Воскресенье.
Люди, отработавшие трудовую неделю, ходят в храмы, замаливать грехи. Но работы, как таковой, не осталось, закрылись заводы, фабрики, разрушили колхозы. Те, кто не опустил руки, не спился, искали любой способ заработать. Бывшие инженера, учителя, рабочие, двинулись на рынки. Выживать! Конечно, за торговую неделю многие получив прибыль за проданный товар, в воскресенье не выезжали, отдыхали. Кто-то уезжал, улетал в далёкие края за новым товаром. Но, ох, уж эта жадность! Хватило какому-нибудь Альбинасу, ляпнуть во вторник соседу по секрету, на ушко, что продал в прошлое воскресенье спортивных маек на 200 долларов, а Николай с пятого ряда сбагрил залежалое старьё на 100 баксов, как уже в следующее воскресенье, съехалось пол базара торговцев. Продавали в основном местным покупателям. За что мы и любили воскресный торговый день, можно было подольше поспать и приехать на рынок попозже. А ещё был повод: у Сашки сегодня день рождения! Этого дня многие ждали с нетерпением, больше всех, его напарник - Виктор. Как же, Александру стукнуло 25!
Наш ряд был опять последним. Только стояли мы в метрах двадцати от родного холма, и так получалось, что лицом на этот живописный вид. Настроение у всех было приподнятое. Женщины не красились, как в будни, по утрам в машинах, а приезжали на базар во всей своей красе. Ревниво, быстро бросив взгляд на соседок, фыркали, словно молодые кобылки.
- "Ничего особенного! Я сегодня в сто раз красивее"! - и смотрели как бы ненароком на беседующих и курящих в сторонке мужчин. - "Ну что, заметили? Как я вам? Сногсшибательная, правда"? - и чтобы укрепить этот факт в своём сознании, украдкой поглядывая на "самцов", - "смотрят ли"? - в подтверждение своей красоты и индивидуальности, эффектно крутили задом, доставая товар из машины. Некоторые даже томно подтягивались.
- Эх, сейчас бы поваляться в постели, да не с кем! -... и тут же вспомнив про бизнес, опережая подруг, выкладывали свой товар на столики, на капот.
После прошлого вторника, почти все ходили сами не свои, с опущенной головой, словно прощаясь с землей, которую не помня как продали, причём оптом. Франек ходил мрачнее тучи, ни с кем не разговаривал. Поздоровается и сразу к машине, раскладывать товар. Ушлый торговец с какого-то ряда, показал всем пример. От прикурки машины тянулся провод с лампочкой, освещая товар ночью и можно было не сидеть в машине, ждать рассвета или пить спиртное, коротая время. Хотя мы, да и не только в нашем ряду, сообразили, что можно совмещать полезное с приятным. И пили, торгуя под мерцающий огонёк фонарика. Вот уж где раздолье было воровской братии...
Но жизнь идёт своим чередом, понемногу всё забывалось, так, чуток даже подтрунивали друг над другом. Франека же доставала соседка Марите со своим острым язычком, и видя что тот мучается и переживает, придумывала всё новые подковырки.
- Франц Бакенбардович! - перевирала она фамилию известного немецкого футболиста. - А известно ли вам, что у Александра Красивого, в воскресенье день рождение? - с сарказмом спрашивала она соседа.
- Знаю, ну и что? - угрюмо отвечал он, смотря на её ехидную гримасу, невольно сравнивая её тощую фигуру с самой ядовитой змеёй на свете.
- Вот мы думаем с Неёлей, какой цвет тебе подарить? - она кивала взглядом на женские трусы, разложенные на столике подруги, - презент жене, когда тебя снова понесут в машину! - Франек бледнел и отворачивался от гогочущих торговок. Через какое-то время, когда он успокоившись торговал или в минуту затишья, решал кроссворды, опять получал "иглу" в сердце.
