Она скользнула по асфальту и перегнулась через бордюр, зачерпнув темноты из придорожной лужи. Пересчитала кирпичи в кладке стены, прянула в сторону в свете фар и замелькала вдоль столбиков старинной ограды. Потом взметнулась на колонну, сплясала ломаный танец на ступеньках парадного подъезда и продолжила мерно шагать вдоль бульвара.
Ей нравилось гулять с ним по вечерним улицам вдоль цепи фонарей, то забегая вперёд, то следуя позади. Ей нравилось обнимать его на скамейке. Временами она пропадала из виду, прячась за углом подворотни или пускала струю сигаретного дыма. Потому что она была тенью человека и ничто человеческое не было ей чуждо.
Другим теням доставались домоседы, лежебоки, часами и днями скрывавшиеся в комнатах с неясным нерезким светом. Их тени скучали под стулом и вяло блуждали как комок серой тины на дне пруда. Тень помнила рассказы о тех временах, когда в каждом доме пылал настоящий огонь. И все тени танцевали при нём в непрерывном блаженстве. О, как это было прекрасно!
Тень ничего не боялась. Свет рассеивал её, но она появлялась с другой стороны и чем ярче был свет, тем контрастнее она была. Пока был человек, была его тень. По ночам в темноте она сливалась с окружающим мраком, со всеми тенями вокруг. В это время ей виделись чёрные дали, глубокие пропасти, недоступные Солнцу. Она была тенью великих героев и древних могучих зверей, покрывала собой половину известного мира. Человек бы назвал это снами. Но каждая тень твёрдо верила: это - видения Тьмы.
Однажды её человек навсегда прекратится и тело его погрузится во мрак, а вскоре и вовсе исчезнет, тогда его тень возвратится во Тьму, из которой она и возникла. Все тени знали об этом. Не ждали, не жаждали, ибо зачем беспокоиться о неизбежном? Ведь потом будет новый виток и опять ты пойдёшь по стопам человека, сначала он будет мал, неуклюж, но вскоре поднимется на ноги и пронесёт тебя по всевозможным местам. Все тени верили в это и ни о чём не тревожились.
Сегодня её человек гулял дольше обычного. Он был во хмеле и тень его то и дело металась, наталкивалась на кусты и деревья. Её не тревожила эта прогулка, хотя она предпочла бы сходить на открытое место, потом постоять на пригорке, а может быть, потолкаться с другими тенями на площади.
Вот на пути их возникла широкая чёрная бездна. Они медленно шли к ней, шатаясь и шаркая по мостовой. Человек, очевидно, решил искупаться в ночи перед сном. Что ж, эта бездна приятна, в ней тени всего, что стоит над водой. Там будет спокойно и тень предвкушала видения слаще обычных, видимых в спальне.
Мостовая вокруг постепенно теряла обличье, пока человек уходил от последнего из фонарей. Тень уже начинала сливаться с тенями реки, тянувшими щупальца в город между камнями брусчатки. Тогда она вдруг поняла, что за краем последнего тусклого света, за краем площадки набережной лежит глубина вроде той, что она предавалась в видениях. Мрак рассказал ей о сотнях теней, веками входивших в неё в этом месте.
Все тени верят, что в мире бывают Врата - те места, где можно постигнуть великую Тьму, слиться с ней неожиданно, как бы вне очереди, не дожидаясь, пока твой человек исходит все свои тропы и медленно, нехотя отпустит тебя, исчезая сам. Мрак рассказал о тех многих тенях, что низверглись сюда и вошли в благодатную Тьму. Какая великая честь и удача!
Тень была очарована. Она жаждала этого, предвкушала блаженство и негу. Шаг за шагом она наполнялась экстазом, пока под ногами их исчезали во мраке плиты камней. Быстрее, быстрее! - хотела она прокричать своему человеку.
Никто никогда не узнает о том, как они подошли в темноте на тот край обрыва, где почему-то убрали забор над рекой и ничем не закрыли прореху. Тень могла бы поведать об этом, но ей было стыдно и больно. Ибо все тени знают, что нельзя никогда выходить против света. Нельзя отделяться от своего человека. И нельзя никогда вставать у него на пути, можно лишь следовать и наблюдать. Человек тоже мог бы поведать, но ему было стыдно и больно. И кто же поверит? Внезапно его за плечо ухватили холодные острые пальцы и сбоку, насколько он мог уловить боковым взором, его обогнал силуэт человека. Настолько глубокой, глухой темноты человек никогда не видал в своей жизни. От испуга он завопил, повернулся на пятках и сел на плиту мостовой. И лишь спустя время, когда отдышался, обнаружил себя сидящим на краю обрыва, куда соскользнули ботинки, а ниже во мраке тяжёлыми вздохами плескалась река.
Потом они плакали под фонарём на коленях и, вроде, молились. Вернее, молился один человек, а тень повторяла за ним. Ведь тени никогда не молятся, не просят и ни о чём не тревожатся. Они ничего не боятся, ибо знают, что им всё равно уготована благодатная Тьма.