КАК СЭР ЛАНСЕЛОТ УЗНАЛ, ЧТО ЗАМОК ПРОЗЫВАЕТСЯ ТЕРРАБИЛЬ
(ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ГЛАВА ДЛЯ ЗНАМЕНИТОЙ ПОВЕСТИ
О КОРОЛЕ АРТУРЕ И ЕГО РЫЦАРЯХ, НАПИСАННОЙ Т.МЭЛОРИ)
Высокий, крепкий с виду замок продолжал высоту холма серовато-белыми, отвесными складками почти что глухих стен, как бы перестоявших собственные седины и заступивших за свой баснословный век, (в коем никому не ведомо, ни сколько укладывается веков, ни сроков человеческих), известковой бахромчатою пеною, повествующею холодным звездам о мертвых потоках, прежде протекавших в безлюдном месте, застывшею, как часть земли, продырявленною как бы копьями, создаваемыми в пустоте полетом быстрых ласточек, сложившихся в обугленные железные наконечники, окаменевшей пеною волн, в каковой оные гнездятся, волн, переходящих в старые башни, и башнями, переходящих складками в древние стены, и это было как если бы вся свежая постройка замка постепенно усохла, как груша или яблоко, от действия на нее времени. Весь потрескавшийся и лопнувший в своем поверхностном слое камень использовал под летопись своего завоевания и владычества въевшийся в него, несмываемый дождями, зеленовато-желтый мох, каковому еще помогали застрявшие в щелях сухие листики и палочки, ничего не весящие, матовые шляпки-скорлупки со скатившихся вниз желудей и гладко отполированные желуди, похожие на волшебные бобы, покрывая все рисунками, дорабатываемыми воображением в вещи, близкие каждому в силу занятия, коим он как бы освящен для жизни. Так что спроси мы об этих гравюрах и офортах у королевского менестреля, узнали бы, что в своих интерпретациях он дошел до крыльев, захватывающих дух в полном, двойном размахе, но как бы отрубленных демоном у колоссального сокола, однако, все еще ошеломляющих размерами крыльев, чьи перья разжаты, словно пальцы из кулака великана, немного не одинаково. Обратись мы к испытанному устройством ловушек, сидением в засаде и кабаньими клыками охотнику, и он не нашелся бы, как лучше выйти из арсенала добытых им голов, чем предложить для сравнения кладбище гигантских оленьих рогов, рассеченных когда-то на симметричные половины, но теперь не совпадающих, если их совместить, потому что по-разному надломились кое-какие их хрупкие ветви. Отвлеки мы от порванных сетей починяющего их рыбака с дубленой кожею лица и парою красных рук, съевшего пуд соли из моря, и он, пожалуй, остановится, но сначала прикроет глаза веками, чтобы вы видели, как кружат под ними глазные яблоки, ибо все, что ему нужно, это просто обратиться к отражениям памяти, которая все равно, что вода, и тогда он остановится, удовлетворившись одной картиною в меняющем цвета зеркале, на перемытых, но сперва дочиста обглоданных волками скелетах озерных чудовищ. Тут-то, под старыми стенами, конь под седлом сэра Ланселота рванулся и, описывая снежной гривой, отделившейся от изгиба шеи, отрасль арктической пурги, чье кочевое зимовье проходит отсюда на материк по серому Ла-Маншу, как бы передохнув по пути на скалах английского Дувра, встал на дыбы со ржанием, выразительность коего дает нам обоснованное право на легкую фантазию на предмет небольшого, достаточно осмысленного и весьма четкого звукоряда, воспроизводимого этим благородным животным на затруднительных поворотах походной жизни, каковой, может быть, для какого-нибудь грубияна и лиходея трактирщика, с размаха ставящего на столы перед посетителями, расплескивая похлебку и эль, деревянную миску и железную пинту со вмятинами, выглядит в динамике издавания бессловесным существом какою-то штукою, лишней в воздухе Корнуэлла, Шотландии и Уэльса, громогласно сотрясаемом в полутьме и страшных парАх его луженой глоткой, какою-то безапелляционно немузыкальной и глупейшей загогулиной, каковой звукоряд добрый и понимающий хозяин закругляет в краткую беседу своими высказываниями или похлопыванием по шее, побуждающими нас мыслить дальше о происшедшем у ворот пятибашенного замка как о самом что ни на