Аннотация: Дело не в какой-либо конкретной собаке.Но вообще - мир многомерен.
Разговор со своей собакой.
На самом деле, это много проще. Безумцев гораздо больше, нежели людей нормальных. Просто мы об этом не то, что не знаем. Мы не тестировали себя самих.
Да, безусловно, тут есть сходство.
Но иногда и народы похожи носами.
Язык - это сын завернутой слюны. А прочее нам не нужно.
Тем более, люди, сидящие в Интернете, иногда думают, что вибрирует кто-то еще. И вот, израдуясь, раскалившись в страстях, они идут, чтоб себя показать. Это то же, что и нашествие татаро-монголов. Я намеренно не сказал, что "почти что". Я люблю эту вводную лексему. Но здесь дело в том, что все - один в один.
Нашествие.
Также происходило нашествие "наших" на радио. Когда я был маленьким, мы жили в деревне, и к нашему двору приблудилась сука. Сама она была черная, как сажа. Когда же она родила, все щенята были разные, будто была она со всеми кобелями в селе. Вот, и нашествие "наших" было таким же - масса разных, но - совершенно колекообразных коллективов, пыталось обезьянничать. И ведь факт - каждый из них - попал на сцену совершенно удивительным путем. Кто-то через перед, кто-то - через зад, у кого-то папа - банкир, у кого-то - особенная шерсть в промежности растет.
Может быть, это и словесное родео. Но уже тогда я знал все наперед. К тому же, собака моя жила очень и очень долго, и, приезжая в село, я шел к ней с вопросами.
-Скажи, я кем-нибудь стану? - спросил я как-то.
-Нет. Никем не станешь, - ответила она.
-Нет, я не верю, возразил я.
-Тут нет никаких сомнений, - сказала собака уверенно, - Земля - предел наследованных объектов. Но ты можешь стать преступником. Все поэты - потенциально большие преступники. А потом - твое умение притворяться, оно поможет, когда тебя повяжут.
-Но я не хочу быть преступником, - ответил я.
-Тебе придется быть преступником, - уверила меня собака, - но не думай, что это будет маска Зорро. Судьба не любит тех, кто умеет жалеть. А ты видишь в этой вселенной что-то знакомое. Нет. Это - всего лишь призма твоих взглядов. Если тебе тепло, если ты любишь людей, бей себя. Бей себя нещадно. Нет, ты не должен ненавидеть. Ты просто научишься петь общественные гимны. Те гимны, что играли со дней основания земли.
- Но я все же не верю, - вновь возразил я.
-А и фиг с тобой, - взвизгнула сука, - ну, ты же сам знаешь, что твое мнение ничего не меняет. Первый гимн придумали одноклеточные водоросли. Уже тогда они плавали в неведомой ненависти друг к другу. Они бы с удовольствием занялись уничтожением собрата, но торчащие наружу органы отсутствовали. Так, начались миллионолетия мечтаний о борьбе. В.И. Ленин, через несколько эр, повторил этот путь одноклеточных организмов. Суть его мести за брата Сашу была несколько преувеличена. Я это знаю, и это не подлежит прениям.
Спустя долгое время я убедился, что в мире нет чудес. Здесь я и закончу свою мысль про сеть: я не видел ни одного уникального проекта. Не бывает ничего, что могло бы появиться обособленного. Все, что достаточно умно, в той же мере и аморально своими претензиями на понты. Возможно, и я - в том числе.
Теперь, я бы сделал попытку представить ту неизъяснимую дурь, которая помогает многим авторов ваять грандиозные работы за Нифига.
Я совершенно ясно понимаю людей, которые имею хотя бы теоретические, но довольно ясные, предположения о том, что и когда они получат за свой труд. Я также не ставлю под сомнения первый роман, когда молодой разум еще не понимает, за что он взялся.
Хотя нет - я сказал слишком криво. Писать в карман можно. В этом нет ничего дурного. И даже не важно, как и что вы описываете. Другое - это ощущения себя в той вселенной, что наполняет туман ваших глазных стекол, а также - само стекло.
Я очень даже хорошо знаю, что когда слышится "я пишу просто так, для себя", все это пустое. Все пишут одинаково в плане мотивации. Просто не у всех есть волосатая рука, а также - тот самый золотой шанс подставить нужную часть тела под(за, перед) спонсора.
Возможно, что это - запах Руси. Лапти. Трансформированные отношения "раб-господин". Но мне все равно - ведь я верю в судьбу, а она - гораздо сильнее обстоятельств.
