Степан Ефремушкин, молодой мужчина тридцати пяти лет от роду, любил свою работу, уважал старших и боялся женщин. Чтобы как-то преодолеть барьер, разделяющий молодого мужчину и представительниц прекрасного пола, Степан постоянно посещал художественные выставки и прочие культурно-просветительские мероприятия. Да, у него была тяга к искусству, но еще больше у него была тяга к умным и творческим девушкам, которые посещают культурно-просветительские мероприятия. Если умная оказывалась к тому же привлекательной, Степан считал, что день, потраченный на посещение мероприятия, не прошел даром. Скажем прямо - день удался!
Спросите, почему именно культурные мероприятия? Главное здесь - культурные! Если мероприятия культурные, то их посещают культурные и образованные люди. ВСЕ люди интересовали Степана в меньшей мере, в большей мере - девушки, правильнее - молодые женщины приблизительно его возраста. Он не хотел, чтобы женщины бросались к нему от отчаяния. Раз им... ни двадцать лет, то сгодится и Ефремушкин. Пусть и имеющий ученую степень кандидата физико-математических наук, но скажем честно - не первый парень на деревне. Больше того, и Степа это осознает - он некрасив. Ну, совсем. Рост метр семьдесят два - для мужчины маловато, голова большая, ноги короткие, при ходьбе чуть косолапит. Но есть и плюсы - глаза голубые, умные, живые, тембр голоса приятный, бархатистый, обволакивающий и... притупляющий бдительность у умных, творческих, симпатичных.
Но день не всегда складывался удачно: на знакомство с ним соглашались не все, в основном умно-творческие, но весьма непривлекательные. К тому же эти непривлекательные имели непрезентабельный вид по причине безразличия к своему внешнему виду: одеты кое-как, тем самым выражая полное погружение в творческий процесс. Так погрузились, что подумали о своем одиночестве во всей Вселенной, а раз они одиноки, то можно плевать на свою внешность с высокой колокольни. Такую теорию вывел для себя Степан Ефремушкин, тщательно следивший за собой. Иначе как он может привлечь внимание умной, творческой и симпатичной к себе, мужчине, который не обладает сногсшибательной внешностью.
Степа удачно компенсировал издержки внешности подчеркнутым уважением к себе, которое выражалось правильным уходом за собой, не фанатичным, от которого мужчина теряет мужественность: опрятный, выглаженный, одежда не дорогая, но выглядит прилично. И что самое главное - обувь! Вот обувь у Степана была дорогой - известных брендов. Возможно, он сам себя обманывал, но ему казалось, что обувь исправляет его косолапую походку.
Степан Ефремушкин давно готов к отношениям с женщиной, но женщина, та самая умная и ухоженная, пока об этом не знает.
Степа, вообще, привык обманываться. Как там у классика: ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад...
Почему-то решил, что на художественной выставке легче вступить в разговор с девушкой: ты стоишь у некого произведения искусства работы известного художника и будто бы просто рассуждаешь вслух, делишься впечатления, которые тебя переполнили до такой степени, что удержать их в себе весьма затруднительно. Рядом стоит молодая женщина, без сопровождающего мужчины или без сопровождающей подруги, одинокая в общем, ты рассуждаешь вслух, ее "не замечаешь", причем говоришь так проникновенно, что девушка... попадает в сети твоего ума и твоего бархатистого голоса. Вступает в разговор, ты ее "замечаешь" и... продолжение следует.
Увы, следует не всегда. В любом случае, девушка не обзовет тебя идиотом и уродом или еще каким-нибудь жестоким словом, которое никак не подходит Степану Сергеевичу Ефремушкину, преподавателю точных наук в политехническом университете.
Степан Сергеевич не выносил грубости, особенно из уст симпатичных женщин. И это было еще одной причиной выбора места для знакомств: в культурных мероприятиях нельзя сквернословить, об этом знают практически все, а кто не знает, тот не посещает культурные мероприятия.
Рассуждая о конкретном художественном полотне, Степан и его новая знакомая перемещались из зала в зал, пока автоматически не оказывались на улице, а затем и в ближайшем кафе. В завершении культурно-кафешной программы Степа провожал девушку до дома. И никогда не напрашивался в гости. Но если девушка его приглашала, он, не раздумывая, соглашался. И еще одно "никогда": никогда не вступал в сексуальные отношения в первый день знакомства. Хотелось лучше узнать девушку.
Возможно, Степан Ефремушкин был несовременным мужчиной, но таковы были его принципы. Такое воспитание ему дали родители.
Отец Степана, Сергей Львович Ефремушкин, потомственный военный, связист. Дослужился до заместителя командира полка, ушел в запас в чине полковника. Семья перебралась из бывшей союзной республики в Россию. Отцу предоставили квартиру, в которой Степан Ефремушкин живет по сей день. Живет в доме сталинской постройки, в тихой части центра города. Место изумительное. И квартира хорошая, пусть в ней всего две комнаты. Но огромные! И потолки три с половиной метра. Семья Ефремушкиных въехала в квартиру, уже обставленную мебелью. Мебель осталась от прежних хозяев, что Ефремушкиным было на руку: из бывшей союзной республики они прибыли налегке, взяли с собой только носильные вещи и предметы, дорогие их сердцу. Особых богатств так и не нажили. И никогда к этому не стремились. Мать Степана сравнила новое жилье с гостиницей, потому что квартира выглядела необжитой. По всей видимости, прежние хозяева давно съехали и какое время квартира стояла пустой.
Кое-что из мебели Ефремушкины выбросили сразу, что-то выносили на свалку постепенно, что-то оставили - прижилось. Осталось то, без чего квартира потеряла бы свою особенность прежнего времени. Отцу Степы было все равно, что оставить, что выбросить, он действовал по указке своей супруги. В семье царил патриархат, но в бытовых делах глава семьи отдавал пальму первенства свой обожаемой жене.