есть конструктивном и плодотворном обмене мнениями, то есть общении репликами (диалога) человека и нерядовой божьей твари, храброго воина и боевого коня, к каковому прибегли, (мы говорим о доблестнейшем рыцаре мира, в законах грамматики употребляя по старинке глагол во множественном числе, дабы особо подчеркнуть вежество сословия, в каковое посвящают мечом королей), не для самоутешения или шуточного развлечения себе подобных, (хотя мы и допускаем, что есть резон шпыняемому на кухне сироте найти самоутешение, болтая о кривом носе и бородавках своего мучителя с пегой лошадью, впряженной в повозку, пока оный малец спозаранку доставляет свежие устрицы в замок, как есть отдых иному надорвавшему спину крестьянскому сыну, поступившему в войско, повеселить на привале повесивших нос остальных бриттов, прикидываясь шутом Йориком), ибо в раздавшемся лошадином возгласе сэр Ланселот Озерный расслышал сигнал о новой опасности, ибо со ржанием поднялся на дыбы белый конь неожиданно для своего всадника, одежда на котором, кстати, отвечая условиям утра жаркого дня, разнообразно дымилась по линиям зазоров доспехов и колец кольчуги испарениями влаги, напитавшей ее в чаще леса.
Рыцарь Круглого Стола, коему не попалось в стальную перчатку, - являвшую чудо гибкости скрепленным между собой набором узких, никогда не повторяющих одна другую изогнутых пластин, раскроенных кузнецом в точности по его длани, соединенных посредством шипообразных выступов иголочной толщины, выступов в виде усиленных вилок о двух шипах и, для мест, прикрывающих самые широкие части кисти, особо удлиненных выступов, прочность же крепления всего, что указано, обеспечивалась ювелирной подгонкою соответствующих первым точечных, двуточечных и плоских, длинных выемок или пазов, винтиков с паутинною нарезкою, ввинчивающихся в невидимые отверстия, закаленных гвоздиков, шляпки коих были еще и украшением с серебряным и золотым напылением, в коем сверкали маленькие крестики, и даже, кажется, что с алмазною крошкою в центре, и хитрых пружин, - Ланселот, коему не попалось того из кожаных ремней сбруи, что ему был нужен, дабы удержать взметнувшегося, как столп света или разгоревшаяся аж до свечения изнутри белого пчелиного воска двухметровая свеча из храма царя Соломона, коня, рассмотрел с высоты, к коей он как бы отчаянием прилепился, что оного белогрива схватил за повод восьмидесятилетний старец, облачившийся в коричневый балахон, сидящий на нем мешком и пошитый то ли из шерсти, до того износившейся, что с волокна облезло все, что с натяжкою можно было бы выдавать непогоде за пух, (дабы носить в себе гордость человека хоть и ужасно бедного, но умудряющегося как-то думать о своей внешности, представляемой в обществе, не в последней ноте понимания своего тонкого (глубоко внутри) существа, что есть красота и что есть приятное другим, и не показывать по гордости души, за каковую каждый человек до последнего бьется чуть ли не в кровь своего духовного кулака, несчастного облика, такого совершеннейшего в жалкости, что невозможно не то что сердобольному женскому полу, но и мужескому смотреть, и просто плакать хочется, то бишь сохраняющий гордость человек будет замарывать, чем только можно, зрелище своей бьющей ближнему в сердце крайней человеческой нужды, и это будет, как если бы локтем, обтянутым до предела рукавом истинного рубища вследствие того, что пальцы придерживают вытянутый на ладонь край рукава, человек принимается тереть видавший виды обеденный стол или старинное зеркало, в коем скопились отражения нескольких поколений семьи, храня упорное молчание, когда его даже, приблизившись, спрашивают, есть ли у него в чем нужда), то ли из суровой рогожи крупного плетения, обыкновенно идущей в домах у селянина на изготовление хозяйственных мешков, (ибо будь оный селянин сущим скаредом и верхом скупости, и то не решился бы пустить сию худую материю на рубаху иждивенца семьи или нанявшегося к нему за гроши сезонного работника).
