Пальцы в латной перчатке неуклюжим движением попытались ухватить лепесток ромашки, но вместо одного зажали два. Рука неосторожно дернулась, лепестки оторвались, и я выругался:
- Дурак! Все сбилось!
- Конечно, дурак, - подтвердила горгулья, глядя на меня своими ехидными глазами цвета холодного камня. - Если ты хотел, чтобы вышло "любит", надо было делать нечетное количество лепестков. И вообще, ты же хотел подарить цветок принцессе!
- Принцессе - ромашку? - я хмыкнул. - Для принцессы я создам особый цветок, которого не было раньше. Алый, страстный, дерзкий, нежный... - по мере того, как я говорил, в моей руке возникало растение с пышным бутоном. Когда цветок полностью оформился, я с гордостью взглянул на горгулью. Чудовище, которое перелетело на менгир, чтобы лучше видеть, скептически проворчало:
- Плагиатор.
- Я? Да что ты говоришь такое?! Где ты видела хоть что-то подобное? Этот цветок я придумал только что! Я назову его - роза. И принцесса...
- Ты капусту видел? - грубо перебила меня горгулья.
Я с сомнением поглядел на розу.
- По-моему, совершенно непохоже. Капуста зеленая, а цветок... - начал я неуверенно.
- Некоторые вещи - вовсе не то, чем они кажутся. Ты шипы по стеблю пусти, - посоветовало несносное создание, - так меньше похоже будет.
- Думаешь? - Я добавил к цветку шипы. - А если принцесса уколется?
- Тем лучше. Дольше помнить будет.
- Только в твое чудовищное сознание могла прийти такая мысль. Нелепица какая-то, - я швырнул розу на землю. - Подарю ей лучше тюльпан, - и, заметив, что горгулья, глядя на возникающий новый цветок, хочет что-то сказать, быстро добавил: - Молчи!
Моя собеседница недовольно нахохлилась и завернулась в крылья. Но тут же не выдержала и спросила:
- Ну а зачем ты, создавая мир, создал в нем девушку, которая тебя не любит?
- Не создавал я никаких девушек, - пробурчал я. - Сам не понимаю, откуда она взялась. И потом, влюбленная в тебя девушка - это неинтересно. Даже если создавать неприступную, но знать, что полюбит рано или поздно - все равно неинтересно. Так что, если уж делать, то...
Я задумался. А потом вспылил:
- Что ты все меня сбиваешь? Мне надо еще обстановку подготовить!
Не глядя больше на горгулью, я передвинул солнце ближе к западу, окрасив его в пурпур, раскидал по небу окровавленные облака и наполнил воздух оранжевой закатной дымкой. Весь мир наполнился покоем.
- Вообще-то, - прозвучал из-за спины ясный, хоть и чуть хрипловатый голос чудовища, - для творца слабовато.
- Много ты понимаешь! - возмутился я. - Девушки любят романтику.
- Ты думаешь, что ответ "да" или "нет" в такой ситуации зависит от высоты солнца над горизонтом?
- А, - отмахнулся я. - Ты монстр, тебе никогда не понять человека. Так ... Осталось создать свиту, герольдов, всадников, знамена...
- Когда ты явился к принцессе в виде семи карликов, было смешнее, - последовал уничтожающий комментарий.
Церемониймейстер объявил о моем приходе, двери распахнулись, и я вошел в тронный зал. Передав шлем оруженосцу, я подошел к трону на самое близкое расстояние, дозволенное этикетом. Моя рука держала тюльпан, и я все время опасался, что облаченные в железо пальцы случайно переломят стебель. Совсем рядом передо мной сидела принцесса в окружении придворных. Закатные лучи проникая через окно, бережно касались ее волос. Белое платье обволакивало ее хрупкую фигурку, заставляя трепетать мое сердце. Если я, пусть даже неосознанно или в какой-то грезе, сумел создать столь совершенное существо, то следовало признать, что я гений. Кроткое наивное личико с неправдоподобно большими глазами взирало на меня спокойно и доброжелательно.