Особую любовь матери Степана заслужил шкаф в прихожей, старинный, из ценных пород дерева. Так высказалась мать в восхищении, а семилетний Степа, развитый не по годам и весьма любознательный, уточнил:
- Каких ценных пород?
Мать, которая в свое время удачно выскочила замуж за молодого лейтенанта, едва окончив десятилетку, посмотрела на сына, как на врага народа - он постоянно ставил ее в затруднительное положение - и подчеркнуто произнесла:
- Очень ценных пород. Наверное, этот шкаф принадлежал какому-нибудь богатому жителю города. Знати, - подумав, выдала она и зачем-то взглянула на потолок.
Степка решил - ищет на потолке подсказку или подтверждение своим словам. На всякий случай, мальчик тоже взглянул на потолок. Ничего не заметил, кроме некрасивого ржавого развода. И осуждающе вздохнул. Осуждение относилось к соседям сверху, которые забыли закрыть кран и залили квартиру снизу. Степка был сообразительным парнем и читал много взрослых книжек. Мать приняла осуждающий вздох на свой адрес.
- Степан, займись своими вещами, - приказала мать тоном, не терпящим возражений. Она не повысила голоса, не процедила со злостью сквозь зубы, она приказала, но усталым голосом, как будто озвучивала просьбу много раз, а сын и "в ус не дует".
Степке показалось, что мать сейчас заплачет. Но мать справилась с эмоциями, не поддающимися объяснению, ушла на кухню и загремела посудой.
Поздним вечером Степка слышал, как родители переругивались придушенными голосами. Они думали, что сын давно спит. А он не спал, читал книгу с помощью фонарика, накрывшись одеялом. Услышав голоса, он испугался и босиком потопал в комнату родителей. Еще не дойдя до открытой двери, он понял, что голоса доносятся из кухни. В большой холл вели три двери: из комнаты Степана, из комнаты родителей и из кухни. Была еще дверь в совмещенный санузел, но это не в счет.
Мальчик не успел открыть дверь в кухню, как услышал слова матери:
- Я тебя не держу, можешь возвращаться к своей...
- Марфуша, не надо, прошу тебя, - не дал ей договорить отец. Он всегда любя называл жену Марфушей, хотя, на самом деле, ее звали Мартой.
Гораздо позже сын узнал, что Марта стала Мартой, когда вышла замуж за молодого лейтенанта, вчерашнего курсанта высшего училища связи, с которым случайно познакомилась в парке на аттракционах. Марфа Тараненко приехала в воскресный день в город из близлежащего села вместе с подружкой. Ее увидел Сергей Ефремушкин, высокий красавец в военной форме, и сразу потерял голову. И было от чего: в отличие от своего сына, Марфа была первой красавицей на селе. Непонятно, в кого уродился Степан.
Степка был третьим ребенком в семье Ефремушкиных. Первым родился Иван, потом родилась Олеся. Иван погиб, когда ему было шесть лет. Нашел с друзьями в лесу снаряд времен Отечественной войны. И не ничего лучше не придумал, как разжечь костер и бросить снаряд в костер. Погиб один Ваня, другие ребята получили ранения разной степени тяжести, но никто не получил серьезных увечий. Все мальчишки поправились и стали жить дальше обычной жизнью.
Марта Гордеевна уговорила мужа перевестись в другой город, подальше от этого населенного пункта, чтобы никто из друзей погибшего сына не напоминал ей о трагедии. Начальство пошло капитану-связисту навстречу. Так семья из трех человек оказалась в Белоруссии, под Минском. Олесе было три.
Марта не отпускала от себя дочь ни на минуту.
Через четыре года девочка пошла в первый класс.
Весной все первые классы отправились в туристических поход. Детей сопровождали не только учителя, но и их родители. Конечно, в числе родителей была и Марта Гордеевна Ефремушкина.
Она не могла понять, когда исчезла Олеся. Будто бы все время была на глазах. И вдруг ее уже нет. Ее и еще одной девочки, ее подружки.
Девочек сразу бросились искать. Они не могли уйти далеко.
Их нашли на рассвете, когда все падали от усталости, когда все охрипли и уже расстались с надеждой на благоприятный исход. Сначала показалось, что девочки мирно спят под старой разлапистой сосной. Оказалось, уснули навсегда.
Причину смерти установили позже: девочки скончались от остановки сердца. Простой народ называл другую причину - от разрыва сердца. Девочек что-то испугало или кто-то сильно напугал. И не удивительно: две крошечные девчушки в большой лесу ночью. Тем более, про этот лесной массив рассказывали разное, в основном ходили всякие небылицы. Некоторые утверждали, что в лесу до сих поры в землянках живут фашисты, остались в Белоруссии еще со времен Отечественной войны. Другие спорили - не фашисты, а беглые каторжане. Каторжанами называли осужденных из колонии, которая находилась неподалеку.
В любом случае, рядом с местом, где обнаружили девочек без признаков жизни, не обнаружили следов пребывания других людей...
Сергей Ефремушкин сам пошел к начальству и попросил перевести его куда-угодно, лучше, если там не будет больших лесных массивов. И его перевели в Таджикистан.
Ефремушкины долго не решались завести третьего ребенка. Когда решились, у них ничего не получалось. Но, наконец, счастье в лице Степки пришло в их дом. В ту пору Сергею Ефремушкину было сорок восемь лет, его супруге - на пять лет меньше.
Несмотря на возраст, Марта легко перенесла позднюю беременность, легко родила сына-великана. Думали, что сын пойдет в отца - будет таким же высоченным красавцем, а он пошел в деда, отца матери, которого Степка никогда не видел. Но мать говорила, что ее отец был плюгавеньким, невзрачным, но он обладал морем обаяния. Женщины сходили по мужчине с ума, он никому не отказывал в участии и внимании. В общем, натерпелась с мужем, обладателем моря обаяния, его супруга. Марта пошла красотой и статью в свою мать, обожавшую непутевого мужа. Она терпела все его выходки, прощала. А когда он умер в возрасте семидесяти с хвостиком лет, еще раз убедилась, что он был светом в окошке, смыслом ее жизни. И вскоре ушла вслед за ним.
