Козырев Андрей Вячеславович. Слово предоставляется Жизни

Андрей Козырев

СЛОВО ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ ЖИЗНИ

Опыт философского жизнесловия

Какой должна быть философская книга? Обязана ли она открывать читателям единую точку зрения на один, раз и навсегда поставленный вопрос? Или она должна представлять из себя некий многополярный мир, где есть несколько основных смысловых и композиционных центров, вступающих в диалог, несколько линий их взаимосвязи и бесчисленное количество отдельных "атомов мысли", из которых конструируется философское целое? Думается, что второй ответ - вернее, жизненнее, перспективнее. Попыткой создать такую книгу, такой "живой документ" и является текст, который я предлагаю читателю.

Эта книга - совокупность текстов разного рода. Некоторые из них являются классическими эссе, написанными в духе "вольного философствования", некоторые представляют из себя краткие словесные формулы, своего рода "мыслеслова", в афористичной форме отражающие элементы "внутреннего нравственного диалога" человека разумного с собой и окружающими его явлениями жизни; есть здесь и традиционные научные статьи. Все эти отрывки объединены общей проблематикой: вопросами отношения человека к самому себе, окружающим людям и миру во всем его величии и многообразии, включающем в себя добро и зло, жизнь и смерть.

Статьи перемежаются художественными произведениями: стихами и прозаическими отрывками. Поэтому книга выходит за рамки традиционного "чисто научного" исследования в область цельного знания, использующего для постижения мира и логическое, и образное мышление.

Композиция книги состоит из трех разделов: "Жизнеславие" - цикл эссе, касающихся действенного отношения человека к жизни, поднимающих этические и аксиологические вопросы, а также попытки отобразить путь человеческой души как элемент эволюционного пути мироздания; "Жизнесловие" - раздел, посвященный путям познания - эстетическому и абстрактно-логическому; "Словомир" - цикл статей, затрагивающих проблемы приведения элементов внешнего и внутреннего мира человека в логически стройную, человекомерную и умопостигаемую систему. Весь текст книги воспринимается мной как отрывок из исторически единого текста человеческой мудрости, как атом в безмерном пространстве мировой философской мысли. Как расщепить его и извлечь энергию, которую можно направить и на разрушение, и на созидание, - решать Вам, уважаемые читатели.

Андрей Козырев. Омск. 4 марта 2014 г.

Поэтическая увертюра

Заклятие

Все дороги земные,

просеки лесные и пути широкие,

Тропы птичьи и звериные,

Дороги побед и поражений,

искушений и преодолений,

гордости и кротости,

прозрения и безумства,

все пути земные и небесные -

Собираю в единое средоточие,

Связываю узлом.

Все мыслимые чувства,

Чаяния и разочарования, верования и разуверения,

Порывы и желания явные и потаенные,

Дружбу и вражду,

отторжение и приязнь,

Любовь и ненависть -

Собираю в единое средоточие,

Связываю узлом.

Все слова и речения,

признания любви и проклятия ненависти,

свидетельства истины и шептания лжи,

Речи праздные и несуетные, греховные и праведные,

Песни и молитвы,

шутки и жалобы,

просьбы и благословения -

Собираю в единое средоточие,

Связываю узлом.

Узел связываю натуго,

Крещу троеперстием

И окропляю водой святою -

Да станет жив, как и я, создатель его, -

Да станет он сердцем человеческим,

Живым, страстным и тленным,

Любовью палимым,

Да животворит собой персть земную

И да пребудет тайной для всякого,

Желающего разгадать его.

А кто развяжет узел сей,

Да будет царем над всей землею

И надо всем миром, что постичь сумеет,

Коли захочет того.

Аминь.

ЖИЗНЕСЛАВИЕ

ФОРМУЛЫ МЫСЛИ, ИЛИ ПРОЛЕГОМЕНЫ К ЭТИКЕ ГЕРОИЧЕСКОГО ЭНТУЗИАЗМА

В течение своей жизни я неоднократно сталкивался с препятствиями объективного или субъективно-психологического характера, для преодоления которых требовалось сосредоточить все свои интеллектуальные и жизненные силы на решении моральных проблем. Постепенно в ходе этой борьбы в моем сознании выкристаллизовались краткие словесные формулы, определяющие допустимые нормы отношения к самому себе, окружающим людям, обществу и миру. Такие формулы я записывал и сохранял для повторения в трудные минуты жизни. Я не претендую на универсальность этих правил, но знаю, что в моем жизненном и творческом пути они неоднократно помогали мне. Ныне я предлагаю вниманию публики некоторые из этих набросков - не для навязывания читательской аудитории своего мировосприятия, а скорее ради включения представителей этой аудитории в творческий диалог об основных ценностях жизни.

А. К.

Символ веры в себя

Я верю, что я-- Личность, часть Человечества. Я знаю, что звание Человека и Личности превыше всех иных званий, что никакие конкретные земные победы не могут сделать меня больше чем человеком, и никакие поражения не могут лишить меня этого звания; поэтому треволнения жизни и ее случайные события не имеют власти над моим спокойствием. Я знаю, что все окружающие меня также имеют звание Человека, и в общении с ними проявляю уважение к этому званию, превосходящее мою возможную неприязнь к их конкретным недостаткам.

Я верю в Жизнь, и мое доверие Жизни абсолютно. Я доверяюсь её могучему течению, её животворной очищающей силе, способной спасти меня, но признаю, что без моей активной земной и духовной деятельности это спасение невозможно.

Я верую, что у жизни есть смысл и цель, и понимаю, что понять их нельзя без любви к Жизни. Я люблю Жизнь, и эта любовь является для меня гарантом осмысленности моего бытия. Смысл жизни заключается в поиске смысла жизни. Вместе с тем я верую, что истины не существует вне живого, мыслящего и любящего человека, и не превозношу абстрактные категории философии над живой жизнью.

Я верю в счастье, которого добиться легко: не ищи счастья как кумира -- и ты станешь счастливым.

Я верю в свой путь, который отличается от путей других людей, но не является ложным, признаю необходимость самостоятельного движения по этому пути. Чтобы стать кем-то, надо быть собой. Я стремлюсь к духовной независимости, но осознаю, что она возможна только вместе с моим признанием наличия у других людей равной независимости. Настоящая вера в себя несовместима с неверием в других.

Я всеми силами пытаюсь хранить и развивать в себе как святыню неповреждённый остаток высшей человечности.

Я верю в себя!

Формула общения

Я-- живой человек, и ты--живой человек. В твоем лице я общаюсь с бесконечным миром, отличным от моего, столь же бесконечного, но связанного с ним. Определять, кто из нас лучше, все равно что сравнивать бесконечность с бесконечностью: это так же бессмысленно и бесплодно. Если ты причиняешь мне боль, то я вспоминаю, что одна бесконечность не может отменить или уничтожить другую. Если я причиняю тебе боль, то я ограничиваю изнутри свой мир, лишаю его бесконечности, замыкаю себя в себе. Но я понимаю, какое это высокомерие-- полагать, что человек может обидеть человека, что обидчик--сильнее обиженного, и каюсь в грехе. Я всеми силами стремлюсь, чтобы бесконечность моего мира продолжала бесконечность мира твоего, а не противопоставлялась ей.

Обращение к самому себе

Ты обречен на жизнь. Ты брошен в бытие без твоего ведома, воли и согласия. Тебе дана одна истина - путь. Тебе дано одно дело - движение. Двигайся вперед, не останавливаясь без достойной причины и не останавливая при этом других. Будь живым в полном смысле этого слова. Не разрушай благой силы жизни ни в себе, ни в других. Борись с препятствиями, но не борись с жизнью.

Ты обречен на борьбу. Любая борьба есть в конечном счете борьба с собой. В борьбе с собой ты одновременно - и победитель, и побежденный. Умей вынести то и другое достойно. Умей побеждать со смирением, не становясь от победы нравственно слабее, и умей проигрывать с гордостью, становясь от поражения только сильнее. Тогда любой исход борьбы станет твоей победой и подвигом.

Ты обречен на подвиг. Твоим подвигом может и должно стать любое дело, воспринятое и осмысленное как подвиг. Совершай его не ради славы или гордости, а так же естественно, как шаг вперед: ты не можешь не идти, если время движет тебя. ПоДВИГ есть ДВИЖение. Каждое движение к добру - подвиг. Каждый подвиг - движение на шаг вперед, не более и не менее. Ты не можешь его не сделать. Так иди вечно от одного подвига к другому - от рождения и до смерти.

Ты обречен на смерть. Она так же внезапна и независима от тебя, как рождение, как жизнь, как истина. В основе страха смерти таится либо страх жизни, либо страх истины. На деле можно и нужно бояться только одного: вины. Осознавай как победу над смертью каждый миг твоей жизни, каждое биение сердца и мысли - с первого до последнего, и тогда тебе будет дано как минимум семьдесят лет бессмертия.

Ты обречен на бессмертие. Бессмертие - это отсутствие власти смерти в твоих мыслях, душе и жизни. Каждый день и час воспитывай и выращивай в себе бессмертие. В твоей воле распоряжаться им во благо или во зло. Распорядись им так, чтобы отсутствие власти смерти в твоем внутреннем мире не обернулось отсутствием жизни. Бессмертие и смерть - это просто различные виды жизни.

Ты обречен на жизнь. Так живи - и будь живым во имя жизни!

Правила счастья.

1. Счастливы живые в полном смысле этого слова: они живы - и этим правы.

2. Счастливы бескорыстно любящие - они любят весь мир, не присваивая ничего из него, и рады за весь мир. Несчастны эгоистично любящие: они страдают и в обретении предмета любви, и в потере.

3. Счастливы свободные от привязанностей, - они найдут себя. Несчастны привязанные к миру, - они свободны только от себя.

4. Счастливы бесстрашные, ибо страдание человеческое есть 1 % боли и 99% страха перед ней. Несчастны боящиеся, ибо у страха их глаза велики, а ничего не видят.

5. Счастливы честно борющиеся - они победят себя. Счастливы побежденные, умеющие проигрывать, - они от поражений становятся сильнее. Счастливы победители, умеющие побеждать со смирением, - они выше своих побед, и потому им открыт путь к новым победам.

6. Счастливы соблюдающие долг перед жизнью, совестью и людьми: им есть, зачем жить. Несчастны те, кто никому ничего не должен: они не нужны даже себе.

7. Счастливы служащие высшим ценностям, потому что они господствуют над собой. Несчастны служащие только себе, потому что они рабы самим себе.

8. Счастливы имеющие свое Дело в этой жизни: их жизнь соразмерна их душам. Несчастны не имеющие своего Дела или совершающие чужое: их жизнь невыносимо тесна или бесконечно пуста для них.

9. Счастливы те, кто не ищет счастья, потому что только они достойны его.

10. Счастливы страдающие, ибо страдание - это толчок к постижению счастья. Если бы не было боли, никто бы не понял, что счастье существует.