- Францишек или Франт, как правильно? Бабаньки, а не кажется ли вам, что у соседа груди растут, как раз под тот размер, который ему подарили? - и опять заливались женщины громким смехом, вгоняя Франца в краску. Франек беспокойно озирался, казалось ища взглядом кого-нибудь, кто поменяется с ним торговым местом. Наконец в четверг, под хохот продавщиц от очередной остроты Марите, он не выдержал, подошел к ней и что-то шепнул ей на ухо. Это продолжалось секунд десять. Но она тут же осеклась, замолкла и после этого ни одной шутки, ни одного намека на "загульный" вторник не последовало.
И с нами Франек неохотно общался. Так, коротко, - "да, нет" и всё. Поэтому мы думали, что в воскресном сабунтуе он принимать участие не будет. Но мы глубоко ошибались. Когда суетящийся за столиком, около багажника машины, Витька, нарезал закуску, а Серега, разлив водку по стаканам, только хотел произнести тост за Александра, откуда -то сзади появился Франц.
- Не разбей вас паралич! А меня не дождались? - все тут же радостно загалдели, увидев появившегося великана, как будто он и есть, виновник торжества. - Друг Павлик, с шестого ряда, знаете, приходит ко мне общаться. Обещал меня на машине доставить до дома, а на его машине поедет жена. Так что Александр! - он взял стакан и все сразу затихли, - как тебя ещё называют, Красивым, - он бросил мимолётный взгляд на вдалеке маячившую фигуру Марите и горестно вздохнул, потом казалось, выкинув с головы какие-то неприятные мысли, повеселев, объявил: - Я тебе желаю счастья! Счастья настоящего! Любящую, верную жену, красивых деток! Денег? Что деньги, вода! Их никогда не будет хватать, но всё равно, благополучия тебе! - Все как по команде одновременно опрокинули водочку, одни потянулись за закуской, другие закурили. Разом заговорили.
- И еще минутку внимания! - хрустя солёным огурцом, Франек окинул всех взглядом, - давайте всё расставим по местам, чтобы больше к этому не возвращаться. - он взглянул на Йонаса, который почему-то все эти дни боялся даже подойти к Францу. - Ты танцор, какого чёрта сунул мне этот злополучный бюстгальтер? Скажи на милость! - Йонас сделался еще меньше ростом и чуть не плача стал объяснять:
- Я и сам толком не возьму. Пьяный был. Так жалко тебя стало. Нет бы в машину положил. Прости -... он опустил голову и казалось вот-вот расплачется.
- Да ладно, что старое вспоминать. - Франц, смеясь обнял Йонаса. Тот смотрел на него с умилением, как молодой щенок, дождавшись прихода хозяина, вертит хвостом, слегка скуля и ждёт только доброго слова, знака, чтобы броситься к нему, визжа от радости, громко лая и дрожа всем телом, облизать его руки, лицо.
Все выдохнули. Разговорились, вспоминая весёлый вторник. - Подождите! - перебил всех долговязый. - Представьте себе картину. Просыпаюсь в машине, вечер. В руках запутался белый бюстгальтер. Ничего сообразить не могу. Почему-то подумал о Марите, - он опять зыркнул в её сторону. - Так намаячила перед глазами за это время, как стала нашей соседкой! Потом смотрю на лиф, да вроде не её размер? Гляжу, с этикеткой. Только тогда догадался. А представляете, если бы заявилась на базар моя Чеся?! А она уже хотела ехать на такси! Пришлось потом врать, что машина ночью сломалась. Пока в автосервисе ремонтировали, напился, как свинья. Получил нагоняй, что не мог позвонить с мастерской. Так этот бюстгальтер спас. Я вручил, сказав, что подарок с прошлого воскресенья вожу, забывая в машине. За это ещё услышал пару "приятных слов". Но когда лифчик подошел впору, она оттаяла. Женщин не понять! Я бы мог наторговать на сотни баксов во вторник, а тут обрадовалась тряпке, не знаю за сколько "дольцев". Он вопросительно посмотрел на Йонаса. Тот надул губы.
