Действующие лица.

          В е л и ч а т ь е в.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а.
          Л ю д м и л а.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а.
          Е г о р  Л у к и ч.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а.
          Д и в н о л ю б с к и й.
          Э с м е р а л ь д а  Ц и ц е р о н о в н а.
          М о л о д ю к.
          П е р л а м у т р о в.
          У к р о п о в.
          А х а п к и н.
          К а ф т а н о в а.
          С л е с а р и - 1-й, 2-й, 3-й.
          В р а ч  с к о р о й  п о м о щ и.
          Ф е л ь д ш е р.
          С а н и т а р ы.

          Декорации те же. В комнате Величатьев и Алевтина Фёдоровна. Оба взволнованны. Во время действия ходят, садятся, встают, снова ходят.

          В е л и ч а т ь е в. Мамуля, прости, бес попутал. Клянусь, этого больше не будет! Ну, клянусь!! Ну, прости!! Ну?!
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Я вам не мамуля! Убирайтесь к своей этой!..
          В е л и ч а т ь е в. Аля! Прости! Ну, в жизни всякое бывает. Неужели из-за этого будем ломать всё, что было?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Да, будем! Вот и будем ломать! Доламывать то, что вы уже сломали!
          В е л и ч а т ь е в. (падает на колени) Мамуля, ну прости!
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Прочь, мерзкий человек! Не прикасайтесь ко мне!
          В е л и ч а т ь е в. Что же мне делать? Что мне делать? Я не встану, пока ты меня не простишь.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Стойте сколько угодно, меня это не волнует. А сегодня в постель не ложитесь! Понятно?
          В е л и ч а т ь е в. А как же? Где же я буду спать?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Где? А мне какое дело?! Можете идти к этой... своей... не знаю, как назвать... Фу! Мерзость!
          В е л и ч а т ь е в. Что же, спать на полу?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Ничего не знаю и знать не хочу!
          В е л и ч а т ь е в. (встаёт с колен) Ну, прости. Ближнего надо прощать - в Библии сказано.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Ах! Библию вспомнили! Какая нравственность! Надо же! А когда творили эту мерзость, где была Библия?!
          В а л и ч а т ь е в. Мамуля - затмение.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Затмение? Ах-ах! Прочь!!
          В е л и ч а т ь е в. Да ведь повинную голову меч не сечёт.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Сечёт, сечёт! Если бы у меня был меч, я бы сейчас... ух!.. не знаю, что!
          В е л и ч а т ь е в. Мамуля, мы всё-таки старые друзья, мы же любим...
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Не называйте меня мамулей! Друзей не предают, понятно?! И никого вы не любите, любите только себя!
          В е л и ч а т ь е в. Что же делать? Что делать? Пропал я!
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Да, пропал!.. (держится за лоб). Не знаю, не знаю... Давно это началось?
          В е л и ч а т ь е в. Да... м-м... может быть... да нет... это случайно... один раз только, честно...
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Это когда мы были у Куликовых? Да? Я бьюсь, как рыба. В школе меня довели до того, что скоро уже с ума сойду, дома верчусь, как белка в колесе, а в это время мне устраивают... (плачет).
          В е л и ч а т ь е в. Мамуля... дорогая!! Подлец, конечно подлец!.. Дай мне в морду!
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. (плачет) Ух!.. Не знаю, что бы я сделала!

          Звонит телефон. Из кухни к телефону подходит Марфа Никитична.

          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. (по телефону) Да... Кто это?.. Да... (Алевтине Фёдоровне) Аля, это тебя... Надежда Гордеевна.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. (берёт трубку) Надежда Гордеевна?.. Да... да... Хорошо, сейчас приду. (кладёт трубку, утирает платочком глаза; Марфе Никитичне) Надежда Гордеевна просит зайти.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Сходи, сходи. (провожает Алевтину Фёдоровну к выходу,вздыхает) Что же это будет? (уходит на кухню).
          В е л и ч а т ь е в. Что же делать?.. Вляпался я... вляпался по самое некуда... А что же мне было делать?.. Такой случай... Мужик я или не мужик?.. Чёртово бабьё - раззвонили, донесли... А теперь?.. Пропал я... (поёт) Пропал я, мальчишечка, пропал навсегда... Эх!.. Однако, бабочка, доложу я вам,.. да - некоторые детали - весьма... весьма - весьма... Да, надо обдумать... А что думать? Думать-то нечего. Куда мне деваться?.. Куда я теперь? В общежитие? Снимать угол? Комнату? Вот до чего докатился... Э-хе-хе. Голова ты моя удалая... Ладно, пойду проветрюсь (уходит из квартиры).

          Входит Марфа Никитична.

          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Что же это будет?.. Ум разошёлся... Жили, жили, всё было хорошо, обе были такая пара, что все завидовали, и вот тебе... Сглазили, конечно. Люди-то вон какие... А что теперь?.. Бедная Аля... И мужчина-то неплохой... и для семьи... и для дома... А теперь? Ну, разойдутся, а что будет? Лучше-то не будет... Да где уж... Не могу видеть, как она мучается... А всё эти вертихвостки, чтоб им...

          Звонок в дверь.

          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Кто ж это? (идёт к двери, открывает).

          Входят слесари - 1-й, 2-й, 3-й.

          П е р в ы й  с л е с а р ь. Слесарей вызывали?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Да вызывали ж. (в сторону) Уж сколько вызывали, только десятки тянут.
          П е р в ы й  с л е с а р ь. Что тут у вас?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Да всё то же, в кухне опять течёт.
          П е р в ы й  с л е с а р ь. Сейчас починим. Всё будет в порядке.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. (в сторону) Уж конечно... Чинят, чинят, да никак не починят.
          П е р в ы й  с л е с а р ь. Ладно (все слесари идут в кухню).

          Звонок в дверь. Марфа Никитична открывает, входит Аграфена Даниловна.

          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Даниловна? Ну, проходи, проходи.

          Марфа Никитична и Аграфена Даниловна проходят в комнату.