Философия счастья

Христианство учит, что высшее счастье есть любовь. Но любовь (даже к Богу), когда преступает границы разумного, становится демонической и ведет в ад: любящий Бога больше, чем людей, становится инквизитором, любящая мужа женщина толкает супруга на преступления... Кроме того, любовь в большинстве случаев несовместима с покоем, она, по крайней мере, в этой жизни, есть прежде всего большой труд, а не награда. Поэтому любовь сама по себе не приводит в рай. Любовь связана с желанием обладать тем, что любишь, а это желание в нашем мире никогда не удовлетворится полностью - время и смерть не допустят этого.

Буддизм учит, что высшее счастье есть отсутствие желаний. Это достаточно привлекательный постулат. Счастливый человек говорит: "У меня все есть, и мне больше ничего не надо". Но счастье заключается не в первой, а во второй части этой фразы. Разница между ними с первого взгляда незаметна, но очень важна. Первую часть фразы ("у меня все есть" ) не может произнести в нашем мире, пожалуй, никто, а вот вторую ("мне больше ничего не надо", в более известном варианте - "остановись, мгновенье, ты прекрасно") хотя бы один раз в жизни произносил каждый из нас - в минуту полного счастья. Но для человека деятельного "фаустовского" характера такое счастье равносильно смерти: когда не к чему стремиться, незачем жить. Постоянное пребывание в нирване - состоянии отсутствия желаний - в контексте русской культуры оборачивается сном Обломова. Обломов - русский Будда. Но обломовщина - одновременно вечная мечта и вечная беда России. Поэтому, наверное, Далай-лама не рекомендует русским принимать буддизм.

Единственное разрешение противоречия этих двух фундаментальных установок, возможно, выражено в короткой строчке из стихотворения Есенина:

Где же ты, моя тихая радость -

Все любя, ничего не желать?

Совершенная любовь при совершенном отсутствии желаний дарит душе чувство полноты наслаждения жизнью и одновременно позволяет избежать двух крайностей: пустоты покоя при отсутствии желаний и мук от недостижимости соединения (физического или духовного) с предметом любви при наличии любовного чувства. Наиболее явственно это постигается человеком при созерцании красоты - природы, искусства, благородства человеческой души. Такое чувство бескорыстно, возвышенно и блаженно.

Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.

Человек является счастливым в меру своей причастности к человечеству (верности человеческому в себе). Самое большая катастрофа, постигающая человека - добровольный разрыв с жизнью (самоубийство) - есть следствие разрыва с собой, с высшим человеческим началом в себе. Этот разрыв, в свою очередь, есть следствие разрыва с человечеством. Он может не оформляться внешне (отшельничество есть не разрыв с человечеством, а взлет над ним, нужный, чтобы лучше его увидеть), это - внутренний акт, выражающийся в принятии формулы: "Моя жизнь и моя душа на все сто процентов принадлежат мне, я волен делать все, что хочу, я никому ничего никогда не должен". В этом случае перед человеком распахивается небывалый простор... но идти оказывается некуда. Человек еще может некоторое время идти по инерции, но в конце концов понимает: тот, кто никому ничего не должен, никому не нужен. Слово "хочу" не способно привязать человека к жизни достаточно крепко, т.к. он может в любой момент сказать: "не хочу!". Если человек не должен жить, то он может отказаться от жизни, а если может - то рано или поздно попробует. Так отсутствие обязательств перед человечеством приводит к гибели (моральной и/или физической). Большинство людей, не чувствующих себя обязанными жить, живут (а вернее, физически существуют) прежде всего благодаря инстинктивной привязанности живого к жизни (тот же долг, но на подсознательном уровне), физической трудности самоубийства и страха перед наказанием (он опять-таки инстинктивно заложен даже в неверующих, только принимает иные формы - боязни осуждения, например).

В конечном счете человеку приносит счастье только то в его душе и жизни, что ему не принадлежит, но чем ему дозволено распоряжаться в силу некоего высшего разрешения. В этом случае исчезает главная причина страдания - страх потери. Саму потерю это, конечно, не отменяет, но убивает боязнь перед ней - а любое человеческое страдание на девяносто девять процентов состоит из волнения и страха перед болью и лишь на один процент - из самой боли. Не бойся боли - и страдание уменьшится в сто раз. Не бойся смерти - и ты ее вообще не заметишь (смерть приносит гораздо больше вреда остающимся в живых, чем умершему - они волнуются, а ему уже все равно).

Но раздать свое душевное имущество и пространство своего земного бытия первым встречным - тоже не выход. Если ошибиться с выбором хозяина своей жизни, то и жизнь может просто не состояться. А хозяин твоей жизни - только тогда Хозяин, когда поручает тебе какое-либо Дело. Тот, кто ничего не поручает, хозяином не является, ты ему ничего не должен и, следовательно, не нужен (см. выше). Поэтому человек должен провести глубокую внутреннюю работу, чтобы определить: какое Дело он призван совершить? Никто не вправе определить это извне, тут надо контактировать с сокровенной глубиной своего существа. Таким Делом может стать что угодно - спасение Вселенной, развитие культуры, забота о своей семье или о бездомном котенке. Ни одно из этих Дел не выше и не ниже других. Порой заботиться о парализованном родственнике сложнее, чем управлять могущественным государством. Главное - чтобы Дело было соразмерно человеку. Когда же Дело выбрано, надо понять умом, сердцем, каждым атомом своего существа, что каждый шаг, каждый вдох и выдох, каждое биение сердца и мысли твоей есть частица этого Дела, следовательно, вся жизнь твоя оправдана, осмысленна, нужна и включена в общий ход жизни на Земле, а значит, ничто не может помешать тебе в совершении Дела и достижении счастья, как ничто не может прервать жизнь на Земле. И каждый миг жизни - жизнетворчества - станет осмысленным и счастливым. И главной истиной твоей станет то, что жизнь не дается для счастья хотя бы потому, что она сама есть счастье. Счастье только тогда становится настоящим, когда оно есть изначальная данность бытия, а не его конечная цель.

Нравственные императивы

1. Будь живым в полном смысле этого слова. Пусть жизнь станет твоим трудом и отдыхом, творчеством и послушанием. Быть живым - значит делать живыми других. Делать живыми других - значит дарить им частицу лучшего, что есть в тебе. Что отдал - то твое.

2. Живи в любви к людям, природе и Богу. Нельзя любить людей и Бога, если ненавидишь себя. Нельзя любить Бога, если ненавидишь людей. Нельзя любить себя, если ненавидишь людей и Бога. Не может быть "любви к себе одному" или "любви к избранным", как не может быть "Бога для одного меня" или "Бога для избранных": настоящая любовь направлена на всех, включая врагов.

3. Люби разумно и совестливо. Любовь, подчиненная разумной совести, есть добродетель, а любовь, подчинившая себе разум и совесть, есть греховная страсть.

4. Мысли правдиво. Любой обман направлен в первую очередь против обманщика. Не обманывай себя - поймешь людей. Не обманывай людей - поймешь себя.

5. Служи только правде, согласной с добром. Правдой - одной и той же - можно и спасти, и убить. Спасай ею все доброе и убивай дурное в себе и людях, но никогда не используй правду как орудие пытки!

6. Твори добро, наделенное разумной красотой. Добро должно быть не с кулаками, а с мозгами. Безмозглое и безобразное добро способно служить только злу.

7. Твори красоту и добро ради людей, а не ради абстрактных идеалов. Роза не пахнет, если ее никто не нюхает. Добро бессмысленно, если ни на кого не направлено.

8. Будь человеком в полном смысле слова. Чтобы быть человеком, надо стать собой. Чтобы стать собой, надо уметь не ставить себя превыше других. Человеком можно быть только в человечестве. Будь верен человечеству в себе - и ты станешь человеком.

Кодекс чести

1. Будь честен с собой: следи за своей душой, не смыкая глаз. Да не укроется от тебя ни одно движение твоей души! Будь прилежным учеником, мудрым учителем и сложной наукой одновременно. Владей собой, но не будь рабом себе!

2. Будь честен с людьми: относись к каждому человеку, как к целому миру, окружающему тебя. Делая добро, ты созидаешь мир, в котором тебе жить. Делая зло, ты разрушаешь мир - свой дом. Человек человеку мир. Свою душу можно увидеть только в глазах ближних. Умей увидеть в ближнем скрытую вселенную - и твоя внутренняя вселенная станет вдвое больше.

3. Будь честен с каждым делом, которое ты совершаешь (включая главные дела - жизнь, любовь, добро): трудись ответственно ради любви к делу, а не ради награды. Счастлив только тот, кто не ищет счастья. Награды достоин только тот, кто не ищет награды. Работай, как сын на отца, а не как наемник на хозяина, - и ты получишь больше, чем хотел.

4. Будь честен с высшими ценностями жизни: истиной, добром, красотой. Относись к ним не как к абстрактным понятиям, а как к живым существам, более того - как к составляющим своей души. Если ты лжешь, ты вонзаешь нож в правду. Истина - это человек. Будь добр с истиной, как с человеком, - и ты станешь Человеком с большой буквы.

Приручение человечества

Человечество - это мрамор, а государство - это скульптура. Материал, из которого создается скульптура, может быть разным по качеству, но сам по себе он не добр и не зол. Изваяние же может нести в себе посыл к добру или злу. Как изваяние создается из мрамора ценой частичного разрушения мрамора, так и государство формируется из человеческой массы ценой разрушения части этой массы. Поэтому государство в любом случае основано на крови - большей или меньшей. В любой социальной структуре (от государства до семьи) есть преследователь, жертва и судья, которые непрерывно меняются местами. Этот обмен ролями есть жизнь государства. Любое общение подразумевает неравенство - разделение на субъект и объект общения. Из этого неравенства вырастает сначала интеллектуальное, а затем и социальное подчинение одного человека другому, следовательно - унижение, страдание и бунт. Таким образом, государство не может существовать без "пожирания одного гада другой гадиной". Но изгнание "торжествующего зверя" из жизни человечества невозможно.

Как мыслящий индивидуум может строить свои отношения с "торжествующим зверем" - социумом? Для этого есть два пути: путь укрощения и путь приручения.

В первом случае зверь подчиняется силой - оружием. Но каждый удар оружия по зверю ранит и укротителя, так как он тоже есть часть социума, хотя и противопоставляет себя ему. Кроме этого, зверь может быть подчинен лишь на некоторое время, по истечении которого он поменяется местами с укротителем в силу вечной нестабильности любого государства (см. выше).

Другой путь - путь приручения - подразумевает установление дипломатических отношений вместо войны: "подкармливание" зверя - государства - обещаниями, "поглаживание" - предоставление льгот отдельным его слоям и т.д. Этот путь позволяет достичь более прочной власти над социумом, но он устанавливает взаимозависимость между лидером и "прирученными" им людьми: "мы в ответе за тех, кого приручили". Лидер вынужден разговаривать с государством на языке государства (зверя), принимать его ценности (включая ложные), брать на себя ответственность за его беды и преступления и смывать эту кровь новой кровью. Кровь смывается только кровью, никакие слезы от нее не очистят. Поэтому на этом пути зверь приручается, а укротитель становится зверем.