- Обижаешь, это же подарок!
- Ну лады. По рукам! - они пожали друг другу руки. Все стояли довольные. Снова наполнились стаканы, опять звучал тост. На душе было восхитительно, ярко светит солнце. Именинник расщедрился на качественную водку и хорошую закуску. Именно Саня больше всех и пострадал во вторник. Его остановили полицейские и оштрафовали, хотели даже забрать права. Но двести баксов спасли ситуацию. При этом Витька рассказывал, что Александр не мог полностью вылезти из машины. Высунул только одну ногу и держась за дверку, качаясь, зловеще шептал напарнику:
- Наверное, кто-то на рынке заложил меня! - при этом совал деньги кому-то, промеж двух полицейских. Ему чудилось, за их спинами, стоит кто-то третий, наверное, их начальник. Так за такие деньги, один полицейский сел за руль и в сопровождении другой машины полиции, доставили до дома. С почестями, благо ещё не с сиреной!
Субботняя торговля исправила положение. Покупателей было столько, что многие уезжали, распродав весь товар. Марите и здесь язвила. Она дескать, видела, как Йонаса, увлеченного людской толпой и безуспешно пытавшегося выбраться, занесло в карьер, где он размахивал белым бюстгальтером, призывая коллег на помощь. Это была неправда! Около нашей машины мы успели вытащить его из несущейся толпы и вспотевший Йонас, товаром не размахивал. А нежно гладил его, причём в одной чашечке были сложены доллары, а в другой рубли. Видно так заторговался, что перепутал кошелек со своим изделием. Но рекорд поставил Серега! Видно урок Франца не прошёл даром! Он вообще уезжал без трусов! В смысле товара. При этом на полном серьёзе уверял, что если бы снял свои, то и их бы продал... В субботу Бог торговли - посетил Гарюнай и наш ряд точно!
Так, провозглашая тост за юбиляра, опоражнивая рюмку за рюмкой за его здоровье, прошёл час. Поочередно исчезали собутыльники, чтобы разложить свой товар и попросив соседей присмотреть за ним, и позвать их, если что, возвращались к импровизированному столу. У нас появился новый сосед, Валентин. Его торговое место было через десять машин от нас, торговал женскими куртками и пальто. Человек был компанейский и быстро влился в наш коллектив. Мы не знали, что Валентин служил в Афгане и много пить ему было нельзя. Он мог внезапно побледнев, рассвирепеть и вытворять черт те что, забыв про коммуникабельность нашей компании, буйствовал. Еле успокаивали его шесть человек, связав ему руки и посадив в машину, звали его брата, который торговал во втором ряду. Франц с болью в голосе утверждал:
- Это уже сломана психика! - но это было потом, а сейчас Валентин мечтательно закатил глаза.
- Какую вчера женщину встретил. Пальто примеряла. Сказка! Красивая, с такой фигурой! Телефон вот взял! - Оказывается, Валентин был охочий до женского пола. Как он торговал! Это надо было видеть и слышать. Даже с виду неказистая женщина, выходила от него королевой. Через год появились первые палатки и Валентин развесив товар, ждал с наслаждением своих покупательниц. От него редко кто выходил без покупки. Проходя мимо его палатки, можно часто было видеть хозяина, держащего большое зеркало, и уговаривающего свою очередную "жертву": - Как Вам идет это пальто! Этот цвет подчеркивает вашу необыкновенную красоту и делает вашу фигуру идеальной. Еще в тон найдёте сапоги ( здесь рядом торгует сосед качественным товаром ), и сумочку, и все мужчины будут у ваших ног! - Какая женщина могла устоять перед такими словами обольстителя? И покупали, и давали свой номер телефона. Он любил женщин и они отвечали взаимностью. Заговорив о женщинах, Валентин задал всей компании приятную тему. Разгоряченные алкоголем, начали вспоминать о своих любовных победах, причём выяснилось, что какой-то там Дон Жуан, даже в подмётки многим не годится!
