Ковалевская Александра Викентьевна : другие произведения.

Труффальдино из Бергамо

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Гольдони был, Гольдони есть и будет!" Третья история, рассказанная бригадиром космической команды.

  Продолжение космофлотских баек.
  
   Первая история "Звездовоз, который всегда опаздывает" здесь: http://zhurnal.lib.ru/k/kowalewskaja_a_w/myleteliwtoryesutki.shtml
  
  Вторая история "О политике с чистыми руками" здесь: http://zhurnal.lib.ru/editors/k/kowalewskaja_a_w/opolitikeschistymirukami.shtml
  
   А теперь история третья
  
   ТРУФФАЛЬДИНО ИЗ БЕРГАМО
  
  
  - Меркурианские шейхи всего-то зажиревшие перекупщики солнечного света, - говорил я за обедом своим ребятам. - С ними поладить можно, если повезёт, конечно. Признаться, самое тяжёлое испытание я прошёл на стажировке, и после этого уже ничего не боюсь. Годков мне было не больше, чем нашему Леху.
   На этих словах Жека закашлялся - а нечего увлекаться едой из тюбиков "Мигомсьешь", эти тюбики так и норовят опорожниться прямо в глотку.
  Хмыкнул:
  - Бригадир, признайся, в его возрасте ты был таким же звезданутым?
  - У меня не было его золотых вихров, но дурь порол я так же мастерски. Только-только закончив университет, я согласился поработать переводчиком на венерианский клан Бергамо.
  - На Венере говорят чуднО, - хохотнул наш пилот и, вихляя позвоночником, как венерианский метеоролог, процитировал: "В ночь космопорт накроет ураганом, штормить и штырить будет до утра!"
  
  - На Венере говорят стихами, парень. Если ты чувствуешь ритм строк, значит, в твои уши льются стихи. Особый респект у венерианцев - подражать великому Гольдони.
   Я вспомнил бесшабашную юность и ударился в воспоминания.
  - Сицилийский главарь (вы знаете тамошнюю венерианскую Сицилию - занюханное местечко) забросил меня под именем Труффальдино из Бергамо в бергамский же космопорт. Он хотел отмазать одну сеньору от нехороших подозрений её мужа. Это после я понял, что местные кланы не балуются пустяками, и замутили там по-крупному, но сначала решил, что ревность - причина скандала в семействе. Ну и досталось мне! Крутился я, друзья, протуберанцем, и до сих пор не верю, что живой.
   Все открыли рты, забыв прожевать и проглотить. А Лех робко спросил:
  - Чё, это уже стихи?
  - Бригадир, - попросил Жека, - не тяни робокота за причиндалы! Как ты умудрился поладить с мафией, кровавой и беспощадной?
   Ребята мигом сложили обеденный стол, развалились на лежаках, намереваясь всласть поковыряться в зубах после лунных хрящиков, и я принялся рассказывать:
  - В начале дня, там длится он полгода,
   я прилетел на челноке пиратском,
   меня везли в зловеще-красном лифте,
   поставили пред очи главаря.
   Главарь был хром...
  - Из хрома?!
  - Не из хрома.
  Он был хромой и с челюстью вставной.
  И что он говорил - не знала дворня,
   "Фефекты" речи, слов не разобрать.
  Его не понимали,- он их резал.
   Вот, чувствую, я влип. Живым не выйду.
  А босс вещал утробно и невнятно,
  И было б легче мне перевести
  ворчанье в животе. Не так приятно
  в испуге по извилинам скрести
  совком и щёткой, мысли собирая.
  Я мысленно стучался в двери рая:
  не выкручусь - убьют и распылят
   в конвекторе на горстку скорбной пыли...
  Я был в беде, и волос на затылке,
  в паху, под мышками -
  на каждом бледном дюйме
  несчастной кожи
  взмок и шевелился.
  
