Из самого словарного определения интеллигенции очевидно, что она состоит из людей умных, образованных и культурных. Как минимум часть её стоит во главе внутреннего развития общества, хотя бы потому, что предвидение необходимости изменений предполагает хорошее знание законов политического и экономического развития страны, историю и культуру своего государства.
Оперируя философскими категориями производственных отношений и производительных сил, а также понятиями базис и надстройка, можно утверждать следующее: административно управленческий комплекс устанавливает законодательную базу страны и осуществляет руководство средствами производства и производственными отношениями, так как формируется ведущим классом общества. Тем самым он отвечает за функционирование базиса государства. Интеллигенция же непосредственно участвует в развитии надстройки. И если на первом этапе (после смены общественно экономической формации) уровень надстройки отстаёт от уровня развития базиса, то впоследствии догоняет и обгоняет его. Таким образом, интеллигенция (по крайней мере, её наиболее передовая часть) входит составной частью в двигатель прогресса надстройки, а значит и общества в целом.
Однако, в нашей стране, впервые в обозримой истории человечества, наблюдается не прогрессивное, а регрессивное развитие общества. И раз сменить формацию с социалистической на капиталистическую оказалось возможным (пусть даже весьма искусственным путём), то очень важно понять, что произошло при этом с социалистической надстройкой, а вернее, с двигателем её развития. Надстройка могла, вопреки законам общественного развития, продолжать развиваться в прежнем направлении, создав тем самым непримиримые противоречия с базисом, что неминуемо привело бы, с учётом того, что базис не был достаточно укреплён, к новым коренным изменениям (заметим, что в переходный период от капитализма к социализму противоречия между новым базисом и ещё старой надстройкой стоили нашей стране сотни тысяч жизней). Однако интеллигенция выбрала свой путь - вперёд, в прошлое .
Заметим, что принадлежность к авангарду развития общества не всегда означает поддержку со стороны правительства и администрации. Более того, с того момента, когда надстройка начинает опережать базис, интеллигенция и государственная машина становятся в некоторую оппозицию друг к другу. Именно это противостояние и формирует вектор направления изменений в обществе. Оппозиция эта, за исключением крайне радикальных явлений, не является критичной, а значит, и опасной для самих оппозиционеров .
Ведь интеллигент это достаточно умный, образованный и обеспеченный человек (во всяком случае, редко кто из них оказывался невостребован государством, а значит проводил жизнь в поисках хлеба насущного ). Подобная востребованность предоставляла ему определённую свободу действий, что, в свою очередь, позволяло интеллигенту вести себя достаточно независимо, а значит способствовало его развитию как личности и поднимало его статус в обществе. Заметим, что с точки зрения легальной обеспеченности, ведущие представители интеллигенции практически не отставали от чиновников госаппарата. Всё это служило им поводом для самоуважения. Именно самоуважение для большинства из них являлось своеобразным жизненным стержнем.
Что же мы наблюдаем сегодня? Большинство знаний и навыков, полученных в советское время, оказались ненужными. А нужным оказалось умение воровать и мошенничать. Да ещё умение удержать наворованное и награбленное. И вот здесь интеллигенция оказалась не на высоте. Ведь при развороте страны к прошлому, авангард разом оказался в арьергарде, и требовались большие усилия для того, чтобы вновь вырываться на передовые позиции (на которых, неожиданно для самих себя, оказались, совершенно к этому не готовые, да и, по большому счёту, не нуждающиеся в этом, представители андеграунда), и ещё большие, чтобы, придерживаясь прежних взглядов, сделать всё для того, чтобы спасти свою родину. Однако оказалось, что понятие родины для большинства оказалось пустым звуком. Несмотря на всю внешнюю интеллигентность.