Таким образом, оба пути противостояния личности и государства приводят к одному и тому же: объединению борющихся сторон в одно явление - ЗВЕРОЧЕЛОВЕЧЕСТВО.

Эти факты сами по себе не хороши и не плохи. Отношение человека к окружающему миру, как правило, определяется его потаенным отношением к самому себе: одно и то же явление природы, например, способно вызвать восхищение у человека, переживающего эйфорию, и отвращение у человека, находящегося в состоянии депрессии. К реальности это не имеет никакого отношения. Так и Торжествующий Зверь государства кому-то покажется тигром-людоедом, а кому-то - мирно дремлющим котенком.

Единственный способ установить цивилизованные отношения с социальным миром - это, минуя государственный уровень, общаться напрямую со всем человечеством как с конкретным человеком и с каждым человеком как с персонифицированным человечеством. Делая зло ближнему, мы вонзаем кинжал в человечество, и наоборот. Не надо бороться с государством, надо просто пройти сквозь него, как сквозь тень, и выйти напрямую к Человечеству. Этот путь невозможен во внешнем мире, его надо совершить внутри себя. Когда мы достучимся до Человека в себе, мы достучимся до Человечества.

Символ веры в Жизнь

Я верую в Жизнь, разумную, но неуловимую, понятную, но непостижимую, вечную, всемогущую, всеведущую, вседовольную и всеблагую. Жизнь не теряет своих качеств из-за вторжения в Нее элементов зла и разрушения, ибо Она есть начало, все вбирающее в себя, и я должен принять Ее во всей Ее полноте. Страдание--это крест: когда ты несешь его, он своей тяжестью придавливает тебя к земле; когда ты восходишь на него, он приближает тебя к небу. Это приближение мучительно, но только так ты можешь увидеть многое, чего не увидел бы с самой высокой вершины.

Я надеюсь на Жизнь. Я не боюсь смерти, ибо знаю, что не останусь с ней один: живой не может быть одиноким. Я люблю Жизнь и хочу понять ее. Жизнь открыта, но неисчерпаема. Я знаю, что не могу постичь всех ее глубин, и благодарен ей за это: бесконечность и неисчерпаемость жизни вне меня есть гарант бесконечности и неисчерпаемости жизни внутри меня.

Письмо Смерти

Я хочу говорить с тобою, Смерть. Я не боюсь тебя, ибо знаю, что не я- тебя, а ты - меня должна бояться. Ты беднее меня, Смерть, и несчастнее, ибо жизнь твоя, абсурдная жизнь смерти, длится только один миг - миг моего умирания. Пока я живу, я каждый миг побеждаю тебя; когда я умру, ты обретешь одно мгновение полного торжества надо мною, но против этого одного мига я выставлю мириады мгновений своей жизни, полных чувства, мысли, любви, полных Человечности, - и счет нашего поединка все равно будет в мою пользу. Не бойся меня, дочь моя Смерть; мы не враги с тобою, и я помогу тебе избавиться от страха и, живя рядом со мною, работать на меня, а не против меня. Союз Жизни и Смерти-вот что нужнее бессмертия! Если он сформируется, то само бессмертие будет уже не нужно. И я пью кровь и плоть Жизни, причащаясь во имя этого союза: за твое здоровье, дочь моя Смерть! За твое здоровье, сестра моя Жизнь! С днем рождения, Бессмертие!

Соединяй и властвуй, или Триалектика как развитие и преобразование диалектического мировоззрения

С древних времен мышление людей основано на расщеплении всего существующего на составные элементы, а жизнь человеческая - на попытках преодоления трещин, разделяющих человека с миром, людьми и самим собой. Раскол всего со всем - вечное содержание человеческой жизни и одновременно вечное бремя, которое мы стремимся преодолеть.

Развитие мироздания, с точки зрения диалектики, осуществляется через разделение. Единство возможно только в борьбе, и только борющиеся стороны едины. Из этих тезисов вытекают положения о необходимости противостояния людей, их конфликтов, взаимного насилия, а также о некотором единстве и даже моральном равенстве производителя насилия и его жертвы. Зло есть добро, добро есть зло. Бог и дьявол есть борющиеся противоположности, следовательно, они едины. Так из гегелевской "Науки логики" естественно вытекают основные положения манифестов социал-дарвинизма, нигилизма, фашизма и даже сатанизма.

Думается, учение о двойственной природе всего сущего имеет своим корнем филиокве, основной источник разногласий между католичеством и православием. Тысячелетний конфликт Востока и Запада из за двух слов в символе веры не был следствием мелких ребяческих словопрений, ибо отношения между лицами Святой Троицы были для средневекового человека своего рода прообразом отношений между всеми составляющими творения. Под оболочкой различия в богословских формулировках таился конфликт двух философских систем, определяющих основы миросозерцания двух цивилизаций, - систем диалектического и триалектического мышления.

Филиокве фактически свело три лика Святой Троицы к двум - Отцу и Сыну, отводя Святому Духу промежуточное положение. После этого мышление западноевропейского человека стало орудовать антиномиями: за разделением божества на Отца и Сына неизбежно последовало (правда, через столетия) разделение общества на отцов и детей, а Дух - то, что отцов и детей объединяет - перестал играть роль в общественной жизни. Человек также стал восприниматься как начало двуединое, состоящее из враждующих души и плоти (дух - примиряющее начало - выпал из сферы внимания). Логика западного человека - диалектична. Дух - третье лицо и третейский судья в борьбе любых противоположностей - в ней отсутствует.

Логика русского человека - триалектична, причем троичность еще со времен строительства Троице-Сергиевой лавры и написания икон Андрея Рублева стала для нас символом единства и согласия в мире ("да будут люди едины, как Бог триедин"). Кстати, тема Троицы не получила практически никакого развития в западном средневековом искусстве, где главными действующими лицами были, в сущности, не три лица Троицы, а два лица мира - Бог и дьявол, подчиняющиеся закону борьбы (а следовательно, и единства) противоположностей. При этом в русском искусстве средних веков тема дьявола практически отсутствовала, его изображений на иконах почти не найти (тогда как в Европе демонология в искусстве процветала). Западное мышление - "эвклидовское", оно антиномично, в отличие от мышления "неэвклидовского", триалектичного.

В чем разница между двуединством и триединством? Двуединство подразумевает раздор, триединство - соборность, мирное взаимодействие. Две стороны, находящиеся в процессе взаимодействия, могут конфликтовать, а три - нет. В обществе из двух человек возможна драка; в обществе из троих она менее вероятна, т.к. трех противоположных точек зрения быть не может, -противоположностей всегда две, - и, если два человека являются сторонниками радикально отличных друг от друга точек зрения, третье лицо всегда занимает промежуточную - и потому примиряющую - позицию. В случае же драки трех человек каждый борется против двоих одновременно; естественно, что такие конфликты недопустимы для сколько бы то ни было разумных существ.

Каков же этот третий элемент, который осуществляет и регулирует развитие системы, не позволяя ей уничтожать себя, но стимулируя мирное развитие через ненасильственное взаимовлияние сторон? Это - энергия взаимодействия, на наивном (с нашей точки зрения) языке древних названная Духом. Любая система - триедина, она состоит из активного и пассивного элемента, управляемых энергией взаимодействия.

Таков первый закон триалектики, переведенный с языка богословия на язык философии.

Второй закон, не менее важный, - это закон взаимосвязи всего со всем. Ф.М.Достоевский выразил его в знаменитой фразе: "все как океан, все течет и соприкасается, в одном конце мира тронешь - в другом отзовется". В церковном православии эта же идея отражается в положении о единстве Троицы: "Кто видел Сына, тот видел и Отца; кто причинил боль человеку, тот причинил ее и Богу; кто хулит Бога, тот оскорбляет себя". Все элементы каждой системы, начиная со Вселенной и кончая атомом, взаимосвязаны, находятся в состоянии взаимовлияния, взаимоперехода, но при этом сохраняют свою сущность. Любая полноценная система обладает одновременно сложностью и цельностью. Поэтому в классической русской литературе личность теряется не в обществе, она теряется, если оказывается вне общества - прежде всего духовно (проблема "лишнего" человека). Не признавать своей связи со всем значит быть ничем. Человек одновременно есть царь и раб, червь и Бог, но это не значит, что царское, рабское, тленное и божественное начала в нем равны и неотличимы: взаимосвязь всего со всем есть не всеобщее тождество, а всеобщая взаимопомощь.

И, наконец, третий закон триалектики - это закон взаимообусловленности причины и следствия. Его можно понять, проанализировав следующий парадокс: любое событие является случайным до своего осуществления; после того, как оно воплощается в жизнь и становится частью системы мироздания, оно становится закономерным. Найти причину имеющемуся следствию легче, чем предсказать следствие имеющейся причины; основное занятие мысли - это поиск причин всего сущего, а не его следствий (точно предопределить следствие даже элементарных событий почти невозможно для нашего ума). Наличие следствия есть причина поиска причины.

С другой стороны, если прошлое есть царство причин, настоящее есть царство следствий, а будущее есть царство возможностей, то течение времени есть в такой же степени движение мира из настоящего в прошлое, как и движение человека от прошлого к будущему. Время по природе движется в противоположном человеку направлении - назад по отношению к траектории его судьбы. В будущее мы входим, обернувшись лицом к прошлому. Прошлое известно нам и потому находится перед нашим мысленным взором, а будущее - неизвестно и находится у нас за спиной. Прошлое существует в нашем сознании, настоящее - в объективном бытии. Следствие, являющееся частью бытия, определяет поиск причин, являющийся элементом жизни нашего сознания. В свою очередь, сознание влияет на порождающее его бытие: так сын, даже не сформировавшись еще как личность, меняет личность отца, его воспитывающего: созидая нечто внешнее, творец созидает себя. Стихи обладают авторским правом на написавшего их поэта. Я в такой же мере являюсь созданием своих слов и мыслей, как и они - моими произведениями. Следствие так же обусловливает причину, как причина - следствие.

Таким образом, все элементы цепи развития оказываются кольцеобразно связанными в триединстве: причина (объективная) - следствие - причина (умопостигаемая). Это и есть та искомая цикличность бытия, которая интуитивно чувствовалась мыслителями всех эпох и находила выражение в различных идеях - от учения о круговороте перевоплощений до принципа вечного возвращения.

Эти три закона так же естественно вытекают из человеческого мышления, как и законы борьбы и единства противоположностей, перехода количества в качество и отрицания отрицания. Но, если диалектика есть проявление антиномичного черно-белого мышления, то триалектика порождена разумом, признающим если не все многообразие красок мира, то, по крайней мере, бесконечное количество полутонов между белым и черным. Она вмещает в себя диалектику, не отрицая ее, но дополняя и уточняя - превращая развитие из процесса вечной борьбы (и, следовательно, страдания) в процесс вечного совершенствования трех начал, где каждое поддерживает и подталкивает каждое к выходу на новый уровень бытия; где каждый новый шаг вперед не подчиняется авторитарному контролю прежнего опыта, а по-новому освещает этот опыт и придает ему неизвестный ранее смысл; где сущность (идея вещи, душа человека) формируется одновременно с существованием, но не исчезает вместе с ним; где противоположности в человеке и мире постоянно совмещаются, но никогда не совпадают, выявляя и подчеркивая уникальную сущность друг друга именно благодаря своему соседству, взаимодействию и взаимовлиянию. И стоит надеяться, что именно триалектическая логика рано или поздно позволит человеку выйти на те рубежи познания, где он сможет наконец исполнить свое предназначение, - стать связующим элементом, духовной энергией взаимодействия, можно сказать, третьим лицом Великой космической триады: Небо -Человек- Земля.

