Сказки старого города
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
СКАЗКА СТАРОГО ГОРОДА
Распахнут вечер, слово двери в храм,
И, разбудить людей впотьмах не смея,
Дождь медленной походкой чародея
Идёт по парапетам и дворам.
Свернулся день, забывшись от забот,
Средневековым пожелтевшим свитком,
А зданье кирхи красною улиткой
Из раковины смотрит в небосвод.
Слова молитв из тишины аллей
Цветы, намокнув, шепчут полусонно,
И дремлют, как монахи в капюшонах,
Ряды пирамидальных тополей.
Не хочет храм пронзить простор крестом
И в небосводе прорубить оконце,
И круглый циферблат - замена солнца -
На колокольне щурится, как гном.
А в городе царит такая тишь!
Фонарь дежурит над рекою синей.
Несутся тучи стайкой бекасиной,
И набухает под дождём Иртыш.
И кажется - по-детски о мечте
Незримый кто-то шепчет мне, скучая...
Как сухари, размокшие от чая,
Дома и берег тонут в темноте.
Шум города заглушен плеском струй.
Луна висит, счастливая, как слива,
А в небе звезды первые пугливо,
Дрожа, ей шлют воздушный поцелуй.
ПАМЯТИ ИВАНА БУХОЛЬЦА
Солнце над Москвой. Лихие речи.
Юный царь. Потешные войска...
Знал ли ты тогда, дворянчик-немчик,
Что судьба, как самогон, крепка?
Царь тебя растил не для уюта,
Не для шуток средь придворных дам...
Он послал тебя - в угрозу смуте -
В долгий путь за золотом Яркута
По сибирским чащам и степям.
Грезишь славой? Это - после, после...
Знай: судьба пошлёт тебе взамен
Пыль, и кровь, и злой джунгарский посвист,
Отступленье с Ямышевских стен....
Но тебе удастся - вот нелепость! -
С войском в пару сотен человек
Основать одну большую крепость
На стеченье двух сибирских рек.
И за то, что слушал глупых правил,
Войско не сгубил, не сделал зла,
Питербурх тебя под суд отправил,
И Сибирь на рабство избрала.
И гляди, любимый небесами,
Как, внучка немецкого любя,
Узкими, монгольскими глазами
Родина приветствует тебя!
Брошенный судьбой средь степи голой,
Сам в себя зарывший свой талант,
Основатель Кяхты, друг монголов,
Старый селенгинский комендант,
Ты, кому с улыбкой - для затравки -
Возражают новые вожди:
- Можно ль старику уйти в отставку?
- Можно. Только вечность пережди, -
Знай: в веках степным повеяв духом,
Вечный сон найдя в степной траве,
Фразою простой: "Пропал как Бухольц" -
Сохранишься ты в людской молве.
Будет всё. Метель-судьба отсвищет.
Время новый изберёт маршрут.
И твоей могилы не отыщут,
И твою дорогу заметут.
Жизнь - одна лишь горькая нелепость,
Скрытая под холод чёрных плит...
Но тобой основанная крепость -
Омская - столетья простоит.
Здесь ты обретёшь земную славу!
Время новый изберёт маршрут -
И казачьей вольницы забавы
В край степной столицу принесут.
И встаёт в веках она с отвагой,
Лихословна, буйна и горда -
Рать Петрова, Стенькина ватага,
Золотая русская орда.
Истина преодолеет слухи,
И известен станет на века
Комендант степей, полковник Бухольц, -
Друг Петра, наследник Ермака.
ПАМЯТИ ИННОКЕНТИЯ АННЕНСКОГО
Петербургская острая желчь.
Царскосельская хмурая осень.
...Кто велит нам вести эту речь,
Ту, что мы до могилы не бросим?
По аллеям, средь фавнов, химер,
Он ходил тенью брата сторонней -
Царскосёл, педагог, лицемер,
Белый лебедь под маской вороньей.
Но вонзалась, как из-за угла,
Боль под сердце - не смей шелохнуться...