Пока чиновничий аппарат во главе с Горбачёвым, Ельциным, Черномырдиным, Чубайсом и иже с ними разворовывали и разбазаривали страну, а бандиты обирали всех, до кого смогли дотянуться (а руки у них оказались на удивление длинными), интеллигенция, ведомая Новодворской, Гайдаром, Явлинским и всеми теми, чьи имена сегодня уже стёрлись из нашей памяти, пела Аллилуйю демократии. А кончив петь, неожиданно обнаружила, что всё, что можно было разворовать разворовали без них. Лишь немногие из восхваляющих сумели урвать себе хоть что-то, да ещё те, кто изображал из себя новых лидеров научно-культурной общественности, не остались неотмеченными власть предержащими. Все же остальные разом перешли в категорию ниже среднего, а кто-то и намного ниже . К этой ситуации интеллигенция оказалась не готова. В стране раскручивались новые герои, и это были не учёные или поэты, художники или композиторы, а приблатнённая шушера и псевдодемократы. Новым хозяевам страны совершенно не нужны были те, кого ещё вчера боготворила страна, ведь они вполне могли иметь собственное, отличное от правительственного, мнение на происходящие события.
Вместе с Советским Союзом пришлось уничтожать (кого физически, а большинство - морально) тех, кто ещё вчера в глазах народа служил олицетворением великой державы. Так что участь интеллигенции была предрешена. Прекратились высокие зарплаты и государственные субсидии, исчезли почёт и уважение. Пропала база для обретения внутренней уверенности и самоуважения. Сам по себе набор научных и культурных знаний обесценился. Пропало ощущение нужности и востребованности. У многих исчез внутренний стержень, а новый обрести они так и не смогли. Оказалось, что бороться хотя бы за саму себя интеллигенция, расслабленная социалистическим строем, не сумела. Кто мог хоть как-то зацепиться за рубежом, и хотя бы за малые, но не деревянные деньги продать свои знания и навыки, очень быстро нашли свою новую историческую родину. И ей стали не только традиционные Израиль и США, но и Германия, Канада, Австралия, а потом и бывшие страны социалистического лагеря Чехия, Венгрия, Румыния. Куда только не иммигрировали наши интеллигентные соотечественники, занимаясь там порой отнюдь не интеллигентной работой. Оставшиеся же в России очень успешно слились с массами, перестав претендовать на ведущие роли и потеряв тем самым право называться интеллигентами .
Таким образом, преемственность в развитии русской интеллигенции, не нарушенная даже в годы революции и гражданской войны, оказалась разорвана демократией и перестройкой.
Образующийся же сейчас в России новый общественный слой целиком и полностью формируется административно-управленческим аппаратом, а значит, не имеет право называться интеллигенцией в полном смысле этого слова. Планка принадлежности к этому слою сегодня искусственно занижена до предела. Нивелировано научное и культурное образование. Академий образовано столько, сколько раньше было университетов, а в университеты постарался превратиться каждый учебный вуз. Поэтому говорить сегодня о полноценном университетском образовании, а значит о появлении новой плеяды учёных, не приходится. Кроме того, от многих институтов (нынешних университетов) осталось одно название. Переход на обучение под западный стандарт изначально был обречён на провал, ведь учить должны были те, кто как минимум разбирается в том, чему учит. Но как могут старые профессорско-преподавательские кадры учить тому, что сами знают только по книгам, остаётся большим вопросом.
Можно возразить, что большинство преподаваемых предметов не имеет социальной окраски. Это так. Но ведь преподавание проводится не для самого факта последующего получения диплома, а для того, чтобы впоследствии эти навыки были применены на пользу общества. А мы сталкиваемся сплошь и рядом с тем, что молодёжь поступает туда, где обещают дипломы западного образца, дающие право работать заграницей, а значит готовим кадры, изначально собирающиеся зарубеж. И идя на поводу у этой тенденции, вузы начинают готовить специалистов с мудрёными названиями, лишь бы увеличить поток поступающих (особенно на введённое платное обучение). Специалисты для России становятся не нужны.
Что же касается академий, то их количество растёт быстрее, чем грибы в Ленинградской области дождливой осенью. Теперь академиком может стать практически каждый надо только набрать соответствующую (достаточно небольшую) сумму, да выбрать себе интересующее вас звание. Если раньше звание академика давало своему обладателю налёт благоговейности, то сегодня не вызывает ничего, кроме улыбки. Тем самым нивелируются и истинно академические достижения, достойно оценённые АН СССР.