Рассуждения схизматика о бессмертии

Каждый из нас бессмертен в той степени, в какой способен не думать о смерти. Но смерть обязательно присутствует в человеческой жизни как неотъемлемый фактор нашей душевной деятельности. Жизнь не могла бы зваться жизнью, если бы не завершалась в конце всеобщим уничтожением. И естественная мысль о том, "что будет там...", постоянно преследует каждое мыслящее существо.

Идея о вечном загробном счастье или вечных муках наивна хотя бы потому, что никто не может представить себе того счастья или тех мук, которые были бы в равной степени значимы для всех людей на земле. Мысль о полном небытии после смерти для кого-то привлекательнее рая, а для кого-то страшнее ада; но небытие, в сущности, есть еще более бесплотная абстракция, чем ад или рай, и человек, как бы ни пытался, так никогда в глубине своего существа не сможет с этим смириться (наиболее известный пример - "арзамасский страх" Льва Толстого). Душевная деятельность, направленная на отрицание душевной деятельности, у морально чутких людей вызывает своего рода "духовную рвоту". В конечном счете смерть представляется человеком только как иная форма жизни (духовной или биологической )- независимо от того, верит он в бессмертие или нет. Если же признать главной целью бытия небытие, то любая вечная жизнь, даже в муках, была бы для измученного страхом небытия человека вечным блаженством. (Как был бы счастлив Толстой, поверив, что он по-настоящему осужден и обречен церковью на тысячелетия ада!)

Что же будет ТАМ? Этот вопрос касается всех - и никого. В конечном счете есть столько же религий, сколько людей, ведь у каждого - свои представления о высших ценностях бытия. Есть они - продиктованные чистой логикой - и у меня, и я могу ими поделиться, никому их не навязывая.

Было бы разумным признать, что на том свете нет "общего" рая и "общего" ада, где люди наслаждаются блаженством либо мучаются все вместе. Вероятнее представить себе тот свет в виде бесконечного количества отдельных прозрачных капсул, в которых заключены, как в утробе матери, человеческие души. Каждая капсула - это отдельное уменьшенное подобие вселенной, где есть не только радости или только муки, а совокупность факторов, вызывающих у человека весь спектр эмоций. Представление о том свете как царстве безраздельного счастья для праведников или безраздельной скорби для грешников проистекает из эпохи "монолитного" человека, когда в сознании людей жили представления о существовании абсолютно чистых святых и абсолютно грешных злодеев. Теперь же, после всех потрясений ХХ века, стало ясно, что сознание человека многомерно и в каждой душе есть и омерзительные бездны, и сияющие высоты. Поэтому было бы несправедливо полагать, что бесконечная боль или бесконечная радость могут быть уделом сложного человека, грешного даже в своей святости и святого даже в своих грехах.

Кроме этого, следует заметить, что есть несколько путей приближения к Богу. Так, правители земных государств могут совершать преступления одновременно с подвигами во имя торжества своей веры, но тем не менее причисляются церковью к лику святых - "не по личной праведности, а по праведности своего политического курса". Можно также предположить, что, кроме праведности личной, которая очищает души людей этических, и праведности общественной деятельности, которая открывает путь к вечной жизни людям государственным, есть и праведность эстетическая, которой измеряются души художников. Постоянно на наших глазах происходят события, показывающие, что творческий человек может бесконечно деградировать как личность и одновременно бесконечно прогрессировать как творец, приближаясь к Богу в инженерном искусстве. Что же ждет такого человека на том свете, - вечные муки или абсолютное блаженство? Скорее всего, тот мир, в котором после смерти будет находиться его душа, можно изобразить (разумеется, условно) в виде творческой мастерской, где он сможет творчески развиваться, получая одновременно единственное блаженство и единственные муки, которые он заслужил, - блаженство и муки творчества.

Исходя из этих представлений, можно попытаться словесно нарисовать модель рая для художников в виде бесконечной творческой мастерской, где материалом для творчества служат человеческие чувства, мысли, желания, а инструментами - "четыре изначальные вещи": жизнь, любовь, совесть, смерть. Под их воздействием "человек-артист" может конструировать из материала своей собственной земной биографии произведения искусства, бесконечно совершенствуя ту форму, которую приобрело на Земле его "вещество существования".Это абсолютное искусство есть небесный прообраз любого земного творчества, и только степенью соответствия ему измеряется в конечном счете ценность любого земного вида искусства.

Таковы мои представления о посмертной судьбе эстетической личности. Впрочем, вопрос жизни после смерти не столь важен и актуален для нас, как вопрос смерти при жизни. Люди, которые, не умерев физически, потеряли моральные ориентиры, должны пугать нас больше, чем воскресшие мертвецы. Они гораздо страшнее, безобразнее и вредоноснее, а ведь практически каждый из нас может привести примеры таких людей из своего ближайшего окружения! И вопросы жизни обязаны вызывать у людей гораздо более горячие и длительные дискуссии, чем вопросы смерти и посмертного бытия.

Теогенез как смысл и цель эволюции

Мысль о Боге есть первая мысль человека, - так учил Н.А.Бердяев. Человеку свойственно иметь перед своим духовным горизонтом некий образ, наделенный максимально прекрасными и глубокими духовными качествами, всемогуществом, всеблагостью и всесвятостью, - Образ Совершенства (термин А.И. Солженицына). Но действительность непрерывно противоречит этому Образу, доказывая его невозможность. Если в мире есть зло, то как может Бог допустить его существование? Теодицея - оправдание Бога - на протяжении тысяч лет не смогла найти достаточно полного ответа на этот вопрос. В этом - причина многовековых споров, войн и трагедий (не всех ли настоящих трагедий в истории человечества?) Люди пытаются разрешить этот вопрос, понять, что есть Бог, стремятся объять необъятное.

Луначарский дал определение Богу: Бог есть человечество в высшей потенции. В этом определении есть доля истины. Все представления человека о Боге есть представления о некоем сверхсовершенном человекообразном существе, в зверобога человек верить уже не способен.

Важнейшим открытием девятнадцатого века было открытие эволюции. П.Тейяр де Шарден вознес теорию эволюции на уровень новой мировой религии. Бог воспринимался им как первый толчок, давший начало эволюционному процессу. Но это положение во многом спорно: всеблагой Бог не может дать начало грандиозной мясорубке естественного отбора, по сравнению с инфернальностью которой все пытки Третьего рейха - детские забавы. Кроме того, имеются факты, в корне противоречащие учению Тейяра де Шардена об эволюции человечества как смысле существования Земли: человечество практически не эволюционирует в физическом отношении, за последние несколько тысяч лет организм шимпанзе изменился в лучшую сторону в гораздо большей степени, чем организм человека. Не является ли эволюция, сведенная только к развитию мозга, ложной эволюцией?

Другой пример: несколько десятков тысяч лет назад на юге Африки жил вид приматов, отличавшихся гораздо более совершенным мозгом, чем человек. Эти приматы, черепные коробки которых были гораздо больше человеческих, практически сразу после своего возникновения вымерли, уступив место более проворным и активным, но менее разумным неандертальцам. Огромный мозг не гарантировал этим животным места в истории. Не является ли и человечество таким же, только более сложным казусом органической истории? Тейярдизм не дает разрешения этим проблемам.

Понять смысл эволюционного развития можно, только построив единую структуру космической эволюции, отведя в ней место человеку и Богу. Бог как элемент процесса эволюции - вот тот тезис, который не смог обосновать Тейяр де Шарден и который должен быть обоснован либо опровергнут наукой в первую очередь, ибо от него зависит, найдут ли свое оправдание колоссальные затраты инферно естественного отбора или нет? Структура эволюции может быть кратко обрисована следующим образом. Личный человеческий онтогенез включается во всеобщую общечеловеческую структуру антропогенеза, которая, в свою очередь, есть стержень космогенеза. Но и космогенез есть часть некоего более важного процесса - теогенеза, созидания Бога. Смысл эволюции - созидание Бога! Бог есть не первопричина развития Вселенной, а его итог. Первый микроорганизм на пустынной Земле в ходе миллиардов лет эволюции позволил появиться на свет жизни разумной - человеку, а человек - единственная разумная (т. е. имеющая представление об образе Совершенства) жизнь - в ходе неизмеримого срока эволюции должна дать начало новой, сверхразумной сверхжизни - цель более высокая и заманчивая, чем коммунизм, тысячелетнее царство или возникновение сверхчеловека!

Какую форму приобретет будущая сверхжизнь? Она должна быть поистине универсальна и вездесуща, она должна удовлетворять главному стремлению человечества - стремлению к единству. Если Тейяр де Шарден и Вернадский создавали теорию ноосферы, сферы разума, по-новому организующей жизнь Земли, то не является ли ноосфера зачатком будущей теосферы, Божественной среды, почти соответствующей определению Тейяра де Шардена, но самобытийной, самосозидающейся и самоуправляемой? Войны, потрясающие биосферу, должны перейти на уровень ноосферы и стать родовыми схватками планеты, переходящей на новый уровень бытия, на котором сознание, достигая высшей стадии своего развития, становится действенным фактором существования Вселенной и новой формой бытия одухотворенной материи. Все утраты и потери, которые приносит жизнь на пути к сверхжизни, совершаются без санкции только начинающей формироваться высшей силы, но оправдываются, ибо их ценой покупается грядущая сверхжизнь. Бытие каждого человека в частности и всего человечества вообще получает новый, великий смысл, - мы участвуем в процессе Творения, мы преобразуем само вещество существования, мы - теогенетики - созидаем Бога! Вместе с тем это мировоззрение лишено оттенка горделивого "будьте как боги", ибо само приближение к сверхжизни остается для нас чрезвычайно отдаленным и туманным, мы не становимся чееловекобогами, а превращаем себя только в ступени той грандиозной лестницы, по которой само Бытие восходит ко Всебытию.

Но возможен ли путь от жизни к сверхжизни без колоссальных затрат живой силы? Вполне возможно, в природе действует параллельно два процесса - эволюции и регресса. Насколько живое существо развивается в одном из отношений, настолько же оно деградирует в другом. Так, человек, со всем совершенством своего разума, не может изобрести средство для преодоления смерти, тогда как одноклеточные существа, не зная размножения, фактически бессмертны. Возможно, прыжок от жизни к сверхжизни будет сопровождаться другим, столь же колоссальным отступлением от смерти к сверхсмерти? Четыре стадии эволюции, выделенные тейярдизмом, - стадии преджизни, жизни, мысли и сверхжизни, - могут быть столь же неоспоримо заменены на стадии предсмерти (одноклеточные, деление которых есть форма бессмертия), смерти (вся неразумная жизнь, подверженная исчезновению), мысли (человечество) - и грядущей сверхсмерти. (Мысль при этом остается единственным общим элементом двух цепей истории мироздания!) Перспективы сверхсмерти настолько ужасающи, что представить их на данный момент практически невозможно... Разрешение этой проблемы - дело науки будущего.

