Аннотация: ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ВАМ, ГЕРОИ ПОЛЯ КУЛИКОВА!
Шумел ковыль на поле Куликовом...
Был вечер дня 8-го сентября года 1380-го от Рождества Христова. На земле лежал раненый русский воин. Звали его Семён, по прозванью Вяхирь. Был он ратником Большого полка войска великого князя Димитрия Ивановича московского. Великого войска - невиданного ещё на Руси, которо пришло на поле Куликово оборонить Русь от воинства Мамая, темника ордынского, умыслившего вторым Батыем стать и много зла Руси Московской принесть. Мамай, хоть ханом не был, но таку силу в Золотой орде заимел сейчас, что самого хана себе подчинил.
Только что очнулся Семён, вышел из забытия... Болели раны, полученные в сече. А сеча-то была страшная... Но видел он над собой голубое-голубое небо, и было ему покойно-покойно так на душе... Тако это было великое счастие - видеть это небо и тихо плывущие по нему облака! Верно, подумалось Семёну, они - как души воинов русских, товарищей его, павших сегодня...Бились они сегодня, не щадя живота своего и многие не вернутся домой... А чем завершилась битва?! Не знал того Семён. Не знал он и жив ли его хозяин, боярин Михайло Ондреич Бренко... Семён ему служил верой и правдой уже шестой год. Боярин Михайло спас его от расправы несправедливой, когда его, бедолагу костромского, хотел люд повесить, за ватажника-разбойника приняв... С той поры Семён не покидал его. За хозяина своего готов был в огонь и воду пойти. А други его, что бились с ним плечом к плечу - Юрка Хрулец, Васюк Подкова, Стенька Вилок, Гридя Кривец? Живы ли они? Не мог он встать сам да пойти узнать. Лежал и ждал - подмоги или смерти...
И стало вспоминаться Семёну...
***************
...Рать пешо идёт к Дону... Так повелел великий князь Димитрий Иванович. До Коломны шли части войска разными дорогами. Так много было их, что не вместила б их одна дорога. В Коломне государь, смотр войску учинив, вместе со своим сродственником со стороны жены, воеводой Димитрием Боброком, разбил рать на полки - большой, правой руки, левой руки, передовой, сторожевой, засадный. Московские ратники, в числе которых был Семён, попали в состав большого полка. Да и где ж ему было ещё быть, как не в московской рати, коли хозяин его, Михаил Бренко, любимцем князя Димитрия был и при нём давно состоял? Любил его государь за удаль бесшабашную и верность беззаветную. А паче того - за ум его. За то, что в самой жестокой сече никогда головы не терял, хоть и храбр был отчаянно и в бой за Землю Русскую и за государя своего всегда готов был броситься без лишних слов и дум...
Вместе с московской ратью в большом полку оказались полки: белозёрский - под командованием князей Фёдора Романовича и сына его Ивана; владимирский - под командованием московского боярина, воеводы Тимофея Васильевича Волуя; вяземский - под командованием князя Ивана Васильевича. Костромским полком поставлен был командовать великокняжеский воевода и боярин московский Иван Родионович Квашня. А были ещё в большом полку дмитровцы, звенигородцы, ратные люди с Можайска, Углича, Юрьева... И в других полках народу было великое множество из самых разных земель и вотчин русских. Вся Земля Русская поднялась против супостата Мамая! Не хотела быть Русь под вторым Батыем...
И теперь, перейдя Оку-реку по перелазам у впадения в неё Лопасни, шли воины за князем Димитрием к Дону. Слышался мерный топот ног, конское ржанье, звон кольчуг и доспехов, говор людей... Семён шёл и было ему легко и радостно. Ибо шёл он боронить родную землю от врага. Всё просто. Чего ж печалиться?
Поход... Сколько их было и ещё будет, пока не станет государство Российское... Великое государство. Коим ему быть. Вовеки!
***************
...Было раннее утро... Над полем Куликовым висел туман. Русское воинство молча стояло, ожидая врага. Только изредка всхрапнёт лошадь да звякнет оружье... Сегодня быть битве великой, что решит долю Руси. Все это чуяли. Вчера по повеленью великого князя перешли они Дон по, строенными ими самими, мостам, а после те мосты сами и сломали. Так было велено Димитрием. Чтоб каждый воин русской знал, что теперь у них только два пути - победа или смерть! Третьего не будет!
