Аннотация: Если заметишь Нечто в предновогодние дни, не проходи мимо: жизнь обязательно сделает крутой вираж в правильном направлении, ведь всё происходит накануне замечательного сказочного праздника...
Вот приходит замысел рисунка.
Поединок сердца и рассудка.
Иногда рассудок побеждает.
Он довольно трезво рассуждает...
/ Юрий Левитанский /
С новогоднего корпоратива я смылся быстро: хотел расслабиться после сложного года и преуспел в этом. Расслаблялся в основном по русской традиции - водочкой. Потому спустя два часа с начала застольных посиделок я надрался, в смысле - расслабился. Посидел бы еще немного, меня бы из ресторана вынесли, надеюсь, не вперед ногами. Это в худшем случае. В лучшем - ушел был на четвереньках. Сравнение: лучше - хуже, сомнительное. В обоих случаях ударил бы в грязь лицом - выражение обиходное. Если говорить прямо - наложил бы на лицо маску из салата оливье, который мне постоянно подкладывала моя соседка слева, Агриппина Волнушкина, находящаяся под моим непосредственным руководством. Руководил я финансовым отделом малоизвестного банка. Работал себе и работал, носа не задирал, деньгами не сорил, но и не скупился при необходимости. Это не раз подчеркивала Иванна Карловна, дама молодящейся наружности, позабывшая о своих обязанностях. Иванна Карловна как-то возложила на себя организацию разного рода мероприятий, в том числе и сбор денежных средств по всяким причинам, и с честью несет на себе сей невесомый для ее округлых плеч груз. В прошлом веке, во времена построения развитого социализма и строительства коммунизма, таких активных дамочек выдвигали в местком. Сложновато было задвинуть назад.
На дворе век двадцать первый, почти забылись прошлые привычки и активные общественные желания, но никаким дустом не выведешь дам типа нашей Иванны. Все уже позабыли, в каком отделе она обязана трудиться. Но зарплату активистка исправно получает. И никто не ропщет: кто-то должен заниматься сбором денег по разным поводам, организовывать мероприятия. У Иванны Карловны в этом талант. Она нашла себя на поприще общественной деятельности. И в этом я ей немного завидую белой завистью. Я плыву по течению, без страстей, однообразно. Ни жены, ни детей. Одна работа.
Какие мои годы! Всего-то тридцать пять!
Вдруг в будущем году что-то случится? Почему, нет.
Я нормальный мужчина. Просто ни одна особа женского пола меня не занимает. Они мне не интересны. У многих моих знакомых девушек есть всё - и красота, и ум, и какие-то свои интересы, что ценят мужчины, и , наверное, изюминка. Но до изюминки надо докопаться, а у меня... нет желания докапываться. Вот так-то...
Иногда мне не хватает решительности... Но об этом лучше не думать...
А думать надо, тем более, что грядут перемены в жизни. Я не суеверный, но вслух о своих планах стараюсь не болтать. Да и скрытен я, такой уж уродился...
В общем, расслабился я водочкой основательно, и по-английски отчалил от ресторана с подходящим названием "Пристань". Под ресторан оборудовали бывший прогулочный теплоход. Я преодолел сходни, крепко держась за перила, и выкатился на набережную. То ли шторм на реке, то ли землетрясение на суше, одно из двух, и в связи с этим стихийным бедствием меня покачивало.
С трудом отойдя подальше от "Пристани", я замер посредине набережной, припорошенной снежком, вяло падающим с темно-серого неба, и с осуждением взглянул на реку, подернутую тонким ледком, после чего сделал гениальный вывод - шторма на реке нет, поэтому сходни качаться не могут, как и ресторан-теплоход. Следовательно, на город обрушилось землетрясение. Или, как вариант - я перестарался с водочкой. "Как вариант" - вероятнее всего. Хорошо, хватило ума вовремя уйти на своих двоих ногах. Не на четырех, заметьте.
Явно перебрал: тротуарная плитка, которой была выложена набережная, сама по себе двигалась, как квадратики при игре в пятнадцать.
Я изобразил совершенно трезвого человека - постарался не шататься, и противостоять нерезкому порыву ветра. Сосредоточил взгляд на ограждении и сделал до него три сомнительно-уверенных шага. Перила ограждения были моим спасением. Наплевав на приличия, я оттопырил свой зад, уложив подбородок на сложенные на перилах руки в перчатках. При этом заметил одну странную особенность - кистям рук в перчатках было неудобно. А чего бы им было удобно, если я перепутал перчатки - на левую кисть руки натянул правую перчатку, на правую - левую. Мне польстила незаурядная сообразительность, значит, до последней стадии я не дошел.
Я всегда трезвел быстро, тем более на слишком свежем воздухе. Зрение постепенно восстанавливалось, предметы почти не расплывались.
Расплываться было нечему. Один тонкий лед на реке. Чуть в стороне светящийся иллюминацией ресторан, за ним еще несколько "двойников". Прохожих почти нет, одни редкие влюбленные парочки, занятые друг другом.
Все по парам. Я один. И нисколько об этом не жалею.
Хотел бы, пригласил к себе Агриппину Волнушкину. Ее глаза всегда говорят, что она не против. Не против чего? Всего.
Не хочу. Ничего не хочу. Устал. Мне нужен отдых. Десять дней могу ничего не делать. Десять дней. Какое блаженство!
Весь день дождь сменялся снегом, снег - дождем. Под ногами хлюпало. К вечеру температура опустилась ниже нуля, начало подмораживать. Именно, благодаря декабрьской стуже я быстро трезвел. Не скажу, что землетрясение прекратилось, земля еще ходила под ногами, но в голове уровень шумов понизился. И я быстро продрог до костей. Попытался вызвать такси по телефону, таких умников в период корпоративов было немало. Ни один диспетчер не откликнулся. Я решил доковылять до оживленной автомобильной трассы и "проголосовать". Авось добрый дядя частник пожалеет озябшего путника "подшофе".
За всю дорогу я ни разу не упал. Подсказывался, да, но на ногах удерживался. Моя стойкость изрядно меня повеселила. После каждого несостоявшегося падения, так и оставшегося потенциальным, сначала улыбался - тихо ликовал, потом стал подхихикивать, глупенько так, а в очередной раз победы в "ледовом шоу" залился таким небывалым хохотом, как будто мне рассказали анекдот, напичканный виртуозным юмором. Заливался хохотом несколько минут, подняв лицо к темно-серому несимпатичному небу. Давно я так не смеялся.
Как здорово, что расслабился водочкой. И здорово, что вовремя покинул увеселительное мероприятие, организованное нашей Иванной.
Каждый раз при общении Иванна закатывает глаза и говорит: "Мне бы такого зятя!" Все коллеги знают, что у Иванны есть дочь, но никто ее в глаза не видел. Даже фотки никто не видел. Прошел слух - дурнушка из дурнушек. Или в наличии изъяны. Существует иное мнение - дочь Иванны Карловны очень привлекательная девушка. Все знают, что у Иванны есть "пунктик": она боится сглаза. На любой комплимент отвечает резкостью и плюет три раза через левое плечо - чтобы ее не сглазили. Это касается женских комплиментов в ее адрес. На мужские комплименты она отвечает милой улыбкой и благодарностью. Но все равно незаметно плюет через левое плечо.
Мне нет никакого дела ни до матери, активистки и общественницы, ни до ее тайной дочери. Я давал это понять ни единожды, пресекая пустую болтовню наших девушек-тетушек. При этом излишне переусердствовал, что позволило нашим болтушкам заподозрит меня в любовной связи с таинственной незнакомкой. На самом деле, подобное не хотело укладываться в их головах - у многих на меня были большие планы, поэтому свои предположения они быстро задвигали куда подальше, чтобы не расстраиваться и не терять надежду...
Итак, мне осталось преодолеть лестницу, и я почти у заветной цели - автотрассы, по которой бегают машинки с теплыми салонами.
Лестница была крутой, широкой и с несчетным количеством ступенек. Придется изрядно попыхтеть. Но перед штурмом сложного подъема следует хорошенько передохнуть. Свой выбор я остановил на нижней ступени, но сразу отказался - побоялся отморозить мягкое место. На мне пальтишко не по сезону и модные туфли, опять же не по сезону, как у героя в известной новогодней комедии. Щеголь, это я о себе, позабыл о времени года и отправился на званный ужин по случаю грядущего Нового года, при этом легкомысленно отнесся к выбору одежды. И заранее не позаботился о транспорте, который вернет его домой. Надо было ехать в ресторан на своем автомобиле. Немного посидеть "на сухую", развезти подвыпивших коллег по домам, по дороге злиться и завидовать их бесшабашному веселью. Взвинченным, не расслабленным, встретить Новый год. В полном одиночестве. Вдвоем с... телевизором. Вот я опять скрытничаю, даже с самим собой... А почему? Потому что мне одному на самом деле лучше. И я не пришел... пока... к "общему знаменателю", выразимся витиевато...
Меня приглашали в разные компании, но я находил вескую причину - у меня есть с кем встречать Новый год. В конце ставил жирную точку, чтобы у визави не появилось желание превратиться в следователя. Народ решил, что я нашел себе даму сердца. Глупо звучит - дама сердца. Именно так высказалась Иванна Карловна в разговоре с нашими девицами. Почему-то все выразительно посмотрели на Агриппину. Та стушевалась, не проронила из звука, но всем видом дала понять - активистка "попала в яблочко".
Я наблюдал за действом со стороны, через прозрачное стекло-стену своего кабинета. Я научился понимать по губам еще в подростковом возрасте. Из азартного любопытства. Но в редких случаях прибегаю к помощи своих способностей. Меня не занимает чужая болтовня. Но на этот раз наши дамы попеременно поворачивали головы в мою сторону, поэтому я стал дистанционным участником разговора. В довершении своей речи Иванна Карловна хмыкнула, одарила Агриппнину "доброжелательным" взглядом и призвала всех небесных покровителей, чтобы заполучить меня в зятья, потому как некоторые - "ничего из себя не представляющие" - никоем образом не могут иметь ко мне никакого отношения в связи с полной несовместимостью. Граня проглотила "ничего из себя не представляющие", она считала себя первой красавицей в нашем дружном коллективе, и никто с этим не спорил - коллектив-то дружный, не склочный, в том числе и Иванна Карловна, добрейшей души человек, человек, который всегда первым откликается на любую просьбу или малейший намек. Но это в том случае, когда речь не идет о ее личных интересах, которые в корне не совпадают с чьими-либо. А личный интерес был один - выдать за меня, холостяка тридцати пяти лет, свою дочь-мамзель, порядком законспирированную матерью с "пунктиком". Иванна не перла танком, ограничивалась фразой, набившей оскомину. Вполне может быть, что законспирированная дочь пока не сказала "фас" - не дала добро на знакомство с холостяком тридцати пяти лет со всеми прилагательными - квартирой, машиной, должностью, зарплатой. Внешность тоже вполне себе ничего. Не писаный красавец, но и не Квазимодо...
Ноги, уставшие выписывать кренделя на льду, молили о передышке. Восхождение по крутой и многоступенчатой лестнице они точно не выдержали бы.
- Надо меньше пить, - вслух произнес я, вглядываясь с полутемную мглу. Фразу опять же позаимствовал у героя из известной новогодней комедии. Уличные фонари замывались падающим снегом, но я смог рассмотреть прекрасную скамейку со спинкой, где я мог немного передохнуть. Некое раскидистое дерево непонятной породы стало для скамейки слегка дырявой крышей - прикрывало ее веткой, на которой взгромоздился белый пушистый снег. Снегопад все усиливался, эдак мне придется идти домой пешком. Тогда, тем более, надо набраться сил перед марш-броском.
Подойдя ближе, я заметил Нечто. Нечто сидело на скамейке, откинувшись на спинку и приткнув подбородок к груди. Нечто было припорошено снегом, потому я его не сразу заметил.
- Эй! - рявкнул я. - Не спи, замерзнешь!
Судя по обуви, почти вмерзшей в лед, можно сделать вывод, что человек сидит здесь давно, с той поры, когда на улице еще не подморозило. Получается, народ видел сидящего на скамейке человека и спокойно проходил мимо. Какое безразличие! И я бы прошел, не заметил, если бы не навалившаяся усталость. Но у меня есть оправдание - на дворе ночь. То ли дело в светлое время суток: бесчувственные люди проигнорировали сидящего без движения человека. Хотя, что вполне вероятно, Нечто сидит на скамейке не более трех часов: в это время я выходил из ресторана подышать свежим воздухом и отдохнуть от навязчивой Агриппины, и успел заметить, как первые боязливые и крупные снежинки без намека на соединение с дождем валятся с неба и тут же исчезают в наземных водах. Значит, температура еще не опустилась ниже нуля. В настоящий момент наземные воды сковало льдом, и заботливо прикрыло белым пуховым одеялом, включая некоторых личностей, тоже решивших оттянуться по полной.
Надо признать, что одной личности, прикрытой снежным одеялом, безумно повезло - появился я. Надеюсь, помощь не запоздала.
Я подошел к человеку вплотную, зачем-то освободил его от снега, догадался, что передо мной Дед Мороз, и я имею дело с плохим счетом: Дед Мороз не рассчитал свои силы. Каждый родитель любимого чада пытался отблагодарить дедушку, вручившему подарочек, известным способом.
- Эй, дедуля! - гаркнул я во всю силу своих легких. Снег с ветки-крыши от громкого звука обрушился на меня и Деда Мороза. Меня сие обстоятельство очень развеселило. Я пристроился рядом с дедулей, плечом к плечу, и продолжил веселиться. Прекрасный выдался вечерок!
Дед засопел, но глаза не открыл. Я пихнул его плечом, не рассчитал силу, в итоге Мороз Иванович завалился боком на скамейку. Недолго думая, подтянул ноги и подложил под щеку руки в парчовых рукавицах - устроился на ночевку со всеми удобствами. Меня сие обстоятельство - ночевка на морозе - не устраивало. Жаль бедолагу.
- Жив чертяка! - для начала восхитился я. - И то слава Богу. Но ты не спи. Слышишь меня, не спи!
Дед слышал, что-то промычал в ответ.
- Вставай! Поднимайся я тебе говорю! Околеешь на этой лежанке!
Я снова усадил Морозовича, снова сел с ним рядом, даже обнял его за плечи, чтобы тот не принял лежачее положение. Недолго думая, принялся его тормошить. Со стороны тормошение походило на раскачивание двух закадычных друзей. Не хватало лишь залихватской песни.
Я не преминул дополнить картину дружеских посиделок.
- А ты такой холодный, как айсберг в океане, а ты такой прекрасный, как летом эскимо.
Это я вспомнил арию волка из "Ну, погоди!" Только в мультфильме волк в начале пел "а я такой голодный..."
Дед зашевелился и тонким голоском затянул:
- Ла-лай-ла-ла, ла-лай-ла-ла...
- Где ты живешь? - сразу вклинился я со своим вопросом, пока Морозович вынырнул из небытия.
- Там, - махнул он рукой в сторону лестницы, которая пока стала непреодолимым препятствием.
- Ладно, потом разберемся. Для начала совершим восхождение.
Я поставил Деда Мороза на ноги, но он сразу рухнул на землю, я не успел его подхватить - реакция заторможенная, мне не стыдно, я расслаблялся. Дед совершил мягкую посадку, но был тотчас оторвал от земли моими мощными руками и взвален на спину. Удивительно, но дедок имел бараний вес, что странно - обычно на роль Деда Мороза выбирают могучих мужиков, что рост, что вес, что голос. А этот... плюгавенький какой-то. Да, хилые нынче пошли Морозовичи. Наверное, действовали согласно пословице - "на безрыбье и рак рыба". Теперь понятно, почему получил "травму на производстве" - хиляк и слабак, никакой закалки.
Мысленно поминая недобрым словом людское безразличие - Дед Мороз мог окоченеть до смерти, я быстрым шагом преодолел лестницу вместе со своей ношей. Подталкивала вперед боязнь довести начатое безразличными людьми до победного конца.
Я хотел доставить тщедушное тельце до ближайшего медицинского пункта, но быстро представил недовольные лица медиков, уставших лечить обмороженных ряженых Дедов Морозов, теряющих профессиональную закалку, вновь осудил за безразличие теперь и медиков, заранее, так сказать - авансом, возомнил себя спасителем мира в лице данного Деда Мороза, завидев вдали два светящихся автомобильных глаза, бесстрашно вышел на проезжую часть.
Водитель затормозил заранее, выскочил из салона автомобиля и помог мне уложить дедулю на заднее сиденье.
- В больничку? - спросил водитель, усаживаясь на свое законное место.
Я устроился рядом и блаженным от накатившего тепла голосом ответил:
- Нет, вези ко мне домой. Там разберемся. - И назвал свой адрес...
Проснулся от болезненного тычка в бок.
- Приехали, - ворчливо сообщил водитель и озвучил сумму за проезд, занявший по пустым дорогам не менее пятнадцати минут.
- Офигел? - дружелюбно поинтересовался я и оглянулся на заднее сиденье, где с комфортом возлежал Дед Мороз без признаков жизни. - Надо было заранее... - Начал было я и осекся. Честно говоря, выбора у меня не было. И хитрюга-водитель об этом знал. Цену он конечно загнул, возможно и скостил бы чуть-чуть, но у меня не было сил для торга. И зачем портить такой прекрасный вечер обсуждением цены вопроса. Доставил до дома и на том спасибо.
Надо признать, что в теплом салоне автомобиля меня порядком разморило. Полуголые деревья, прикрытые кое-как белым ватным одеялом, водили вокруг меня хоровод. Тут бы самому до дверей квартиры добраться, а еще и дедка, пусть и с бараньим весом, на себе тащить.
Сначала я держал Деда Мороза за воротник, потом пристроил у своих ног, чтобы немного прийти в себя, заполнить легкие морозным воздухом. На набережной мне это помогло, слегка отрезвило.
Из моего подъезда выкатилась противная пенсионерка Клара Денисовна. Она вела на поводке такого же, как и она сама, противного пса по кличке... вы не поверите - Вальдемар. И не просто Вальдемар, а Вальдемар Федотович. Федотом кличут мужа Клары Денисовна, приятного во всех отношениях мужика. Я удивляюсь - как он живет с такой грымзой столько лет?! Я бы ее сразу убил, отсидел положенный срок за убийство, и уже бы вышел на свободу. А Федот всю жизнь мается, сидит за решеткой, и что самое ужасное - не в одиночной камере. Один плюс - его выводят на прогулку. Федот давно на пенсии, кем он работал я уже не вспомню. Попытался было вырваться из цепких лап супруги - устроить сторожем на склад, но та запретила - двух пенсий им вполне хватает на жизнь. Экономная старушка, без запросов.
Кларе Денисовне лет немало, но выглядит она неплохо, бабушкой-старушкой не назовешь. Да, и не приветствует она фамильярность.
При ее появлении я встал по стойке смирно и задержал дыхание. Ветер стих, но меня все равно пошатывало. Клара издали одарила меня презрением, что-то прошептала своему песику, скорее всего, осудила меня. Вальдемар Федотович, кудлатый болон, он же болонка, согласно тявкнул - тоже осудил. После чего приблизился у сидящему у моих ног Морозу Ивановичу. Не дожидаясь вступления хозяйки, осудил и Мороза Ивановича, громче и троекратно. Мороз Иванович очнулся благодаря неожиданному нападению и обиженно тявкнул в ответ. Вальдемар ретировался и спрятался за хозяйку.
Подслеповатая хозяйка приняла пьяненького Деда Мороза за собаченцию.
- Если вы, Матвей, завели себе собаку... больших размеров, то извольте обучить ее правилам хорошего тона. И водите ее на поводке и в наморднике. Будьте так любезны.
- Б... буду, - пообещал я, выискивая связь обучения правилам хорошего тона с размерами потенциального ученика. На всякий случай погладил нового приятеля по голове, которую он приткнул к моему колену во время "диалога" с Вальдемаром.
Между тем, соседка Клара решила успокоить своего питомца, ошибочно оценив его недовольство:
- Не переживай, милый, и не завидуй: мы тебе тоже купил такой наряд. Тоже будешь нашим дедом Морозом. Личным, - недолго думая, добавила она с нажимом. У всех людей общие Деды Морозы, у них - не так, как у всех.
Хорошее настроение вернулось ко мне, затмив закатившее недомогание. Душа требовала песен. Поэтому я затянул, с большим чувством:
- Собака бывает кусачей только от жизни собачей, только от жизни, от жизни собачей, собака бывает кусачей.
- Совсем молодежь ополоумела, - донесла до Вальдемара разумную мысль с налетом банальной престарелости Клара Денисовна. Вальдемар поддержал ее протяжным подвыванием, которое относилось к моей арии "заткни уши". В заключении пес требовательно гавкнул - требовал продолжения. Я повторил арию на бис, а Дед Мороз, подражая Вальдемару, отчаянно залаял.
- А с виду приличный молодой человек, - сокрушенно заметила Клара.
Я решил, что обращение адресовано Морозовичу и откорректировал ее слова:
- Совсем не молодой, старик уже. Видите, борода, усы... Что еще? Щеки... румяные... искусственно. Или румяные щеки - не показатель возраста?
- Я напишу на вас жалобу! - взвизгнула Клара, Вальдемар возмущенно хрюкнул. Кажется, он переметнулся на мою сторону: в их доме никто так прекрасно не пел, а песик обожал песнопения. - Напишу... этому... как его... участковому! Нет, лучше в... комитет по охране животных!
- Это в госдуме такой комитет? - уточнил я.
- Пойдешь по политической! - пригрозила мне соседка.
- Куда я пойду?
- В тундру!
- Сегодня я... не могу. Может быть, завтра? - вкрадчивым голосом поинтересовался я.
- Иди, собирай вещи. Ночью за тобой придут, - гробовым голосом оповестила меня Клара Денисовна.
- По тундре, по широкой дороге, где мчится поезд Ленинград-Воркута, - душевно затянул я, мне "подпели" два нечеловеческих голоса.
- Бедное животное, - покачала с осуждением головой Клара после того, как я, собака Вальдемар и Морозович угомонились. Прежнее обещание - одарить болона неожиданным подарком - благополучно забылось, или взыграла зависть, и моложавая старушка проворчала, - ужасную маску на морду нацепил, в какое-то тряпье вырядил. Точно напишу в комитет по защите животных.
От греха подальше я сграбастал своего "песика в маске" и двинул с ним на руках в сторону своего подъезда. Вальдемар проводил нас прощальным завыванием. Его зловредная хозяйка выразительно шикнула на него.
- Видела бы меня сейчас Иванна Карловна, - прошептал я, - она бы отказалась от своей мечты чтобы я стал ее зятем.
При этих словах Дед Мороз в моих руках зашевелился и тревожно вздохнул.
- Тебе плохо, друг? - заботливо спросил я. - Потерпи немного, скоро мы будем дома. У меня дома. Ты отдохнешь, выспишься, придешь в себя, а утром уйдешь на все четыре стороны. Никто тебя задерживать не собирается...
Я бросил бесчувственное тело на диван, прямо в одежде и обуви - что ж мне его еще раздевать! Еще чего! И в одежде поспит, тем более продрог до хрящиков бедолага, до утра авось отогреется.
Пока я освобождался от верхней одежды и обуви - все не по сезону, со стороны дивана послышался незнакомый звук.
Похоже на звонок мобильника. Дед Мороз только удобнее устроился на диване. Но я заметил, что из его кармана выглянул мобильный телефон. Действуя как опытный карманник, я двумя пальцами выудил чужой мобильник. На дисплее было написано "мама" и шла череда цифр.
Я проявил находчивость: сбросил звонок и отправил беспокойной маме Морозовича сообщение следующего содержания: "У меня все хорошо. Перезвоню позже. Спокойной ночи". Дал понять, что раньше утра ждать звонка от сына бессмысленно.
Хотел выпить крепкого кофе, но быстро передумал. Доковылял до кровати и свалился на нее прямо в одежде, в знак солидарности с Дедом Морозом, пусть и не полной солидарности...
Меня разбудил пугающий звук. Но до этого мне снилось бескрайнее море. Я любовался морем, стоя на палубе белой яхте. Неожиданно началось волнение на море, яхту качало, вертело. В итоге яхта получила пробоину - раздался тот самый звук-треск, в трюме - течь. Спасайся, кто может! Я спасся без проблем - проснулся. Но звук... пугающий звук повторился. Меня преследует этот ужасный треск, что ли? Проблемы с головой? Или в голове шумит и стонет после вчерашнего возлияния?
Я обязан понять, что происходит.
Выйдя из спальни, я натолкнулся взглядом на красную шубейку, отороченную белым мехом, красную шапку, тоже с белым мехом. Рядом с чужим имуществом лежала кудластая борода с усами, возле дивана разбросались сапоги, изрядно поношенные и совсем не гармонирующие с более-менее приличным нарядом дарителя подарков.
Моя голова работала безобразно, точно сказывалась вчерашняя расслабуха, в связи с чем я подумал: Дед Мороз растаял. Зря я притащил его к себе домой, в теплую квартиру. На крайний случай, надо было его в холодильник впихнуть. Холодильник большой, а Дед Мороз маленький. Выродок. Один плюс- без проблем втиснулся бы в царство искусственного холода.
От разброса мыслей меня отвлек прежний треск, доносившийся из прихожей. Куда я и двинул в надежде во всем разобраться.
Раз Дед Мороз растаял, то в моем доме я обязан быть один. Ошибался.
Кого я увидел в прихожей? Думаете, отрезвевшего и, что самое обидное, невсамделишного Деда Мороза? А вот и нет! Никогда не догадаетесь.
Возле встроенного шкафа стояла молоденькая пигалица и с азартом проверяла все полки, ожесточенно скрипя при этом дверцами. На девице был теплый спортивный костюм, очень похожий на тот, какой я носил в детстве - с внутренним начесом. Получалось бесформенное чучело. Оказалось, бесформенным чучелом был не я один, девица в том числе.
Я обратил внимание на ее ноги в полосатых носочках. Почему обратил? Потому что пальцы на ногах шевелились, выказывая волнение и судорожное обдумывание дальнейших действий. Девица была блондинкой с длинной косой, которая бубликом выглядывала из-под ворота спортивного костюма с начесом. Видимо, до этого коса была запрятана под костюм, но во время поисков... чем бы поживиться в квартире олуха, который привел в дом незнакомую девушку, домушницу, вырядившуюся Дедом Морозом, подвылезла.
Я спокойно наблюдал за ее действиями. Но недолго. Девушка Дед Мороз почувствовала спиной мой сверлящий взгляд. Сначала замерла, потом слегка повернула голову в мою сторону.
- Доброе утро, - как ни в чем ни бывало поприветствовала она меня.
- Привет. Что ищем?
- Спасибо вам за то, что не дали мне замерзнуть... Привели к себе...
- Принесли, - скорректировал я ее благодарное высказывание, говоря о себе в третьем лице.
- Всё... было... так плохо?
- Главное, чтобы на утро было хорошо. Вам хорошо? Комфортно?
- Вполне. Только пить хочется. Жажда замучила.
- В стенном шкафу воды нет. И не было никогда. Вам надо поискать... водопой на кухне.
- Мне... как-то... неловко... шарить по квартире.
- А по шкафам шарить ловко? - беззлобно, даже весело, вопросил я.
- Валериана, - промямлила гостья, изобразив на лице страдание. Естественно, решила уйти от ответа.
- Дома не держу. Я, знаете ли, здоров, как бык.
- Вы не поняли, меня зовут Валериана, в честь прадедушки-орденоносца так назвали, Валериана Евграфовича. А я теперь мучаюсь.
Я вгляделся в лицо Валерианы и понял, что передо мной не молоденькая пигалица. Конечно, до пенсионного возраста ей еще далеко, но к тридцатнику она подкатила. Вдруг мне стало неловко. Можно подумать, молодого вора позволительно хватать за руку, а не совсем молодого - зазорно. Как будто, это хватание ударяет по его самолюбию, а я, чего отродясь не бывало, пекусь о его болезненно-ранимом самолюбии.
- Бывает, - ляпнул я, не подумав, имея в виду ее редкое имя. Без всякого ерничества. Опомнился и назвался, - Матвей.
- Вам повезло.
- Очень приятно, - не к месту сказанул я, имея в виду недавнее представление друг другу. Сориентировался быстро, - приятно познакомиться... Пусть и при таких... обстоятельствах.
- Вообще-то, я не пью... Не так, чтобы в рот не беру... По праздникам... И без фанатизма. А тут... Так вышло, - покаялась Валериана. - Я работаю в детском саду, воспитателем. Зарплата у воспитателей... сами знаете. Приходится подрабатывать. Когда, если не в новогодние праздники.
- И всегда Дедом Морозом? - заинтересовался я искренне.
- Что вы! - кокетливо отмахнулась девушка. На самом деле, вышло у нее естественно, без кокетства. Это я себе напридумал, чтобы создать барьер между нею, той, что внезапно завладела моим вниманием, и собой, наслаждающимся холостяцкой жизнью. Не сказать, что она была красивой или необычной - с голубыми глазами, ногами, грудью, фигурой. Просто женщина-подросток. Наивная, милая. Несуразная в своем спортивном костюме, купленном на скудную зарплату работницы дошкольного учреждения.
- Неужели снежинкой? - усмехнулся я, с трудом отводя от нее взгляд. Сосредоточился на дверце шкафа, которую она крепко зажала своими пальчиками.
- Снегурочкой! - гордо объявила Валериана. - Но мой постоянный Дед Мороз, наш завхоз, Матвей Анатольевич, кстати, ваш тезка, свалился с гриппом. А заменить некем. Пришлось мне... Лучше один Дед Мороз без Снегурочки, чем одна Снегурочка без Деда Мороза, - философски рассудила она. И на всякий случай поинтересовалась моим мнением, - ведь так?
Я влюбился в дверцу своего встроенного шкафа. Прямо пожирал ее глазами.
Валериана без труда заметила мой интерес.
- Вы не подумайте... чего плохого... Я никогда... не возьму чужого... Поверьте.
Я ей тотчас поверил. Но вида не подал, тем более меня поглотила любовь к неодушевленного предмету, с которым я был знаком на протяжении многих лет и уже предполагал с ним вскоре расстаться.
- Я проснулась... Сначала не могла понять, где нахожусь, - продолжала вещать девушка, - потом увидела вас спящим, обо всем догадалась... Не стала вас будить, вы так сладко спали... Даже улыбались во сне... Перед уходом хотела оставить записку с благодарностью...
- Искали бумагу и ручку? - перебил ее я. Очень хотел, чтобы она замолчала. Но зачем-то задал вопрос. Не выставил ее из дома.
- Я искала... этот... как его... Господи, что со мной?! - взвывала Валериана.
- Клептомания, - нашелся я. - А искали вы чем бы поживиться. Не буду вам мешать.
- Постойте, - остановила меня гостья.
Я не мог ее больше видеть. Не было сил просто так на нее смотреть. А хотелось сграбастать, как накануне, и носить по квартире, приговаривая: "Ты моя Валерианочка, ты мое лекарство от всех болезней..."
Что ж за наваждение такое! Неужели во всем виновато мое постоянное одиночество? Клюнул на первое, что появилось в моей квартире? В таком затрапезном виде.
Такое наивное, доверчивое. Искреннее. Непохожее на нынешних девиц-ломак.
Она совсем ребенок. Снегурочка. Внучка Деда Мороза.
- Матвей, неужели вы подумали, что я... - со слезами завелась она и тут же смолкла.
Мне пришлось остановиться, повернуться, обратить на нее внимание.
И где она взялась на мою голову! Чуяло мое сердце - не надо было ходить на корпоратив. Или отправиться в ресторан "Пристань" на своем автомобиле. Приехал, уехал, развез, вернулся домой, где тишь, гладь и спокойствие. Благодать.
Где ты, мое спокойствие?! Кто стал причиной твоего выдворения из моего дома, из моей души?
Разве подобное возможно? В канун Нового года все возможно. В чудеса верят не только дети.
- Валериана, успокойтесь, я ничего плохого о вас не подумал.
- Нет, подумали! - сквозь слезы взвизгнула она и притопнула ножкой. Как капризный ребенок. А еще воспитательница!
- Я готов вас терпеливо выслушать, - покаянно опустил я голову. Чтобы не лицезреть эти заплаканные глаза. Что со мной происходит? - Но давайте ваш монолог совместим с завтраком.
- Я есть не хочу. Я пить хочу. И еще... чашку крепкого кофе... Если можно.
- Щас все будет! - излишне кривляясь - от волнения и возбуждения - гаркнул я. - Прошу на кухню.
Пока я варил кофе, Валериана сидела за столом на табурете и смотрела в окно. Сегодняшний день был совсем другим, не чета предыдущему: ни тебе снега, ни дождя, только сильный ветер работает дворником - разметает снег по углам. А зимнее солнце осторожно наблюдает за его очистной работой и пристально изучает островки серо-ледяной земли с налетом белизны, словно примеряется, за что бы зацепиться. Видимо, зацепилось за люк, на котором лежал дворовой пес, скрутившись калачиком и спрятав нос. Вокруг люка земля была влажной и темной, что портило лично мое впечатление.
Краем глаза я наблюдал за своей гостьей. Она то морщила нос, то вздыхала. Уголки губ то опускались - выражала страдание, то поднимались - на смену страданию легко приходило запрятанное веселье. Наверное, девушка решила, что без труда обведет меня вокруг пальца. Я ей поверю и отпущу без задержки.
И поверю, и отпущу.
Поверить хочется, отпускать - ни капельки.
И хочется, чтобы она нашла такое объяснение своему поведению, в которое я, всегда недоверчивый человек, беспрекословно поверю. Сразу, без раздумий.
Я - человек, который не всегда доверяет своим словам.
Всегда казалось, что ложь мне претит. Главное - себя убедить. Я себя убедю... Убежу... В общем, я ей поверю. Я ей хочу верить. А потом найду причину ее задержать.
Черт, надо было позвонить с ее телефона на свой - узнать номер. Но кто бы мог подумать, что вдрызг пьяным Дедом Морозом окажется занимательная девушка по имени Валериана.
Гостья так увлеклась своими мыслями, что не заметила, как перед ней оказалась чашка с горячим кофе и тарелочка с печеньем. Я наскоро намазал печенье сливочным маслом. Недолго думая, нахлобучил на импровизированный бутерброд еще печенье, заодно скрыл неэстетическое первоначальное "оформление".
- О, пирожное, - очнулась Валериана. - Обожаю! Мне мама всегда так делала в детстве. Я сливочное масло на дух не выносила, а между печеньями - пожалуйста. Уплетала с чаем за обе щеки.
- Я и сейчас люблю. На завтрак ничего не могу в себя запихнуть, а это, - я указал на пирожные, - пожалуйста.
Мы улыбнулись друг другу. Но не открыто, не по-дружески, а как улыбаются два незнакомых человека, один из которых указал другому нужный дом, вокруг которого тот ходил кругами как заговоренный достаточное время. Мимолетная улыбка в благодарность.
Девушка не стала откладывать дела в долгий ящик, хотелось поскорее развязаться с объяснениями, расстаться с неловкостью, и прожевав печенье, сделав внушительный глоток кофе, призналась.
- Я искала посох. Наконец, вспомнила, как он называется.
Я недоуменно уставился на нее.
- Ну, посох... Поняли? Мороз Воевода дозором обходит владенья свои... Указывает посохом на голое деревце, и оно мигом укутывается в снежное одеяло. Поняли? - повторила она. - Ну, посох! Палка у деда Мороза в руках! Он ею стучит по полу...
- Детей пугает, - задумчиво добавил я, усиленно пытаясь себя убедить: я ей верю, я верю... Но разве можно поверить в этот бред?
- Вижу, вы мне не верите, - вздохнула Валериана, прочитав мои мысли. - И не пугает Дед Мороз детей таким способом, тоже скажете, он извещает о своем прибытии.
- Но почему ваш... э-э-э посох должен находиться в моем шкафу в прихожей?
- Вы могли его туда положить... автоматически. Чтобы он под ногами не валялся. У вас кругом такая чистота...
- Была, пока вы не появились, - взбрыкнул я, не успев притормозить.
- Извините. Я сейчас соберу все свои вещи и уйду. Вот только посох...
- Не было при вас никакого посоха. Я вам точно это говорю. На скамейке, где я вас обнаружил... спящей, посоха не было. Вы его где-то потеряли. Или у кого-то забыли. Вспомните, по какому адресу вы были перед тем как... заснуть? Вероятнее всего, это было в районе набережной. Там неподалеку есть новые высотки... и строения старой застройки. А почему вас так волнует посох, а не волнует мешок с подарками? - опомнился я.
- Мешок это не проблема. У меня дома есть запасной. А подарков в нем не было. Подарки мне заказчики дают на пороге, втайне от детей... Последний заказ был в ресторане на набережной.
- "Пристань"? Ресторан называется "Пристань"? - спросил я, проверяя ее на "вшивость": я точно помню, что к нам на корпоратив никакой Дед Мороз не приходил, ни здоровяк, ни плюгавый.
- Нет, хотя название я не помню... У меня в кармане, в шубе, есть блокнот. В нем всё записано. - Валериана подхватилась с места и побежала в комнату, где на диване отдыхала ее шуба. Вернее, не ее, а Деда Мороза.
Вот почему шубейка была ей сильно велика - с чужого плеча. Я это еще вчера заметил, даже будучи в подпитии.
Девушка вернулась на кухню, приклеив взгляд к раскрытому блокноту.
- Вот, черным по белому написано - ресторан "Океан".
- Знаю такой. Неподалеку от него ресторан "Пристань", где я вчера праздновал Новый Год... со своими коллегами, - зачем-то добавил я, будто отчитывался перед ревнивой невестой. - Надо поехать в "Океан" и поспрашивать о вашем посохе, - посоветовал я с показной неприязнью - дал понять, чтобы она выметалась из моего дома, да поскорее, причем я ей в поисковых делах не помощник.
- Я так и поступлю, - без обиды заявила Валериана. Но решила отложить свой уход. Присела на табурет и взялась за очередное пирожное.
Я едва сдержал улыбку.
- Сомневаюсь я, что посох будет дожидаться меня в ресторане. Ему давно "приделали ноги". Веселился народ, что ж такого.
- Ну, и не беда. Мало ли палок везде валяется. Приукрасите палку - обмотаете ее мишурой, нахлобучите сверху какой-нибудь шар - вот вам и новый посох. Покруче прежнего получится, если смекалку приложить.
- Это вам так кажется. А мне беда, еще какая. За утерю хотя бы одной мелочи с костюма, мне предстоит заплатить как за новый костюм плюс штраф. Получается немалая сумма...
- Говорю же вам: сделать новый посох - не велика проблема.
- А я вам говорю - проблема!
- Чем же ваш посох уникален?
- С виду - ничем, - обиженно протянула Валериана, виня меня во всех своим проблемах. Она посмотрела на свои наручные часы, - когда мне заниматься поисками палки? Когда мне ее украшать мишурой и шары нахлобучивать? Я вас спрашиваю?
- Хороший вопрос. Главное - по адресу.
- Да вы-то здесь причем? - с укоризной вопросила девушка. - У меня совсем нет времени. Ровно в пятнадцать ноль-ноль я обязана передать весь реквизит новому Деду Морозу. Вместе с посохом, - добавила она язвительно.
Мне показалось, что Валериана проверяет меня на "вшивость" - окажешь помощь, получишь карт-бланш с ее подписью. Вписывай в пустое поле что-угодно, она обязуется все исполнить в кратчайшие сроки. В кратчайшие это неплохо. Очень даже неплохо, потому как мысли о сграбастывании меня доконали.
- Что же делать, ума не приложу, - между тем продолжала сокрушаться моя гостья.
- Дать вам денег на костюм и на штраф? - разозлился я: ясно - имею дело с вымогательницей, причем с профессиональной вымогательницей. Вон как ловко врет и не краснеет. Отличное объяснение для меня - человека, подхватившего известную болезнь, который пытается всеми способами от нее излечиться.
- Вы... вы... Не нужны мне ваши деньги! Спасибо за кофе!
- А за пирожные?
- Тоже спасибо.
- А за спасение?
- Уже благодарила! Но мне не сложно, могу еще повторить - великая вам благодарность за то, что не дали замерзнуть на морозе, обогрели, спать уложили, накормили... А где собака? - поинтересовалась девушка совсем другим тоном, не взвинченным.
- Какая собака? -не сразу понял я.
- Такая маленькая... лохматая? И очень гавкучая.
- Это соседская болонка. Вальдемаром кличут.
- Надо же, Вальдемаром... Вальдемара я помню, хоть и смутно. И больше ничего и никого. Вас в том числе.
Я с трудом оторвал взгляд от Валерианы, уставился в окно и заметил соседку Клару Денисовну, которую выгуливал во дворе важный болон Вальдемар Федотович.
- Легки на помине, - восхитился я по причине своей прорицательности. И пояснил для особо бестолковых, недоуменно хмыкнувших и не соизволивших заинтересоваться заоконными умеренными страстями. - А вот и Вальдемар со своей хозяйкой.
Валериана, наконец, оторвала зад от табурета - привстала. Видимо, обзор был ограничен - дама с собачкой не попала в "объектив", посему пришлось прервать утреннюю трапезу - поставить на стол чашку с недопитым кофе, засунуть в рот остатки "пирожного" и подтянуться к окну. Валериана оттопырила зад, распласталась по подоконнику, прямо как я накануне во время прогулки по набережной. Скажем честно - привела меня в замешательство. Чтобы не натворить глупостей, я пристроился рядом с ней, мысленно помянув девиц под окном из поэмы Александра Сергеевича, только нас было двое, и не все, прямо скажем, были девицами, всего лишь одна, а там, в поэме, целых три. И они не пялились в окно, а трудились от зари до зари - пряли, между делом ведя беседы о своих мечтах. У меня пропало желание что-то говорить. Горло заложило, и умных мыслей не осталось. Было одно желание, прежнее - сграбастать эту девицу в ужасном костюме и нести разную околесицу с захлебыванием.
Но в данным момент я предпочел присоединиться к Валериане и с таким живым интересом принялся изучать свой двор, как будто по двору разгуливал гребнистый крокодил - семиметровый красавец весом в две тонны. Приятное зрелище - наблюдать за таким крокодильчиком с четвертого этажа, потому как тебе ничего не грозит.