Пранас с Серегой начали ожесточённо спорить. Сергей доказывал, что Марите Мельникайте, именем которой была еще недавно названа улица в городе, действительно героиня. Пранас упрямо твердил, что была "партизанской подстилкой" и оказывается, вовсе не литовкой. Сергей от злости начал икать и чтобы этот дефект не мешал в споре, отчаянно жестикулировал, на зависть любому горячему итальянскому тиффози, обсуждающему с болельщиками, был ли офсайд, у ставшего при жизни легендой - Роберто Баджи, забившему гол молодому вратарю Джанлуиджи Буффону, который через десяток лет, сам станет легендой.
- А ты видел своими глазами? За ноги держал? - Пранас махнул рукой. - Все бабы -... он грязно ругнулся. При этом смотрел куда-то на Писун-гору, будто увидел там среди кустов, мелькнувший голый зад симпатичной торговки. Серега, к которому уже подбежали Сашка с Видасом и держали за руки, вырывался.
- Все бабы - матери! Ты так на матерей сказал? Так я тебе горло перегрызу и тебя тут зарою! -.. Сергей надвигаясь на него, с повисшими у него на руках коллегами, сквозь зубы зловеще процедил: - А ты бы выдержал пытки? Вырывание ногтей, когда прижигают огнём тело? Ты бы сразу выдал бы всех, за пачку американских долларов! - он вырвался из рук собутыльников. Они с Пранасом сцепились, шумно сопя, стараясь свалить соперника наземь. Подбежали другие, разняли.
- Ша! - успокоил наконец - то всех криком Франц. - Что вы позорите нас? Не можете спокойно выпить за юбилей? - немного успокоились. Кто-то начал вспоминать Жанну д'Арк, разговор уходил в сторону. Галдели, смеялись, пошли анекдоты. И среди этого гвалта, Франц грустным голосов заявил. - А я любил только однажды! - все мигом затихли. Франек налил себе полный стакан.
- Это была, моя первая настоящая любовь, да и последняя. Так больше не смогу никого полюбить. Все в ней было моё. И лицо, и фигура, и характер. Мы уже даже решили пожениться. Я тогда жил с родителями, квартира большая, трёхкомнатная. Старики часто уезжали на дачу, летом там природа неописуемая, а воздух... Мы стали с ней жить у меня, тем более ютилась она в общежитии, в комнатке, с двумя подругами. Так всё было хорошо у меня с ней, об этом только мечтать. Иногда ночью просыпался, любовался ею, прислушивался к её дыханию, целовал воздух, который она выдыхала. - Франц запнулся, сглотнул слюну. Мы молча стояли и смотрели на него.
- Дурак не молился! - у него задрожал голос, - не задумывался тогда об этом. И вот однажды, пришли в гости к нам её подруги. Посидели, посмеялись, выпили вина, послушали музыку. На душе хорошо! Молодые, красивые, вся жизнь впереди. А впереди маячило светлое будущее: семья, обязательно много деток! Я проводил Диану с подругами до остановки, она решила переночевать в общежитии, забрать кое-какие вещи. А я на утро собирался к родителям на дачу, помочь отцу крышу сарая подремонтировать или по огороду что-то, сейчас уже и не помню. Только вернулся домой, принял душ, собрался идти спать. Звонок в дверь. Открываю, стоит подруга её. Сейчас запамятовал, то ли Тереза, то ли Тамара. Белокурая, в короткой юбчонке. Юрк в квартиру, дескать ключи забыла. А сама разделась и ко мне. Какой же я дурак, не сдержался. Франц сжал кулаки, так что побелели костяшки. На скулах заходили желваки. Он даже застонал. - Если бы всё вернуть назад! -.. Подруга эта, Тереза, да вспомнил имя, потом одеваясь:
- А не зря Диана говорила нам, что лучше тебя никого нет. Хорош в постели, уж поверь. Парней много было у меня. Я еще подумал, - "нашла чем хвастать". А она:
- А может возьмешь замуж? Детей тебе нарожаю. Может сейчас уже есть один. Я ей:
- Ты что, с ума сошла?