          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Слышу, опять слесаря у вас?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Да вот же. Сколько раз уже чинят этот кран. И каждый раз давай десятку. Просто беда.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. О! Уж как они любят эти десятки!
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. И не скажи... Ну ты-то как?
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Да что ж я? Пострел-то наш, мальчишка, Олежик, уроки делать не любит, всё бы ему погулять, побегать. Я ему говорю: сейчас сделай урок, потом будешь гулять. А он: когда, говорит, ты уже сдохнешь, ставруха? Я, говорит, тебя унистожу. Вот так-то, милая, мыкаюсь, мыкаюсь, всё угодить стараюсь, а вот, что получаю за это... Ох, никому не пожелаю жизни такой.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Что ж, он прямо так и говорит?
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Куда прямее?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. А родители?
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Да что родители? Мешаю я тут всем. Кому нужна нищая ставруха? (достаёт из передника комочек платка, утирает глаза). А надо доживать как-то.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Как же? Внук ведь. Небось ты его ростила.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. О-о! Ростила... Да, ростила, ну и что? Кто это помнит? Теперь это... молодая... небиль, говорит, поцарапала - на меня. А я ж до ей и не касалась. Это ж всё малой - на ём же всё горит, ни минуты на месте не посидит. А она на меня. Ему слова не скажет, а всё на меня... Нет, не знаю... Никому не нужна, сиротой стала на старости лет. (утирает глаза). Вот погляжу на тебя, как у вас всё ладно, и душа радуется. И дочка у тебя, и зять, и внучка, и как всё хорошо. И ты-то при них, и никто тебя не обидит. И думаю: дай Бог добрым людям всякого добра (крестится). И как посмотришь это, и себе делается легче.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Говоришь - хорошо? Нет, не скажи. Оно и было хорошо, а стало плохо.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Да неужто? Бог с тобой!
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Зять, видишь, пошёл на сторону.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. У-у! Ай-яй-яй! Какое дело!
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Да, такое вот дело. Спутался где-то там.
          А г р а ф е н а Д а н и л о в н а. Ох, как неладно.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Так вот. Аля плачет, переживает. В школе у ней там тоже, ученики эти покою не дают, вся уже от них больная. Теперь ещё и это.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Да, видно у каждого своё дело. А уж так-то всё было хорошо у вас. Он что же, уходит совсем? Зять-то?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Уж не знаю, что тут будет. Она гонит его от себя. Он бы... хочет остаться. А что будет, не знаю. Да всё эти вертихвостки, видишь - молодая.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. А-а... Люди какие пошли - перевёрнутые, ни стыда, ни совести.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Люди в блюде, какой уж тут стыд!

          Входит первый слесарь, за ним другие.

          П е р в ы й  с л е с а р ь. Ну, бабуля, всё сделано.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Надолго ли?
          П е р в ы й  с л е с а р ь. На сто лет.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Уж сколько делали.
          П е р в ы й  с л е с а р ь. Теперь честь по чести, всё, как надо.

          Марфа Никитична подаёт слесарю купюру.

          П е р в ы й  с л е с а р ь. Три рубля? Нет, ты что? Нас трое, три мужика, сегодня праздник.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Какой праздник! У вас каждый день праздник!
          В т о р о й  с л е с а р ь. (третьему) Слыхал - три рубля?!
          Т р е т и й  с л е с а р ь. (второму) Бабка - жила.
          П е р в ы й  с л е с а р ь. Мать, я поставил новую прокладку, специальную. В магазине ты такую не купишь. Держать будет - во как! Я тебе говорю. Это моя собственная, на складе ж нет, точно. Нет, слушай - десятка.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Ну, я не знаю - где ж я наберусь этих десяток?! (суёт десятку в руку перому слесарю).
          П е р в ы й с л е с а р ь. (кладёт десятку в карман) Бабуля, всё путём. Я тебе говорю. Если что - звони, придём, сделаем. (приятелям) Пошли.

          Слесари уходят. Марфа Никитична запирает за ними дверь, возвращается в комнату.

          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Это ж нет никаких сил. Грабители. Он уже сейчас пьяный, а ему мало, надо добавить. Праздник у них, видишь! Что издумали, а?
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Такой народ пошёл. Каждый тянет себе. Плевать им, что у тебя последняя десятка, им надо глаза залить.

          Звонок в дверь.

          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Ещё кто-то (идёт открывать).

          Входит Егор Лукич, с удочками, направляется через комнату в лоджию.

          Е г о р  Л у к и ч. Здравствуй, Даниловна.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Здравствуйте, Егор Лукич.

          Егор Лукич заходит в лоджию, оставляет там удочки, возвращается в комнату.

          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Где ж рыба?
          Е г о р  Л у к и ч. В пруде (уходит в свою комнату).
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Сердитый какой.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Да что уж. Всё ему не так, всё плохо. Каждый день рыболовка, а рыбы никто не видел.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Что ж он так?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Кто ж его знает? И сына не любит, и внучку не любит. Жениться будто надумал.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Неужто?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. По телефону тут говорил. Старичок не мурлычит, семьдсят три годочка, а хочет жениться. Седина в голову - бес в ребро.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Ай-яй-яй!
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Тут ему, видишь, всё плохо. Забот никаких, всё только рыболовка, каждый день на пруду сторчит, а женится - будет хорошо.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Мужчины, они все такие. У них на уме одно только. Это ж какое дело! Семьдесят три года! И кому ж это он нужен такой?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Не знаю. Думаю, всё это одни мечты. Какая дура пойдёт за него?
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Старику жениться - это глупство. Ну и молодые женятся тоже, Бог знает, как. Тут вот сын младший письмо прислал. Внук женился. А как женился? Сам-то учёный, в техникуме учился, хорошо зарабатывает, а взял паликмахершу. Нет, чтобы, примерно это, была бы врач, либо б какая доцент, а то паликмахерша. Ну, что ж? Они сами всё знают.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Молодые ж теперь стариков не признают. Всё теперь по-своему делают. А лучше-то не получается.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Где уж. Как скажешь, что раньше лучше жили, так смеются... Я тут это... Вчера пошла, думаю, чего купить... дома ж ничего нету. Гляжу - во дворе, тут, по нашей, по Ульяны Крупской, очередь - рядом с большим гастрономом. Теперь же это мода такая - загонять очередя во двор, чтоб с улицы не было видно... Думаю, постою. Спрашиваю, что давать будут? Говорят - есению. Думаю, будет навроде одесской, так ничего, возьму. Спрашиваю, - впереди ставруха стоит, - почём за кило будет? А ставруха-то не как мы с тобой - крашеная, в перьях это... Как зыркнула на меня, отворотилась - и ни слова. Так это ж, видишь, книжка такая - есения... Вот какие люди. Людям есть нечего, а они книжку покупают...
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Ну, это ж знаешь, какие люди... учёные. Им первое дело - книжка. Книжка лучше, чем колбаса.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Ну, да, да... Я ж чего пришла? Да, вижу, горе у вас - не знаю... В магазине у нас кости свиные дают, так я и тебе очередь заняла. Пойдёшь?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Да что ж? Горе горем, а кушать надо.
          А г р а ф е н а  Д а н и л о в н а. Тогда идём, а то пропустим очередь.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Сумку только возьму.

          Марфа Никитична выходит в кухню, возвращается с сумкой, выходят вместе с Аграфеной Даниловной из квартиры. Некоторое время спустя, звонок в дверь, входят Людмила и Молодюк.