И сибирская чёрная мгла
Закипала в крови петербуржца.
И невольно, в предсмертной тиши,
В пустоте - он дышал всё смелее
Вьюжной совестью русской души,
Снежной замятью Гипербореи...
И ломались суставы веков,
И рождались слова, злом язвимы,
И полынная крепость стихов,
Горьких, терпких и незаменимых...
И звучал в тихих песнях металл,
Тонкий хмель, отравляюще жаркий...
...Серый дым. Петербургский вокзал.
Смерть - античной, классической марки.
...Наплывает полярная мгла,
Звуки реют, не смея ласкаться,
И два чёрных, два смертных крыла
Прямо на сердце мощно ложатся...
И встают пред глазами - из тьмы -
Непонятные воспоминанья:
Жёлтый пар старой омской зимы,
Жёлтый дым, облегающий зданья...
Над Невой, обречённой судьбе,
Плыли тени былой Мангазеи...
И лежал на вокзале, в толпе,
Петербуржец из Гипербореи.
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ АДМИРАЛА
Как я вижу Колчака
Кровь половцев. Британская шинель.
Густая желчь, проснувшаяся всплеском.
И острый взгляд с почти рапирным блеском,
И пуля, что летит всегда - не в цель.
Лихой озноб военного набега...
Снега и кровь...И каждый Божий день
Россия пахла первозданным снегом
И дымом от сожжённых деревень.
"Русь - кончилась. Ее не сберегли..."
В боях казацких диких атаманов
Сибирь открылась, как нагая рана,
Чтоб на неё просыпать соль земли.
И дёргалась улыбка тонких губ
От боли одиночества земного,
И взгляд был сразу жалким и суровым...
...Палач. Правитель. Кукла. Жертва. Труп.
...А сколько раз струилась кровь рекой,
И сколько раз, турецким гневом пьяный,
Кулак сжимался - грозно, первозданно,
И разжимался - слабо и легко...
Мороз. Бураны. Грубая шинель.
Озноб, налитый в душу, словно в чарку.
И смерть - отменной, офицерской марки,
На льду Иркутска, в полынье, в метель...
Земля седела от людских затей.
Глаза смотрели горестно и тупо.
И мчался Дон-Кихот вперёд - по трупам -
На мельницу истории своей.
Лети, лети. Что будет - не гляди.
Там - полынья, метель, мороз смертельный...
...А сколько впереди осталось мельниц...
И сколько крови, боли - позади...
ПАМЯТИ ГЕНЕРАЛА ДМИТРИЯ КАРБЫШЕВА
Для смерти нет солдат и генералов.
Война - смертей и казней круговерть.
В плену он понял многое с начала:
Край света - там, где нас находит смерть.
Смерть - за углом. Край света - недалече...
Но растоптал в себе он страх и грусть,
Один, в плену, среди немецкой речи
Россию повторяя наизусть.
А в памяти - хмель сумерек сибирских,
Где снились юноше холмы Москвы
И будущее с веток прииртышских
Слетало золотой ордой листвы...
Слабеют мышцы. Не теряют силы
Воспоминанья - им не страшен тлен.
...Кадетский корпус. Порт-Артур. Брусилов.
Казань. Генштаб. И могилёвский плен...
Берлин. Майданек, Аушвиц. За ними -
Одна лишь смерть. Что ждёт там, впереди?...
...Но где-то там, за ребрами худыми,
Бессмертие болит ещё - в груди...
Был человек - стал подвиг. Средь метели,
В пустом бараке, в космосе пустом
Он Родину хранит, как пулю, в теле
И шепчет о своём беззубым ртом.
Стук сердца - посильнее грома пушек.
Он знал всегда, что победит войну.
...Темна вода во облаках воздушных...
Черна и холодна вода в плену...
Земля - как Маунтхаузен. Всё тленно.
Но надо смерти наступить в следы
И ощутить пустой простор вселенной,
Упав под струи ледяной воды...