- Могла бы тебе вскружить голову, не отвяжешься! Только не хочу без любви, ломать тебе жизнь... да и самой тоже. Я ещё не нагулялась. Может потом встречу своего принца... или олуха... отца моих детей. Запомни, не вы выбираете, а Мы! И не Адам был первый на Земле, а женщина! Только звали её не Ева, а Ерва. Это потом, вы две буквы добавили впереди... А может мы...
&;nbsp;
&;nbsp; А тут дверь открывается, я и не закрыл её толком... Моя Диана! У меня руки опустились, потерял дар речи. Она ни слова, посмотрела, побледнела, хлопнула дверью и только каблучки застучали по ступенькам. Я пока оделся, приехал в общежитие, окна уже без света. Тереза эта ушла ночевать к другим девчонкам. А я полночи простоял на коленях перед зданием, молил, упрашивал, просил прощения. Никто не открыл. Кто-то из студенток, наверное, пожаловался вахтёрше. Та вызвала милицию. Меня в кутузку. Пьяный, дебоширит, рвётся к девушкам. Хорошо знакомый в милиции, а так на пятнадцать суток бы загремел. На утро выпустили, я сразу к родителям. Отец видит, что я не в своей тарелке, всё выпадает из рук, спрашивает:
- У тебя что случилось? С Дианой поругались? - как в зеркало глядел. Я молчу, сказать стыдно...
- Сынок, поезжай домой, уладь свои дела. Когда на душе тревожно, что это за работа? Дела надо делать с любовью, с легким сердцем и светлой головой! - Поехал я и прямиком сразу к Диане, в институт. А там говорят, - нет уже такой, перевелась. Куда уехала, никто не знает. Я братцы завыл, как тот матерый волк, потеряв волчицу и весь волчий выводок. Запил... Днем и ночью. В этом деле быстро наступает деградация. Я не хотел жить, два раза хотел покончить с собой. Резал вены, хотел повеситься... Родители спасли, не отходили ни на шаг сутками. Натерпелись родненькие... Земля им пухом! - невозможно было без содрогания смотреть, как у этого двухметрового верзилы покатилась слеза по щеке. Он закрыл глаза и продолжал хриплым голосом.
Вокруг была, как будто мёртвая тишина. Я не слышал ни шум голосов, ни музыки, доносившейся из машины с какого - то дальнего ряда. В ушах звон и голос Франца:
- Меня Чеся спасла, вытянула с болота. Уже десять лет вместе, жаль детей нет.
А Диану я встретил случайно, в поезде. Ехал с товаром и она представьте тоже. Кандидаты докторских наук, тоже шли торговать. А у меня был выкуплен целый купе, специально, чтобы с товаром было спокойней и легче. А везде людей ни протолкнуться, такое впечатление, что весь народ бывшего Советского Союза, только покупает и перепродаёт.
Она по - прежнему была невероятно красивой. Даже мне казалось, ещё больше расцвела, той женской красотой, которая была заложена в ней природой. Чуть-чуть поправилась. Разговорились, - замужем, двое детей. Я пригласил к себе в купе, поговорить спокойно. Она на неделю и осталась. Это были самые незабываемые дни в моей жизни! Я не мог наслушаться, налюбоваться ею. Я отдал ей всю мою страсть, всю мою любовь! Для меня и сейчас поезд, стук колес, ассоциируется с запахом её волос, тела, её губ, поцелуев, ласк. Она разоткровенничалась. Что с мужем живут вроде и хорошо, точнее жили. Сейчас он пьет, опустил руки, ей пришлось идти торговать. Да и в постели любви нет и не было. Ни ласки, ни тёплых слов!