          Л ю д м и л а. Никого, что-ли? (заглядывает в кухню, в комнаты) Дедушка у себя, остальных нет. Можем спокойно общнуться... (проходят в комнату, к дивану, садятся) Декан-то наш? А? С девочками заигрывает. Видела?
          М о л о д ю к. Ставый бобёв.
          Л ю д м и л а. Какой бобёр? Ондатра, а правильнее сказать, крыса. Облезлая крыса!
          М о л о д ю к. Нет, но он совидный, пведставитевный.
          Л ю д м и л а. А! А как тебе Благолепов? (цеплят прищепки).
          М о л о д ю к. Котовый из техновогов?
          Л ю д м и л а. Да. Фамилия какая! А сам! Красавец! Как смотрится! Сказка венского леса! Строила я ему глазки, но он не реагирует.
          М о л о д ю к. Ну, он же с Вевкой Квюковой двужит.
          Л ю д м и л а. Да уж. Что он в ней нашёл - не знаю! Кривоногая, прыщавая. А как одевается?! Цирк ходячий! Удивляюсь этим мужчинам - ничего не понимают в женщинах! Такой вот красавец подбирает уродину, а нам остаётся Укропов. Твой-то Валера - парень что надо.
          М о л о д ю к. Ну, Уквопов новмавный павень.
          Л ю д м и л а. Ой! Как он одевается! Брюки - висят. Валера вон в фирменных джинсиках, шузы - исключительно Запад, всё при нём. Стрижка какая. А Укропов? Стрижётся под бокс! Надо же! В наше время - стричься под бокс! К тому же имя - Иван! А фамилия?! Не представляю, чтобы он был моим мужем. Я - Укропова! Представляешь?! Мадам Укропова! А как бы звучало: Благолепова! Не хуже, чем Величатьева.
          М о л о д ю к. Но он же вюбит тебя.
          Л ю д м и л а. Ха! Любит! Я, конечно, держу его при себе. Мало ли... Но нет... Где он, мой принц? Где?
          М о л о д ю к. Свышава, наши собиваются идти смответь "Джинджев и Фвед"?
          Л ю д м и л а. Кто это?
          М о л о д ю к. Нинка, Зойка, Мавинка.
          Л ю д м и л а. Ну, они на это способны. Приличный человек не пойдёт на этот фильм. Костя Морозов рассказывал - ничего интересного. Мы на прошлой неделе смотрели с Укроповым... Ой, забыла, как называется. С удовольствием посмотрела - лёгкий такой, хороший фильм. Смотришь - ни о чём не думаешь, отдыхаешь. Импортный. Артист там настолько прекрасный, настолько сногсшибательный - просто потряс!
          М о л о д ю к. А как тебе экскувсия?
          Л ю д м и л а. Неплохо. Посмотрели есенинские места. Очень хороший экскурсовод была. Всё стихи нам читала... "никогда я не был на Балатоне..."
          М о л о д ю к. На Баватоне?
          Л ю д м и л а. Ну, озеро такое... стихи...
          М о л о д ю к. Да? А где?.. Озево где?
          Л ю д м и л а. Не знаю... может... не помню. Мы как раз с Семёновой трепались...
          М о л о д ю к. Жавко, я не могва поехать. Ты быва без Уквопова?
          Л ю д м и л а. Укропов же помогал Шарогорову переезжать на новую квартиру. Мы с Семёновой - всю дорогу так хорошо проболтали... Анекдот номер один: "Слушайте, Рабинович ещё жив? - Ещё нет" (смеются).
          М о л о д ю к. А видева, какое пватье у Вякиной?
          Л ю д м и л а. Ещё бы.
          М о л о д ю к. А пвичёска? Уквадка?
          Л ю д м и л а. Ой, не расстраивай! У неё же папа генерал, она не вылезает из салонов.
          М о л о д ю к. Нам за ними не угнаться.
          Л ю д м и л а. А очки? Хамелеон! Ничего не скажешь, пристойная девочка. Так смотрится, просто - м-м... Слушай, Шекспир англичанин или немец?
          М о л о д ю к. Кажется, ангвичанин.
          Л ю д м и л а. Точно?
          М о л о д ю к. Вводе бы. По-моему, ангвичанин.
          Л ю д м и л а. Ну это ж надо! Как я опозорилась! Я спорила с Семёновой, что он немец.
          М о л о д ю к. Я точно не помню, но, кажется, анвичанин. Нинка вассказывава... у неё тётя, не помню фамивию, наводная автистка, в Венингваде...
          Л ю д м и л а. Ой, и ты веришь? Врёт, как сидорова коза!
          М о л о д ю к. Да, я замечава: скажет одно, чевез минуту на сто гвадусов двугое.
          Л ю д м и л а. Я тут хохотала до невероятности... Представляешь, идёт пара - он и она, и этот бугай несёт дамскую сумочку. Ну, умора! Представляешь? Это же неприлично, чтобы мужчина нёс дамскую сумочку - я сама читала...
          М о л о д ю к. Я тоже видева...
          Л ю д м и л а. А мы с мамой вчера были в Малом театре. Какую колбаску ели! А конфеты?! "Вечерний звон"! Представляешь?
          М о л о д ю к. Иди ты! Сейчас ковбасы нигде никакой нет.
          Л ю д м и л а. А там была. Там же иностранцы бывают, понятно?
          М о л о д ю к. Вам повезво. А что смотвеви?
          Л ю д м и л а. Да это... Ну, Островский, из купеческой жизни. Мама затащила меня. Я это не люблю, а ей нравится. Артисты, правда, были хорошие. Гоголева... ну, там другие. Надо смотреть дефицитные спектакли - в Таганке. Не знаю, что там сейчас идёт. Заставлю Укропова достать билеты.
          М о л о д ю к. Я в театве сто вет не быва.
          Л ю д м и л а. А помнишь, мы с тобой подзалетели? Тоже в Малом. Что тогда показывали? Не помнишь?
          М о л о д ю к. "Вевизова".
          Л ю д м и л а. Да, точно. Чего мы туда попёрлись? Удивляюсь я людям, которые читают Гоголя, Чехова. Сейчас столько писателей. Бери "Юность", "Новый мир" - читай.
          М о л о д ю к. Посведний "Новый мив" посвящён Достоевскому - читать нечего.
          Л ю д м и л а. А я читаю с конца. Прочитаю конец - сразу всё ясно, успокоюсь - и всё. Интеллигентный человек должен читать "Иностранку". Надо знать импортных писателей. В разговоре небежненько так скажешь, и все будут думать, что ты всё знаешь. Мальчики наши вон какие начитанные. Мы тоже должны показывать себя.
          М о л о д ю к. Но мы довжны думать о навядах
          Л ю д м и л а. Да, женщина должна каждый день менять наряды. Каждый день! Я читала лично - в "Бурде".
          М о л о д ю к. Мужчины не ценят это.
          Л ю д м и л а. Смотря кто. Укропов не ценит - это точно. Спроси его, в чём я была вчера - не скажет!

          Звонит телефон, Людмила берёт трубку.