- Ваше Высочество, - начал я после короткого поклона. - Я безмерно счастлив лицезреть Вас и приветствовать Вас со всем тем почетом и безмерным почтением, которые наличествует питать к Вашей особе, и которые соответствуют Вам в такой полноте, как будто создавались специально для Вас, а не для королев древности.
Принцесса выслушала мою тираду, и ничего не изменилось в ее лице. Повисло долгое молчание. Затем один из придворных, стоявших по правую руку от трона, манерно произнес:
- Ее Высочество Принцесса Множества Лун также приветствует своего гостя.
В ответ я тоже выдержал длинную паузу. Вообще говоря, это противоречило этикету, но надо же было показать, что я не абы кто.
- Ваше Высочество, - наконец продолжил я, с помощью замысловатых формулировок пытаясь оттянуть тот страшный миг, когда придется произнести слово "люблю". - Слава о Вашей красоте и Ваших добродетелях давно наполнила весь мир так же, как его наполняет солнечный свет. Ваше сияние способно воспламенять, и не удивительно, что любой, кто хоть немного знает о Вас, мечтает о том, чтобы прикоснуться к Вашей мудрости и вежеству, к Вашей утонченности и куртуазности, к Вашей добродетели и красоте. Восхищение Вами столь естественно, что давно уже, должно быть, не удивляет Вас. Тем не менее, преисполнившись непростительной дерзости и нелепой самонадеянности, я решился предстать перед Вами и принести скромные дары. Этот цветок. Свое сердце. И свою руку. Любовь к Вам подобна любви к божеству, она переполняет меня неистовым пламенем. Только Вы способны насытить этот огонь.
Вновь повисла тишина. Лицо принцессы так и не дрогнуло. Мое сердце, услышав, что я говорю о нем, совсем сошло с ума и заколотилось как больной бешенством в припадке.
Придворный уже хотел было ответить мне, как вдруг принцесса остановила его легким движением руки и поднялась с трона. Глядя мне прямо в глаза, она улыбнулась, улыбнулась так искренне и даже немного застенчиво, что у меня закружилась голова. Ее губы разомкнулись и...
- Ах, сударь. Мы с Вами совсем не знакомы...
Сердце мое вдруг сорвалось со своего места и рухнуло куда-то вниз, в бездонную пропасть, изредка цепляясь за уступы. А принцесса замолчала на время, затем сделала шаг ко мне сказав коротенькое слово:
- Но...
Все во мне замерло в ожидании.
- Но я вижу и чувствую, какой Вы чудесный человек. Ваша трепетная привязанность ко мне не может не трогать. Ваша страсть подобна ветрам, бушующим на вершинах гор, а мое сердце, как бы об этом ни думали другие, вовсе не такое же стойкое, как скалы под этим ветром.
Мне показалось, что я схожу с ума. Этого не могло быть. После стольких неудачных попыток выслушивать подобные слова, почти что ответное признание! Мне стало невероятно тесно в моих доспехах.
- Такая неистовость, такая преданность и искренность, что я читаю в Ваших глазах, способны свести с ума любую, даже самую гордую девушку, будь это даже Принцесса Множества Лун.
Подойдя совсем близко, так, что наши дыхания коснулись друг друга, принцесса добавила очень тихо, нарушая все правила приличия и переходя на ты:
- Ты очень, очень милый.
В следующий миг принцесса вспомнила, как подобает себя вести, сделала шаг назад, ее улыбка из искренней превратилась в любезную, а глаза стали грустными.
- Поэтому, - ее голос тоже изменился на вежливо-спокойный, - я буду безмерно рада, если Вы останетесь при моем дворе. Мне бы хотелось, чтобы Ваше сердце осталось столь же преданным, а Ваша рука служила мне верой и правдой. Вы можете рассчитывать на высокое звание и хорошее жалование. К тому же, - добавила она лукаво, - у вас будет возможность часто видеть меня на всяких светских собраниях.
Закончив говорить, принцесса, блистая царственной осанкой, прошла к трону и вновь заняла его, выжидающе глядя на меня.