Пару минут телодвижений, завернётся на бок и храпит. Я тебя только и вспоминала, мечтала о тебе, любимый. Мне ни с кем так не было хорошо, как с тобой. Я уже мужу ненароком брошюрки, книги о сексе подкидывала. Почитает, позевает и на боковую. Не знаю, женская природа, наверное, берёт своё, я уже и любовников имела. Первая страсть пройдет, а потом тоже, что и с мужем. А ты меня родной так любишь, как никто! Может заберу детей и к тебе? Примешь, не выгонишь? - я сразу не ответил. Помолчал пару секунд. А потом сказал правду.
- Я один раз предал свою любовь! Второй раз, хотя и любви такой нет, не предам никогда! Человек меня с того света вытянул, всю душу свою отдал. А у меня после тебя столько было женщин, пьяные бессонные ночи, что лиц вспомнить и имён не могу. Перед глазами всё время был твой образ, твоя фигура, движения. Я думал с ума сойду! Да я тебя и сейчас люблю, наверное, и не переставал. Только сейчас мне кажется, что это был сон. Это какая-то далекая, прекрасная сказка! И было это - вовсе не со мной. Ты предлагаешь жить вместе, когда мы уже перепробовали множество партнеров, а не простила мне, когда я оступился один раз?!
- Понимаешь, я вышел из ванны, укутанный полотенцем, а тут подруга твоя. Разделась, толкнула меня на кровать. Это было, как в страшном сне.
- Вот стерва! - простонала Диана. - и я не знаю сейчас, и не знал тогда, к кому относились эти слова, подруге или к самой себе.
- А я дура уехала в Ленинград. Господи, что же мы наделали! - разрыдалась она у меня на груди. Я тоже плакал вместе с ней. Мы плакали, снова целовались, ласкали друг друга. Это была неделя самого настоящего счастья. И когда я как - то смотрел по телевизору передачу, торжество стариков, проживших полувековой юбилей, и ведущий их спрашивал про счастье, некоторые шамкая беззубым ртом, мямлили про привычку, дескать, притёрлись к друг другу. Мол, поругаемся, помиримся и дальше живём. А я подумал, не надо мне и векового юбилея, у меня была неделя откровенного блаженства. И если бы десяток таких лет счастья, сгореть от такой любви и пусть бы Бог забрал к себе! - Франц смотрел глазами куда-то в небо и слёзы катились по его лицу. Рядом плакал, хныкая и шмыгая носом, как ребенок, худощавый Йонас. Францишек поднял свой стакан и выпил залпом.
- За такую любовь, грех не выпить! - произнёс Виктор. Все моргая глазами, как будто от яркого света, маханули свои сто грамм. Мне кажется, не у одного у меня сдавило что-то в груди. Вон даже у твердолобого Пранаса, глаза на мокром месте.
- А ты потом Диану больше не встретил? - спросил с грустью Александр, нанизывая кусочек селёдки на вилку.
- Говорят уехала с мужем куда-то в Латинскую Америку, свёкр её там, в какой-то стране, работает в посольстве. И взял сына водителем, а Диану переводчиком. Она умница, много языков знает. Ладно, - вздохнул Франц. - Что было, то прошло. - и тут взгляд его упал на Валентина. - А ты ловец чужих жён, ты что не счастлив со своей женой? - Валентин, жуя с полным ртом, что-то хотел ответить, но поперхнулся. Мой брательник сильно постучал по его спине. Тот откашлявшись, промычал про какую-то конституцию, что дескать в отца, тот тоже был бегунок по бабам.
- Жену любишь? - в упор спросил Франц.
- Ну, люблю. - неуверенно ответил Валентин.