Видимо, Степан взял от деда только невзрачную внешность, все остальное, море обаяние, к примеру, досталось кому-то другому.
Марта Гордеевна не водила сына за ручку везде и всюду, не тряслась над ним, не баловала, не сюсюкала. Степан рано почувствовал себя взрослым. Ему казалось, что мать любит погибших старших детей, его брата и сестру, больше, чем младшенького, долгожданного.
Степка знал брата и сестру только по фотографиям. Ваня похож на отца, вылитый. Олеся - на мать. Красавцы. Степка - полудед, полунепонятно кто.
Мальчик постоянно пытался заслужить любовь матери, доказать ей, что он не хуже Вани и Олеси.
Отец всегда был на службе. Наверное, был где-то еще, потому что мама часто встречала отца... нелюбезно. Кормила отца на кухне, при этом вела себя нервозно. Степка крутился здесь же. Пытался залезть к отцу на колени. Мать запрещала. А потом и вовсе "заставляла заняться делом", уводила отца в спальню и начинала шипеть на него. Отец помалкивал, иногда вставлял:
- Марфуша, ты все себе напридумала, нет у меня никого.
А Степка думал: как же нет никого?! А ОН? А Марфуша?
Степка тоже называл мать Марфушей, но про себя. Ему нравилось имя Марфуша, милой, шелестящее, уютное, домашнее. Теплое и ласковое. А имя Марта - не очень нравилось: холодное, как первый весенний месяц. Когда он злился на мать, то мысленно заявлял, выделяя имя матери: "Марта, ты очень-преочень неправа!" Но никогда не спорил.
Слегка повзрослев и не по годам поумнев, высказывал свои умные мысли - рассуждал на разные темы - вслух. И все для того, чтобы завоевать любовь матери. Отец и так его любил, без слов было ясно...
Переехав в теплый южный город, большой по сравнению с военным городком в Таджикистане, Степка снова услышал, как мать шипит на отца. Отец держит молчаливую оборону, привычно вставляя: "Марфуша, ты не права, у меня никого нет". Сын не видит обоих, но знает, что в эту минуту отец щурит глаза, от уголков глаз бегут лучики. Высказавшись, отец закусывает нижнюю губу. То ли привычка такая, то ли удерживает себя от дальнейших высказываний. Он знает - лучше промолчать, дать Марфуше выговориться. Лишь потом, он ее обнимет, прижмет к себе и скажет ласково: "Дурочка ты моя, я люблю тебя больше всех на свете! Тебе и Степку! И никто мне больше не нужен!"
Степке кажется, что мать набрасывается на немногословного отца с одной целью - услышать очередное признание в любви. Отец ее не балует признаниями.
Степка тоже млеет от признаний отца - его тоже любят! Отец, большой, красивый, мужественный, немногословный, вечно занятый, не забывает о нем.
На этот раз после признания в любви сразу что-то рухнуло в ванной. Степка испугался, не громкого звука - он не трус, а того, что его застанут на месте преступления, под дверью кухни. И не нашел ничего лучшего, как юркнуть в шкаф, который из ценных пород. Для этого пришлось высокого поднять ногу, потому что в нижней части шкафа находились два выдвижных ящика. Впорхнув в шкаф, Степка услышал, как из кухни выскочили родители и направились в сторону громкого звука. Но не сразу. Сначала заглянули в комнату сына - вдруг с ним что-то случилось? И тотчас забыли о подозрительном звуке, который минуту назад раздался в квартире, приблизительно из ванной комнаты. А забыли о звуке потому, что их сын, который обязан мирно почивать в своей кровати, исчез. Был сын и нет сына, причем пропал поздним вечером, практически ночью.
Из спальни Степана раздались возбужденные голоса.
- Сережа, ты видел книгу и фонарик? - спросила мать таким тоном, будто и книга, и фонарик были историческими реликвиями.
- Марфуша, это ни о чем не говорит, - убедительно заявил отец. - Наш мальчик читал книгу, пользовался электрическим фонариком, чтобы мы его не застукали. Он любит читать, а мы не позволяем ему читать допоздна.
- Как бы не так! - взвыла мать таким страшным голосом, словно пыталась напугать злодея, который покусился на самое дорогое - на ее единственного сына. - Ты ничего не понимаешь, - уже тише, с легко проглядываемой нравоучительностью, проговорила она, - кто-то пробрался к нам в квартиру, этот кто-то освещал себе путь фонариком...
- Марта! - рявкнул на нее муж, чего отродясь ни бывало, - хватит! Хватит, я сказал! Сочинительница, понимаешь...
Женщина заплакала, мужчина произнес что-то успокоительное, одновременно проверяя все места, куда может спрятаться семилетний ребенок.
Сидя в шкафу, Степка слышал, как открывались со скрипом дверцы комода, двигалась мебель, естественно, не сама по себе, а под действием мужской силы. Рыданий матери слышно не было, наверное, присоединилась к поискам.
- Его здесь нет, - упадническим голосом изрекла женщина.
Вскоре она появилась в прихожей и начала метаться по замкнутому пространству, чем удивила Степана, который решил, что его поиски продолжатся в прихожей, где единственным подходящим местом для игры в прятки был здоровенный шкаф ценных пород. Мать совершала бесцельное броуновское движение, а отец, поддавшись панике, принялся напяливать на себя куртку времен его военной жизни, забыв о брюках: до этого на нем не было ничего, кроме семейных трусов. Куртка была теплой, с цигейковым воротником, и одиноко висела на вешалке: накануне мать штопала дырочку на куртке, не стала убирать в шкаф, чтобы показать свою работу мужу. Куртка осталась на вешалке, ждала своего часа. Все бы ничего, но на улице был май, последний весенний месяц. Как-то непривычно ходить в это время года в теплой куртке, и не совсем культурно бегать по улице в семейных трусах.