          Л ю д м и л а. А? Здравствуй, Серёжа! Ой, Дима?.. Не Дима?.. Володя?.. (кладёт трубку). Ошиблись. Думала, кто-то из наших... Что ж это ни мамы, ни бабушки, куда они подевались? Хотела у них разжиться, но придётся потратить свои, кровные. Бабушка небось за колбасой стоит. Это же сумасшествие - какие очереди! В магазинах ничего нет!
          М о л о д ю к. Едут из Тувы, из Вязании, из Кавуги - все в Москву.
          Л ю д м и л а. Да. Просто безобразие какое-то! Понаехали! Из-за них нигде ничего нет!
          М о л о д ю к. Они едут, потому что там нет ничего.
          Л ю д м и л а. А нам какое дело?! Пускай делают у себя свою колбасу! Ишь какие!
          М о л о д ю к. Что ж тепевь девать?
          Л ю д м и л а. А вот пускай делают! Совсем обнаглели!
          М о л о д ю к. Нет, их жавко. Они с детьми. Мавенькие дети стоят в очеведи по цевым дням.
          Л ю д м и л а. Да. Ну пусть что-нибудь делают! Почему мы должны страдать из-за них? Безобразие! Даже не знаю!..

          Звонок в дверь.

          Л ю д м и л а. Кто это? У бабушки, у мамы свой ключ (снимает прищепки, идёт открывать).

          Входят Перламутров и Укропов.

          П е р л а м у т р о в. Мы так и знали, что вы здесь.
          Л ю д м и л а. А вы бы по телефону позвонили.
          П е р л а м у т р о в. Да как-то не догадались. Зинуля, ты где-то пропадаешь.
          М о л о д ю к. Нигде. Мы с Вюдой. Это ты пвопадаеешь.
          П е р л а м у т р о в. Заучился. А вы как? Курсовой сделали?
          Л ю д м и л а. Ещё есть время. Сегодня отдыхаем.
          М о л о д ю к. А у вас какие пваны?
          У к р о п о в. В парк сходим?
          П е р л а м у т р о в. Давайте, чего тут киснуть? Погода отличная. Иоганн, выдай что-нибудь для настроения.
          У к р о п о в. Нету, некогда было.
          П е р л а м у т р о в. Науки заели? А я на тебя рассчитывал. Слушай, ты курсовой закончил?
          У к р о п о в. Осталось переписать начисто. Дня за три закончу.
          П е р л а м у т р о в. Три дня? А сколько страниц?
          У к р о п о в. Примерно тридцать. Схему ещё надо начертить.
          П е р л а м у т р о в. Ещё и схему? Ну, ты даёшь! А обо мне ты подумал? Мне время, чтобы передрать - нужно? Я же должен ещё свои исходные подставить. Иоганн, ты друг или кто? Завет Суворова помнишь? Сам погибай, а товарища выручай! Я от тебя не ожидал такого свинства.
          Л ю д м и л а. (Перламутрову) А лабораторные сдал?
          П е р л а м у т р о в. Да нет ещё, зашиваюсь!
          М о л о д ю к. Ещё успеешь.
          П е р л а м у т р о в. Ну да! Чует моё сердце - вышибут меня.
          Л ю д м и л а. Сдашь ещё.
          П е р л а м у т р о в. Ладно. Не будем о плохом. Иоганн, я всё-таки надеюсь.
          У к р о п о в. Да сделаем.
          П е р л а м у т р о в. Давай завтра! Ну, послезавтра - кровь из носа!
          У к р о п о в. Не переживай, успеем. (Людмиле) Вчера заходил, а тебя не было дома.
          Л ю д м и л а. Я была у Зины. О! Зинуля, пока не забыла - завтра заехай за мной. Ладно? Зайдём в комиссионный, я покажу те туфли.
          М о л о д ю к. Ховошо.
          У к р о п о в. (Людмиле) Может сходим куда?
          Л ю д м и л а. Куда?
          У к р о п о в. Хоть в кино.
          Л ю д м и л а. Если пригласишь, сходим.
          П е р л а м у т р о в. Ладно, ребята, чего тратить время попусту? Пошли.

          Все направляются к выходу.

          П е р л а м у т р о в. (поёт).
                                                  Русский советский писатель
                                                  Лев Николаич Толстой -
                                                  Он красную рыбу не кушал,
                                                  Ходил в сельсовет он босой...

          Молодюк и Укропов выходят, Перламутров задерживается в коридоре, смотрится в зеркало.

          Л ю д м и л а. Ой! Забыла... (возвращается в комнату, берёт с комода светозащитные очки, проходит в коридор) Ты ещё здесь?
          П е р л а м у т р о в. Да, если не возражаешь (обнимает Людмилу, скользит рукой ниже талии).
          Л ю д м и л а. О! Что это? Ты что?!
          П е р л а м у т р о в. Ну, я же нравлюсь тебе.
          Л ю д м и л а. Да ты что, офонарел? Зина моя лучшая подруга. Укропов твой друг. Ну, Валера!
          П е р л а м у т р о в. Ну, ладно, я пошутил.
          Л ю д м и л а. Извини, я от тебя не ожидала.
          П е р л а м у т р о в. А ты и поверила?
          Л ю д м и л а. Ну то-то... Пошли.

          Людмила и Перламутров уходят. Некоторое время спустя, входят Алевтина Фёдоровна и Кафтанова.