Убравшийся в результате эпизода от тяжелых ворот сэр Ланселот не знал, куда направить свое внимание, раздираемое на части вооруженным конным отрядом, безумством, нашедшим на коня, и объявившимся рядом с рыцарем в эту минуту, не позже и не раньше, восьмидесятилетним старцем. Ибо оное качалось словно иная лодка в канале, поскольку гребцы разбирают себе весла и рассаживаются на мешках, не устроившись на скамьях, которые до единой сломаны. Ибо удивление, вызванное прибытием отряда рыцарей, в коем, очевидно, что было подобрано людей немало из хороших и благородных, но, сдавалось ему, никого из живых. Ну и какого не мертвого объединила бы общая цель с ними, предводительствуемыми королями Неро и Лотом Оркнейским, коих следы на земле как однажды простыли, так никогда более и не возобновлялись?
- Иная лошадь умнее всадника, - меж тем сказал ему Мерлин, славный советами и предсказаниями, каковыми он внедрял в почву зеленых островов святого Иосифа Аримафейского(1) как бы указатели движения кареты Камелота(2), появляясь в обличьях старика, четырнадцатилетнего отрока или мужичины в черной овчине, у коего, к слову сказать, в обеих руках бывало по гусю, славный, по разговорам в книгах, коим можно доверять, в коих он - либо действующее лицо, либо - столп ценности превосходнейшего на свете королевского двора, об который меряются головой светила какого-нибудь ищущего себе прославления в нашем круглом подлунном мире чудесного колдовства, разговорам, не изглаженным впечатлениями обитания авторов сиих читанных нами отчетов, гащивавших в разных местах Англии, да и во многих прочих, пропускаемых пока без названий сотнях земель, вроде той незримой нитки, что собирает в сияющее ожерелье просверленные жемчужины, означающих каждая - молитву Пресвятой Богородице, ими читавшуюся в городах и в Греческой, и в Римской Империях.
- Не иначе, как моего коня укусил слепень, - сказал Ланселот. - Видимо, кончилось действие кориандра, который был подпален мной на огне, прежде чем я растер его, дабы втереть в ремни сбруи. И как могло бы статься, чтобы оное вдруг бы продлилось, ежели путь мой пролегал через густой лес, в каковом буря не оставила сухими ни ветки, ни малейшей травинки? - добавил рыцарь, окидывая взглядом листву, сливающуюся в полог, подвешенный как бы на столбах, видимых в переднем ряду преодоленной им чащи, но проходящих далее под покровом, в каковой упирались деревья своими сложенными как бы вазами (этрусков, скифов, греков, римлян, китайцев, индусов), поднятыми над головой многими верхними конечностями и еще, вдобавок, мелкими вазами (как бы пальцами), и это было шествием берез, буков, вязов, сосен, елей и кустов бузины в голубоватую безоблачную даль всею беспредельною площадью нескончаемой тенистой изумрудной залы, каковая, оставленною им обителью, об истинных границах коей он не имел доселе настоящего представления, простиралась ниже высоты, на коей раскинули становище сорок дубов.
- Сей, сэр рыцарь, с вашего позволения, "слепень" - запах тех, кому на земле больше не место, - проговорил старец. - Но не горюйте! - продолжил он. - Вы далеко не одиноки в том, что сего дуновения камней склепа почувствовать вашим носом не в состоянии. Надо же нам уступать очередность просьб Отцу нашему Небесному о своей особе в пользу первостепенной заботы Господа о белых лилиях Иисусовых и о Его птичках(3), и понять, во сколько обходится научить уму человека, и как оный ум, не вкусив от хлебов мудрости, плетет ничего не подозревающему человеку нить его злополучия, когда такая замечательная сообразительность дарована многим божьим созданиям, что порой спасает жизнь и самоё бессловесной твари, и ее хозяину.