- С ним что-то случилось, - завывала мать, нарезая круги по прихожей. - Сережа, с ним что-то случилось. Сережа, я больше не переживу... Сережа...
- Молчать! - выказал командный голос отец. - Степка не мог далеко уйти. Наверное, он просто вышел на улицу.
С поисками на улице вышла задержка - отец искал любую обувь, догадался, что не нужно идти босиком.
- Зачем... ему выходить на улицу ночью? - оторопело вопросила Марфуша.
- По... подышать свежим воздухом, - нашелся отец.
- Сережа, ты в своем уме? Наш сын не лунатик какой-то, чтобы... чтобы гулять по улицам... или по крышам домов. Он нормальный.
- Он больше, чем нормальный - он вундеркинд.
Говорите, говорите, - мысленно подталкивал родителей к дальнейшим похвалам в свой адрес семилетний мальчуган. Его не баловали похвалой.
Но когда отец взялся за ручку входной двери, напоследок прижав к себе плачущую мать, Степка смилостивился. Распахнул дверцу шкафа и воскликнул:
- А вот и я! - Заметил ошеломленные, на грани помешательства, лица своих родителей, и скороговоркой добавил, - а в ванной упало корыто, оно постоянно падает. Лучше бы его вынести на помойку. Или в металлолом сдать.
- Что ты делаешь в шкафу? - опешил отец.
- А вы испугались? - вопросом на вопрос ответил мальчик-вундеркинд. Родители ждали ответа. - Я тут... живу. Временно.
- У тебя есть прекрасная комната, - пробормотала мама с непониманием в голосе.
- Или тебя что-то не устраивает? - поинтересовался отец, сдерживая улыбку. Вот-вот возле глаз появятся лучики, так любимые сыном. В такие минуты сын взбирался к отцу на руки, прижимался виском к лучикам, чтобы отогреться, зарядиться солнечной энергией от отца. Чтобы стать взрослым и таким же большим и красивым, как отец.
- Я вас очень люблю, - признался сын. Наконец, выбрался из шкафа, свалив по дороге мамино пальто, которое висело на вешалке. Мама подхватила пальто, присела перед сыном на корточки и обернула сына своим пальто, словно он пришел с мороза и сильно продрог. Всё это она проделала молниеносно, ни Степка, ни отец не успели опомниться. Потом мать крепко-крепко прижала к себе Степку и зарыдала. Степка тоже зарыдал, а отец снял с себя куртку, набросил куртку матери на плечи и пристроился рядом, обняв обоих.
Никто никого не успокаивал, двое рыдали, один с трудом сдерживался. Немного успокоившись, мать отпрянула от сына, заглянула ему в заплаканные глаза и призналась:
- С самого твоего рождения я приказала себе... не сходить с ума. С тобой НИЧЕГО не может произойти! И чтобы с тобой ничего не произошло, я не должна волноваться по пустякам. И я... и я держалась до сегодняшнего дня. А когда... когда увидела пустую кровать, просто сошла с ума. Степка, Степочка, мальчик мой, ты никогда, слышишь - никогда так не поступай!
- Мам, я не буду, прости меня, мам. И ты, папа, прости. Я больше никогда не буду.
С этого дня его отношения с матерью изменились. Она стала нормальной заботливой матерью, не фанатичной, но здраво любящей. Никогда не устраивала тихих скандалов с отцом, видимо, считая скандалы источником зла, а отец стал больше времени проводить с семьей...
А потом Степка пошел в первый класс...
Родители подружились с соседями. Их квартира была рядом с квартирой Ефремушкиных.
Это была бездетная пара. Он, Иван Иванович Крашенинников, тоже бывший военный, полковник, но танковых войск. Она, Зинаида Марковна, женщина без профессии, как и мать Степана, но необычайно начитанная. Читала в основном любовные романы и артистично пересказывала Марте прочитанное. Та слушала, открыв рот. Обе дамы стали посещать кружок по вязанию, теперь у них появилось общее увлечение. Они бегали по магазинам в поисках пряжи. Большую часть времени, если были не на кружке и не бегали по магазинам, занимались вывязыванием красивых узоров. И Иван Иванович, и Сергей Львович, и Степка щеголяли в свитерах ручной работы. Не обошлось и без шапок, шарфов и носок. Женщинам хватало внимания на мужчин, никто не ходил голодным или не обласканным. Как-то так получилось, что Степка стал бездетной паре своим, обрел еще одних родителей.
Он ревностно отнесся к неожиданному появлению внучатого племянника Зинаиды Марковны, сопливого мальчишки по имени Егор, совсем еще малыша. Тетя Зина и дядя Ваня называли его ласково - Егорушка. Когда Степка слышал это обращение, себе под нос бубнил: Егорушка-Скорушка. В итоге к Егорушке прицепилась кличка Скворечник. Когда "очень взрослый" Степан сидел во дворе в компании таких же "взрослых" приятелей и появлялся Скворечник, он цедил сквозь зубы:
- Сейчас бы кааак тетрыкнуть этого Скворчечника, чтобы он забыл сюда дорогу.
Не просто так употреблял глагол "тертыкнуть" - Егорушка-Скворушка носил фамилию Тертычный. Его мать, Ариадна Тертычная, племянница тети Зины, дочь ее родного брата, всего один раз привезла своего малолетнего сына к тетке на все лето, потому что они с мужем уезжали в долгосрочную командировку, а оставить Егорушку было не с кем: брат Зинаиды скончался, а его супруга, бабушка Егора, перенесла сложную операцию.
Следующий раз Егор появился у Крашенинниковых гораздо позже, когда приехал поступать в институт. Прежней ревности Степан не испытывал, но неприятие, совершенно, необъяснимое осталось.
Степан сам себе не признавался, но понимал - он испытывает чувство зависти. Во-первых, Егор был хорош собой, во-вторых, очень контактен. Чего не скажешь о Степане.