          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Вот как бывает. Живёшь, живёшь, всё вроде хорошо - муж, дочка, дом. И вдруг, в одночасье всё пропало. Обидно, знаете, как. Я, кажется, не давала повода, старалась, чтобы в доме всё было хорошо. Всегда был накормлен, старалась, чтобы всё было вкусно. Рубашка всегда свежая, выглаженная. Слова поперёк никто не сказал. Другие жёны заедают своих мужей, у нас же ничего такого не было. Чего ему не хватало, что ещё нужно было? И это при моей работе учителя-словесника. Я же выкладывалась, у меня минуты покоя не было (плачет, утирается платочком).
          К а ф т а н о в а. Но я вам всё-таки советую простить. Бывает минута, случайность. Я понимаю, когда это, ну... система... Другое дело. У вас ведь не так. Алексей Егорович... Ну, не такой человек. Ну, случилось. Чего не бывает в жизни? Разведётесь, а потом будете жалеть. Ну вот, разойдётесь, а дальше? Что потом? Начинать новую жизнь? Какую? Нет, не советую.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Он мне противен! Как только подумаю, как он с этой девкой!.. Не могу, просто не могу!
          К а ф т а н о в а. Да, конечно, я вас понимаю. Но ведь у вас дочь. О ней вы подумали?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Да что дочь? Конечно, она любит отца. Но ведь она взрослая уже. В таком возрасте это не трагедия.
          К а ф т а н о в а. Всё-таки. У вас семья, прекрасная, дружная семья. Это дорогого стоит. За это надо побороться. Вы вот представьте себе. Вы - учитель. Вот разойдётесь, что у вас останется? Тетрадки, над которыми вы корпите до поздней ночи? Ученики, истязающие вас ежедневно? И всё. Больше ведь ничего не будет.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Я прекрасно это понимаю. А что делать, если тебя предают? (плачет).
          К а ф т а н о в а. Ну-ну, не плачьте. Настройте себя всё-таки на примирение. Это сейчас, в первую минуту, горько, обидно. Потом это пройдёт. Уверяю вас. Да вы посмотрите на нашу Валентину Антоновну. Тот же самый случай. Ну, развелась. Двое детей. Силится что-то изображать, а на самом деле жалкая, несчастная женщина. А муж тоже не хотел уходить, просил остаться. Послушайтесь моего совета и потом скажете мне спасибо.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Я всё понимаю, я целиком с вами согласна, но как это преодолеть в себе?
          К а ф т а н о в а. Это постепенно. Главное - сразу не требуйте развода. Пройдёт день, два, неделя, другая, и всё наладится. Вот увидте.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Вы настоящий друг. Я вам благодарна (плачет).
          К а ф т а н о в а. Ну, ничего, ничего. Успокойтесь, голубушка. Всё проходит, всё забывается - и плохое, и хорошее тоже. Жизнь, она ведь такая короткая. Загубить её так легко. Сделаешь неверный шаг, потом не исправишь. И останется боль, разбитая жизнь. Признаюсь, у меня ведь тоже это было. Да...
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Да что вы?!
          К а ф т а н о в а. Да, представьте.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Невозможно поверить. Вы с Василием Ивановичем, можно сказать, идеальная пара.
          К а ф т а н о в а. Да-да. А тоже было. И я переживала. Всё было то же самое. А теперь благодарю Бога, что не поддалась тогда первому порыву. Чего только не бывает в жизни! Бывают вещи пострашнее. А кто-нибудь ещё и скажет: мне бы её проблемы. Да-да. Подумайте. Главное, не принимайте решение в этом состоянии, не делайте ничего сгоряча. Всё уляжется само собой. Если бы Алексей Егорович был закоренелый злодей, грязный развратник, тогда - другое дело. А он нормальный мужчина. Ну, бывает, случилось. Конечно нехорошо. В жизни многое приходится перетерпеть. Мужчины... к сожалению, да... с ними это бывает...
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Вы, конечно, всё правильно говорите. Но... Я бы никогда не подумала про Василия Ивановича.
          К а ф т а н о в а. Тем не менее... Это живая человеческая плоть, она толкает совершать поступки, о которых потом приходится сожалеть.

          Входит Величатьев, проходит в комнату.

          В е л и ч а т ь е в. Здравствуйте, Надежда Гордеевна, как поживаете?
          К а ф т а н о в а. По-маленьку.
          В е л и ч а т ь е в. И то хорошо.
          К а ф т а н о в а. Да... Ну, ладно, пойду я. На дачу готовимся. Надо собираться. Пойду.

          Алевтина Фёдоровна провожает Кафтанову к выходу.

          К а ф т а н о в а. (у выхода, поизив голос) Крепитесь (уходит).

          Алевтина Фёдоровна возвращается в комнату, начинает перекладывать вещи в шкафу. Величатьев сидит на диване, смотрит газету.

          В е л и ч а т ь е в. Встретил Анну Матвеевну, передала тебе привет.

          Пауза.

          В е л и ч а т ь е в. Слышала, авария на железной дороге?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. (сухо) Я с тобой не разговариваю.
          В е л и ч а т ь е в. Нет, я так... (пауза). На завтра обещают похолодание (пауза). Говорят, дождь будет (пауза). Посевы зальёт (пауза). Могут погибнуть (пауза). А сегодня тепло (пауза). Ветер южный...
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Ну, чего сидишь? Помоги.
          В е л и ч а т ь е в. А?! (подскакивает, бросает газету, быстро подбегает). Что?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Вот эту стопку положи на стол. Моль завелась, надо проветрить.
          В е л и ч а т ь е в. А? Конечно (вынимает из шкафа стопку одежды, кладёт на стол). Это тоже вынуть?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. (сурово) Пока не надо.
          В е л и ч а т ь е в. (садится на диван, в раздумье) О! Чуть не забыл. Ввернуть лампочку (достаёт из комода лампочку, встаёт на стул, вкручивает, включает для проверки, стоит в раздумье). А! Штору надо поправить (встаёт на стул, цепляет провисший конец шторы, садится на диван, через минуту вскакивает). Пойду помою посуду (быстро уходит на кухню).
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. (разбирает одежду) Ишь, разбегался, всегда бы так. Уж эти мужчины! И ведь придётся простить. А что же делать? Надежда Гордеевна права... И Василий Иванович... никогда бы не подумала.

          Входит Величатьев.

          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Так быстро?
          В е л и ч а т ь е в. А, там всего две тарелки было. Я там прибрал, стол вытер, всё нормально... Так-так... А вот картину надо повесить чуть выше (выходит, возвращается с молотком и плоскогубцами, снимает картину, выдёргивает гвоздь, забивает его в другом месте, вешает картину). Вот так. Как думаешь, нормально?

          Алевтина Фёдоровна не обращает внимания.

          В е л и ч а т ь е в. Нормально... О! Надо вынести мусор (забирает инструмент, уходит, потом, с мусорным ведром выходит из квартиры).
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Прямо золотой человек. Даже когда был женихом, так не старался.

          Величатьев возвращается, при входе в квартиру поёт.

          В е л и ч а т ь е в. Где нет свободы, там нет и любви... па-па-па-па-па (уносит ведро в кухню, возвращается в комнату). Мамуля, я скоро опять получу за внедрение, сумма довольно неплохая. Что-нибудь купишь себе. Может украшение? Какой-нибудь кулончик, колечко?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Нет. Людмиле надо купить плащ, зимние сапоги.
          В е л и ч а т ь е в. Ну, я думаю, и для Людмилы хватит.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Тебе тоже - шапку надо купить хорошую. Которую носишь, совсем облезла.
          В е л и ч а т ь е в. Нет, я поношу ещё эту... О! Пойду вытряхну коврик (в коридоре поднимает с пола коврик, выходит из квартиры).

          Входит Людмила.

          Л ю д м и л а. Папочка пошёл выбивать коврик. Что это с ним?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Помогает мне. А как твой курсовой проект?
          Л ю д м и л а. Сегодня отдыхаем.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Не много ли отдыхаешь? Смотри, не допустят до экзаменов.
          Л ю д м и л а. Ещё успею. Половина уже сделана (цепляет прищепки, берёт с полки журнал, садится на диване, листает журнал).

          Входит Величатьев.

          В е л и ч а т ь е в. (в коридоре, поёт) Где нет свободы па-па-па-па-па (расстилает коврик, уходит на кухню).
          Л ю д м и л а. Что это с папочкой, какой весёленький?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Вымыл две тарелки.
          Л ю д м и л а. Да ну! Кандидат наук мыл тарелки?

          Входит Величатьев.

