам дали б убить его так легко - тьма отнюдь не глупа, Пелема наверняка постоянно охраняли. Да разве в нем одном дело, нашелся один предатель, значит, найдется и другой.
   Оба замолчали.
   - Пора, - произнес Злоба, - солнце в зените.
   Он указал на узкое отверстие на верху башни. Солнечный луч, входивший в него, падал прямо на глыбу. Однако пространство, лежавшее чуть в стороне, было погружено в полумрак.
   - Да, - отозвался магистр. Он смотрел на пылинки, танцующие в луче, все они почему-то собрались по его краям. - Вы выйдите, на всякий случай.
   - Хорошо, когда за полковником закрылась дверь, Травицкий перемахнул через барьер и двинулся к камню. Не было времени на раздумье, обряд надо было начинать, покуда солнце находилось в зените, и луч, падающий сквозь отверстие в потолке, освещает глыбу.
   Встав перед камнем, магистр начал ровным голосом произносить заклятие:
   - Вертор торн, а джеба.
   Голос его гулко разносился по замкнутому пространству башни, отражаясь от каменных стен. Словам магистра вторило эхо.
   - Корнос тала.
   Травицкий вытянул руку с мечом, и плавно, сверху вниз, плашмя коснулся лезвием камня. Он сразу ощутил, как движется по мечу сила, перетекая с рукоятки на его пальцы и распространяясь дальше по всему телу. Словно он был огромным пустым сосудом, который медленно заполняла вода.
   - Гирондон Тэр.
   Пространство над камнем осветилось, казалось, будто светится сам воздух. Травицкий увидел на стене свою тень. Она была непомерно большой и колебалась, словно жила самостоятельной жизнью.
   Тень раздвоилась. Один из силуэтов медленно пополз по кругу, соприкасаясь, однако, ногами со своим двойником.
   - Кордион, о лардион.
   Заклинание было завершено.
   Потом на стенах появилось множество теней. Словно они давно уже ждали в каком-то тайном, темном убежище, и вот поняв, что, наконец, можно объявиться кинулись на стену.
   Тени сходились, меняли очертания. Иногда Травицкому казалось, будто он видит знакомые образа, но серые силуэты расходились, и определить, что-либо было уже нельзя. Потом, отодвинув, растолкав другие тени, на стене оказался огромный, до крыши башни человеческий силуэт. Травицкий знал - это была его тень. Тень, которую он отбрасывает сквозь время, через четыре установленных дня.
   Магистр напряженно вглядывался. Рука с мечом онемела. Тень двинулась, было видно, как шевелятся ноги. Через четыре дня он будет ходить, а значит жить. Однако магистр был слишком напряжен и не ощутил облегчения, тем более, что, что-то было с этой тенью не ладно. Он никак не мог понять, что. И только продолжал до боли в глазах
   вглядываться в тень. Она тускнела, сливаясь с фоном, перед тем как полностью истаять на мгновение еще раз выделилась четко, и тогда Травицкий понял.
   Странно, но в этот момент магистр не ощутил даже разочарования, только какая-то горечь возникла во рту. Он знал, на что шел, и цена, которую предстояло заплатить, вовсе не была непомерной.
   Снаружи его ожидали Злоба, Марек и Вячко.
   - Да, - сказал он в ответ на их безмолвный вопрос. - У меня есть четыре дня.
   Кажется, во всех свитках древних легенд писалось, будто избранник времени должен испытывать ощущение всесилия. На эти
   четыре дня он становился равным богам Никто, и ничто не могло уничтожить его. Однако никакого подъема Травицкий не ощутил.
   Во-первых, удовольствие было отнюдь не бесплатным, как он узнал, во-вторых, меньше всего на свете хотелось ему быть великим воином, не его это удел.
   - Ну, что ж, - произнес Вячко, - не будем терять времени, оно сейчас дороже денег.
   Они двинулись по улице. Встречные, которые изредка им попадались, не обращали на группу внимания. Лишь дети с восхищением взирали на командиров дружины. Взрослые знали - расспрашивать о положении бесполезно, а то, что можно, все и так знают.
   - Вы выяснили, - спросил Травицкий, - почему на нас двинулись темные из южных лесов?