- Любить нужно без ну! Ты ещё молодой, собирай манатки и уходи к той, которую любишь, а если жену любишь, а она не так ведет себя в постели, научи с лаской. Она тебе всё отдаст старицей. На чужую юбку и смотреть не захочется.
- Чего же ты с Дианой не захотел жить? - запальчиво спросил тот.
- Это правда! - ответил с сожалением Франц, наливая всем водки. - Я принадлежу к тем, кто прожив полвека, в юбилей, будут рассказывать, что полностью адаптировались друг к другу. А расставаясь с Дианой, она меня спросила:
- Помнишь когда у меня день рождение? - я ответил:
- Конечно, помню!
- И я твой тоже никогда не забуду! Давай договоримся, в эти дни вспоминать друг друга, хоть на миг.
- Зачем? Я и так каждый день тебя вспоминаю. Вот иду по улице и думаю, что ты сейчас делаешь, родная? Я с тобой мысленно проживаю каждый день. А на твой день рождения, буду уезжать на рыбалку и вспоминать только тебя целые сутки. Так и делаю, уезжаю один в глухомань, пью и вою, думая о ней. Конечно, приезжаю без рыбы, за что достается от Чеси. Но я счастлив! Я думками был с любимой.
- Все! - твердо сказал брат Видас, - простите, я пошел торговать.
- Я тоже! - Валентин поплелся к своей машине. Александр увидел улыбающуюся
Марите, и взяв два стакана с водкой и один с соком, набив карманы конфетами, со словами:
- Я сейчас приду! - тоже исчез. Эту неделю Марите всё строила глазки Сашке. То подбежит разменять купюру, то угостит пирожком, приготовленным ею. А сегодня "намарафетилась", оделась, как в ресторан. Думала Сашка пригласит в компанию. Но тот пошёл сам к ней, поговорить тет-а-тет.
- Пошли на горку сходим! - предложил мне Франек. Было самое время отлить. Я уже сам подумывал об этом. В среду, с Валентина братом, случилось ЧП. И зачем он припёрся на гору со второго ряда, не известно? Там у них и туалет ближе. Пожалел несколько монет или пришёл к Валентину, а тут ненароком прижало? Пошёл на горку, сел за кустом. А здесь, притаившийся жулик, бац, по голове чем-то тяжелым, сорвал с пояса кошелёк и был таков! А тот бедный, наверное, сознание потерял. Вымазался в испражнениях, как тот пьяный во вторник. Плетётся по ряду, за голову держится, не соображает даже куда идёт. Хорошо Валентин заметил, повёл брата в машину. Триста долларов - как корова языком слизнула. Да что деньги, бумага. Могли и убить! Может там целая банда шныряет? После этого ходили торговцы по большой нужде парами, страховали друг друга. А многие поняли, смеяться над неудачами другого - грех. Сам можешь оказаться в дерьме!
Облегчившись, мы с Франеком спускались с горки.
- Подожди, не спеши. Давай покурим! - предложил он. - Я тебе хочу рассказать одну историю, не знаю, почему именно тебе. Я ни с кем об этом не делился, ни с Дианой, ни с Чесей. Я когда пил беспробудно, потеряв свою любовь, не хотел жить. Я рассказывал об этом. И вот в одну бессонную ночь, я понял, что умираю. Нет, я не боялся. Я просто пополз в ванную. Открыл воду и подставил голову под струю. Я попросил тогда Всевышнего, если ты меня не заберёшь сейчас, дай мне сил жить дальше, наполни мою жизнь смыслом, открой Душу для любви. Я пообещал Ему, что завяжу с пьянством. И ты, Валера, не поверишь! Мне в голову накатила такая волна! Я качаясь, пошёл на кровать и завалился спать. Утром встал, как будто и не было ничего. Голова лёгкая, ясная. Вскоре встретил Чесю. Жизнь наполнилась каким-то смыслом. Но иногда у меня такое ощущение, как будто кто-то сверху мне шепчет информацию. Я наперёд знаю многие события, которые произойдут. Сначала думал, - сумасшествие! Но точно, всё сбывалось. Ты слышал про ясновидцев, пророков? Я пожал плечами. - Нострадамус, Ванга? - я немного сомневаясь, ответил:
- Ванга, вроде болгарка? Что-то слышал о ней.
