31 декабря мы с Володей, работая на строительстве путепровода, не однократно прикладывались к бутылочке с водкой, провожая старый год. Мороз донимал нас как никогда и мы не ограничились одной поллитровкой. Домой возвращались потемну и, как говорится, на автопилоте. Вдруг, я увидел, что иду один. Опасаясь за друга, повернул назад. Мой одинокий след шёл вдоль железной дороги. Вскоре я увидел, спящего, сидя на рельсе, Вовку. В это время за его спиной показался поезд.
Я, крича и махая руками, побежал, но поезд сшиб друга. Тело отлетело далеко в сторону. Я вмиг протрезвел и направился к месту падения товарища. Но, что это? Вовка поднялся и, шатаясь, пошёл в сторону домов. Я догнал его. Он, как ни в чём не бывало, обнял одной рукой меня за шею и загорланил: "Ой, мороз, мороз...".
Я проводил друга к нему домой. Он уселся на табуретку. Его жена стала разувать мужа. Вовка, бормоча, пытался заснуть.
Утром я взял пивка и пошёл проведать друга. О злоключении с ним Володя ничего не помнил. Опохмелившись, я предложил пройти и по следу убедиться в происшедшем. Мы отыскали нашу двойную дорожку, и вышли к железной дороге, где шёл одиночный Вовкин след. Было отчётливо видно, что он оканчивался у самых рельсов - вокруг был нетронутый наст. Видно было и Вовкино место падения метрах в семи от железнодорожного полотна. Оттуда начинался снова наш с ним двойной след.
- И что, у тебя так ничего и не болит? - спросил я Владимира.
- Абсолютно ничего, - отвечал он, - Пойдем, выпьем за Новый год!