   - Шуль, - пояснил Вячко, - кстати, именно он был зачинщиком,
   изобрел заклятие способное на расстоянии разрушить кристалл проникателя. Под его воздействием они должны были распадаться в мельчайшую пыль. Именно этим он заставлял повиноваться Герота и второго, не помню сейчас его имени. Однако последней, похоже, нашел контрзаклятие, и решил взять власть в свои руки.
   - Это точно?
   - Предположительно, иначе не объяснишь, почему он выступил.
   Они подошли к мэрии, поднялись по ступенькам и вошли внутрь.
   - Однако, - сказал Травицкий, - как вы выяснили у них все это?
   - Обещали жизнь. Шуль молчал, но мэр раскололся почти сразу.
   Они остановились возле небольшой запертой двери. Травицкий неоднократно видел ее, но был убежден, что за ней скрывается только одно из подсобных помещений.
   - Вы сдержите слово?
   Вячко достал из кармана куртки ключ и принялся ковыряться в замке.
   - Нет, - сказал за него Злоба, будто отрезал.
   Пожалуй, я тоже не сдержал бы, - подумал Травицкий.
   Они зашли в помещение. К удивлению Травицкого это действительно оказалась кладовка: на полках лежали метла и тряпки. Вячко подошел к противоположной от двери стене и ткнул в ему одному известную точку. Открылся проход, за которым уходила вниз спиральная лестница.
   - Всегда считал себя знатоком города, - произнес Марек, - но об этом даже не подозревал.
   Тайна штаба, - пояснил Вячко. - О ходе даже Мэр не знал, - хотя
   он и был в его владениях.
   Он повернулся к Травицкому.
   - Вы благополучно минуете под землей позиции темных. Ну, удачи вам.
  

Глава тринадцатая.

   Так же как и месяц, назад Травицкий шагал по лесу. Только теперь он был один. Целые сутки прошли с того момента, как он выбрался из подземного хода, выход которого был замаскирован под валун с помощью иллюзии. Неуверенности не было. План разработан в штабе, и ему оставалось лишь выполнить его. Все просто. На словах. Травицкий усмехнулся.
   Сбоку послышался визг. Травицкий замер, повернул голову, опасности он не ощущал.
   - Ну и Молох с ним, - решил магистр, - какое мне дело до того, кто там визжит.
   Почему-то его временами страшно раздражал висевший на поясе меч. Хотя оружие было удобно и движению совершенно не мешало. Травицкий на ходу принялся, разглядывать ножны с торчащей из них рукоятью. Ножны были украшены вырезанным на них орнаментом. Никаких магических знаков в нем не было. Руны чертят на самом мече. Да и вопрос еще - действительно ли они помогают?
   Травицкий в который раз удивился иронии судьбы, сделавший из него воина времени. Потом почему-то вспомнилось, как Злоба сказал, что совсем не собирается держать обещание перед предателями. Тогда он с ним согласился. В тот миг это казалось единственно верным. Теперь он уже не был так уверен в этом.
   Нарушение обещания пленнику - это уже нарушение чести. Так можно стать похожим на темных. Ладно, об этом после, сейчас о другом надо думать. Ты просто никак не можешь смириться, что тьма произошла от людей подобных тебе, и пугаешься при одном намеке на похожесть. Хотя это может и неплохо.
   Ближе к вечеру он совершил превращение, приняв на этот раз облик кирита. Он был один, и иллюзия накладывалась медленно, в одиночку трудно войти в образ. Постоял привыкая. Собственно все
   зависело от предположения, хотя и весьма правдоподобного. Вячко и Злоба считали, что силы тьмы изберут именно это место для временного лагеря.
   Травицкий внимательно оглядел деревья, прошел немного вперед, наконец, и, наконец, нашёл подходящие - высокий дуб с прочными ветками и густой кроной. Отошел так, чтобы видеть весь дуб целиком. Снова вернулся к подножью.
   Вздохнул, потрогал кору рукой. Кора была неровной, в одном месте покрытой налетом какой-то плесени.
   В конце концов, это совсем не сложно, лазил же он на деревья мальчишкой, даже любил это занятие. Он отчетливо вспомнил, как раскачивался на тонкой ветви вверх-вниз. Упругое дерево подбрасывало его словно качели. Видно сверху было далеко, и десятилетний Травицкий мог обозревать весь город, точнее обращенную к нему половину. А потом ветка обломилась, и будущий магистр ухнул вниз, просто чудом ничего не повредив, хотя ушибся сильно.