Перспективы теогенеза еще неясны для нас, но истоки нашего стремлении к сверхжизни изначально заложены в каждом человеке, стремящемся к совершенству. Единственное, что несомненно, - это то, что каждый человек по мере своих сил должен стремиться к максимальному развитию всех своих способностей, и прежде всего созидательных, и что этот процесс развития необходим Вселенной. Об этом мы вольны говорить, пока мы находимся в сферах, доступных нашему разуму, но мы умолкаем там, где наши голоса становятся неслышными перед грозной тишиной грядущего Сверхбытия.

Космогенез как одна из ступеней теогенеза

Общие представления о структуре мироздания и его истории с точки зрения Космософии можно выразить следующим образом.

До сотворения мира существовало единое сверхвеликое Верховное существо - Жизнебог, представляющее из себя структурированное единство всех элементов, ныне образующих мироздание, - атомов мысли, чувства, желания, времени, пространства, материи и т.д.

В начале было движение. Движение элементов сверхсущества привело к распаду его на ряд отдельных существ, - Бога, дьявола, ангелов (белых - Божиих, черных - дьявольских, серых - нейтральных), людей, стихиалей (духов стихий), животных и т.д.

Два наиболее значимых обломка сверхсущества - Бог и дьявол - вступили в борьбу. Следствием этой борьбы стало возникновение Вселенной.

Как провозгласила современная наука, Вселенная создана из атомов двух сверхмощных звезд, взрыв которых дал первый толчок ее развитию. В каждом ее элементе сочетаются атомы первой и второй звезд. Так и душа каждого человека состоит из атомов Бога и атомов дьявола. Атомы Бога образуют добро, радость и знание, атомы дьявола - зло, боль и неведение.

Вселенная есть Божий эксперимент по извлечению смысла из страдания.

Эволюция есть одновременно прогресс органической жизни и прогресс системы, вынуждающей существа к страданию во имя развития. Амебы примитивны, но они не знают мук рождения и смерти. Растения не имеют мозга, но они не знают и истребления одного существа другим - хищничества. Животные не имеют науки и искусства, но они не способны на преступления, подобные человеческим. Каждый шаг жизни вперед есть шаг к большему страданию. Чем совершеннее существо, тем больше мук оно переживает.

Цель, ради которого в мире допущено страдание, заключается в том, что страдающие и мыслящие существа (прежде всего люди) способны извлекать опыт из пережитых страданий и тем самым очищать атомы страдания - атомы дьявола. Мысль преобразует атом дьявола в атом Бога. Так конечная боль каждой живой твари помогает облагораживать вещество существования и сопутствует излечению Вселенной от боли вечной. С другой стороны, каждое существо, причиняющее боль другому, творящее зло или разрушающее знание, загрязняет атомы Бога. Нравственность - путь к окончательному выздоровлению Вселенной!

Примером максимально успешной работы по облагораживанию страдания является крестный подвиг Христа - Сына Божия. В восприятии Его жизни я абсолютно принимаю Евангелие и его истину.

Христос дал людям Свою проповедь - инструмент, который должен использоваться людьми в главной миссии человечества - очищению дьявола и бесов. Как Христос сошел в мир человеческий для страдания и спас его, так люди должны сойти в царство дьявола и вернуть духов зла Богу.

С этической точки зрения само существование ада неприемлемо. Пока страдает хоть одно, пусть даже самое порочное существо, ни одна морально развитая душа не может наслаждаться вечным блаженством. Если есть справедливый Бог, то Он должен даровать добро, счастье, знание всему Своему творению. И это рано или поздно состоится.

Человечество на протяжении своей истории было полем битвы между белыми ангелами (духами любви ) и черными ангелами (духами ненависти). Убедившись в безрезультатности равной борьбы, обе стороны временно уступили человечество серым ангелам (духам знания).

Серые ангелы не менее многочисленны, чем белые и черные, но они долго не имели строгой организации и не стремились создавать в человечестве свой культ - культ объективного знания, логически постигаемой истины. С началом эпохи серых ангелов они приобретают свою иерархию, своего архистратига и своих вестников на земле.

Серые ангелы и их вестники формируют у человечества новое мировоззрение, уничтожающее в людях стремление к жизни, счастью и любви как первостепенным ценностям во имя стремления к безупречному соблюдению правил мудрости, чести и долга.

Отказавшись от стремления к счастью как к кумиру, требующему жертв, люди отказываются от страдания, связанного с беспокойным вечным поиском счастья, и становятся счастливыми. Отказавшись от слепой любви во имя разумного доброжелательного отношения к окружающим, люди отказываются и от ненависти, рождающейся из неутоленной любви. Отказавшись от слепого преклонения перед жизнью, люди научаются оценивать ее трезво и использовать все ее возможности с пользой.

Абстрактная логическая духовность серых ангелов вызывает противодействие со стороны стихиалей - духов природы. Отношения неодухотворенной естественности стихиалей и противоестественной одухотворенности серых ангелов постепенно переходят из состояния борьбы в состояние единства, где дух есть начало организующее, а природа есть начало органическое. Дух дает природе организацию, природа дает духу силу.

Человечество, преображенное духовно, осуществляет переход к новой, более высокой стадии существования всего материального мира. Разумными методами изменяется само строение атома, и материя переходит в новое состояние - светоносной материи, лишенной способности к тлению и смерти.

Преображенное духочеловечество становится связующим звеном во вселенской триаде "Бог - человек - дьявол" и приводит все начала к согласию и единству на основании разума, благоволения и самостояния начал.

После завершения цикла развития мироздания Бог, дьявол (очищенный) и все остальные сущности, включая людей, снова сольются в едином сверхсуществе, все составляющие которого будут обладать абсолютными блаженством, праведностью и знанием.

Поэтическое интермеццо

Слово угля

Чтобы узнать себя,

Свои мысли и чувства,

Cчастье и горе,

Свою жизнь и смерть свою,

Чтобы выявить корни их и причины,

Суть их сокровенную, -

Разрываю я грудь свою,

Достаю из нее

Сердце живое, -

Угль, огнем поедаемый, -

и углем этим

рассказ веду

о жизни, о совести,

о душе обуглившейся.

Уголь,

Древо жизни - в прошлом,

Черная плоть земли - в настоящем,

Огонь благодатный - в будущем,

Открой мне тайны свои.

Расскажи, уголь,

Сколько веков назад

Пророс ты из земли

Ростком тоненьким,

Как крепчал ты и зеленел,

Плоды приносил,

Цветами покрывался;

Расскажи и то,

Как огонь уничтожил тебя,

Как глубина земная

Поглотила плоть твою,

Как тысячелетиями

Лежал ты в земле,

О воскресении мечтая.

Расскажи, уголь!

Жив ты - или мертв?

Огню или камню ты брат?

Всеведущ ты или незнающ?

Расскажи!

- Жив я,

Если в пламени горю,

И мертв,

Если в покое пребываю.

Многое сказал ты, уголь,

В нескольких словах,

Искрам подобных.

Аминь.

ЖИЗНЕСЛОВИЕ

Хаос на цепи

Там, где тьма, - там сияние...

Елена Шварц

С точки зрения системного анализа каждое явление жизни представляет из себя совокупность неких элементов, которая, в свою очередь, входит в другую, более крупную совокупность на правах ее частицы. Что же является главной сверхсистемой, в которую входит все существующее, как листы, скрепленные и соединенные переплетом, входят в книгу?

Вселенная? Бесчисленные миры, галактики, созвездия, среди которых, как малые частицы, незаметно затерялись Млечный путь, Солнечная система, Земля? Нет. Космос - это только маленький пробел в грозной черноте Хаоса, и хаос заполняет девяносто процентов расстояния между атомами материи и мысли.

Хаос одолевает нас, проникает в мельчайшие пазы и щели нашего бытия, отравляет душу и плоть каждому существующему. Его черная горечь срывает с жизни оболочку внешней упорядоченности. Ветер хаоса дует мне в лицо, в пустотах между словом и мыслью, мыслью и образом я ощущаю его смертельные дуновения. Он приходит извне, и ничто не способно противостоять его деятельному вторжению в жизнь; он приходит изнутри, и я не могу больше смотреть на себя, на свое тело и душу как на нечто мне принадлежащее. Хаос смотрит на меня своими огромными невидящими (или всевидящими?) темными глазами из провалов бытия и смеется мне в лицо, зная, что и я, и весь мир рано или поздно достанутся ему на съедение. Что делать нам? Как спастись от порабощающего и разлагающего нас веяния хаоса? Что противопоставить ему в нашей жизни? Или, вернее, как приручить его, сделать не врагом нашим, а союзником, посадить Хаос на цепь из строгих, раз и навсегда найденных слов?

Есть только одно, что превосходит по масштабам и силам последнюю из сверхсистем, - Искусство. Оно само произрастает из хаоса и в этом смысле является его производной, но его высшее качество заключается в том, что к хаосу оно не сводится. Процесс извлечения гармонии из беспорядка есть высшее, а возможно, и единственное, что может восторжествовать над пустотой и небытием, не отменяя их, а наполняя новым смыслом.

Как же это происходит? Как свершается огранка алмаза, называемого небытием, как он превращается в бриллиант искусства? Этот процесс - всегда сродни миссии Христа, его распятия, сошествия во ад и воскресения. Творчество - это некий космический эквивалент Причащения, это таинство, в котором мы проходим путь сквозь темные разрывы бытия к свету знания, свободы и вечной жизни.

Сначала художник должен скальпелем анализа расчленить свою душу и обнаружить ее сердцевину, ее средоточие. Это всегда болезненно, и это всегда очень трудно, ведь даже хирург не может оперировать собственное сердце, пусть и зная его строение. Но - сквозь боль неслыханных испытаний начинает пробиваться некий свет, и художник начинает понимать, что любая боль - это только разновидность света, обнажающего самое сокровенное в нас. И - слава боли за то, что мы можем быть счастливы!

Затем следует добровольно отдать сердцевину своего бытия людям, даровать им возможность причаститься твоими плотью и кровью - но не тебе, а искусству, самому процессу извлечения гармонии из хаоса. Явление искусства - всегда чудо, и чудо жестокое. Но в самой жестокости его таится высшее милосердие, милосердие Отца, протягивающего людям кровь своего Сына со словами: "Пейте ее все, и да будете бессмертны в бессмертии Сына Моего".