  И тут, друзья мои, я вдруг припомнил
  студенческую пьесу. С третьим курсом
  мы ставили её на малой сцене.
  Недаром мне кликуху Труффальдино
  состряпали. Должно быть, в ней - намёк?
  Сказал себе: "Вперёд, смелее, парень!" -
  ведь двух смертей, ты знаешь, не бывает
  и, я не вру, словами древней пьесы
  решил с женою босса говорить.
  
  (Меня позвали, чтоб при ихней ссоре был толмачом, а после - хоть в расход).
  
  Я перевёл, услышав скрип из пасти
  главы семейства: "Не хочу вас видеть!
  Вот ваш билет в Тартар, - куда подальше.
  Вы растоптали плазменное сердце,
  мой дом пропах изменою и фальшью,
  как каравелла флорентийцев перцем!"
  "Слепец! - так отвечала эта дама,
   скосив на чуб мой дивные глаза.
  - Да если б вас я не любила,
  то не спешила бы сюда на помощь!
   И не везла бы сорок докторов!"
   "На что мне жизнь, когда ей вам обязан?"
  "Поверьте, дорогой, я вас люблю!"
  "А я вас всей душою презираю!"
  "Прошу вас перестать, не то умру я!"
  "Уж лучше мёртвою мне видеть вас, сеньора,
   чем день и ночь к Педрильо ревновать.
   Да что к Педрильо: к Сильвио, Посконе,
   Филиппо, Марио, и Бруту, и Фальконе...
  "Хотите, значит, смерти вы моей?"
  "Да, только смерть награда за измену!"
  "Так радуйтесь!"
  
  (Здесь вставлю я ремарку:
   на этом месте сделалось мне жарко.
  На пару с крутобровою сеньорой
  мы диалог вели легко и споро,
  но босс едва за нами поспевал -
  искусственной системой он дышал,
   и надо было сделать передышку...)
  
  Роняет дама платье. "Это слишком, -
   подумал я, - не много ль драматизма?
   У госпожи и так сильна харизма,
   но всё затмит её точёный стан..."
  Из декольте не дамский плазмалган
  вдруг достаёт...(Он нежился привычно
  средь дивных форм,
   и очень огорчился, когда его призвали послужить).
   Суровый плазмалган вдруг направляет
  хозяйка в грудь себе: в постельку, то есть,
   ведь он привык всегда быть там внутри.
  Щелчок...Её ружьишко не стреляет.
  А как стрелять? Как жечь альков любви?
  Мой босс бледнеет, челюсть с тихим звоном
  валится вниз - пусть, челядь подберёт.
  Служанка госпожи с утробным стоном
   стремглав к хозяйке, и ему орёт: "А вы, сеньор, стоите равнодушно
   когда пред вами льются реки крови?
  Вы тигр, вы лев, вы крокодил бездушный!
   Вы режиссёр трагических лав-стори!
  Взгляните-ка на этого красавца,
  из-за него несчастная супруга
  себя насквозь готова распороть!
  Нет, госпожа, я так вас не оставлю,
  и заберу, пожалуй, плазмалган,
  он у меня храниться может тоже...
  (мы видим, как ловчила-плазмалган
  кочует в грудь побольше и пышнее...
  что говорить, ловчиле повезло).
  А босс страдает, аж мороз по коже,
  и к челюсти приставив полкило
  в мешочке льда, сеньоры видит слёзы,
  он слышит гнев и горе, он смущён.
   Скрипит, хрипит, - не понимаю тоже,
  но с переводом лезу на рожон,
  поскольку помню пьесу я дословно,
  и годна реплика, хоть даже и условно:
  "Все женщины умеют притворяться!"
  "Вам безразлично? Знайте, я умру!
   Придёте вы на раннюю могилу
  оплакивать несчастие своё,
  но я, клянусь мамашей, к вам не выйду!"
  "Любезная, дойти смогу я вряд ли:
   протезом наступил опять на грабли
  в любовном треугольнике, и в плен
   захвачен лютой ревностью и болью,
  контужен, смят, и расчленён любовью!"
   Я осмелел, добавил от себя:
  "По скудости ума не прекословлю,
  но вексель страсти гасится любовью.
  Сеньора, госпожа, ужель вы глухи,
  как черви Марса, слЕпы, как мокрухи
  Нептуна, холодны, как лёд Европы
  и равнодушней валунов Каллипсо?!
   Муж - голый нерв, он выбрался из гипса
  лишь день назад. Прошу вас, пощадите!
   И дальше, заклинаю вас, любите
  сеньора, ведь богаче Креза он,
   яиц варёных круче и рождён
   для счастья с вами!
  Станьте же друзьями!
  