   Однако сейчас ему не десять. Он ухватился руками за нижнюю
   ветку, и осторожно поставил ноги на ближайший выступ. К его облегчению забраться оказалось не так уж сложно. Поднявшись повыше, он скрылся в гуще ветвей, невидимый с земли. После коротких поисков магистр нашел точку поудобней, с нее можно было, оставаясь незамеченным, без помех наблюдать окрестности, кроме того, здесь было удобно сидеть, прижавшись спиной к толстому стволу. Травицкий распутал пояс, обвил вокруг ветки и затянул снова, теперь он не рисковал свалиться.
   Однако, это восхождение,- подумал он, - не слишком хорошо согласуется с моим новым обликом, сильным, но неуклюжим. Слава Тору, это всего лишь иллюзия.
   Ждал магистр долго, уже начало темнеть. Подумалось: вдруг штабисты ошиблись, и темные силы устроят привал в совсем другом месте. Он даже испугался, так как рисковал в этом случаи зря растратить весь срок судьбы и попусту заплатить цену. А кстати, когда ему придется платить? Травицкий спокойно воспринял предстоящую потерю, свыкся с ней, но при мысли, что жертва может оказаться напрасной, ему стало страшно.
   Слева послышался шум, из за деревьев вышел небольшой отряд нечистых - очевидно передовые части. Травицкий облегченно вздохнул и принялся разглядывать их сквозь ветви. Дозор прошел вперед, миновав дерево, на котором сидел магистр, и остановился. Послышались звуки, предупреждавшие о появлении большой армии. Был слышан топот ног, нечистые шагали четко, как один. Ничьи шаги не выделялись из общего марша, хотя местность отнюдь не походила на ровный плац. Травицкий ощутил сопровождающую их темную ауру.
   В сгущавшихся сумерках стали видны двигавшиеся колонны. Они
   Вышли на поляну, заполнив ее всю, но дальше не спешили. В основном
   Это была пехота, порождения тьмы плохо ладили с лошадьми. Но магистр различил и несколько обозов, фургоны с впряженными в них животными. Определить нужный сейчас не было не малейшей возможности.
   Чей-то голос пролаял команду и войско, потеряв монолитность, разбрелось по поляне. С одного из фургонов начал подниматься дымок.
   Туда выстроилась длинная очередь нечистых, слышались чавкающие звуки. Очевидно, это была кухня.
   Войско выглядело небольшим. Не было никакого смысла двигать к городу огромную армию, если в любую минуту можно было открыть окно за пределы трехмерности и призвать помощь.
   Но для того, что бы вести проникатель нужен транспорт, а для транспорта нужны дороги, отсюда поддающийся вычислению маршрут.
   Стало совсем темно. Травицкий видел, как двое гонсов, завернувшись в плащ-палатку, завалились спать возле его дуба. Это создавало ему определенные неприятности. Лучше подождать пока посветлеет, - решил магистр. - Они пришли поздно, и значит, вряд ли поднимутся рано. Сейчас все равно ничего не видно.
   Интересно, видят ли создания тьмы во тьме? Вряд ли, иначе колонна скорей всего двигалась бы по ночам. В этом я с ними на равных.
   Хорошо, что я знаю, как выглядит нужный фургон. Его наблюдали в хрустальный шар, на марше, когда проникатель не работал. Знать бы, работает ли проникатель сейчас? Когда они проходили мимо других городов, их несколько раз пытались остановить, и невесть откуда возникали бесчисленные рати, которые потом бесследно исчезали.
   На месте нечистых, подумал Травицкий, я бы создавал окно на каждом привале. Просто из предосторожности, что бы не тратить время на проникновение, а также, чтобы совмещать движение войск там и здесь. Контролировать движение следовало часто, иначе войска, эти и "потусторонние" просто разойдутся. Судя по исчезновению видимости в магическом шаре, они устанавливали контакт каждые два с половиной часа.
   Магистр попытался вздремнуть перед боем, но отключиться, не удавалось. Было холодно, лето кончилось, шел первый месяц осени. Налетающий время от времени ветер пробирал до костей. Магистр попросту замерз. Кроме того, наверное, он все-таки немного нервничал.