Но самое последнее испытание творчества, или, вернее, испытание творчеством, еще впереди. Художнику следует возвыситься над собой и своим искусством - и добровольно зачеркнуть все, ради чего он жил, страдал, метафизически умер и метафизически воскрес. Надо отказаться от своего дара, от всего, чем ты славен, волен, жив. Это труднее, чем распять себя самому, но без этого невозможно дальнейшее творчество. И, отрекшийся от высшего, что в нем есть, художник еще живет, проходит испытание повседневностью; пережив во сне конец мироздания, встает, заваривает утренний кофе, садится за стол и ведет милые беседы со своей семьей, так, чтобы никто, не дай Бог, не заметил, что ночью он умер в муках творчества - чтобы снова воскреснуть, когда к нему снова придет жестокая страсть вдохновения.

И вот, когда он убеждается, что последняя, самая страшная жертва, которую он принес, никому не нужна, - начинается новое Творчество. Хаос снова показывает ему свой страшный лик, и он должен, нет, он обязан перебороть его, преосуществить свои последние сомнения, свои стоны в симфоническую музыку, которая будет нести людям нечто воистину прекрасное, то, что они никогда понять не смогут и без чего, честно говоря, они вполне способны существовать.

Но искусство прекрасно именно тем, что оно бесполезно. Оно прекрасно правдивостью, оно трагично ей. Главное - не солгать, не ошибиться, не слукавить в определении тончайших градаций жизни, умирания и воскресения, нести истину тем, кто в нее не верит, но кому она нужна. Каждый художник творит прежде всего для тех, кто его никогда не сумеет понять. И именно для них он живет и умирает.

Образ вдохновения всегда пишется в ярком, всецветном колорите жизни. Образ художника неизменно творится в скупом и благородном черно-белом колорите умирания. И вместе эти две картины образуют некий изумительный диптих, рассматривая который, можно понять и представить недоступный глазами людей, но существующий всюду для Бога колорит бессмертия. И в этом - вершина искусства, его смысл, его опора, оправдание и увенчание.

Искусство воспоминания

Творчество есть процесс двуединый: это работа художника над произведением искусства и работа произведения над художником. Работа художника над произведением хорошо изучена и описана. Она состоит в формулировании идеи произведения, воплощении абстрактной идеи в живой образ (образную систему) и облачении образов в художественную ткань произведения (создание формы для сформулированного содержания). Можно говорить о "форме содержания" и "содержании формы", т.к. эти элементы содержатся один в другом.

Гораздо менее качественно исследованы процессы, происходящие в душе художника. Изучить и обрисовать их в общих чертах - цель данного наброска.

Как в сознании художника формируется та или иная идея произведения искусства? Она, как правило, возникает не столько из сиюминутных ощущений, сколько из всего спрессованного жизненного опыта художника. Сумма знаний художника (и человека вообще) о жизни состоит прежде всего из совокупности воспоминаний о прошлом и представлений о будущем. Понятие "настоящее" есть понятие производное по отношению к прошлому и будущему: настоящее - это точка встречи прошлого и будущего и перехода их друг в друга. Человек всю жизнь движется по направлению от рождения к смерти, от прошлого к будущему (причем его взгляду и мысли доступно только прошлое, т.е. он идет вперед, пятясь). С каждым мигом его будущее становится все меньше, а прошлое все больше, поэтому жизнь есть процесс перехода будущего в прошлое. Последнее объективно существует только в памяти человека (есть память разума, память чувства и память воли: разум может забыть о том или ином потрясении, но след от этого потрясения останется в образе чувств и желаний человека). Таким образом, жизнь есть процесс накопления воспоминаний. (Жизнь отдельного человека и всей нашей цивилизации, как и земной шар, незыблемо держится, опираясь на пустоту. Под человеческим миром, как и под земным шаром, нет подставки или опоры, вернее, отсутствие опоры лучше всего выполняет роль таковой). Творчество с этой точки зрения есть процесс извлечения ценных воспоминаний из пассивной памяти чувств и воли, формулировки их сущности в активной памяти разума и их обличения (выявления лика) в творческом воображении. Только после завершения этих процессов возможна работа художника над произведением.

Как же происходит выявление значимых для творчества идей и образов, которым дано воплотиться, из безликого (или, вернее, бесчисленноликого) мира воспоминаний сердца и воли? Этот процесс можно сопоставить с процессом погружения человека в сон. Чтобы уснуть, нужно сначала закрыть глаза, отвлечься от внешних мыслей и чувств и погрузиться в расслабленно-спокойное созерцание абстрактных пятен и точек, возникающих под прикрытыми веками. Постепенно некоторые из них начинают приобретать сходство с определенными предметами и явлениями; затем начинает казаться, что они двигаются, издают звуки, мыслят, чувствуют и т.д., и спящий уже неспособен управлять ими - они обретают самостоятельную жизнь. Так же происходит рождение идей и образов. Чтобы отыскать их в недрах своего сознания, следует, во-первых, ПЕРЕСТАТЬ ИСКАТЬ. Надо отвлечься от любого внешнего волевого напряжения и начать пассивно вглядываться в само вещество нашего существования, в ткань психической жизни, состоящей из атомов - элементарных импульсов, желаний, чувств, не стараясь их осмыслить. Надо просто наблюдать за их движением, и постепенно они начнут складываться в нечто подобное паззлам - мельчайшим образам, лишь косвенно напоминающим то, что присутствовало в реальной жизни художника-мнемозиниста. Эти первообразы постепенно приобретут некоторую самостоятельность от воли художника - и, словно питаясь его плотью и кровью, перетягивая в себя его жизненную энергию, двигаясь по своим законам, построятся в яркую и совершенную картину, которая сама, руководя волей порабощенного ей художника, диктуя его разуму, устам и рукам слова и действия, воплотится в произведение искусства. Все эти процессы протекают по-разному - у кого-то они требуют всей жизни, а у кого-то занимают несколько мгновений. Все зависит от степени внутренней самодисциплины художника.

И, наконец, последний вопрос, который следует разобрать в данном очерке, можно сформулировать так: что делает человека художником? Какие внешние и внутренние условия необходимы, чтобы человек смог творить и воплощать в жизнь высшие духовные понятия и образы? Что является основной причиной творческой активности одаренной личности?

Во-первых, для формирования созидающего сознания необходимо, чтобы это сознание изначально было наделено определенными интеллектуальными, творческими и волевыми данными. Душа будущего творца должна быть обширна настолько, чтобы, уподобившись кокону, в котором гусеница постепенно растворяется, превращается в бесформенную жидкость, а затем приобретает очертания бабочки, охватить весь внешний мир, вместить его в себя и в средоточии своей сущности разрушить его - и воссоздать, дабы явить людям в новом, преображенном виде. Естественно, что для этого требуется способность к самоопустошению - пока поэт не выбросит из своего внутреннего мира все личное, мелкое, суетное, Вселенная в его душе просто не вместится - либо, вместившись, раздавит его индивидуальные повседневные проблемы своими глобальными проблемами.

Но сама обширность "внутреннего пространства души" не есть гарант становления художника. Для того, чтобы личность, пусть и незаурядная от природы, стала творческой, демиургической, надо, чтобы ее бескрайний личный космос был раздавлен, расплющен, стиснут со всех сторон еще более колоссальным давлением внешнего мира и с помощью этого беспощадного прессинга уменьшился до размеров атома. Надо сконцентрировать в одной трепещущей невидимой ослепительной точке все собственные и мировые мысли, чувства, желания, сбывшиеся и несбывшиеся мечты, проблемы, радости и горести, сократить пространство собственных жизни и смерти до размеров одной строки, и для этого необходимо неимоверное давление извне. Сила, ведущая художника к творчеству, обязана ранить его туда, где он наиболее беззащитен, потому что только тогда, когда на человека сваливаются беды, более тяжкие, чем он по своей природе может вынести, человек перерастает себя. В этот миг он начинает смотреть на свою жизнь с точки зрения не собственной ограниченной личности, а бескрайнего общечеловеческого горя, на уровень которого он невольно поднимается. Поэтому путь от просто одаренного человека к реализующему свои дарования творцу лежит через жертву, - жертву и надлом. И масштабы художника, как правило, определяются масштабами этого надлома.

Следующий этап становления творческой личности заключается в аналитическом расщеплении атома, в который сжался его внутренний мир, и высвобождении таящейся в нем взрывной энергии. Чтобы это произошло, художник должен стать не только мучеником, но и мыслителем, анализирующим свои мучения. Надо уметь, когда твое сердце трепещет от страха перед казнью, в уме считать его удары и по ним определять состояние своего организма, а склонив голову на плаху, считать пуговицы на одежде палача. Это жестокое отстранение интеллекта от собственной эмоциональной жизни в какой-то степени мучительнее давления внешнего мира, но только этот острый, как стилет, разум способен расщепить на элементарные составляющие атом человеческой жизни. И только после этого жизненная энергия, сконцентрированная до предела и подвергнутая пыткам, становится творческой.

Между распадающимися частицами атома возгорается нездешнее пламя, и невиданной яркости свет внезапно озаряет все пределы, "и вдруг становится видно во все стороны света". Мертвые и бездушные горы горя, нагроможденные жизнью вокруг маленького огонька творчества, разлетаются, как пушинки; ранящий нож анализа плавится от неистового огня и превращается в один из всепроникающих лучей вдохновения.

Итак, энергия творчества освобождена; но на что употребить ее? Она может как сокрушить мир, так и преобразить его - все зависит исключительно от нравственного облика художника. Поэтому он должен взойти на последнюю ступень своего развития: из демиурга, воплощения слепой силы, он превращается в святого, который, если бы захотел, силой молитвы мог бы уничтожить всех своих врагов (и имел бы на это право), но - не делает этого. Более того, все силы свои он употребляет исключительно на благо людям, не прося себе за это никакой награды. Так Энергия, которая сама по себе не есть благо, приобретает Порядок, также сам по себе существующий вне этической системы; но вместе они преобразуют хаос человеческих мыслечувствований в космос. Это - последняя стадия творческого пути художника.

Талант - Мученик - Мыслитель - Творец - Святой: вот пять ипостасей художника, пять его основных ликов, которые он меняет на протяжении всей своей жизни, вместе с тем оставаясь неизменным. Это пятивластие диктует человеку новые ориентиры, новую систему ценностей, нравственных и интеллектуальных координат, определяющих все явления его жизни. И пусть жить по этим правилам неизмеримо трудно - существовать, не зная о них ни разумом, ни сердцем, ни интуицией, гораздо труднее.

Братство творян

Роберт Шуман в свое время разрабатывал теорию "Давидсбунда", "Давидова братства", объединяющего в своих рядах как самого Шумана и современных ему музыкантов, так и их великих предшественников - композиторов, живших столетиями раньше, а также легендарных певцов Орфея и Давида наравне с выдуманными персонажами, символизировавшими различные стороны личности Шумана - Флорестаном, Эвзебием и Раро. За этой фантазией стояла мысль о возможности творческого общения конгениальных друг другу людей, которому не могут помешать ни пространство, ни время, ни преграды враждующих человеческих обществ. Об этом же писал в России в ХХ веке Бахтин, создатель теории "большого времени", универсальной временной творческой среды, в которой перекликаются все эпохи и страны. Насколько реалистичны эти мечты, имеет ли под собой жизненные основания теория о силе творческого разума, преодолевающего все преграды, воздвигнутые природой или людьми?