- Теперь я узнаю в вас Мерлина, - ответил Ланселот. - Увы мне, ибо я заблудился в Шервудском лесу(4). И что бы мне там ни напоминали цвета флагов, каковые хлопают и щелкают над приоблачным замком, куда вот-вот войдут, по всему видно, что ожидаемые его хозяином эти вооруженные копьями мертвые, как вы со спокойствием на челе утверждаете, и чему я охотно верю, знаменитые рыцари, - ибо, коли последние ряды еще не миновали последней трети моста, то передние всадники не думают замедлять хода своих коней, ибо ворота подняты уже наполовину, а дубовый ворот все вращается, накручивая на себя железные цепи, - мысль моя наталкивается на окончания или звукосочетания, каковые не могут встать на ноги какого-нибудь известного знатного рода, каковой бы над замком владычествовал.
- Любезный сэр, по крайней мере, вашего белого коня обошла перспектива пасть под вами сегодня утром, - сказал Мерлин. - Ибо бедная животина знала, что, не смотря на то, что у вас вся неизвестная сила, каковой восхищающиеся дееписатели старшей эпохи одолевали собственные труды, - не соблаговолите ли вы держать теперь мысленный палец, как закладку, в Библии на открывающей странице Книги Судей Израилевых, дабы раскрыть перед глазами текст, как только я договорю? а я меж тем продолжу свою сентенцию, сэр Ланселот, - труды, каковые боролись с ними наподобие бесплотных борцов, покуда приемы литературы не отточились в человеческих руках в турнирные средства, - теперь вы можете раскрыть воображаемую Книгу и найти нужное место, - ее челюсть будет слишком уж свежей, неудобной и не отделенной от черепа, чтобы вы могли, схвативши оную с земли, как Самсон, поколотить ею до тысячи филистимлян(5).
- Прекрасно, - молвил рыцарь Озерный, - на мое счастье вы оказались поблизости. Более всего я желал бы в данную минуту прислушаться к вашему совету. Ибо вы знаете, что я взыскую Святого Грааля(6), и ради Оного жажду всюду совершать подвиги, служа нашему Господу.
- Сей величественный замок - абсолютная, (но опасная!) иллюзия, и он есть абсолютная копия реальной постройки, которая прозывается замок Террабиль. И до того, как быть покоренным королем Утером Пендрагоном, каковой стал отцом короля Артура, оный замок принадлежал могучему герцогу Тинтагильскому, убитому Утером Пендрагоном, - сказал Мерлин. - Когда король Артур со своими рыцарями убил двенадцать королей, не желавших признавать его достойным правителем после гибели его отца: короля Неро, короля Лота Оркнейского, короля Нантреса, Короля-с-Сотней-Рыцарей, короля Карадоса, короля Уриенса, короля Идриса, короля Бангориса, короля Крадилманса, герцога Канбенета, короля Кларенса и короля Ангвисанса, то Моргауза, жена Лота Оркнейского и сестра короля Артура, начала каждую ночь видеть сны, в каковых истекающий кровью король Лот собирал несметное войско для отмщения за свою смерть. Сны Моргаузы повторялись каждые двенадцать дней, и она постепенно запомнила до черточки лица убитых, их доспехи и одежду, их коней, их жесты, вплоть до голосов, что меня нисколько не ввергает в смятение, ибо Моргауза, приходясь сестрой королю Артуру, является сестрою Феи Морганы, о чарах коей ходят на наших зеленых островах невероятные и ужасные легенды. Впрочем, многие россказни как бы шелуха и мусор, - продолжал Мерлин, - мусор, налипший на корни репчатых луковиц, и если вы когда-нибудь, любезный сэр Ланселот, бывали на кухне, может быть, в вашем детстве, бегающем по чердакам, сараям и амбарам, давя грязь босыми ступнями наравне с крестьянскими детьми, ибо огороды, птичники, овчарни и свинарники составляют предмет ребячьего любопытства отнюдь нисколечко не меньший, чем конюшня, оружейная комната и сельская кузница, и если в походах по сусекам замкового хозяйства вы натыкались на ящик с луком, то, может быть, это случалось ближе к весне, и тогда вы могли заметить, что в ящике к марту месяцу валяется сколько-то луковиц, но чего там в изобилии, так это - шелухи и катышков землицы с грядки, а ежели вы пробовали сдуть оную в поисках завалявшейся луковицы, то оный мусор летел вам в лицо, как ноябрьский ветер, поднимающий осеннюю грязь.