Дружить с внучатым племянником никто Степана не заставлял, тем более разница в возрасте была ощутимой - почти десять лет.
Егор окончил институт и остался жить у бабушки Зины, которая была только рада живой душе рядом с ней. К тому времени дяди Вани уже не было.
Как и отца Степана, который скончался от острой сердечной недостаточности...
Утром, во время завтрака, Степан смотрел по телевизору местные новости. В новостях сообщили, что с сегодняшнего дня в экспоцентре "Плаза" будет проходить выставка, посвященная столетию октябрьской революции.
Прекрасно! Степан с удовольствием посетит выставку, вернется в свое советское детство. Он успел побывать в октябрятах, о чем вспоминает с гордостью. Возможно, не у него одного есть ностальгия по беззаботному счастливому детству, за которое надо благодарить родную страну - фраза, часто произносимая пионерами на партийных съездах: "За наше счастливое детство спасибо, партия, спасибо, родная страна!"
Вернуться в счастливое детство, посетив выставку к столетию революции, это хорошо, что может быть проще. Гораздо сложнее - завязать знакомство с еще одной... еще одним ностальгирующим октябренком женского пола. Как ее назвать - октябристкой?
Степан невольно воззрился на подоконник. На окне стоял горшок с цветком, который Марта Гордеевна, любительница домашних цветов, называла декабристом. Степан называл цветок октябристом - это название ему нравилось больше: какие могут быть цветы в декабре?! Декабрист-октябрист цвел в любое время года, когда ему вздумается. Но только не в положенное ему время. На этот раз ему вздумалось зацвести в конце мая. Это растение с плоскими тонкими листьями, на виде сверху похожими на перетянутые сосиски, выпихивало бутоны из концов своих плоских листьев, из бутонов вскоре появлялись ярко-розовые большие цветы с торчащими наружу зелеными пестиками и желтыми тычинками.
Степан переключил свое внимание с цветов на телевизор, по которому шел уже другой сюжет. Ведущий рассуждал о летних отпусках. Степка лишь вздохнул с долей печали: отпуск не за горами, но удастся ли куда-то вырваться, вот вопрос. Маме нельзя менять климат, так она сама утверждает. Оставлять ее одну он не имеет права. Придется провести лето на даче.
Степан всегда был и будет заботливым сыном. Тетя Зина утверждает, что его мать, ее дорогая подруга, из сына "вьет веревки" - он делает то, что она хочет. "Послушный мальчик!" - парирует ей Марта. - "Степа давно не мальчик, он мужчина, и должен сам распоряжаться своей жизнью!" - продолжает возмущаться Зинаида Марковна Крашенинникова.
Степан в спорах не участвует. Он не стремиться кого-то переубеждать. Живет себе и живет. Его все устраивает... Или почти все. Имеет в виду спутницу жизни, которой пора появиться.
Возможно, появится именно сегодня, когда он пойдет на выставку, посвященную столетию октябрьской революции, очень подходящий момент для знакомства с ровесницей, октябристкой.
Конечно, проще было бы найти себе спутницу жизни в университете, в котором он преподает точные дисциплины, тем более, девушки-студентки выделяют молодого преподавателя среди его братии, но Степан Сергеевич не позволяет себе вольностей, разделяет работу и личную жизнь. Ко всему он не верит он в искренность молоденьких девушек-студенток, которые находятся в зависимости от преподавателя. Он не понимает, о чем говорить с молодыми девушками вне стен вуза.
Степан привык общаться с мамой и тетей Зиной Крашенинниковой, знает, как поддержать беседу с ровесницей. И все-таки ему легче общаться с взрослыми тетями: он их не боится. Но это не значит, что он должен жениться на женщине, которая сильно старше него. Степан не желает этого категорически: не хочется, как в случае с матерью, постоянно доказывать, что он лучший, что он достоин. По привычке, автоматически.
Однажды поделился своими мыслями с тетей Зиной. Тетя Зина внимательно выслушала и поддержала:
- Да, негоже жениться на старухе, а будешь ей что-то доказывать, не будешь, это дело другое. Хотя в любом случае, семейная жизнь - это движение, это работа, надо постоянно двигаться вверх, развиваться, работать над собой, чтобы быть интересным своей второй половине. Если остановишься, уже всё, считай конец отношениям. Какое-то время люди еще живут вместе по привычке, живут и оглядываются по сторонам - ищут взглядом человека, который может заинтересовать... - Помолчала, а потом вкрадчиво спросила, - Степушка, неужели у тебя есть на примете... как бы выразиться потактичнее... пенсионерка?
- Что вы, тетя Зина, я не рассматриваю пенсионерок в качестве невесты. Конечно, я всё о себе знаю, но надежды не теряю.
- С лица воду не пить, лишь бы человек был хорошим. А ты, Степушка, очень хороший человек. Хочешь совет? - Степка кивнул. - Тебе надо быть посмелее. Смелость города берет, что уж говорить о нас, о слабых женщинах.
Степка согласился. А тетя Зина набралась смелости и спросила:
- Ты влюблен?
- С чего вы взяли?
- Вид у тебя... загадочный.
- Разговор сложный, потому и загадочный.
- Хотелось бы, чтобы разговор был откровенным.
Глядя на нее честными голубыми глазами, Степка заверил своим необыкновенным бархатистым голосом:
- Никого еще не любил. Не испытал этого чувства. Конечно, вы с мамой не в счет.
И на этот раз соврал...
В новом доме они прожили три года, когда однажды во дворе появилась девчонка с огненно-рыжими волосами и лицом, обсыпанным конопушками. Волосы забраны в два коротких хвоста, торчащих в стороны, что придавало ей озорной вид. Девчонке на вид было лет семь-восемь. Потом Степка узнал - восемь, на два года младше.
Дело было летом, в начале в июне. Пацаны гоняли по двору на велосипедах, увлеченно их чинили, мечтали о мотороллерах. Сидя на скамейке, вели мужские разговоры, слушали умелого рассказчика Веню.