В качестве аргумента, подтверждающего эту теорию, можно привести факт сходства сказочных и мифологических сюжетов разных стран, перекличку религий и учений различных народов. Так, при внимательном изучении можно обнаружить практически во всех мифологических структурах (начиная с древнейших сказок и кончая эзотерическими сочинениями и "псевдокосмическими" фэнтези наших дней) три "изначальных образа", которые условно можно назвать Белой Богиней (природой, воплощенной в образе рожающей женщины), Царя-Мученика (высшее существо, приносимое в жертву за свой народ) и Воина (рыцаря, борющегося с неким чудовищем - воплощением стихийного зла). Так, образ Царя-Мученика отражается в самых, казалось бы, разнородных явлениях - не только в основополагающей легенде христианства, но и в трагедии Шекспира "Король Лир" и, например, культе императора-страстотерпца Николая II. Белая Богиня - это и образ Природы, Родины, Матери Мира, и конкретные образы мировой культуры - то святая мученица, то ведьма, а иногда - и то, и другое сразу (вспомним трактовки личности Жанны д'Арк у Шекспира и Шиллера). Количество "идеальных солдат", бойцов с мировой несправедливостью, в сознании современного человека не поддается учету - от Робин Гуда до Бэтмена. Видимо, склад человеческой души независимо от национальной и культурной принадлежности требует веры в эти три универсальных образа, фактически отражающих отношение человека в период формирования его личности к своим отцу, матери и самому себе, своей роли в мире. Отец, согласно "эдипову комплексу", приносится в жертву во имя жизни детей, мать производит потомство (иногда, как в мифе об Осирисе, после смерти мужа), а рожденный сын мстит мировому злу за страдания родителей. Эти функции первообразов всегда живут в сознании человека любого происхождения и культурной принадлежности; таким образом, корни всех культур таятся во всеобщем, во всечеловеческом сознании, в таинственных пределах "большого времени".

Но культуры не только произрастают из одного корня, - их вершины также соприкасаются. Известны строки А. Вознесенского:

Одновременно открывают атом,

И гениальность стала плагиатом.

В сущности, любую гениальность можно объявить плагиатом. Открытия, меняющие судьбы человечества, совершаются не отдельными личностями, а всем человечеством и всему человечеству принадлежат. Поэтому бессмысленны споры о том, кто изобрел радио, Попов или Маркони, - радио изобрел Человек, и только Человеку принадлежат авторские права на него. Патент Маркони столь же бесполезен в философском (но, разумеется, не в финансовом ) отношении, как патент некоего австралийца, законодательно зафиксировавшего свои авторские права на колесо (а что, его изобретатель до сих пор неизвестен, почему бы не...?) Каждый писатель или художник, завершивший труд, часто испытывает чувство, что его произведение начинает жить своей, отдельной жизнью, и он не имеет права отныне распоряжаться им, - и это воистину так, ибо Искусство принадлежит Человечеству.

И это - главное основание для создания "Давидова братства", "ордена Орфея" или "большого времени". Все мы, творческие люди, затеряны в человечестве; словно камни, пущенные с небес, падаем мы в море, именуемое обществом, и поднимаем волны, которые кругами расходятся от места нашего падения (т.е. гибели), и чем больше проходит времени, тем шире эти круги, эти тихие волны знания. И неизбежен момент, когда волна, поднятая в одном краю, соприкоснется с волной, идущей из другого края, и тогда осуществляется то чудо, которое можно назвать "общением через века" и ради которого мы и живем, и движемся, и умираем.

Да, мы - творяне (от слова "творить"). Наше братство невелико, но по всем странам, по всем эпохам рассеяны люди наши, и даже если, как крупицы соли, растворяемся мы в воде жизни, вкус воды навеки изменяется с нашим исчезновением, и это почувствует каждый, кто будет пить воду эту. Только такой может быть в высшем своем значении слава - она есть мера перемены вещества существования после явления нового творца, нового творянина. И ради этого стоит жить, стоит обжигать душу огнем творчества, стоит скальпелем анализа терзать свое сердце, стоит опалять кожу ветрами, веющими из Вселенной, чтобы потом, где-то, когда-то еще один мальчик, затерянный где-то в Человечестве, услышал отзвук твоего стона и сказал: "Да, я слышал прекрасную музыку, и я готов пожертвовать всем, чтобы повторить это!"

Поэтическое интермеццо

Мы с тобой одной крови

Мы с тобою одной крови, Небо, -

Млечный путь пульсирует,

как вена на руке моей,

звезды текут в моей крови,

и, подобно мозговому полушарию, мыслит

полушарие звездное.

Мы с тобою одной крови, Море, -

Сродни твоей соли тоска моя:

Столь же солона,

Столь же крепка,

Столь же жертвенна.

Сродни волнам твоим чувства мои:

Так же встают они темными валами,

Так же сметают все на пути своем,

Чтобы назад отхлынуть.

Мы с тобою одной крови, Солнце, -

Ты пылаешь, как сердце мое,

И так же, как любовь в сердце моем,

Согревает меня

Смех твой, золотистый, искрящийся.

Мы с тобою одной крови, Земля, -

Мы, люди, звери, растения, -

Твои соки струятся в нас,

В крови, в мыслях и чувствах наших,

И питают нас,

И расти дают.

И да не прольется ни на земле,

Ни в небе,

Ни в море,

Ни в лучах солнечных

Кровь человеческая,

Земная,

Морская

И небесная.

А коли прольется,

Да произрастет побегом новым -

Побегом любви

И созидания.

Аминь.

СЛОВОМИР

Триада "Небо-Человек-Земля" и философия космоса.

Со времен зарождения человеческой цивилизации люди представляли себя членами великой космической триады: небо - человек - земля. Небо--царство высоких человеческих идеалов, земля--окружающая действительность, локус бытия, в котором обитает человек.

Человек является человеком в меру того, насколько он свободен в созидании самого себя. Поэтому он достоин носить гордое имя - Homo faber, человек созидатель.

Но ему можно дать и иную характеристику--Homo ludens, человек играющий.

Созидание и игра идеально соединяются в искусстве актера, поэтому мир--это театр, и обитает в нем особый человек--театральный герой. Как писал Петроний, "Totus mundus agit bistrionem"--"Весь мир лицедействует".

Лицедейство есть принятие человеком нового лица, маски. Все люди носят маски, и даже если они срывают их и возвышаются над ними, ношение маски сохраняет свою значимость хотя бы как главная преграда, которую они преодолели.

Маска и подлинное лицо человека могут быть схожи или различны, на протяжении действия драмы человек может сорвать с себя маску или, наоборот, скрыть за ней свое лицо, а может сменить одну маску на другую.

Некоторые люди могли бы сказать о себе: "Мы только маски, лиц нам не дано". Другие бывают вынуждены надеть маски, более значимые, чем их лица, и облагораживающие их; лица этих героев под масками становятся лучше. Лицо, постоянно скрытое под маской, часто меняется до неузнаваемости.

Да, жизнь подобна театральной игре... но она не происходит на пустой сцене. Человека нельзя рассматривать отдельно от того мира, в котором он живет. Слияние с миром не только не умаляет его самостоятельности, но и является главным условием его формирования. Только соединяясь со всеобщим и определяя свое место в мире, он обретает индивидуальность. Вне мира человек безлик.

Жизнь есть со-бытие, сосуществование, взаимодействие с небом, землей и другими людьми. Человек--средоточие вечной вселенской триады, его величие заключается прежде всего в том, что только через него осуществляется связь между землей и небом, только благодаря ему мир обретает полноту и целостность. Через человека мир (и, возможно, Бог) познает и творит себя.

С какими же силами взаимодействует человек? Прежде всего - с силами Земли, земной объективной действительности, его окружающей, - действительности природной и социальной.

Земля. Все люди--дети Земли; сознание этого дает человеку чувство причастности к судьбе всего мира, связи людей и времен.

Земля--источник жизненных сил для всего живого. Связь с землей и познание ее необходимо для вочеловечения человека. Полнота земного мира (и самого человека) достигается благодаря тому, что ему свойственны прямо противоположные качества, что и имел в виду Анаксагор, утверждая: "Во всем содержится доля всего".

Отсюда вытекает идея о двойственной природе земной жизни, о сосуществовании в каждом земном существе доброго и злого начал.

Под землей, причем не в глубине, а очень близко к нам, находится что-то темное, непостижимое, стремящееся вырваться наружу. Земля, словно живое существо, одарена сознанием и наделена колдовской силой. Поэтому она не может не реагировать на происходящие на ее поверхности события.

Но подавление и уничтожение земной природы есть несомненное зло. Необходима постепенное "оправдание земной жизни", "космодицея", напоминающая теодицею--оправдание Бога, допустившего появление зла в земном мире. Тогда вселенная преобразится и станет сама творческой, созидательной, благой для человека силой, осуществит заложенный в ней потенциал добра

Таким образом, отношения между землей и человеком двойственны: земля одновременно предстает как созидающее и разрушающее человека начало. Знание этого вырабатывает героический энтузиазм как принцип жизни, подразумевающий понимание трагичности человеческой участи, но одновременно рыцарственность, бесстрашие и превосходство над обстоятельствами.

Небо в духовном плане тоже неоднородно, это - сложная, иерархически организованная многоуровневая система. Низший его уровень, наиболее ясно видимый человеком с земли, порой представляется плоской небесной твердью, он отображает упрощенные представления о небе. Его образ обыкновенно не совпадает с состоянием высших уровней иерархии хотя бы потому, что оно кажется неподвижным и неизменным, тогда как на истинном, высшем небе царят динамика и жизнь. Противостояние их является причиной постоянно совершающегося "небесного боя". Подобно тому как человек может менять маску или лицо под ней, так и небо способно преображаться на глазах у людей или тайно от них.

Изменчивость, динамичность неба объясняются активным взаимодействием небесного и земного. Там, где каждый сражается против каждого, каждый бьется и против самого себя.

Таким образом, мир делится на земной и небесный. Их сущность состоит во взаимном отрицании, которое не исключает существования духовной связи между мирами--некоего пути от области чистой формы (Бога, абсолюта) до области абсолютно бесформенной материи (неодухотворенного мира). Этот путь включает в себя процесс искупления: и воплощения божества, и обожествления человека.

Очень важны также процессы гуманизации Божества--выработки высших этически-нравственных норм жизни, доказательства того, что главнейшие законы бытия не бесчеловечны, и обожения человека--утверждения возможности самосовершенствования, самопревосхождения для него, признания бесконечности этого пути.

Космософия утверждает, что духовная "внутренняя Вселенная" человека не столько линейна, сколько сферична. Сфера представляет собой единство двух полушарий, которые составляют целое таким образом, что все, что есть наверху, есть и внизу, а все, что происходит на земле, повторяется на небе, и небесное вновь обретает себя в земном. Путь к небесному лежит через земное, к сверхъестественному--через естественное. Жизнь в своих истоках - всегда чистая, и нравственная чистота человека определяется тем, насколько он близок к этим истокам. Человек станет подобен Богу, когда Бог узнает себя в человеке. Но то, когда это произойдет, зависит только от того, когда зеркало человеческой природы очистится.