Я глупо стоял и глядел на нее, пытаясь сообразить помутившимся разумом, что же именно мне сейчас ответили. Язык отнялся. Неловкие пальцы не удержали цветок, и тот упал на каменные плиты. Я хотел было наклониться за ним, но представил, как нелепо буду выглядеть, если попытаюсь это сделать в доспехах. Мне ничего не оставалось, как сдержанно поклониться, развернуться и покинуть зал, нарочито громко гремя латами.
- Ну как? - горгулья сгорала от любопытства.
Я по-прежнему не мог вымолвить ни слова.
- Отказала?
- Отказала! - выдохнул я. - Кажется, - и тут ярость начала изливаться из меня бешенным водопадом. - Она еще и издевается! Принцесса Множества Лун, видите ли... Нелепица какая! С каких это пор, интересно?
Я гневно посмотрел на луну, и та, не выдержав моего взгляда, сорвалась с неба и рухнула куда-то в горы, взметнув к небу столб обломков и пыли. Солнце благоразумно юркнуло за горизонт. Наступила ночь.
- Девушки любят романтику, - передразнила меня горгулья.
Сейсмическая волна от упавшей луны достигла нас. Грохот заложил уши, земля ушла из-под ног, а в следующий момент больно ударила меня по затылку. Когда все стихло, я поднялся на ноги, потирая ушибленные места. Горгулья, хлопая крыльями, опустилась на все еще нервно вздрагивающую землю и сочувственно произнесла:
- Ты слишком льстишь ее самолюбию. В скольких ипостасях ты уже просил ее руки?
- В четырнадцати, - мрачно буркнул я.
- Это если считать семерых гномов за одного, - осклабилось чудовище.
Я задумался. А затем медленно произнес, увеличиваясь в размерах и превращаясь в дракона:
- Да. Ты права. Она зазналась. Надо ее проучить. Узнает, как отказывать благородным рыцарям!
Горгулья восхищенно следила за метаморфозами.
- Теперь ты на меня похож! - самодовольно заявила она.
Не удостоив ее ответом, я развернул крылья, поймал ветер и поднялся в небо.
В мои намерения входило проломить стену замка, проникнуть в спальню принцессы, похитить ее и унести в пещеру в горах. Что делать с ней дальше, я еще не придумал.
Но принцесса была не в спальне. Я долго рыскал вокруг замка, заглядывая во все окна, пока, наконец, не нашел ее в саду. Вот скажите, что делать барышне в саду среди ночи?
Приземляясь, я погасил ветром от крыльев несколько горящих факелов, и сад, обычно светлый ночью почти в той же мере, что и днем, погрузился во тьму. Принцесса увидела меня и замерла от испуга. Бежать не было смысла. Мое громадное туловище нависало над ней, пасть, полная зубов, приблизилась к самому ее лицу.
И тут принцесса улыбнулась. Так обескураживающее и Я, как это обычно и происходило при наших встречах, растерялся.
Вдруг лицо ее нахмурилось, я отпрянул и в этот миг понял, что опять провалил дело. Не желая сдаваться, я потянулся к ней, чтобы схватить и унести как можно дальше. Мои острые когти уже почти сомкнулись вокруг ее тела. Вокруг этого хрупкого и нежного тела, которое так контрастировало с грубой чешуей моей лапы. Изящного тела в белоснежной ткани, которого уже почти касалась моя перепачканная землей кожа. Я вдруг вспомнил тонкий стебель тюльпана, зажатый в латной рукавице, и понял, что не смогу схватить ее. Яростно ударив по земле хвостом и сломав несколько деревьев, я резко взмыл вверх и устремился прочь.
- Паяц! - неожиданно для себя услышал я возглас, брошенный принцессой мне вслед.
Горгулья сидела на камне и глядела на мое неуклюжее приземление. На этот раз она даже не пыталась ни о чем спрашивать. Все было понятно и так. Медленно и безмолвно я принимал человеческий облик.
- И что теперь? - горгулья все-таки нарушила молчание.
Я не ответил.
Трансформация не остановилась на человеческом облике, а продолжилась. Я становился все стройнее и выше. В какой-то момент я создал перед собой зеркало, чтобы со стороны увидеть то, что получается.