И она сильнее стран, "дворцов и хат", ну и конечно - привычного лапотного контекста. Но не подумайте, я тоже патриот.
-На каком пути ты сейчас стоишь? - спросила меня собака примерно через год.
-Все то же. Ничего нового.
-Судя по твоему тону, в твоей жизни мало, что изменилось.
-Тебе не откажешь в наблюдательности. Да, это так.
-Что же ты намерен предпринять?
-Пока не знаю. Знаешь, я предполагаю, что еще что-нибудь получится.
-То есть, ты решил биться головой в стенку? Это не выход. Тем более, что и не будет никакого выхода. Жизнь человека устанавливается сразу же после его рождения. Это - инициализация. Конечно, глубокие и проникновенные йоги умеют изменить этот установленный порядок, но помни - чтобы сделать один шаг, нужно очень и очень долго медитировать. Свое мнение я уже высказала. В остальном - думай сам.
Теперь же мне кажется, что я вполне определился. Совсем не обязательно становиться преступником, чтобы опровергнуть тот путь, что засосал тебя на свой эскалатор. Достаточно добиться от себя предельной, почти демонической, честности. Но не путайте эту честность с наивностью. Только дурак страдает правдоискательством. Лукавство, продуманное, установленное в ячейку уверенности - это более сильно, чем вера. Но если вы пошатнетесь, то можете очень далеко и очень сильно полететь.
Это - словно пинок под зад, когда вы стоите на краю обрыва.
Теперь - все это нужно вообразить, чтобы закрепить в образах. Это должно быть с вами всегда. Ведь нельзя жить без определенных органов.
Чувствуете?
Нет, я напрасно воодушевился. Настоящие изречения - это тезисы-капли. Все в них лаконично и четко. Это - ядро знания. Но можно ли построить быстрые модификации без того, чтобы не ошибиться. Поэтом, всякий чистый изыск - это саморуководство. Когда через сто лет выпускается полное собрание сочинений автора, что был достоин этого, подобные вещи пускают в приложения. Там их исследуют истинные любители, почитатели таланта.
Но что же будет через сто лет?
Мне страшно представить. Ведь и сейчас, в первом десятилетии двадцать первого века, вся современная культура зиждется либо на переработанном принципе "раб-господин", либо "Москва-провинция". Это дико, но телевизор не дает в это поверить.
Должно же быть так: талантливому человеку достаточно написать уверенную, возможную к промоушну, вещь, чтобы продолжить свою дальнейшую судьбу уже на этом поприще. Он выгоден, и это хорошо. Но современные лапти все так же мохнаты, как и в те времена, когда у помещиков были крепостные балерины.
Дело вовсе не в таланте.
Впрочем, если вы готовы кусаться, если вы готовы пробить себе путь своим сильным характером, все - в ваших руках, и это - тоже факт.
-Ты вообще не должен об этом думать, - сказала мне собака.
-О чем же мне думать? - спросил я.
-Жизнь - слишком тоненькая и хрупкая пластинка. Ее очень легко обломать с краев, и тогда она потеряет всякую грациозность. С возрастом так и бывает. Не нужно особенных потугов, чтобы, обломавшись, превратиться в крошево. Но некоторым, особенно успешным борцам, удается и что-то восстанавливать. Они живут долго, и к концу жизни очень много философствуют и пьют вино.
Но подумаем - что было сто лет назад? Та же маленькая (по сравнению со всей Россией) Московия, тот же великий и бескрайний лес, где все было подчинено тем же законам. Так чего же мне ждать от будущего?
Моя собака уже стара. Но она и не думает помирать. Истинная мудрость доступна только старым. Важно лишь, не стать рыхлым дурнем раньше.
Теперь, я возвращаюсь в сеть. Ее ощущение, ее запах, чаще всего зависят от временной энергии. Она скапливается на поверхности мозга, и ее узор очень важен для каких либо конкретных осознаний. Это похоже на погоду. В зависимости от этой погоды, все и происходит.
В дождь человек чрезмерно зол. Но, опять же, это зависит от типа вашего мозгового яблока. И оно чаще всего делится на два типа: красное и зеленое. Зеленые - более добрые. Они хорошо относятся к дождям. Красные, наоборот, люди агрессии. Но спорить, какое из яблок сильнее, глупо. Каждый может придерживаться своей позиции. На то он и ум.