   Вспомнились Вадим и Корти, его спутники в предыдущую вылазку. Может и зря решили, что на этот раз он пойдет один. С другой стороны, чем больше народу, тем больше шансов быть обнаруженным, а существенной пользы спутники не принесут. Все должен свершить он - Лион Травицкий, воин судьбы.
   Наконец стало светать. Магистр различал соседние деревья. Подождав немного, он отвязал себя и принялся спускаться. Добравшись до нижней ветви, Травицкий спрыгнул с дерева. Он коснулся ногами какой-то мягкой массы, под ним пронзительно взвизгнули, и Травицкий понял, что угодил на гонса. Создание тьмы попыталось вскочить, и магистр сорвался с него, едва не упав. Он стремительно выхватил меч и, не глядя, ударил вниз. Выкованное из волшебной стали, оружие без
   сопротивления рассекло тело. На мгновение магистр замер прислушиваясь, все было в порядке: второй гонс так и не проснулся.
   Магистр вставил меч в ножны, и, обходя спящих двинулся к фургонам. Какой-то ронг, когда он проходил мимо, недовольно и сонно произнес:
   - Пошел прочь низший. Совсем обнаглели.
   В полумраке отличить его от нечистого было трудно даже для твари с магическим зрением.
   Травицкий поспешно втянул голову в плечи, пригнулся и поспешил удалиться.
   Быстро светало.
   Он приблизился к одному из фургонов. В приоткрытую дверь можно было разглядеть сложенные из огнеупорного кирпича плиты. Кухня. Магистр осторожно пошел к стоящему поодаль другому фургону. Да, это он, - понял Травицкий. - Фургон, в котором содержится самое ценное для тёмной армии: проникатель и запас кристаллов.
   Травицкий вспомнил, как легко взял кристалл в Норте. Но алхимической лаборатории для их производства там не было. Это был еще один способ, с помощью которого мэр с Шулем держали двух других предателей в повиновении. Поэтому войско сейчас так стремилось к Кабере, не обращая внимания на другие города, в лаборатории университета можно было вырастить кристалл с нужными свойствами.
   Магистр внимательно оглядел фургон, охраны не видно. Но внутри наверняка кто-нибудь есть. Ага - его тренированный разум мага ощутил вокруг фургона кольцо силы. Оно было такой мощи, что Травицкий даже поразился, как удалось нечистым создать его. Любой смертный или порождение тьмы, вступив в круг, были б немедленно
   испепелены.
   Он увидел кольцо волшебным зрением. Черный, неровный обруч вращался над самой землей, временами приподнимаясь, а затем опускаясь на прежнее место. От него исходил вверх ток силы. Нечего было даже пытаться проскочить сквозь него.
   Но для воина судьбы это ничего не значило, пока не минет назначенный срок, воин не уязвим. Возможно, были и еще ловушки, но магистр не смог их обнаружить.
   Слышался шум, лагерь пробуждался. Некоторые из темных расхаживали по поляне, другие сидели. Неподалеку стоял гонс и подозрительно разглядывал магистра. Я только привлекаю внимание, - понял Травицкий. И меня наверно заметили из фургона. Но требовалось усилие, что бы вступить во враждебное всему живому кольцо, даже если знаешь - тебе нечего бояться.
   - Эй, иди сюда, - послышался лай гонса.
   Травицкий кинулся вперед. Сделка со временем сохраняла его жизнь, но не свободу. Серый обруч перед ним треснул, вверх ушла беззвучная молния, ослепив на мгновение Травицкого. Потом зрение вернулось. Все казалось каким-то не естественным, как когда ганни перенесли его в Каберу. Перед глазами плавали темные пятна, но он понял - кольца впереди нет, сила разрядилась, путь свободен.
   Травицкий вновь устремился к фургону. К счастью, вспышка ослепила не только его, но и темных. Он вскочил на предупредительно, словно для него, спущенную с фургона лесенку. Ухватился рукой за край фургона и изо всех сил ударил мечом по двери, там, где должны были находиться запоры. Дверь поддалась странно легко, однако, из-за
   неё полетели стрелы. Стреляли два гонса.
   Травицкий не обратил на них внимания. Порождения тьмы смазывали свое оружие смертельным ядом, одно прикосновение которого к незащищенной коже убивало, конечно, если они не хотели взять противника живьем. Но Травицкого охраняло время, его нельзя
   было убить. Он был без кольчуги, а значит, стрелы не могли в него попасть.