Да, сегодня мы освоили компьютеры и Интернет. Но представителя сословия белых воротничков интеллигентом назвать нельзя. Ведь последнего характеризует самостоятельность мышления. А о какой самостоятельности мысли можно говорить в стране, которая перестаёт читать, писать, и заполонила свои экраны иностранной продукцией.
Конечно, остались ещё в эксклюзивном, раритетном варианте истинные интеллигенты советского замеса, но их единичность только подтверждает деградацию в России понятия интеллигент и рождение нового вида интеллигенции интеллигента неинтеллигентного. Так что ждать, что представители этого формирующегося слоя сумеют участвовать в развитии надстройки, пытающейся принять сегодня хоть какие-то чёткие, определённые формы, в нужном российскому народу направлении - нечего. Потому что бессмысленно ждать чего бы то ни было как от тех, кого уже нет, так и от тех, кого ещё нет. А может быть, и не будет. По крайней мере, достаточно долго.
Россию называли страной победившей интеллигенции. Практически все её задачи, поставленные в 80-х годах к 1993 году, оказались решены. Вроде бы сбылась мечта интеллигентов о наказании злых коммунистов, добром народе и мудром правительстве. Демократия, свобода выезда, право слова всё было узаконено и разрешено. Но даже при достижении, казалось бы, полной победы, практически во всех лозунгах и призывах подспудно проглядывался прямо-таки истерический страх перед погромом.
А лживо-наносные призывы к покаянию и искуплению? Впору говорить о самобичевании интеллигенции как панацеи от всех социальных неурядиц. Воспринимать это можно было только как процедуру самовыпячивания и ревизии истории мол, раз мы предлагаем покаяться за грехи (неважно, существующие, или мнимые), значит и в историческом отдалении мы осуществляли процесс руководства и впрямую влияли на развитие нации. А раз это было тогда, значит, по принципу аналогии, должно быть и сейчас. Вообще-то весьма умный шаг: через покаяние во власть! Впору иезуитам поучиться у нынешних интеллигентных вождей . Ведь если ранее тоска интеллигенции по статусу всенародного заступника и ответчика была лишь претензией на получения права быть выразителем интересов определённого (по западным меркам третьего) сословия, то в девяностых, вкупе с демопартократами дорвавшись до самого верха, эту акцию можно рассматривать только как попытку подвести историческую базу под свою претензию на власть.
Ощущение сексуального насилия над народом России проходило красной нитью через произведения искусства и достигло своего апогея к началу XX века.
Получалось, что власть (царь) батюшка, унижала народ матушку, а между ними их дворянский сын интеллигенция, героически мечтающий сокрушить отца во благо матери. В сегодняшних призывах к возрождению духовности явственно проглядывает желание демоинтеллигентов не только удержаться при власти, но и вновь попытаться стать властителями народных дум. (Очень напоминает известный анекдот: Мне опять хочется в Париж - Вы давно оттуда? - Я там не был, но недавно уже хотелось .)
Однако то, что интеллигенции так и не удалось хотя бы в умах людей отделить себя от власти, отметил ещё П.Н.Милюков, писавший, что оба эти поколения и обвиняемые, и обвинители одинаково интеллигентские, и ничто интеллигентское (в русском смысле) им не чуждо .
Период Октябрьской революции привёл интеллигенцию к идеологическому краху неизбежный выбор между красными и белыми приводил либо к воссоединению с прошлой, ранее критикуемой властью, либо к признанию новой, что противоречило привычному критиканствующему состоянию. В этой ситуации большинством из оставшихся в России интеллигентов была предпринята попытка сохранения культурных ценностей народа в виде пассивного оппозиционирования внешне принятой власти народа. Только самоизоляция и самоконсервация позволяло интеллигенции выжить в новой для себя стране в прежнем качестве и с прежними идеалами. Интеллигенция, даже примкнув к Советской власти, так и не проявила себя ни в гражданской войне, ни в строительстве социализма. Поэтому репрессии В.И.Ленина против этого контрреволюционного сословия были вполне объяснимы.