          В е л и ч а т ь е в. Ну вот, всё в порядке. (в сторону) Опять прищепки! (Людмиле) А как дела? Что-то не видно поэта. Что с ним? (садится на диване).
          Л ю д м и л а. С ним - ничего. Сегодня приходил. Мы гуляли.
          В е л и ч а т ь е в. А-а, стишки пописывает?
          Л ю д м и л а. Да, пописывает.
          В е л и ч а т ь е в. (поёт) Но изменяю сам первый я... да-да, да-да, сам первый я...
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Прекращай! (в сторону) Ещё и песенки поёт!
          В е л и ч а т ь е в. Ап! Что это я?!
          Л ю д м и л а. Папулик сегодня прямо какой-то возбуждённый.
          В е л и ч а т ь е в. Простите, больше не буду.
          Л ю д м и л а. Папа, ты в самом деле какой-то странный.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. (в сторону) Ну как же - сам первый...

          Входит Марфа Никитична.

          Л ю д м и л а. А вот и бабушка.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. (продолжает наводить порядк в шкафу) Мама, где была?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Да вот, кости свиные давали. Завтра будут давать муку по талонам.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Хорошие кости?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Да так... Ну, кости...
          В е л и ч а т ь е в. Прекрасно! Мясо съели, будем глодать кости.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Если хорошие, сделаем рагу. Не помню, томатная паста есть ещё у нас?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Осталось немного (уходит на кухню).
          Л ю д м и л а. Рагу - это хорошо, это я люблю.
          В е л и ч а т ь е в. (поёт) Жить невозможно без наслаждений... ой! Опять я! (зажимает рот рукой).
          Л ю д м и л а. Папа, тебе бы в Большом театре, в опере выступать. А ты засушил свой талант.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. (в сторону) Без наслаждений он не может! Только я могу это терпеть! (заканчивает наводить порядок в шкафу).
          В е л и ч а т ь е в. А, чёрт! Куда меня заносит! Всё - молчу, молчу...

          Звонок в дверь, длинный, потом ещё и ещё.

          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Что это?

          Длинный звонок, стук в дверь.

          В е л и ч а т ь е в. (встаёт с дивана) Что?
          Г о л о с  из-за  д в е р и. (пьяный) Манюня! Открой! Открой!!.. Тебе говорю!
          В е л и ч а т ь е в. Нет, что же это такое?! Сколько можно?!
          Г о л о с  из-за  д в е р и. Открой! У меня деньги! (звонит и стучит).
          В е л и ч а т ь е в. (подходит к двери) Иди дальше, здесь нет твоей Манюни!
          Г о л о с  из-за  д в е р и. Открой, говорю! Открой!! Слышь?!
          В е л и ч а т ь е в. Куда ломишься, мать твоя женщина! Тебе говорят, иди дальше!
          Г о л о с  из-за  д в е р и. Слышь? Кому говорю! Репу сейчас надеру! Ну!! (ломится в дверь).
          В е л и ч а т ь е в. (подпирает плечом дверь) Что делает сволочь! Придётся дать в рожу!

          Из кухни приходит Марфа Никитична.

          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Ни в коем случае! Это же... Не вздумай! Звоню в милицию (берёт трубку телефона, набирает номер). Алло!.. Милиция? К нам ломятся в дверь. Сейчас сломает дверь!
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Это что ж такое? Ай-яй-яй!
          Г о л о с  из  т р у б к и. Адрес? Какой дом?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Ульяновой-Крупской, дом двадцать четыре.
          Г о л о с  из  т р у б к и. А, так это к Манюне. Пусть муж выйдет, поговорит с ним.

          В дверь продолжают ломиться.

          Г о л о с  из-за д в е р и. Открывай, сука!!
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. С кем говорить? Он же невменяем. У него наверняка нож.
          Г о л о с  из  т р у б к и. Да, пока доедем...
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Вы отказываетесь приехать?
          Г о л о с  из  т р у б к и. Да у меня и бензина нет.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Как же так? Вы же милиция.
          Г о л о с  из  т р у б к и. Да и машины сейчас нет.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Ну и ну...
          Г о л о с  из  т р у б к и. Да вы бы давно уже взорвали эту Манюню.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Нет, я буду жаловться вашему начальству.
          Г о л о с  из  т р у б к и. Пожалуйста.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Как ваша фамилия?
          Г о л о с  из  т р у б к и. Капитан Могутный.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Какое безобразие (кладёт трубку).

          За дверью стихает.

          Л ю д м и л а. Ушёл?
          В е л и ч а т ь е в. Убрался гад... Вот тебе и милиция.
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Да что милиция? Они все за одно.
          Л ю д м и л а. Я эту Манюню видеть не могу! Корова!
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Она тут всех закупила.
          В е л и ч а т ь е в. И никуда не денешься.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Переезжать надо, меняться.
          В е л и ч а т ь е в. А что будет там? Может ещё захочешь назад.
          Л ю д м и л а. Алкоголики проклятые.
          В е л и ч а т ь е в. Все знают - и милиция. И всякая власть, и ничего. Видела, как ты его напугала, что пожалуешься?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Ещё один такой наскок и наша дверь полетит.
          В е л и ч а т ь е в. Да чего стоят эти двери, как и эти квартиры, да и всё вообще!
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. (Величатьеву) Ладно, поставь мне машинку. Позанимаюсь немного, кое-что починить надо.

          Величатьев выходит в комнату Мозгалевича и Егора Лукича. приносит оттуда ручную швейную машинку довоенного образца. Алевтина Фёдоровна садится к машинке. Начинает работать иглой и на машинке. В дальнейшем в процессе работы отвлекается для других отношений.

          Звонок в дверь.

          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Что, опять?
          В е л и ч а т ь е в. (проходит к двери, смотрит в глазок) Нет. Эсмеральдочка (открывает дверь).

          Входит Эсмеральда Цицероновна.

          Э с м е р а л ь д а  Ц и ц е р о н о в н а. (неудержимый смех) Ха-ха-ха-ха! Мы сейчас... ха-ха-ха! Смотрели в глазок, как он ломился... Ха-ха-ха! Выбрался на улицу - еле держится на ногах... ха-ха-ха! Пошёл вот так (показывает рукой). Ха-ха-ха-ха! (раздаётся специфический звук, подобный треску разрываемого полотна: тр-тр-тр). Ой! Не могу! Даже желудок среагировал.
          В е л и ч а т ь е в. (в сторону) Ну это же надо! Где у неё желудок!
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Вот как смешно...
          Э с м е р а л ь д а  Ц и ц е р о н о в н а. Мы как раз смотрели по телевизору "Всадник без одной головы", и вдруг слышим это... Ха-ха-ха-ха! Как он пошёл - просто умора! Ха-ха-ха-ха!
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Беда-то какая (уходит на кухню).
          Л ю д м и л а. (в сторону) Какое веселье! Желудок у неё среагировал.

          Звонок в дверь.

          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Кто ещё?
          В е л и ч а т ь е в. (открывает, входит Дивнолюбский) Вот и Цицерон Васильевич.
          Д и в н о л ю б с к и й. Здравствуйте... извините...

          Величатьев и Дивнолюбский проходят в комнату.