Во время одного из ремонтов велосипедов к группе мальчишек подошла та самая рыжеволосая девчонка с хвостиками. И стала внимательно следить за их действиями, сцепив пальцы в замок сзади себя.
- Чего надо?! - набросился на нее самый старший, Димка. Ему было уже тринадцать. Не выслушав ответа, сказал, - иди, куда шла.
- Вон там девочки играют в куклы, к ним и иди, - смягчил жесткое обращение Димы добросердечный Степан Ефремушкин.
- Не люблю девчонок, - призналась рыжая, удивив пацанов, и вкрадчиво поинтересовалась, - а можно мне прокатиться на велосипеде?
Обращалась, естественно, к добросердечному Степану. Тот замер ненадолго, быстро отмер и подкатил к ней свой велосипед.
- Ты скажи хотя бы, как тебя зовут? - встрял Димка.
Степка не видел связи, но поддержал приятеля кивком головы. Запрыгивая на сиденье велика, девочка назвала свое имя:
- Света! А вас?
- Я Димон, это Степан, это Вениамин, это Дюша, - указал на всех присутствующих самый старший.
Света бросила на ходу "приятно познакомиться" и закрутила педали. Мальчишки внимательно следили, как она ловко гоняет по двору на велосипеде. Димка цыкал зубом от недовольства, он никак не ожидал, что эта мелюзга умеет кататься на велике. В итоге не выдержал и в сердцах пожелал:
- Что б ты грохнулась.
Света, естественно, не услышала.
- Зачем ты так? - вступился за нее Степан Ефремушкин.
- А ты что, втюрился в эту рыжую? - округлил глаза Димон, начал ненатурально закатываться смехом и указывать на приятеля пальцем. - Ой, не могу, влюбился? Нашел, в кого!
- Не влюбился, не влюбился, - злобно затараторил Степка и привел весомый аргумент в свою защиту, - я ее первый раз вижу.
- Бывает любовь с первого взгляда, - уверенно заявил близкий друг и одноклассник Степана, Вениамин Киселевич, круглый отличник.
В этот самый миг к мальчишкам примкнула новая знакомая.
- Бывает любовь с первого взгляда, я в кино слышала, - не удержалась она от заявления.
- Слышала звон, да не знает, где он, - брякнул Дюша Петров, поглядывая на девочку с осуждением.
- Ну, вы тут разбирайтесь, а я еще кружок сделаю. - И укатила.
Степан отвернулся от Вени со словами:
- Еще другом назывался.
Веня покраснел до ушей, он всегда краснел до ушей, когда кто-то высказывал возмущение, пусть возмущение его и не касалось. Веня таким образом - покраснением ушей - сострадал. Сейчас он сострадал Степану, который неправильно отреагировал на его реплику. И тоже отвернулся от Степана.
Димка решил, что Веня тоже влюбился, и не преминул высказаться с печальным вздохом:
- И этот туда же.
На этот раз он не засмеялся. Веньку никто и никогда не высмеивал, Венька был очень умным и рассказывал мальчишкам интересные истории, которые он черпал из умных книжек из библиотеки своих родителей-профессоров.
Не обращая на друзей внимания, Веня поднял с земли свой велосипед и покатил его к скамейке. Дмитрий тут же последовал за Веней. Степка и Дюша переглянулись и тоже потянулись за ними.
Света лихо затормозила, слезла с велосипеда и спросила:
- Что случилось-то? Поругались?
- Никто ни с кем не ругался! Тебе-то что за дело? - разозлился Степка и добавил, - иди, куда шла, девчонка! - Вложил все свое возмущение в обращение.
Девчонка не обиделась и не ушла. Присоединилась к мальчишкам, которые старательно отводили от нее взгляды - чтобы не влюбиться, как Степка. Было в ней что-то особенное, она отличалась от девочек их двора, которые только и умели, что играть в куклы, усюсюкать, делать себе пышные прически - играли в парикмахерскую, противно хихикать и поглядывать в сторону мальчишек, занятых своими важными мужскими делами.
Почему-то Светку никто не прогнал. В тот день Вениамин пересказывал приятелям роман Алексея Толстого "Гиперболоид инженера Гарина". Мальчишки обожали фантастику и разные невероятности, иногда происходящие в жизни. "Про невероятности" в основном рассказывал выдумщик Дюша Петров. На самом деле его звали Андрюша, но Дюша - короче...
Повзрослев, Дюша начал писать фантастические романы, стал писателем-фантастом, жаль малоизвестным. Но Дюшу Петрова печатали столичные издательства, пусть небольшими тиражами...
Мальчишки слушали Дюшу, как и Веню, - с большим интересом, но в отличие от Вени - еще и с затаенный страхом. Даже всезнайка Веня его не перебивал, не корректировал и не говорил в конце: "Все это ерунда и выдумки, такого быть не может!" Веня заключал иначе:
- Многое в нашей жизни не поддается объяснению, но это не значит, что необъяснимое не имеет места быть. - Снимал свои смешные очки, тщательно вытирал стекла и водружал очки снова на переносицу. Все ждали продолжения, объяснения необъяснимому, но Веня помалкивал.
На этот раз Вениамин до досказал до конца "Гиперболоид...", остановился на самом интересном месте и заявил, что у него в горле пересохло. Сообразительный Димка протянул ему бутылку с теплой водой. Веня отпил немного воды из бутылки, поморщился и сообщил:
- Все-все, на сегодня достаточно.
- Ну, Веняяя, - заканючили пацаны, к ним присоединилась Светка, которую за время рассказа все уже считали своей: разве девочки могут так внимательно слушать фантастический роман?!
- Я еще не дочитал роман до конца, - наконец, признался юный рассказчик. - Сегодня же дочитаю, и завтра дорасскажу.
- Иди домой и читай, - приказал Димка.
- А ты мне не указывай, - парировал Вениамин Киселевич и гордо задрал нос. От возмущения даже очки запотели.