- В этот раз я должен быть неотразим, - с мрачным удовольствием пояснил я.
- Особенно неотразим! - не удержалась от ехидства горгулья.
- Да, особенно неотразим, - я решил не замечать сарказма. - Она сама пойдет за мной. На этот раз она не сможет отказать. Я приду к ней тем, кому не отказывают, - говорил я, глядя как тело мое становится бесплотным и сквозь кожу прорываются кости, как глаза проваливаются все глубже в лицо, а затем превращаются в пустые глазницы. От тела остался один скелет, его обернул черный балахон и в следующий миг надулся и захлопал на ветру. Мои кисти сжали древко косы, и я закончил фразу: - Смертью.
Стражник перед покоями принцессы попытался не пустить меня. Он преградил дорогу, выставив вперед меч. Лицо его было белым от страха, губы сжаты, но решение защищать свою госпожу - непреклонным. Нельзя не проникнуться уважением к человеку, осмелившемуся перечить Смерти. Я хлопнул его по плечу, и бесчувственное тело свалилось на пол. На самом деле это был обморок от испуга, но представляю, что подумали окружающие.
Не затрудняя себя тем, чтобы открыть дверь, я прошел сквозь нее.
Принцесса сидела за небольшим столиком и держала в руках серебряный кубок.
- Я за тобой, - почти не глядя на нее, бросил я. - Идем!
- Ну, наконец-то! - выговорила принцесса. - Сколько же можно ждать!
Я непонимающе уставился на нее. Хорошо, что неподвижные кости черепа не выражают никаких эмоций.
- У меня тут самое лучшее вино, - принцесса подняла кубок, - а в нем - самый лучший яд. И я уже битый час сижу здесь, ожидая Вашего прихода! Невежливо так опаздывать.
- Но почему? - невольно вырвалось у меня. И тут же я прижал костяшки своих пальцев к зубам, прикрывая рот. Вообще-то, смерти положено знать ответы на такие вопросы. Но принцесса, похоже, на заметила моей оплошности.
- Ах, любезная Смерть, - вздохнула она, вставая. - Я так устала от этого несносного мира. В нем многие вещи вовсе не то, чем они кажутся. Я чувствую себя совершенно ненужной и всеми покинутой.
Мне так захотелось ответить ей, что я чуть было опять не выдал себя. А принцесса продолжала:
- Вы знаете, за последний месяц ко мне сватались многие достойные люди. Короли, поэты, рыцари. Даже великаны и карлики. Все такие разные. И каждый говорил, что любит меня. Мне бы радоваться. Приятно, когда тебя любят. Но... Они любили не меня. А мою неприступность. Всем известно, что я никому не открываю свое сердце. Это то, что составляет меня, это - сама я. Но лишь только я позволю себе полюбить кого-нибудь, и все эти карлики и великаны разом отвернутся от меня. И мой избранник. Для него я тоже стану пустышкой. Ведь он ничего не видит во мне, кроме твердыни, которую необходимо покорить. Видите, милая Смерть, в какой ситуации я оказалась? Я не могу быть любимой так, чтобы любить самой. Взаимность - не для меня. Такая жизнь пуста.
И с этими словами принцесса поднесла кубок к своим губам.
В два шага преодолев зал, я выбил сосуд из ее рук, и тот звякнул об пол холодным металлом. Принцесса удивленно взглянула на меня и, как всегда неожиданно, улыбнулась. Было в ее улыбке нечто такое, что заставило меня вздрогнуть. Вы видели когда-нибудь Смерть, вздрагивающую под взглядом девушки? А вот принцесса увидела. А я вдруг увидел совсем близко ее глаза. Глаза цвета холодного камня.
Девушка улыбнулась еще шире и вдруг сказала:
- Дурак!
Если бы в моих пустых глазницах были глаза, я бы распахнул их так широко, как только возможно. А так мне осталось лишь открыть рот от удивления. Кажется, я перестарался с этим, и моя нижняя челюсть, выскочив из суставов, полетела вниз и, слегка задев ребра, упала к моим ногам. А принцесса повторила ясным, хоть и чуть хрипловатым, таким неожиданно знакомым голосом: