"...Яко Ты еси воскресение и живот, и покой рабу Твоему, имярек, Христе Боже наш. И Тебе славу возсылаем, со безначальным Твоим Отцем и с Пресвятым Духом, ныне и присно и во веки веков, аминь".
Трехпалый жест пал под восковым взором церковных свечей и вмиг укрылся в тени священнослужителя. Сакральные слова, произнесенные молодым епископом, будто бриз на солнечном бреге пронеслись сквозь стены храма и приткнулись к душам грешников. Кажется, песня отпета, а литургия окончена.
Скинув с себя расписной фелонь, саккос и прочие ризы он облачился в свое повседневное, черное, христианское одеяние, состоящее из рясы и наперсного креста. Обычно, в это время, он наблюдал за верующими проходимцами, что взбирались по ступенькам церкви, чтобы взмолиться господу богу о душевных его делах ненасущных, о делах его грешных, о тех деяниях, что даже в мыслях жутко поминать. Но церковь, место соприкосновения сердца людского и божьего, прощает все нажитые ошибки прошлого и даже будущего. Что только он не слышал от братьев своих за годы службы и молебна: "Господи, прости меня за убийство брата родимого, не хотел я, да...", "Погубил я немало сирот, матерей! Умоляю, прости меня грешного...", "Корыстолюбие карманы и глаза затмило мое! Только тут прощения ищу...". И самое уродское, самое бесовское и чудовищное, что встречалось ему на своем праведном пути, это то что, все эти поступки они совершают вновь, раз за разом, ища каплю спасения в этом священном и богоугодном заведении.
Посреди трапезной, на расшатанной деревянной скамейке сидел одинокий старик и молился, бормоча слова литии себе под морщинистый нос. Голова, воздетая к куполу солнце-подобному, дрожала не в силах удержаться на закостенелой, "просиженной" шее. Широко распахнув свои узкие, наплывшие кожными мешками глаза он смотрел куда-то вдаль, не видя преграды в виде каменного расписанного иконами потолка. Он будто видел бога, видел его благочестивый ангельский лик и прильнул сердцем своим глубоко ввысь. Епископ наблюдал за ними издавна, примкнув к образу его возвышенному, одна очень странная и удивительная деталь ему приглянулась: старик крестился не тремя перстами, как было принято обычно, а двумя, по старообрядческим нормам исповедания.
- Могу ли я отвлечь вас? - глухой юношеский голос вник рядом со старцем
Взор седоволосого мужчины вмиг устремился на молодой образ в черной унии, на его детское, подростковое лицо, что с неистовым любопытством выглядывало на ветхую, унылую, погребную гримасу. Недолго думая, он сдвинулся на несколько сантиметров вправо, предоставив молодому человеку место для общего уединения.
-Присаживайся, - вдруг родилось из старческих складчатых уст, - я вижу ты священник? Чем же я заслужил внимание столь юного раба и слуги божьего?
-Мы все рабы божьи, не только священнослужители, но и верующие, и атеисты, все мы, все кому дарована жизнь - младенческий голос мальчишки повис не секунды в сакральной беседе 2-х поколений - Церковь всего лишь увековечивает это знамя
-Тут ты ошибаешься, хлопец. - пронзительным и выразительным тоном произнес старик, - Человек, по природе своей это раб господни, чистый, безгрешный младенец в потемках людских страстей. Он растет, учится, обретает свой собственный взгляд на мир и засыпает, а просыпается тираном, способным уничтожить полмира ради собственной выгоды. А с помощью чего? А с помощью того, что дал ему бог, с помощью собственного разума!
-О чем вы?
-О том, во что превратился наш мир. Как обезобразили его люди, приватизаторы, бакалейщики! Почувствовав свое превосходство над другими животными группами стали распродавать свое внешнее богатство этим жалким и подноготным уловкам, что были заложены нами самими, нашим поколением. Вера латает человеческие ошибки, но не лечит, поэтому с каждым разом их размеры становятся все больше и больше, затмевая самое главное - душу человека.
-Вы хотите сказать, что бог укрывает под собой алчность, лень, пошлость и гнев человечества?
-Нет, это делает церковь, бог всего лишь наблюдает и делает человеку выговор, в старости или бедности, но выговор о делах его содеянных человек получит, благородный или низкий, решать только нам самим. Поэтому судья верховный наш и вселил в сердце наше младенческое полное опустошение и чистоту, чтобы мы могли делать выбор сами, дав в путь-дорогу самое необходимое - разум, то, что должно было привести нас к истине мировоздания, к самому господу. Но как этим сокровенным и единственным, что отличает нас от остальных животных, воспользовался человек? Он погубил себя, погубил чистоту мыслей, погубил свой разум, и наконец, погубил свою планету - крохотный островок, что был населен ради жизни. В итоге, жизнь погибла, мучась в ужасных и адских муках, моля о спасении, но поникшая среди таких же холодных сердец... А ведь мы двигались в праведном направлении: новейшие технологии, казалось, приближали нас к новой эре, эре которой еще не видел свет, будущее было предначертано сказочным, беззаботным и невероятно ошеломляющим! Как же горели сердца, как же бурлила кровь в венах юного поколения - поколения гениальных изобретателей и инженеров. Они грезили этой реальностью, реальность, что искупит все грехи прошлого, реальность, что превратит наш мир в невесомость, где люди свободны от навязываемых принципов, где каждый особенный и абсолютно все должны уважать друг друга. Но кто знал, как эта реальность поменяет нашу личность, наш духовный мир.
Я припоминаю, как это все начиналось... 2026-27, не суть важна, Американский био-химик смог клонировать людей. Нет, и до этого был успех, только на поприще более мелких млекопитающих. Вам, наверняка, рассказывали это в школах, превознося как важнейшее открытие в истории человечества, начало новой эры - "Эры Бесконечности". Я же считаю, это был конец, конец сущности человека, коей ее задумал бог, в ее истинном варианте: жизнь и смерть - 2 неразлучных компонента, без одного не было бы и другого, поэтому, когда люди поняли, что теперь смерть можно убрать из этой химической связки, они погрузились в нечто абстрактное, то что я называю "Лимбом". Ни рай, ни ад, ни смерть, ни жизнь. Люди превратились в призраков, не имеющих истинных понятий человечности. Они не могли войти в историю, ведь истории впредь не могло существовать. Зачем она, если никто и никогда не умрет, когда все будут наблюдать за ожившими "героями", превозносить их и полагаться на их острое и праведное мнение? Теперь же люди бродят по застывшей земле, пронзая друг друга телами, не замечая и отторгаясь от истинности. Но все же начало было только началом, далее последовало то, что сейчас мы вспоминаем, как закон о запрете жизни. Человечество перестало умирать, теперь демографическая ситуация резко увеличилась, что привело к более насущным проблемам: питание. Ресурсы нашего островка были исчерпаны за долгие годы насиживания, к сожалению, из яиц вылупились мертвые птенцы. Тогда, как и с человеком, мы решили возродить этих птенцов - создав синтетическую еду. Теперь, искусственным было все - человек, его окружение, его еда, и конечно его душа. Но даже хлебом не закроешь все разинувшие пасти. Открылась новая проблема, еще более устрашающая - перенаселение. Остров не мог больше держать на своем горбу такое огромное количество аборигенов, за бортом находилась расплавленная лава, а все что имелось в запасе, это были деревянные лодки. Лодки, Карл! Мы не успели обуздать огромные просторы нашего небосвода, мы потратили слишком много времени на ненужную болтовню, которая теперь занимает половину нашей жизни. Нужно было срочно, что-то решать. Ответ нашел чиновник, подпоясав большое и выпирающее брюхо ремнем. Он предложил закон о "Запрете создания жизни", а точнее о рождении ребенка. Человечность угнеталась людьми, неужели это завещал нам Христос или Господь Бог? Неужели мы мечтали о такой реальности? О таком "безоблачном" и "свободном" мире, без свободы действия? Но самое страшное случилось позже. Атрофия. Атрофия сознания, атрофия культуры и души. Люди потеряли веру, они потеряли все настоящее, что раньше окружало их. Взрослые канули в старческом бреду, никто не искал к ним уважения, наоборот все притесняли их за их отчуждаемость от нового мира, за их "особенность", за их непринятие. Эти люди выбрали смерть, но в итоге: они выбрали жизнь, полноценную жизнь с яркими и интересными моментами, с болью и страданием, но все же - жизнь, а не бесконечное путешествие по просторам незыблемой пустыни. Культура утратила свою веху, люди утратили душу, следовательно, утратили и культуру. Все старинные рукописные сочинения, не только литературные, но и музыкальные, а также шедевры искусства, казались, "человечеству" ненужным. В прошлом, классики достигали через проникновение с искусством "душевной бесконечности", сейчас же смысл, если есть ощутимая бесконечность, "натуральная", созданная великим сознанием человеческим!
Впрочем, ужаснее могло быть только то, что человек потерял веру. Неважно в кого, он потерял суть жизни, суть мира, суть самого себя. Он подумал, что вознесся над богом, стал выше солнца, выше этих облаков, он пронзил небесную гладь своим черствым и окаменелым сердцем, вышлифованным руками профессиональных фрезеровщиков с телевизионных передач и чиновничьих кресел. Но он упал, разбившись в дребезги, однако вновь воскреснув под хирургическим скальпелем СМИ.
Веры нет - таков мой вердикт, юноша. Под этими костями ты прячешь обломки усопшего человека, который потратил свою человечность на пустую бесконечность, которая необходима только глупцам. Все мы глупцы, все мы жаждали более долгой и насыщенной жизни, но смотрите-смотрите, куда привела нас эта жизнь! Мой конец близок... Я счастлив, как младенец, как ребенок, что заполучил желаемую игрушку, как подросток, что нашел ответную любовь, как взрослый мужчина, окруженный семьей, видит, как растут его дети! Я уйду личностью, я уйду верующим человеком! На этом исповедь моя окончена...
Все вмиг растворилось в причудливом танце, вся жизнь пронеслась и утихла в глазах его. Он улыбнулся, подняв свои глаза высоко-высоко, над куполом. Бог смотрел и созерцал на личину его открытую, грешную, но истинную, человеческую. Воздел старик деснь к небосводу. Две руки соприкоснулись: рука человека и рука сознания. Поникло все в жутком сне, в потемках будущего, без человека, без души его, без веры. Разнесся по округе невиданный до селя звук - звук усопшего колокола. Оглянулись прохожие, вокруг простор-благодать, откуда звуку взяться столь странному и горькому? Уж церковь то последнюю лет 100 назад снесли...