Как бы я не волновался рядом с этим полупугалом в лыжном костюме с начесом - нарочно так называл девушку, чтобы "охолонуть", как говорила моя бабушка, я держал дистанцию, не касался даже плечом, а взгляд мой был устремлен наружу. В связи с чем, без особо напряжения зрения я увидел, как у соседнего подъезда затормозил отечественный автомобиль, покрытый толстым слоем грязи, оставшейся со времен оттепели. С заднего сиденья выпорхнула Снегурочка, с пассажирского выкатился огроменный Дед Мороз. Водитель пристроил автомобиль на свободное место на парковке перед домом. В это время дед с внучкой о чем-то оживленно спорили, не торопясь на очередной вызов. Их явно ждали в соседнем подъезде, к которому подкатил четырехколесный друг отечественной сборки.
- Посох, - задумчиво прошептал я, одновременно пытаясь вникнуть в суть бурных споров поздравителей противоположного пола. Снегурочка требовала у деда "придержать поводья", у них еще семь адресов, а он почти лыка не вяжет. Дед возмущался, утверждал, что он в полном уме и памяти, и кое-кому надо у него поучиться, как вести себя в гостях: если люди к тебе со всей душой, то ни в коем разе нельзя им отказывать. Так-то вот.
- Его посох очень похож на мой посох, - пробубнила Валериана.
- Разве все посохи не братья-близнецы?
- Нет, конечно.
- Валерина, у меня есть план!
- Но как же...
- Уверен, что у этого Деда Мороза заработок гораздо выше, чем у вас. Не обеднеет, если заплатит штраф за утерю имущества.
- Я не могу за это пойти, - пролила она бальзам на мою душу.
- А я могу!
Наверное, я сошел с ума из-за этой обыкновенной девицы. Но если начал сходить с ума, иди до конца, не сворачивай... Безумствуй напропалую!
- Быстро в койку! - процедил я сквозь зубы, при этом схватил девушку за плечи и встряхнул.
- А в глаз не хочешь? - миролюбиво поинтересовалась она, являя перед моей физиономией крохотный кулачок. Обхохочешься.
Что угодно я ожидал от нее услышать - возмущение с клеймением, уговоров с откладыванием предстоящего действа, предложенного мною, даже беспрекословного согласия - чего скрывать, надеялся, но был бы глубоко разочарован - легкая добыча меня никогда не прельщала. Напротив, становилось гадко на душе. Чего не ждал, так это угроз с физической расправой.
Я закатился хохотом, но быстро смолк, схватил женский кулачок, притянул к своим губам и звонко чмокнул.
- У меня... разряд... по шахматам... то есть по карате... не разряд... черный пояс у меня, - запинаясь, проговорила Валериана. - Так что лучше тебе со мной не связываться, насильник, - кое-как совладав с волнением, пригрозила она. В слове "насильник" девушка так долго тянула букву "и", что у меня появилась тревога за ее "дыхательную гимнастику".
- Я сказал в койку, значит, в койку, - заботливым голосом проговорил я, - и чем скорее, тем лучше.
- Я... сейчас...
- В койку! - рявкнул я. - Теряем время! Ты ложишься на мою кровать, под одеяло и тихо-мирно ждешь...
- Офонарел?!
- Дурочка, я пытаюсь тебе помочь. Делай, как я сказал! А я за Дедом Морозом!..
Я набросил на себя куртку, сунул ноги в вчерашние туфли, странным образом лежавшие друг на друге, причем наперекрест, и улетел на улицу, мечтая об одном - чтобы очередной Морозович в моей жизни не успел скрыться в неизвестном направлении.
Моим мечтам не суждено было сбыться. Одно счастье - автомобиль, он же сани Деда Мороза, стоял на прежнем месте. Рядом с автомобилем прохаживался водитель, показательно держа в ладони курительную трубку по примеру вождя народов. Между делом водитель пререкался в Кларой Денисовной, пытавшейся его перевоспитать. Она призвала меня в союзники, но я невежливо отмахнулся, встал к Кларе спиной, прикрыв собой языкатого водителя.
- Где Дед Мороз?
- Работает, - был мне дан пространный ответ.
- Где мне его найти? Он мне нужен позарез! - Для подтверждения своих слов я рубанул ребром ладони по своему горлу.
- Время сейчас такое - всем Дед Мороз нужен.
- Мне не нужны твои рассуждения, мне нужен Дед Мороз, - разозлился я.
- Чего ты ко мне вяжешься?! Откуда я знаю, куда он пошел!
- Друг, мне очень надо, - печально протянул я, - дело жизни и смерти.
- Скоро вернется, не испарится, не сомневайся, - пошутил мужчина средних лет, попыхивая трубкой. Моя печаль была ему до лампочки.
Я отошел чуть в сторону от "саней" и взглянул на свои окна. В окне гостьи не было. Надеюсь, она исполнила мой приказ, что станет свидетельством ее догадливости. Ни в коем случае, не податливости. Не люблю податливых.
Я был больше сосредоточен на том самом подъезде, к которому подкатили "сани". Так сосредоточен, что не услышал шагов и дернулся, когда под ухом раздался голос подкравшейся ко мне Клары Денисовны.
- Нет, ну вы слышали...
- Не слышал, - прервал я ее на полуслове. И слышать ничего не хочу.
- У вас какие-то проблемы? Неужели собачка заболела? - спросила соседка, расширив глаза до ужасающих размеров. Для нее самым страшным была болезнь домашнего питомца.
- Как сказать,- развел я руками. - В общем, да. Занемогла.
- Надеюсь, она скоро поправится. У меня есть хороший ветеринар...
- Спасибо, мы обойдемся своими силами.
- Почему вы здесь?! - требовательно вопросила Клара Денисовна. - Вы обязана быть рядом с ней!
- У меня уважительная причина - я жду возвращения Деда Мороза.
- Зачем он вам?
- Собачка очень просила привести его к нам в гости.
- Разыгрываете? Конечно, я тоже разговариваю со своим Вальдемаром Федотовичем, он мне отвечает... по-своему, и я его как-то понимаю... Но не всегда.