Трувор Секира, в свойственной оному несуетной манере присматриваться к черточкам и крайне скупого на объекты, вроде отдельно растущих дубов на лугу или плотно теснящихся деревьев и зарослей лесного массива или, казалось бы, чрезвычайно однообразных, невысоко и ровно засеянных неприхотливой к погодным условиям рожью, златной пшеницею с васильками и скромной урожайной гречихою нив сельского ландшафта, ибо, вот, скажем, голодные и дикие земли солончаков ни для какого военного отряда предпринимающих вылазку лазутчиков прикрытием послужить не могут, ибо всякая лисица или отбившаяся от стада косуля видится отвсюду, как на ладони, так что и торопится убраться поскорее прочь, норовя исчезнуть уже как бы в стелющемся беге по-над страшной, ибо бесплодной почвою, аки дым бы от костра, пригнувшись к поверхности, вился бы перед тем, как растаять, сгустившимся змеем, походя на что-то живое, но, вместе с тем, оставаясь в стихии воздуха и огня, посему не могущее быть посеченным стальным мечом или убитым стрелою, в сем усилии не броситься в глаза рыщущему врагу как бы исподволь поддерживая воинов, каковые тут готовили бы, перекидываясь изредка обыкновенными репликами о боях или делах, каковые ждут оных дома по возвращении из похода, скажем, починка сруба колодезя, обновление забора или необходимость прикупить овец на ярмарке, на пламени только что себе какую немудреную пищу, а теперь спешно засыпали бы землей непрогоревшие дрова, не желая быть замеченными противником, о каковом донесение поступило от часовых, какового вооруженная группа на конях теперь уж задвигалась бы на расстоянии всего нескольких футов от защитников, застывших изваяниями наряду с своими лошадьми, положивши длань на седло или шею умного животного, дабы оставаться укрытыми спускающимися ветвями одиночного дерева или заслоненными до верхней части груди колосьями родных полей, тихонько льющих свой золотистый свет как бы с намерением помочь воинам изобразиться скалою или тучами, словом, как бы чем весьма далеким от человеческих существ, дабы враждебная королевству сила, захваченная нечистыми помыслами, не ринулась стремглав кромсать нахмурившуюся дружину кимбров, будучи, к примеру, превосходящей в численности, что прежде должно было стать защитникам ясно, или, скажем, до того, как выяснится цель, каковою противник руководствуется, столь дерзко переступив через границу, ибо, представляя, что с оных королем спросится, каковым, по оных соображению, по силе и по направлению может быть следующий удар, и насколько может быть, по оных мнению, велика осведомленность врага относительно мощи вооружения и состояния боевого духа племени, каковое враг, очевидно, думает поработить, никто, конечно, не чаял опростоволоситься, как не смыслящий в искусстве войны буян, когда, в первую очередь, требуется стратегическое мышление, коли уж речь идет о сохранности государства, о тысячах невинных жизней, о судьбе поколений, ну, да, и, вот, какового противника вооруженная группа на конях уж задвигалась бы в области прямой видимости, возникнув поблескивающими шлемами из-за кустов или вырастая над травами холмов, на каковые сии выезжали бы со стороны низины сразу позади возвышенностей, темными тенями, от металлических лат каковых, нет-нет, да и сверкнет матовым лучом, когда рука, дергая за повод скакуна, невзначай сбросит с налокотника или наплечника плащ, как бы вопреки соблюдаемому условию не быть обнаруженными, то бишь, понятно, против своей воли предоставляя луне случай сообщить кимбрам о коварстве пробравшихся чужаков, отважившихся на выполнение некоего задания иноземных предводителей под покровом черной ночи, и, вот, значит, Трувор Секира в свойственной владельцу Замка Ястреба несуетной манере присматриваться к черточкам и совсем скупого на объекты, вроде деревьев чащи Сумеречного Леса или колосящихся нив, когда бы иной рассудил, что не то что какому, там, контингенту разведчиков или лазутчиков было б сподручно спрятаться на пустынной плоской равнине или на солончаковом участке, подобном тому, что во владениях Замка Песчаные Холмы праправнука Вортигерна Железнобокого угнетал видом и отголоском слез Природы души людей, напоминая о зле, причиненном некогда Лесу, но и мелкой лисице, ибо всякая живность маячит, как на ладони, или косуле, покуда не переметнется в испуганном перескоке боком через проплешины сверкающих инеем кристаллов и высохших кустарничков, суть каковых будто составляют деревянные иголки шипов растений, родственных саксаулу и верблюжьей колючке пустынь, как бы оный не был поглощен интересной беседою или важными думами о тех глубоких предметах, каковые занимают умы мудрецов, Законы то Всемогущего или метод возведения моста Синие Камни, примененный атлантиками, да мало ли, хоть бы оного мысли и занимала настораживающая Темная Сила, каковая проявлялась в Дивноземье Злом пока, быть может, еще только через посредство оружия, подобно наконечнику той злополучной ренсегардской стрелы, ранившей в спину королевского посланника Стурлауга, кующегося из металла со звезд в мастерских чародея Кассибеллауна в Серкланде, хотя и чутко внимал всему, что говорил и отвечал оному Кетилль Пустырник, не упуская никакой детали, но как бы давно и предугадывал, почти до начавшего доноситься звука, с каковым ударялись оземь копыта всадника, что некий человек скачет по Бьярмийскому тракту, ибо и могучий конь владельца Замка Ястреба как бы косился глазами и мордою не в сторону дома, но вправо, где Сумеречный Лес утаскивал свою завесу деревьев арьергарда назад, к массе, сквозь каковую тянулась тропа, проходившая через разрушенный аримаспом мост на сваях Хариусного Ручья до долины, на другой стороне каковой высился Замок Синеуса Корчаги, да и самое предводитель отряда Замка Ястреба как бы ведал, как лучший из следопытов Дивноземья, каковому бы понадобилось приложить ухо к земле, дабы сказать, что королевский гонец еще не преодолел перевала Голодные Камни, но сей токмо подымается, скажем, на неверные под звонкой подковой каменные осыпи, среди каковых продолжается Бьярмийский тракт, оставляя позади часть Великой Камбрии, лежащую к западу от Тургезинской Гряды, дабы дороге бежать далее на Восток великой страны, справедливо управляемой из Тринованта славным королем Амбросием, что из-за края Леса оному удастся найти в пейзаже уже не размытое пятно человека, несущегося на лошади, похожей на лоскут ткани терракотового цвета, но волшебника, какового имя было Киличей.