Что до совершения кровавых подвигов, то в случае с замком Террабиль, каковой с неожиданным для себя успехом материализовала в Шервудском лесу Моргауза Оркнейская, то вам придется весь день поститься, освежая себя ключевой водой из ручья, который вы найдете поблизости, возвратившись по мосту к сорока дубам. Кроме того, вы займете ум чисткой оружия или латанием ремней, сие вам лучше известно, дабы всякий намек на ржавчину или прореху, каковой как бы собирает на себя частицы злой воли, вы бы из благородной амуниции рыцаря безжалостно устранили. А после будет уже вечер, когда вы встанете на вечернюю молитву. Тут вас ожидает самое трудное, потому как все, что от вас потребуется, - это, действительно, все ваше существо, вся ваша искренность, с каковою вы обратитесь за помощью к Царице Небесной и Ее Сыну.
Здесь Мерлин помолчал, задумавшись, и еще объявил сэру Ланселоту, что сам устроил все ловко таким образом, чтобы с рыцарем Озерным сие прибытие под стены Террабиля произошло. Ибо оружие врага надо брать оружием друга, каковой должен быть положительной аналогией первого, очищенной от дьявольского терния. То есть черным рыцарям будет противостоять рыцарь белый, в коем чародей короля Артура предугадал много лет назад Ланселота. Он сказал также еще кое-что, о чем сэр Ланселот призадумался, пересекая каменный мост, каковой имел функцию подъемного, но как бы в сем ключе почему-то хозяином замка не использовался.
28-29 июля 2015
Примечания:
Говоря о "кровавых подвигах" и "подвигах" во имя Господа, автор говорит о победе на турнирах и борьбе со злом, предстающим в формах неблагородства, предательства, великанов, драконов, людских козней и прочего. Никогда автор не говорит о религиозных войнах, выхлестывающих за бассейн реки возрастания человека в Духе, за высокие области духовного развития, самосовершенствования. При сем автор не устает подчеркивать, что высшее деяние человечества, человечества-в-Боге, Всевышнего, проявляющегося в мире через "сосуды" человеков, пророков, - это, по его мнению, религии и движение каждого в их русле (отдельного и своими народами) к соединению божественного, сокрытого в сердце человека, нации, и Божественного, в коем существуем и живем, проявляя уважение друг к другу.
(1) Иосиф Аримафейский - тайный ученик Иисуса, фарисей, один из двух, похоронивший его тело; по легенде привез в Британию сосуд крови Христовой (Святой Грааль);
(2) Камелот - место, где находился двор короля Артура;
(3) отсылка к эпизоду, каковой см. в "Евангелии от Матфея", [6],(26)-(34): "Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы.";
(4) Шервудский лес - здесь: любой лес, ибо переводится, как "общий" для графства;
(5) Самсон - см. "Ветхий Завет", "Книгу судей Израилевых", [15],(15): "Нашел он свежую ослиную челюсть и, протянув руку свою, взял ее и убил ею тысячу человек.";
(6) Святой Грааль - когда говорится о подвигах во имя Святого Грааля, говорится о совершении добрых деяний и не совершении предосудительного, взыскание Св.Гр. - удостаивание лицезрения Чаши и сие значит сделаться рыцарем Христа; обращение к совершенству, святости.