Но верили воины русские, что победа будет за ними. Ибо разнёсся слух, что святой старец Сергий Радонежский благословил великого князя и всех его воинов на поход этот. И послал с князем двоих своих верных сподвижников во Христе - монахов-схимников Пересвета и Ослябю и в монашестве не растерявших своей былой богатырской силы...
Ещё вдосвета вышли полки русские на поле Куликово и построились, заняв каждый отведённое ему место. Семён стоял среди московских ратников. Обружён он было хорошо. Боярин Михайло о том позаботился. Была на нём кольчуга да шлем с кольчатой бармицей. Из оружья имел он меч стальной - прямой, в ножнах деревянных на портупее из сыромятной коже. И был у него щит треугольный; хоть из дерева, но крепкий очень, хорошо сработанный. На холсте, коим его обтянули, был изображён воин с булавой, на льве сидящий. Ещё крепкое копьё имел Семён. Им хорошо будет татаровеев с коней сбивать...
Думалось Семёну о том, что хозяин его ему сказывал... А сказывал он ему то, что государь, великий князь Димитрий ему поведал. О том, что знамение хорошее русскому воинству было этой ночью, когда он с воеводой Боброком выезжал на разведку на Куликово поле - промеж войск русского и татарского. Сошли они тогда с коней и, приложив ухо к земле, оба услыхали плач великий жён русских и татарских. Означало сие, что бою быть жестокому, что многие из русских витязей падут, но победа будет наша!
А ещё подумалось Семёну то, что боярин Михайло, хозяин его, сейчас на месте великого князя стоит! Ведь видел же он, как Димитрий, пришед к священному чёрному стягу русичей с золотым Спасом, который велено было им Михайлу Бренку боронить во время предстоящего боя и повелел тому отдать ему его доспехи. А сам, сняв, отдал ему свои - все в золоте, богатые. После чего сказывал, что идёт в передовой полк и будет биться, как простой воин в первом ряду. Прознав про то, кинулись к государю воевода большого полка, Тимофей Волуй, да князья Белозерские, Фёдор Романович и сын его, князь Иван, и стали упрашивать его не делать того. Говорили, что негоже ему, великому князю, становиться впереди биться, чтоб стал он позади али на любом крыле войска иль где-нибудь в другом месте. На что отвечал им Димитрий Иванович, что как же можно ему, повелев простым воинам встать крепко на врага, самому сзади их встать, за спины их скрывшись, да лицо своё скрыть... Изрёк ещё, что хочет он, как словом так и делом, прежде всех начать и, если надо, первым голову сложить, чтоб прочие, увидав сие, так же сотворили с великим усердием! Того Семён сам не слыхал. Слыхал то и потом ему поведал Васюк Тихой, товарищ его, который недалече был...
И вот стояли русские полки на поле Куликовом и ждали боя...
Это вспомнилось воину сейчас. После битвы. И снова пала на его чело тьма забытья...
***************
...Боль в боку вновь пробудила воина. Он лежал всё там же, где сразили его вражьи руки...И теперь же сама сеча стала вспоминаться ему...
...Пошёл уже пятый час, как стояло войско русское на поле Куликовом. Мамай не шёл ещё...
Но, вот, в одиннадцатую годину, туман рассеялся и услыхали русичи гул и топот. На них шла будто туча чёрная... Казалось так оттого, что большая часть Мамаева воинства была облачена в доспехи чёрные... Всё ближе и ближе вражьи полчища. На расстояньи в два полёта стрелы войско Мамаево стало. И тут же вырвалась вперёд лёгкая татарская конница. Они не бросились прямо на ряды русские, а подошед на выстрел из лука, будто в хороводе закружились, осыпая русское войско своими смертоносными стрелами. То была знаменитая татарская "суи-ма" иль просто "хоровод", как звали её русские воины. Семён знал, как она опасна, эта "суи-ма", ибо видел уже её на реке Воже, два лета тому назад. Воздух наполнился громкими кликами и странными звуками, схожими со звуками, подобными лёту огромных шмелей. То неслись на русских воинов вражьи стрелы. Миг, нет доли мига, и смертоносный дождь посыпался на русские ряды... Крики боли, всхрипы, проклятия... Многие из русских ратников не имели даже кольчуг и теперь многие из них падали мёртвыми. Семёна защитил его справный щит, да и кольчуга защитила. Наконец страшный дождь прекратился. Лёгкая татарская конница, прервав свой проклятый "хоровод", бросилась назад; ряды Мамаевой орды раздались и она исчезла, скрывшись за основными силами. Заревели трубы ордынские, заколебался над Мамаевым воинством лес копий с бунчуками и ринулась на русичей тяжёлая конница, вся в чёрных кольчугах, аки туча тёмная, туча страшная. И началась великая сеча...