Степан всегда завидовал приятелю, который может поставить на место заводилу. Степка не мог, он терялся и говорил совсем не то, что надо сказать. И его речь была больше извиняюще-оправдывающей, чем нападающей. А как известно, лучшая защита - это нападение.
Димон стушевался, переключил внимание на еще одного рассказчика, Дюшу Петрова. Дюша уже почувствовал себя в своей стихии, но в этот момент из подъезда выплыла величавая тетя Люся, мать Дюши, и позвала сына с собой. Дюша извинился перед приятелями, приткнул свой велик к бедру безответного Степки, который должен сберечь его "коня" до его возвращения.
- Куда это он? - спросила Светка, провожая взглядом пышнотелую тетку и Андрюшу.
- На рынок пошли. Его матери нельзя тяжести поднимать, вот Дюша и отдувается, - ответил добросердечный Степан.
- Ну, что, пацаны, погнали в сквер? - полувопросительно-полуутвердительно сказал вожак Димон и первым прыгнул на "коня".
- Я поеду на велике Дюши, - возрадовалась Светка, опередив Степана, который хотел напомнить о чужом "коне": не ехать же ему на двух сразу!
- Я не поеду, - с вызовом произнес Вениамин. Он был своенравен, обожал, когда "его носят на руках".
Так говорила о Вениамине Киселевиче Марта Гордеевна Ефремушкина и еще добавляла: "Степа, если будешь много заниматься, станешь таким же умным, как Веня, и тебя тоже будут "носить на руках".
Степан не любил, когда мать приводила кого-то в пример, даже его друга Веню, круглого отличника. Пусть Степа не так умен, как Веня, но тоже учится на "хорошо" и "отлично", и " пятерок" у него больше, чем "четверок", причем имеет "четверки" не по главным предметам - по рисованию, физкультуре и пению. Венька тоже рисует неважно и поет ужасно, но ему все равно учителя ставят "пятерки". Степке казалось, что все учителя немного побаиваются профессорского сынка, тот способен "макнуть" при каждом удобном случае...
- Вень, ну ты чего, обиделся? - спросил за всех Степан, ближайший друг, который имел, пусть небольшое, но влияние на Вениамина.
- Ничего я не обиделся, вот еще! - передернул плечами мальчик. - Я просто не хочу уходить со двора.
- Что будем делать? - спросил Димон, с легкостью расставаясь с прежним предложением.
- Я могу рассказать интересную жизненную историю, - сообщила страшным голосом Светка, дав понять, что история будет наижутчайшая. После такой истории точно будешь бояться оставаться в квартире один, что уж говорить о ночных кошмарах...
Вечером после работы Степан Ефремушкин решил посетить выставку, посвященную столетию октябрьской революции, не откладывать до выходных - мало ли, как сложатся выходные.
На выставке было немноголюдно. Устроители выделили большое помещение, чтобы разместить больше выставочных экземпляров, и чтобы никто не толкался.
Уже на входе в зал Степан окинул взглядом большое помещение и сразу остановил глаза на молодой женщине. Он видел ее профиль, и профиль ему понравился. Еще больше понравилась коса - такая редкость в наше время. Женщина любовалась гипсовой пионеркой с алым галстуком на шее, в пилотке на голове и с барабаном на перевес. Гипсовая пионерка отдала пионерский салют.
Степке захотелось воскликнуть: "Будь готов!", и чтобы ему ответили: "Всегда готов!"
В отличие от других посетителей выставки женщина не перемещалась по залу, стояла как вкопанная перед пионеркой. Степану показалось, что еще немного и женщина не сдержится и отдаст гипсовой "подружке" пионерский салют. Пока она раздумывала, Степан решил воспользоваться моментом. Тем более, рядом с ней никого не было.
Неспешным шагом он подошел к гипсовой пионерке и незнакомке и встал рядом. И только сейчас подумал, о чем надо рассуждать на этой выставке? Какие подобрать слова, чтобы не показаться стариком, который с ностальгией вспоминает прошлое, и не показаться умалишенным, который вступает в диалог с пионеркой из гипса, с пионерским галстуком и барабаном?
Как назло, в голову влезла всего одна известная фраза: "Партия, дай порулить!" И больше ни одной умной мысли. А время идет.
Степан не нашел ничего лучше, как выдать: "Мда".
- И я о том же, - вздохнула незнакомка и пояснила, - да, было время.
Вблизи она выглядела старше, чуть за тридцать. Возраст выдавала складка между бровей и мелкие морщинки возле глаз, которые появились при ностальгическом воспоминании. Кого-то эта девушка напомнила Степану. Понять бы, кого. Наверное, бывшую студентку. В то время он был начинающим преподавателем и готовился к защите диссертации.
Пока он судорожно пытался вспомнить, кто стоит рядом, молодой женщине хватило одного брошенного взгляда.
- Степка! Ефремушкин! Боже, сколько лет, сколько зим! - воскликнула она.
- Привет, - ответил Степан, продолжая купаться в судорожных воспоминаниях. - Как поживаешь? - отстраненным голосом поинтересовался он.
- Неужели я так сильно изменилась? - улыбаясь, спросила она.
- Что ты, нисколечко, - отмахнулся Ефремушкин и обозвал себя анмезийным идиотом.
- Ой, не обманывай, - кокетливо произнесла старая знакомая и улыбнулась еще шире.
Степан подумал: Сейчас начнется, ну, ты как, чем занимаешься, женат, дети есть? А потом примется рассказывать о своих прелестных детях и о муже-злодее. Пора сматываться.
- Рад был... - начал он.
- Думаешь, я не вижу, что ты меня не узнал? - вскинула брови домиком женщина, разгладив складку.
- А должен был? -разгневался мужчина.
- Все-таки, первая любовь, - на полном серьезе заявила она.
- Светка? - с недоумением проговорил Ефремушкин. - Светка, это ты?
- А еще сказал, что я нисколько не изменился, - рассмеялась она, на них покосились посетители выставки.