И во внешней, и во внутренней ситуации были сохранены основные интеллигентские черты боязливая оппозиционность к власти, беспомощная чувственная жалость к очередной раз обманутой России - и, как следствие, вечное чувство вины. Следствием этого является непреходящее желание покаяния и уверенность в том, что только они знают, что нужно России и как этого нужно достигнуть.
Перестав ощущать себя действенной самостоятельной единицей общественного развития, интеллигенция, из чувства внутреннего сохранения собственной значимости, начинает, с мазохистским наслаждением, подставляться под государственные удары. Раз бьют, значит принимают всерьёз .
Современная ситуация всё меньше благоприятствует носителю культурных традиций . В истории России не было такого периода трогательного взаимопонимания власти и её вечного оппозиционера . И дело даже не в государственной пропаганде либеральной демократии, а в том, что государство, похоже, заразилось, интеллигентской болезнью вины, по крайней мере в той её части, которая связана с внешней политикой и борьбой за свою внутреннюю целостность. И даже те шаги, которые делаются сегодняшним правительством России отнюдь не исключают резкого рецидива этого заболевания уж слишком ослабел за эти демократические годы государственный организм. И когда до народных масс дойдёт весь ужас обмана 1991 года, интеллигенция не в силах будет оправдаться. Именно поэтому она сегодня приложит все силы к тому, чтобы народ никогда не узнал правды, а значит, превращается в одну из основных реакционных народу сил. Уж слишком быстро она сменила термин демократическая общественность на чернь, подстрекаемую кучкой красных экстремистов .
Идея пойти на выучку к капиталистам носится в головах интеллигенции ещё со времён Б.П.Струве, т.е. более ста лет. Никто не верил в падение коммунистического тоталитаризма, и это давало возможность интеллигенции лелеять чувство собственной значимости, выдвигая на кухне лозунги капиталистического преобразования России, заранее понимая всю обречённость подобного диссидентского порыва, и тем самым упиваясь собственными мазохистскими действиями. Виноватая жертвенность, столь присущая русскому интеллигенту, получило широчайшее поле для самореализации.
И вдруг ей представилась возможность воплотить все свои, до сих пор скрываемые, чаяния в жизнь. Засучив рукава, она скоренько бросилась во власть, так же быстро утеряв всю свою интеллигентность, начав свою властную деятельность с ограбления и обмана того самого народа, о судьбе которого она так долго скорбела. Темпы интеграции интеллигенции в будущий правящий класс оказались очень высоки. И жупел коммунистического врага стал играть для неё позитивную роль, помогая сплотить ещё не во всём разобравшийся народ вокруг власти. Но долго ли можно было продержаться на одном охаивании коммунизма?
И знание о том как нам обустроить Россию оказалось пустым звуком все идеи быстрого экономического прогресса оказались ложными. Но их прокатка на российских просторах позволила молодой интеллигентской поросли вытеснить с бюрократических государственных позиций поколение старых новых демократов. Многие из этой поросли предпочли забыть о своём интеллигентном прошлом, во всяком случае их действия никак не напоминают действия философа на троне - одного из любимейших концептуальных персонажей отечественной интеллигенции.
Не имея собственных экономических и политических целей, интеллигенция сама себе роет могилу, становясь на платформу того или иного движения. Поэтому все поиски и метания интеллигенции обусловлены не избытком критического видения окружающего мира, а его недостатком. Именно недостаток самокритики и не позволяет интеллигенции превратиться из прослойки в что-нибудь более серьёзное.
Необходимо как можно быстрее отвергнуть заимствованную у наших внешних друзей программу капитализации России, выработать собственную, интеллигентскую платформу экономического и политического развития России, которая была бы на деле, а не только на словах сориентирована на благо того самого народа, о судьбе которого со времени своего появления так печётся интеллигенция.