  Аплодисменты, крики, в диком шуме
   мой вольный перевод не слышен стал.
   Дворовый люд, как депутаты в Думе,
   за примирение голосовал.
  
  Владелец воровского синдиката
  кивнул мне пальцем, отозвал в сторонку.
  Душа рванула в пятки - там остаться,
   мурашки ж по спине сбежали к холке.
  Сеньор проскрежетал не идеально,
  но понял я его трансцедентально.
  Сверлить мозги, должно быть, кредо босса:
  - Слышь ты, пацанчик, у меня вопросы
  по существу и смыслу перевода.
  Но, Труффальдятло, я дарю свободу
   в обмен на тридцать лет неразглашенья.
  Пока не изменил своё решенье,
  вали отсюда, спец, фискал и сводник,
  ботаник хаффов, словоблуд, угодник
  коварных шлюх и их блудливых слуг.
   Пшёл прочь, лингвист! Скажи браткам у входа -
  я дятла выпускаю на свободу!
  
  - А что потом? - моя бригада произнесла это хором.
  
  -Я выбрал самый грязный рудовоз
  на рейс "Венера-Марс", и в нём укрылся.
   Но, братцы, вскоре очень удивился,
   что в трюме с углем едет и сеньора,
   с которой шпарил пьесу. Муж которой
  и хром, и зол, и вусмерть беспощаден.
  Спросил её: "Куда вы, на ночь глядя?"
   Вдруг сорок лбов, во тьме блестя глазами,
   в развалах угля встали между нами.
   Узнал я сорок мощных эскулапов,
   и каждый бластер грел в могучих лапах.
   Открыли мне: под углем - диаманты,
  украденные у бергамских грандов,
   сеньора вся в бегах, в отключке босс...
  Тут раскололся старый рудовоз -
  его настигла боссова ракета.
  
  Нас подбирали в космосе до лета.
  Фрагментов тел нашли с избытком даже,
  как будто восемь ног имелось в каждом,
  по шесть очей и рук. А ягодицы
  вообще неясно, где могли крепиться,
  поскольку ягодиц был миллион...
  И понял я: в Бергамо на рожон
  лезть никому не надо, козаностра
  догонит и порвёт - легко и просто.
   Двум господам в Бергамо услужить
  как девять жизней враз, друзья, прожить.
  
  - Уфф! - выдохнула моя команда, дослушав историю до конца. Они укрыли меня пледом, потому что я, утомлённый воспоминаниями, задремал - головой на пульте управления, между сигнатурами "Навигация" и "Бортовые системы жизнеобеспечения". Ночью меня преследовал один и тот же навязчивый кошмар: слово "навигация" легко укладывалось в размер двустопного ямба, "...не скрою, навигация полезна, ведь без неё корабль - гора железа", но "бортовые системы жизнеобеспечения" не рифмовались ни с чем. Босс гонялся за мной, пытаясь прихлопнуть силиконовыми буферами своей супруги. Ржаво хлопала, открываясь и закрываясь, его вставная челюсть, ритмично напевая старый мотивчик: "А я такой, а я упрямый! Я - Труффальдино из Бергамо!"
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"