Степка был так рад встрече, что не обращал внимания на укоризненные взгляды. Он сгреб подругу детства в объятия и несколько раз повторил на распев:
- Светкааа, Светкааа. - Потом отпрянул, изучил непонимающим взглядом и спросил, - куда делась та рыжеволосая девчонка?
- Девчонке надоело слышать за спиной "Рыжая!", так надоело, что она решила перекрасить волосы в кардинальный цвет, стала шатенкой. Не нравится?
- Во всех ты, милочка, нарядах хороша! - с восхищением признался Степан, имея в виду цвет волос, конечно. Вновь обнял подругу детства и признался, - я безумно рад нашей встрече. Сначала не собирался на выставку, а потом, словно кто-то за руку потянул.
Снова отпрянул, снова полюбовался и сказал:
- Встретил бы на улице, ни за что бы не узнал. Ты в детстве была другой, вызывала интерес... незаурядным поведением и умением завладеть вниманием всех присутствующих, а сейчас... ты необыкновенно хороша! Свет, пойдем, посидим где-нибудь, вспомним молодость!..
Они переместились в кафе с символичным названием "Встреча друзей", как нарочно расположенное неподалеку от экспоцентра "Плаза", всего лишь надо перейти дорогу. Здесь они могли всласть наговориться, предаться воспоминаниям...
Светлана Куролес не проживала в их доме. В тот день она впервые пришла вместе с матерью, которая устроилась в местный ЖЭК уборщицей. Мать Светы убирала подъезды. А жила семья, состоящая из двух человек, неподалеку, в доме дореволюционного времени, который впоследствии стал музеем какого-то революционного деятеля, на радость всем жителям, которые устали топить печи углем и ходить за водой к колонке: жителей переселили в новый микрорайон, далеко от центра города. Некоторое время Света еще приезжала с матерью, потом мать уволилась, нашла себе работу ближе к дому.
Но это произошло спустя несколько лет после знакомства. За эти годы рыжеволосая бестия стала своим парнем. Все мальчишки из их компании были тайно в нее влюблены, но подтрунивали над одним Степаном, который устал доказывать, что он не влюблен, ни капельки, что Светка ему как сестра.
Он был влюблен. По уши. И Светка об этом догадывалась. И даже однажды сама его поцеловала. Дотронулась своими губами до его губ. И обожгла.
Степка не спал всю ночь, постоянно дотрагивался до своих губ, будто проверял, все ли с ними нормально. Что должно случится после поцелуя, он не мог предположить, что что-то обязательно должно.
И с того дня он стал считать себя взрослым - он целовался с девочкой. Ему в ту пору было двенадцать, ей - десять. А потом Светка исчезла из его и их жизни. Но они часто ее вспоминали: Светка красочно рассказывала жуткие истории, якобы не сочиненные - все было взаправду.
Истории ей поведала ее прабабушка, жительница деревни Чубликово. Старушка была местной знахаркой, со слов Светки - доброй ведьмой, и дожила до ста трех лет...
- Ну, Светка, признавайся, - запугивающим голосом произнес Степан, когда они устроились за столиком в кафе "Встреча друзей", - ты замужем или нет?
- Представь себе - успела дважды побывать замужем и дважды развестись.
Своим признанием пролила бальзам на Степкину душу, но быстро "смыла" бальзам очередным признанием:
- Скоро опять собираюсь замуж.
- Вот как, - упавшим голосом протянул он, и проговорился, - когда ты исчезла из моего поля зрения, мир потускнел и размылся, словно мне, человеку с отличным зрением, нацепили очки для близоруких.
Светка положила ладонь на его руку - успокоила. Потом тоже призналась:
- А я всю жизнь живу с чувством вины, как будто что-то пообещала и не выполнила... Что-то очень важное. - Чтобы снять напряжение, вдруг возникшее между ними, свела все в шутку, - я не обещала выйти за тебя замуж? Нет?
- Жаль, но не обещала, а то бы я напомнил и потребовал исполнения обещания.
- Но я помню наш поцелуй. А ты?
- Никогда не забывал... Как мама? - спросил он, накрывая Светкину руку своей рукой. Получилось нагромождение из рук. Сердце Степана в этот момент исполняло невероятно-ритмичный танец. Степан специально заговорил на отвлеченную тему.
- Мама? Нормально. Бегает. А как твои родители?
- Отца больше нет...
- Соболезную.
- Мама тоже бегает, как и твоя. Но моя в основном по врачам. Обожает она лечиться, еще бы знать, что ее беспокоит. Я думаю, что бегает по врачам от скуки. И каждый раз по возвращению из поликлиники ругает по чем свет всех подряд врачей, которые неправильно ее лечат. Тетя Зина... Помнишь тетю Зину Крашенинникову?
- Конечно.
- Тетя Зина заявляет: чем меньше ходишь по врачам, тем лучше себя чувствуешь! Пытается переубедить мою мать, и кажется, ей это удалось.
- Может, ее правда, что-то беспокоит?
- В прошлом году я договорился с одним знакомым из диагностического центра, уговорил мать лечь к нему на обследование. Мать тщательно обследовали, сказали, что в организме происходят обычные ее возрасту изменения, ничего страшного. В весенне-осенний период надо принимать определенные препараты.
- Степа, ты по-прежнему очень привязан к своей матери?
- Наверное, не так, как в детстве, - подумав, признался он, - но не представляю свою жизнь без нее. При каждом удобном случае, стараюсь поднять ей настроение, удивить, порадовать.
- Сколько ей?
- Возраст приближается к страшной цифре восемьдесят. Сама так говорит. А потом признается, что нисколько не ощущает свой возраст.
- Мечтает о внуках?
- Наверное, но мне об этом не говорит.
- Не препятствует твоей женитьбе?
- Было такое. Но в ту пору я был очень молод - всего-то двадцать. Еще в университете учился... Она училась со мной в одной группе, жила в студенческом общежитии.