   За гонсами магистр разглядел очень бледного человека. Потом темные кинулись к нему. Сзади тоже слышался топот ног.
   С ужасом Травицкий увидел, как человек возложил руку на дощечку с шарами. Этот проникатель был гораздо меньше нортского.
   Сквозь узкую раму можно было протиснуться только поодиночке. Иначе проникатель не поместился бы в фургоне. Рядом магистр заметил части более крупного аппарата. Разглядывать не было времени. Магистр нарочно выбрал наиболее неестественную позицию, в которой его непременно должны были легко убить, если б временем ему не было предначертано жить. Двое гонсов, которые, казалось, должны были пронзить его с разных сторон мечами, вдруг споткнулись, рухнув друг на друга. Травицкий перескочил через них. Он ударил, мечем по доске с шарами, когда из раскрывшегося "окна" вылезал первый темный. Вторым ударом он рассек человека. Тот рухнул, на лице его был страх пополам с недоумением. Упав, он тут же скончался.
   Травицкий принялся крушить стеллажи с деталями. Краем глаза он видел, что гонс, успевший проникнуть в нашу трехмерность, оказался после разрушения проникателя расчлененным на двое.
   Ему пытались помешать. Травицкий сразил двух опомнившихся
   охранников, когда в фургон ворвалась толпа темных. Оставшиеся у него секунды Травицкий использовал, чтобы разрушить последний ящик. И он успел сделать это, прежде чем лезвие вражеского меча отсекло его правую руку.
  

Эпилог

   В дверь постучали.
   - Разрешите.
   - Входите, - отозвался Травицкий, не вставая.
   - Желаю жизни, магистр, произнес Злоба, открывая дверь.
   - И вам жизни долгой.
   Вместо правой руки у Травицкого был теперь искусно сделанный
металлический протез. Злоба деликатно отвел взгляд.
   - Мне поручили от имени города, - начал, было, он.
   - Выразить мне благодарность, - прервал магистр. - Считайте, вы уже это сделали. Последние время меня приветствуют все прохожие на улицах. Никогда не думал, что популярность может так быстро надо-
есть.
   Полковник немного обиделся. Травицкий это заметил.
   - Извините, - произнес он, - но вы просто не представляете, до чего доходит. Один малец, лет десяти, спросил, какие владели мной чувства, когда я готовился к последней схватке. Он именно так и сказал.
   - Ох, садитесь, извините, не предложил вам сразу, - спохватился магистр.
   - Ничего.
   Злоба уселся в соседнее кресло.
   - И что же вы ему сказали?
   Травицкий некоторое время созерцал огонь в камине.
   - Сказал, злился, что выспаться не удалось, но он не понял. Послушайте, а как с мэром и Шулем?
   Полковник усмехнулся.
   - Мы заперли их с пленными темными. Через некоторое время их жизнь была выпита. Формально мы даже не нарушили слова. Не будем больше об этой мерзости.
   Травицкий согласно кивнул. Он вспомнил, как клеймили людей в Норте, как корчились на поле рабы. Вспомнил, как отрубили ему руку, долго били, потом повели куда-то, а руку перетянули. Травицкий был спокоен: он сделал свое дело и у него оставался еще один, данный временем день. А в полдень, как было условлено, войска людей, войска из разных городов, пошли на приступ, почти мгновенно уничтожив порождения тьмы, которые были отрезаны от своей трехмерности и не получили подмоги. Все остальные кристаллы, где бы они не находились, были разрушены новым заклятием, связь темных со своей вселенной прервана, с этого мгновения снятие блокады с Каберы было лишь вопросом времени.
   - Чем вы теперь намерены заняться? - прервал полковник его мысли.
   - Ганни.
   Злоба кивнул понимающе.
   - Нет, - Травицкий покачал головой, - ни интересуют меня не сами по себе, хотя и это, конечно, тоже. Но тогда в спешке у меня не было времени понять, насколько же это страшно - сделка со временем.
   Злоба молчал. Он не улавливал связи.
   - Я имею в виду ни угрозу гибели, ни даже свою руку. Все предначертано временем - ведь это страшно. Выходит, человек не стоит ничего. Но все во мне восстает против слепого фатализма. Ганни говорили о фазах, помните? Похоже, они имеют над временем какую-то
   власть. Я должен знать, что такое время и, что такое человек. Это для меня сейчас самое важное.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"