          Э с м е р а л ь д а  Ц и ц е р о н о в н а. У папе сегодня день рождения.
          В е л и ч а т ь е в. Вот как? Что ж, поздравляем!
          Э с м е р а л ь д а  Ц и ц е р о н о в н а. Я ему подарила очешник - очень алигантный. В будующем году у него круглая дата - ебюлей.
          В е л и ч а т ь е в. Что вы говорите?!
          Д и в н о л ю б с к и й. Знаете, приближаемся к некоторому, так сказать, рубикону. Шестьдесят девять. Да. А что поделаешь?
          В е л и ч а т ь е в. Ну, вы ещё молодец хоть куда!
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Вам столько не дашь.
          Д и в н о л ю б с к и й. Знаете, этот молодой человек был немного выпивши. Это, знаете, бывает.
          Л ю д м и л а. Где там бабушка? (выходит).
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Ничего себе - немного.
          В е л и ч а т ь е в. Народ распустился. Где ещё столько пьют, как в России?
          Д и в н о л ю б с к и й. Нет, знаете, в России не много пьют. Просто иногда не закусывают, мало закусывают.
          В е л и ч а т ь е в. Кто ж им мешает закусывать?
          Д и в н о л ю б с к и й. Денег нет. Не хватает. Бывает закуска некачественная.
          В е л и ч а т ь е в. Ах вот что! Водка качественная, а закуска некачественная.
          Д и в н о л ю б с к и й. А русская водка самая лучшая.
          В е л и ч а т ь е в. Так ведь пьют самогон.
          Д и в н о л ю б с к и й. А самогон лучше. Он из природого вещества делается.
          В е л и ч а т ь е в. Нет, Россия пропала.
          Д и в н о л ю б с к и й. Нет, знаете, информация, которая будет получена от другой цивилизации, поможет нам. Да, я читал в научном журнале.
          Э с м е р а л ь д а  Ц и ц е р о н о в н а. Летательные тарелки расскажут, как построить коммунизм.
          В е л и ч а т ь е в. Они знают?
          Э с м е р а л ь д а  Ц и ц е р о н о в н а. А у них уже давно коммунизм.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. (в сторону) Ну, куда заехали!
          В е л и ч а т ь е в. Нет, это мы их научим. У них летательные тарелки, а у нас самогонный аппарат.
          Д и в н о л ю б с к и й. Нет, знаете, если мы используем ихний разум...
          В е л и ч а т ь е в. То сразу перестанем пить?
          Д и в н о л ю б с к и й. Нет, знаете, тогда всё будет очень хорошо.
          В е л и ч а т ь е в. Не надо будет работать? Понятно! Будем лежать на печи, галушки сами будут прыгать нам в рот. Ладно, будем ждать, когда летательные тарелки построят нам коммунизм.

          Входит из своей комнаты Егор Лукич, проходит в лоджию.

          В е л и ч а т ь е в. Ты куда, папа? Опять на рыбалку?

          Егор Лукич проходит не отвечая.

          В е л и ч а т ь е в. (присутствующим) Ловит рыбу в нашем пруду.
          Э с м е р а л ь д а  Ц и ц е р о н о в н а. Ой! У меня же чайник на плите! Папа, пошли.
          Д и в н о л ю б с к и й. Да-да, надо идти.
          В е л и ч а т ь е в. (провожает Дивнолюбского и Эсмеральду Цицероновну к выходу) Чудесно поговорили, интересно побеседовали.

          Дивнолюбский и Эсмеральда Цицероновна уходят, Величатьев возвращается в комнату.

          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Слава Богу...
          В е л и ч а т ь е в. Каковы насекомые, а? Летательные тарелки построят им коммунизм! А что ты скажешь про желудок, который так неожиданно среагировал? А всадник без одной головы? Их в музее надо показывать!
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Смеху-то сколько было? А сколько было бы смеху, если бы нас поубивали!

          Из лоджии выходит Егор Лукич с тазами.

          В е л и ч а т ь е в. Папа, что это? Тазы откуда-то. Ты что? Стирку устраиваешь? Зачем тебе тазы? Есть стиральная машина.
          Е г о р  Л у к и ч. Не вашего ума дело (уходит в свою комнату).
          В е л и ч а т ь е в. Нет, он что? Что он затеял?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Ничего не говорит. Купил зачем-то два таза. Их и поставить-то негде.
          В е л и ч а т ь е в. Не иначе, как что-то с головой. Прямо беда с нашими стариками.

          Звонок в дверь.

          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Господи, опять Манюнины клиенты?
          В е л и ч а т ь е в. (идёт открывать, входит Ахапкин) А! Свои.
          А х а п к и н. Проезжал мимо, думаю, дай зайду. Давно не был у вас.

          Величатьев и Ахапкин проходят в комнату. В коридоре Егор Лукич проходит из своей комнаты в сторону кухни.

          А х а п к и н. Аля! Как поживаете? Может я некстати?
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Не извиняйся. У нас не так много друзей. Мы всегда рады тебе (продолжает работать иглой и на машинке).
          В е л и ч а т ь е в. Старый друг лучше новых двух. Проходи, садись. Рассказывай, что нового на фронте перестройки. Говорят, летательные тарелки прилетели строить нам коммунизм.
          А х а п к и н. Летательные тарелки? Они опоздали.
          В е л и ч а т ь е в. Опоздали?
          А х а п к и н. Ну как же? Уже построили, заканчиваем. Осталось забить последний гвоздь.
          В е л и ч а т ь е в. Серьёзно? Последний гоздь забивают в крышку гроба.
          А х а п к и н. Может быть.
          В е л и ч а т ь е в. Ну, теперь всё-таки что-нибудь изменится. Народные депутаты должны что-нибудь сотворить.
          А х а п к и н. Да, крику много. Поговорить у нас любят... Конечно, людей можно понять: семьдесят лет жили с кляпом во рту.

          Звонит телефон. Из кухни к телефону подходит Марфа Никитична, берёт трубку.

          В е л и ч а т ь е в. Меня, что ли?
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. (в трубку) Кто это?.. А?.. Чего говорите?.. Улица?.. Ульяны Крупской... Которая?.. (кладёт трубку). Никак не разберутся с этой улицей. Что им надо? (уходит на кухню).
          А х а п к и н. Ульяны Крупской? Молодец Марфа Никитична.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Маму не перевоспитаешь. Объясняла, рассказывала: нет никакой Ульяны Крупской, всё без толку.

          Входит Людмила.

          А х а п к и н. А Людочка расцвела. С тех пор, как видел тебя последний раз...
          Л ю д м и л а. Сплюньте! Сплюньте! Через левое плечо! Держитесь за деревяшку! Ну!
          А х а п к и н. ('сплёвывает' через левое плечо) Тьфу-тьфу-тьфу.(держится за стул).
          Л ю д м и л а. А то ведь сглазите.
          В е л и ч а т ь е в. Понял?
          А х а п к и н. Всё, молчу.
          Л ю д м и л а. (Алевтине Фёдоровне) Мама, пройди в ванную, посоветоваться с тобой надо.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Что там такое?