И надо жить, не подводя итога,
Не смея изорвать черновика,
Чтоб, веря Богу и не веря в Бога,
Упасть в зияние Его зрачка...
...........................................
Победа за бедою шла в тот год,
Принадлежа тебе, тебе - по праву,
Живой осколок Правды, словно в лёд,
Навеки вмёрзший в снежную Державу.
ТРАМВАЙ В РАЙ
Свернул трамвай на улицу Титова,
разбрызгивая по небу сирень...
Борис Рыжий.
Свернул трамвай на улицу Серова,
По-старчески о ценах дребезжа.
...Традиция сия весьма сурова -
Путём трамвайным детство провожать.
Осенний день уныло неразборчив,
Как почерк оттрубившего врача.
Твой дом стоит в конце дороги точкой,
И листья шепелявят сгоряча,
Попавшись мне под ноги... Светка, Алка,
Подруги-одноклассницы, и ты -
Вы все осталось в прошлом... Как мне жалко
Его нерукотворной высоты!
Мы здесь бродили счастливо-стыдливо,
И я пил воду с твоего лица...
Но смысла этих пошлых слёз дождливых
Никто из нас не понял до конца.
На улице - одни и те же лица.
Я в книжку их сложил бы все, любя...
Я не устал работать фиговидцем,
Я просто утомился от себя.
Но, сколько вы бумаги не марайте,
На подвиг мы один обречены.
Поэт, библиотекарь, копирайтер -
Несчастные подкидыши страны.
...Осенний холодок. Бульвар Победы.
Слегка подштукатуренный закат.
На транспарантах - бабушки и деды,
Что воевали триста лет назад.
Над "сталинками" дождь слегка картавит.
Сентябрь надломлен, словно каравай.
Столетие, маня меня, лукавит,
Но я - не ваш. Трамвай уходит в рай.
Оплакивать зачем на пошлой флейте
И улицу, и город, и страну?...
Я не умру, не бойтесь, не надейтесь, -
Я на трамвае за угол сверну.
* * *
Нет, не врите - есть такое чувство,
Что таится в различенье лиц.
Юность - это всё-таки искусство
Из летящих лепестков-страниц.
Полетят по ветру чудо-строки,
Нагадай по ним свою судьбу...
А потом - живи. Будь одиноким.
Верь. Люби. Веди свою борьбу.
И не думай, каясь в безрассудстве,
Что с судьбой тебе не повезло...
Юность - это всё-таки искусство.
Зрелость - это, точно, ремесло.
* * *
Вновь дымится снег под зимним солнцем.
Снова рдеет лицами январь.
Над трубой завода лентой льётся
Серо-сине-пепельная гарь.
Как плечом, ведёт костлявой веткой
Старый тополь - друг мой и сосед.
На земле томится чёрной меткой
Первый в первоснежье птичий след.
Я стою, шепчу слова и строки...
Очарован чем-нибудь пустым,
Я на подоконнике высоком
Позабуду вновь полить цветы.
И звучат в душе напевы эти,
Отвлекая от земных хлопот:
Что-то начинается на свете,
Что-то в жизни новое грядёт.
* * *
Нахохлился под ветром старый сквер.
Катаются с небес ветра лихие.
А что дожди? Советам их не верь.
Дожди, они - советчики плохие.
Не верь, что космы старого дождя
Приносят людям в жизни неудачу.
Как пёс, косматой головой крутя,
Дождь в ноги нам бросается, чудача.
И мы с тобой пойдем сквозь старый сквер,
Рука в руке, в весну - осенней тропкой...
А что дожди? Советам их не верь.
Они всегда обманывают робких.
* * *
Играет дождь, втянув в свою игру
Дома и травы.
Сентябрьским днём туманным поутру
Все дети правы.
Я чувствую, что где-то там, в груди,
Дитя томится,
Гадает, ждёт, что будет впереди,
Глядит нам в лица...
Жизнь - та придёт, не спросит: ждёшь - не ждёшь,
Погонит в стаю...