***************
...Тьма понемногу отступала... Сознание возвращалось медленно. Что же не идут к нему на помощь? Что с войском? Кто одолел в сече? Слышен только вдали шум, быдто топот коней... Да рядом слышно крики да стон многоголосый... Что там, как там? Неведомо... Не идут ещё к ним, раненым, на подмогу... Чья ж победа в той сече, начало и средину которой помнил Вяхирь, но конца которой не ведал?
А бой-то велий был, зело кровавый... Передовой полк пал весь. Полк левой руки не выдержал и отступил под страшным натиском Мамаевой конницы. Полк правой руки, под командованием князя литовского, Андрея Ольгердовича, что откликнулся на зов великого князя московского, держится... Их большой полк дрожит под натиском, но не уступает ни пяди земли врагу...
...Семён бился отчаянно. Бился мечом - бывалоча, и с двумя-тремя врагами сразу. Боярин Бренко в алом плаще и золочёном шлеме Димитрия охранял стяг войска. Бился с врагами своей палицей. И тоже часто с несколькими врагами сразу... Вяхирь уже не раз прикрывал его, выбив из сёдел нескольких татаровеев своим копьём. Сам уже был ранен в бок и бедро...
Ах, да что же то?! На боярина Михайла снова три татарских конника в тегиляях навалились! Одного успел Семён копьём поддеть, как тут на него самого страшный удар палицей обрушился... Рухнул воин русской на землю Куликовскую, русской же кровью уже пропитанною... Последнее, что увидать ещё смогли очи, как закружила Михайла Ивановича татарская круговерть, как взметнулись над ним кривые вражьи сабли...
И тьма вконец поглотила его...
***************
...Кто-то тряс его за плечо, причиняя боль острую... Застонал Семён Вяхирь и, пришед, наконец, в себя, глаза открыл. Над ним склонился друг его, Гридя Кривец (крив был на один глаз, оттого и прозвище имел тако).
- Сенька, ты живой брат?!
- Живой я, братец... Что с войском? Одолели супостатов?
- Наша победа, наша, Сенька!! Полк засадной князя Владимира Ондреича да воеводы Боброка спас нас всех! Как выскочили из Зелёной Дубравы да как ударят супостатам в спину, так и гонят их теперь, окаянных, прочь с земли нашей!!
- А князь Димитрий, государь наш? Что с ним? Жив? А Михайло Ондреич, хозяин мой, Бренко-боярин, как?
- Княже жив! Нашли его тока-тока вот костромичи двое - Холопищев Гришка и другой, не помню, как величать его. Весь изранетый он... Но, сказывают дружинники его, что жить будет!
- Богу слава! Михайло Ондреич Бренко-то как? С ним что?
- Погиб он, Семён, погиб... За великого князя его приняли супостаты. Всего изрубили, окаянные...
- Мир душе его светлой... Что сейчас, Гридя, будет-то? Что делается?
- Сейчас Владимир Ондреич повелел раненых искать и сносить их в обоз... Потом сотоварищей наших павших хоронить будем...А далее идём обратно - в Москву. Зело веле войска полегло... Видать, надо снова силу собирать. Мамай-то, проклятый, бежал. Чего ещё от него ждать-то можно? Не угомонится ведь, окаянный!
- Надо, брат, надо... Много нам ещё дела предстоит.
- Ну, наша доля ратная - Русь оборонить всегда готов будь! А теперича давай помогу тебе, брате...
***************
...Шумел ковыль на поле Куликовом... Слышен был топот ног да звон кольчуг да скрип возов... То войско русское уходило назад - на Москву. Возвращалось с победой, которая положила начало вольности русской и могучему новому государству Русскому!
![[]](/img/k/kotlow_a_l/shumelkowylxnapolekulikowom/092.jpg)