Неэвклидово пространство души и философия личности

В русском языке слово "личность" близко слову "личина", которое, согласно В.И.Далю, обозначает исполнение чужой роли, притворную внешность, общественное лицо, обращенное к окружающим.

Таким образом, в значении слова "личность" можно выделить два основных смысла. Первый, наиболее очевидный смысл -- несовпадение собственных характеристик человека с содержанием роли, которую он исполняет. Второй -- социальная типичность исполняемой роли, ее открытость другим людям.

О первом значении слова "личность" М.Бахтин писал: "Человек никогда не совпадает с самим собой. К нему нельзя применить формулу тождества: А есть А... Подлинная жизнь личности совершается как бы в точке этого несовпадения человека с самим собою, в точке выхода его за пределы всего, что он есть как вещное бытие, которое можно подсмотреть, определить и предсказать помимо его воли".

Из формулы тождества можно вывести две новые формулы -- так называемые формулы "эвклидовского" и "неэвклидовского" сознаний (термины Г.Померанца). Первая формула такова:

А=А ? В?С... ? N... ?

(где А - конкретный человек, В, С, N - окружающие его люди, - человечество).

По этой формуле, человек равен только самому себе, у его души нет точек соприкосновения с душами других людей, он обособлен от человечества, не связан ни с чем происходящим в мире.

Следование законам "эвклидовского" разума оказывается гибельным, и возникает потребность в иной формуле:

A ?A =В = С... = N... = ?

По этой формуле, человек никогда не совпадает полностью с самим собой, но всегда хотя бы частично совпадает с душой другого человека. Признание существования внутреннего родства всех людей приводит к обретению веры в бесконечное величие души каждого человека.

Последняя формула ближе к восточной философии, чем к западной. Она напоминает знаменитую фразу из Упанишад: "tat twam asi" - "ты есть то": все в мире едино.

Эта формула содержит в себе несколько частных формул, выражающих разные аспекты концепции личности.

Формула A ?A говорит о несовпадении человека с собой, о сложности и загадочности его души, о многомерности его сознания. Соотношение двух начал, существующих в человеческой душе -- натуры и убеждений, сердца и мысли-- составляет основу структуры человеческой личности, определяет ее нравственный уровень. Нравственное возрождение человека есть победа живого чувства над ложной идеей. Ложная мысль, захватившая сферу эмоций, превращается в идею-страсть, порабощает волю человека. Именно чувство и мысль есть полярные силы души, в борьбе которых создается личность со всей присущей ей сложностью и противоречивостью. Человек представляется нам существом многосторонним, многомерным и сложно организованным.

Формула А =В говорит об общности душ разных людей, о существовании между ними неразрывной связи, о человеке как о со-бытии. Только соединяясь со всеобщим и определяя свое место в мире, человек обретает индивидуальность. Жизнь человека есть сосуществование, взаимодействие с другими людьми, а также с небом и с землей.

Формула А = ? выражает мысль, облеченную в слова Тютчевым: "Все во мне -- и я во всем". Из этой формулы можно вывести концепцию homo macsimus (все человечество есть homo macsimus -- единое тело, единая душа, возникающая из бесконечного множества отдельных личностей, как собор из камней).

Сущность человека не исчерпывается полностью его настоящим состоянием, поэтому для познания глубинной природы людей недостаточно изучения их наличных свойств и проявлений.

Органическая истина и философия жизнетворчества

Космософическое учение о творчестве призывает художника-жизнетворца к тому, чтобы знать досконально, представлять все сложные процессы бытия, все, что происходит под внешней оболочкой жизни. Энергетические токи, рождение и увядание мельчайших организмов, из которых соткана живая жизнь. Проникнуть в тайну малого, чтобы понять таинство большого. Запечатлеть микроструктуры, чтобы в едином синтезе возник космос. Осуществить соединение интуиции и логики, внутреннего мира художника и его мысли о мире внешнем, выражаемое непрерывно изобретаемой формой...

Чтобы добиться этого, следует постичь основные положения учения о человеке-жизнетворце:

-- Космичность человека. Человек есть "государство атомов" - первоэлементов материального и духовного мира. . Атом бессмертен и одушевлен. Космос бесконечно населен. С другой стороны, каждое животное есть маленькая вселенная. Космос отличается только своими размерами. Космос в целом -- это бесконечное, бессмертное, разумнейшее и совершеннейшее государство атомов, высшая индивидуальность, "макроантропос".

Как весь мир, так и каждое конкретное произведение жизни (уменьшенный образ мира) воспринимается нами не просто совокупностью различных элементов, искусственно соединенных вместе, а как единое "великое общее тело". Оно живет по своим, присущим только ему законам, порой даже не подчиняясь первоначальному замыслу Творца и Мастера. Задача наша--осознать и показать его самостоятельную жизнь и рост, не укладывая его в прокрустово ложе традиционных канонов.

-- Метаморфичность жизни. Развитие жизни и психики, их вечное движение представляет собой бесконечное совершенствование, непрерывный ряд метаморфоз.

Какие темы волнуют нас? Природа и человек как элементы единого "планетарного организма", самые общие вопросы бытия, его диалектика, его метаморфозы. Да, в мире много противоречий, порождающих страдание, но тема противоречивости жизни тесно связана с темами метаморфоз человека, стихийности и сознательности, необходимости и свободы, смерти и жизни, разрушения и творчества, личного и общего, с темой бессмертия человека, достигаемого в бессмертии метаморфоз, постоянстве перемен.

Проблема реальности бессмертия тесно связана с общей концепцией творческой эволюции, системами метаморфоз как исторического процесса, охватывающего и общество, и весь органический мир, и даже все Бытие, начиная с "пучин инобытия". В широком понимании это -- тема и пафос реальности идеала, идеального начала самой действительности, его заложенности, преемственности и единства во всемирно-историческом процессе. В общем пути этого самотворчества всего бытия отражается глубинная диалектика метаморфоз природы и человека, форм личного и общего бессмертия как осуществление чуда земли и как реального чуда всего бытия. Всебытия как самодвижения творческого потенциала жизни в неорганическом мире, органической жизни к разумному свободному человеку и к дальнейшим высшим степеням его развития, взаимодействия с природой. Вечный Человек - он изначально есть "дитя свободы", и, более того, "царь свободы", но вместе с тем он же --"беспокойный прах земли". Да, люди -- и "полузвери", и "полубоги". И все реальное увеличение степени свободы в ходе творческой эволюции включает в себя не только независимость от изменения вмещающей среды, но и реальную направленность потенциала изменения самой этой среды, потенциала человека--"дитяти" и "царя свободы", вырастающего из всех пучин мрака в ходе самопорождающего Всебытия.

Новизна бытия совпадает с его "счастьем", с чудом души человеческой, которая есть коллективная свобода, преодоление разъединения.

-- Органичность процессов мысли и творчества. Иррациональная тьма излучает свет. Недоступная часть -- глубинная основа произведения искусства и жизни, его иррациональный фундамент. Чем толще этот непознаваемый слой, тем глубже, богаче, содержательнее произведение. Благодаря этому не только сознание воспринимает художественный образ, но, что особенно важно, он вырастает на почве зрительского подсознания и интуиции, а это придает ему особую мощь и глубину.

Механическая, противоестественная, бесчеловечная урбанистическая цивилизация проникла во все сферы человеческого бытия: в общественную сферу жизни, в науку, искусство и в саму человеческую душу. И обязанность наша--спасти от нее неповрежденный остаток естественности человеческой души и природы.

Жизнь берет начало от одной клетки и постепенно превращается в большой организм, обладающий цельностью и сложностью, и Царство Высшее произрастает так же в сердцах наших - не механически, но органически, цветку и дереву подобно.

-- Тройное зрение. Художнику-жизнетворцу надо смотреть на мир фасеточным зрением звездной полусферы, видеть зримое и незримое. Зрение, умозрение, прозрение -- вот три жизнетворческих метода, которыми располагаем мы, вот три глаза, воспринимающих неизмеримое.

Главная цель этих методов -понять и передать всю полноту жизни вплоть до движения атомов и молекул. Обычное зрение - телесное - замечает лишь контуры предмета, его объем и цвет. Зрение разума, или умозрение, видит, улавливает, проникает в скрытые процессы метаморфоз, происходящие в теле человека и цветка, в камне и дереве. Зрение духа, или Прозрение, позволяет определять сущность процессов, происходящих в духовном мире, "внутренней вселенной" человека, соприкасающейся с духовным пространством мира.

Кроме них, есть целый ряд шестых, седьмых и прочих чувств, данных нам. Это - чувство дробности, позволяющее ощущать мир как совокупность мельчайших элементов (из пяти чувств это не выводится); чувство времени, которое не воспринимается зрением, слухом, обонянием; чувство жизни, отличающее органические формы бытия от неорганических.

Ключ к познанию бесконечного мира неорганических форм - высшая органическая форма, человек. Одухотворить своим прикосновением явления природы, заставить их заговорить, рассказать о себе--его задача. Номинативность, стремление "дать всему свои имена"(выражение А.Карпентьера), найти "подлинное имя--формулу" для Весны, для Вечного возрождения -его долг.

Поэтический эпилог

Моление о земле Русской

Земля Русская,

Зимой снегом покрытая,

Весной водою затопленная,

Летом засухой опаленная,

Осенью дождями размытая, -

Обнажись,

Откройся,

Явись взору моему!

Земля Русская,

Черная, влажная,

Плугами взрезанная,

многократно распаханная,

ногами истоптанная

и железом пронзенная

грудь народная,

прими зерно истины моей!

Земля Русская,

Городами застроенная,

Дорогами изрезанная,

Людьми чужими раздавленная, -

Пои зерно в груди своей

Лучшими соками,

Влагой подземной,

Чувствами и чаяниями своими,

Да произрастет из груди твоей

древо великое,

древо мудрости,

истину созидающее

и троекратно в год

плоды благие приносящее,

И да покроет оно весь мир

Тенью благодатной

От ветвей своих!

Аминь.

Оставить комментарий © Copyright Козырев Андрей Вячеславович (yakozyr@rambler.ru) Размещен: 16/04/2014, изменен: 16/04/2014. 102k. Статистика. Эссе: Философия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Эта книга - совокупность текстов разного рода. Некоторые из них являются классическими эссе, написанными в духе "вольного философствования", некоторые представляют из себя краткие словесные формулы, своего рода "мыслеслова", в афористичной форме отражающие элементы "внутреннего нравственного диалога" человека разумного с собой и окружающими его явлениями жизни; есть здесь и традиционные научные статьи. Все эти отрывки объединены общей проблематикой: вопросами отношения человека к самому себе, окружающим людям и миру. Статьи перемежаются художественными произведениями: стихами и прозаическими отрывками.

Козырев Андрей Вячеславович : другие произведения.

Слово предоставляется Жизни