- Ладно, с этим долгая история. Так вот, мне тогда предвиделось, я тебе говорю от чистого сердца, как на духу, что я живу с Дианой. Вместе! Только прошу, никому не рассказывай, а то скажут, к Францишеку белочка прискакала! Но я точно знаю, что это не глюки, потому-что видения эти видел не один раз...
Невероятно, но через два десятка лет, повстречав Франца в аэропорту, я даже застыл от удивления. Он ни капли не изменился. Прошло столько лет, а он как будто был в консервации. Он шёл весёлый, держа за руки красивую женщину, рядом с ними черноволосый высокий паренек, как две капли воды, вылитый Франц.
- Валера! - закричал радостно он. Мы обнялись. - Познакомься. Это Диана, моя жена! Это мой сын - Ричард! - и такая гордостью сквозила в его голосе. - А это Валера. Мы вместе трудились в одно время. - сказал он родным.
- Очень приятно! - поздоровался я. Женщина была невероятно красива. Мило улыбнувшись мне, смотрела влюбленно на мужа. Напоминала какую-то артистку, фамилию которой, я забыл.
- Вы драгоценные мои, идите к автомату, возьмите кофе, я сейчас подойду. - они отошли.
- Франек, так ты нашёл свою любовь? - спросил я, восхищайся сам этой ситуацией.
- Ты знаешь, - начал Франц, - в двух словах и не расскажешь. Чеся моя умерла! Рак. Похоронил одиннадцать лет назад. - облако печали пронеслось у него по лицу. - И представляешь, буквально через год после поминок, иду домой, а тут как в сказке, около подъезда - стоит она. Моя Диана! Мы как увиделись, бросились друг к другу в объятия. Она, рыдая, заявляет:
- Убей! - говорит, - но больше жить без тебя не могу и не хочу! - Я чуть не плача рассказываю, что уже год живу один и голову сломал, как её разыскать. Мы взялись за руки и так десять лет не отпускаем друг друга! - он оглянулся на родных.
- Так, Франц. Давай свои координаты, номер телефона. - Мы обменялись информацией. Франц мне радостно:
- Разве мы могли мечтать на базаре, что вот так свободно можно не только позвонить друг другу, но и увидеть? Фантастика!
- Ты же тогда говорил об этом. Я вообще, вспоминая тебя, думаю что был знаком с человеком, обладающим экстрасенсорными способностями.
- Знаешь, это у меня прошлом. Видно я больше молил Бога, вернуть мне любовь! И Диана родила мне сына. Тогда в поезде мы зачали его.
- Он копия тебя!
- Мой сынок! Компьютерный гений! А Дианы дети уже давно заграницей, своих детей имеют. Так что, мы бабушка с дедушкой, и сейчас летим в гости к ним. - он посмотрел с улыбкой на родных. - Ну я пошел, созвонимся! - мы обнялись. - Знаешь, я говорил тогда на базаре. Десять лет счастье и пусть Создатель забирает меня. Сейчас я молюсь, пусть хоть не в пятидесятилетний юбилей, так хоть в четверть вековой, буду шамкать:
- Што я шамый шашлывый шеловек на швете! - я сразу не сообразил, думал Франц говорит что-то на польском. Потом когда въехал, рассмеялся и помахал ему на прощанье рукой. - Спасибо Господи, на свете ещё больше счастливых людей! - прошептал я. Оглянулся. Франц стоял около автомата и что-то рассказывал Диане с сыном, размахивая руками. Те весело смеялись. Наверное, вспоминал базарные будни, а может, "блинцы горёнцы"?! - я мысленно перекрестил их и пошёл на выход.