          Алевтина Фёдоровна и Людмила выходят.

          А х а п к и н. Вот такие наши дела...
          В е л и ч а т ь е в. Да... Побывал я в Париже... Вот где культура! Выхожу из гостиницы, а тут - прямо, как тебя вижу - настоящая проститутка! Представляешь? Нет, точно! Стоит - и ничего! Хоть бы что! Я обалдел! А у нас? Алкаши, Манюня!
          А х а п к и н. Алёша, проститутки - это ещё не культура!
          В е л и ч а т ь е в. Нет... Там, конечно, всё - и магазины, и в магазинах всё есть, кругом чистота, порядок... Ну, и это тоже... У нас ведь всё это надо прятать, скрывать, да и вообще - на таком уровне... А там - пожалуйста, всё культурно.

          В коридоре Егор Лукич проходит из кухни в свою комнату с ведром, через минуту уходит с ведром на кухню, потом, опять с ведром, возвращается в свою комнату.

          А х а п к и н. Культура - это когда люди работают и зарабатывают и живут в человеческих условиях.
          В е л и ч а т ь е в. Ну, разумеется. Но это ж тоже показывает...
          А х а п к и н. Культура - это когда телевизор, который ты купил, не требуется на следующий день нести в ремонт, а жизнь человеческая обставлена удобствами - и на работе, и дома, и на улице, и везде. У нас жизнь строится по чётко последовательному принципу: без всяких удобств - не велики господа, обойдётесь! Чтобы ты, например, приехавши хотя бы в Саратов, пожелав пожить там недельку во время своего отпуска, с женой, получил бы сразу, с предельной любезностью, номер в гостинице, и живи не только неделю, а сколько хочешь? Фантастика? Увы!
          В е л и ч а т ь е в. Это я знаю. Уж я поездил по командировкам. В том же Саратове пришлось как-то ночевать на улице. Да и так, в любой момент могут выбросить из номера, если твоя койка потребуется для какой-нибудь персоны.
          А х а п к и н. Это ты был в служебной командировке, а если бы в отпуске, частным образом?
          В е л и ч а т ь е в. Но выход есть: подаёшь паспорт, в него вкладыаешь четвертной.
          А х а п к и н. Да, это я знаю. Конечно, за деньги у нас всё можно и достать, и сделать. Но ведь не каждый может разбрасываться четвертными.
          В е л и ч а т ь е в. Ну, теперь родят что-нибудь депутаты.
          А х а п к и н. Это разговоры, страсти. Главное - показать, какой я умный.
          В е л и ч а т ь е в. О, анекдот... (из комнаты Егора Лукича раздаётся крик) Что это?

          Вбегают Алевтина Фёдоровна, Людмила, за ними Марфа Никитична.

          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Отец кричит. Что с ним?

          Слышатся стоны Егора Лукича. Величатьев выбегает в комнату Егора Лукича и Мозгалевича. Дверь закрыта, Величатьев нажимает плечом, дверь открывается, вбегает в комнату.

          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Господи, дела-то какие. Ведро ж воды накипятил себе зачем-то. Спрашиваю: зачем? - Не ваше дело.
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Что ж это он сделал?
          А х а п к и н. Да, что-то случилось.
          Л ю д м и л а. Он же всё со своими тазами носился.

          Величатьев ведёт, поддерживая Егора Лукича.

          Е г о р  Л у к и ч. (в халате, согбен, идёт с трудом, стонет) Ох, ох, ох...
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Что с ним?
          В е л и ч а т ь е в. (укладывает Егора Лукича на диван) Сел в кипяток. Там у него таз с холодной водой и таз с кипятком. Надо вызывать скорую. Люда, звони.
          Л ю д м и л а. (по телефону) Алло! Скорая помощь? Срочный вызов... Человек обварился... Мужчина... Семьдесят лет... Улица Ульяновой-Крупской, дом двадцать четыре, квартира шестьдесят девять (кладёт трубку).
          В е л и ч а т ь е в. (склоняясь к Егору Лукичу) Папа, что это ты? Зачем?
          Е г о р  Л у к и ч. Ох, ох, ох...
          В е л и ч а т ь е в. Не было печали... Ума не приложу... Ну никто ж тебя не притеснял. Жил, как хотел. Ловил свою рыбу - ну и ладно. Ну что? В чём дело? Заболел ты что ли?
          Е г о р  Л у к и ч. (слабым голосом) Хотел жениться...
          В е л и ч а т ь е в. Ах, Боже мой!
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Старичок умом тронулся. Это ж вот что! Утром Иван Степанович звал их с Григорием на денёк на дачу. Он и раньше возил их. Так он же отказался. Григорий поехал, а он отказался. Это ж ему надо было, чтоб никто не мешал. Вот как. А я-то думала... Ай-яй-яй!
          В е л и ч а т ь е в. Ну это ж надо! Кто его научил? Закрылся ведь на крючок!.. Ах ты, боже мой!
          М а р ф а  Н и к и т и ч н а. Приятель же у него. Он тут всё по телефону разговаривал.
          Л ю д м и л а. Ну, дедушка!
          А х а п к и н. (в сторону) Чего только не бывает на свете!
          А л е в т и н а  Ф ё д о р о в н а. Поправь его, подушку поправь.
          В е л и ч а т ь е в. (поправляет подушку Егора Лукича) Где же скорая? Пока их дождёшься...

          Егор Лукич стонет.

          Звонок в дверь. Людмила идёт открывать. Входят врач и фельдшер, проходят в комнату.

          В е л и ч а т ь е в. Так быстро?
          В р а ч. Где больной? (проходит к дивану, склоняется над Егором Лукичом) Что случилось, дедушка? (осматривает Егора Лукича).
          Е г о р  Л у к и ч. (стонет) Поскользнулся...
          В е л и ч а т ь е в. Обварился. Упал в кипяток.
          В р а ч. (фельдшеру) Обезболивающий!

          Фельдшер ставит на стол медицинский чемоданчик, манипулирует в нём, подаёт врачу шприц. Врач делает укол.

          В р а ч. (фельдшеру) Носилки! (садится к столу, пишет).

          Фельдшер выходит.

          В е л и ч а т ь е в. (врачу) Что с ним?
          В р а ч. Обварил гениталии.
          В е л и ч а т ь е в. Серьёзно?
          В р а ч. Возможно, вкрутую.

          Входит фельдшер, за ним двое санитаров с носилками.

          В р а ч. (заканчивает писать; фельдшеру и санитарам) Давайте! (кладёт в папку сделанную запись, санитары укладывают Егора Лукича на носилки, фельдшер помогает). Всё, пошли!

          Врач, фельдшер, санитары с носилками уходят. За ними уходят все остальные, кроме Ахапкина.

          В е л и ч а т ь е в. (Ахапкину) Подожди пока (уходит).
          А х а п к и н. Ну и дела! А кто знает, какими мы будем в семьдесят лет?.. Если доживём...

          Занавес.

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"